Текст книги "Американское время. 1970 – 1979 годы"

За время нашего отсутствия станцию передвинули и поставили на ее штатное место и на штатные подставки. Вокруг станции помосты перед дверью для входа и перед люками-лазами спереди и сзади. Ступени лестниц из декоративного дерева. Для почетных гостей в нашей пультовой стоят свернутыми ковровые дорожки. Уже чувствуется солидность тренажера.

После обеда Лучко официально принял у меня «Окуляр». Принял все до гвоздя. Недостачи не обнаружилось.

27 ОКТЯБРЯ.

Вчера, сегодня, завтра и впредь до упора работы идут до 24 часов. Не все идет по плану у разработчиков. Оказалось, что на заводе при пайке перепутали документацию, и 500 кабелей надо переделывать.

Прибыл и наш пульт инструктора. Начинается работа конкретная.

30 ОКТЯБРЯ.

Работы на тренажере разворачиваются все сильнее. Из отдела забирают все специализированные тренажеры, кроме «Окуляра. Забирают без людей. Даже есть пополнение – молодой лейтенант-инженер Миша Жеребин. Вернулись после переучивания Лункин и Бастанжиев. Все специалисты перенацеливаются на тренажер станции.

На прошедшем партсобрании Жегунов впервые не критиковал мою работу. Более того. Объявил, что мне в числе других присвоено звание отличника боевой и политической подготовки.

10 НОЯБРЯ.

Работы на тренажере продолжаются в ускоренном темпе. Сегодня приезжал посмотреть на ход работ сам Даревский с Кулагиным. Наш Шаталов растормошил всех. Сам ездит по предприятиям, стучится во все кабинеты.

Сегодня опять заступаю дежурить по нашему корпусу. Следовательно, опять работа в субботу и воскресенье.

После долгого периода подготовительных работ, разработчики начали проводить стыковку пульта инструктора со стойками коммутации. На пульте творится что-то чудное. Горят транспаранты, которые не должны гореть. То, что должно загораться, не реагирует на команды. Чувствуется запах гари. Клавиши отказов горячие на ощупь рукой, хотя их вроде еще и не подключали.

Вера Сергеевна Малютина, которая отвечает за пульт инструктора от Даревского, посоветовавшись с Моржиным, прекратила на время стыковку пульта.

11 НОЯБРЯ.

Суббота. Работали с 8.30 до 23.00.

Вера нашла на пульте несколько проводов, которые сидели на корпусе. Один провод был откусан, но не изолирован. Попробовали включить пульт, но электропитание пропало вообще.

Сарычева Галина Сергеевна, которая отвечает за систему энергопитания, попробовала соединить ее наземную часть с бортом станции. Тоже что-то пошло не так. Начали разбираться. Проверили каждый кабель, идущий на борт, но «плюс 27 вольт» не нашли.

Моржин ругается с Рахмановым, который отвечает за ввод в строй схем на борту. Он должен был все сдать 5 ноября, но не все получается. И Моржин ищет любые зацепки, чтобы оттянуть срок сдачи всего объекта.

По всему видно, что быстро дело не пойдет.

К концу работы Моржин с Сарычевой решили, что при стыковке должны присутствовать все специалисты по всем системам. Общую стыковку отложили до понедельника. На фирму послали нужный запрос.

Жегунов два раза звонил и один раз сам пришел проконтролировать ход работ. Но был недолго.

12 НОЯБРЯ.

Снова работали от темна до темна. Одна радость. Начальство не беспокоит. Можно спокойно заниматься своими делами. Например. Выписывал из рабочих тетрадей разработчиков все, что возможно пригодится при эксплуатации тренажера. Этих данных я возможно и не найду потом в официальных документах, но для поиска и анализа возможных отказов они незаменимы. Это уже видно и сейчас в процессе стыковки систем. Хорошо, что разработчики не мешают знакомиться с их записями. Но у них физически нет времени для консультаций по отдельным пунктам. Только если возникают очень спорные вопросы. Приходится разбираться самим.

20 НОЯБРЯ.

