Текст книги "По ту сторону чувства"

Глава 26

Ирина проснулась неожиданно, разом. Некоторое время лежала, стараясь понять, что же она ощущает. Душа не пела, летать не хотелось, но появилось четкое ощущение того, что наконец-то в её жизни появился настоящий мужчина.

Она встала, достала из сумочки телефон. Шёл одиннадцатый час. «Ничего себе поспала!» – удивилась Ирина.

Она приготовила себе завтрак, попила чаю, а затем принялась за уборку квартиры. Через некоторое время вся квартира блестела и сияла чистотой.

После этого взяла со стола рукопись, поудобнее устроилась в кресле, но не сразу принялась за чтение. Из своего вузовского прошлого кое-что все же Ирина вынесла. Когда человек начинает излагать свои мысли на бумаге, то часто получается, что ему и сказать-то нечего. Любое произведение – это внутренний мир пишущего. Её не слишком волновали художественные достоинства книги: при усердии можно достичь совершенства. Вопрос в другом, есть ли что совершенствовать? Ирине очень не хотелось разочароваться.

Минут пять она не могла заставить себя приняться за чтение, пока не рассердилась на себя за нерешительность. «Будь что будет!» – решила Ирина и приступила к чтению.

В моей жизни ничего не происходит

За окном была весна. Воздух был насквозь пропитан запахом талого снега. Этот запах проник даже в аудиторию и путал мысли. Учиться не хотелось. Нина давно уже была влюблена и страдала от невысказанности. Нина не знала, как получилось, что она влюбилась в Игоря Анатольевича. Как-то он случайно коснулся ее, и это был как разряд молнии. Она вдруг поняла, что любит его. С этого дня реальность стала невыносимой, она все чаще уносилась в мир грез и фантазий, где неизменно была счастлива с Игорем.

Она смотрела на Игоря Анатольевича и думала, что нужно действовать. В ее плане было три пункта, первым значилось – остаться наедине с ним.

Прозвенел звонок, лекция закончилась. Она подошла к Игорю Анатольевичу и сказала:

– Я хочу стать финансовым аналитиком.

– Интересная профессия, – одобрил он её выбор.

– Хочу, чтобы вы мной руководили.

Игорь Анатольевич посмотрел на неё, что-то решая в уме, а, быть может, размышляя о том, может ли из неё получиться финансовый аналитик?

– А вы умеете готовить? – спросил он.

– Умею, – ответила она.

– Тогда приходите ко мне домой часам к шести. Вы мне приготовите ужин, а я подберу книги и составлю план занятий. Видите ли, моя жена с дочерью уехала в санаторий, а мне надоели пельмени и яичница.

– Хорошо, – обрадовалась Нина.

Придя домой, Нина стала готовиться к ужину. Она решила, что лучше всего будет выглядеть в коротком черном платье: у неё прекрасная фигура, длинные ноги. И пусть он их видит. Осмотрев себя в зеркале, Нина осталась довольной собой. Быть может, его жена красива, но она не так молода, как она. Молодость была ее главным оружием.

К ужину она купила дорогой коньяк, который должен был помочь ей завоевать Игоря Анатольевича.

Нина действительно умела готовить. Она решила, что все должно быть просто: пожарила стейки, отварила картошку и приготовила салат из свежих помидоров и огурцов. Накрыла стол в гостиной и пригласила хозяина квартиры к столу.

Коньяк из пакета она достала только тогда, когда сели за стол.

– Это нас может далеко завести, – сказал Игорь Анатольевич.

– Пусть вас это не беспокоит, – ответила Нина.

Игорь Анатольевич посмотрел на неё внимательным долгим взглядом, встал и ушел в кухню. Вернулся с бокалами в руке.

– И за что пьем? – спросил Игорь Анатольевич, налив в бокалы коньяк.

– За весну, – сказала Нина.

– Почему за весну? – спросил Игорь Анатольевич.

– Весною новая жизнь рождается, – ответила Нина.

Коньяк оказался хорошим и разгорячил кровь. Пришла легкость. Нина чувствовала, что разрумянилась, а в глазах появился блеск. Она вся была горячей, дотронься до нее и она вся вспыхнет.

