Текст книги "Повседневная жизнь эпохи Шерлока Холмса и доктора Ватсона"

Родина фаст-фуда

До XIV–XV веков англичане ели так же, как континентальные европейцы. Как вырубили леса – начались проблемы не только с отоплением, но и с приготовлением пищи. В рационе все большее место занимают затирухи и болтушки – холодная еда, которую не надо варить или жарить, тратя драгоценные дрова.

Англия – родина фаст-фуда. Удобно делать еду, которую можно раз приготовить – а потом ешь ее и ешь.

Холмс с аппетитом поедает сэндвич: «Он открыл буфет, отрезал кусок говядины, положил его между двумя кусками хлеба и, засунув сверток в карман, ушел»[422]422
  Дойль А. К. Берилловая диадема.


[Закрыть].

Считается, что сандвич придумал Джон Монтегю, граф Сэндвич (1718–1792). Заядлый картежник, он не хотел отвлекаться от игры и, просиживая за игровым столом круглые сутки, велел подавать ему холодную говядину между двумя ломтиками поджаренного хлеба. Так он мог поесть, не отвлекаясь от игры и не пачкая рук.

Первое упоминание о сандвиче относится к 1762 году: тогда историк Эдуард Гиббон в своем дневнике похвастался, что он – член клуба, где собираются «лучшие люди королевства». Ужинали они «маленькими кусочками холодного мяса, или сэндвичем».

Но ведь идея заворачивать в хлеб или складывать в него мясо или что-то другое появилась задолго до этого.

Еда низов

Еда низов в России XIX века – это особая кухня, народная. Повседневная еда крестьян, купцов и священников в России XIX века убийственно однообразна, что во всей полноте отражено в двух народных поговорках: «щи да каша – еда наша» и «надоел, как пареная репа». Эта пища скучна, как всякая пища локальной цивилизации, традиции которой сложились до колониальных захватов, океанских плаваний и знакомства с растениями и животными всего мира. Что растет и бегает именно здесь – то и ешь.

Еда простонародья России – это еда, состоящая из совершенно других блюд, чем у образованных верхов. Эти блюда приготовлены другими способами и совсем иначе поедаются. Вкус у народной пищи, ее биохимический состав и энергетика коренным образом отличается от дворянской и интеллигентской еды.

«С тех пор, как я стал превосходительством и побывал в деканах факультета, семья наша нашла почему-то нужным совершенно изменить наше меню и обеденные порядки. Вместо тех простых блюд, к которым я привык, когда был студентом и лекарем, теперь меня кормят супом-пюре, в котором какие-то белые сосульки, и почками в мадере. Генеральский чин и известность отняли у меня навсегда и щи, и вкусные пироги, и гуся с яблоками, и леща с кашей»[423]423
  Чехов А. П. Скучная история // Чехов А. П. Собрание сочинений в 12 томах. Том шестой. – М.: Худлитиздат. С. 261–262.


[Закрыть].

В середине и самом конце XIX века в Москве существовали особые «русские» рестораны. В них подавались те самые лещи с кашей, гуси в яблоках, пироги, расстегаи и кулебяки. В обычных ресторанах, не требовавших особого определения, ничего подобного не было[424]424
  Гиляровский В. А. Москва и москвичи // Гиляровский В. А. Собрание сочинений в 4 томах. Том четвертый. – М.: Худлитиздат, 1967. – С. 67.


[Закрыть].

В Британии если и можно говорить о сохранении в низах народной традиции еды, то разве что в одном: там ели больше каш и супов. Супы в Британии, да и во всей Европе, – это не совсем то, что мы называем супом.

Если заливное – это попытка максимально использовать все, что есть в туше забитого животного, то точно такой же попыткой являются и традиционные английские густые супы. Их варят, не добавляя воды в процессе приготовления, из голов и хвостов, лыток и ребер. Своего рода горячее заливное.

Таков же и шотландский хаггис – рубленое мясо, которое смешивается с ливером, с овсяной кашей. Смесь набивается в коровьи кишки. Колбаса? Только по форме, по вкусу совсем не колбаса, скорее мясо с кашей.

Англичане традиционно издеваются над на хаггисом. В политически некорректные времена Ватсона и Холмса даже газеты писали, что для его приготовления используется кошачий корм. Что от поедания хаггиса тошнит.

