Текст книги "Воин с иллюзиями"

Глава 10

– Прости меня, Дарина, – сказал Рамзай. – Я не смог сохранить наше счастье.

Она не отвечала, а только улыбалась.

– Чему ты улыбаешься? – спросил Рамзай.

– Ты жив, – ответила она, – а это главное. Твоё исчезновение наделало здесь переполох. Хазрат оставил нас в покое. Правда, за каждым нашим шагом следят, но и только. Хазрат обеспокоен появлением новой силы, неведомой ему. За нас не беспокойся. Я знаю тебя и верю, ты преодолеешь всё и вернёшься.

Рамзай проснулся. Некоторое время размышлял, был ли это сон или он на самом деле говорил с женою. Нестерпимое жжение в спине и вовсе вернуло его в реальность, он резко сел и только тогда увидел сидевших у костра мужчину и юношу.

– Доброе утро, Высокорожденный, – приветливо сказал ему мужчина.

– Откуда вы знаете, что я – Высокорожденный? – спросил Рамзай. – И кто вы? И как я здесь оказался?

– Вот этого юношу зовут Азар, а меня Годо, он-то и повинен в том, что ты здесь оказался, – сказал Годо.

– Но как такое возможно? – удивился Рамзай.

– Я тоже задаюсь таким вопросом, – улыбнулся Годо, – но ни у меня, ни у Азара нет ответа на него. Приходится только верить в чудо. Иногда в жизни случаются чудеса. Вот ты веришь, Рамзай, в чудо? Чудо – это что-то необыкновенное, прекрасное, приятное. Каждый ждёт чуда и надеется на него.

– Как же тут не поверишь, – сказал Рамзай. – Раз я здесь, а не лежу без сил, без еды на краю Мёртвой пустыни.

– А как ты себя чувствуешь?

– Спину жжёт немного, но в целом отлично.

– Когда жжение прекратится, тогда и снимем бинты. Останутся лишь небольшие шрамы, но и они со временем исчезнут.

– Шрамы – это не самое страшное в жизни, главное, что я жив и здоров.

– Ну да, – сказал Годо. – Украшают мужчин. Присаживайся к костру, ты, верно, голоден. Твой спаситель – мастер на все руки. Вот с утра поймал острогой лосось, запёк её в глине. Я уже предвкушаю, что это будет настоящее пиршество вкуса.

Азар все это время хранил молчание. Он вынул рыбу из костра, отряхнул золу, осторожно, чтобы осколки не разлетелись, разбил камнем глиняный панцирь. Аккуратно очистил от глины верхнюю часть, а нижняя служила своеобразной тарелкой. Развернул листья лопуха и разрезал острым ножом рыбу на куски.

Рыба действительно было необыкновенной вкусной, сочной и ароматной.

– Как же случилось, Рамзай, что высокорожденные изгнали тебя, да и обрекли на неминуемую смерть?

– Потому что я глупец, – с горечью сказал Рамзай. – Я решил, что могу изменить этот мир. Разве может человек изменить мир? Все изменения должны созреть в самом народе. Нельзя ускорить развитие, человеку это не под силу.

– Тридцать лет назад один безвестный воин решил стать властелином мира. За что бы он не брался во всём он достигал успеха. Секрет его успеха был прост: он умел направлять свою жизненную энергию в нужное русло. Он был мыслителем и воином. Бесстрашием он завоевывал уважение солдат, а прозорливой мыслью разрушал все козни своих многочисленных врагов. Когда он достиг только половины своего могущества, уже никто не пытался ему противостоять, зная, что потерпит поражение. Он перестал воевать. Врагу он лишь излагал условия сдачи. Он основал империю и народ жил в покое. Зовут его Торогай и мы направляемся в его империю.

– Значит, он – истинный правитель, – вздохнул Рамзай.

– Нет, – рассмеялся Годо. – Торогай – тот правитель, которого вызвало к жизни время, но он не истинный правитель.

– А кто же истинный правитель?

