Текст книги "По ту сторону чувства"

Глава 8

Багиш проснулся среди ночи. Очень хотелось пить. Некоторое время он лежал, затем встал, прошел в кухню, поставил на плиту чайник.

Открыл холодильник, чтобы взять молоко и увидел непочатую бутылку водки. Некоторое время размышлял, а затем мысленно махнул рукой: сегодня только суббота, так что можно и расслабиться. Достал и её. Закипела вода в чайнике. Багиш заварил чай, подождал, пока заварится, налил себе чаю, а в стопку – водки.

Неожиданно в кухне появилась Надя.

– Не спится? – спросил Багиш.

– Не спится, – ответила Надя. – Во сне меня за руку кусали собаки. Хорошо, что проснулась, иначе всю бы искусали.

– Нужно посмотреть в соннике: к чему бы это?

– Не нужно, я знаю, к чему, – ответила Надя.

– И к чему же?

– Вчера обожгла руку. Вот она разболелась.

– Водку будешь.

– Нет, а вот от чая не откажусь.

– А я выпью, – сказал Багиш. – Хорошо быть хозяином самому себе и делать то, что желаешь.

И стал готовить для неё чай.

– Можно задать личный вопрос? – спросила Надя.

– Задавай, – разрешил Багиш.

– Ты из-за этого разошёлся с женой?

– Из-за чего этого?

– Чтобы быть самим собой?

Багиш задумался. Выпил водки, запил чаем.

– Ну да, мы и в браке желаем быть самими собой, но не у всех получается, – сказал он. – Нет, не из-за этого. Всегда знал, что стоит мне перейти определенную черту, и мы расстанемся навсегда.

– И что же эта за черта?

– Черта, после которой люди становятся чужими.

– Я думала, что только мы – женщины – можем много говорить, но так и ничего не сказать, – улыбнулась Надя. – Оказывается и мужчины умеют говорить загадками.

– Какая же эта загадка? – не согласился Багиш. – Была бы любовь, не было бы и черты. Я даже не знаю: было ли у нас когда-нибудь то, что называют любовью.

– А почему тогда женился?

– Пока не женишься, не все узнаешь о женщинах, – пошутил Багиш.

– А если серьёзно?

– От одиночества. Знакомился, встречался пару раз и расставался. Долго же это не могло продолжаться. Вот и решил однажды не останавливаться, но расстаться всё-таки пришлось.

– Ой! Как мне это знакомо, – сказала Надя. – И я в молодости ощущала себя очень одинокой, мне казалось, что меня не понимают, никому я не нужна. Сейчас вспоминаю и понимаю, что носилась с собой, как с писаной торбой. Не другие меня должны были понять, а я саму себя. Потратила молодость на то, чтобы найти настоящего мужчину, чтобы улучшить человечество. Ни мужчины, ни улучшения человечества.

– Тут ты права, – сказал Багиш. – Поймёшь самого себя, поймёшь и других людей.

– Какие же мы были наивными. Мечтали о люби. Никакого там секса, да и слова такого не знали, только любовь – возвышенная и духовная, поэтому в нашем поколении столько разочарованных. Молодость прошла, но вновь мечтаем о любви, понимая, что физическая близость без неё – это всего лишь примитивный секс. Замкнутый круг.

– Да молодость проходит, а жить хочется так, как будто по-прежнему молод, – сказал Багиш.

– Даже сильнее, чем в молодости, – сказала Надя. – Мысли глубже, чувства тоньше, вот поэтому любви и все возрасты покорны. И безумно жаль сил, жизни, растраченной на добывание простых истин. И невыносимое чувство пустоты. Пустота в душе, которая все чувства превращает в тоску. Проснёшься так ночью, тихо, темно и представляешь вечность. И непреодолимо тянет к краю обрыва, но от прыжка останавливает страх, что и там нет ничего, та же пустота. Вечность – это пустота. Нет в ней ничего, кроме одиночества. Разбередил ты мне душу, Багиш. Налей и мне. Выпить нужно, чтобы забыться.

