Текст книги "По ту сторону чувства"

Глава 19

Багиш проснулся от чувства, что случилось что-то необыкновенное. Было непривычно тихо. Куда-то пропали все привычные звуки.

Взглянув в окно, он понял причину тишины: за окном крупными хлопьями падал снег. «Вот и зима пришла!» – подумал он.

Некоторое время он лежал и наблюдал за падающим снегом.

Когда-то он радовался первому снегу, но не сейчас. Красота природы, человеческое горе, да и все вокруг не волновали его. Его даже нельзя было назвать эгоистом, потому что даже на самого себя ему было наплевать.

Пустоту внутри него ничто не могло заполнить. А чем заполнить эту пустоту души, когда его мир вдруг рухнул? Вчера был смысл жизни, а сегодня все казалось бессмысленным.

И все-таки жизнь продолжалась. Он встал, прошёл в кухню, зажег газ, поставил на плиту чайник и отправился в ванную.

Начался новый день.

Он пил чай, когда зазвонил мобильный. Звонил сын.

– Папа, ты где? – поздоровавшись, спросил сын.

– Дома, – ответил Багиш.

– Вот и хорошо. Я как раз рядом, сейчас зайду к тебе.

Багиш стал ждать сына, гадая, что же его привело. Данис иногда заходил к нему проведать и справиться о самочувствии. Его чувство ответственности передалось и сыну. Ответственность заставляла его время от времени навещать отца.

Багиш даже ощущал некоторое неудобство, когда приходил Данис. Приходилось искать тему для разговора, потому что каждый теперь жил в своем мире и эти миры были мало связаны друг с другом.

– Чаю будешь? – спросил он сына, когда открыл ему дверь.

– Выпью чашку, – ответил он.

Пока сын снимал куртку, Багиш налил ему чашку чая, достал чайную ложку и положил поперек чашки. Блюдцем он не привык пользоваться.

Данис сел за стол, взял чашку, положил в чай две чайные ложки сахарного песка и стал помешивать.

– В пятницу у нас регистрация. В двенадцать часов.

– Где? – спросил Багиш.

– В Максимовке, решили там регистрироваться, не так хлопотно.

– Рад за тебя и за Санию.

– Ты придёшь?

– Не хочу омрачать праздник твоей матери.

– Это не её праздник.

– Понимаю, но там будут все родственники. Не желаю быть центром их внимания. Приеду как-нибудь потом. Поверь, так будет лучше.

– Сания так и сказала, что ты не придешь на свадьбу, – сказал Данис. – Видимо, она знает тебя лучше, чем я.

– Не лучше, просто мудрая девушка, – возразил Багиш. – Тебе сказочно повезло.

– Я знаю, – сказал Данис.

– А жить где будете? – перевел разговор на другую тему Багиш.

– В Максимовке. Дом большой, да и я как-то уже привык жить среди природы. Просторно, не то, что в городе.

– А с работой как?

– Да я уже работаю, преподаю историю и обществоведение в школе.

– Вот как! – удивился Багиш. – Кандидат философских наук преподает историю.

– А мне нравится, – с некоторым вызовом сказал Данис.

– Вот и прекрасно! – поспешил успокоить сына Багиш. – Самые счастливые люди – это те, кто занимаются своим любимым делом, да ещё получают за это деньги. А если работа не вызывает интереса, то это бессмысленно потраченное время.

– Ты-то сам как, папа?

– За меня не беспокойся, Данис, – усмехнулся Багиш. – Здоровье есть, а это самое главное.

Сын ушёл. Багиш вернулся в комнату, лёг на диван и включил телевизор.

Так он пролежал до самого вечера. Смотрел телевизор. Вернее, переключался с одного канала на другой. Благо этих каналов было больше сотни.

Глава 20

В последнее время Ирина не любила тишину, потому что она просто и ясно говорила ей об одиночестве. Она не боялась тишины, но, если в доме было тихо, она не могла уснуть. Вечером она засыпала под звук работающего телевизора. Таймер сам отключал телевизор ровно в двенадцать часов. Обычно к этому времени она уже спала.

Вот и сейчас она пыталась уснуть, но не получалось. Как-то тревожно было на душе: что-то очень важное и нужное проходило мимо неё, а ведь бабий век короток. Вскоре она утратит свою красоту, а её жизненные силы иссякнут. А всё нет лёгкости и радости бытия, а лишь одни повседневные дела и заботы.