– А ведь вы вовсе не хотите стать финансовым аналитиком, – пришел к выводу Игорь Анатольевич.

– Нет, не хочу, – честно призналась Нина.

– А я очень люблю свою жену, – честно признался Игорь Анатольевич.

Нина не ответила. Она встала из-за стола, сделала шаг назад, чтобы он видел её всю, дернула собачку молнии и платье упало к ногам. Еще одним достоинством черного платья было то, что оно одевалось и снималось легко, одним движением руки.

Он не шелохнулся, внимательно разглядывая её. Нина долго репетировала перед зеркалом, выбирая самую соблазнительную позу. Она знала, что сейчас неотразима.

– Восхитительно! – сказал он и тут же поправился. – Нет, бесподобно!

И пришел в движение.

Полторы недели пролетели как один миг. Игорь оказался хорошим любовником, а Нина, не предъявляя никаких претензий, лишь заботилась о нём. И когда он сказал, что завтра возвращается жена, то она собрала свои вещи и ушла.

Нина была умной девушкой. Она искренне не понимала тех женщин, которые были готовы довольствоваться скромной ролью любовницы и мирились с тем, что любимый имеет другую семью. Унизительно быть любовницей. Нет, так не годится. Нечего баловать. Нужно мужчину ставить перед выбором. Пусть решает, с кем ему быть. Нина была представителем нового поколения, которое знало, что за все нужно бороться. Вечный бой за место под солнцем и за личное счастье. Как и все, Нина любила только те постановки, где ей была отведена главная роль. До сих ей с успехом удавалась как роль режиссера, так и исполнителя главной роли. И она приступила к выполнению второго пункта плана.

На следующий день после возвращении жены Игоря Анатольевича из санатория, она не пошла в институт на лекции, а решила встретиться с его супругой.

Нина решительно позвонила дверь, а, когда ей открыли дверь, то вся её решительность куда-то исчезла. Если бы она увидела жену Игоря Анатольевича раньше, то никогда бы и не подошла к нему. Инстинктом Нина почувствовала, что у нее нет никаких шансов против Даши. В памяти всплыло забытое слово «аристократка». Она даже все заготовленные слова потеряла.

– Что вы хотели? – услышала она её мягкий и доброжелательный вопрос.

И тут отчаяние молодости взыграло в ней, Нина решила идти до конца.

– Нам с вами нужно поговорить.

– Проходите, не будем же мы разговаривать на пороге, – сказала жена Игоря.

Нина прошла в комнату, села на диван. Даша осталась стоять.

– Я вас слушаю! – сказала Даша.

Нина собралась с духом и выпалила:

– Я люблю Игоря, у нас с ним роман. Все полторы недели, пока вы были в санатории, я провела здесь.

И замолчала. Даша тоже молчала, хотя был её черед говорить.

– Что же вы молчите? – спросила Нина.

Не такой реакции она ожидала.

– Думаю, – ответила Даша.

– О чем?

– Почему он мне изменил.

– Быть может, он вас разлюбил? – предложила свою версию Нина.

– Не думаю, – коротко ответила Даша.

– Он меня сразу же предупредил, что любит вас и ни за что с вами не расстанется, – подтвердила Нина.

– Почему вы мне все рассказали? – спросила Даша.

– А чего это он как сыр в масле будет кататься!

– Мстите?!

– Нет, пусть выбирает. Он взрослый мужчина и может принимать решения. Ответственные.

Нина встала и направилась к двери. У двери она остановилась и сказала:

– Странная вы, ни одного слова упрека.

– А зачем?! – в свою очередь удивилась Даша. – На вашем месте могла оказаться другая девушка. Проблема не в вас, а в нем.

Даша открыла ей дверь, и Нина ушла.

На улице Нина прокрутила в своем сознании весь разговор и только тогда поняла, что ее унизили. Оказывается, она никакая не проблема. Она нечто незначительное. Нина разозлилась, но вернуться назад не решилась.

У Даши была запоздалая реакция. Она сохраняла спокойствие и выдержку в самых сложных ситуациях и лишь потом давала выход чувствам. После ухода Нины, она села на диван и заплакала. Она плакала от жалости к себе, к своей дочери и родителям и, по странности женской души, к Игорю.

