Текст книги "Лестница в неизвестность. Том 2"

– Не такая уж я и злопамятная, – обиженно буркнула магиня, чуток подумала и кровожадно усмехнувшись, пояснила, – им вполне хватит пятиминутного выступления на любой городской площади. В костюмах зайчиков и белочек.

Долго смеяться не дал гудок остановившегося у крыльца джипа, и через пару минут они уже сидели в машине, уверенно выбиравшейся проселочной дорогой к трассе.

Дом встретил суетой и шумом, рабочие под руководством дизайнера заносили в помещение будущего кафе какие-то коробки.

– Ольга, ты мне нужна, – неожиданно сухо произнесла Дина, проходя мимо, и девушка покорно кивнула, не выказав ни удивления, ни обиды.

– Ты ее подозреваешь? – шепнул Рус, когда они поднимались в лифте.

– Не более других, – вздохнула та, – но теперь просто не имею права открыто показывать свое истинное отношение. Жнец может быть кем угодно… и где угодно… и каждый, кто мне дорог, автоматически попадает в зону риска. Ведь меня проще всего победить с помощью шантажа… угрожая расправой над близкими людьми.

Рус только скрипнул зубами, он и сам об этом думал. Но надежного способа всех защитить так и не видел. Хотя был один вариант, проверить каждого собрата с помощью Дининых способностей и каверзного теста, вывезти на необитаемый остров и наглухо закрыть доступ посторонним, как делают некоторые олигархи. Но тогда всех остальных, не выявленных и ненайденных пока одаренных защитить будет некому. И каждый из магов, читая страшные новости, будет знать, что ужасная гибель невинных жертв ритуала – это плата за его собственную безопасность.

– Садись, – велела Дина дизайнеру, едва та вошла в квартиру, – и рисуй украшение с камнем или несколькими, которое смогут носить и мужчины и женщины. Старые и молодые, модники и консерваторы… – в общем – абсолютно все. Оно должно быть достаточно стильным, чтобы не казаться дешевой бижутерией и при этом не выглядеть слишком дорогим для повседневной носки.

Пододвинула пачку листов и направилась на кухню ставить чай, зная по опыту что Петровна притащит полный поднос выпечки, как только узнает о их возвращении.

Следующие пару часов она провела так, как и предполагала еще на далеком теперь острове. Дарила подарки и рассказывала свои новости, не касаясь, разумеется секретов ордена, пила чай и слушала отчет Петровны о их жизни без начальства.

Но думала о своем, и постепенно приходила к невеселой мысли, что иного способа, как словно случайно засветиться, в этой борьбе у нее нет. Жнец, сделавший охоту на коллег смыслом жизни, никогда не пропустит удачного случая поймать еще одну жертву, и значит этот случай нужно подстроить. Но так аккуратно, чтобы у него и тени сомнений не возникло.

Руслан в это время сидел в своем кабинете и мрачно поглядывая в окно, пытался договориться с артефактором ордена о выполнении срочного и тайного заказа. Но упрямый маг, виртуозно владевший даром подчинять магическую энергию и запирать ее в камнях, никак не желал понять, для чего собрату понадобилось пятьсот одинаковых украшений.

– Если вы намерены таким образом заработать, – зло шипел он, – то это не ко мне. Найдите любую шарашку с китайскими умельцами, они вам за два дня налепят из меди и рондоли сусального золота. А я делаю штучные вещи, подходящие только одному владельцу.

– Мне нужно принести тебе приказ главы ордена? – обозлился вконец водник, – когда это я или моя жена нуждались в подобном заработке? Но ты можешь запросить с верховного любую цену, получишь сполна.

– Ладно, приноси эскиз, – сквозь зубы прошипел артефактор и отключился.

– Хочешь кофе с мороженым? – почти тотчас появилась в кабинете Дина, поставила на стол небольшой поднос с высокими бортиками и села на поручень кресла.

Нежно обняла голову любимого, притянула к груди, помассировала затылок. И пересела ему на колени, буркнув что сделает Ольге выговор за неудобные кресла.

– Пусть все такие поставит, – настроение мага стремительно улучшалось, – я ей премию выдам.

Потом вспомнил артефактора и сердито фыркнул.

– Знаешь, любимая, я с этим жнецом становлюсь натуральным параноиком. Мне уже в каждом из собратьев чудится что-то подозрительное. Прежде Леня даже не спрашивал, зачем мне какая-то вещь, просто делал и все. А теперь спорит как кореец на рынке.

