Текст книги "Давай уйдем вместе"

13

Каркуша видела, что с утра письмо все еще продолжало ходить по рукам. Не утихли и споры вокруг него. Фишкин требовал, чтобы письмо переписали и вставили туда фразу, что, если директор не примет никаких мер, класс будет писать жалобу в Департамент образования. Надыкто считал, что необходимо собрать еще подписи всех родителей. Но потом все угомонились, и решено было оставить все как есть и действовать по плану.

Каркуша по-прежнему не проявляла никакой активности, а на переменах старалась выйти из класса первой, чтобы никто не упрекнул ее в безразличии и пассивности. Глядя себе под ноги, она бесцельно бродила по школьному коридору, дожидаясь звонка.

После второго урока все сгрудились возле парты Наумлинской.

– Только не забудь сказать про Департамент образования, – давал последние наставления Фишкин. – А хочешь, я с тобой пойду? – неожиданно предложил он.

Но Наумлинская не успела ничего ответить. Все это время она судорожно рылась в своем рюкзаке. Наконец девушка подняла голову.

– А у меня его нет, – растерянно произнесла Ира.

– То есть как? – заорал Фишкин. – Вот растяпа! Вспомни, перед химией я тебе отдал конверт, и ты сунула его в карман рюкзака.

– Я помню, – сказала Наумлинская. – Но ты же видишь, его здесь нет! – В доказательство девушка протянула Фишкину рюкзак. – Можешь сам удостовериться!

– Без паники! Пусть каждый посмотрит у себя, – предложил Володя Надыкто.

Ребята послушно кинулись к своим партам и принялись перебирать содержимое сумок и рюкзаков.

– Давайте быстрей, блин! – крикнул Юрка Ермолаев. – А то перемена закончится.

– Андреева! – услышала Каркуша и обернулась. – Тебя что, это не касается? Чего сидишь, как изваяние? – скорчил недовольную мину Фишкин.

– С какой стати оно у меня окажется, если сегодня я даже не дотрагивалась до этого вашего письма? – ответила Каркуша и отвернулась.

– Нет, вы слышали! – Фишкин вскочил со стула. – «Этого вашего письма»! А тебя, значит, в Люстре все устраивает? Так, что ли, получается?

– Да чего ты к ней привязался? – заступилась было за Каркушу Люся Черепахина, но Фишкин не дал ей договорить.

– Стоп! Замрите все! – Он поднял вверх указательный палец и выбежал на середину класса. – Как же я мог забыть! Короче, ребсы, я все понял! Письмо у Андреевой!

– Ты чего, совсем спятил? – фыркнула Каркуша, даже не посмотрев в сторону Фишкина.

– Я еще подумал тогда, о чем это наша Андреева так мило воркует с Люстрой?! – не обратив внимания на Катин вопрос, продолжал Фишкин. Его глаза горели нездоровым блеском. – Ну, точно! Люстра ведь крикнула ей вслед: «Значит, завтра на литературе!» Ну что, врубаетесь?! – Он обвел глазами класс. В ответ не раздалось ни звука. – Вчера, после уроков, когда все разошлись по домам, Андреева побежала в учительскую. Я случайно ее там засек. А дальше вы уже знаете. Теперь понятно, почему она притаилась, делая вид, что ей все по барабану! Андреева решила заложить нас Люстре, понимаете? И сперла письмо! Я вам точно говорю. Ну что, сидишь пялишься на меня? – Фишкин злобно сверкнул на Каркушу глазами. – Доставай по-хорошему!

– Ребята… – Каркуша приподнялась. Она смотрела на Люсю Черепахину, считая ее самым разумным человеком в классе. – Он врет! Ни в какую учительскую я вчера не ходила и Люстру в глаза не видела. Это все вранье! Наглое и подлое! – Катя умышленно не смотрела на Фишкина.