За два поколения до Ватсона и Холмса, в 1800-е годы (как раз когда вешали «французского шпиона» – шимпанзе) газеты в Англии толсто намекали, что англичан, которые не смогли поесть хаггиса, или поели, но не выразили восхищения, самих пускали на хаггис.

В чем англичане не правы: хаггис вовсе не отвратительный. Каша и каша со скверными сортами мяса. Как наш пирожок с ливером или кровяная колбаса. Еда на любителя, но достаточно вкусная и сытная.

Поедание небогатыми людьми каши и в Англии, и в Шотландии тоже понятно. Это дешево.

Вообще же еда низов отличается от еды джентльменов не составом или способом приготовления, а количеством и качеством. Английский рабочий, как правило, был не то, чтобы голоден… Он был постоянно полуголодным. Правительственный отчет 1851 года сообщает: «Рабочие, занятые на хлопчатобумажных фабриках, встают в 5 часов утра, работают на фабрике с б до 8 часов, потом… пьют жидкий чай или кофе с небольшим количеством хлеба… и вновь работают до 12 часов, когда дается часовой перерыв на обед, состоящий обычно из вареного картофеля у тех, кто получает низшую заработную плату… Те, кто получает высшую заработную плату, присоединяют к этому мясо – по крайней мере, три раза в неделю. По окончании обеда они вновь работают на фабрике до 7 часов вечера или позже, затем вновь пьют чай, часто с примесью спирта и с небольшим количеством хлеба. А некоторые второй раз едят вечером картофель или овсянку…»

К этому добавлю: мясо высокого качества рабочему практически недоступно. То, что упоминается в отчете 1851 года, – это шея, щеки, брюшина, мясо с нижней части ног и лыток, хвостов и хребта. В рабочих семьях не подадут к столу ни «седло барашка», ни бифштекс, ни ростбиф. Потому что цена хорошего мяса – порядка шести-восьми пенсов за фунт, то есть 15–20 пенсов за килограмм. А такого, какое едят рабочие, – три-четыре пенса за фунт, то есть 10 пенсов за килограмм.

Сравнительно дешевой курятины еще нет – не появились птицефабрики. Курица, как и традиционный рождественский гусь, – пища верхов. Как и грудинка с яйцами, и копченая селедка или камбала.

В начале XX века даже квалифицированные рабочие, низший высший класс, старались покупать продукты сразу на неделю – сразу по получении в субботу недельной зарплаты. Причем сначала супружеская пара шла к бакалейщику, поскольку цена на его продукты обычно не менялась в течение дня, а только потом направлялись к продавцу рыбы, мяснику и зеленщику, чьи продукты дешевели, когда начинали слегка портиться.

В числе покупок: четверть фунта (50 граммов) чая за 4,5 пенса, четверть фунта кофе (три пенса), фунт сахара кускового и два фунта песка (три пенса), банку варенья весом в три фунта (7,5 пенса), 200 граммов масла (шесть пенсов), восемь яиц (шесть пенсов), фунт бекона (восемь пенсов), 200 граммов сыра (три пенса).

Мяса покупали на два-три шиллинга. Это было говяжье рагу – косточки, мяса на которых должно было хватить на воскресный ужин. После горячего мясного блюда в воскресенье два-три дня ели холодное мясо. Если останется – недоеденные куски мяса варились с картошкой, морковью и луком. В бульон добавляли муку.

Рыба… Треска или хек – 2,5 пенса за фунт, реже скумбрия, угри, скаты, селедка, но не больше чем на 10 пенсов, то есть килограмма полтора. В жаркую погоду рыбу всю готовили сразу, так как в жареном виде она хранилась дольше.

Зелень и картошка – шесть пенсов.

Хлеб тоже покупали сразу на первую половину недели: три буханки (7,5 пенса), два фунта муки за три пенса.

Среди недели приходилось докупать хлеб, мясо, рыбу, яйца, бекон, овощи[425]425
  Диттрич Т. В. Повседневная жизнь викторианской Англии. – М.: Молодая гвардия, 2007.


[Закрыть].

Этот убогий рацион – верхушки рабочего класса и притом уже в начале XX века.

Раньше «печально, но факт: в XIX веке английские рабочие перебивались с хлеба на воду. Точнее – с картошки на чай. Из-за Хлебных законов, которые с 1815 по 1846 годы поддерживали высокую стоимость английского зерна, хлеб был дорог. Конечно, не настолько, чтобы рабочие не могли его себе позволить, но картофель все равно оставался его серьезным конкурентом».