– Вот это самое страшное… – задумчиво кивнула Дина, – что все мы становимся подозрительными, все ищем в друзьях врага, шарахаемся от своих. Он тебя тоже подозревает… в пособничестве жнецу и не хочет ему помогать. Завтра вместе повезем ему эскиз. А пока нужно переселить сюда Ольгу. С мальчишками, разумеется. Все же у нас охрана.

Рус только кивнул и довольно улыбнулся, в этом вся Динь. Думает о врагах, но никогда не забывает о друзьях и просто сотрудниках, особенно если считает себя за них в ответе.

Глава 9

Наставница Дины объявилась неожиданно. Ровно в девять часов утра вдруг позвонили охранницы, спрашивая можно ли пропустить женщину по имени Тамара.

– Конечно, – закричала Дина, и выскочила из кабинета, где только что успела устроиться на своем месте.

– Говорят, у вас тут повариха печет отменные пирожки, – даже не переступив порог, осведомилась магиня, изучающе разглядывая бывшую ученицу.

– Проходи, – нетерпеливо потянула ее к себе Дина, – как я рада! Сейчас будут и пирожки и кофе… и все, чего захочешь.

Ей лучше других было известно, почему Тамара предпочитает завтракать поплотнее. Такой уж увлекающийся и безотказный человек, может закрутиться в чужих и своих делах и проблемах и только к ночи вспомнить, что пообедать так и не пришлось.

– Пирожки – это очень хорошо, почти как котлеты и ежики, – не стесняясь, перечисляла гостья, проходя в кабинет и изучая удобные диваны, – а у тебя тут стало очень стильно. И уютно… а то налепят неоштукатуренных кирпичей, поставят паллеты вместо стола и заливают, что это модный дизайн. Что-то ни один олигарх не сидит около паллет под облупленной стеной.

– У тебя плохое настроение, – уверенно сказала вдруг Дина, – значит ты пришла не просто так. Ну что за напасть! Ладно бы чужие люди, но и свои стали приходить только с проблемами!

– А кто еще? – мгновенно насторожилась Тамара. – Неужели павлин молодящийся? Небось думает, нашел рабочую лошадку, теперь только сиди да погоняй!

– Ну да… он тоже, – неопределенно согласилась Дина, – но я не пойму, почему ты говоришь о нем с такой ненавистью?

– Ты меня читаешь? Даже сквозь щиты? – встревожилась наставница.

– Я тебя просто хорошо знаю, – с укоризной глянула на нее бывшая ученица. – Но и эмоции тоже слышу, хотя тоже закрываюсь от внешних раздражителей.

– А, так вот как это теперь называется, – съехидничала Тамара, но ее взгляд был растерянный и пожалуй испуганный. – внешние раздражители! Тогда закажи амулет посильнее.

– Уже думаю об этом, – серьезно кивнула Дина, – но это не значит, что я перестану о тебе беспокоиться. Помнишь Экзюпери? Ты сама меня приручила и теперь я только плачу тем же.

– Только учти… я не терплю сводничества и сводников.

– Какое совпадение! Я тоже… и это твоя наука. Твое правило – не позволять никому вмешиваться в свой выбор.

– Я рада, что ты это помнишь… – Тамара смотрела непримиримо, как соперник по вольной борьбе перед схваткой, – значит разговор закончен?

– Но мы говорили вовсе не о сводничестве, – не сдалась ее ученица, но смолкла, прерванная робким стуком в дверь. – Входи Настя. Спасибо, мы сами нальем чай. Спроси у Петровны, котлет или горячего мясного нет?

А дождавшись, пока Настя аккуратно прикроет дверь, продолжила с того же места.

– Я никогда не была сводней и не буду, и тебе это хорошо известно. Но и равнодушным американским наблюдателем тоже никогда не стану. Тем более, когда вижу, как страдают мои самые близкие люди. А ты мне давно ближе, чем родная мать, Тамара… и прекрасно об этом знаешь.

– Но матери ты не стала доказывать свою правоту! – привела сомнительный со всех точек зрения довод Тамара.