– А вот мы сейчас и посмотрим, вранье это или нет…

С этими словами Фишкин схватил Каркушин рюкзак, раскрыл его и под прицелом множества глаз начал выкладывать на парту Катины учебники и тетради. В классе установилась гробовая тишина. Каркуша оцепенелым взглядом наблюдала за действиями Фишкина.

Опустошив рюкзак, он принялся методично перетряхивать учебники. Катя не успела ни о чем подумать, когда на ее стол упал белый конверт.

– Вот оно! – с видом победителя Фишкин схватил конверт, вытащил оттуда сложенный вдвое листок и поднял его у себя над головой. – Что я вам говорил?

– Я не делала этого! Я не знаю, как оно там оказалось! – Катя зачем-то попыталась отнять у Фишкина письмо, но тот ловко отдернул руку. – Ты мне его подбросил, сволочь!

– Фильмов про мафию насмотрелась? – криво ухмыльнулся Фишкин. – Люстра обо всем знает! Она ее предупредила, и сейчас, если бы я не сообразил, что к чему…

Фишкин не успел закончить фразу, потому что дверь открылась и в класс вплыла Ангелина Валентиновна.

– Так, сели все по местам! – строго скомандовала учительница.

– Так ведь перемена еще не закончилась, – попытался возразить Ермолаев.

Но Люстра даже не посмотрела в его сторону.

– Я не буду разбираться, чья эта идея написать на меня жалобу, – проговорила учительница таким ледяным голосом, что Катя невольно поежилась. У нее вообще была аллергия на голос Ангелины Валентиновны. – Я просто влеплю всему классу годовые двойки, и тогда посмотрим, помогут вам ваши жалобы или нет!

Каждое слово Люстры отдавалось у Кати в висках острой, почти нестерпимой болью. В ушах стоял звон. В какой-то момент девушке показалось, что лицо учительницы расплылось и превратилось в огромный малиновый шар. Шар слегка покачивался из стороны в сторону и медленно плыл к потолку. Люстра продолжала орать, требуя, чтобы ей предъявили письмо, но смысл ее слов не доходил до Катиного разума. На парте валялись разбросанные Фишкиным учебники и тетради. Медленно Катя начала собирать их. Потом она встала. Голова сильно закружилась. «Только бы не упасть», – подумала девушка и, ни слова не говоря, пошла к двери.

– Андреева! – окликнула ее Люстра. – Куда это ты собралась?

В эту секунду прозвенел звонок на урок. Так и не обернувшись, девушка толкнула дверь и покинула класс.

«Конечно, он все подстроил! – думала она, шагая по опустевшему коридору. Как только Катя закрыла за собой дверь, голова перестала кружиться, исчез и звон в ушах. Только боль в висках никак не унималась. – И Люстре про письмо рассказал Фишкин! Пошел после уроков в учительскую и заложил всех, а все поверили, что это сделала я… Люстра, конечно, пообещала, что не выдаст его… Оставалось только подбросить мне письмо. Неужели они поверили, что я могла так поступить? Конечно, поверили! Письмо-то оказалось в моем рюкзаке. Нет, я не должна была уходить. Теперь, даже если у кого-то и были сомнения на мой счет, решат, что потому я и ушла, что меня разоблачили! Какой кошмар! Как же я теперь буду учиться в этом классе? Да после этого в мою сторону даже никто и не посмотрит! И как я докажу, что ни в чем не виновата? Не призывать же Люстру в свидетели? Хотя стоп! Может, подойти к ней и рассказать, как все получилось. Осталось же в ней хоть что-то человеческое! Нет, все это бред! Люстра и слушать меня не станет… Потому что в этом случае ей нужно будет признаться, что это Фишкин рассказал ей про письмо, а не я. Нет, Люстра на такой подвиг не способна. А доносчиков она просто обожает и Фишкина ни за что не выдаст. Он теперь будет у нее в любимчиках ходить. Это уж как пить дать! Но неужели никто не заметил, как все ненатурально и фальшиво вышло? У Фишки же на лице было написано, что он это все подстроил. Подстроил, чтобы подставить меня. А получилось, что подставил всех. Но жажда мести – очень страшная вещь. Нет, у Фишки после того случая в «Бункере» точно башню снесло. Во всяком случае, своей цели он добился, и теперь весь класс будет меня презирать. Я больше не вернусь туда».