Даша не была лицемеркой и понимала, что всякое в жизни возможно, даже измены. В горе человек может напиться и натворить такого, о чем, протрезвев, будет сожалеть. Изменить в отместку. Такую измену она бы простила. Любовница – это предательство, которое нельзя простить.

Разговор с Дашей у Нины состоялся в пятницу, а сегодня уже была среда, а Игорь так и не появился в институте. По расчетам Нины было самое время навестить любимого. Женское чутье подсказывало ей, что он остро нуждается в сочувствии и поддержке.

Игорь был небрит, со всклоченными волосами и потухшими глазами.

– А это ты! – сказал он безразлично. – Заходи, умопомрачение.

И ушел в кухню.

– Значит, она от тебя ушла? – спросила Нина, войдя в кухню.

– Окончательно и бесповоротно, – подтвердил Игорь. – Водку будешь?

– Водку не пью.

– А я выпью. Душу карябает, но не лечит, – пожаловался Игорь.

– Быть может, помиритесь, – прониклась состраданием Нина.

– Нет! – ответил Игорь, опрокинув в себя стопку. – Она ненормальная. Для нее любовь – это религия.

Игорь опрокинул в себя очередную стопку водки. Он пил не закусывая.

– Возьми себя в руки, хватит, – сказала Нина и потянулась за бутылкой.

– Не тронь! – грозно предостерег её Игорь.

Нина убрала руку.

– Знаешь, чем ты отличаешься от нее?

– И чем же?

– Даша никогда бы не убрала бутылку. Если человек хочет выпить, то пусть пьет, сколько хочет. Она понимала, что человек напивается от того, что ему плохо, а не от того, что пьяница. Горе, как и водку, нужно испить сполна.

– Ну напьешься, а дальше что?

– Не знаю, буду жить. Буду лечиться.

– Чем?

– Душевные раны лечит только совесть, прижиганием. Очень больно, но эффективно. А ты думала, что ты сможешь меня вылечить?! Ошиблась.

И Игорь стал хохотать, аж слезы появились в уголках глаз. Нина встала и ушла, ушла навсегда. Третий пункт плана, по которому Игорь должен был полюбить ее, провалился.

* * *

Больше года прошло с тех пор, как Даша рассталась с Игорем. Она жила в каком-то полусонном состоянии. Утром на работу, с работы домой. С прежней жизнью она распрощалась окончательно. Сил начать новую не было, а главное, не с кем. Еще одним одиночеством в этом мире стало больше. Мир этого и не заметил, только она.

Была пятница. Даша сидела на диване и вязала. Телевизор был включен, но она его не смотрела, он был нужен для создания иллюзии, что дома еще кто-то есть. Дочь с родителями была в деревне. Сегодня она тоже хотела поехать туда, но слишком устала, поэтому решила отложить поездку на завтра. И тут зазвонил телефон. Он зазвучал так тревожно и резко, что она вздрогнула от неожиданности. Или нервы были напряжены.

– Даша, – услышала она голос Инны, лучшей и единственной подруги. – Мне сегодня проснулся престранный сон.

– И какой же?

– Приснилась мне, что я в шикарном отеле на Кипре, из окна видно синее-пресинее море. Много солнца, света, а я сижу в своем номере и плачу.

– Отчего же ты плачешь? – спросила Даша.

– Потому что я одинока, потому что мне не нужен Кипр, море, шикарный отель, а нужен настоящий мужик.

– Ну и дальше что было? – поинтересовалась Даша, по опыту зная, что это еще не конец.

– А потом я проснулась. И снова заплакала, потому что не было ни Кипра, ни шикарного отеля, ни моря, а только крохотная однокомнатная квартира и одиночество. Поплакала и пошла на работу. Вот теперь вернулась и думаю, что пора кончать с одиночеством, да и с остальными проблемами тоже. Все разом.

– Что ты еще придумала? – насторожилась Даша, потому что знала, какой экстремалкой может быть Инна.

