Текст книги "Медальон Эрсидаха"

Глава 14

Они проснулись от звонка. Разрывался сотовый Сергея.

– Старший следователь Антонов, – сказал он шепотом, стараясь не разбудить Веронику. Но она уже не спала и смотрела на него выжидающе.

– Да, понял. Сейчас выезжаю.

– Что случилось?

– Лиза пришла в себя, – сказал Антонов, на ходу влезая в джинсы. – Ты еще немного поспи, я тебе позвоню из больницы.

– Ты с ума сошел? Моя единственная подруга вышла из комы, а я буду в кровати валяться?!

Вероника кинулась в ванную комнату и включила холодный душ.

– Я быстро! Не уезжай без меня! – прокричала она, стоя под струями воды.

Вчера вечером так все завертелось, что она не успевала обдумать свои действия. «Потом, потом, сейчас главное – Лизка!» стучало в мозгу.

Она выскочила из душа, краем глаза глянув в зеркало. «Да, в этом возрасте пора завязывать с алкоголем и ночными приключениями», – подумала она. Платье прилипало к мокрому телу, но она все-таки натянула его.

Прошло минут десять, прежде чем она выросла перед Антоновым.

– Едем?!

– Едем, дорогая моя девочка, – он обнял ее и попытался поцеловать. – Прости, что день начался так не романтично…

– Антонов, давай без соплей, а? – отстранилась Вероника. – Сейчас не это главное.

– Хорошо. Утренний кофе наверстаем потом.

Они кубарем слетели на первый этаж. В каморке дяди Семы сидел новый привратник. Толстый и потный, он угрюмо посмотрел на них и молча нажал на кнопку, открывающую парадную дверь дома.

* * *

К Лизе пустили только Антонова. Вероника нервно ходила по коридору возле входа в реанимационное отделение до тех пор, пока ее не одернула дежурная медсестра.

– Да угомонись же, – сказала пожилая женщина, – в глазах мельтешит от тебя. Сядь вон на ту кушетку и жди.

Вероника послушно села и попыталась восстановить события. Они с Сергеем разговаривали почти до двух часов ночи. Она принесла блокнот с записями, он долго их рассматривал, листая страницы. Потом положил в свой портфель.

– Не возражаешь? Так надежнее будет.

Она молча кивнула. Они еще немного выпили. Коньяк был хороший, он разливался теплом по телу и помогал расслабиться.

– Расскажи мне о своих друзьях, – попросил Антонов.

– Зачем?

– Хочу узнать твое окружение, чем и с кем ты жила все эти годы.

– Ну, я тебе уже вкратце все рассказала. Что ты еще хочешь узнать, мент? – полушутя спросила Вероника и тут же поняла свою оплошность.

Антонов посмотрел на нее почти враждебно.

– Никогда не говори о моей работе в таком тоне, – сказал он так, будто задели больное. Он замолчал. Но потом все-таки решил объяснить свою реакцию.

– Мой отец, узнав, что я бросил институт ради полиции, сказал: «Ментов в нашем роду еще не было». А я ответил – теперь будут. Тогда он поставил ультиматум – или возвращаешься в политех, или забудь про нашу помощь. И я ушел из дома, хлопнув дверью. Ни разу не приехал, пока учился, только звонил изредка. Наверное, нельзя было так поступать. Потом мама заболела, ну и я снова стал приезжать… Но я не об этом. Да, я горжусь своей профессией и сделаю все, чтобы ты тоже гордилась мной.

– Прости, Серый, не знала про твой конфликт с отцом. Но причем тут я? Почему именно я должна тобой гордиться?

– Потому что ты станешь моей женой, и у нас будет сын Егор, – как само собой разумеющееся сказал Антонов.

– Ты спятил? Я тебя десять лет не видела, не знаю о тебе ничего…

– Так узнаешь, – перебил Антонов. – Теперь, когда я тебя нашел, у нас впереди уйма времени.

– Антонов, ты больной! За эти годы в моей жизни произошло столько всего… да и в твоей тоже… Мы уже давно не те дети, которые играли в прятки на чердаке… – голос срывался, она сама не понимала, что с ней творится. Она чувствовала во всем теле озноб. Он пробегал по спине, по затылку, предательски выступал пупырышками на руке, когда ее случайно касался Антонов.

