Текст книги "Полночь в Малабар-хаусе"

– Где вы научились говорить по-английски?

– Наваб любил болтать на этом языке. Когда приезжал какой-нибудь британский чиновник, он всегда просил меня отвезти их куда-нибудь. Он даже нанял для меня учителя английского.

– И что было после того, как вы все рассказали сэру Джеймсу?

– Он захотел побольше узнать о Сурате Бакши. Я посоветовал ему обратиться к джаланперскому патвари.

Это совпадало с намеченным ею маршрутом Хэрриота, а заодно объясняло, откуда у него такой интерес к владениям Бакши.

– А что он сделал, когда посетил бюро регистрации?

– Он пожелал увидеть дом Бакши. Ему сказали, что дом сейчас пустует, но сэр Джеймс настоял на своем и отправился туда. И я вместе с ним.

– И что он там делал?

– Походил вокруг, изучил местность.

– Нашел он что-нибудь?

– Только старые семейные фотографии. Их он забрал с собой.

– Зачем?

– Не знаю. Он попросил меня показать на снимках Сурата. Я показал.

Сердце Персис дрогнуло. Зачем Хэрриоту понадобились эти фотографии? И почему он хотел узнать, как выглядит Сурат Бакши?

– Больше он ничего не сказал?

Мангал замялся.

– Он спросил меня, что именно Бакши украл из дома наваба. Особенно его заинтересовало ожерелье. Я упоминал его в своем отчете. Хотел убедиться, что, когда власти поймают Сурата, они будут знать, что именно нужно искать. Это были неопровержимые доказательства его преступления.

– Можете описать это ожерелье?

– Колье, золотое, украшенное изумрудами. А посередине подвеска: два павлина смотрят друг на друга.

В сознании Персис затрепетала, как воздушный змей на сильном ветру, подсказка. Что-то в этом описании было ей знакомо, но она никак не могла уловить, что именно.

– А вы не знаете, куда делся Бакши?

– Нет, мадам. Я знаю только, что с тех пор он не возвращался.

25

8 января 1950 года

Кулрадж Сингх приехал за ними рано утром. Увидев опухшее лицо Блэкфинча, он поднял бровь, но ничего не сказал. Они вернулись в отель «Золотой храм» и выписались, а затем отправились на вокзал, чтобы сесть на поезд обратно до Бомбея.

Пока они ехали в Амритсар, Персис успела обдумать все, что узнала.

Расследуя преступления, связанные с Разделом, Хэрриот побывал на севере, в Пандиале, а затем – в деревне Джаланпер. Это произошло всего за несколько дней до его смерти и как раз тогда, когда он боролся с банкротством. Но откуда столько интереса именно к этому делу?

Единственным подходящим объяснением казался поиск драгоценностей наваба. Возможность разыскать украденные сокровища могла стать достаточным стимулом для человека, столкнувшегося с финансовыми проблемами.

Но почему поиск ожерелья стал для него приоритетом?

Ответ был очевиден. Он увидел в Бомбее что-то, связанное с отчетом о смерти наваба – отчетом, который ему прислали в составе документов от комиссии по Разделу. Он уже видел в Бомбее это ожерелье с павлинами. Конечно, это пока была только теория, однако она соответствовала имеющимся фактам не хуже, чем любая другая.

Если Хэрриот действительно видел это ожерелье в Бомбее, то подозрения привели его на север, и там он стал искать подтверждения. Вот почему он забрал фото Сурата Бакши. Вооружившись этим снимком, он вернулся в Бомбей, чтобы достичь своей цели. Но что случилось дальше?

Нашел ли он этого человека? Встретился ли с ним лицом к лицу? С чего Хэрриот вообще взял, что Бакши в Бомбее?

Ответ опять был очевиден. Потому что он его там уже видел. Персис почувствовала прилив воодушевления. Сэр Джеймс Хэрриот опознал Сурата Бакши в Бомбее. Наверняка так все и было.

А что потом? Он угрожал ему? И именно это и привело к его смерти? Персис пока не знала точно, но доказательства были неопровержимыми.

Перед ней возник образ Вишала Мистри. Ювелир, эксперт по старинным украшениям. Таким, как то ожерелье с павлинами. Теперь она понимала, почему Хэрриот встречался с Мистри в ночь своей смерти и почему они оба никому не рассказывали об этой встрече.

Тайны и ложь. Убийства и подкупы.

Персис глубоко вздохнула. Чтобы продолжать идти по следам Хэрриота, ей тоже нужно было знать, как выглядит Сурат Бакши. Но как это устроить? В Джаланпере не было его фотографий.