– Я решила покончить с собой, прощай, – сказала Инна и отключилась

Даша не поверила Инне, но встревожилась. Она выключила телевизор, надела на ноги легкие туфли без каблуков, схватила ключи от дома и побежала. Инна жила в двух кварталах от ее дома. Даша бегала в исключительных случаях. Обычно она не шла, а плыла по улице. У нее была походка как у моделей на подиуме, а может даже лучше, потому что все на нее оглядывались. Она плыла по улице, украшая этот мир красотой.

Конечно же, Инна обманула ее. Когда она прибежала, то увидела Инну, одетую как на праздник. Из коридора был виден накрытый стол, в центре которого красовалась бутылка вина.

– Вот сейчас повернусь и уйду! – обиделась Даша.

– Я хотела, чтобы ты побыстрее пришла, – стала оправдываться Инна. – Ты же у нас копуша.

– На работу я не опаздываю! – отрезала Даша.

– О! Ни слова о работе. С сегодняшнего дня я в отпуске. Давай лучше за стол. Вина выпьем.

Сели за стол, Инна наполнила бокалы. Стали пить вино и есть виноград.

– Выкладывай, что случилось, – сказала Даша.

– В том-то и дело, что ничего, – грустно заметила Инна. – Совсем ничего. Полное отсутствие личной жизни, а это сильно напрягает. Понимаешь?

– Не у тебя одной полное отсутствие личной жизни, – заметила Даша.

– Знаю, но ты хоть замужем успела побывать, у тебя дочь на законных основаниях, а у меня одни лишь разочарования и тревожное тиканье биочасов. Двадцать семь лет как никак. А еще на работе проблемы. Говорят, что характер у меня слишком мягкий, хотя специалист хороший, поэтому руководить не смогу коллективом. Вот и взяли начальника откуда-то со стороны, ну как водится со связями. Дуб дубом. Характер противный. Все на меня глядит и облизывается. Противно-то как. Я конечно, женщина доступная, но для таких неприступная. Уволюсь.

– Думаешь, на другом месте лучше будет?

– Не знаю, но какие-никакие перемены. А с начальником общаться не могу – злость переполняет. Прямо душит. Реакция у меня на него, как у кошки на собаку. В светлое будущее верится с трудом, хочется забиться куда-нибудь в уголок и лежать. Может чего и вылежу. Выпьем за будущего мужа и любовника.

Они глотнули еще вина и Даша спросила:

– Мы пили за одного человека, или за двух?

– За двух, – пояснила Инна. – Муж – это муж, а любовник – это любовник.

– Зачем тебе сразу двое?

– Дарья, разве ты не знаешь, что такое любовь и страсть?

– Думала, что знаю, но мой развод свидетельствует о том, что у меня были ошибочные представления.

– Любовь – это такое состояние, когда какой-нибудь паразит все время рядом с тобой, даже когда он отсутствует. В голове твоей сидит и командует тобой. Ты уже себе не принадлежишь, а только ему. Есть много средств от него избавиться. Позволить новой страсти овладеть тобой. Тогда у тебя в голове сразу два паразита будут сидеть и бороться сами с собой. И ты в безопасности. Короче, обязательно нужен муж и любовник. Тогда сохранишь свободу и себя. Ты им будешь отдавать свое тело, страстно отдавать. И всегда победителю. Сегодня победил муж, а завтра любовник. Любовь – она безгранична, нет, она необъятна.

– Измена! – заметила Даша. – Она и есть измена.

– О какой измене ты говоришь! – возмутилась Инна. – Ты не изменяешь, ты отдаешься победителю. Ты просто добыча и жертва. Не забывай, мы слабый пол и голос у нас не решающий.

– Разве нельзя прожить не изменяя?! – спросила Даша.

– Можно, – ответила Инна, – встреть победителя, встреть героя. Съела?! Где же ты найдешь такого мужика, который одной левой всех победит? В том-то и дело. Беда наша в том, что нет героев. Если женщина не может найти настоящего мужчину, то она находит двух или трех, чтобы все вместе они составили одно целое.

От вина стало хорошо. Инна оживилась, а когда в ней много энергии, то она всегда что-нибудь затевает. Может уборкой квартиры заняться, которая и без того у нее всегда чистая. Она вообще не может жить без движения.