Счастье – это когда просто живёшь и наслаждаешься жизнью. И откуда-то изнутри тебя исходит тепло, рождающее радость. И уже не думаешь о жизни, о себе, перестаешь зависеть от обстоятельств, людей, друзей и живёшь одной любовью. А она была только тем и занята, что думала о жизни и о себе.

Одиночество было её проблемой.

Каждый человек боится одиночества, и у каждого свои причины одиночества.

Люди не боятся настоящего дня, а только будущего. Особенно будущего, которое представляется как одиночество. Одни боятся встретить старость в одиночестве, когда силы окончательно оставят человека, а некому будет даже «скорую» вызвать.

Другие не могут жить, когда их не согревает тепло домашнего очага. Они живут чувствами, им всегда важно почувствовать тепло, любовь, поддержку.

У каждого свои причины бояться одиночества. Вернее не причины, а у каждого свои страхи. Какой страх движет человеком, таким он рисует своё одиночество.

Некоторые привыкают к мысли, что им не суждено встретить мужчину, который полностью бы их устраивал. И торопятся взять от жизни всё, что могут. Пока есть красота, молодость, пока они влекут мужчин. И гонят от себя все мысли о том, что будет потом.

Вот когда настанет это потом, тогда будет другая жизнь.

А не будет другой жизни. Будет то же одиночество, но уже без красоты и молодости.

Да и это они знают, но живут с надеждой, что это не про них, что их ждет другая судьба.

Ведь они исключительные личности без всякой исключительности.

У Ирины не было секретов от себя самой. Она знала, кто она и ни на кого не перекладывала ответственность за свою жизнь и за свое одиночество. Жизнь – это потери и приобретения. Ирина знала свои потери. Она потеряла Ивана, но он был жив и счастлив. У неё есть сын, ради которого она готова на все. Он любит её, а она любит его. Это пока единственная любовь, которая у неё есть. Как мать она счастлива, как женщина несчастна.

Правда, есть у неё одно, что не отнять. В её сердце нет обид, но нет в нём и любви.

Все люди живут, излучая мысли, чувства. Как камень, брошенный в воду, порождает волны и становится центром круга, так каждая мысль и чувство рождает волны. Быть может, её мысли и чувства лишь отталкивают радость, а не притягивают? Быть может, женское счастье не для неё? Ведь есть люди с трагическим сознанием, которые не умеют радоваться жизни. Не дано им это. Своё будущее они видят в чёрном свете. И если даже случается радость в жизни, то они говорят, что это ненадолго, что радость обернется горем.

Ирине вспомнилась сказка, которую раньше она не понимала.

Старуха уронила полено с печки и залилась слезами. Сын её спрашивает: «О чём ты, матушка плачешь?» А она отвечает, что, если бы сидел у печки сын, то полено убило бы его. А ведь ничего не произошло, внучок еще не родился и, вместо того чтобы радоваться благополучному исходу, нужно творить трагедию.

Мудры сказки, печально, что их мудрость человек понимает слишком поздно.

За такими мыслями она уснула. Под самое утро Ирине приснился странный сон. Она оказалась в квартире, где жила с Иваном. Надев халат, она прошла в кухню. Иван сидел за столом и с аппетитом ел любимые молочные сосиски, макая их в острый кетчуп. Она вошла и сказала:

– Доброе утро, любимый.

– А, это снова ты, – сказал Иван, – что на этот раз?

– О чем ты? – не поняла Ирина.

– Ни о чем. Ты вот так появляешься по утрам, а потом исчезаешь.

– Как исчезаю?

– Потому что ты призрак.

– Как призрак? Я что умерла?

– Тебе лучше знать, – ушёл от ответа Иван.

Она хотела что-то ответить, но тут поднялся ветер, подхватил её, и она оказалась на улице. И утро сменилось глубокой ночью. На улице не было ни души, только горели фонари.

– Кажется, я сошла с ума! – подумала Ирина. – Мне нужно к психиатру.

И сразу же оказалась в белом и очень ярко освещенном коридоре. Кроме неё никого здесь не было. Она пошла вперед и перед нею оказалась дверь. Она толкнула дверь и вошла. За столом сидел добродушного вида старичок, как и положено, в белом халате.

