Текст книги "Ольга – дочь Господа Бога"

Мой прадед Омельян говорил, что раньше об этом никому не рассказывал, потому что боялся. Говорит: «А сейчас я не боюсь, потому что я слишком старый. И в таком возрасте меня уже никто не посадит».

Ещё Омельян рассказывал, что у него был брат, которого звали Борис. Но прадед Омельян после того, что произошло с ним, с братом не общался. Ещё у Омельяна был тулуп заячий с барского плеча. Это совпадало с тем, что было написано в книге.

***

Позже я пошёл в школу. В нашем селе школа была только до четвёртого класса. А после, с пятого класса, нужно было ходить в школу в другое село.

Мой брат Николай закончил школу. И дополнительно он закончил школу водителей-профессионалов. Пошёл служить в армию. Я тоже закончил десятилетку. В то время военкомат после школы всех посылал учиться, так готовили к армии. Меня тоже отправили учиться на водителя-профессионала. Так я закончил школу водителей. Как только мой брат Николай отслужил и пришёл из армии, то я сразу же пошёл в армию на службу. Так что мы с братом побыли вместе дома совсем немного времени. Хочу рассказать одну историю, которая произошла со мной в армии.

Итак, я был водителем. Но для того, чтобы стать военным водителем, нужно было пройти пятисоткилометровый марш: на машинах не только по дороге, но и по бездорожью и по лесу, как днём, так и в ночное время. Пройти мы этот марш должны были в два дня, по двести пятьдесят километров в день.

Итак, в этом марше участвовало очень много машин. Колонна машин состояла примерно из ста единиц. Был полностью мой призыв. И ещё в каждой машине был водитель-инструктор, который был из числа или офицеров, или прапорщиков, или сержантов. У меня была машина «Урал-375» с тремя ведущими мостами, с высокой проходимостью. В качестве инструктора у меня был сержант, который прослужил уже больше года, молодой весёлый парень. Первый день мы отъездили очень хорошо. Ездили где-то часов двенадцать с перерывом на обед. У нас на машине стоял воздушный сигнал фа-фа. Так мы проехали много посёлков. Видели много людей, которые наблюдали за колонной машин. Попадалось и много молодых девчат, которые тоже выходили смотреть.

Парень, который ехал со мной как старший, просил посигналить девчатам, так как кнопка была у меня под ногой. Я сигналил, парень махал руками девчатам, девчата махали нам. Одним словом, все были довольны. Мы ехали и быстро, и медленно, особенно совсем медленно по бездорожью, но не отставали. Парень-инструктор меня хвалил, радовался и был мною доволен.

Во второй день пути мы выехали часов в шесть утра. Ехали нормально, и всё было хорошо. Было воскресенье, и был какой-то религиозный праздник: или православный, или католический. Точно не могу сказать. Это было на Украине. Люди шли в церковь или в костёл. Все они были христиане. Как раз до этого был сильный дождь, и на дороге стояли большие лужи. Мы проезжали какой-то посёлок, где была только грунтовая дорога без какого-либо покрытия. И там тоже стояли огромные лужи.

Когда мы ехали по посёлку, то впереди заметили идущих молодых девчат, которые обходили лужу возле забора. Парень-сержант, который был рядом со мною, закричал: «Давай быстрей! И с разгону в лужу, в которой ты притормозишь, чтобы обрызгать девчат. И обязательно посигналь». Но я не хотел этого делать. И я промедлил, чтобы девчата успели пройти. И так как парень кричал: «Давай, давай, быстрей!» – то я всё-таки разогнался и притормозил в этой луже. Как я хотел – девчата успели пройти, но в это время со двора напротив этой лужи выходила пожилая женщина, которую мы увидели позже, потому что она не была на дороге. Она была очень красиво одета – видимо, торопилась в церковь. И получилось так, что я её очень сильно обрызгал. Она стояла, и с неё сбегала грязь – это я увидел в зеркало заднего вида, так как эта женщина была с моей стороны. Мы не остановились и поехали дальше, потому что мы ехали не одни, а шла целая колонна машин. Мы оба сожалели, что так случилось. Парень сказал: «Зря ты меня не послушал, видишь, что из этого вышло». Получилось, что я причинил зло этой женщине, хотя и непреднамеренное. Я помолился про себя и попросил у Господа Бога прощения. И мы поехали дальше.