14

– Ангелина Валентиновна, я вам доверяю… Вы уж, пожалуйста… – Фишкин шнырял глазами из угла в угол, неловко переминаясь с ноги на ногу. – А то, если ребята узнают, что это я…

– Проверь дверь, – перебила его Люстра.

Вадим несколько раз дернул ручку. Дверь учительской была заперта на замок.

– Все нормально, – сказал он, уставившись в пол.

– А теперь подойди ко мне и сядь.

Фишкин робко приблизился к учительнице.

– Я очень ценю твой благородный поступок, – подбавив в голос торжественных ноток, заговорила Люстра. – И можешь быть уверен: это останется нашей тайной. Твоей и моей. Конечно, раз уж они решили действовать, то напишут новую жалобу, но я их опережу, будь спокоен. К мнению нашего директора в Департаменте образования уже давно никто не прислушивается, и не исключено, что в самое ближайшее время его место займу я. – Ангелина Валентиновна посмотрела на Фишкина долгим испытующим взглядом и продолжила, понизив голос: – Ты очень способный мальчик, Вадим, и мне бы не хотелось портить тебе аттестат. Но если я всему классу выставлю по литературе годовые двойки, а тебе поставлю четыре или даже пять, сам понимаешь… Поэтому мой тебе совет: переводись в другой класс. И чем раньше, тем лучше. Впрочем, на эту тему я должна побеседовать с твоей мамой. Поверь, хуже этого класса у меня еще не было. А ведь я проработала в школе ни много ни мало двадцать шесть лет. – Люстра помолчала немного, грустно покачала головой и наконец произнесла: – А теперь иди.

Фишкин кивнул и поплелся к двери. Внезапно он обернулся:

– Ангелина Валентиновна…

Учительница посмотрела на него так, будто только что увидела.

– Ангелина Валентиновна, – повторил Фишкин. – А может, не надо годовых двоек, а?

– Ступай, – с нажимом произнесла Люстра.

Провернув в замке ключ, Фишкин выглянул в коридор и, убедившись, что тот пуст, выскользнул из учительской. И хотя своей цели он добился – благодаря его стараниям, Андреева получила по полной программе, – никакого чувства удовлетворения парень не испытывал. Напротив, он чувствовал себя последним мерзавцем и гадом. Фишкин брезгливо передернул плечами, посмотрел на свои ладони. Внезапно ему захотелось вымыться, стать под горячий душ и долго-долго тереть себя шершавой мочалкой. До тех пор пока кожа не покраснеет и не покроется волдырями. Вадим тяжело вздохнул. Как, с какими глазами переступит он завтра порог класса. А вдруг ребята заподозрили неладное? Теперь ему начало казаться, что вся его затея была белыми нитками шита и только дурак мог не понять, что это он подбросил Каркуше злополучное письмо. А если так, значит, и заложил всех тоже он. «А пошли они все!» – злобно выдохнул себе под нос Фишкин и прибавил шагу.

Анти: Я готова. Я действительно готова, и если ты позволишь, я уйду завтра, потому что каждый новый день приносит мне одни мучения. Я не хочу больше жить, Нигл.

Нигл: Ты уйдешь. Только не стоит спешить. В это долгое путешествие ты должна взять с собой попутчика. Это приказ, Анти.

Анти: Но ты же знаешь, я одна. У меня нет ни друзей, ни подруг. Где же мне искать попутчика?

Нигл: Его не надо искать. Он сам тебя найдет. Но ты должна быть чуткой и зоркой. Слушай свое сердце, и, когда попутчик появится на горизонте, ты сразу поймешь, что это он. Поэтому я и говорю: не спеши, Анти.