– Вы меня видите? – спросила она.

– А не должен?! – в свою очередь спросил старичок.

– Тогда скажите, кто я? – потребовала Ирина.

– Всех людей я делю на мужчин и женщин, – ответил добродушный старичок. – Вы определенно – женщина. Да вы присаживайтесь. Какие у вас проблемы?

– Доктор, меня никто не замечает, я – призрак! – прошептала Ирина.

– Так, – протянул старичок. – Все на это жалуются, не вы одна. За квартиру платите исправно?

– Да?

– А за свет?

– Ну да, плачу! – стала терять терпение Ирина.

– На работе к вам претензии есть?

– Нет, я на хорошем счету.

– Ну, тогда чего же вы хотите, вот вас и не замечают. Вот если бы совершили какое-нибудь преступление, плохо работали или за квартиру не платили, тогда сразу же вами бы заинтересовались.

Старичок улыбнулся и преобразился в Сергея Петровича.

– Что со мной, Сергей Петрович? – спросила Ирина. – Только что на вашем месте сидел старичок, а теперь вы.

– Вы спите, Ирина. И жизнь протекает мимо вас. Человек живёт только тогда, когда жизнь проходит через сердце. Если же жизнь сердца не касается, то человек не живет, а существует, не решаясь войти в реку жизни. Просыпайтесь, Ирина, просыпайтесь.

Ирина проснулась. Было не просто тихо, а вокруг была звенящая тишина. Эта тишина была громче любого звука. За окном шёл снег. Теперь она поняла, почему так тревожно было у неё вчера на сердце, почему она ощущала смутную тревогу и предчувствие беды.

Ирина вздохнула с облегчением: всего лишь перепады давления. Из-за них так тягостно было на душе.

Перед выходом из дома Ирина взглянула на себя в зеркало. Выглядела она безупречно: успешная женщина, красавица.

Не удивительно, что мужчины теряются, встречая её спокойный и чуть вопросительный взгляд. Многие не осмеливаются вновь встретиться с нею взглядом, понимая про себя: зачем они такой женщине, которая полностью распоряжается своей собственной жизнью.

«А говорят, что мужчины – сильный пол!» – часто усмехалась про себя Ирина.

Эта мысль порождала другую. «Вот поэтому женщины пытаются быть как мужчины, – думала Ирина. – Жизнь к этому принуждает. Конечно, мы не можем жить без романтики и все окрашиваем мечтами о великой любви, но, когда доходит до дела, проявляем исключительную практичность: ведь жизнь продолжается, а идти по этой дороге приходится одной».

Она улыбнулась своему отражению в зеркале.

– Ну что? Пойдем украшать собою жизнь? – спросила она отражение.

Открыла входную дверь и вышла на улицу. Начался еще один день, который не сулил ей ничего необычного.

Глава 21

За окном стемнело. Багиш встал, оделся и отправился в магазин.

Когда он выбирал водку, то кто-то сказал.

– Здравствуйте, Багиш Баязович.

Багиш обернулся на звук и увидел улыбающуюся ему женщину. Он не сразу её узнал, хотя у него была прекрасная память на лица.

– Ирина Викторовна? – спросил он.

– Она самая, неужели у меня такое незапоминающееся лицо? – улыбаясь, спросила она. – А люди утверждают, что у меня броская внешность.

– Внешность у вас очень эффектная, – подтвердил общее мнение Багиш. – Я вас запомнил другой, что-то в вас изменилось.

«Какой наблюдательный!» – отметила про себя Ирина.

– Ну да, прошло четыре года, постарела, – сказала она вслух.

– Да нет, нисколько, напротив, ваша красота стала более утонченной, – сказал он ей комплимент, но как-то безразлично. Его не волновала её красота, поскольку существовала сама по себе, независимо от него. Людей волнует только то, что имеет отношение к ним.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Ирина. – А у вас что за праздник сегодня?

Багиш посмотрел на неё, решая, что ответить этой красивой женщине: соврать или сказать правду. Врать Багиш не любил, ложь принижала его, не сейчас, в данную минуту, а потом он будет сожалеть об этом. И почему бы ему не быть самим собой? Что за ложная гордость приукрашивать свою собственную жизнь?