Вероника изо всех сил старалась переключить разговор на нужную ей тему, она попыталась втолковать Сергею о важности расчетов, которыми занимались ее друзья, но Антонов будто ее не слышал.

– Я все понял, Вероника, но этим мы займемся завтра. А сегодня давай поговорим о нас.

– О нас? Но нас больше нет. Или еще нет. Понимай, как знаешь, – махнула рукой Вероника и сделала большой глоток коньяка. Он обжог горло, она поперхнулась и закашлялась.

– Обе руки вверх, – скомандовал Антонов, и она послушалась, как всегда слушала его в детстве, и верила, что он знает и может все, потому что старше, сильнее, умнее.

Действительно, ей стало легче, а Сергей уже протягивал стакан с водой.

– Сделай пару глотков, но не больше, а то затошнит, – сказал он. – Сейчас сварю крепкий кофе, и все будет хорошо.

– Кофе в двенадцатом часу?

– А ты уже хочешь спать?

Спать Вероника не хотела. И пока Антонов отпаивал ее кофе с корицей, она взахлеб рассказывала ему об их Великолепной Четверке.

Ее будто прорвало, слова лились безудержным потоком, она снова переживала весь их путь – от первой встречи до мучительного расставания с каждым.

Она описала их мозговые штурмы перед экзаменами и коллоквиумами, их поездки в горы, вылазки по местным питейным заведениям, их отчаянное желание перевернуть мир и осчастливить человечество, их бесконечные споры и разговоры о будущем.

Она пыталась объяснить Антонову, что накрепко связало четверку молодых физиков.

– Понимаешь, мы все были одним мозгом, и в то же самое время каждый из нас оставался избранным, незаменимым…

– А он был красивым? – неожиданно перебил ее Антонов.

– Кто он?

– Леонид. Он же тебе нравился, я правильно понял? – во взгляде Антонова было что-то такое, от чего она вдруг расплакалась, как маленькая девочка.

– Он был… он был самый лучший из нас… – бормотала Вероника, уткнувшись в плечо Антонова, который сидел рядом на табурете и старательно вытирал ее мокрые щеки кухонным полотенцем.

– Ну, полно, полно, кончай реветь, ну что ты как маленькая, ей-богу, – приговаривал он немного растеряно. Он никак не ожидал такой реакции. Просто главным лицом в рассказах Вероники чаще всего выступал Сбруев, и Антонов высказал предположение.

Леонид не мог быть ему соперником, так как уже четыре года был мертв.

– Вероника, второй час ночи, – посмотрел он на часы, пытаясь отвлечь ее от больных воспоминаний. – Ты в этом доме за хозяйку. Постелешь мне в кабинете Ильи Аркадьевича? Я видел там кожаный диван.

Вероника кивнула и пошла сначала в кладовку за чистым бельем, а затем в кабинет академика. По пути она думала, что ничего не понимает в этом Антонове. С одной стороны он считает, что она будет его женой. С другой сам спросил про Ленчика. А с третьей попросил постелить ему в кабинете Ильи Аркадьевича, и даже не намекнул на то, что они могли бы провести эту ночь вместе.

Двери во все комнаты оставили открытыми. На случай незваных гостей и других непредвиденных обстоятельств. И все равно Вероника не могла заснуть. Она ворочалась на диване Лизы и продолжала думать о следователе. У нее никак не складывалась целостная картинка. Он был другом и в то же время из мира, который она всегда и побаивалась, и презирала.

В их дом частенько наведывался участковый, и само слово «полиция» вызывало в ней подкорковый ужас. Но этот Антонов, он был другой. В нем каким-то образом сочетались властность и нежность. Хорошо бы иметь такого старшего брата, или… мужа. Она даже рассмеялась от такой нелепости.

– Ты все еще не спишь? – услышала она из кабинета Ильи Аркадьевича. – Если страшно, иди ко мне.

Вероника только этого и ждала.

Глава 15

Тяжелые мысли одолевали Драмиурга. Чтобы их развеять, он поднялся над Землей и парил над ее поверхностью. Моря и океаны, континенты и острова, льды Заполярья и жара тропиков. Ему открывались все стороны горизонта, но он не находил ничего, на чем можно остановить взгляд.