Тут ей в голову пришла идея. Она обсудила ее с Блэкфинчем, и они договорились использовать часовую остановку в Амритсаре, чтобы проверить эту версию.

Через десять минут после прибытия на станцию они уже были в офисе редакции газеты «Амритсар Джорнал».

Главный редактор был только рад помочь, ведь в газете печаталась история расследования обстоятельств смерти сэра Джеймса и дальнейшие шаги Персис представляли для прессы огромный интерес.

– Я ищу сообщения о смерти наваба Сикандара Али-Мумтаза и его семьи.

– Это нетрудно, – ответил редактор. – Я прекрасно помню это происшествие. Просто ужас!

Он повел их в комнату в подвале.

– Здесь у нас хранятся старые выпуски за пять лет. Номера еще за три десятилетия находятся на центральном складе.

Персис и Блэкфинч просмотрели стопку газет. Их хранили довольно бессистемно, поэтому времени на поиск нужных данных понадобилось больше, чем они рассчитывали. У всех газет того времени были очень похожие заголовки.

МАССОВЫЕ БЕСПОРЯДКИ В АМРИТСАРЕ:

40 ПОГИБШИХ, ОГРАБЛЕНИЯ МАГАЗИНОВ

В ПЯТИ ДЕРЕВНЯХ БЛИЗ АМРИТСАРА

РАСПРОСТРАНЯЮТСЯ ВОЛНЕНИЯ:

130 МУСУЛЬМАН И 2 СИКХА УБИТЫ

476 ИНДУСОВ И СИКХОВ ПОГИБЛИ В ПОЕЗДЕ:

У НОВОЙ ГРАНИЦЫ ВСПЫШКИ ЗВЕРСТВ

Со страниц поднялась пыль, и Блэкфинч расчихался.

– Выйди на улицу, – раздраженно сказала Персис.

Англичанин, спотыкаясь, проковылял в коридор. Глаза у него слезились.

Через пять минут Персис наконец нашла то, что так долго искала.

ГИБЕЛЬ ДЖАЛАНПЕРСКОГО НАВАБА В ПОЖАРЕ

ВМЕСТЕ СО ВСЕЙ СЕМЬЕЙ

На первой странице была фотография наваба – круглолицего, с усами, как у моржа, и в серой меховой шапке из тех, которые предпочитал Джинна.

Персис перешла к следующим страницам, чтобы узнать всю историю. Журналист процитировал сотрудника, проводившего расследование, некоего младшего инспектора Шергилла. Тот квалифицировал пожар как несчастный случай, и необходимость в дальнейшем расследовании отпала.

Взгляд Персис задержался на фотографиях семьи наваба. Многие из них были сделаны на общественных мероприятиях. Наиболее аляповато выглядели невестки, нацепившие на себя шелковые шальвары и украшения тонкой работы. Особенно младшая, Сакина Байг. Что-то в ее фотографии привлекло Персис, и у нее внутри опять защекотало, как в тот раз, когда она слушала рассказ Мангала.

И тут она поняла.

На шее Сакины было ожерелье с драгоценными камнями и подвеской в виде двух смотрящих друг на друга павлинов. То самое ожерелье, которое Мангал описал в своем отчете об убийстве наваба – отчете, который был отправлен властям, а затем сэру Джеймсу Хэрриоту. То самое ожерелье, которое, как она думала, Хэрриот увидел в Бомбее и которое затем привело его в Джаланпер.

Но где он мог его увидеть?

Разгадка таилась где-то рядом. И она уже готова была ее обнаружить… но не смогла.

От обиды Персис чуть не взвыла, но быстро успокоилась. Все еще выяснится, в этом она не сомневалась. Расслабившись, она вернулась к статье.

Ее внимание привлекло изображение кинжала. Его лезвие было тонким и изогнутым, а красивая рукоять из слоновой кости инкрустирована драгоценными камнями. В статье его называли «ханджар амана» – «кинжал мира». Персис вспомнила, что о нем Мангал тоже упоминал в своем отчете. Это была одна из вещей, украденных Суратом Бакши.

Она не могла оторвать взгляда от фотографии. В этом кинжале тоже было что-то знакомое. Она была уверена, что где-то видела его раньше. Однако вновь не смогла вспомнить, где именно. Ее отчаяние росло с каждой минутой.

Тогда Персис переключилась на стопку газет. Теперь, когда у нее была точная дата, от которой можно было отталкиваться, она принялась изучать номера, вышедшие сразу – или почти сразу – после пожара.

То, что она искала, обнаружилось в номере от 18 июля 1947 года – через два дня после происшествия.