– Нет никакого праздника, – ответил он. – Просто внутри пусто. Вот решил водкой от неё спастись.

Багиш тут же пожалел о своей искренности. Сейчас пойдут расспросы, а ему менее всего хотелось бы отвечать на какие-то вопросы. Однако Ирина удивила его.

– А мне всегда грустно, когда снег идет, и так тоскливо, что не знаю, куда себя деть. Вот и решила прогуляться. Хотите, составлю вам компанию, – неожиданно для самой себя предложила Ирина.

– Вы? – удивился Багиш. – Боюсь, что вы привыкли к другому уровню комфорта.

– Когда я училась в институте, то подрабатывала уборщицей, приходилось убирать и туалеты, – ответила Ирина.

Багиш не смог ничего возразить: ему не нужна была сегодня никакая компания, даже такой красивой женщины.

– Пойдемте, – только и сказал он. – Я живу через дом.

Они вышли из магазина и попали в снегопад. Снежные хлопья летели, кружились, падали на землю. Мягкий свет фонарей, светящиеся окна, силуэты людей и домов. Волшебство зимы, которое всегда очаровывает.

– Снег танцует, – сказала Ирина.

– Разве? – улыбнулся Багиш. – А где же музыка?

– Музыка во мне, я её слышу.

– Я её не слышу, – сказал Багиш, – но погода чудесная.

– Волшебная, – отозвалась Ирина.

– Сказочная, – с некоторой иронией в голосе добавил свой эпитет в описание погоды Багиш.

Почувствовав его иронию, Ирина ничего не сказала. Далее шли молча.

Когда они вошли в квартиру, Багиш сказал:

– За обстановку не извиняюсь, я снимаю эту квартиру.

– А я почему-то всегда была уверена в том, что у вас прекрасная квартира и дом полная чаша, – сказала Ирина.

– Некоторое время назад и я так думал, – ответил Багиш.

– Извините, – спохватилась Ирина. – Я не то хотела сказать. У меня впечатление осталось о вас, как об очень успешном и счастливом человеке.

Сказав это, Ирина поняла, что совсем запуталась с извинениями.

– Все в порядке, – улыбнулся Багиш. – Я понял, что вы хотели сказать. Проходите в комнату и чувствуйте себя как дома.

Ирина прошла в комнату. Села на диван.

Сервировка стола не заняла много времени, ровно столько, сколько понадобилась, чтобы нарезать колбасу, хлеб и выложить из банки огурцы-корнишоны.

Взглянув на стол, Ирина не смогла сдержать улыбки. Багиш заметил её улыбку и сказал:

– Я же предупреждал.

– Нет, нет, все нормально, – поспешила сказать она. – Наливайте.

Багиш наполнил стопки, поднял свою и произнес тост:

– Каждой женщине по царству, чтобы была она царицей.

– А царство женщины – это мужчина, так за мужчин, – дополнила мысль Ирина.

Они выпили. Ирина взяла вилочкой корнишон, откусила небольшой кусочек. Она предпочитала нормальные огурцы, а не эти мелкие, но удобные для соленья огурчики.

– Почему вы живите один? Вокруг столько красивых и одиноких? – спросила Ирина.

Багиш ответил не сразу. Он посмотрел на неё, подумал, стоит ли быть с нею откровенным? Решил, а почему бы и нет. Ведь она ему никто, так, случайная встреча. Они никогда больше не встретятся, а почему бы ни поговорить? Ведь человеку всегда нужно выговориться.

– Потому что меня держит прошлое, – ответил он.

Ирина хотела сказать, что от прошлого нужно избавляться, чтобы жить настоящим, но не решилась. Уж слишком это было банальным. Все знают, что от него нужно избавляться, но связь времен не прервать. Это невозможно. Можно изменить свое отношение к прошлому, но не избавиться от него.

– Его нужно понять, – сказала Ирина. – Если не понимаешь своего прошлого, то ты его бесконечно воспроизводишь. Так и будет мешать жить и управлять сегодняшним днём.

«А она умная», – решил про себя Багиш.

– Просто нужно заканчивать дела, их нельзя бросать незавершенными.