Состоялось очередное отчетно-выборное партийное собрание отдела. Все прошло тихо и спокойно. В бюро ввели нового товарища – Челяпова. Секретарем снова избрали Самородова.

А на неделе у меня был интересный разговор с представителем политотдела Центра подполковником Егуповым Сергеем Михайловичем.

Говорит, что разговор проходит в рамках плана политотдела по знакомству с личным составом. Говорили обо всем. О делах Центра и отдела, о президенте Никсоне и нашей политике в отношении Китая. Разговор был уважительный спокойный, заинтересованный. Но что интересно. Он знал о наших взаимоотношениях с Лучко. Значить готовился к беседе. Мне показалось, что мы расстались довольные друг другом.

22 НОЯБРЯ.

Состояние работ утром проверил сам Шаталов. На импровизированно митинге в зале он сказал собравшимся.

– У меня просто душа болит за тех людей, которые работают до поздне ночи, в выходные дни, чтобы выполнить задачу по скорейшему вводу в строй новой техники, способствующей успешному освоению космоса. Я высоко оцениваю вашу работу и заслуги.

А затем началось первое знакомство группы космонавтов во главе с Поповичем с орбитальной станцией.

Группа разобралась по экипажам, и вместе со своими инструкторами вошли в станцию. Павел Романович не пошел через центральную дверь, а вошел через торцевой люк лаз.

– Надо привыкать, сразу все делать, как в космосе. Там двери нет.

Космонавты впервые осматривали станцию как хозяева. На предприятиях они были учениками, в гостях. Сегодня дома. Кому то понравилось расположение у центрального поста управления. А высокому Демину понравилось на мягком пуфике у оптического прибора наблюдения. Все шутили, смеялись. А я вспоминал все те немногие занятия, на которых мне удалось поприсутствовать.

Занятия проходили в обычном учебном классе учебного корпуса. Столы. Стулья. Плакаты, Графики. Портреты.

У доски преподаватель с указкой. Развешаны схемы.

На первых столах сидели самые прилежные ученики – космонавты со звездами Героя Советского Союза – Попович Павел Романович, Волынов Борис Валентинович, Горбатко Виктор Васильевич. Остальные разместились за ними.

Лекцию читал молодой преподаватель. Это была его первая лекция перед столь именитыми учениками. Конечно, он готовился. Конечно, он прекрасно знал свой предмет. И все-таки ответственность была слишком большой.

Виктор, назову его так, сбился. Тут же поспешил исправиться, объясниться. Снова ошибся. На этот раз ошибка была более грубой. Он густо покраснел. В какой-то момент мне показалось, что он не выдержит напряжения и от собственного бессилия и стыда убежит из класса.

А тут еще один из космонавтов, из лучших побуждений, решил помочь преподавателю, подсказать его ошибку и метод исправления. Такая взаимопомощь была принята в группе и помогала лучше изучать технику.

Для лектора такая помощь была равносильна катастрофе, признанию его несостоятельности как преподавателя.

Вот в этот момент и проявился в полной мере такт и знание людей со стороны Павла Романовича. Он, не вставая, укоризненно посмотрел на вмешавшегося в лекцию космонавта. Тот сразу замолчал. А Попович повернулся к лектору, улыбнулся.

– Не дрейфь, парень. Мы тоже такими были. Читай свои электроны дальше.

Виктор потом признался. Вся трудность для него в этой лекции в звездах на груди и на погонах космонавтов. Он готовился и читал лекцию, как-будто держал экзамен в Академии Наук перед седовласыми мужами науки. А после слов Поповича сразу почувствовал, что перед ним сидят люди, пусть более опытные в жизни и крепче характером, но которым нужны его знания. Перед ними не нужно пыжиться и «лезть из кожи вон», чтобы себя показать. С ними нужно просто поделиться теми знаниями, которыми сам овладел. А если чего не знаешь – признайся им в этом. Разберись и снова приходи к ним. А можно и вместе с ним разобраться в сложном вопросе. Они уже много знают. И с удовольствием помогут.