Анти: Ты гений, Нигл! Кажется, я знаю, кто это! Это девушка. Я ее ни разу не видела, мы познакомились в Нете, но она написала мне письмо… Только не знаю, согласится ли она стать попутчиком?

Нигл: Позови ее. Ты сохранила ее письмо?

Анти: Да.

Нигл: Перешли его мне вместе с адресом. Я сам напишу ей. Вот видишь, как все просто.

Анти: Хорошо, я сделаю это. Прямо сейчас. Ты хочешь, чтобы я позвала ее домой?

Нигл: Да. Только она не должна знать, что ты переслала мне ее письмо.

Анти: Я все поняла.

Нигл: Хорошо. И как только она придет, вы должны будете связаться со мной. Я назначу день.

Анти: Я тебя поняла. Можно задать вопрос?

Нигл: Задавай.

Анти: А как ты узнаешь, что мы ушли?

Нигл: Вы сами мне скажете.

Анти: Но как? Нас ведь уже не будет!

Нигл: Оттуда, Анти. Как только вы ощутите свободу, возникнет потребность поблагодарить того, кто вам ее подарил. Ты поняла меня?

Анти: Да.

Нигл: Ты веришь мне?

Анти: Да!

Она уже не ждала ответа от Вари и решила проверить почту скорее по привычке. Впрочем, надежда, пусть слабая, но все еще теплилась в ее душе. Увидев в почтовом ящике это письмо, Каркуша ощутила необыкновенное волнение. Да, так и должно было случиться – Варя написала ей именно тогда, когда ее письмо было для Кати чуть ли не жизненно важным. Руки девушки дрожали, «мышка» никак не хотела слушаться. От волнения Катя даже не обратила внимания, что Варино письмо содержит всего два килобайта. Это была скорее записка: «Спасибо за письмо. Помнится, ты хотела со мной познакомиться? Что ж, приходи. Вот адрес». Далее следовало объяснение, как добраться до дома и подпись: Анти.

Каркуша, не помня себя от радости, хотела уже выключить компьютер, когда вспомнила, что в почтовом ящике лежало еще одно непрочитанное письмо от какого-то Нигла. И оно точно было адресовано ей, потому что в графе «тема» значилось: «Катя! Ты должна это прочитать!» Значит, писавший знает, как ее зовут. После секундного колебания Каркуша вернулась на «входящие». Письмо действительно было написано ей.

Зеро, не удивляйся, ты меня не знаешь. Но я знаю о тебе почти все. Я знаю, что весь мир против тебя, знаю, что тебя обманули самые близкие люди, знаю, как ты одинока. Тебе кажется, что твое появление на свет – ошибка, и если есть на Земле человек, который может тебе реально помочь, то этот человек – я. Конечно, тебе странно читать эти строки. Но скоро, очень скоро ты станешь свободной от всего – от обид, от боли, от одиночества. Если, конечно, захочешь этого. Видишь, я сам тебя нашел. И именно тогда, когда ты нуждаешься в помощи. Я вторгся в твою жизнь с тем, чтобы ее изменить. Сейчас ты не понимаешь, о каких изменениях я говорю, но поверь: они грядут! Слушай свое сердце. Оно укажет тебе единственно верный путь. Нигл.

15

«Откуда этот Нигл узнал про меня? – недоумевала Каркуша. – Неужели Варя рассказала? Нет, не может быть… Но как все это странно. Странно и тревожно. Как сильно бьется сердце! Я хочу встретиться с Варей, хочу узнать, кто такой этот Нигл!»

Варя жила на другом конце Москвы. Сначала Каркуша доехала на метро до станции «Речной вокзал», а потом пересела на автобус и на нем еще ехала минут двадцать. Впрочем, в своей записке Варя довольно подробно объяснила, как добраться до ее дома. Дверь открылась сразу. Будто девушка стояла на пороге в ожидании звонка. В первую секунду Каркуша подумала, что ошиблась. Ведь Варя писала, что у нее изуродовано лицо, а девушку, открывшую ей дверь, вполне можно было назвать симпатичной. Лишь приглядевшись, Катя увидела два шрама – на лбу и правой щеке. Они хоть и портили лицо Вари, но отнюдь не уродовали его.