Багиш наполнил стопки и сказал:

– Прошлого уже нет, а будущее еще не наступило. Есть только настоящее, а какое оно, таким будет и наше будущее. Вот и выпьем за настоящую жизнь.

Они выпили. Багиш заметил, что Ирина лишь сделала небольшой глоточек. Ему было все равно. Каждый пьёт, как может и сколько хочет.

Багиш включил телевизор, нашел музыкальный канал, который транслировал ретро музыку. «Синий-синий иней лёг на провода. В небе тёмно-синем синяя звезда», – пели три девушки. От песни стало уютнее.

– А у вас есть незаконченные дела? – спросила Ирина.

– Скорее незаконченные мысли, – ответил Багиш. – Вот говорят, что у каждого человека своя жизнь. Но не только жизнь, но и собственная реальность. Нет иной реальности, кроме той, что живет в самом человеке. И знаете почему?

– Нет, не знаю, – ответила Ирина.

– Нам недоступна суть того, что происходит вокруг нас, непонятны причины того, что случается в жизни, потому что живем в выдуманном, а не в реальном мире.

– Ну нет, – не согласилась Ирина. – Я вот живу в реальном мире, наверное, потому что практична до мозга костей.

– А миры они разные, – сказал Багиш. – Я не о материальном мире. С ним у нас особых хлопот нет, а о том, где живет наша душа. Этот мир мы создаем сами. Что-то вроде воздушных замков, обломками которого так может придавить, что мало не покажется. Он рушится, и начинаем строить другой, но уже из песка. Вот так и живем: в бесконечном движении от одной иллюзии к другой.

– Нужно использовать более прочный строительный материал, – сказала Ирина.

– И какой же? – спросил Багиш.

– Любовь.

– Согласен, – сказал Багиш, – но сначала нужно её найти. Несчастные в любви, как правило, тешут себя мыслью, что когда-то они встретят человека, который откроет им мир любви, счастья, и ищут свою вторую половину. Только вот счастье никто и никому не может дать, потому что оно живет в самом человеке, как и любовь. Каждый человек сосуд, а если он мелковат, то и счастье его мелковато. Сначала самого себя нужно найти и понять.

– А если человек уже нашёл себя, что тогда ему мешает обрести счастье? – спросила Ирина.

– Откуда же мне знать, – сказал Багиш, – У каждого свое. Может слишком поздно человек нашёл себя, когда уже ничего изменить нельзя. Жил себе жил в своем привычном мире, а страх мешал ему выйти за его границы. Неизвестность пугает неопределенностью и страхом поражения.

– А может не стоит выходить за рамки привычного. Ведь привычка замена счастью. Нет счастья, но ведь и нет горя, несчастья, беды. Нет всего того негатива, от которого бежит человек.

– Вы так думаете?! – усмехнулся Багиш. – А вам никогда не хотелось покончить с собой?

– Неожиданный вопрос, – улыбнулась Ирина, не желая отвечать.

– Так да или нет? – стал настаивать Багиш.

– Допустим, что приходило. И что из этого? – ей было неловко признаваться в своей слабости.

– И что же вас остановило?

– Узнала, что жду ребёнка.

– Серьёзная причина, – сказал Багиш.

– А у вас возникали такие мысли? – спросила Ирина, желая уравнять его в искренности.

– Возникали.

– А вас что остановило?

– Здравый смысл.

– И в чём он проявился?

– Решил, что всегда успею покончить с собой, а пока нужно посмотреть до чего меня доведет отчаяние.

– И до чего же оно вас довело?

– Ещё не понятно. Вот сижу рядом с молодой и красивой женщиной и ломаю голову, что все-таки ей от меня нужно.

– Любви, – улыбнулась Ирина.

И было непонятно: говорит ли она всерьёз или в шутку.

– Любовь! – сказал Багиш. – Никто толком не знает, что это такое. Великая тайна, которую каждый пытается разгадать. Вот за неё и выпьем.

Они выпили.

– У нас водка закончилась, – сказал Багиш.

– Хотите ещё? – спросила Ирина.

– Нет, – ответил Багиш. – На завтра у меня много дел запланировано.

Ирина покраснела.

– Ну, тогда я пойду, – сказала она, вставая.

– Вас проводить? – спросил Багиш.

Ирина поняла, что ему вовсе не хочется ее провожать. Ей стало почему-то обидно.

