Текст книги "Любви навстречу"

Венди Уэкс
Любви навстречу

Глава 1

«Если представить себе, что вся жизнь – это огромный торговый центр, где нет людей, а только машины, то я – подержанный «Вольво-универсал» и на спидометре у меня, по меньшей мере, тысяч восемьдесят миль», – грустно думала Аманда Шеридан.

Есть расхожее мнение: прежде, чем выходить за избранника замуж, женщине стоит посмотреть, как он обращается со своей мамой. Велика вероятность, что и с женой со временем он станет копировать привычный стиль поведения. Аманда на собственном горьком опыте убедилась в наличии гораздо более точного индикатора: нужно присмотреться, как именно мужчина относится к своей машине.

В ее собственной семье мужчины покупали добротные автомобили. Мужья, отцы и братья наматывали мили на спидометр и вовремя делали техническое обслуживание. Машины служили долго. А браки были длиною в жизнь.

Аманда вышла замуж за Роба двадцать лет назад и с удивлением заметила, что в его семействе мужчины меняют автомобили, чуть ли не каждый год. Хозяин семьи пользуется новенькой блестящей игрушкой год, а потом отдает жене, подросшему сыну или просто отгоняет в автосалон, чтобы стоимость надоевшего авто зачли при покупке новой машины.

И вот теперь Аманда оказалась на площадке для подержанных авто, потому что ее муженек нашел себе новую игрушку – роскошную Спортивную модель по имени Тиффани.

Аманда извлекла носки сына из корзины с чистым бельем и положила их на его кровать. Чистые полотенца сложила и убрала в шкаф. Двигалась она совершенно автоматически: все ее мысли были заняты мужем. Роб решил, что у него наступил кризис среднего возраста, и полностью съехал с катушек. Как именно можно привести его в чувство, Аманда не представляла, но еще меньше она могла представить жизнь без мужа. Что она будет делать, если Роб не одумается и не вернется?

Прошло почти два с половиной месяца с того декабрьского дня, когда Роб признался, что у него есть другая женщина. А на Новый год он собрал вещи и покинул семейный дом, чтобы… чтобы, так сказать, парковать свой автомобиль в чужом гараже.

Первый месяц Аманда просто не могла поверить в происходящее. Позже, когда отрицать очевидное стало бессмысленно, она впала в некое полукоматозное состояние, из которого выходила только для того, чтобы заботиться о Меган и Уайатте. Впрочем, на людях она высоко держала голову и умудрялась снисходительно улыбаться. Но, несмотря на прямые плечи и гордо вздернутый подбородок, сердце ее болело невыносимо, и жила с ощущением не просто потери, а предательства: своим уходом Роб нанес ей удар в спину.

И еще, еще Аманда никак не могла поверить в то, что все кончено, даже когда Роб, глядя ей в глаза, сообщил, что его чувства к ней умерли. Умерли! Словно чувства были живыми существами… а она, Аманда, каким-то образом умертвила их.

После того как Роб ушел из дома, заявив, что ему нужно «найти себя», он смог найти только холостяцкую квартиру в этом же районе и шикарную подружку по имени Тиффани.

Аманда пошла в кухню и принялась готовить кофе. Вот и верный термос, чтобы взять горячий напиток с собой. Сегодня у Уайатта бейсбольный матч, и она должна выполнять материнский долг и поддерживать сына, замерзая на трибуне. Мысли ее по-прежнему крутились вокруг непростой ситуации с мужем.

Пожалуй, сегодня самый подходящий день, чтобы хоть как-то прояснить ситуацию. Роб непременно приедет на игру – как-никак это первый матч в сезоне. Итак, решено, именно сегодня она перестанет быть размазней, и выставит мужу ультиматум: она или мы.

Нужно очень постараться выяснить, как же Роб представляет себе будущее: свое, Аманды и детей. Должны же у него быть планы или хоть мысли по этому поводу. Он, не переполненный гормонами подросток, а взрослый мужчина, да и юридическое образование учит человека все просчитывать на несколько ходов вперед. Кстати, надо постараться вести себя достойно и не слишком часто употреблять в разговоре слово «засранец»… и всякие другие выражения.