– Потому что она не любит моего отца… и он не любит ее. Они просто живут рядом, как сотрудники, потому что так удобно. А я чуть не нарушила эту иллюзию счастливой семьи… за двенадцать лет потихоньку разобралась, на что они так окрысились. – Дина выпила почти полчашки чая, не ощутив его вкуса и сказала самое главное, в чем теперь не сомневалась ни грана, – а вот когда я не знала, что произошло с Русом… и никто не просветил, насколько фатально ошибаюсь, из деликатности, как вы ее понимаете… – это совершенно другой случай. Теперь я ваше дружное молчание воспринимаю как предательство… и даже подлость. Нет… обвинять никого не собираюсь, вы же не виноваты, что так воспитаны и считаете правильным подобное поведение… но сама никогда не стану молчать, если вижу что люди своими руками копают яму своему счастью. Хорошие люди… друзья и собратья по ордену.

– Вот этого я и боялась, – горько буркнула наставница, резко отодвинула недоеденный бутерброд и решительно встала с дивана. – Я пришлю тебе файл… со своими заметками.

– Стоять, – тихо произнесла эмпат, – вернись и сядь на место. Ты не поела.

Тамара медленно развернулась, чуть пошатываясь добрела до дивана и рухнула на него, с ужасом глядя на невозмутимую ученицу.

– Ты меня… подчинила?

– И готова понести за это самое строгое наказание. Но отпустить не могу… и не проси. Пока не услышу, что такого ужасного сделал тебе тот занудный пенек. Возможно он заслуживает лишь презрения, а я с ним разговариваю как с человеком. Ешь и рассказывай… я вся внимание.

– Ничего не буду говорить… – Тамара дотянулась до какого-то амулета, висевшего у нее под платьем, но ничего сделать не успела.

Рука сама отдернулась, как от прикосновения к жабе.

– Не нужно так делать, – с укором смотрела на нее ученица, успевшая за последние годы стать близкой подругой, – ты провоцируешь меня на нарушения правил ордена. Лучше начинай рассказывать… и не забывай есть. Я же отлично помню… еще прошлым летом ты прямо светилась, даже завидки брали. А потом вдруг уехала в свой Саратов… к ученице, как считалось. Но теперь мне понятно, что это было просто предлогом. Ученица вполне могла перебраться сюда. И даже мечтала, небось.

– Не в Саратов, а в Серпухов, – поправила Тамара и впилась зубами в бутерброд, – это совсем другой город.

– О географии поговорим позже… почему вы расстались?

– Надоели… друг другу… – выдавила наставница, вгрызаясь в булку яростно, как во врага.

– Перекусила? Теперь отвлекись немного и скажи честно, он тебе действительно надоел?

– Нет, – рявкнула Тамара, меряя ученицу возмущенным взглядом, – даже подумать не могла, что ты способна на такое!

– Ты даже не представляешь, на что еще я способна, чтобы небезразличные мне люди были счастливы, – подтвердила Дина и скрепя сердце приказала – рассказывай уже, из-за чего сбежала от него как испуганный заяц.

– Не испуганный, – почти швырнула чашку обычно выдержанная Тамара, – и не сбежала… а ушла по-английски. Просто случайно услыхала разговор… и поняла, что все представляла не так, как оно есть на самом деле. И любви нет… просто временные отношения. Теперь отпусти меня и больше никогда не вспоминай.

– Не сходится, – подумав, мотнула головой ее любимая ученица, – не верю я такому объяснению. Придется устроить очную ставку.

– Да ты с ума сошла! – сгоряча Тамаре хватило сил приподняться с дивана, но чужая воля тут же вернула ее на место. – я требую суда ордена…

– Требуй. Но – молча. Я пока позвоню. – доставая смартфон, покладисто согласилась Дина.

Наставница одарила ее гневным взглядом и демонстративно отвернулась к окну.

– Степанушка, – сладенько мурлыкнула хозяйка кабинета, услыхав голос главы ордена, – живо ноги в брюки, потом в руки и мчись сюда, зайчик наш.

– Дина?

– А ты еще кому-то разрешал себя так называть? – Деланно изумилась она, и мстительно добавила, – время, между прочим, уже пошло.

– Почему ты с ним так разговариваешь? – не выдержала наставница.

– А как мне с ним разговаривать, если я не слышу лжи в твоем голосе? И в его вчера тоже не слышала. Но показания не сходятся… причем кардинально. Значит кто-то из вас врет. И я интуитивно склоняюсь к его кандидатуре. С тобой я знакома намного лучше и ты никогда себе не позволяла лгать. А он – позволял. Хотя вчера… – она нахмурилась, делая вид, будто вспомнила нечто очень важное, – да… я могла бы поклясться, что ему больно и горько. Очень больно… иначе я не согласилась бы помогать… ну ты же знаешь? А теперь сомневаюсь и хочу вывести его на чистую воду. О, Петровна! Как вы вовремя… ставьте все на стол, мы разберемся и слушайте внимательно. У меня к вам важное и тайное поручение. Очень тайное! Значит так, сначала вы найдете Руса и сделаете ему знак, что хотите поговорить… без свидетелей. А когда никого не будет рядом, шепните, чтобы взял большое банное полотенце и шел сюда. Один. И проследите, чтоб никто не входил, кроме верховного магистра, у нас тайное совещание. Никиту что-ли поставьте.