– Нет, не стоит, – отказалась она. – И спасибо за вечер.

– Не стоит благодарности, – ответил Багиш.

Его напускная вежливость и вовсе разозлила Ирину.

Она прошла несколько кварталов, прежде чем немного успокоилась. В глубине души она понимала, что ей не за что злиться на Багиша, поэтому злилась ещё больше.

В этот вечер ей решительно не хотелось быть одной. Был лишь один человек, который с радостью проведет с нею этот вечер. А сейчас ей хотелось только одного, чтобы рядом была хоть какая-то живая душа. Хоть какая-то. Она достала из сумочки телефон и позвонила, когда ей ответили, то она сказала:

– Здравствуй, Слава, ты где сейчас?

– Еще на работе.

– Сейчас я за тобой заеду, собирайся, – сказала ему Ирина.

Не дав ему ответить, она прервала разговор и стала ловить машину.

Глава 22

Ирина вышла к дороге, подняла руку и тут же возле неё затормозил автомобиль.

– Мне на Ольховую улицу, знаете, где это? – обратилась она к водителю

– Не знаю, – ответил водитель, – но вы можете показать дорогу.

– Да, конечно, – согласилась Ирина, – но сначала проедем к школе №7.

– Садитесь, – сказал водитель.

Ирина села на переднее сиденье, ведь нужно было указывать дорогу. Славу она увидела издали. Попросила водителя остановить автомобиль возле мужчины, стоящего на обочине.

Слава сел в автомобиль, поздоровался и сказал:

– Не думал, что снова увижу тебя. Что-нибудь случилось?

– Дома поговорим, – ушла от ответа Ирина.

Далее ехали молча, лишь время от времени Ирина давала указания водителю, куда ему нужно ехать.

– Так что же стряслось? – не преминул спросить Слава, когда они вышли из автомобиля.

– Все и ничего, – ответила Ирина. – Мне сегодня нужен собеседник, чтобы увидеть себя.

– Я что буду зеркалом? – поинтересовался Слава.

– Ты будешь тем, кем захочешь, Слава. Обычно людям не интересно слушать другого, за редким исключением. Ты, Слава, человек хорошо воспитанный и умеешь слушать.

– Ты мне интересна, поэтому я буду тебя слушать.

– Как бы тебе не разочароваться, – сказала Ирина.

Они вошли в дом, сняли верхнюю одежду, прошли в кухню.

– Что будешь пить? – спросила Ирина.

– А ты?

– Водку.

– И я водку, – сказал Слава.

– Я очень практичная женщина, – сказала Ирина. Она открыла холодильник, который у неё всегда был битком набит: достала грудинку, колбасу, сыр, соленья. – Все планирую заранее, учитываю каждую мелочь. Могла бы вместо этого дома выстроить дворец, но подумала, к чему мне он: ведь сколько комнат придётся убирать?

– Это как посмотреть, – не согласился Слава. – Те, кто живут в однокомнатной квартире вряд ли с тобой согласятся.

Ирина достала водку, стопки. Слава открыл водку, наполнил стопки.

– Конечно, не согласятся, но я о своих возможностях. У меня есть свои тараканы: не люблю, когда кто-нибудь прикасается к моим вещам, поэтому порядок и чистота в доме исключительно лежит на мне. Фанатка – личного пространства и себе на уме.

– Все мы себе на уме, – отозвался Слава и спросил: – За что пьём?

– За чудо, – ответила Ирина.

– Какое? – решил уточнить Слава.

– Самое большое чудо, Слава, – сказала Ирина, – это когда жизнь становится радостью. Самое большое.

Выпили. Ирина взяла рукой огурец, захрустела им.

– У нас у всех, Слава, проблема с реальностью, мы никак не можем найти в ней место для своих мыслей, чувств, желаний. Живём на уровне инстинктов, оберегая собственное жизненное пространство.

– Инстинкты нам неподвластны, – сказал Слава.

– Да что там инстинкты, Слава, – вздохнула Ирина. – Нам и чувства неподвластны. Чувства – это божественный дар и проклятие, когда жизнь пуста. Чувства хороши как слуги, но ужасны как господа. Если чувства неподвластны, то и жизнь неподвластна человеку. Вся жизнь в чувстве, весь мир. Живёшь так, как чувствуешь. А ты знаешь, каким чувством я живу уже много лет?