Сейчас Инна решила, что самое время заняться гаданием. Она овладела только одним способом гадания: из карт Таро – раскладывала кельтский крест. Для этого нужно отобрать из двадцати двух карт десять. И разложить их. Десятая карта подводила итог гаданию – предсказывала, какое будущее ожидает человека.

– Будущее вырастает из прошлого, – сказала Инна Даше. – Твое прошлое я знаю, как никто другой. К тому же я сейчас настроюсь на твою душевную волну и буду стараться изо всех сил. Я не властна над картами. Наоборот – они управляют мной, заставляя мои руки двигаться и предопределяют судьбу.

Три раза Инна разложила кельтский крест и каждый раз десятой картой оказывалась карта, изображающая ангела, трубящего о наступлении дня Страшного Суда. Под трубящим ангелом были открытые могилы, из которых восставали люди.

– В твоей жизни случатся большие перемены, – сказала Инна. – Теперь ты посланник Божий, орудие высших сил. Постарайся понять смысл возложенной на тебя задачи и выполнить её с честью.

– Пусть я буду божьим орудием, – согласилась Даша. – А счастье там мне не грозит? Или с этим проблемы?

– Прямое положение карты говорит о пробуждении, обновлении, о большой духовной энергии. Ты начнешь новое дело и изменишь свою жизнь к лучшему.

– Если бы по картам мы могли бы узнать будущее, изменить свою судьбу, то все валом шли бы к гадалкам, – возразила Даша. – К гадалкам обращаются те, кто уже потерял всякую надежду.

В открытое окно в комнату ворвался ветер и шторы надулись парусами. Инна бросилась закрывать окно.

– У какой ветер поднялся! – сказала Даша, поднимаясь. – Сейчас дождь пойдет. Пойду-ка я домой.

Совсем близко оглушительно громыхнуло, подтверждая верность ее слов. Когда Даша вышла на улицу, то упали первые тяжелые капли. Она ускорила шаг, но не успела пройти и полквартала как кругом образовался потоп, запахло огуречной свежестью. Ветвистые молнии и оглушительный гром, который следовал за каждой вспышкой, возвещали о наступлении конца света. Даша промокла насквозь и уже не было смысла торопиться.

Ей оставалось перейти улицу, и она была бы уже дома, но тут зажегся красный свет светофора. Даша остановилась. Полыхнуло совсем рядом, Даша ощутила острую боль в виске, а затем наступила темнота.

Когда она очнулась, то обнаружила, что лежит на спине. Что-то жгло грудь. Она села и в тусклом свете фонаря скорее почувствовала, чем увидела, что на груди ее глубокий ожог в виде креста. Золотая цепочка с крестиком на шее исчезла. «Ее молния испарила!» – сообразила Даша. Она попыталась встать, но ноги не слушались. Она достала из кармана джинсов сотовый телефон и позвонила Инне. Где-то она слышала, что во время молний нельзя пользоваться сотовым, но ведь снаряд, как и молния, два раза в одно место не попадает. Она так и сидела на асфальте, пока не прибежала Инна. С ее помощью Даша поднялась. Ноги хоть и с трудом, но слушались.

В квартире Даша рухнула на диван, а Инна сначала раздела её, затем досуха вытерла полотенцем и укрыла теплым одеялом.

– Ну как ты? – спросила Инна, тревожно вглядываясь в ее бледное лицо.

– Жива! – прошептала чуть слышно Даша.

– Сейчас «Скорую» вызову, – сказала Инна.

– Никаких «скорых»! – отрезала Даша. – Поставь чайник и достань водки. В аптечке есть горчичники, а в шкафу найди шерстяные носки. Горчичники поставишь на ноги и наденешь носки.

Инна все сделала, как ей велела Даша. Они выпили по рюмке водки и запили горячим чаем с молоком.

– Почему ты не хочешь, чтобы я вызвала «Скорую»? – спросила Инна.

– Они приедут, а потом раструбят на весь свет, что вот чудо случилось. Еще одна выжившая после прямого попадания в нее молнии. Такая слава мне не нужна, а если моим родителям хоть слово скажешь, я тебя придушу.

– Не скажу, – пообещала Инна. – Я вот слышала, что один мужик, после того, как в него ударила молния, стал ощущать себя женщиной. Все закончилось тем, что он сменил пол.