– Истинный – это тот, о котором народ и не знает. Он правит людьми незаметно для людей, установив равновесие между мудрейшими мужами государства. Равновесие – вот что основа государства.

– А как же достичь равновесия в государстве? – спросил Рамзай.

– Государство – это единая сила, поэтому все должны служить ему. Поданные должны служить государю, а государь – народу. Каждый выполняет свой долг. И каждый выполняет свой долг перед Небом, следуя по пути жизни. Исполнение долга даёт человеку славу, польза от которой больше, чем вред от возможного врага.

– Еще бы знать, в чем твой долг, – заметил Рамзай. – Найти себя, собственный путь, прожить свою, а не чужую судьбу не так-то просто.

– Любое государство нуждается прежде всего в справедливости. Справедливость по отношению к любой живой душе, справедливое отношение к соседям. Нарушение справедливости по отношению к человеку вызывает смуту внутри страны, по отношению к соседям – к войне.

– Как просто и ясно ты говоришь, – сказал Рамзай. – Мне бы только вернуться домой. Тогда начну с другого.

– С чего именно? – спросил Годо.

– Начну с мысли. Ведь любое действие начинается с мысли. И создание Вселенной начиналось с мысли. Сначала людей нужно убедить в своей правоте, а уж потом действовать. Мысли нельзя остановить, для них нет преград. Для истинных мыслей, рано или поздно они придут ко всем. Мысли пытаются остановить ложью, искажая их, но истинная мысль всегда очистится от лжи. Мысль возникает и властвует над нами, диктуя, что нам делать, как поступить.

– Мне кажется, что человека должны убеждать его чувства, – сказал Азар. – Чувство следит за мыслью. Если она несёт горе, то оно печалится. Если – радость, то радуется. Днём и ночью следит чувство за мыслью. Если она несёт горе, то оно печалится. Если – радость, то радуется. А мысль даже не знает, что чувство следит за ней. Если мысль одобрена чувствами, то человек всегда поступит правильно.

– Все верно, – сказал Годо. – Мысль человеческая рождается как разумом, так и чувством. Удивил ты меня, Азар, столь глубокой мыслью.

– Годо, я сейчас не мыслю, ты лучше это делаешь. Я всего лишь следую за тобой и учусь. А раньше я следовал за своим отцом, у которого тоже много чему научился.

– А куда вы путь держите? – спросил Рамзай.

– В Тебриз, – ответил Годо. – Тебе с нами по пути. А из Тебриза уже прямая дорога в Хазарстан черёз Мёртвую пустыню, правда, я ещё не слышал, что кто-то сумел её пройти, так что придется тебе, Рамзай, добираться до дома окружным путем. Путь предстоит тебе нелёгкий.

– Как же мне отблагодарить вас за всё, что вы сделали и делаете для меня?

– Ты можешь обучить Азара искусству высокорожденных.

– Я готов обучить его всему, что сам знаю. Не могу же я отказать тому, кто спас меня, но может ли он овладеть искусством высокорожденных?

– Он подаёт большие надежды, – усмехнулся Годо.

К обучению Азара приступили сразу же после завтрака.

– Что мне делать? – спросил Азар.

– Защищаться, – ответил Годо.

Азар сначала услышал шипение и лишь затем увидел змею с раздвоенным языком, торчащим из пасти. Ещё мгновение и она броситься на него.

Азар улыбнулся. Видимо, его противник не знал, что змеи никогда не были его врагами. Азар превратил змею в белого голубя, который тут же взмыл в небо.

Однако следующая атака оказалась для него неожиданностью: неизвестно откуда взявшийся камень летел прямо в него. Азар не успел увернуться. Камень обрушился на его правое плечо с такой силой, что он чуть не упал. Острая боль пронзила его.