Все это он знал. Предупреждали его об этом более опытные коллеги. Но Виктор на собственном опыте убедился, что лучше один раз самому попробовать сделать дело, чем тысячу раз говорит своем желании сделать его. И от того, кто в период твоих первых шагов окажется рядом, будет зависеть и твое будущее.

Ему повезло. «Мы все такими были». Сразу решило все вопросы.

Я знаю, что космонавты простили бы Виктору ошибку и во второй лекции. Но они никогда не простили бы человеку его равнодушия, безразличия, наплевательского отношения к работе.

Уже на второй лекции к Виктору было много вопросов. Но он уже не суетился. Отвечал спокойно, даже с улыбкой. Одно замечание он отверг, грамотно доказав его ошибочность.

Не знаю, заметил ли Виктор в этот момент улыбку Поповича, который опустив голову, что-то быстро писал в тетради. Мне же сбоку было отчетливо видно – доволен Павел Романович. Что-то уж очень простое и хитровато-мужицкое промелькнуло в его глазах. Мне даже показалось, что это свое спорное замечание он специально подбросил лектору, стараясь таким методом ускоренно утвердить его достойное место в преподавательской среде.

После ознакомления со станцией, космонавты быстро ушли. А мы все еще долго обсуждали встречу с ними. Уже скоро эти встречи будут боле частыми.

Похоже, начинать тренировки будем вместе с разработчиками и поэтапно. Полный комплекс будет еще не скоро.

24 НОЯБРЯ.

Разговаривал с Лешей Мяминым. Они забирают наш «Окуляр» к себе в управление. Будут проводить свои эксперименты. У него не сложились отношения с Толей Лучко, а как раз его предлагают вместе с тренажером. Он доложил руководству, что если тренажер будут передавать с Лучко, то он вообще против приемки тренажера. Лучше принять одну технику. Суть разговора я понял, но я уже прикипел к новому месту. Возвращаться к старому уже не хочу.

Меня избрали группарторгом нашего отделения. А это значит работать в паре с Валерием Ивановичем Рышковым.

27 НОЯБРЯ.

23.00. Жанна Яковлева, отвечающая за системы связи на тренажере, посмотрела на часы.

– Все на сегодня. Так устала, что не хочется и радоваться.

– А есть повод?

– Сестра в Москве квартиру получила. А мне и встретиться с ней некогда.

– А ты отпросись у Моржина. Он же Лобанова иногда отпускает.

– Сравнил. У него же двое детей. Да и сменщика хорошего у меня нет пока. Не то что у других.

Все ушли. В зале тихо. На улице тьма. Убедился, что все выключено, погасил свет в зале и пошел сдавать ключи дежурному по управлению. Утром вскрывать зал для работ мне уже нужно первому.

2 ДЕКАБРЯ.

Жегунов собрал подчиненны и объявил: «Молодец будет тот, кто по своей части к 15 декабря отпустит промышленников в связи с окончанием работ».

Не пойму. Он или дурак, или прикидывается. Ведь только документацию обещают прислать к концу года. Или он уже заранее предупреждает всех, чтобы не ждали от него благодарности за работу?

3 ДЕКАБЯ.

Сегодня Хотянович вывел из себя Малютину. Пришел на пульт и спрашивает.

– Вера Сергеевна, покажите, где располагается пульт…

Вера показала. Он постоял, посмотрел. Ушел.

Через полчаса снова.

– Вера Сергеевна, уточните, где располагается пульт…

Вера снова ему показала тот же пульт. Он снова постоял, посмотрел. Ушел.

Через некоторое время снова подходит. Вера сделала вид, что не слышит его вопроса и ушла. Потом долго возмущалась: «Сколько можно? Как будто у нас работы нет!»

А вечером Хотянович целый час принимал у меня дежурство по залу. При обычных пяти минутах. Проверил каждый листик, каждый ключ по описи, печать. Расскажи ему то, расскажи ему это. Начал читать все инструкции. Потом по описи принял все нехитрое имущество. Даже инвентарный номер телефона сверил. Вдруг не совпадает. Я не выдержал.

– Михаил Ильич, а можно было со всем этим познакомиться чуть раньше?

– А ты чего обижаешься? – не понял меня Хотянович. – Разве я что-то нарушил? Положено принимать, я и принимаю.