Отъездили мы до обеда нормально. Пообедали, и всё было хорошо. После обеда нам предстояло проехать очень сложный участок пути – дорога шла по лесу. Мы с этим справились. После этого выехали на хорошую дорогу, на асфальт. Скорость увеличилась. Впереди мы увидели регулировщика. Но ни я, ни парень-сержант, который был со мной, ничего не поняли. Этот регулировщик махал руками, ногами и делал непонятные движения. Так мы и не поняли, что он нам хотел объяснить. Но он нас отвлёк – и мы заметили поздно крутой поворот направо, где надо было сбавить скорость. Был или нет там знак крутого поворота, я не знаю, всё наше внимание было обращено на этого регулировщика. Так как я поворачивал на скорости, то не вписался в поворот и опрокинул машину. Она легла на бок, на мою сторону.

Машина ложилась очень медленно, так что мы приземлились легко. Всё обошлось.

К нам подъехали две машины ЗИЛ-157 с лебёдками. Мы зацепили нашу машину и поставили её на колёса. Поехали дальше. Сначала за руль сел парень-инструктор, который всю дорогу был со мной. Потом, когда я успокоился и отошёл, то обратно сел за руль. Отъездил я после этого происшествия нормально. Но во время падения и когда машина была на боку, на сиденье и мне на штаны пролился электролит (кислота) из аккумулятора, который находился под сиденьем водителя. Мои штаны были из хлопчатобумажной ткани, которые позже, после контакта с кислотой, распались. Но пострадали не только штаны – ещё и на ноге у меня появились две-три болячки. Таким образом, можно даже сказать, что я прочувствовал на собственной шкуре, что поступил неправильно.

Когда мы приехали в часть, то парень, который был моим инструктором в этом марше, сказал: «Хочешь – верь, хочешь – не верь, но ты согрешил, и поэтому так получилось». Я думаю, что Господь Бог дал нам понять, что не надо делать никому зла: ни молодым, ни старым.

***

Хочу рассказать ещё одну историю, которая тоже произошла в армии. Это страшное событие случилось практически на моих глазах.

Когда меня только призвали на военную службу, то месяц я с другими призывниками проходил подготовку после гражданки. Такой был порядок. Называлось это время «карантин». После этого принимали присягу – и начиналась служба. У нас была бригада, в которой было несколько войсковых частей. Подготовку проходили все вместе, а после её завершения мы принимали присягу и нас распределяли по частям.

На этой подготовке нас было человек сто двадцать. И нас разделили на три взвода, это было предварительно, так как только после завершения карантина и принятия присяги нас по-настоящему распределяли по частям.

Нас всех разместили в большом спортзале, где поставили кровати. Подготовкой занимались в основном сержанты, которые прослужили по году или по полгода. Полгода они были в учебной части, где их готовили и где им присваивали звания сержанта или старшего сержанта. После они служили у нас в бригаде. И так как было три взвода, то и в каждом взводе были свои сержанты-командиры.

Можно сказать, что эти сержанты добрались до власти. Некоторые из них даже превышали свои полномочия, пользуясь своей властью. (Но именно некоторые, то есть далеко не все. Не всё так плохо было в Советской армии.) Так, было два сержанта, которые самым натуральным образом издевались, унижали и насмехались над парнями, которые только призвались. Эти два сержанта были не в моём взводе, но это всё было на глазах.

Месяц подготовки пролетел быстро, хотя и был самым трудным месяцем службы. Мы приняли присягу, и всех распределили по частям бригады. Один из этих парней-сержантов служил в том дивизионе, куда попал я. Но там он вёл себя более спокойно. Он служил не в моей батарее. Батарея – это часть дивизиона. Да и после карантина, немного погодя, многих из бригады отправляли на уборку урожая в Казахстан, так что и этих двух сержантов, которые были самые злые, но, по их мнению, были самые крутые, отправили на уборку.