Затем какая-то невидимая сила ударила его в грудь. Азар упал. Высохшая трава вокруг вспыхнула и он оказался в кольце огня. Огонь усилился. Жар стал невыносим. От дыма он задыхался. Беззвучное пламя охватило его целиком, в одно мгновение, превратив его в пылающий факел. Нестерпимый сила огня. Он вдруг услышал потрескивание. Боже, да ведь это у него от жара лопаются сухожилия, разрываются мышцы, обугливаются неуступчивые кости. Боль пронзила его всего, лишая остатков разума. Мыслей не было, лишь одна боль. Сейчас он сгорит дотла.

И вновь на место боли пришла ярость. Ярость превратилась в сильный, сбивающий с ног порыв ветра. Яркая вспышка раскололо небо, с которого хлынули потоки воды и потушили пламя. И лишь затем Азар услышал взрыв грома.

Азар открыл глаза: одежда на нем не была тронута огнём, но сам он промок до последней нитки. В небе по-прежнему ярко сияло солнце и никаких следов только что прошедшего ливня. Он увидел, как Годо и Рамзай улыбаются, кажется, они подтрунивали над ним.

Всё, что только что случилось было настолько за пределами знаний и опыта Азара, но боль в плече заставляла верить в непостижимое переплетение иллюзии и реальности.

– Неплохо для начала, – сказал Рамзай. – Я бы сказал, что наши силы равны, но не могу.

– Почему? – спросил Азар.

– Мы, высокорожденные, управляем большей частью страхами, которые живут в самом человеке. Придаем страхам реальность. А твоя сила имеет другую природу. Ты иллюзию превращаешь в реальность. Мне это не под силу.

– Ему многое под силу, – сказал Годо, – но он ещё не научился управлять своей силой. Тебе, Рамзай, предстоит научить его этому.

Глава 11

Хазрат был в бешенстве: всё пошло не так, как он задумал. Кто же вмешался в ход событий? Кто причина чудесного спасения Рамзая? Хазрат усмехнулся: все сейчас задаются этим вопросом, но ни у кого нет ответа, как нет ответа у него. И вовсе не важно, что на самом деле произошло, а то, как это объяснят сами высокорожденные.

Всех волновало не столько то, что произошло, а как это отразится на их жизни. Высокорожденным не нужно искать виновного, ибо это он, Хазрат, повинен в происшедшем, ибо он причина событий.

Войдя в зал Совета, Хазрат сразу почувствовал царившее здесь напряжение, а гнетущая тишина лишь усиливала её. Он уже хотел было начать свою речь, но тут дверь отворилась и вошёл Ягуда. Хазрат с трудом сдержал своё недовольство: вмешательство Ягуды только всё усложнит.

Ягуда редко покидал храм Вечного Огня. Люди сами к нему приходили за советом и помощью. А если уж покидал, то это было чрезвычайным событием. И то, что он явился на совет глав родов, тревожило Хазрата не меньше, чем загадочное исчезновение в пламени огня Рамзая.

Никто не мог мобеду запретить что-либо говорить. Он мог приходить туда, куда ему хочется. Говорить то, что ему хочется. Разрешать любой спор и выносить решение, которое никогда не оспаривалось. Мобеду Ягуде было позволено всё, ибо он не обладал никакой властью, поэтому его власть была бесконечна.

Ягуда оглядел всех присутствующих, затем его взгляд остановился на Хазрате.

– Вижу, Хазрат, ты недоволен тем, что явился на совет, – сказал хранитель огня

Хазрат почтительно поклонился Ягуде.

– Мои чувства человека заблуждающегося. Путь мобеда – путь Истины. И если мобед пришёл на совет, значит, того потребовал Всевышний.

– Человек неизбежно приходит к тому, что ему было предопределено свыше, – обратился к присутствующими Ягуда. – Человек велик своей верой. Если он благодарит за плохое, как за хорошее, даже если не видит положительный смысл выпавших на его долю испытаний, то продолжает жить верой и обязательно достигнет своей цели.

– Прости, Ягуда, – сказал Хазрат – Я не совсем понимаю, о чём ты говоришь.

Ягуда даже не посмотрел в его сторону.