– Все поняла, Диночка Леонидовна, – подтянулась кухарка и бегом ринулась прочь.

– Играешь людьми… – укоризненно качнула головой Тамара.

– Нисколько, – устало усмехнулась Дина, – Петровна такой открытый, общительный человек, что без внимания просто чахнет. Ей и нужно-то всего чуточку, улыбка, маленький подарок… хоть пустяшный, магнитик, к примеру, или просто знание что она нужна, что не примитивная прислуга или кухарка, а надежный помощник.

– Динь, что случилось? – стекло резко отодвинулось и в проеме возник Руслан, державший в руках скомканное розовое полотенце, – тебя облили водой? Или ты собралась купаться?

– Нет, – нежно улыбнулась ему жена, – полотенце нужно для другого дела. Мы будем выводить на чистую воду твоего учителя.

– Ты считаешь, – войдя в кабинет маг подхватил стул и сел рядом с ней, – что после чистой воды ему понадобится полотенце?

– Оно понадобится раньше, – загадочно улыбнувшись, Дина встала с места, прошла к низкому столику и, сдвинув тарелки с едой в одну сторону постелила полотенце с другого края. – Начинай, Тома, складывай сюда свои запасы амулетов. Все до единого… играть будем честно.

– Вот в чем дело… понимающе прищурился Рус, и неожиданно усмехнулся, – никогда не думал, что кто-то сумеет заставить учителя снять все цацки. Он ими очень дорожит… когда-то простой амулет с отводом спас ему жизнь… и теперь Степан нервничает, когда приходится что-то снимать.

– У всех у нас свои тараканы, – хмуро буркнула Тамара.

– Да хоть черти за плечами и скелеты в шкафах, – неожиданно огрызнулась ее ученица, – мне все равно. Я хочу знать правду – и я ее узнаю. Просто иначе буду все время думать и пытаться понять, чего не сделала из того, что могла бы.

– Боюсь она тебе не понравится, – мрачно предупредила Тамара.

– Намекни, чем? – резко подалась к ней эмпат, ощутив искреннюю горечь.

– Сама не можешь сложить два и два? – наставница смотрела насмешливо и устало, – тогда лови. Ты увела у него преданного ученика… и теперь Рус уже не прибегает каждое утро за новым заданием. И вообще начинает отдаляться. А тут я… твоя самая близкая подруга… Ну и само напрашивается простое решение – он на мне женится и мы дружим домами. Живем рядом, вечерами он снова обсуждает с учеником свои важные дела, а мы пьем чай на кухне. Или на веранде, не принципиально.

– Немного не так, – поправил внимательно слушавший ее Руслан. – Степан с Диной обсуждают дела, а мы с тобой пьем чай.

– Ни за что, – возмутилась его жена, – не желаю я ничего обсуждать без тебя. Кстати… забыла сказать, Тамара на меня сердита, и даже собирается подать жалобу Степашке. Я удерживаю ее силой… поэтому готовься носить мне передачу, когда он посадит меня в камеру.

– Не буду я носить тебе передачу, – наотрез отказался Рус.

– Почему? – искренне удивилась Дина, ощутив непритворность этих слов, – боишься Стёпочку?

– Пф! – пренебрежительно фыркнул ее муж, – никого я не боюсь. А передачки пусть носит кто-нибудь другой, неужели ты могла подумать, что я позволю тебе скучать там в одиночестве?

– Да? – она расплылась в счастливой улыбке, – тогда другое дело. Пусть сажают.

Дверь резко хлопнула и в проеме появился верховный маг, злой как весенний шатун.

– Что стряслось, пожар или наводнение? Ради чего я мчался сюда с мигалками, как президент? – В его голосе звенел гнев, смешанный с неподдельным возмущением, а в эмоциях, слышавшихся глухо, как из погреба, бушевало отдающее горечью разочарование.