На уборку уезжали примерно на полгода. Но уже после истечения трёх месяцев после отправки один из этих парней, который служил в моём дивизионе, вернулся в часть. На него было страшно смотреть. Лицо у него было перекошено и всё было в шрамах. Так что ему самому, как он говорил, было страшно смотреть на себя в зеркало. Это ужасно. Этот парень стал инвалидом. Он плакал. Он разговаривал с парнями нашего призыва и просил у всех прощения. Он говорил: «Я понял, что меня наказал Господь Бог». Он молился и просил у Бога прощения.

Он рассказывал, как это произошло. Как-то раз на уборке они напились вместе с тем вторым сержантом, его другом. И поехали они в посёлок к девчатам, но по дороге опрокинулись на машине. Друг погиб на месте, а он остался в живых.

Этот парень часто плакал и говорил нам: «Я понял, что нас наказал сам Господь Бог. И говорю вам всем – нельзя делать ничего плохого людям». Этого парня комиссовали, и он вернулся из армии инвалидом. Неприятная, очень страшная и ужасная история. Но это подтверждает тот факт, что Господь Бог существует.

Часть 2

Когда я отслужил в армии, мой брат Николай работал водителем в колхозе. Он хотел меня тоже устроить водителем – возить начальника сельпо. Но я почему-то не захотел. Видно, на то была воля Господа. Я уехал в город Днепропетровск, где устроился работать на завод. Работал на тракторном производстве. Завод выпускал колёсные трактора. Отработал я там примерно четыре года. Когда я работал на этом заводе, то в отпуск приезжал всегда к родителям.

Однажды, когда я был в отпуске, я увидел, что мой отец разговаривал с каким-то старым дедом. Мой отец угощал его молоком и хлебом, и они сидели возле дома на скамейке и разговаривали. После того как дед ушёл, я спросил моего отца – кто это был? Потому что этот дед сильно состарился и я его не узнал. Тогда мой отец Иван рассказал одну историю.

Мой отец был ещё маленький, и было то страшное время голода и холода, ужасный 1933 год. Но в то время в селе были люди, которые жили в достатке и у которых было что поесть, несмотря на голод. Таких людей было очень мало. Видимо, и на это была воля Божья. Отец говорил, что он запомнил это время на всю жизнь. В этот ужасный период времени мой отец с братом были постоянно голодные.

И один раз мой отец со своим другом пошли к одному из таких людей, у которых была еда. Они, дети, пошли попросить корочку хлеба. Но тот человек, к которому они пошли, заорал на них. Но он не только закричал на них, он взял камень и бросил в них. Хорошо, что дети успели убежать за калитку, поэтому они не пострадали, но этот камень был брошен в детей с такой злостью и силой, что проломил доску в калитке, за которой они спрятались. После этого случая мой отец больше никогда ничего ни у кого не просил. Ел что придётся и выжил.

После этого случая прошло много лет. Мой отец женился, завёл семью и стал жить хорошо, небедно. В семье моего отца было что поесть, что надеть, и они могли даже дать другим.

Тот человек, который запустил камень в моего отца, стал стар и разругался со своим сыном. Так что нужда пришла к нему самому. И он уже пришёл просить к моему отцу Ивану. Он просил кружку молока и хлеба. И мой отец не отказал ему, отец дал ему и молока, и хлеба. Этот человек пил молоко и плакал, и просил прощения у моего отца. Мой отец тоже плакал. Этот человек, уже старый дед, говорил, что он всё помнит, и говорил: «Я помню, когда ты приходил ко мне. И помню то, как я поступил с тобой. Но есть Господь Бог – и теперь я пришёл к тебе».