– Ты готов, Уайатт? – Аманда вышла в холл и быстро взглянула в большое зеркало. Да, от уголков глаз разбегаются тоненькие морщинки, но она никогда не переживала по этому поводу, полагая, что каждому возрасту свое. Страдания, слезы и неопределенность последних месяцев также отразились на ее внешности, и далеко не лучшим образом: углубились носогубные складки, под глазами залегли тени, а лоб бороздила весьма заметная морщина. Трудно выглядеть безупречно, когда тебе почти сорок.

Вздохнув, Аманда решила мыслить позитивно и напомнила себе о потере веса, вызванной стрессом и тем, что она почти ничего не ела последнее время. Джинсы стали сидеть намного лучше, а еще она надела сегодня новый кашемировый свитер, который специально купила по такому случаю.

– Иду, мам, только сумку и щитки возьму. – Уайатт с шумом протопал вниз по лестнице и побежал в гараж. В свои двенадцать мальчик почти сравнялся ростом с мамой, то есть дорос до ее пяти футов восьми дюймов. Аманда не сомневалась, что он будет таким же высоким, как Роб, – шесть футов два дюйма.

Аманда выглянула в окно: солнце клонилось к закату, и на улице существенно похолодало. В феврале погода в Атланте непредсказуема. Иной раз дни стояли солнечные и совершенно весенние, а потом опять возвращалась зима.

Она вернулась на кухню и перелила кофе в термос, добавила сахар и сливки. Плотно завернула крышку. Бог знает, сможет ли она выпить хоть глоток: в желудке словно порхали раскаленные бабочки – это все от нервов.

– Меган, у тебя еще есть шанс быстренько собраться и поехать с нами! – крикнула она.

Дверь в комнату дочери распахнулась, и на Аманду обрушилась какофония звуков, которую девочка – наверное, по рассеянности – называла музыкой. Меган свесилась через перила, глядя вниз на мать, и темные длинные волосы закрыли лицо девочки.

– Ну, при обычных обстоятельствах я бы согласилась пожертвовать своей задницей и отморозить ее на дурацкой трибуне ради того, чтобы насладиться редким зрелищем игры моего братца. Но, к сожалению, завтра мне сдавать проект, так что никак не могу выкроить время. – Она небрежно улыбнулась и пожала плечами.

Аманда казалось, что воздух вокруг дочери пульсирует в такт музыке.

– Папа наверняка приедет посмотреть на игру, – сказала она.

Меган застыла, плечи ее напряглись, а пальцы сжались на перилах. Улыбка погасла, и лицо девочки исказилось от душевного страдания.

– То есть я должна туда переться для того, чтобы папочка пару минут мог попритворяться, что я ему небезразлична?

– Я доверю тебе вести машину. – Аманда покачала ключами от автомобиля, пытаясь все же соблазнить дочь и склонить ее к поездке. – И запомни – отец тебя любит. Это главное, а все остальное…

Все остальное заключается в том, что Роб больше не любит ее, свою жену.

Аманда заставила себя взглянуть в глаза дочери. Девочка внимательно оглядела мать и заметила и новый свитер, и тщательно наложенный макияж.

– Я не поеду, мама, – заявила она. – А тебе хочу сказать: ты тратишь время и силы понапрасну. Он ушел, и лично я за ним бегать не собираюсь. И тебе не советую.

Аманда надела кожаную куртку и взяла термос и плед.

– Обещаю тебе, что бегать за ним я не стану, – заверила она дочь, попрощалась и пошла к двери.

«Я не стану за ним бегать и умолять его вернуться, – думала она. – Это Роб должен просить прощения и умолять нас, чтобы его пустили назад, в семью».

Но что, если он не станет проситься назад?

Тогда… тогда она найдет в себе силы и просто скажет ему, чтобы он катился к черту. Пусть объезжает свою Тиффани. А если свернет шею, то так ему и надо!

В семь часов вечера парковка возле стадиона была полна машин. Аманда немного покружила, прежде чем нашла место. Когда они с Уайаттом вылезли из машины, то сразу же почувствовали знакомые запахи: неподалеку имелась торговая палатка, и около нее жарились на гриле бургеры и хот-доги.

Аманда отметила про себя, что машины Роба пока не видно. С поля донесся Звук удара и радостные крики. Аманда вдруг вспомнила, как счастлива она была, когда Уайатт первый раз попал по мячу. Как она гордилась тем, что ее сын смог удержать в руках биту, чуть ли не с него ростом, и сумел попасть по весьма маленькому мячу. Он был такой молодец, и все кричали и поздравляли его. Уайатт; играл в бейсбол с пяти лет и обожал игру и все с ней связанное.