– Нет, – коротко ответил Слава.

– Одиночеством, – призналась Ирина. – Одиночество – чёрная дыра жизни, оно пожирает твою жизненную энергию, ты увядаешь, ты беспомощна перед его равнодушным лицом, потому что оно – внутри тебя. И каждая маленькая душевная трагедия – уход в себя. Внутреннее одиночество – самое страшное, оно не равно внешнему. Есть много людей, живущих рядом с тобой и даже смотрящих с тобой в одну сторону, но рядом с ними только глубже чувствуешь своё одиночество. Сначала ты теряешь себя, а уж после тебя ждут потери в реальном мире. Вот давай выпьем за то, чтобы жили бы мы с нашими чувствами в ладу.

Выпили, на этот раз Ирина запила водку минералкой.

– Говорят, что счастье бесценно, – сказала Ирина. – Какая глупость – всё имеет свою цену. Абсолютно все. За деньги, конечно, счастье не купишь. И неизвестно, за что даётся счастье. Я лишь знаю, что за отсутствие счастья платишь одиночеством. За восторг тела платишь пустотой души. Вечность – это долго. Это дольше, чем очень долго, понимаешь, Слава?

– Не совсем.

– Жизнь с нелюбимым – это вечность. Каждый день – вечность.

– А с любимым?

– Вечность превращается в мгновение. Вот давай за это и выпьем.

Слава послушно наполнил стопки. Выпили.

– Запомни, Слава, запомни раз и навсегда, что женщинам доверять нельзя: они думают одно, говорят другое, а чувствуют третье. Это я тебе как женщина говорю, Слава, – сказала Ирина. – Самая большая мужская глупость – это считать, что именно тебе она никогда не изменит. Это же уму непостижимо, как можно быть в чем-то уверенным, когда всё в жизни зависит от случая! В какой кровати ты окажешься, когда и в чьи объятья тебя забросит эта непостижимая судьба-сводня, узнать заранее невозможно. Тут никак не угадаешь, поэтому каждому взрослому мужчине необходимо понять и глубоко осознать, измена – это сугубо вероятностное понятие и к чувствам отношения не имеет.

– Не понимаю, о чем ты, – сказал Слава.

– О себе, Слава. Я о себе. Ты уж прости меня, стерву. Ведь я хотела тобой отомстить другому мужчине. Хотела, но оказываются чувства действительно никогда лгут. Если мужчина пробуждает в женщине чувства, то он аромат её жизни. Сейчас я его убить готова. Вот такое сильное чувство он во мне пробудил.

– Кого? – спросил Слава.

– Его.

– За что?

– За то, что он отверг женщину. Женщин отвергать нельзя. Тем более таких красивых и молодых, как я. Наливай, – приказала она Славе.

Ирина залпом выпила, глотнула минеральной воды.

– Странная у человека жизнь. Живёт он в своей вселенной, пытается раздвинуть её границы, а не получается. Не получается, потому что без любви нет жизни. Жизнь реальная и нереальная. Тот, кто далеко, рядом, а кто рядом, тот далеко. Ой, что-то плохо мне, – воскликнула Ирина.

Она вскочила и побежала в ванную.

Слава налил себе водки, выпил. Разные чувства в нем пробудились, но злости на Ирину не было. Была зависть к тому, кого она полюбила, было не по себе, что не его полюбила Ирина и ещё какие-то неясные чувства.

Через некоторое время Слава спохватился: не случилось ли что-либо с ней? Он подошел к ванной, хотел было открыть дверь, но она оказалась заперта изнутри.

– Ирина, с тобой все в порядке? – крикнул он через дверь.

Ответа не последовало. И в ванной было тихо. Слава не знал, что ему делать. Он уже приготовился ломать дверь, как она неожиданно распахнулась, появилась Ирина со всклоченными волосами. Не видя его, она пошла в спальню. Слава пошёл следом. Ирина вошла в спальню, откинула покрывало, легла, не раздеваясь, наполовину натянула на себя покрывало и тотчас заснула.

Слава вернулся в кухню. Допил водку, прибрался. Проведал Ирину. Она спала. После этого лег спать сам. И тоже мгновенно заснул.