Багиш достал вторую стопку, налил ей и себе водки.

– За что пьём? – спросил он.

– За радость, – сказала Надя. – Радость она как радуга. Появится после дождя, повиснет в небе и всё вокруг превращается в сказку.

Выпили. Надя по примеру Багиша запила водку чаем.

– И ведь никогда не оставляешь надежду встретить того, кто скажет, что нам не обойтись друг от друга, каждый из нас продолжение другого. И живёшь этой надеждой, кочуя из одного дня в другой, – сказала Надя. – Глупо, да?

– Нет, не глупо. Без надежды никак. Говорят, старость начинается тогда, когда подчиняешься обстоятельствам, – сказал Багиш. – Только я никогда им не подчинюсь, характер такой.

Багиш наполнил стопки. Надя подняла свою.

– За то, чтобы не стареть, – сказал Багиш.

– Ой как согласна, – поддержала тост Надя, – но разве это возможно?

– Конечно, – сказал Багиш. – Душа вечна молода, а пока она молода жизнь продолжается, а мечты сбываются.

Выпитая водка теплом разлилась по телу, слегка кружила голову.

– Я вот когда выпью, то вся сложность жизни исчезает. Жизнь кажется простой и ясной. Живи и давай жить другим. Ведь так все просто, но люди не понимают этой простоты. Выпьешь и появляется лёгкость, уверенность в том, что без труда разрешишь любые проблемы, а утром просыпаешься и понимаешь, что это далеко не так.

– Когда выпьешь, то живёшь чувствами, – сказала Надя. – А в чувствах человек такой, какой он есть. Чувства – это искренность человека. Увы, искренним в жизни быть нельзя.

– Можно, – не согласился Багиш, – но для этого нужно быть абсолютно свободным человеком, преодолевшим все свои страхи.

«А ещё, чтобы рядом был человек, который бы понимал эту простоту и искренность», – подумал Багиш.

– Ну тогда за простоту, – сказала Надя.

– Жизнь мудрее нас, живущих и мудрствующих, – заметил Багиш, разливая водку по стопкам. – Жизнь делает нас мудрее, а мудрость приводит к простоте, а простота – к скромности, скромность – к ясности, а ясность – к истине, истина – к истоку, а исток – к любви, – сказал Багиш.

– Потрясающая логика, – улыбнулась Надя. – – Да, иногда перед тобой такой клубок проблем, так все сложно, запутано, что, кажется, никогда не разберёшься. А когда доберешься до сути каждой проблемы, то она потрясает своей простотой. В жизни нет ничего сложного. Это мы сложны, мы сами – камень преткновения на пути к простоте. Жизнь сложна для тех, кто в ней запутался, а для счастливых людей она проста и ясна.

– Все так, – согласился Багиш. – Мы стремимся к мудрости, а нужно стремиться к простоте. Оправданиями самих себя только осложняем свою жизнь.

– Вот-вот, – подхватила мысль Надя. – Наши мысли, убеждения и взгляды препятствуют простоте. В молодости я была убеждена, что ничем не должна жертвовать ради мужчины. Жертвовать собой ради мужчины? Нельзя же быть такой дурочкой. И лишь когда родила, поняла, что жертвенность – это естественная черта женщина. И именно своей жертвенностью женщина влюбляет в себя мужчину. Любовь женщины к мужчине – это самое мудрое чувство. Женщина любит мужчину не для себя, а ради жизни на земле. Без жертвенности нет любви. Жертвенность женщины освобождает мужчину, наполняет его силой. Лишь слабый мужчина злоупотребит жертвенностью, сильный же превратит жизнь в сказку. Увы, слишком поздно я это поняла, слишком поздно.

– Каждый разгадывает загадку счастливой жизни самостоятельно, не пользуясь опытом человечества, полагая, что они лучше знают жизнь, – сказал Багиш. – Человек всемогущ в своих бессмысленных деяниях.