– Бедняга! – пожалела Даша.

– Говорят, что продолжает жить со своей женой. Были мужем и женой, а теперь подружками стали, детей вместе воспитывают. Да что мы знаем о человеке, о скрытых его возможностях, – продолжала Инна. – Это молния пробудит твои скрытые возможности. Ясновидящей станешь, будущее будешь предсказывать.

Последние слова Инны Даша уже не слышала, она спала.

* * *

Проснулась Даша бодрой и совершенно здоровой. Они с Инной попили чай, купили гостинцев и поехали в деревню, к родителям Даши.

Ее родители совсем недавно вышли на пенсию и теперь постоянно жили в деревне. Отец Даши, Алексей Федорович, был инженером, проектировал подземные и надземные хранилища для нефти и газа. Мама, Лилия Сагитовна, всю свою жизнь проработала в школе, где преподавала математику.

Они радовались, что теперь на пенсии, потому что устали от людей, но не от работы. Работать они любили и всю свою энергию теперь тратили на то, чтобы их участок стал самым цветущим участком на земле.

Алексея Федоровича всегда отличала практичность. Когда пошла мода на сады, он вместо того, чтобы приобретать садовый участок, купил заброшенный дом в деревне с участком в пятьдесят соток земли.

Правда, это было далековато от города, но здесь природа сохранилась в своем первозданном виде. Лес, небольшая и чистая речка, простые люди, в основном, дружелюбные и открытые. Дом он разобрал на дрова, а вместо него построил чудо-теремок из сосновых бревен. Бревна он пропитал дефицитной в ту пору пропиткой, которая предотвращала гниение, затем покрыл их бесцветным лаком. И сейчас, спустя двадцать лет дом выглядел как новенький. Со временем в доме появились все удобства, так что трехкомнатная квартира, которую они оставили Даше, не выдерживала никаких сравнений с уютным жильем родителей.

Дашу ждали. Она не успела открыть калитку, а ей навстречу уже летела с радостным криком дочь Ксюша. Даша присела и поймала дочь в объятья. Ксюша уткнулась поцелуем в щеку, обхватив ее шею теплыми и ласковыми руками. Даша поднялась и пошла к дому, неся дочь на руках.

Как и все дети, Ксюша была необыкновенным ребенком. Она с удивительным пониманием отнеслась к разводу родителей. Женская мудрость передалась ей по наследству. Игорь был очень удивлен, когда дочь ему сказала, что человек не должен быть одиноким и пусть он найдет себе другую жену, которую Ксюша будет любить так же, как она любит его.

– Вот и доченька приехала! – просиял Алексей Федорович. – Как раз к обеду.

Он сидел на веранде за столом. Из дома вышла мама, неся кастрюлю с борщом, ароматный и дразнящий запах которого сразу же пробудил аппетит.

– Что-то ты бледна, доченька?! – сразу же заметила мама.

– Устала, – ответила Даша, найдя самое простое объяснение.

– Город из любого все соки высосет, – заметил папа. – Ничего, отдохнет, сил наберется. Давай, садись доченька. И ты, Инна, располагайся.

В родительском доме Даше отводилась роль маленькой девочки. Ей ничего не давали делать и всегда протестовали, когда она хотела чем-нибудь помочь. Отец всегда шутил: «Если ты переделаешь все дела, что нам останется. Помирать от скуки?!» Лукавил, конечно, от любви к дочери. Он мечтал о том, чтобы Даша поскорее нашла себе мужчину, понимая по мудрости лет, что такое одиночество.

После обеда Даша с Инной устроилась на веранде в удобных плетеных креслах. Ксюша демонстрировала маме свои успехи. В свои пять лет она уже умела читать, писать и преуспела в математике. Ничего не поделаешь, наследственность. Даша без всякого притворства хвалила дочь.

– А теперь, мам, давай соревноваться! – сказала Ксюша, показав все свои успехи за неделю.

– Как соревноваться и в чем? – спросила Даша.

– Как мы с дедушкой, у кого рисунок будет лучше. Рисуем треугольники, квадраты, окружности. Только мне человечков всегда хочется рисовать, а дедушка говорит, что сначала нужно треугольники нужно научиться рисовать.