Пока сын извлекал из багажника сумку с экипировкой, она достала с заднего сиденья плед и крепко прижала к себе термос с кофе.

– Иди милый, я пойду на трибуну. Буду за тебя болеть. Уайатт двинулся к полю, а мать смотрела ему вслед, пока он не скрылся за палатками и трибунами.

В какой-то момент ей в голову пришла трусливая мысль: можно сейчас уехать и вернуться через полчасика, когда команды закончат разогрев, начнется игра и внимание всех присутствующих будет приковано к полю. «Нет, – сказала себе Аманда, – если я попытаюсь убежать, будет только хуже». Она прислонилась к машине и прикрыла глаза, пытаясь собраться с духом. Это оказалось не так-то просто: она все время слышала шум и крики, доносившиеся с поля, и не могла не думать о том, сколько часов они с Робом провели вместе на этом стадионе. Как и остальные семьи, они сидели на трибунах, переговаривались, жевали орешки, подбадривали детей криками, обменивались новостями с другими родителями, сплетничали с приятелями.

Аманда поежилась. Сплетни. Сколько раз она наблюдала, как распадаются семьи, как мать сидит на трибуне отдельно от отца, а ребенок бродит по полю, словно раненый зверек, не в силах сосредоточиться на игре.

Она не слишком любила такие моменты, поскольку они портили удовольствие от матча… но никогда, ни разу ей не пришло в голову, что нечто подобное может случиться с ней и Робом.

Что ж, теперь остается удивляться собственной наивности и недальновидности. Аманда выпрямилась, расправила плечи и решительно направилась к трибунам, где уже собралось довольно много зрителей.

– Привет Сьюзи. – Улыбнуться, кивнуть. – Хелен, прекрасно выглядишь.

Когда она подошла, женщины замолчали, и Аманда сразу же поняла, что обсуждали они именно ее. Хелен Роксборо, чей сын Блейн учился вместе с Уайаттом с первого класса, неопределенно помахала рукой. Карен Андерсен, с которой Аманда трудилась в родительском комитете, сдержанно улыбнулась. Другие тоже кивали и бормотали приветствия, но Аманда видела: они все наблюдают за ней, не скрывая любопытства, и с нетерпением ждут, что случится нечто из ряда вон выходящее.

Огромным усилием воли Аманда удерживала на лице приветливую улыбку. Она постелила плед на ледяную скамейку и принялась устраиваться, делая вид, что не замечает заинтересованных взглядов.

Однако невозможно было все время таращиться на поле, где не происходило ровным счетом ничего интересного, и Аманде пришлось повернуться к группе любопытных мамаш.

Она сразу же заметила полный симпатии взгляд, который бросила на нее красивая холеная блондинка – нынешняя подружка Дэна Донована, тренера мальчиков. Встречаться с этой дамой из высшего общества Дэн стал лишь после того, как получил официальный развод.

Аманда оглядывала собравшихся в надежде увидеть Роба. Неожиданно она встретилась глазами с Брук Маккензи. Девица была чуть не вполовину моложе Хэпа Маккензи, своего мужа, и выглядела этакой ухоженной кошечкой. И вот эта самая Брук почему-то рассматривает Аманду очень внимательно. Аманда уже хотела улыбнуться, но тут ей вдруг пришло в голову, что неизвестная Тиффани вполне может оказаться такой же молодой и изящной. Глаза Аманды стремительно наполнились слезами, и она быстро опустила взгляд, не желая радовать сплетниц своей печалью.

Незаметно утерев слезы и взглянув на часы, вновь принялась выискивать взглядом мужа. Однако она не упустила момент, когда Уайатт повернулся к трибуне, и помахала ему рукой. Уайатт улыбнулся, но уже через мгновение улыбка его угасла. Мальчик несколько секунд смотрел на что-то за спиной Аманды, потом втянул голову в плечи и отвернулся.