– Мы не вмешиваемся в жизнь, – продолжил Ягуда. – Мы только высказываем свое суждение, которому человек может следовать, а может не следовать. Позволь напомнить тебе, Хазрат, что путь слагается из борьбы двух вечных начал: Добра и Зла. Путем Мудрости идёт лишь тот, кто может примирить Добро и Зло. Путем Мудрости может следовать лишь тот, кто обладает Силой. И вмешательство Всевышнего в ход событий говорит лишь о том, что сила на стороне Рамзая. Если Рамзай вернётся, то он тем самым покажет и свою Силу, и свою Мудрость. Тогда тебе придётся с ним сразиться. По-видимому, все мы допустили ошибку, нарушив закон Силы, пренебрегая божьей заповедью, что правда за тем, за кем сила.

Произнеся эти слова, Ягуда покинул совет. Наступило молчание.

Истина. Кто же знает, что есть истина? Хазрат был не просто лжецом, но и отцом лжи. И действительно, никто и никогда не обнаруживал такого искусства в сознательном извращении истины, такого уменья при этом сохранять величаво-небрежный, незаинтересованный вид, безмятежное спокойствие, свойственное лишь самой непорочной, голубиной чистоте душа, никто не достигал такого совершенства в употреблении фигуры умолчания, как Хазрат, в самом деле необыкновенный человек.

Ягуда ушёл, но мысль его осталась. Ведь действительно, прав тот, за кем сила. Всевышний вмешался не просто так, а потому что они пренебрегли непреложной заповедью. И кто-то должен ответить. И кому, как не виновнику.

– Ягуда прав, Хазрат, ты нарушил наши законы, последствия мы все увидели, – выразил всеобщее мнение Шариф.

Это было серьёзным обвинением. Сумеет ли на этот раз выкрутиться Хазрат?

– Я нарушил! – воскликнул Хазрат. – А вы все не нарушаете? Создавая иллюзии, призывая рабов, вы не нарушаете гармонии?

– Это другое, – возразил Шариф.

– Да нет, это то же самое. Наша вера учит, что все люди равны.

– Так значит, Рамзай был прав, что желал освободить рабов? – спросил Шариф.

– Нет, не прав. Потому что мы не мешаем им освободить самих себя. Пусть преодолеют свои иллюзии. Пусть обретут внутреннюю свободу, тогда получат и внешнюю.

Все с облегчением вздохнули. Хазрат избавил их от чувства вины, но это ещё была не окончательная победа. Иногда нет ничего лучшего, чем правда. И об этом знал Хазрат.

– А теперь будьте честны с самими собой, – воскликнул Хазрат. – Всех волнует чудесное спасение Рамзая. Всех. Но почему?

Хазрат задал вопрос и ждал, ответит ли ему кто-нибудь, но все молчали.

– Вам страшно. Страх движет вами. Всевышний явил свою силу, а вы оказались на стороне зла. Это все вы обрекли Рамзая на верную гибель и теперь страшитесь гнева Всевышнего.

Хазрат вновь замолчал: быть может кто-нибудь ему возразит, но все продолжали хранить молчание.

– Что ж, я избавлю вас от этого страха. Вы наделили меня абсолютной властью и только я один несу ответственность за то, что происходит. Ведь я – причина происшедших событий. А теперь подумайте, кто первопричина всех событий? Вы думаете, что я. Нет. Первопричина всех событий – Рамзай. Это он нарушил равновесие, а я всего лишь неотъемлемое звено. Клянусь Асурой, и отдаюсь его воле. Пусть он решит, кто повинен в происшедшем, уничтожит зло, а добру даст восторжествовать. Однако я по-прежнему неотъемлемое звено происходящих событий, поэтому позвольте мне как руководить ими, так и следовать им.

Такое решение всех устраивало. Напряженная атмосфера разрядилась. Всё-таки Хазрат действительно был истинным правителем.