«…Масло, как и молоко, было дорого, так что на хлеб его намазывали прозрачным слоем. Настоящим спасением стал маргарин. Поначалу рабочие ворчали, что приходится есть "колесную смазку", но со временем вошли во вкус, тем более что маргарин был восхитительно дешев. В 1890-х годах женщина-кузнец – да-да, бывали и такие! – рассказала на интервью, что дальше маргарина ее мечты не устремляются, да и то, когда есть работа. Масло казалось чем-то сказочным и запредельным даже для тех, кто весь день стучал по наковальне»[426]426
  Коути Е. Недобрая старая Англия. – М.: БХВ-Петербург, 2013.


[Закрыть].

В Англии возник народный обычай: первым завтракает муж и отец. Ему дается все самое лучшее. Он поедает маргарин и вдоволь хлеба и картофеля. «Накормив мужа, жена наливала себе и детям чай и отрезала тоненький ломтик хлеба».

«В 1880-х около 45 лондонцев ежегодно умирало от голода: кто-то падал от истощения на улице и уже не мог подняться, кто-то тихо угасал за закрытой дверью, стыдясь позвать на помощь. В 1886 году от голодной смерти скончалась 46-летняя лондонка София Нэйшн, обедневшая леди, ставшая кружевницей. Когда обессиленную женщину привезли в лечебницу при работном доме "Бентал Грин", было уже слишком поздно. Стыд и страх перед работным домом пересилили гложущий голод».

Продуктов не только мало… Как правило, они очень скверного качества. В магазинах для джентльменов было получше и посвежее, продукты если и фальсифицировались, то осторожнее и не в такой степени. Кухарка богатого человека могла выбирать лавку и меньше бояться быть обманутой.

А для простых людей «разбавляли все, что только можно. В муку для объема добавляли не только картофельный крахмал и толченый горох, но также мел и гипс. Спитую заварку скупали по дешевке, сушили, подкрашивали и продавали заново. В индийских и китайских сортах чая можно было обнаружить английскую растительность, например истолченные листья ясеня или бузины. Что ж, так даже патриотично! Но зачем же разбавлять кофе? Хорошо, если только цикорием, и гораздо хуже, если кормовой свеклой, желудями или землей. Красный свинец придавал аппетитный вид корочке глостерского сыра, медь – изысканный цвет коньяку. В середине века около 74 % молока по всей Англии разбавляли водой, причем содержание воды варьировало от скромных 10 до 50 %. Вряд ли воду кипятили, но и само молоко было рассадником заразы. Помимо мух, в нем встречалось и кое-что похуже, в частности туберкулезные бактерии. Между 1896 и 1907 годами ими была заражена десятая часть молока, продаваемого в Манчестере. Во второй половине века продуктовые лавки англичан пополнились мороженым, которым в одном только Лондоне торговали две тысячи итальянцев. Но санитарные инспектора пришли в ужас, когда обнаружили в образцах мороженого кишечные палочки, бациллы, хлопковые волокна, вшей, клопов, блох, солому, человеческие и собачьи волосы»[427]427
  Коути Е. Недобрая старая Англия. – М.: БХВ-Петербург, 2013.


[Закрыть].

Разбавляли 74 процента продаваемого молока? Наверняка средний класс выпивал больше 26 процентов – были ведь люди, вообще не видевшие молока. Ватсон и Холмс хотя бы иногда пили разбавленное молоко – если миссис Хадсон не наладила контакты с молочником, и он уже не доливал воду в молоко постоянной клиентки.

«Скудная диета городских рабочих сказывалась на здоровье. Из-за нехватки витаминов С и Д у детей развивался рахит. Рахитичные девочки вырастали в женщин с искривленными костями и слишком узким тазом, что в свою очередь приводило к тяжелым родам – еще одна причина, по которой материнская смертность была высока»[428]428
  Там же.


[Закрыть].

Не стоит считать книгу Екатерины Коути набором страшилок, она как раз основана на фактах.

Еще мрачнее атмосфера книги Джека Лондона «Люди бездны». Горячо рекомендую ее и всем англофилам, и всем вообще любителям рассуждать о «добрых старых временах». Только предупреждаю – перед чтением имеет смысл запастись валидолом.