«Ого! – подумала Даша. – Оказывается папа прирожденный педагог».

– Ну давай рисовать человечков! – согласилась Даша.

Даша нарисовала свой портрет. Это был портрет, нарисованный черным графитовым карандашом, который полностью совпадал с оригиналом. Это был даже не рисунок, а черно-белая фотография, на которой Даше была лет на пять моложе и выглядела очень счастливой. Рисунок завораживал. И это еще не все. Самое удивительное было то, что Даша совсем не умела рисовать.

– Ты победила, мама, – сказала Ксюша, взглянув на рисунок.

– Извини, доченька, – сказала Даша.

– Ну что ты, мама! Дедушка говорит, что все таланты родителей передаются детям в улучшенном виде. Так что я буду рисовать лучше тебя.

– Умница моя! – сказала Даша и обняла дочь.

Взглянув на рисунок, Инна воскликнула:

– Чур мое!

Подошел отец, взглянул на рисунок и спросил:

– Ты что – уроки рисования берешь?

– Нет, это результат самообучения, – вынуждена была слукавить Даша.

– Потрясающе! – пришел к выводу отец. – Ты настоящий профессионал.

– Так! – сказала Инна. – Я первой заявила свои права на рисунок.

– Бери! – согласился Алексей Федорович. – У нас фотографий Даши полно.

* * *

В понедельник Даша пошла на работу. Она работала кредитным экспертом. Не всякий человек, закончивший экономический институт, может быть кредитным экспертом. Для этого нужно обладать логическим мышлением, уметь оценить благонадежность клиента и еще быть психологом.

Дашу весьма уважали на работе, даже ее начальница, Лариса Дмитриевна, что не мешало ей все время цепляться к Даше, но та оставалась спокойной и невозмутимой. У Ларисы Дмитриевны был сложный характер, потому что в свои тридцать пять лет она была одинокой женщиной и перспектив выйти замуж у нее не было никаких.

День проходил как обычно до тех пор, пока Лариса Дмитриевна не подвела к ней клиента и сказала:

– Дарья Алексеевна, оформите молодому человеку кредит. Управляющий уже посмотрел его документы и решил, что вопрос должен быть решен положительно.

Даша мельком взглянула на молодого человека. Лицо человека искажено памятью, чувством и мыслью, поэтому оно о многом говорит для наблюдательного человека. И еще глаза. У молодого человека были пронзительные глаза, уверенного в себе человека.

Интеллект подсказал Даше, что перед ней мошенник, а эмоции, что молодой человек противен, как рвотное зелье.

Бегло просмотрев документы, Даша приняла решение:

– Банк не может вам выдать кредит.

– Это еще почему? – спросил молодой человек и его пронзительные глаза приобрели стальной блеск.

– Вы представили недостоверную бухгалтерскую отчетность и ваши финансовые показатели завышены.

– Ну знаете ли! – возмутился он, резко встал, так что стул отлетел и направился прямиком в кабинет Ларисы Дмитриевны.

Лариса Дмитриевна вылетела из кабинета, бросила на Дашу негодующий взгляд, который говорил о том, чтобы она приготовилась к взбучке.

Вскоре прибежала секретарша управляющего банком и сказала, что шеф вызывает ее к себе.

Управляющий был молодым человеком, который только в этом году закончил институт. Вот уже два месяца он управлял банком, потому что его отец был большая шишка.

– Дарья Алексеевна, – вежливо обратился он к ней, – вы почему не выполняете распоряжение начальства?

Сесть ей он не предложил.

– Клиент предоставил недостоверные сведения, – ответила Даша.

– А я нахожу эти сведения достоверными, – возразил управляющий. – К тому же он мой приятель.

– Хорошо, что не друг, – заметила Даша.

– Это почему?

– Он – мошенник.

– Я гляжу, вы совсем не боитесь начальства. Очень интересно – почему?

– Профессионализм позволяет, – ответила Даша.

– А я вас уволю, – пригрозил управляющий.

– Это несправедливо.

– Знаю.

– И все равно уволите?

– Да.

– Почему?