Потом этот человек очень часто приходил к моему отцу. Мой отец всегда давал ему кружку молока и хлеба. И всегда давал ему домой банку литровую молока и домашнего, испечённого моей матерью, очень вкусного хлеба. Они всегда сидели, разговаривали и восхваляли Господа Бога. Это было как свидетельство того, что и на земле есть справедливость Божья. И что Господь существует и творит чудеса. Мой отец говорил: «Я даже не мог и подумать, что этот человек придёт просить ко мне».

***

После работы на заводе на тракторном производстве я пошёл работать на пивкомбинат в том же городе. Там я работал недолго – не больше года. После работы на пивкомбинате я уехал работать в леспромхоз, в Архангельскую область. Там я работал тоже недолго – меньше года. После работы в леспромхозе я уехал на Байкал работать в геологии. Мне всё хотелось посмотреть побольше новых интересных мест.

В геологии я работал примерно на расстоянии семисот километров от озера Байкал. Там был посёлок геологов. Я работал помощником бурильщика. Работал по скользящему графику – выходные были не в определённые дни. В эти выходные я с парнями ходил на рыбалку. Мы ходили в основном на речку, где был большой водопад. В этом месте очень хорошо ловилась рыба. Мы брали длинные удилища и ловили рыбу на мушку таким образом: мы очень хорошо видели рыбу, а она нас нет. Там была большая яма, где падала вода, и мы видели, как рыба подходит и как она цепляется. Так что рыба была у нас на виду. Видели мы рыбу, потому что вода была там пресная, очень чистая и прозрачная.

В этом месте было очень много рыбы. Можно даже сказать, что рыба там никогда не кончалась. Она то пряталась за камни, то выходила из-за камней. Я ходил в это место после того, как мне его показали, много раз и один, так как у нас с парнями не совпадали выходные. И у меня всегда был большой улов. Туда шли две дороги: одна короткая, длиной в километр, может, чуть больше, а другая длиной километра в три, а то и больше. Короткая дорога была опасной, так как она проходила через участок с болотами и трясиной. А та, что подлиннее, была тоже через лес, но обходила опасный участок. Парень, который показал этот короткий путь, сказал: «Будьте осторожны, потому что это очень опасная дорога». Я ходил по этому маршруту уверенно и всегда проходил его нормально. Думаю, что меня охранял сам Господь Бог.

Когда ты идёшь по этому болотистому участку, то тебя качает, как на подвешенном гамаке. Идти по нему нужно метров двести. Но мы с парнями проходили там много раз и никогда не проваливались. Просто под нами качалась и прогибалась почва. Поверхность этих болот ничем не отличалась от других ровных поверхностей. Как будто никакого болота и не было.

Один раз мы пошли с парнями на рыбалку по этому опасному пути. Нас было человек пять. Шли мы на определённом расстоянии друг от друга. Близко друг к другу не подходили. Это была мера предосторожности. И из этой же предосторожности мы запаслись палками. Когда мы проходили через этот опасный участок, то у одного парня провалилась нога. Он попытался её вытащить, но провалилась и вторая нога. И его потихоньку начало засасывать в трясину. Он уцепился за ветки куста и кричал: «Меня затягивает в болото. Я не могу ничего сделать».

Самый опытный из парней закричал нам: «Стойте все на месте и ничего не делайте. Слушайте только меня. Иначе мы все здесь останемся». Сам он взял длинную палку, лёг на живот и протянул её тому парню, которого затягивала трясина. Так что один схватился за палку, а другой его вытягивал. Но ничего не получилось. Палка сломалась. Парень, тонущий в болоте, снова уцепился за куст. Его затянуло уже почти по пояс.

Тот парень, который был самым опытным из нас, сказал, что в таких случаях нужен вертолёт. Но в то время не было сотовых телефонов. До посёлка нужно было идти минут сорок. Он сказал, что наш товарищ в болоте столько не продержится. Пока прилетит вертолёт, пройдёт часа полтора-два, а то и больше. Он сказал: «Попробуем ещё раз сами, только осторожно. И повторю вам ещё раз – слушайте только мои команды, иначе мы можем остаться здесь все».