– Скорее велик в своих заблуждениях, – уточнила Надя и добавила: – И ещё во лжи себе. Лжем себе, когда просыпаемся не с теми. Лжем тем, кого любим, так же и тем, кого забудем тотчас же. А из чего лжем? Всё из-за страха. Страха перед собой, близкими, друзьями, начальниками, соседями. Да мы сотканы из страха. Молчим, сидя за столом, только от того, что сказать боимся то, из чего разовьётся неудобная нам тема. Боимся быть самими собой, а потом удивляемся, почему в жизни счастья нет?

Багиш разлил по стопкам остатки водки.

– За то, чтобы мы наконец-то стали самими собой.

Выпили.

– Уже совсем рассвело, – сказала Надя.

– Самое время ложиться спать, – пошутил Багиш. – Пойду покурю и лягу.

– А я со стола приберу, – сказала Надя.

И каждый из них продолжил этот разговор, но уже с самим собой. Собеседником была прожитая жизнь, а она ведет только внутренний диалог с человеком.

Глава 9

– Гордая ты, Сания, и упрямая, – часто говорила мама ей. – Ведь наплачешься.

Сания любила маму, но её мнение о себе не разделяла – у неё были свои взгляды на жизнь. Гордость и упрямство не могут быть сами по себе недостатками, все зависит, когда и в каких условиях их проявлять.

И жизнь не давала повода ей усомниться в своей правоте, пока она не встретила Игоря.

Познакомились они на остановке, где пережидали дождь. Даже не дождь, а стихию, от которой было темно вокруг. Ветер буйствовал, время от времени врывался под навес и осыпал людей дождевыми каплями. Молнии сверкали, разрывая небо, а через несколько мгновений всё вокруг потрясал грохот грома.

Буйство стихии не пугало, а волновало Санию. Вот так же буйствуют человеческие страсти, как буйствует природа. Молодой человек стоял рядом и смотрел на неё. Она тоже его приметила. Так они и стояли друг возле друга, чувствуя друг друга, чувствуя то невысказанное, что объединяло их.

Дождь кончился, а он так и не заговорил. Сания хотела выйти из укрытия, но все вокруг затопило так, что не промочив ноги, нельзя было пробраться на сухое место. Она рассматривала лужу, выбирая место, где не так много воды, чтобы перебраться через неё. И тут молодой человек поднял её на руки и перенёс через лужу.

«Какой сильный!» – подумала Сания.

От волнения и неожиданности она вся покраснела.

– Спасибо, – поблагодарила она молодого человека.

И они встретились глазами. Кажется в это мгновение она и влюбилась в него.

– У вас, верно, от поклонников нет отбоя, – наконец решился молодой человек.

– Почему?

– Вы мечта каждого мужчины, ставшая явью, – сказал он ей.

– Вот как! – улыбнулась она. – Продолжайте. Вы приятный собеседник.

Вот так все началось. Тогда Сания ещё не знала, что любовь может ослеплять.

В свои девятнадцать лет Сания смутно осознавала смысл семейной жизни. Играла в хозяйку, варила супы, пекла пироги. А затем пришла скука. Чего-то остро не хватало. И с каждым днём обнаруживалось, что они совершенно разные. Игорь оказался эгоистичным, обидчивым. И после ссоры уезжал к матери за утешением. Скандалы не способствовали улучшению их отношений, но помогали понять друг друга.

Однажды, посмотрев в зеркало, Сания увидела, какой у неё изможденный вид. Умопомрачение прошло. Пелена с глаз сошла, она вернулась в реальность и всё увидела в истинном свете. И поняла простую истину: она потеряла саму себя. Где та искренняя, непосредственная и смешливая девушка? Во что она превратилась? Трагедия не в том, что они разные, а в том, что больше нет любви. И Сания ушла от Игоря. Лишь потом она осознала, что целый год подсознательно готовилась к этому. Расставшись с Игорем, она испытала только облегчение. Она недоумевала, как столько времени они могли быть вместе и как её угораздило влюбиться в конченого эгоиста.