Завтра Жегунов наверняка сделает мне выговор за грубый разговор со старшим по званию. Ведь все знают Жегунов и Хотянович это единое целое.

14 ДЕКАБРЯ.

Станция принимает все более благородный вид. Особенно изнутри. Приятно посмотреть на внутреннюю отделу интерьера. Да и работа систем начинает приобретать свою законченную форму. Некоторые системы даже работают без сбоев.

Приехал даже военпред от Даревского – Виктор Григорьевич Гребенкин. Будет принимать отдельные системы перед началом испытаний.

Пописан приказ о назначении ведущими инженерами-испытателями Бастанжиева и Серкина. Насчет Жени Серкина это неожиданность. Не было предварительных разговоров. Но это хорошо.

Из попыток журналистской деятельности у меня почти ничего не получается. Сначала здесь согласовываю по полтора месяца. Потом в газете оказывается или материал сырой, или не по теме, или желательно…

15 ДЕКАБЯ.

Сегодня работали с военпредом до 4 утра. Принимали системы. Честно говоря, все это формальная приемка. Если по инструкции, то ничего принять нельзя. Все еще очень сырое. Но по бумагам сегодня последний день приемки. Многие могут лишиться премий и так далее.

Но главное. К апрелю космонавты должны быть готовы к работе на станции. Времени и так остается мало. А без приемки никто вообще не разрешит подходить к станции. Вот и приходится искать золотую серединку.

16 ДЕКАБРЯ.

Космонавты снова пришли на тренажер. Шонин пришел с бутылкой шампанского и подошел к группе промышленников.

– По морскому обычаю полагается разбить бутылку шампанского о корабль при его спуске на воду для удачного плавания в будущем.

Все выбрали Галю Сарычеву. Но она только дотронулась до станции бутылкой, и отдала ее ребятам для применения по прямому назначению.

Космонавтам, похоже, это не понравилось, но они промолчали. Снова занялись осмотром станции.

Павел Романович Попович зашел в пультовую комнату.

– Так. Як казав Тарапунька – шо вы тут понавыдумувалы?

– Проверяем систему связи. Неважая слышимость, – Жанна Яковлева вся бледная, уши красные, но держится. – Борт. Как слышите меня?

– Не очень четко, – голос Моржина со станции, – попроси кого-нибудь из мужчин сказать пару слов.

– Павел Романович, скажите что-нибудь в микрофон, – Жанна уже вроде и не волнуется.

– Земля, как слышите меня? – Попович взял в руки гарнитуру.

– Хорошо. Но для порядка надо бы еще что-нибудь сказать, – Моржин не знал кто с ним говорит.

– Спеть что ли? – засмеялся Попович, – Так праздники вроде прошли.

– Спасибо. Теперь все в порядке.

– Ну и лады, – Павел Романович поднял руку в общем приветствии и вышел.

Был разговор с Самородовым и Жеуновым. Они предлагают меня в редколлегию стенной газеты управления. Поговорили и вообще о распределении общественных поручений.

29 ДЕКАБРЯ.

Году конец. Промышленники расслабились, а тренировки, по тихоньку, но начинаются. Обеспечиваем тренировки совместно с промышленностью. Вот только нам они не подчиняются. Для них главное – устранить замечания, которых более трехсот. Теперь им надо ловить момент между тренировками, а также в вечернее и ночное время. Вот только нам придется работать без промежутков. Мы уже забыли, что такое нормированный рабочий день. А об учете переработок Жегунов только говорит.

1973 ГОД

1 ЯНВАРЯ.

Новый год встречали в дом космонавтов. Часа в три пришли Береговой с Леоновым, тепло поздравили всех с Новым годом.

А днем уже Володя Самородов стал Дедом Морозом, и разносил подарки детям нашего отдела. Естественно родители передавали ему подарки заранее. Это инициатива партбюро. Сам Жегунов сказал по этому поводу.

– Когда же вы повзрослеете?