Нас обдало холодом. Но все мы действовали по его команде. Этот парень подполз близко к тому, который был в болоте. Но руку он ему не давал. Он велел мне подползти к нему сзади и держать его за ноги. Я так и сделал. Только тогда он дал руку тонущему парню. Но у нас снова ничего не получилось. Парня уже затянуло по пояс. Тогда парень, который вытягивал, сказал ещё одному парню, чтобы он так же, как и я, подполз к нему и чтобы мы оба держали его за ноги. Мы так и сделали. Теперь мы уже вдвоём держали его за ноги. Тогда он протянул вторую руку тонущему парню и сказал нам: «Тяните меня за ноги изо всех сил. Иначе ничего не получится».

Мы тянули его изо всех сил, а он вытягивал того парня, который был в болоте. Таким образом, тот опытный парень вытащил из болота и спас нашего товарища. Что до нас, то мы ему просто помогали. После этого случая мы считали его героем. Но он нам говорил: «Я никакой не герой. Просто у меня дед был охотник и рыбак, он часто брал меня с собой и обучал всяким хитростям. Так что мне уже приходилось проходить по таким местам».

После этого случая я больше никогда уже не ходил по тому опасному пути. Я думаю, что таким образом Господь Бог предупредил нас, в том числе и меня, об опасности, которую скрывала эта дорога.

Я сказал, что всё обошлось благодаря опытному парню, который руководил нами и смог вытащить человека из болота. Но если быть более точным, то это Господь Бог послал этого парня и таким образом спас утопающего. Сам Господь Бог не подходит и не подаёт руку, чтобы спасти кого-либо, а посылает кого-то спасать. И посылает того, кто знает, как это сделать, и может это сделать. Я думаю, что кто-то другой из ребят или я не смогли бы этого сделать.

Расскажу вам одну известную историю про человека, который очень сильно верил в Господа Бога.

Итак, один человек очень гордился своей верой в Бога. То и дело он повторял: «Я верую в Господа». И вот однажды случилось наводнение. Вода постоянно прибывала. В дом к этому человеку пришли люди и сказали: «Мы покидаем это место. Пошли с нами». На что он ответил: «Нет, я остаюсь. Я верую в Господа. Он спасёт меня». Вода продолжала прибывать. К дому подплыла лодка, и люди, сидящие в ней, сказали: «Здесь есть ещё одно место. Поехали с нами, ведь вода всё прибывает». Но он опять ответил: «Нет. Я верую в Господа». Лодка уплыла, но этот человек продолжал верить, что будет спасён Богом. Наконец прилетел вертолёт, и оттуда крикнули: «Эй, это твой последний шанс. Мы бросим верёвку, по ней ты сможешь забраться сюда, больше помощи ждать неоткуда». Но он отказался и на этот раз. Вода продолжала прибывать, и он, разумеется, утонул. Встретив после смерти ангела, человек спросил его: «Я так верил в Бога, как же Он позволил мне утонуть?» На что ангел ответил: «Он трижды пытался спасти тебя: дважды по Его воле у твоего дома были люди, которые хотели тебя спасти, а потом Он посылал даже вертолёт».

Вот такая поучительная история.

***

Расскажу вам, что ещё я видел на Байкале.

В районе озера Байкал, в лесах возле речек, есть избушки, которые называются зимовьем. Они построены охотниками и рыбаками. В этих избушках есть всё для того, чтобы согреться, приготовить пищу, посушить одежду и переночевать. Прожить там можно, даже если у тебя ничего с собой нет, недели две, а то и месяц. Рассчитано на человек шесть-восемь. Охотники и рыбаки часто там останавливаются на ночлег в сильный дождь, или в снегопад, или в сильный мороз. Когда уходят оттуда, то оставляют что-нибудь своё из еды. Оставляют всегда больше, чем расходуют, если есть, конечно.