Он, могущественный и непобедимый Властелин Земли, чувствовал смятение и тревогу.

Что будет, если он не сможет защитить свою планету? Какая из черных дыр первой накинется и поглотит обесточенный мир? И что будет с человеками, суетливо накапливающими оружие друг против друга и не подозревающими, что главная угроза их существованию кроется совсем не в ядерных побрякушках.

И почему он, Драмиург, столько столетий не может свести воедино три составляющие, чтобы навсегда покончить с варварством Алшуров?

Чаша, формула и артефакт, их активирующий. Он почти вплотную подошел к решению этой задачи. Формула была в его руках, оставалось только просканировать ход мысли девчонки. О том, что она знает ответ, ему сообщили в Четырнадцатом. И оттуда же пришла информация об угрозе уничтожения.

Это значит, что в его Системе завелась крыса. Кто-то работает на два лагеря. Но кто?

Этот неуклюжий агент со смешным именем Страшка? Но если бы он не внес коррективы в сценарий, то Драмиург вообще остался бы ни с чем, и пришлось бы начинать все сначала. Да и нет у сущностей Четырнадцатого таких энергетических возможностей, чтобы установить контакт с Алшурами.

Нет, Страшка работает в его команде, и Драмиург правильно сделал, что назначил его главным в программе.

Тогда кто? Мелкий? Слишком труслив, чтобы затеять такую авантюру. Да и живет он по правилу «моя хата с краю».

Ключник? Драмиург даже в мыслях не мог допустить, что его единственный друг может оказаться предателем. Не один пуд астероидов вместе переработали. Да и зачем ему вредить планете, в недрах которой находится его вотчина?

Оставались еще пару ненадежных руководителей на разных уровнях Системы. Надо поручить надзорникам провести по каждому из них расследование, решил Драмиург.

Он вспомнил о еще одной когорте, существующей между мирами, и могущей влиять на цивилизацию Земли.

«Первые маги появились как раз во времена Алшуров. И хотя почти все уже давно пребывают на Верхних уровнях, но могли быть и те, кто захотел остаться. С их помощью и поддержкой Алшуры вполне могли…», – мозг Драмиурга работал как бритва.

Он опустился на свою скалу и с силой вонзил стальные когти в каменную породу.

Придется созывать семерку Мудрейших, подумал он, хотя эта мысль была ему неприятна. Он не любил обращаться за помощью, так как считал себя истиной в последней инстанции и верил только в свои силы. Но ситуация выходила из-под контроля, и Драмиург вынужден был признать, что ему нужен совет.

* * *

Семь Мудрейших собрались в Гималаях. На самой высокой вершине мира восседали Пророки прошлого.

Драмиургу предстояло объяснить, зачем потревожен их величественный покой и созерцание. Он чувствовал себя среди них лицеистом со средней успеваемостью. Это и смущало, и злило одновременно.

Между тем он хорошо был знаком с правилами и учтиво склонил голову в сторону собравшихся.

– Я приношу свою благодарность за то, что откликнулись на мое приглашение. Только вы, мудрейшие мужи, постигшие природу мироздания, можете дать мне совет, как сохранить и исцелить то, что было мне доверено Архитектором.

Он замолчал. Наступила тишина. Мудрейшие смотрели на него выжидающе. Выдержав паузу, Драмиург продолжил.

– Наш мир подвергается нападению жителей созвездия Орион. Как вам известно, некогда они населяли Землю, но за поведение, ведущее к хаосу, были изгнаны Архитектором из Солнечной Системы.

Пророки молча закивали головами. История Алшуров была им хорошо знакома.

– Все это время у Земли были ресурсы противостоять инопланетным ворам, но любой источник может иссякнуть. Если не остановить хищения, Земля перестанет существовать уже через тысячу лет, – завершил свою речь Драмиург.

– Архитектор не допустит этого, – сказал Старейший из Пророков.

– Мне даны полномочия Властелина Земли, с меня и спросится. Высший Разум вмешиваться не будет, – ответил Драмиург угрюмо.

– Ты – Властелин, и просишь помощи? – спросил с издевкой Мудрейший, сидящей слева от Страйшины.

– Мне нужен совет, – постарался не реагировать на выпад Пророка Драмиург. – В моей системе есть некто, работающий на два фронта. Я не могу его вычислить. Но если я узнаю его имя и обезврежу, то откроется путь к уничтожению главного врага.