– Садись, Степочка, вон туда, – приторно медовым голоском предложила разозленная не менее его Дина, – и начинай снимать амулеты, обереги, защитные артефакты, заговоренные вещицы и украшения… короче – всё. Сегодня ты у нас подозреваемый, и придется на своей шкуре испытать все то, чем обычно ты убеждаешь других.

Она ждала вспышки гнева, крика, сопротивления, чего угодно, и приготовилась отбивать атаку. Но верховный магистр уже увидел мрачное лицо повернувшейся к нему Тамары и разом притих. Послушно прошел к указанному месту, скинул пальто и небрежно бросил прямо на пол. Затем сел и начал методично снимать кольца, браслеты, цепочки с подвесками, булавки и прочую бижутерию. Золота, алмазов и жемчугов маги почти не носили, как и янтаря, предпочитая серебро и сталь с хрусталем и разновидностями кварца.

– Не знаю, – спокойно рассуждал он, аккуратно раскладывая на полотенце свой арсенал, – зачем тебе это нужно, но уверен, ты знаешь, что делаешь.

– Надеюсь, – с неожиданной печалью отозвалась она, – потому что иначе у меня пасьянс не сходится. Либо карты не все, либо наоборот, кто-то подложил лишних… из другой колоды. Потому и провожу очную ставку. Готовы? Начнем.

Дина поднялась с кресла, прошла к наставнице и села рядом, не обращая внимания на упорное нежелание подруги смотреть ей в глаза. Маги замерли, превратившись в самых внимательных зрителей, о каких только может мечтать артист. Или эмпат, желающий не упустить ни одной эмоции.

– Тамара… я прекрасно понимаю… как непросто говорить про сугубо личные обиды. Но я не знаю иного пути определить, нарушен ли главный закон ордена. Поэтому все рассказать придется, но я предлагаю помощь. Мой приказ рассказать все дословно усилит твою память… вытащит каждое слово и каждую мелочь, которая в тот момент могла пройти мимо твоего обиженного сознания. И будет лучше, если ты дашь добровольное согласие.

– Да поступай как хочешь… только поскорее. У меня еще куча дел. – наставница устало откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.

– Спасибо. Тогда расскажи мне подробно о том разговоре, который тебя обидел. Слово в слово, и постарайся передать интонации. Где это было?

– В официальном офисе… я шла в кабинет Степана… – не открывая глаз начала говорить Тамара и ее голос звучал ровно, хотя и глуховато. Зато лицо зло кривилось от едва сдерживаемых чувств. – у меня было дурацки легкомысленное настроение… он обещал какой-то сюрприз. Двери были слегка приоткрыты… и слышались голоса. Я остановилась, не зная, можно прервать разговор и войти или следует обождать. Невольно прислушалась… доносившийся женский голос был взволнован и печален и это меня насторожило. «Я тебя ни в чем не упрекаю» – говорила она с болью, – «ты свободный мужчина и вправе выбирать любую женщину. Просто скажи, что между нами все кончено и я пойму и отойду». «Глупенькая… – нежно сказал Степан, я сразу узнала голос, – я люблю тебя по-прежнему. И буду ждать столько, сколько скажешь. Я же говорил что уважаю твое решение носить траур, но обходиться без женщины не могу и ты сама дала мне разрешение.» «Но она наверное об этом не знает… – волновалась его собеседница, – ей будет больно!» «Не беспокойся, дорогая, – утешил магистр, – она умная женщина и ничего, кроме легкого флирта, от меня не ждет». Вот после этих слов я развернулась и ушла…

Глава ордена яростно зашипел что-то несомненно нецензурное, Руслан добела стиснул зубы, сочувствующе глядя на жену. А та, тихо всхлипнув, обхватила наставницу обеими руками и прижала к себе, словно хотела впитать боль ее разбитого сердца.

Но сейчас Тамаре не были нужны ни жалость, ни сочувствие. Распахнув темные от муки глаза, она непреклонно освободилась из объятий подруги и рывком поднялась с дивана.

– Ну, я свободна?

– Нет! – тотчас вскочил с места верховный магистр, – теперь я хочу знать, какая… стерва меня так подставила. Кто это был?

– Твоя драгоценная учительница японского, – с презрением выплюнула магиня и застыла статуей, невидяще глядя в окно.

– Сядь на место, – неожиданно жестко приказал он, наклоняясь чтобы поднять пальто, но Тамара словно ничего не слышала.

– Я уже вызвал Симона, – сообщил Руслан, поняв что пытается найти учитель, и протянул свой телефон.