Автор своими глазами видел, как два старика подбирали «с заплеванного грязного тротуара апельсинные корки, яблочные очистки, объеденные виноградные веточки и в жадностью отправляли в рот…Они поднимали хлебные крошки размером с горошину и яблочные сердцевины настолько черные и грязные, что было трудно определить, что это такое. И все это происходило между шестью и семью часами вечера 20 августа, в году 1902 от Рождества Христова, в сердце самой великой, самой богатой, самой могущественной империи, какая когда-либо существовала на свете»[429]429
  Лондон Д. Люди бездны // Лондон Д. Собрание сочинений в 13 тт. Том пятый. – М.: Огонек. 1976. – С. 49/


[Закрыть].

Это, конечно, самое дно, бездна. Но так питались хотя бы некоторые англичане в эпоху Ватсона и Холмса.

В любом случае – россияне из любых слоев общества в конце XIX века питались намного лучше англичанин.

Глава 17
или Три послесловия

Коммунист – это тот, кто читал Маркса. Антикоммунист – это тот, кто понял, о чем написал Маркс.

У. Черчилль

Послесловие первое: о чем не писал сэр Артур Конан Дойль

Сэр Артур писал о стране, которую знал и любил естественной сыновней любовью. О стране, природа и история которой были пронизаны для него глубочайшими смыслами.

Поэтому он писал о дождях и туманах, а его герой очень любил сырую погоду после дождя – так хорошо видны следы! При этом не писал о скверном климате Англии – для него он был родным и приятным.

Не писал Дойль об опасном, темном, неуклюжем Лондоне – это был его любимый, удобный для него город, к жизни в котором его герои прекрасно приспособились. Чуть не написал: научились стойко переносить трудности.

Дойль не писал о чудовищной жестокости экономического и политического строя Британии, о разделении людей на касты. Для него это было естественным, а самые уродливые явления английской жизни он привычно не замечал.

Сэр Артур видел Британию как ее сын. Даже самое отвратительное вовсе не казалось ему страшным или безобразным.

Потому сэр Артур и не сказал ни слова о работных домах и о нравах закрытых школ, о притонах педерастов и избиениях жен.

Сэр Артур видел Британию глазами людей своего круга: образованной верхушки среднего высшего класса. Его Британия – это страна, в которой 75 процентов населения составляют некий фон, не более. В парках растут прекрасные одинокие деревья, моросит дождь, прислуга подает пальто, по улицам спешат какие-то оборванные люди. Все как всегда, все в порядке.

Сэр Артур почти не замечал 75 процентов англичан, потому что принадлежал к 25 процентам, которые традиционно в упор не видят эти 75 процентов, но внимательно наблюдают за двумя процентами и стараются как можно больше подражать верхнему классу.

Он любил и уважал свой общественный класс. Он создал идеализированные образы Ватсона и Холмса – своего рода образцы хороших англичан. Он сам – врач, проницательный и умный человек, был немного Ватсоном, немного Холмсом.

У сэра Артура хватало внутренних сил, чтобы быть человеком сильных чувств. У него хватало материальных средств, чтобы его влюбленности претворялись в устойчивые браки – когда супругам есть где жить и есть что положить в рот каждый день. Естественно романтичный, он описывал отношения разнополых англичан куда более наполненными и счастливыми, чем были многие и многие из них.

Он создал романтически приподнятые образы борцов со злом и такой же романтический образ любви и брака.

Тем не менее судьба убежденно одинокого Холмса, овдовевшего бездетного Ватсона вовсе не казалась уродливой или плохой сэру Артуру – счастливому в обоих браках, отцу пятерых детей. И это тоже очень по-английски.

Сэру Артуру не казались интересными реальные преступники – выросшие на дне Уайтчепела тупые хищные подобия людей. Город окружают джунгли, в джунглях водятся тигры и волки. О них все знают, но ведь тигры не всех интересуют.

Для сэра Артура куда интереснее люди из высшего общества или из своего круга. В том числе интересно, как некоторые из них становятся изощренными, опасными мерзавцами. Описать тигра в джунглях – это не штука! Вот описать, как человек становится тигром! Тигра-оборотня!

Послесловие второе: о чем писал сэр Артур Конан Дойль

Каждый сильный писатель рискует сказать больше, чем хотел.

Сэр Артур мог сколько угодно любоваться аристократией. Мог сколько угодно возвеличивать ее в своем воображении, смотреть на аристократов снизу вверх, утешаясь тем, что его собственные предки участвовали в Столетней войне.

Но он описал аристократов как людей, генетически склонных к разврату, преступлению, насилию.