– Твой враг ты сам, – изрек Старейший. – Познай себя и ты получишь ответ на свой вопрос.

– Не получу, – огрызнулся Драмиург.

– Не надо злиться, – сказал примиряюще Старейший.

– К правильному действию можно прийти только через эволюцию сознания, – включился в разговор самый молодой Пророк из текущего тысячелетия.

– С моим сознанием все в порядке. И с эволюцией человечества тоже, – с усмешкой парировал Драмиург. Он все больше закипал от раздражения и уже жалел, что решился на эту авантюру.

– Не торопи время. Мы здесь, чтобы тебе помочь.

– Так помогайте! – не выдержал Драмиург.

– Ты всю проблему замыкаешь на себе. А между тем главные твои помощники – земляне. Они не меньше тебя заинтересованы в сохранении планеты, – напомнил Старейшина.

Совет продолжался до глубокой ночи. «И так каждый раз! Никакого толку от этих мудрейших! – думал Драмиург, возвращаясь домой. – Надменность и назидание! Назидание и надменность! Они меня не понимают! Они другое поколение!» – В гневе он метал молнии во все встречные скалы.

И вдруг замер. «Познай себя и ты получишь ответ». Познай себя… Драмиург понял, что имел в виду Старейшина. Теперь он знал имя предателя.

Глава 16

Лиза открыла глаза и увидела белый потолок. Она попыталась пошевелить рукой, но не смогла. Она чувствовала себя, как космонавт, вернувшийся с орбиты на землю. Вместо тела – свинцовые гири.

– Елизавета, вы меня слышите?

Над ней нависло лицо пожилой женщины в белой шапочке. «Я в больнице», поняла Лиза.

– Вы меня слышите, Елизавета? – продолжала спрашивать женщина. – Можете не отвечать, просто закройте и откройте глаза. Это будет означать «да». Понятно?

Лиза закрыла и открыла глаза.

– Очень хорошо, – обрадовалась женщина. – А «нет» один глаз. Закрыла и открыла один глаз – это будет «нет». Хорошо?

Лиза открыла и закрыла глаза в знак согласия.

– Умница! – умилилась женщина и оглянулась к кому-то, стоящему за ее спиной.

– У вас две минуты, не больше. Она еще не может говорить. Да и нет.

В поле зрения Лизы появился молодой человек. Он смотрел на нее так, будто давно знал, но она видела его впервые.

– Старший следователь Антонов, – представился он. – Я расследую дело о нападении на вас. Елизавета, вы знаете, кто мог покушаться на вашу жизнь?

«Идиотизм какой-то, – подумала Лиза с досадой. – Откуда я могу знать, если никого не видела».

Она закрыла и открыла правый глаз.

«Должно быть, это очень смешно – подмигивать совершенно незнакомому человеку», – она попыталась улыбнуться, но губы ей не повиновались.

Между тем следователь продолжал спрашивать.

– Вам угрожали накануне? У вас есть враги? Вы сразу потеряли сознание или успели увидеть нападавшего?

Лиза устала дергать одним глазом.

«Как передать этому олуху, что мне нужно увидеть Веронику», – подумала она.

– Я друг Вероники, – сказал следователь. – Ее к вам не пустили. Она сейчас ждет в коридоре. Вы хотите ее видеть?

Лиза закрыла оба глаза, потом открыла их, и снова закрыла и открыла. Это должно было означать «Да, да, да – очень хочу!»

Кажется, он понял. В этот момент появилась женщина в белой шапочке и стала выгонять следователя. Он успел сказать, что все устроит, и исчез.

Женщина посмотрела на монитор возле кровати, проверила кислородное оборудование и добавила в капельницу еще один флакон с лекарством.

– Все будет хорошо, – сказал она. – Кризис миновал, пойдешь на поправку.

Лиза не очень понимала, что с ней произошло, она помнила только, как вошла в подъезд и удивилась, что дядя Сёма не окликнул ее. Потом резкая боль в затылке и темнота.

«Значит, на меня напали. По всей видимости, им нужен блокнот. У меня с собой его не было. Будут искать в квартире. Мама в опасности», – мысли всполохами пронзали мозг.