СЕМЬЯ ДАВНЕГО ДЖАЛАНПЕРСКОГО АРЕНДАТОРА

УБИТА МУСУЛЬМАНАМИ

В статье подробно описывалось убийство Викаса Бакши, его сына и жены. Статья сопровождалась фотографией каждой из жертв. Кроме того, там была фотография еще одного сына, который пропал без вести и считался погибшим. Сурата Бакши.

Как только Персис увидела этот снимок, мир вокруг нее словно растворился. Она поняла, что сделала великое открытие и что такое же открытие сделал и Хэрриот.

Англичанин тоже вгляделся в лицо Сурата Бакши и узнал его. Но что случилось дальше? Какая нить связывала эту находку с его последующей смертью? Или они не были связаны?

Был только один способ все выяснить.

Ответы ждали ее в Бомбее.

26

9 января 1950 года

В Малабар-хаусе выяснилось, что Сет взял выходной. Эту новость Персис узнала от Обероя: кроме него, в офисе больше никого не было.

Персис села за свой стол и закрыла глаза.

Она была рада, что вернулась. Было в этом помещении что-то такое, что мгновенно наполнило ее чувством принадлежности к чему-то большему, предвкушением великой миссии. За то короткое время, что она там проработала, Малабар-хаус занял определенное место в ее жизни и сделался средоточием всех ее амбиций, надежд и страхов. Так что он был не просто местом ее работы – он был такой же частью ее бытия, как и книжный магазин.

В столицу они с Блэкфинчем вернулись ближе к вечеру и расстались на вокзале. Тело англичанина начало костенеть, и все отчетливее давали о себе знать синяки от побоев, которые делали скованной его походку и заставляли его вздрагивать при каждом шаге. И, как бы он ни храбрился, Персис видела в его глазах усталость. Ему просто необходимо было подлечиться. И отдохнуть.

Она проследила, как он ловит такси, и отправилась в Малабар-хаус.

Теперь она сидела и обдумывала дальнейший план действий.

Можно было действовать в одиночку, подтвердить свои подозрения и попытаться задержать того, кто, по ее мнению, стоял за убийством сэра Джеймса. Но без официального разрешения ее усилия могли оказаться тщетными.

Был и другой вариант: выложить все Сету и надеяться, что он ее поддержит. Но Персис в этом сомневалась. Сет будет в ярости, если узнает, что она еще продолжает расследование. Может быть, он ей и поверит, но руки его все равно останутся связаны. Вряд ли он осмелится рисковать тем, что осталось от его карьеры.

Она отодвинула стул, поднялась на ноги и снова водрузила фуражку себе на голову. В конце концов, этого следовало ожидать. Она всегда была одиночкой.

– Долго это не продлится, – произнес Оберой, когда Персис повернулась, чтобы уйти.

Она повернулась обратно, ожидая, что он закончит свою мысль. Было очевидно, что он обязательно выскажет все вслух.

– Сегодня с тобой все носятся, потому что это соответствует нынешней политической повестке. Но стоит тебе оступиться – и они с радостью швырнут тебя на съедение волкам. Ты погрешность. Женщинам на службе не место.

Персис приблизилась к нему. Его ноздри раздулись, но он ничего не сказал.

– Эта страна изменится, хочет она того или нет. И это не будет заслуга одной-единственной женщины. Это будет наша общая заслуга. Тысячелетиями нам внушали, какой должна быть наша роль – жены, матери, дочери. Все это действительно мы, но мы одновременно и нечто большее. Такие, как ты, думают, что смогут нас остановить. Так иди, попробуй. Если, конечно, тебе под силу остановить муссон.

С этими словами она повернулась на каблуках и пошла прочь.

Когда она проходила мимо стола Джорджа Фернандеса, ее взгляд упал на записку, спрятанную под папкой. Персис привыкла к мелкому почерку младшего инспектора и поэтому сразу распознала в этих каракулях цифры. Нахмурившись, она последовала дальше к выходу.

Ее следующей целью был ювелирный магазин, принадлежавший покойному Вишалу Мистри. Его ассистент Кедарнатх, казалось, не слишком обрадовался ее появлению. Персис подождала, пока он закончит обслуживать клиента, затем отвела его в сторону и показала вырезку из газеты «Амритсар Джорнал» с фотографией Сурата Бакши.

– Вы видели раньше этого человека?

Кедарнатх, сощурившись, изучил фотографию. Поначалу казалось, что он намерен сказать категорическое «нет», но затем его глаза расширились.

– Да, – кивнул он. – Это один из частных клиентов Вишала. Правда, когда я видел его в последний раз, он выглядел несколько иначе.

– Какие у него были дела с Вишалом?