Не в силах сдержать порыв, Аманда обернулась. Роб шел от автостоянки и смотрел только на сына. Вот он прошел мимо и направился прямиком к полю, улыбаясь мальчику. «Ему даже в голову не пришло взглянуть на трибуны, поискать меня», – горько подумала Аманда. Она внимательно разглядывала мужа. Конечно, это он, Роб Шеридан. Светлые волосы, правильные черты лица, стройное тело. Но как же он изменился! Даже походка стала совершенно иной: более раскованной, что ли. Роб был одет в голубые джинсы, сидящие на бедрах и чуть расклешенные книзу, кипенно-белую футболку и красный свитер, наброшенный на плечи, рукава связаны на груди небрежным узлом. Все вещи были, новые, и Роб тоже показался ей незнакомцем.

И вдруг вокруг стало тихо-тихо: смех и разговоры смолкли. Следующий звук, который услышал Аманда, был шум ее собственной крови в ушах. Она почувствовала, как покраснели щеки, а ладони сжались в кулаки. На шаг позади Роба шла Тиффани. Конечно, это она – его новая, роскошная, вызывающе шикарная модель премиум-класса. Да, куда там подержанной «вольво» или любой другой машине и женщине!

Глава 2

Не веря своим глазам, Аманда провожала взглядом мужа и его подружку. Боже, да она совсем молоденькая! Выглядит как модель, но таких снимают не для «Вог» или «Космополитен», а для подростковых журналов!

Джинсы с модной низкой посадкой открывали ее идеально плоский животик, который никогда не подвергался растяжению, ну только если от лишнего хот-дога. «Да уж, детей ты не носила», – мрачно подумала Аманда, зацепившись взглядом за ровную впадинку пупка.

Шествовавшая мимо девушка высоко несла белокурую головку и улыбалась. Белая блузка и красный кожаный жакет сидели идеально и гармонировали с костюмом ее бой-френда. Собравшись с силами, Аманда взглянула в лицо соперницы и едва не застонала вслух – Тиффани оказалась красива, просто невероятно хороша.

– Ах ты, мать твою… – Это пробормотал кто-то из сидевших неподалеку женщин. Все они молчали, потрясенные, и провожали девушку недобрыми взглядами. Ее совершенство вызывало у них ужас и отвращение. Вот кто-то осенил себя крестным знамением. Аманда знала, о чем думает каждая из этих женщин. Весь день они провели в заботах по дому, потом собирали детей на матч, подгоняя и утешая, кто-то успел накраситься, кто-то нет. Все носили свитера, джинсы и кроссовки, да еще и пледы на плечах – долгое сидение на трибуне было чревато отморожением попы как минимум, а ведь им предстоит дождаться конца матча, чтобы накормить детей гамбургерами и хот-догами и отвезти домой. Да, они хорошие матери, но сейчас выглядят не лучшим образом. «Мы похожи на служанок, – думала Аманда. – И вот перед нами проходит принцесса. Мы как тусклые стекляшки в старых бусах. А она – чистой воды бриллиант в четыре карата, обрамленный в платину и сверкающий всеми своими гранями».

Аманда наблюдала, как Тиффани подхватила ее мужа под руку. Они вместе подошли к полю, и Роб, перегнувшись через ограждение, что-то сказал Уайатту.

Горячая волна ярости сжала желудок и ударила в мозг.

Вот они стоят рядом, Роб смеется, Тиффани изящным жестом отбрасывает назад волосы. И каждое движение причиняет Аманде почти физическую боль.

Как он мог прийти сюда? Как он осмелился привести с собой эту девочку? Аманда вдруг поняла, что ей все равно, что подумают окружающие. Хуже, чем есть, уже не сделать. Она встала и решительно зашагала к полю. Аманда смотрела на мужа и пыталась дышать как можно глубже, надеясь рассеять красный туман перед глазами. Ею двигали гнев и желание прекратить это шоу, унизительное для нее и детей.

«Я хочу его убить», – подумала она. Вот есть же так называемое убийство второй степени. Недавно она смотрела по телевизору фильм, посвященный этой проблеме. Тогда Аманда не поверила, что человек способен лишить кого-то жизни, потеряв контроль над собой. Сейчас она точно знала, что такое возможно. Перед ее мысленным взором промелькнули заголовки газет: «Отвергнутая жена в состоянии аффекта устраивает кровавую бойню на бейсбольном поле», «Бита как орудие убийства неверного мужа», «Опасная игра – бейсбол».