Когда она вернулась в родной дом, то мать сказала:

– А я все ждала, когда же твой характер себя покажет.

– Ты о чем, мама?

– Судьба желающего ведёт, нежелающего тащит, – сказала мать, – а характер и есть судьба. Разные у вас характеры и судьбы разные.

– Мама, характер у меня твой: нравом хорош, да норовом негож, – не согласилась Сания.

– Да ладно вам, – вмешался отец. – Каждый привыкает к своему характеру, а уж потом другие привыкнут.

Более к её прошлому в семье не возвращались.

С рождением дочери мир вокруг изменился. Любовь снова вошла в её жизнь. Мир, конечно, остался прежним, но изменилось её отношение к нему. Её душе было тепло от любви к дочери. От её улыбки. От всего. Дочь была теперь точкой, с которого начинался и продолжался весь мир.

Став матерью, Сания поняла, что в жизни действительно есть место чуду. Чудом была не только дочь, а то чувство, которое завладело всем её существом. Она вдруг поняла, что любит весь этот мир таким, каким он есть. Материнская любовь позволила ей увидеть благородную сторону жизни, которая возвышается над другой жизнью, где насилие, страдание и другие беды. Теперь в ней жила иная любовь.

Сания стала уверенной в себе, нет, не потому, что преодолела все свои страхи, а потому что твёрдо знала, чего она хочет в жизни. Она расцвела как женщина и светилась удивительной внутренней красотой. В ней было то, что даётся только природой – бесконечная женственность. Женственность – истинная красота женщины, благородство её души, очарование и тайна, которая восхищает и вдохновляет мужчин.

Каждый день она ловила на себе взгляды мужчин. По одному мимолетному взгляду, она могла определить, каков внутренний огонь души человека. Ведь только этот внутренний огонь определял – способен ли человек созидать или разрушать, как самого себя, так и тех, кто находится рядом с ним.

Как много встречала Сания людей с потухшими взглядами. В таких людях жизнь чуть теплилась, они не жили, а существовали. У них недостаточно жизненной энергии, внутреннего огня ни для того, чтобы согреть себя, ни для того, чтобы поделиться своим теплом с другими. Они решили, что у них недостаточно сил, чтобы снова разгореться. Они не просят и не ждут никакой помощи. Устали. Не верят. А когда-то ведь верили, но быстро сгорели, ярко, красиво. Теперь похожи на свечи: горят дольше, но света и тепла от них нет, одна видимость. А есть люди – чистое пламя. Они могут гореть тихо и ровно, но могут так воспламениться, что обогреют всех вокруг. И неисчерпаем сокровенный огонь их души, ибо она частичка огня самой Вселенной, они живут, творя радость вокруг и поэтому вечно молода их душа.

У Сании не было отбоя от поклонников. Они появлялись и быстро исчезали, верно ещё потому, что она дала себе клятву не переходить границ, пока не будет уверена в своих чувствах.

Гордость не позволяла ей перейти эту границу. Плоть её бунтовала, но, как установили психологи, люди не кончают самоубийством из-за сексуальной неудовлетворенности. Только неудовлетворенная страсть толкает людей на самоубийство. Страсти – это любовь, жажда власти, славы или мести. Секс – не страсть, а физиологический инстинкт, только соединяясь с чувством, он принадлежит любви.