– Этого я не знаю. Вишал общался с ним приватно. Сказал, что просто давал ему советы, и попросил не заносить ничего в бухгалтерскую книгу.

Еще один кусочек головоломки встал на свое место. Персис поблагодарила Кедарнатха и удалилась.

Суперинтендант Рошан Сет жил в побеленном бунгало всего в миле от Колаба-Пойнт, на самой южной оконечности Бомбея. С одной стороны возвышался маяк, с другой – расположились старый сумасшедший дом и заброшенные казармы британской пехоты.

Пожилая служанка провела Персис в небольшой сад, где она и обнаружила своего командира. Одетый в шорты и широкополую шляпу от солнца Сет стоял на коленях в грязи и сажал молодое деревце.

Когда он увидел Персис, глаза его расширились, а затем он вернулся к своей работе. Служанка скрылась, оставив их вдвоем.

Сад был хорошо ухожен и полон цветущих кустарников и деревьев. Яркими пятнами выделялись цветы бугенвиллеи. Больше всего Персис поражало то, что все это сделал Сет. К своей работе в полиции он относился весьма небрежно, и это причудливо контрастировало с той упорядоченностью и самоотдачей, которой так и веяло от его сада.

По спине Персис скатилась капелька пота. Наверное, лучше было сначала зайти домой, принять душ и переодеться. Она провела больше суток в грохочущем поезде, и сейчас, должно быть, пахло от нее отнюдь не розами.

Сет наконец закончил с деревом, с трудом поднялся на ноги и, сняв шляпу, провел ладонью по вспотевшему лбу.

– Глубину нужно определять очень точно, – объяснил он. – Закопаешь слишком мелко – упадет. Закопаешь слишком глубоко – задохнется.

Персис на мгновение задумалась, нет ли в этом какой-то аллегории.

– Пойдем-ка в тень.

Они устроились на качелях на веранде, и Персис рассказала ему обо всем, что обнаружила, и о различных пересекающихся теориях, которые сейчас занимали ее мысли.

Сет выглядел так, как будто у него начались желудочные колики.

– Значит, ты ослушалась моего прямого приказа? – наконец спросил он.

– Я, как вы и хотели, съездила развея… – начала было Персис, но он жестом заставил ее замолчать.

– Увертки – это не твое, Персис. Ты всегда была прямолинейна, и даже чересчур, – сказал он и вздохнул. – Что сделано, то сделано. Надеюсь, ты понимаешь: скоро всем станет известно, чем ты занималась. И добром это не кончится.

Персис сделала виноватое лицо.

Сет уставился на нее, а затем расхохотался.

– Если уж собираешься притворяться, что тебе жаль, так по крайней мере постарайся, чтобы это выглядело хоть наполовину пристойно.

Персис вспыхнула, но промолчала.

– Ты же могла пострадать, – продолжил он чуть мягче. – Представь себе, как бы это выглядело? «Злые люди загубили на корню путь первой в мире женщины-следователя!»

– Вы драматизируете.

– Да ну? Зло ведь на самом деле существует, Персис. Живет в сердцах людей и ждет, когда его выпустят на волю. Иначе как ты объяснишь все это? Все эти убийства, изнасилования, звериные страсти, которые нами овладевают? Или история тебя ничему не научила?

– Но что, если я права? Что, если Маан Сингх невиновен?

– А если виновен? – парировал Сет.

– Тогда что мы теряем?

Сет покачал головой.

– То есть сначала ты брызгаешь грязью во все стороны, надеясь, что прилипнет к… к кому-нибудь, а потом приходишь и спрашиваешь, что мы теряем?

– У меня есть доказательства.

– У тебя есть предположения, – отрезал Сет. – А это не одно и то же. Скажи, ты можешь точно сказать, кто именно убил сэра Джеймса?

Персис замялась.

– Нет. Но…

– Тогда как я могу позволить тебе продолжать? – его взгляд смягчился. – Персис, я во многом могу тебя поддержать. Но разжигать погребальный костер для наших карьер – даже не проси.

Персис вернулась домой, кипя от гнева – не столько на Сета, сколько на систему, которая ограничила его мышление и подавила в нем мужество, необходимое по-настоящему хорошему следователю.

Она швырнула свой багаж на кровать, едва не придавив Акбара – тот ответил злобным шипением, – а затем сбросила пропотевшую одежду и направилась в ванную.

Через полчаса она, приняв душ и надев короткое белое кимоно с узором в виде цветущих вишен, тяжело опустилась за обеденный стол.

– Хорошо прошла поездка? – спросил отец, отрываясь от газеты.

Персис опустила подбородок на руки.

– И да, и нет.