Она шла вперед и знала, что взгляды всех присутствующих женщин прикованы к ней. Однако теперь это показалось совершенно не важным. Впрочем, нет, всё как раз наоборот: ситуация стала более глобальной. Сейчас речь идет не о ней и Робе, но о семье, на защиту которой она должна встать, ибо она, Аманда, – мать. А этот мужчина – неверный муж; публично унизивший жену и детей.

– Это просто немыслимо! Как ты осмелился привести ее сюда? – Она выдохнула эти слова, лишь только оказалась за спиной мужа.

Тиффани покраснела и удивленно захлопала глазами.

Аманда видела, что Уайатт наблюдает за ними. Мальчик побледнел, и веснушки на его лице выступили удивительно ярко.

– Все в порядке, Уай, – сказала она громко (хотя все – и сын в том числе – знали, что это неправда). – Думай об игре, а мы с папой сами разберемся.

Тренер подошел к застывшему на месте мальчику, обнял его за плечи и наградил Роба ледяным взглядом.

– Ты в порядке, Аманда? – спросил Дэн Донован, и она едва не прослезилась, думая, что есть же на свете такие мужчины – порядочные, заботливые.

– Все хорошо, спасибо.

Донован кивнул и повел Уайатта на другой конец поля, подальше от гнева и злых слов, которые должны неминуемо прозвучать.

Аманда повернулась и взглянула в глаза Тиффани:

– Вы встречаетесь с женатым мужчиной и заявились сюда, зная, что здесь будут его жена и дети?

– Но Робби собирается…

Аманда сделала шаг вперед, и Тиффани испуганно замолчала.

– Вам должно быть стыдно, – сказала Аманда, понимая, что слова эти – лишь бледное подобие чувств, но не в силах найти других. – Вам обоим должно быть стыдно!

– Но Робби сказал…

– Робби? – Аманда вложила в имя все презрение и злость, которые испытывала к мужу. – Его зовут Роб, и он все еще официально мой муж. Нам с ним нужно поговорить. И разговор этот не предназначен для чужих ушей. Пойди посиди где-нибудь или поиграй на площадке – там есть горки и песочница. Но я клянусь – если ты сейчас же не уберешься отсюда, я вырву все твои блондинистые волосенки и засуну их тебе в рот. И не вздумай вернуться!

Тиффани пискнула и попятилась. Аманда развернулась и пошла в другом направлении, даже не потрудившись убедиться, что муж идет следом. Она дошла до большого дерева, росшего неподалеку от трибун. Здесь их никто не сможет услышать, а если зайти за ствол, то и увидеть тоже. Укрывшись от любопытных взглядов, Аманда развернулась и оказалась лицом к лицу с Робом.

– Я не планировал привозить ее специально, – начал было муж. – Просто она хотела познакомиться с Уайаттом, ну и… – Он неуверенно замолчал.

– Не планировал, значит? – Аманда покачала головой. Это просто отвратительно. – А большая злая Тиффани не стала слушаться маленького Робби? – Она произнесла последние слова, имитируя разговор взрослого с ребенком. Думала посмеяться, но почему-то стало не смешно, а еще более противно. – Ты жалок.

– Аманда…

– Нет! – Она смотрела в глаза мужу, надеясь увидеть того человека, за которого вышла замуж двадцать лет назад и которого любила все годы брака. – Я не знаю, кто ты. – Она печально покачала головой. – Мужчина, за которого я выходила замуж, никогда бы не сбежал, бросив детей, и не стал бы унижать свою семью так, как ты это сделал сегодня. Что с тобой случилось, Роб?

Роб нервно взъерошил волосы, и Аманда автоматически отметила, что стригся он недавно и у хорошего парикмахера.

– Ты не знаешь, каково это – каждое утро просыпаться с мыслью, что лучшая часть твоей жизни осталась позади. – Он заговорил с горячностью, пытаясь то ли объяснить жене свои поступки, то ли оправдаться за них. – Ведь все, что мне оставалось, – это доживать, скользя по наклонной в старость и тоску.

Аманде показалось, что муж ударил ее по лицу. Значит, она, Меган и Уайатт – тоска, с которой он не захотел доживать? Роб протянул к жене руку, и она заметила свежий маникюр.

– Я чувствовал себя загнанным в ловушку, – продолжал муж. – Все словно вышло из-под контроля. Утром мне не хотелось вставать с кровати, не хотелось жить!