Сания представляла жизнь как разные дороги, по которым нужно пройти. Дорога Мечты сменяется дорогой Разочарований. По ней необходимо пройти, чтобы попасть на дорогу Надежды, а она приведет к дороге Любви. Обязательно, только нужно идти вперед. Как долго идти она не знала. Не ей было решать, а жизни. Два начала, живущие в ней будут вести по этой дороге бесконечно, пока она не встретит любовь. Ведь в каждом человека два начала: женское и мужское. Они ведут меж собой бесконечную борьбу. Прекратить её можно только одним единственным способом – встретиться и воссоединиться, но в том-то и усмешка жизни, что два начала могут воссоединиться в душе лишь тогда, когда человек встретит свою вторую половину в жизни. Любовь примирит и соединит два начала души. А пока не встретил человек свою вторую половину, то бродит по жизни, не зная покоя.

И сам процесс воссоединения не прост, а иногда и очень мучителен. Поскольку никто не подходит внутренним мужчине и женщине идеально, начинается обрезание лишнего. А это больно. Не каждый ампутацию выдержит. А затем выясняется, что и ампутация не была нужна, потому что в любви человек рождается заново. Происходит перерождение человека, но немногие способны ко второму рождению. Не любовь не могут найти люди, а переродиться в любви.

Жить, каждый день преодолевая самого себя, подчиняя чувства разуму не каждому дано, не каждый обладает столь сильной волей, но Сания была сильным человеком. Теперь она жила разумом, который говорил ей, что только истинная любовь – счастье человека. И она раз и навсегда решила для себя подчинять свои чувства разуму, пока не встретит свою вторую половину, ведь только в этом случае возможно счастье, любовь, настоящая жизнь.

И всё-таки ей было тяжело. У чувств нет ни завтрашнего дня, ни вчерашнего: они живут настоящим. Чувства ненасытны. Чувства требуют жизни. Каково это сдерживать свои чувства в молодости?! Когда они требуют, бунтуют, не дают покоя ни душе, ни телу, а ты живи и подчиняй их разуму. Как долго выдержит разум бунт чувств? Сания этого не знала, но продолжала загонять чувства глубоко в своё подсознание, понимая, что нельзя им давать волю, однажды чувства взяли вверх над разумом, но ничем хорошим это не кончилось.

Глава 10

Данис думал, что он первым явится на свидание, но ошибся. Сания уже была в сквере, она катила перед собой коляску, в которой сидело очаровательное создание. На свидание с детьми не приходят, почему-то он сразу же решил, что это ребёнок Сании.

– Как зовут доченьку? – спросил он, поздоровавшись

– Даша, – ответила Сания.

– Красавица, вся в мать.

– Да, – согласилась Сания. – Как только она родилась, мне стало ясно, что другого такого чуда не сыскать на всём белом свете.

Очаровательное создание было занято пустышкой. Увидев перед собой чужого человека, она перестала сосать, внимательно посмотрела на него карими глазами и, решив, что незнакомец не представляет угрозы, вернулась к прерванному занятию.

– Так ты замужем?

– Разведена, – ответила Сания.

Она посмотрела на него. И взгляд её говорил: «Ну, вот я теперь вся перед тобой, а вокруг тебя много молодых и красивых девушек, не обремененных прошлым. И что ты будешь делать?»

– Я думаю, что ты правильно сделала, что назначила свидание на десять утра, – сказал Данис. – Теперь у нас целый день впереди.

– Вообще-то целого дня у нас нет, – уточнила Сания. – Через час у меня автобус до Максимовки. Там живут мои родители.

– Нет, не поедете, – не согласился Данис, – потому что я вас отвезу. Машина у меня на парковке, всего через квартал отсюда.

– Положительно мне сегодня везёт, – улыбнулась Сания.

– Из-за чего разошлись? – спросил он так просто, так понимающе, что Сание захотелось быть с ним искренним.

– Знаешь, какие удивительные люди живут рядом с нами. Ты не поверишь, но есть такие люди, которые искренне считают, что они – единственные в мире и лишь они способны мыслить и чувствовать, а другие должны только сопереживать вместе с ними.

– Как же ты его сразу не разглядела? – спросил Данис. – Слышал я о потрясающей женской интуиции. Говорят, что если бы не женская интуиция, сколько мужчин пробежало бы мимо своего счастья.