– Привет, я – Варя, – приветливо произнесла девушка. – Проходи.

– А я – Катя. – Впервые за эти несколько дней улыбнулась Каркуша.

Никакой скованности, какая обычно возникает между малознакомыми людьми, Каркуша не ощущала. Наоборот, с Варей она с первой секунды почувствовала себя легко и свободно.

Русые распущенные волосы Вари опускались ниже плеч, большие карие глаза смотрели открыто и приветливо.

– А я тебя ждала, – сказала Варя и тоже улыбнулась.

– И это ты называешь уродством? – возмутилась Каркуша, проходя в комнату. – Да сейчас такая техника, что через месяц от твоих шрамов и следа не останется.

– А нос? Что с носом прикажешь делать? – Варя посмотрела Каркуше прямо в глаза. – Я уже три операции перенесла. Все, с меня хватит.

– А что нос? – Катя внимательно вглядывалась в Варино лицо.

– Он же кривой! И врачи говорят, что лучше уже не станет.

Только сейчас Каркуша заметила, что нос у Вари был действительно как бы несколько смещен вправо. Но этот недостаток совершенно не бросался в глаза. Хотя Катя по себе знала: сколько бы ее ни уговаривали и ни убеждали, что у нее вполне нормальный нос, она упрямо стояла на своем – он длинный и похож на клюв. И все-таки девушка предприняла еще одну попытку.

– Вот если бы ты мне не сказала, что он кривой, ни за что бы не увидела!

– Все так говорят, – сухо бросила Варя, и Катя поняла: эту тему надо закрыть, потому что ее новая знакомая сразу как-то помрачнела и насупилась. – Ладно, – будто бы в подтверждение Катиных мыслей, произнесла Варя. – Давай не будем больше обсуждать мою внешность. В конце концов, я тебя не затем сюда пригласила.

«А зачем?» – так и крутилось у Кати на языке, но, вовремя одумавшись, девушка промолчала.

– Ты получила письмо от Нигла? – спросила Варя, кивком головы указывая на включенный компьютер.

– Да, – ответила Каркуша. – Это ты ему рассказала обо мне?

– Я никому ничего не рассказывала, – повысив голос, заявила Варя. – Я лишь сказала, что хочу позвать тебя в гости, и он попросил твой электронный адрес.

– И все? – с сомнением в голосе спросила Катя.

Варя сурово сдвинула брови:

– И все.

В эту секунду Катя почувствовала какую-то неловкость. Она растерялась и не знала, о чем говорить дальше. Варя тоже молчала. Наконец Каркуша собралась духом и спросила:

– А кто он, этот Нигл? Знаешь, его письмо показалось мне очень странным. Такое ощущение, будто этот человек подглядывал за мной… И если ты говоришь, что ничего ему обо мне не говорила…

– Ему не требуется ничьих рассказов, – перебила ее Варя. – Ниглу о нас известно все.

– О ком это о нас? – внутренне поежилась Катя.

– О таких, как мы с тобой. О тех, кто заблудился и не может в темноте отыскать пути, – последовал жесткий ответ.

– Я тебя не понимаю, – после паузы призналась Катя.

– Скажи, ты получаешь радость от жизни? – задала неожиданный вопрос Варя.

– Ты же знаешь, что нет. – Каркуша опустила голову. – Я все написала в письме. Только с тех пор мне еще хуже стало. Теперь я не смогу ходить в школу, – призналась Катя, чувствуя, что сейчас должно произойти что-то очень важное.

– Пойдем к компьютеру, – предложила Варя. – Я ни о чем не стану тебе говорить. Пусть лучше это сделает сам Нигл. Сейчас мы выйдем с ним на связь. – В голосе девушки проступили торжественные нотки.