Он мог сколько угодно воспевать эксцентричных дженльменов, обитающих в красивых замках среди парков, – а изображал наследственных бандитов, изломанных в закрытых школах.

Убедительно, художественно создал он образы преступников своего круга… Он показал общество, в котором больше всего надо бояться друг друга: таких же, как ты, людей высшего и среднего класса. Очень часто – своих друзей, партнеров и родственников.

В России, Польше и Германии типичен детектив, в котором герой становится жертвой профессиональных преступников. Где преступление вторгается в мир, в котором преступников нет. Тем более это типично для СССР: Адамов, Безуглов, Герман, Ардаматский, братья Вайнеры… Список имен легко продолжить.

Сэр Артур написал детективные истории, в которых жена крадет документы мужа, дама высшего света убивает шантажиста, отчим убивает падчериц, а один сводный брат пытается прикончить другого. Истории, в которых внешнее благополучие джентльменов, живущих в имениях, построено на преступлении. Где самый опасный злодей – герой нескольких колониальных войн и профессор ведущего университета.

Сам болезненный интерес к детективу, феерический успех «Шерлока Холмса» ясно показывает, что именно страх друг перед другом – самый актуальный страх в обществе одиноких. Сэр Артур писал про ожившие египетские мумии, про чудовищ подземного мира и демонических собак – но никогда эти истории не были в такой степени популярны, как «Шерлок Холмс».

Международный, без преувеличения мировой успех «Шерлока Холмса» доказывает – Британия и впрямь передовая страна мира. Ее ведущий писатель нашел и показал то, чего больше всего боятся люди и тогдашнего, и современного высшего и среднего классов. Показал на примере людей, первыми в мире начавшими жить в капиталистическом обществе. В обществе, где для денег предают и убивают. Где ради материального преуспевания члены одной семьи идут на убийства друг друга.

У сэра Артура, при всей его любви к мистике, демонический пес оказался не пришельцем из ада, а способом брата и племянника убить родного дядю и двоюродного брата. Мораль – бойся не потусторонних чудищ. Бойся брата, соседа, партнера. Силы зла царят безраздельно не на болотах Дартмура, а в головах окружающих.

Это самое сильное, о чем написал сэр Артур Конан Дойль – что бы он сам ни думал по этому поводу.

Послесловие третье: как в России переводили и читали сочинения сэра Артура

В России на протяжении по меньшей мере ста лет очень последовательно делали одно и то же:

– переводили лучшие произведения британских классиков;

– не снабжали их никакими комментариями;

– читали их без всякого анализа;

– никак не соотносили написанное с известными историческими реалиями.

В результате в головах у россиян возникал крайне идеализированный, предельно оторванный от реальности образ страны, народа, эпохи.

Это дополнялось глубоким убеждением, что Россия – младшая, причем отсталая сестра стран Запада и должна у нее всячески учиться.

Из буквально тысяч романов, пьес, рассказов и повестей, написанных сэром Артуром и сегодня переведена хорошо если четвертая часть. Россияне, жившие в 1890–1990 знали от силы 10 процентов его наследия. Что переводилось? Конечно же, самое лучшее.

Как переводилось? Конечно же, идеализировано.

Как это читалось? Не вникая в суть.

Как и всякое литературное произведение, «Приключения Шерлока Холмса» можно читать, не очень вдумываясь в смысл. Просто «глотать» содержание, и все.

Увлекательнее, но и труднее использовать книгу как исторический источник… Только для этого потребуется не только прочитать сэра Артура. Потребуется еще и понять, что же именно он написал.

Читая сэра Артура, можно просто улыбнуться появлению оборванных уличных мальчишек, которым не место в приличном доме, а можно задать себе вопрос: почему оказались на улице эти полудети, что они едят и пьют? Почему они так оборваны? Каким может быть будущее этих подростков и продолжительно ли оно, это будущее?

Не менее интересные вопросы можно задать практически о любом из персонажей Дойля, включая и самого Шерлока Холмса. Некоторые из этих вопросов я попытался задавать в этой книге… Но их, разумеется, следует задать намного больше.

Даже если ничего не знать о том, в каком обществе жили герои «Шерлока Холмса», из самих текстов рассказов встает мир, в котором жить не хочется и страшно. Не видеть этого можно только в одном случае: если твердо знать, что западный мир вообще и Британия в частности находится в центре цивилизации (вероятно, и в центре Вселенной).