– У меня очень хорошо развита интуиция, но, видимо, это касалось лишь людей, которые меня не интересовали, – ответила Сания. – А быть может правы те, кто утверждает, что любовь – это помешательство, а потом вмешивается жизнь и вводит человека в разум.

– Есть вещи, которые понятны сразу. Есть вещи, которые можно понять, но есть вещи, которые невозможно понять, как бы мы ни старались. Может эта была вовсе не любовь, а страсть, – поддержал её Данис.

– Может, – согласилась Сания. – Я и сама много раз задавала себе этот вопрос. И каждый раз получала разные ответы. Говорят, что настоящие браки заключаются на небесах, для того, чтобы одних сделать счастливыми, а других – наказать. Не нам, переменчивым и недальновидным, судить об этом. Разве что задумываться и извлекать уроки.

– И за что ты была наказана?

– Быть может, наказана за упрямство и своеволие. А быть может, за наивность и доверие. Слишком была счастлива в жизни, пришла пора хлебнуть горя, свою долю несчастий. Ведь без страданий нет настоящего человека. Да, к истинному счастью жизнь ведёт самой трудной дорогой. И легких путей к счастью не бывает, потому что для начала нужно стать человеком. И испытаний, которые нам не по силам, жизнь не посылает.

– У каждого свой путь к своему истинному предназначению, – сказал Данис, решив сменить тему.

– И какое же оно – истинное предназначение? – спросила Сания.

– Говорят, кто счастлив в этой жизни, тот выполнил своё человеческое предназначение

– А что такое счастье? – спросила Сания.

– Не знаю, – ответил Данис. – Знаю лишь, что одному быть счастливым невозможно.

Они уже дошли до автомобиля, разговор прервался насущными заботами. Данис усадил их в машину, выехал с парковки. Движение было оживленным, поэтому Сания решила не отвлекать его разговорами.

До Максимовки, несмотря на оживленное движение, доехали быстро. Данису сразу же понравился дом, в котором жила Сания и её родители. Дом – это тоже характер. Неважно, какой он большой или маленький, главное, чтобы он радовал глаз. И дом радовал аккуратностью и простотой. К дому прилегал тенистый яблоневый сад и огород с аккуратными грядками.

– Как здесь хорошо, – восхитился Данис. – А почему ты не живёшь здесь?

– Трудно личную жизнь спрятать, – улыбнулась Сания. – Здесь люди более внимательны друг к другу. Любят наблюдать и обсуждать жизнь соседей, а мне в последнее время уединения хочется. Не хочется быть на виду. В городе всё иначе, там никому нет до тебя дела. Каждого занимает только своя жизнь.

– Но ведь трудно одной.

– А я не одна живу, со старшей сестрой. Она недавно родила второго, так что у нас небольшой детский сад: помогаем друг другу растить детей.

– А личное жизненное пространство?

– Нам комфортно вместе, да квартира у неё большая. Повезло и с мужем, и с квартирой.

– У моих родителей тоже большая квартира. Не помогает.

– Конфликт отцов и детей? – спросила Сания.

– Да нет, все мы слишком яркие индивидуалисты, поэтому нам тяжело всем вместе.

Сания открыла своим ключом дверь, и они вошли в дом.

– А домашние где?

– В больнице, – ответила Сания и, перехватив вопросительный взгляд Даниса, пояснила: – Они работают там. Мама – терапевт, отец – хирург.

Сания занялась дочерью. Положила её на диван, сняла штанишки, а затем подгузник.

– Подгузниками пользуюсь только тогда, когда куда-нибудь ехать нужно, – сказала она Данису. – Тело должно дышать. Ты не подержишь её?

– А она пойдет ко мне? – спросил он.

– Сейчас увидим, – сказала Сания.