Сергей очень ждал Деда Мороза. Рассказал ему два стихотворения. Первую загадку разгадал с моей помощью, но честно признался в этом Деду Морозу. Но со второй загадкой справился самостоятельно, и получил подарок – автомобиль – кран с тремя ручками управления. Очень понравился.

2 ЯНВАРЯ.

Днем тренировались космонавты. Вечером разбирались в неясностях методисты. А ночью разработчики дорабатывали тренажер и устраняли неисправности.

Уже начинают проявляться особенности космонавтов как операторов. Кто-то быстро реагирует на ситуацию. Кому-то обязательно необходимо время на осмысление ситуации. Иногда и тренажер загоняют в тупик своими неправильными действиями. Но система аудио и видеоконтроля хорошо помогает инструкторам во время разбора по окончании тренировки.

12 ЯНВАРЯ.

Космонавты усиленно тренируются. Экипажей много. Плотность тренировок большая. Особенно много времени они уделяют тренировкам со спецапаратурой. И вдруг сегодня перед тренировкой выяснилось, что пульт управления спецапаратурой не работает. Представителя промышленности, который отвечает за работу пульта, на месте не оказалось.

Хозяйство бортовое. Ко мне не относится. Но вед скоро придут космонавты. А у нас все спокойно. Мол, будем ждать специалиста. Пошел на борт, проверил пульт. Похоже, нет электропитания. Быстро прошел по цепочке и на одной из стоек коммутации нашел отсоединенный кабель. По схеме получалось, что через этот кабель подавалось питание на пульт.

А в зал уже входил экипаж с инструктором. Я подсоединил кабель. Проверил пульт. Все работало нормально. Вероятнее всего, кто-то из разработчиков проверял ночью прохождение своего сигнала, а потом забыл подсоединить кабель. Уровень специалистов у них тоже разный. И спешка тоже большая.

Тренировка прошла как обычно, но втык от Хотяновича я получил.

– А если бы после твоих действий сгорел прибор, стойка или произошло бы что-то другое?

Получилась ситуация похожая на мой конфликт с Лучко на «Окуляре». Я спорить не стал.

18 ЯНВАРЯ.

До трех ночи искали неисправность на тренажере. А оказалось, что кто-то (его так и не нашли) на одном из блоков изменил положение переключателя с умножения на деление. У каждой стойки часового не поставишь.

В семь утра я уже снова был на тренажере. Планировалась тренировка, но она не состоялась. Правда, не по нашей вине. Вечером мне снова заступать на дежурство.

Моржину в 2 часа ночи привезли отремонтированный блок боровой автоматики. Своих людей он ночью поднимать не стал. Пришли утром, но до тренировки ничего не успели сделать. Хорошо, что тренировка была внеплановая, а то бы влетело сверху всем.

С 6 по 21 февраля планируется провести несколько комплексных тренировок с экипажами. Силами наших специалистов. От Даревцев будет сформирована аварийная бригада. Эти тренировки – последний экзамен космонавтов перед полетом. Но это и наш экзамен на готовность к самостоятельной работе. Сейчас все работы нацелены на выполнение этой задачи.

Начальник управления полуофициально разрешил перейти фактически на двухсменную работу при возникновении такой необходимости.

А работы нам скоро прибавят. Космонавты все чаще говорят о расширении фронта работ по ТКС (транспортный корабль снабжения) Челомея. Его характеристики на порядок лучше, чем у «Союза». Если это так, то пора уже задумываться и нам над вопросами изучения этого корабля. Тематика то наша.

1 ФЕВРАЛЯ.

У Жегунова сегодня день рождения, но никто его не поздравил. Он устроил перед самым обедом семинар по докладу Л И. Брежнева 50 лет СССР». Задержал всех на 10 минут. Никто не вспомнил. Тогда он поднял Рышкова и в присутствии подчиненых отчитал за неправильное построение отношений с промышленниками.

– С ними надо быть построже. Не они будут писать вам аттестацию.

Ничего не меняется.

Перед комплексными тренировками обслуживающему составу тренажера предложили взять дополнительные соцобязательства. Куда деваться? Взяли. Теперь начальники спокойны. У них есть официальные стрелочники, если пройдут серьезные сбои. Вот текст этих обязательств.