Она должна подготовиться к встрече с Вероникой. Главное, предупредить ее о блокноте. Все объяснения потом, когда она окончательно встанет на ноги.

Очень хотелось пить. Она хотела позвать женщину, но снова провалилась в сон.

* * *

– Как она? Ты успел с ней поговорить? Она что-то помнит? Видела, кто ее ударил? – накинулась на Антонова Вероника.

Сергей опустился рядом с ней на скамейку в больничном сквере. Он не знал, что сказать. Состояние Лизы не оставляло надежды на скорое выздоровление. Врач вообще не был уверен, вернется ли к ней речь, и какова степень ее адекватности на данный момент.

– После комы можно ожидать любые осложнения», – сказал он.

– Боюсь, что Лиза пока не сможет помочь в расследовании, – констатировал Антонов, глубоко вздохнув.

– Почему? – насторожилась Вероника. – Она не может говорить?

Сергей кивнул.

– Но она хочет тебя видеть, и я обещал ей как-то это устроить, – и Антонов подробно рассказал все, что происходило в реанимации, включая неутешительный прогноз врача.

– Боже мой, Лизка, она же такая сильная, она выкарабкается, она еще будет болтать лучше нас с тобой, вот увидишь! – Вероника вскочила с лавочки. Сердце колотилось как трактор, к горлу подступил предательский комок.

Антонов тоже встал и взял ее за локоть.

– Послушай, нам сейчас никак нельзя расслабляться. Накапливаются вопросы, на которые пока нет ответов. Но мы осилим, верно?

Он внимательно смотрел в глаза Вероники, и она стала успокаиваться.

– Верно, – сказала она тихо.

Недалеко от больницы они набрели на уютное кафе. Оба вспомнили, что с утра еще ничего не ели, и зашли перекусить. В этот час все столики были свободны, и они устроились подальше от барной стойки.

Тотчас появился официант:

– Не желаете сразу заказать что-нибудь из спиртного? – спросил он, опуская перед Антоновым и Вероникой массивные альбомы со списком блюд.

Антонов посмотрел на Веронику, но она отрицательно покачала головой.

– Ну, а мне тем более нельзя, я на службе, – сказал он, листая меню. Официант продолжал нависать над их столиком.

– А что бы вы порекомендовали? Блюдо от шеф-повара имеется? – наконец, спросил Сергей, захлопнув съестной фолиант.

– От шефа сегодня фирменное фуа-гра, – отчеканил юноша.

– Фуа-гра – это что? – оторвала глаза от своего меню Вероника.

– Это гусиная печень, приготовленная особым способом, – сказал Антонов. – Тут главное, чтобы гусь был правильно откормлен. Верно, молодой человек? – и он подмигнул официанту.

– Да ты гурман, как я посмотрю, – усмехнулась Вероника. – А мне можно стейк с соусом чимичури? И салат из свежих овощей.

– Ух, ты! Да и ты не промах. Толк в еде знаешь, – посмотрел на нее Антонов с нескрываемым восхищением.

– Хорошо приготовленный кусок мяса – заряд бодрости на весь день, – процитировала Вероника телерекламу.

– Надеюсь, он действительно будет хорошо приготовлен, – сказал Сергей, возвращая меню официанту. – Мне то же самое, что и девушке. Только соус к стейку из черного перца. Ну, и бутылку Боржоми, пожалуйста.

Официант улетучился с заказом, и Антонов взял Веронику за руку.

– Это наш первый завтрак вдвоем, – сказал он.

– Да, только по времени и калорийности он скорее тянет на обед, – постаралась сбить романтический тон Вероника.

Меньше всего ей сейчас хотелось вспоминать приключения прошлой ночи. Да и не думала она, что все эти события разовьются во что-то серьёзное. Слишком разные они люди, с разными интересами, а значит, и разными жизненными запросами.

«Связь детства – самая непрочная связь, какую можно придумать; она остается только в наших воспоминаниях, остальное все накручивает фантазия и молниеносно разрушает реальная действительность», – думала Вероника.

В это время официант принес салаты и бутылку Боржоми. Как ни странно, Антонов уловил ее настроение.

Он отпустил руку Вероники, и, разливая по бокалам минеральную воду, заговорил о ходе следствия. Он снова вспомнил всю цепь событий, начиная от преследования Лизы и убийства привратника Семёна.