Он взял на руки девочку, прижал к себе и стал ходить по комнате. Дашенька признала его за своего. Сама Сания ушла в кухню и вскоре вернулась с бутылочкой со смесью. Данис передал ей девочку. Сания усадила дочку на диване, положив под спинку подушку, и вручила ей бутылочку с едой. Девочка обхватила её двумя руками и стала есть. Они смотрели, как она ест, и молчали.

Когда бутылочка опустела, Сания взяла дочку на руки и они вышли на веранду. На веранде стояла кроватка. Сания уложила её на кроватку, а Дашенька занялась погремушкой: пробовала её на вкус, а, когда надоедало пробовать, трясла ею.

– Какая она у тебя послушная, не капризничает.

– Это я её к расписанию приучила, вот и не капризничает.

– Посиди здесь, – сказала Сания ему, – а я пока приготовлю еду, буду тебя кормить.

Данис сидел на веранде. И ему было хорошо и покойно. Малышка играла погремушкой, а затем заснула.

После завтрака Сания переоделась. Теперь на ней были шорты и футболка. У неё были длинные, красивые ноги, которыми он залюбовался.

– А ты снимай джинсы и рубашку.

– Зачем? – спросил Данис.

– Печет, – пояснила Сания, – запаришься. Сейчас мы с тобой будем колорадских жуков собирать, если ты, конечно, не против.

Данис был не против, но его смущала перспектива предстать перед Санией в семейных трусах.

– Ну-ну, смелей, – подбодрила она его, видя, что он не решается снять джинсы.

Ему ничего не оставалось делать, как подчиниться.

– А у тебя ноги тоже ничего, – улыбнулась Сания.

Данис понял, что она заметила, как он разглядывал её.

Сания вручила ему ведро. Жуков надо было стряхивать с картофельного куста в ведро, затем подбирать тех, которые упали на землю. Работа была несложная, лёгкая, но пот градом тёк с Даниса. Сания всё замечала, но ничего не говорила, только улыбалась.

После того, как они собрали всех жуков, Сания попросила его собрать клубнику, а сама ушла готовить обед. Собирать клубнику было несложно, но работать внаклонку, на корточках было сущей каторгой. Хорошо хоть клубника была крупная, и ведро быстро наполнялось. Время от времени Данис вставал во весь рост, потому что ноги затекали. Бросал взгляд в ведро, удовлетворенно отмечая, что оно наполняется. Передохнув минуту-другую, снова принимался за работу. Наполнив ведро, он отнёс его в дом.

– А ты молодец, – похвалила его Сания. – Быстро управился, а теперь иди в ванную, прими душ. Сейчас обедать будем.

На обед был суп из курицы с домашней лапшой. Суп и курица были необыкновенно вкусными, а, может, все было вкусно из-за свежего воздуха и разыгравшегося аппетита.

К чаю Сания испекла яблочный пирог.

– Когда успела? – удивился Данис.

– Как только приехали, замесила тесто. Яблоки в блендере смешать с сахаром и тесто раскатать не так уж долго, а пирог печется пятнадцать минут, – обстоятельно объяснила Сания.

– Объедение, – сказал Данис и съел полпирога.

После обеда он засобирался в город. Вечером ему нужно было заступать на дежурство.

Она вышла на крыльцо, чтобы проводить его. И тут впервые между ними возникла неловкость.

Данису хотелось её поцеловать, но вокруг было много солнца. Сания же хотела сказать, чтобы он приезжал, когда захочет, но не знала, хочет ли он приехать.

– Ну, я поехал, – сказал Данис.

– Будь осторожен, не лихач, – напутствовала его Сания.

– Не буду, – пообещал он ей.

Дойдя до ворот, Данис обернулся. Сания стояла на крыльце и смотрела ему вслед. Он ей помахал рукой, она помахала в ответ. Данис вышел за калитку, сел в автомобиль и поехал в город. Это было самое необычное свидание в его жизни. И Сания была самой необычной девушкой, которую он когда-либо встречал. И ещё он понимал, что более свиданий не будет, а если будет, то это уже будет не свидание.