Катя внимательно наблюдала за действиями Вари. Когда на экране появилось название сайта «Магазин смертельных приколов», Каркуша ощутила, как по спине пробежал холодок.

– Что за название странное? – тихо спросила она.

– Это его сайт. Нигл сам его придумал и создал.

– Магазин для самоубийц, что ли? – усмехнулась Каркуша.

Реакция Вари поразила ее. Девушка повернула к Каркуше побледневшее лицо.

– Если ты будешь говорить об этом в таком тоне, я выключу компьютер, – предупредила она, не скрывая раздражения. – Нигл считает, что мы с тобой должны уйти вместе. Для меня это очень важно.

– Уйти? – Каркуша вытаращила на Варю глаза. – Куда уйти?

– Для меня главное, не куда, а откуда, – ледяным голосом пояснила девушка. – Но если тебе так важно знать куда, можешь задать этот вопрос Ниглу. Он уже на связи.

С этими словами Варя ввела в нужную графу свой ник. Через секунду появилась надпись, выделенная красным цветом: «Рад приветствовать тебя, Анти!»

Анти: Ко мне пришла Зеро. Она хочет задать тебе вопрос.

Нигл: Вначале я у нее спрошу. Ты еще в чем-то сомневаешься, Зеро?

– Отвечай, – Варя нетерпеливо подтолкнула Каркушу под локоть.

Не осознавая ясно, чем она сейчас занимается, Каркуша принялась стучать по клавишам.

Зеро: Если честно, я вообще ничего не понимаю. Анти сказала, что мы с ней должны будем куда-то уйти и что это якобы твое решение. Объясни.

Нигл: Да, все верно. В этом мире у каждого есть свой попутчик. Ты и Анти – вы попутчики. Разве тебе не казалось, что вас с Анти связывает нечто большее, чем случайное знакомство в Интернете. Разве с первых же слов ты не почувствовала необъяснимую близость ваших душ, а оказавшись у нее дома, у тебя не возникло ощущение, что вы знакомы уже много лет?

Зеро: Все это так, но я все равно не понимаю, куда мы должны уйти?

Нигл: Туда, где вы никогда не почувствуете себя лишними, потому что там рады всем и каждый парит на крыльях свободы и любви. Только тот, кто способен разом разорвать все связи с этим насквозь прогнившим миром, достоин гордого звания попутчика. Нам с тобой по пути, Зеро. Ты еще не поняла этого?

Зеро: Ты говоришь о смерти?

Нигл: Нет, я говорю о жизни. А смерть – это то, что окружает тебя теперь и окружало все эти годы. Вглядись повнимательнее в лица своих родителей, одноклассников, прохожих? Они же все мертвецы! Но почувствовать это дано далеко не всем. Нас, попутчиков, мало, но мы узнаем друг друга сразу и безошибочно. По запаху, если хочешь. Я ни разу не видел тебя, но могу подробно описать твою внешность. Ты небольшого роста, худенькая, у тебя темные, коротко остриженные волосы, глаза тоже темные, почти черные и довольно крупный нос. Ну как?

Зеро: Потрясающе.

Нигл: Тут нет ничего странного. Все объясняется одним словом: «ПОПУТЧИК». Поговори с Анти. Она знает, что нужно делать. Теперь все будет зависеть от тебя. Я же назначаю ваш день: ПЯТНИЦА, 2 часа ночи, 46 минут.

Внезапно раздался слабый щелчок, и монитор погас.

– Что ты наделала? – Катя удивленно уставилась на Варю. – Компьютер же испортится.

– Я ничего не делала, – захлопала ресницами Варя. – Честное слово.

Она вскочила со стула и кинулась к выключателю.

– Свет вырубили, – прошептала она, убедившись, что лампочки в люстре не загораются. – Это знак! Теперь ты понимаешь, что мы должны умереть вместе?