– Каждый из нас ответственен за происходящее, – сказал Шариф. – Быть может, мы все неверно поступили с Рамзаем, но и он виновен в случившемся, ибо все решил за нас. Он даже не счел необходимым посоветоваться с нами. И ты сразишься с Рамзаем, если он вернется.

– Если он вернется, то такова воля Всевышнего, – согласился Хазрат. – И я поступлю согласно нашим обычаям. И еще одно мы должны сделать: Повелитель Тенгриза не оставляет своих планов напасть на нас. Возможно, что этого не произойдёт, но мы должны быть готовы ко всему. С завтрашнего дня мы все начинаем готовиться к отражению нападения. Высокорожденные должны совершенствовать свой дар в схватках друг с другом. Те же, кто не способен властвовать над сознанием своего врага, должен совершенствовать свое искусство боя на мечах.

– В этом ты прав, Хазрат, – поддержал его Шариф. – Мы должны быть готовы к встрече врага.

Совет глав родов завершился. Все стали расходится. И делали это поспешно.

Оставшись один, Хазрат дал выход своей ярости. теперь он обязан сделать всё, чтобы Рамзай не вернулся. Он должен найти способ погубить его.

Глава 12

Человек связан со своим врагом, как связаны сообщающиеся сосуды, по которым движется не вода, а мысли, чувства. Ещё несколько дней назад тревога царила в доме Рамзая, наполняя отчаянием сердца Айсу и Дарины. Теперь тревога жила в сердце Хазрата, а в доме Рамзая поселилась надежда.

Надежда – это ещё не радость, но её ожидание. Надежда ухватывает саму суть жизни, ибо она выражает самые искренние желания человека. Позади были волнения, впереди неизвестность, но где-то в глубине души уже жила вера в то, что события будут развиваться в благоприятном направлении. Три женщины собрались в гостиной. С надеждой пришло и спокойствие, поэтому они могли иначе взглянуть на происшедшие события.

– Дарина, – сказала Айсу. – Вот чему я удивляюсь, так это твоему спокойствию. Ты даже не теряла присутствие духа, когда Рамзай мог погибнуть.

Дарина улыбнулась. Кто, кроме неё, знает, что она пережила, сколько бессонных ночей провела, прежде чем смирилось с тем, что может произойти.

– Я была готова ко всему, – ответила Дарина. – Мы не раз обсуждали с Рамзаем то, что может произойти. И он, и я знали, какая опасность ему угрожает. Я могла его остановить, отказаться от своих планов, но не сделала этого.

– Но почему? – воскликнула Айсу.

Дарина вздохнула.

– Моя любовь к Рамзаю не оковы, как часто это бывает в жизни. Многие женщины и матери из-за страха удерживают своих мужей и детей от того, что им кажется опасным и неразумным. А разве нам известен и понятен весь этот мир? Разве мы богини, которым известно, как нужно жить и как нужно поступать? И ведь останавливая тех, кого мы любим, мы заранее обрекаем их на поражение, а сами движимы лишь страхом за собственное благополучие. У каждой человеческой души свой путь в этом мире и человек не идёт проторенной дорогой, а сам пролагает её. Ни горя, ни несчастий не избежать, они не убивают, а только закаляют человека. Задумывалась ли ты, Айсу, что произойдёт с тем, кто благоразумен из-за страха поражения?

– Нет, – ответила Айсу.

– Его душа умрёт, а вместе с ним и человек. Никому из нас неведом путь человеческой души. Лучше быть готовым ко всему, принимать с благодарностью всё, что несёт жизнь. И горе, и радость. Жить истинной верой. Творящему зло не нужна вера. Она нужна только тем, кто верит в справедливость. Путь к справедливости слишком долог и зло должно исчерпать все свои силы, чтобы восторжествовало добро.

– Хотела бы я обладать такой силой веры, как ты, – сказала Айсу.

– Ты ещё не встретила такого человека, Айсу, который пробудит в тебе такую веру, – улыбнулась Дарина. – А ты, Версавия, что такая задумчивая. Как в воду опущенная, хотя и стараешься скрыть это от нас?