По призыв парткома части и в целях лучшей подготовки спецконтингента, мы, коммунисты и комсомольцы 2 отделения 2 отдела войсковой части 26266-И, берем на себя повышенные социалистические обязательства на период комплексных тренировок.

1. В случае возникновения отказов принимать все меры для быстрого их устранения.

2. Поддерживать образцовый порядок на рабочих местах тренажера.

3. Способствовать развитию в процессе тренировок обстановки дружбы, взаимодействия между группами и внутри групп, повышению организованности и бдительности.

4. Разработать порядок подыгрывания вручную той или иной команды в случае ее отказа в автоматическом режиме.

5. Отрабтать план взаимодействия внутри группы при проведении комплексной тренировки.

ПОДПИСИ:

Члены КПСС – Рышков В. И. Член ВЛКСМ – Лункин К. С.

– Хотянович М. И.

– Барышников В. И.

– Щербаков Н. Я.

– Серкин Е.М.

– Лесников В. С.

– Челяпов В. А.

4 ФЕВРАЛЯ.

Воскресенье, но мы встречали делегацию Главкома ВВС Кутахова.

С утра тренировались Попович с Артюхиным, потом Попович давал пояснения Кутахову. Все прошло без замечаний.

В Соединенных Штатах Америки официально объявлены экипажи для подготовки к совместному полету: основной экипаж Томас Стаффорд – Вэнс Бранд – Дональд Слейтон, дублирующий экипаж Алан Бин – Рональд Эванс – Джек Лусма, экипаж поддержки Кэрол Бобко – Роберт Криппен – Роберт Овермайер – Ричард Трули.

Томас Стаффорд родился 17 сентября 1930 года. Более 7000 часов налета на самолетах, более ста освоенных типов самолетов. Совершил три космических полета. Во время последнего полета Стаффорд вместе с Сернаном в лунном отсеке отделились от основного блока корабля Аполлон, и впервые снизились на высоту 15 километров от поверхности Луны. В момент отделения лунной посадочной ступени, взлетная кабина начала беспорядочно вращаться. Стаффорд взял управление на себя и стабилизировал полет кабины.

Дональд Слейтон был отобран еще в первый отряд астронавтов. Именно он должен был первым из американцев совершить космический полет вокруг Земли. Но незадолго до старта медики сняли его с подготовки из-за проблем с сердцем. Вместо него полетел Гленн. И только через 10 лет Слейтон смог получить от медиков добро на космический полет.

Вэнс Бранд родился 9 мая 1931 года. Летчик-испытатель. Назначен командиром дублирующего экипажа второй экспедици на станцию «Скайлэб».

Алан Бин 1932 года рождения. Совершил поет на космическом корабле «Аполлон-12» в качестве пилота лунной кабины в 1969 году.

Рональд Эванс 1933 года рождения. Совершил космический полет в качестве пилота основного блока на космическом корабле «Аполлон-17» в 1972 году.

Джек Лусма 1935 года рождения. Опыта космических полетов нет, но назначен во второй экипаж для полета на станцию «Скайлэб».

У нас в Центре на задачи совместного полета перенацелили отдел Быковского, который раньше занимался лунной программой. Об экипажах речи пока нет.

6 ФЕВРАЛЯ.

Накануне экипаж Сарафанов – Демин сняли с подготовки по медицинским показателям. Поэтому завтра первая комплексная тренировка будет у нас с экипажем Попович – Артюхин.

А сегодня комплексная тренировка этого экипажа прошла на тренажере транспортного корабля «Союз» в братском отделе.

В непосредственном обеспечении тренировки принимали участие:

Начальник отделения подполковник Шувалов О. В.

Начальник тренажера майор Шевченко С.Д.

Майор Рыбкин Е. А.

Капитан Ельцов Б. М.

Старший лейтенант Степкин А.Н.

Старший лейтенант Бондаренко В. А.

Прапорщик Бурыкин И. И.

Прапорщик Деркач Н. И.

7 ФЕВРАЛЯ.

Первая комплексная тренировка на тренажере станции. Экзамен сдает экипаж Попович – Артюхин.