Мне с парнями приходилось останавливаться в такой избушке. Это так принято, так есть, это как закон, и это прекрасно. Сама матушка-природа, сотворённая Господом Богом, сближает людей и заставляет делать добро друг другу, чтобы выжить, – иначе нельзя.

***

А вот ещё одна история, которая произошла со мной на Байкале, когда я работал в геологии. Мы стояли в горах, 1500 метров над уровнем моря, примерно в семидесяти километрах от города Нижнеангарска. Магазин, столовая и почта – всё необходимое было у нас в посёлке. В этом посёлке действовал сухой закон, так что ни водки, ни вина, ни пива не было, но были такие, кто всё равно выпивал. Один раз в день из нашего посёлка в этот город ходила вахтовка, которая ездила в качестве рейсового автобуса. Если кому-то нужно было что-либо, то ездили в город. И конечно же, ездили и за водкой. Те, кто ехал из города, обязательно везли водку по заказу кого-либо или для самих себя. Один раз я поехал в город фотографироваться. И мне тоже один из парней, бурят, заказал водку. Он вместе со мной работал на одной буровой. Этот парень был здорового телосложения, на вид немного страшный. Но он был хороший человек. Он мне заказал шесть бутылок водки, и я привёз. Я жил в общежитии, в котором был длинный коридор. По обе стороны коридора были комнаты, в которых жили по три-четыре человека. Напротив моей комнаты жили парни, с которыми мы общались. Бурят, который заказал водку, жил не в общежитии, он жил в другом конце посёлка.

Бурята звали Костя, и фамилия у него была Иванов. Когда он пришёл ко мне, то я ему дал водку, но он сразу всю водку не взял, а взял только две бутылки. И пошёл в другую комнату в общежитии, чтобы угостить ребят, которые до этого угощали его. Через некоторое время пришёл, взял ещё две бутылки и сказал: «Это я ещё выпью здесь с парнями, а две бутылки пусть останутся у тебя. Я их потом заберу домой». Он ушёл, и его долго не было. Водка стояла на виду, я её не прятал. А когда я вышел из комнаты, то кто-то зашёл и взял водку.

Когда пришёл бурят, то я ему сказал: «Когда я вышел из комнаты, кто-то зашёл и взял водку, я думал, что это ты приходил и забрал её, не дождавшись меня». Но бурят ответил, что он оставшиеся две бутылки не забирал. Тогда этот Костя-бурят начал ходить по общежитию и кричать: «Кто взял мою водку?!! Сознавайтесь, иначе убью, зарежу!!!» Так что получилось, что кто-то украл водку. Но кто это сделал, никто не знал.

После этого случая прошло месяца два, и уже все давно забыли про эту водку, и сам бурят тоже забыл. Парень, который жил в общежитии в комнате напротив моей, уволился. Он работал тоже в геологии, но не на буровой, а бил шурфы – то есть это вход в шахту, потому что разведка велась и под землёй, в шахтах. Этот парень позвал к себе меня и Костю-бурята. Он нас угощал и рассказывал про себя, что с пятнадцати лет он работает в геологии и что уже проработал пятнадцать лет, говорил, что про геологию знает всё и что его с радостью возьмут в любую геологическую партию. И он сказал: «Я не мог не позвать вас и уехать, не поговорив с вами. Я должен вернуть вам долг». Мы с бурятом ответили, что он нам ничего не должен. Но этот парень сказал: «Нет, должен. Вы простите меня…» Он достал две бутылки водки и сказал: «Костя, это тебе. Два месяца назад у вас пропала водка, это я зашёл в комнату и взял её. Сразу сказать я не мог, боялся… Ты, Костя, орал: „Убью, зарежу“. В то время у меня в семье было несчастье, и я запил. Поэтому ещё раз прошу у вас прощения». Тогда и Костя-бурят, и я ответили ему, что мы его простили. И Витёк – так звали того парня – сказал: «Теперь я смогу уехать со спокойной душой. А то всё это время после того случая я презирал сам себя. Мне было не по себе. Как я мог так поступить!» Этот Витёк был хороший человек, он не причинил никому большого вреда. Я думаю, что такого человека не только мы, но и Господь Бог простит.