– Если подытожить, то на данный момент мы знаем, что некто пытается заполучить формулу, имеющую стратегическое значение для нашей страны.

– Для нашей планеты, – уточнила Вероника.

– Ну, возможно, – сказал Антонов с сомнением. – Впрочем, не важно.

– Важно, – снова перебила Вероника. – Ты никак не можешь осознать масштаб происходящего, и от этого будешь делать неверные выводы и, значит, пойдешь по ложному следу.

– Железная логика, – хмыкнул Сергей.

– Математическая.

– Хорошо, согласен. Хотя это больше тянет на фантастику.

– Мне бы тоже так хотелось думать, если бы за этим не стояло два убийства и покушение на мою подругу.

– Почему два?

– Ты же сам сказал, что Алика, скорее всего, под машину толкнули, значит, это тоже убийство. Ну, и дядя Сёма.

– Ах, да, я забыл про случай с Золотарёвым. Яровая, ты становишься незаменимой в расследовании. Иди ко мне в напарники, – снова попытался пошутить Антонов, но Вероника его не поддержала.

– Теперь давай попробуем связать эти события с тем материалом, который касается Вороновских. Или Вороничей, если это один и тот же род.

– Ты думаешь, есть связь между этой семьей и формулой?

– Я не думаю, я чувствую.

– Чувства к протоколу следствия не подошьешь. Напрягись и подумай, – сказал Антонов нравоучительно.

То ли от этого тона, то ли от нервного напряжения, но Вероника взорвалась:

– Антонов, я давно уже не девочка, сидящая на раме твоего велосипеда! И прошлая ночь тоже не дает тебе право… Давай говорить по существу!

– Не кипятись, – сказал Антонов примирительно. – Мы оба очень устали. Но это не повод, чтобы ругаться. И потом тебе все равно не удастся меня обидеть. Я толстокожий, – и он рассмеялся весело и непринужденно.

Это обезоружило Веронику, и она тоже неуверенно улыбнулась.

Снова появился официант, теперь уже со стейками из мраморной говядины.

– Мне здесь решительно нравится, – сказал Антонов, втягивая густой запах жареного мяса.

Они больше не возвращались к опасной теме. Сергей вспомнил несколько баек из жизни следователей, Вероника смеялась и просила рассказать ещё.

– Продолжение обещаю за десертом, – и Антонов подозвал официанта.

– Два кофе и… мороженое, чизкейк, штрудель? – посмотрел он на рекламную конструкцию, стоящую на середине их столика. – Что будешь?

– Нет, только кофе.

Официант удалился выполнять заказ. В этот момент зазвонил сотовый Сергея.

– Удивительно, что так долго молчал, – сказал Антонов. – Это из реанимации, – шепнул он, прикрыв микрофон рукой.

Вероника напряженно ждала, пока следователь закончит разговор.

– Да, понял, сейчас буду, – Антонов встал из-за стола. – Нам нужно вернуться в больницу. Мария Константиновна умерла.

Вероника тоже хотела встать и не смогла.

– Мария Константиновна…

– Да, полчаса назад. Врачи сделали все, что могли, но… повторный инсульт, – Антонов достал кошелек, отсчитал деньги и положил на стол.

Он понимал состояние Вероники, взял ее сумочку и протянул руку.

– Пойдем, нас ждут. Нужно подписать официальные бумаги.

Она послушно взяла Антонова за руку, и они вышли на улицу. Ветер немного отрезвил, Вероника почувствовала, что приходит в себя, но поверить в то, что Марии Константиновны больше нет, еще не могла.

– Что теперь будет с Лизой, – сказала она, сама не зная почему.

– С Лизой все будет хорошо, – в голосе Антонова не было ни крупицы сомнения.

В больнице они пробыли довольно долго, ожидая медицинское свидетельство о смерти с заключением патологоанатома. Им объяснили, как действовать дальше.

Все хлопоты по организации похорон Антонов взял на себя, Вероника должна была обзвонить друзей и знакомых семьи Вороновских.

Лизе решили ничего не говорить до ее полного выздоровления. Вероника старалась не думать о том, что ее единственная подруга лежит сейчас в том же отделение, откуда так и не вернулась ее мать.