Обеспечение тренировки наше совместно с представителями промышленности, так как тренажер еще не сдан в эксплуатацию.

Приемную комиссию возглавил В.А. Шаталов.

Экзаменационный билет с вариантами отказов выбрал себе сам Попович.

И вот уже в 9. 27 Артюхин отправился согласно программе полета в станцию. Попович находился у нас на пульте инструктора (якобы находился в «Союзе»), до доклада Артюхина, что на борту все в порядке.

Вскоре такой доклад последовал.

– Чао! – Попович поднял вверх руки в приветствии, улыбнулся и быстро поднялся на борт станции.

Шаталов до обеда наблюдал за ходом тренировки и за работой учебного командного пункта (УКП).

Особенно его интересовало общее взаимодействие специалистов во время тренировки.

После обеда в зале появился и Главный конструктор Челомей Владимир Николаевич.

Космонавтов он не стал загружать, а своих специалистов группы анализа на УКП заставил поволноваться. Дал им несколько вводных по аварийной ситуации на борту. Дождался ответов и рекомендаций, и только после этого уехал довольный увиденным.

Но без замечания Челомея группа анализа все же не осталась. Он выдали свои рекомендации исходя только из данных телеметрии. А надо бы было предварительно уточнить эти данные по ощущениям космонавтов. В телеметрии ведь тоже могут быть неисправные блоки.

Завершилась тренировка словами благодарности от экипажа и инструкторов.

13 ФЕВРАЛЯ.

Вторая комплексная тренировка прошла по той же программе, что и первая. Только без Челомея. Экипаж Волынов – Жолобов.

14 ФЕВРАЛЯ.

Сегодня смог поговорить с начальником дома космонавтов Ефименко Николаем Ивановичем о материалах к статьям о музее Ю. А. Гагарина и библиотеке. Все как всегда. Похоже, все хотят, чтобы я бросил заниматься этим делом.

Во время нашего разговора в кабинет вошел невысокий молодой майор.

– Николай Иванович, нужно несколько значков «Звездный городок».

Ефименко видимо было неудобно пи мне спорить с этим человеком, и он почти сразу выложил на стол значки.

– И попробуй не дай, – Николай Иванович будто продолжил свою невысказанную мысль вслух. – Он ведь не сегодня, так завтра слетает в космос.

– А кто это был? – не утерпел я с вопросом.

– Петя Климук. Настырный парень. И память у него хорошая.

Собственно на этом наш разговор и закончился. Полезным оказалось лишь то, что и я теперь знал, у кого можно достать хороший сувенир для обеспечения хороших связей с промышленностью. Естественно у замполитов.

21 ФЕВРАЛЯ.

Зудов с Рождественским тоже успешно завершили свою комплексную тренировку. В апреле на орбиту будет выведена станция «Алмаз» и можно сказать, что экипажи к работе на ней готовы.

С 12 марта пройдут и комплексные тренировки экипажей для станции «Салют», но только на тренажере транспортного корабля. Станцию запустят через месяц после «Алмаза», но тренироваться для работы на станции пока не на чем. Нет даже макета станции в Центре подготовки космонавтов.

Первым номером снова готовится экипаж Леонов-Кубасов.

Кстати. Очень много вопросов у специалистов по поводу совмещения двух программ. Это же две станции и два космических корабля сразу в космосе.

27 ФЕВРАЛЯ.

Вчера было партийное собрание отдела с повесткой дня «Об укреплении воинской дисциплины».

В своем докладе Жегунов назвал все возможные нарушения. Но не назвал ни одной фамилии. Все выступавшие именно на этот момент и обратили внимание. И он не нашел ничего лучшего как в заключительном слове сказать.

– Я надеялся, что каждый и сам знает, к кому мои слова относились. Ну, например. Лесников явно не рационально распоряжается своим рабочим временем.

Сегодня я подошел к Жегунову с просьбой конкретизировать свою реплику.

Удивительно, но он признал, что не имел в виду ничего конкретного. Просто так получилось. Для примера.

1 МАРТА.