Теперь Аманда поняла, что им двигало. Это называется кризис среднего возраста. Равнодушный ко всему, кроме собственных переживаний, Роб сломал жизнь ей и детям и даже не заметил этого.

– Скажи мне, куда делись любовь, порядочность и чувство долга? – спросила она. – Что нам теперь делать? Как будем жить я и дети? Ты подумал о нас?

Несколько секунд он молчал и вздыхал, потом пробормотал:

– Я не знаю…

Аманда рассматривала своего мужа.

«Это не Роб Шеридан. Кто этот бесхребетный тип с идеальным маникюром, красивой стрижкой, в дурацком красном свитере? Она вдруг поняла, что все кончилось, и у них нет общего будущего. Наверное, она могла бы слезами и угрозами заставить его вернуться домой. Он отошлет прочь красотку Тиффани, выбросит одежду, которую купила ему молоденькая дурочка. Но что дальше? Дальше каждый день прислушиваться и принюхиваться, пытаясь предугадать тот момент, когда Роб опять попытается сбежать, освободиться от семейных уз. Итак, она сама, Меган и Уайатт недостаточно хороши и интересны для него? Значит, он нас не заслуживает!»

– Что ж, мы оба знаем, что нужно сделать, – медленно произнесла она.

Роб взглянул на жену удивленно.

– Я пойду в дамскую комнату, – продолжала Аманда, – затем вернусь и буду смотреть, как наш сын играет в бейсбол. А ты уйдешь.

Рот Роба приоткрылся то ли от удивления, то ли от желания что-то сказать, но Аманда не дала ему такой возможности.

– Я пробуду в дамской комнате минут десять. И когда я выйду, ни тебя, ни этой… девчонки здесь уже не будет. И не смей приводить ее на игру до тех пор, пока мы официально не разведемся.

– В каком смысле разведемся?

– А как ты думал, Роб? Твой член так усиленно работал последнее время, что на мозги не осталось сил? Ты рассчитывал дорогой, пойти погулять, хорошо проводить время, появляться на людях с этой девкой, унижать меня и детей… а потом вернуться, как ни в чем не бывало? Неужели ты действительно полагал, что такое возможно?

– Ну…

Аманда взглянула на часы:

– У тебя есть десять минут. Ты не заслужил счастья смотреть, как Уайатт играет в бейсбол.

Аманда провела в дамской комнате больше десяти минут. Первые пять минут она мерила шагами маленькое помещение, потом опустила крышку на унитаз и приняла классическую позу роденовского мыслителя. Три минуты, которые она решила дать Робу сверх нормы, Аманда разглядывала свое отражение в треснутом зеркале.

Покинув дамскую комнату, Аманда медленно направилась к трибунам, раздумывая, что будет делать, если Роб и его девица по-прежнему здесь, на стадионе. Быстро оглядев трибуны, она убедилась, что муж не осмелился ослушаться и покинул матч, прихватив с собой Тиффани. Аманда вздохнула с облегчением.

Она заняла свое место на трибуне. Все присутствующие усиленно делали вид, что наблюдают за игрой.

Аманда тоже уставилась на поле и внимательно следила за игрой все оставшиеся сорок пять минут. Надо сказать, что команду Уайатта противники буквально втоптали в грязь, и Аманда сочувствовала мальчишкам, так как ее саму недавно постигла практически та же самая участь.

Наконец игра закончилась, и трибуна моментально опустела. Аманда на мгновение удивилась тому, как быстро разбежались родители. Замерзли? Расстроились из-за поражения отпрысков? Или старались уйти от разговора с ней, чтобы не попасть в неловкое положение?

Она медлила покидать трибуну, наблюдая за сыном. Уайатт стоял в стороне от других ребят и угрюмо запихивал форму в сумку. Другие мальчишки толкались и шутили, но ему не хотелось принимать участие в обычных перепалках.

Аманда обхватила себя за плечи. Холод пробрался под кожаную куртку и новый свитер – и зачем только она его надела? Сзади послышался хруст гравия под чьими-то шагами, и Аманда обернулась.

Новая жена Хэпа Маккензи стояла рядом и смотрела на нее внимательно.

– Ты в порядке? – спросила она.

– Да, спасибо. Все просто прекрасно.

Брук кивнула, игнорируя сарказм, и присела рядом на ледяную скамейку.