– Это я. – рявкнул в микрофон магистр, – срочно привези Ханако Кей к Руслану. Да, именно ее. Но учти, ей ничего объяснять нельзя. Можешь сказать, что ему требуется переводчик. Возьми надежных людей и прими все меры безопасности. Жду.

Рухнул на прежнее место, помолчал, глядя в серое от непогоды окно и повернулся к ученику.

– Как ты понял?

– Ты бы никогда не сказал женщине – «дорогая». – мрачно усмехнулся тот. – Всегда ненавидел это обращение.

– И в самом деле… – подумав, согласилась Дина, и тотчас уставилась на главу ордена, – в таком случае, объясни мне Степаша, какие у нее способности сильнее всего?

– А сама еще не догадалась, Диночка? – съязвил он в ответ, – иллюзия. Самая почитаемая у японских собратьев… почти наравне с целительством.

– Тоже верно… – ничуть не обидевшись, пробормотала та, – вот теперь все сходится. Выбрасываем крапленых тузов и подложного джокера и получается намеренный обман главы ордена и одной из старших наставниц. Некрасивую рокировку задумала девочка… и очень подлую. А чего вы сидите? Надевайте свои побрякушки и давайте пить чай, я попрошу Петровну принести горячего.

– Я не буду, – отказался Степан, начиная так же аккуратно надевать амулеты, только теперь пальцы мага заметно дрожали. – Мне не чаю… а убивать хочется… – с размаху врезав кулаком по столу, вдруг рявкнул он. – Я как последняя собака… и в ночь и в метель и на острова… мотаюсь… стараясь всех защитить, все предусмотреть… все продумать и всем угодить… а каждая…

Он резко смолк, поставил локти на столик и спрятал в ладонях лицо.

Тамара бессильно опустилась на диван рядом с ученицей и уставилась на свои амулеты, как будто видела их впервые. Потом небрежно сгребла всё в сумочку и отставив ту в сторону, принялась наливать в чашки чай.

– Я только одного не пойму, – бормотала она тихонько, словно про себя, – почему ее никто не поймал? Она ведь знала свою вину? А вокруг каждый день ходят эмпаты. Значит на ней сильный амулет?

– А ты чувствовала какие-то эмоции, – сразу заинтересовалась Дина, неотступно следившая за подругой. – ну, когда слушала ее монолог?

– Только ее печаль и легкую вину, скорее даже сожаление, – подумав, нахмурилась Тамара. – А его я не ощущала… но решила, что так работает новый амулет.

– Вот привезут ее и узнаем правду, – мягко сказал Руслан, пересаживаясь поближе к жене, – а пока я все-таки выпью чаю… ты будешь, любимая?

– Ага… – отстраненно отозвалась она, привычно облокачиваясь на мужа, и снова задумалась, решая какую-то, ведомую только ей задачку. Но вдруг встрепенулась и оглянулась, – скажи пожалуйста Никите, чтобы пропустил Глинского и шел завтракать. А то они с Ириной уже поставили там себе кресло и собираются держать осаду.

Руслан вернулся через несколько минут, поставил перед учителем тонкую бутылку с напитком цвета свежей заварки, вазочку с лимонными ломтиками и крохотные пузатые рюмки.

– Нам нельзя, – косо глянул на коньяк магистр.

– Нельзя, – спокойно согласился ученик, – но по единственной иногда просто нужно. Чтобы убедиться, что есть в мире вещи противнее, чем подлость и эгоизм.

– Интересная концепция, – мрачно усмехнулась Тамара и взяла одну рюмку, – капни. Дин, будешь?

– Мне в тюрьме нальют, – вынырнув на миг из своих мыслей, отказалась та.

– И не мечтай. Я передумала.

– В твоем возрасте нельзя быть такой непостоянной, – упрекнула ее Дина, упрямо мотнув головой, – но коньяк все равно не буду. Мы детей планируем рожать.

– Динь… – охнул Рус и чуть не выронил бутылку, – а мне сказать?

– А без слов тебе не понятно? – неожиданно хихикнула Тамара, откусила лимон и поморщилась, – лучше бы шоколадку принес.

– Не положено, – отставив свою рюмку, водник уселся возле жены и стиснул в объятиях, явно намереваясь не отпускать ее до самого рождения обещанных детей.

– Все мне теперь положено, – загадочно усмехнулась Тамара и все-таки не выдержала, спросила, – Дин, а о чем ты так усердно думаешь?

– Я вас зомбирую, – отстраненно призналась та и теперь уже ее наставница и верховный магистр едва не выронили рюмки.