Присутствовал на заседании партбюро по вопросу о подготовке к испытаниям тренажера. Главный вопрос – подготовка методик проверки систем. Рышков пытался взвалить общее руководство этой работой на Хотяновича. Не получилось. Женя Серкин выступил резковато.

– Надо создать группу по написанию методик, которую должен возглавить начальник тренажера. И надо не спать, а работать.

А в конце дня по плану физподготовки бежали лыжный кросс на 8 километров. Возглавлял забег наш спортивный организатор Саша Буртасов. И даже он признал, что эта дистанция равносильна 15 километрам в нормальную погоду.

24 МАРТА.

Экипажи по станции «Салют» заканчивают комплексные тренировки.

Экипажи по станции «Алмаз» улетают на космодром. В 17 часов Попович с Артюхиным пришли к нам в зал попрощаться перед отлетом. Сказали: «Спасибо за подготовку» всем присутствующим, с каждым попрощались крепким мужским рукопожатием.

Вечером по радио было интервью с Шаталовым. Теперь в соответствие с постановлением ЦК КПСС и Совета Министров наименование «Центр подготовки космонавтов имени Юрия Алексеевича Гагарина» будет открытым.

28 МАРТА.

Крупный разговор с Рышковым. Он недоволен методиками испытаний, которые мы представили с Серкиным. Особенно той частью, которую писал я.

– Это формальный подход к делу, Василий Сергеевич. Молодые инженеры все сделали как надо. А вы даже в написании делаете ошибки. «Эксплуатационная оценка пульта инструктора». Так никто не пишет.

– А кто еще вписал пункт эксплуатационной оценки в свои методики? Никто. По принципу – меньше пишешь, меньше хлопот. Вообще-то, по хорошему, этот пункт должен написать начальник тренажера. И оценить возможность работы на тренажере в целом, а не только на пульте инструктора.

– Я сам разберусь, кому что писать. Но уж, если решили писать новый пункт, то хотя бы пишите его грамотно. А то есть тут некоторые асы пера и знаний, которые где-то пишут, а на работе занимаются не тем, что от них требуется.

Вот теперь мне стала окончательно ясна и реплика Жегунова на партсобрании. Но Жегунов нашел в себе силы признать, что ошибся. Вот только Рышков, от которого и исходило это мнение, похоже, этого не знал.

– Объяснитесь, Валерий Иванович, – мне очень не хотелось ругаться.

Сидевший рядом, Серкин вмешался.

– Валерий Иванович, давайте говорить конкретно, а не заниматься оскорблениями.

– А у вас тоже ошибки.

– Покажите. Мои и Василия Сергеевича. – Женя был само спокойствие.

Первое и второе замечания сразу отпали, так как Женя элементарно доказал, что Рышков не знает принципа работы систем, по которым выдал замечания.

Дальше он сам не стал продолжать.

– Короче говоря. Я вам все сказал. Вы тут сами еще раз посмотрите. И кстати. Вы оба написали методические указания, а не методики. Так что…

– Простите, но вы лично дали указания писать методики, – Женя не собирался отдавать последнее слово Рышкову.

В конце концов, Рышков был вынужден признаться, что поторопился с выводами.

– А как же насчет асов пера? – я тоже хотел выяснить и этот вопрос.

– Я извиняюсь, если оскорбил вас. Я, наоборот, хотел поддержать вас, ваши способности. Признаю. На работе я не видел, чтобы вы занимались посторонним делом. Мы просто не поняли друг друга.

В газете мою статью о музее напечатали, а в журнале «Работница» сочли тему очерка неактуальной.

30 МАРТА.

Ох и любят у нас начальники переваливать самую грязную работу на других. Рышков требует у меня данных по личному составу отделения для еженедельного подведения итогов работы. Жегунов полностью переложил руководство научно-исследовательской работы отдела на плечи Хотяновича.

Мне поручено распределять и согласовывать все наряды в отделе. Ох и муторное же это дело. Особенно, если назначать нужно человека в наряд на праздничные дни.

3 АПРЕЛЯ.

ТАСС сообщило, что 3 апреля 1973 года в Советском Союзе произведен запуск орбитальной научной станции «Салют – 2».