***

После Байкала я уехал в Казахстан, в город Жанатас. Там я устроился на работу на рудник водителем большегрузного автомобиля БелАЗ. Месяц мы изучали этот автомобиль, только потом я стал на нём работать. На руднике у белазистов был большой отпуск. Так что когда у меня был отпуск, то я всегда ездил к родителям.

Один раз, когда я был в отпуске и приехал домой к родителям, к нам пришла моя тётка Ирина, сестра моей мамы. Она рассказала, что ходила к гадалке и что гадала на меня по фотографии, которая была у неё. Так как я долго не женился, то она решила узнать мою судьбу. И она рассказывала, что та женщина, которая гадала по фотографии, гадала как-то на воду и что сама она, тётка Ирина, увидела мою будущую жену. Она рассказывала, что волосы у неё белые – или натуральные, или крашеные – и что работает она с бумагами. Тётка Ирина не сказала, что она в Казахстане, но сказала, что она где-то далеко и что работает она каким-то начальником. Когда тётка Ирина была у гадалки, я не знаю, может быть, до того ещё, как я начал работать в Казахстане.

В Казахстане я работал на БелАЗе и учился на механика по ремонту и эксплуатации автомобилей в школе мастеров. Эту трёхгодичную школу мастеров я закончил по ускоренной программе за год. Работал я механиком, когда в отпуск уходил механик и я его замещал или когда в отпуск уходил начальник колонны, которого замещал механик, а механика, в свою очередь, замещал я.

Когда я был в очередном отпуске, нашу колонну перевели на другой рудник. В нашей местности было три рудника, которые находились неподалёку от города. Но они все относились к одному комбинату. Так что после отпуска я уже стал работать на другом руднике. Там я познакомился со своей женой. Мы стали встречаться. Она пригласила меня к себе домой. Жила она со своими матерью и дочерью. Дочери было года четыре. Потом мы поженились. Мы жили у неё все вместе. Девчонку я удочерил, и она стала называть меня папой. Я к ней относился как к родной. У нас родился сын Иван.

Так как у меня тоже была квартира, то мы поменяли мою и квартиру жены на одну большую четырёхкомнатную в новом микрорайоне. Жена училась в институте, сначала на вечернем отделении, а потом на заочном. Следом за Иваном у нас родилась дочь Ольга. Жили мы очень хорошо, любили друг друга и любили своих детей. Мою жену зовут Надежда. А её мать, Ольгину бабушку, звали Евгения. Мать моей жены много рассказывала мне про себя.

***

Родилась бабушка Женя в Сибири, в Кемеровской области, возле города Топки. Потом и их посёлок вошёл в город. Отца её звали Владимир, а мать – Екатерина. Когда бабушка Женя была маленькой, с ними жила её бабушка, мать её отца Владимира, которую тоже звали Евгения. Эта бабушка была очень хорошим лекарем и костоправом. Она лечила людей. У Владимира и Екатерины было четверо детей: три сестры и брат. Эта женщина, мать Владимира, была старая, и она хотела передать свои знания своей внучке, то есть бабушке Жене. И она сказала ей, что никто из её внуков, кроме бабушки Жени, не сможет лечить людей.

Бабушка Женя потом рассказывала: «Я была малая и глупая и мало слушала свою бабушку». Поэтому лекарем она не стала, но всё равно немного переняла эти способности от своей бабушки и лечила в основном только своих.

Отец бабушки Жени, Владимир, пропал, и, как это произошло, никто не знал. Он уехал на лошадях в лес. Лошади домой вернулись одни. Бабушка рассказывала, что долго искали, но никаких следов не нашли. После этого случая они жили с матерью. Во время войны бабушка Женя работала на Дальнем Востоке в трудармии. Она работала на железной дороге обходчиком. Людей не хватало, и они работали по многу часов. Они уставали, было тяжело, но в то время было всем тяжело.