– Жизнь так устроена. Миром правит несправедливость, потому что жизненных благ для всех не хватает, только для избранных.

– А вы значит избранный?!

– Вы же сами это знаете, – ответил управляющий.

Даша почувствовала, как кровь приливает к ее голове и её охватывает ярость. Придавить бы его этим роскошным столом, за которым он сидит уверенный и невозмутимый, молодой и наглый, припереть его к стенке, чтобы дыхание ему сперло, а глаза вылезли из орбит. И в этот момент массивный стол мелко задрожал. «Однако!» – удивилась Даша.

– Что такое?! – удивился вместе с ней управляющий.

Стол сантиметров на пять продвинулся вперед и управляющий в испуге отъехал в кресле, хотел было вскочить и выбежать из-за стола, но не успел, стол снова пришел в движение и припечатал управляющего вместе с креслом к стене.

– Ой! – вскрикнул управляющий и глаза его стали большими, удивленными и испуганными.

– Что это? – спросил он Дашу, которая сохраняла спокойствие и невозмутимость.

– Думаю, что справедливость, – ответила Даша и вышла из кабинета.

Когда Даша вышла из кабинета, там раздались два выстрела. Это лопнули лампы дневного света. Сначала одна, а следом вторая. Секретарша испуганно ойкнула и бросилась в кабинет шефа. Управляющий был жив, но только придавлен к стене массивным столом и весь был покрыт осколками стекла.

Придя в свой отдел, Даша зашла в кабинет к Ларисе Дмитриевне, оставив дверь открытой, отчетливо и громко сказала:

– Если ты змея, то ты не можешь не жалить. Только не надо бросаться на всех подряд и без пользы для себя.

Затем собрала свои вещи и пошла домой. Был конец рабочего дня.

* * *

Весь вечер у Ларисы Дмитриевны было плохое настроение. В таком же настроении она проснулась. Будильник сотового телефона назойливо звенел. Ей пришлось сделать усилие, чтобы дотянуться до сотового и прекратить звон.

Лариса Дмитриевна долго лежала, зажав в руке сотовый телефон, и не двигалась. На работу идти не хотелось. И вообще никуда не хотелось. Она заставила себя встать только тогда, когда вспомнила, что кроме работы в её жизни больше ничего нет.

В ванной она взглянула в зеркало и увидела змею. Она была зеленого цвета и с красными глазами, которые неподвижно смотрели на нее. Лариса Дмитриевна коротко, но звонко взвизгнула и выскочила из ванны, захлопнула дверь и уперлась в неё руками. Она с опаской взглянула на щель между дверью и полом. Она была слишком узкая, змея не пролезет. Конечно, не пролезет, но на всякий случай отставила ноги от двери подальше.

Сердце колотилось, мешая слушать звуки в ванной. Вскоре появились первые здравые мысли. «Откуда змее взяться в ванной? – спросила она себя. – Да еще такой здоровой». Собрав всю свою женскую слабость в кулак, Лариса Дмитриевна приоткрыла дверь и заглянула в ванную. Змеи она там не увидела. Распахнула дверь пошире и заглянула под ванну – не притаилась ли змея там? Нет, не притаилась. «Значит, почудилось!» – решила Лариса Дмитриевна и еще раз оглядела всю ванну, начиная с пола и кончая потолком.

Совсем успокоившись, она вошла в ванну, взглянула в зеркало, где вновь увидела змею. На этот раз она уже не завизжала, а только растерянно моргнула. Змея в зеркале тоже моргнула. Смутная мысль мелькнула в мозгу Ларисы Дмитриевны, она стремительно прошла в комнату и встала напротив зеркала платяного шкафа. В зеркале она увидел женщину со своей фигурой, но только голова была змеиной. Лариса Дмитриевна взмахнула руками, женщина с головой змеи в зеркале тоже взмахнула руками.

Если ты смотришь в зеркало и видишь не себя, а змею, то тебе прямая дорога к психиатру. И Лариса Дмитриевна поспешила в психиатрическую поликлинику.

Очередь к психиатру была внушительной. Это и огорчило, и обрадовало Ларису Дмитриевну. Огорчило то, что придется долго ждать, а обрадовало, что она не одна, психов много.