– Он не останется с ней, – сказала она.

Аманда удивилась и впервые взглянула на Брук Маккензи с интересом. Новой миссис Маккензи не исполнилось еще и тридцати, у нее темно-рыжие роскошные волосы и нежная кожа без единой морщинки. Прошлой весной именно Брук была главной героиней местных сплетен, ведь Хэп Маккензи женился на девушке почти в два раза моложе себя.

– Она слишком яркая, – говорила теперь красивая миссис Маккензи. – С ней весело проводить время и тусоваться, но рано или поздно он захочет, чтобы кто-то стирал и готовил.

– И тогда он вернется ко мне и все будет хорошо?

– Нет. – Брук взглянула на Аманду серьезными глазами. – Тогда он найдет себе другую, более домашнюю. И женится на ней.

– Ах, вот как! Спасибо, что приободрила. Теперь я понимаю, почему мы раньше не общались.

– Мне жаль. – Брук пожала плечами. – Могу привести статистику разводов по стране, но цифры удручающие.

– Еще раз спасибо.

– Не за что. – Брук улыбнулась, и ее личико вдруг преобразилось: льдистые серые глаза стали теплыми, а губы (не хуже, чем у Анджелины Джоли) сложились в искреннюю улыбку. – И хочу добавить в утешение, что вскоре он начнет обращаться со второй женой точно так же, как обращался с тобой. У мужиков нет фантазии – жена всегда жена, а подружка – подружка. Они никогда не разнообразят свой стиль.

– Ты права, мне стало легче. – Аманда не удержалась от улыбки.

– Еще неизвестно, кому достается больше дивидендов, – продолжала Брук. – Конечно, жена имеет статус, уважение окружающих, проводит с мужем больше времени, ну и до денег ей легче добраться… Но лично я думаю, что подружка получает намного больше внимания и заботы.

– Вот тут ты абсолютно права.

Аманда и Брук повернулись. Несколькими рядами ниже стояла Кэндис Шугамен, пассия тренера. Она являла собой классический образец роскошной блондинки. Отличительной чертой Кэндис Шугамен являлась элегантность.

– Я побывала и в том и в другом качестве, – сказала Кэндис. – И могу со всей ответственностью заявить – жена всегда остается в проигрыше… особенно если у нее нет хорошего адвоката.

– Надо же, наверное, Господь послал мне вас в утешение, – пробормотала Аманда. – Именно то, что нужно расстроенной женщине. Как вас зовут, ангелы-утешители? Надежда и доброта?

Аманда встала и оглянулась. У выхода с поля тренер разговаривал с Уайаттом и пасынком Брук. Все остальные игроки и зрители уже ушли.

Кэндис изогнула идеального рисунка бровь и решительно заявила:

– Хочу поздравить тебя с тем, как достойно ты вела себя сегодня. Думаю, это может тебе понадобиться. – Она протянула Аманде визитную карточку. – Я пользовалась помощью этого адвоката три раза – по числу моих разводов. Эта женщина не боится никого и ничего.

Огни над полем погасли. Дэн Донован и мальчики шли к трибунам. Вот они уже поднимаются по цементным ступеням. Аманда взглянула на карточку. Надпись гласила: «Энн Джастисс. Адвокат». Строчкой ниже было написано: «Бить мужчину нужно туда, где больнее всего, – по его кошельку».

Дэн Донован обнял Кэндис за плечи и, улыбаясь, смотрел, как Аманда и Брук отряхиваются, поднявшись со скамеек.

– Аманда, позвоните мне, если Уайатту нужно будет помочь с тренировками или еще с чем, хорошо? – Он взъерошил волосы мальчика и повернулся к Брук: – Надеюсь, Хэп вернется в город к субботе и придет поболеть за сына.

– Я тоже на это надеюсь, – отозвалась Брук с улыбкой. Сын Хэпа взглянул на нее угрюмо и молча пошел к машине.

Аманда сунула в карман визитку и, подхватив вещи, поспешила за остальными. Она несколько раз повторила про себя лозунг, написанный на визитке адвоката. А вот интересно, каково финансовое положение их семьи? Пожалуй, она сумеет использовать в своих интересах женщину, которая никого и ничего не боится. Аманда вздохнула: как бы ей хотелось, чтобы эти слова можно было отнести и к ней самой.