Один раз бабушка Женя шла возле железной дороги, и сзади подошёл поезд. Она не успела отойти – её задело вагоном и покалечило. Но в больнице оказался очень опытный хирург-профессор, он сделал ей какую-то сложную операцию, её вылечили, и всё обошлось. Там она вышла замуж за Василия, Олиного деда. Он работал тоже на железной дороге в трудармии. Они там жили и после войны. Там у них родилась старшая дочь Люба. Потом они с Дальнего Востока переехали в Казахстан, в село Петропавловку, это район, который находится недалеко от китайской границы. Там у них родился сын Иван. После родился ещё один сын – Павел. И только потом у них родилась моя жена, Олина мать, – Надежда.

Когда Надежда была совсем маленькой, умер её отец Василий. Она его совсем не помнит. У Василия был младший брат. Звали его Кузьма, он был военным, но жил он далеко от них, то в России, то на Украине. Надежда с сестрой и братьями остались одни с матерью. Их было четверо, и мать одна их подымала. Ей было трудно, она очень много работала. Постоянно подрабатывала. Она была хороший мастер-печник. Рядом с их домом был небольшой ремонтный завод, который назывался «Сельхозтехника». На этом заводе ремонтировали колесные трактора. Бабушка Женя там работала. В основном там и подрабатывала – выкладывала грубки для отопления зданий и сторожила. В выходные помогали дети.

Моя жена, когда стала постарше, часто помогала своей маме класть печки и грубки, а также помогала сторожить. Там, на заводе, была большая хорошая библиотека. И она брала книги в этой библиотеке и много читала. Когда она сторожила, то залезала на крышу здания – оттуда ей было видно всю территорию завода. Она читала книги и наблюдала, но лестницу, по которой залезала, убирала на крышу.

«Один раз, – рассказывала моя жена, Олина мать, – я сидела на крыше и читала книгу. Увидела, что большой человек несёт большой мешок цемента. Я закричала, но сама спряталась. Крикнула: „Cтой! Куда несёшь? Брось мешок!“ Тот человек бросил мешок и ушёл». Тогда, говорит, она спустилась и оттащила волоком тот мешок через дорогу в траву. Прикрыла мешок травой, тропинку подмела. Утащила она недалеко – говорит, метров на тридцать, не больше, потому что мешок был очень большой. Ей в то время было всего лет семь-восемь, не больше. Когда её мать рассказала кому-то, что её девчонка утащила волоком мешок, то тот человек сказал, что такого быть не может. Мешок был килограммов семьдесят, и утащить даже волоком такой мешок невозможно, даже для того, чтобы сдвинуть его с места, нужна большая сила.

После дети выросли, старшая сестра моей жены, Люба, уехала в город Кемерово. Там работала и вышла замуж. Брат Иван отслужил в армии, уехал к сестре Любе в город Кемерово. Там он устроился работать на завод. Позже женился. Брат Павел отслужил в армии и вернулся домой, стал работать на заводе у себя дома в «Сельхозтехнике». Сестра Люба родила дочку, но что-то разругалась с мужем и уехала домой к матери. Брат Иван остался жить в Кемерово. Жена у него по национальности татарка. У них было три сына, жили они плохо, в смысле – не материально плохо, а просто из-за чего-то постоянно ругались. Сестра Люба оставила маленькую дочку матери, а сама уехала в город Талды-Курган, это их областной центр. Там она второй раз вышла замуж, муж у неё по национальности казах. Он прикидывался очень добрым. Но на самом деле он её очень часто бил. Она терпела и родила от него троих детей: двух дочерей и сына.

Брат Павлик до армии встречался с девчонкой – у них была любовь, но она немного не дождалась его из армии. Когда он отслужил в армии, то поехал не домой, а сразу к этой девчонке. Она жила в другом посёлке. Он приехал и попал как раз на свадьбу. Она в тот день выходила замуж. Он сильно расстроился. Позже он женился на девчонке из другого посёлка и впоследствии стал жить там, а работал в своём посёлке на заводе.