Версавия покраснела. Девичья гордость её была уязвлена и унизительно ей было признаваться в том, что ей предпочли другую.

– Ничего не случилось, а если и случилось, то, значит, так и должно быть, – ответила девушка.

– Версавия, ты можешь от нас скрывать свои мысли и чувства, но только от себя не скрывай, – сказала Дарина. – Бесполезно бороться со своими чувствами. Лучше понять, о чём они говорят.

– Они говорят, что мир изменился, потому что в нём стало ещё одним предателем больше. Он решил жениться, но не на мне, а на другой, – открыла им свою страшную тайну Версавия. – Он думает, что я не существую, что только во снах являюсь ему, поэтому решил жениться на другой, но ведь это всё равно предательство. Если бы он любил по-настоящему, то не помышлял бы о других. Если мужчина влюблен, то для других женщин он неуязвим и недосягаем. Они для него просто не существует. Для него на свете существует одна-единственная женщина, в которую он влюблен. Мало того, что я полюбила недостойного, так он ещё и мучает меня. Даже не знаю, что мне делать.

– Переболеть, – сказала Дарина. – Тут никто не поможет. Даже врач лечит только болезни, но не поломанную судьбу. Он не возвращает утраченное душевное здоровье. Любовь тоже болезнь своего рода. Болезнь души. Ею нужно переболеть.

– Вот как! – удивилась Айсу. – Любовь – болезнь? А если она человека делает лучше? Разве может быть болезнью то, что наполняет женщину силой?

– А если любовь заставляет страдать? – возразила Версавия. – Я пыталась его понять, оправдать, но не могу.

– Лучше понять, кто ты такая, – сказала Дарина. – А поняв самих себя, мы начинаем понимать других. Быть может, ты полюбила человека с жестокой душой. Быть может тебя привлек внешний блеск, а суть человека ты не увидела?

«Омар не такой, – подумала Версавия, – но он жестоко со мною поступил. Почему он предпочел меня другой? Почему?»

– Мы любим, но и ненавидим тех, кто сделал нашу жизнь такой, какая она есть. Порой самое тяжкое испытание находится рядом с тем, кого любишь. И трудно осознать, что любовь, самое прекрасное из человеческих чувств, может приносить наибольшие страдания. И все потому, что любовь не чувство, а сама жизнь. И у каждой любви свой путь. Конечно, во все этом трудно разобраться, потому что мы женщины сотканы из противоречий. И знаете почему?

– Нет, – дружно воскликнули одновременно Айсу и Версавия.

– Ибо жизнь так устроена: свет противостоит тьме, радость – горю, счастье – несчастью, а женщина и есть жизнь. И даёт жизнь другим.

– А как же достичь единства? – спросила Айсу.

– Через любовь, – ответила Дарина. – Любви всё доступно. Она может соединить несоединимое, даже мужчину и женщину.

Девушки улыбнулись: действительно, нет ничего более противоположного женщине, чем мужчина.

– Без любви женщина живёт в хаосе чувств. Хаос для женщины разрушителен, поэтому истинная женщина не может жить без любви. Хаосу чувств женщины придает порядок мужчина. Мужчины – это направление жизни, а женщины – жизнь. Мужчины без женщины не могут идти вперед, а женщину без мужчины сжигают чувства.

– Где же взять силы, чтобы противостоять всем этим страстям, пережить страдания? Ведь мы слабы. Мы не обладаем силой мужчин, – вздохнула Версавия.

– Женщины не слабы, – улыбнулась Дарина. – Мужчины слабы. Физически они сильнее, но не душой. В мире нет ничего слабее воды, однако ничто не сравнится с ней в способности побеждать силу. Любовь испытывает человека: она убивает слабых и малодушных, а сильных людей благославляет.

– Тогда я буду бороться за свою любовь, – твёрдо сказала Версавия.

– Вот и хорошо, – одобрила её решение Дарина. – Страдая и проклиная судьбу счастья не добудешь.