– Хочешь поговорить об этом?

Акбар вошел в комнату следом за Персис и, запрыгнув на стол, занял стратегическую позицию в самом углу – на случай, если хозяйка швырнет в него еще что-нибудь.

Персис рассказала о своей поездке на север, о своих мыслях касательно дела и о встрече с Сетом.

Пока она говорила, отец ложкой отправлял в рот блинчики, политые «Золотым сиропом Лайла». Затем громко рыгнул, отодвинул свою тарелку и посмотрел на дочь со смесью нежности и сочувствия.

– Твоя мама была настоящим бойцом. Я знаю, ты всегда думала, что это я заразил ее своими анархистскими настроениями, но это совсем не так. Именно она решила, что хочет участвовать в борьбе. И в этом решении она была настолько тверда, что даже сам Зороастр не смог бы ее остановить, – его взгляд смягчился от воспоминаний. – Я умолял ее не ехать со мной в тот день. Видишь ли, она была на шестой неделе беременности. До нас дошли слухи о том, что на Азад-Майдане планируется митинг. Британцы к тому времени были в панике. Они чувствовали, что уже не могут удержаться в седле, что потеряли контроль.

На этот митинг явились тысячи людей. Они скандировали, кричали, произносили речи. День был испепеляюще жаркий, я видел, как в давке люди теряют сознание, и чувствовал, как слабеет твоя мама. Я пытался заставить ее уйти, но она отказывалась: уж очень ей хотелось послушать выступление своего кумира, Сардара Пателя[13]13
  Валлабхаи Патель, он же Сардар («Вождь») Патель (1875–1950) – индийский государственный деятель, один из лидеров Индийского национального конгресса.


[Закрыть].

Когда он закончил, по толпе прокатилась волна ярости. Люди зверели на глазах. Британцы тоже это почувствовали и приказали нам разойтись. Но это ни к чему не привело – все были в восторге от духа несотрудничества Ганди, и твоя мама тоже. Тогда все и случилось.

Я услышал выстрел и, обернувшись, увидел, как упал британский солдат, стоявший на самом краю. Все стало как в тумане. Я дотащил твою маму до нашей машины, втолкнул ее внутрь и попытался уехать. Но дороги были переполнены, люди бежали в панике. Я видел, как британские войска остервенело палили во всех направлениях.

Сэм ненадолго замолчал и как будто съежился, а его инвалидное кресло, наоборот, словно сделалось огромным, шириной во всю комнату.

– Я запаниковал. Ехал слишком быстро и не глядел на дорогу. В конце концов я потерял управление и врезался во встречный грузовик британской армии. Мои ноги были раздроблены, но я еще долго оставался в сознании и видел, как она умирает рядом со мной. Она прошептала твое имя и угасла.

Персис неподвижно сидела на своем стуле. Ее сердце сжалось.

Все эти годы она ждала, что отец наконец заговорит и объяснит ей, почему она росла без матери. И теперь, когда он это сделал, она чувствовала себя так, словно у нее что-то украли. Сколько бы зла ни натворили британцы, винить их в смерти Саназ Вадиа она не могла. Ее мать была просто еще одной жертвой обстоятельств.

Персис потянулась через стол и сжала ладонь отца в своих руках. Его кожа была теплой и, казалось, пульсировала. Они сидели так, пока наконец Персис не встала, не поцеловала его в лоб и не отправилась в свою комнату.

Она лежала, уставившись на вращающийся на потолке вентилятор.

В углу комнаты Акбар осторожно подошел к платяному шкафу: недавно ему начала докучать мышь.

Персис прокручивала в голове информацию по своему делу. Теперь у нее были все кусочки головоломки, оставалось только собрать их в единую картину.

Сэра Джеймса мог убить любой из множества людей. И все же виноват был только один. Перебирая в уме подозреваемых, она пришла к выводу, что именно поездка англичанина в Джаланпер стала причиной его смерти. И в центре всего этого было…

Она села на постели. Ожерелье!

Воспоминание вспыхнуло в ее сознании, словно молния, и она поняла, что видела это ожерелье в самом начале расследования. Видела именно там, где увидел его сэр Джеймс, после того как прочитал отчет Мангала, в котором оно описывалось. Цепляясь за это изображение, она почувствовала, как сомнения отступают и вместо них проступают ответы.

Теперь она была уверена, что знает, кто убил сэра Джеймса. Но можно ли было это доказать?

Она так не думала. Доказательства были налицо, но начальство поверит разве что признанию самого преступника – после встречи с Сетом она в этом не сомневалась.

Поэтому вопрос заключался в следующем: как заставить убийцу Хэрриота признаться в содеянном?