Текст книги "Сонеты Вильяма Шекспира"

3. Любовный треугольник

Сонеты Шекспира принято считать вершиной мировой интимной лирики. В них отражены живые откровенные чувства любовного треугольника: поэта, его нежного белокурого друга и их общей дамы сердца – коварной смуглой черноглазой и черноволосой сумасбродки с неприятным запахом изо рта. И знаменитый «шекспировский вопрос» – вопрос авторства произведений «потрясающего копьем», – видимо, будет вечно будоражить воображение всех, кого затрагивает и волнует ясный ум гения Шекспира и сила его чувств и страстей. И вечно будут потрясать копьями друг перед другом страдфордианцы, уверенные в гениальности одного человека, против антистрадфордианцев, сторонников версии, что под псевдонимом «Шекспир» скрывались несколько человек, которые не могли открыть свое настоящее имя в XVI – XVII веках. Эти исследователи кропотливо расследуют и преподносят миру не только неожиданные находки и документы, которые открывают нам тайны человеческой комедии и погружают в интересный мир, но и собственное видение Барда.

Мэри Фиттон

Образ смуглой черноглазой леди сонетов можно встретить и в пьесах Шекспира. Исследователи пришли к выводу, что прототипом этой леди послужила юная придворная дама Мэри Фиттон, возлюбленная Вильяма Герберта, графа Пемброка, и Вильяма Шекспира. Поэт называет себя и ее вероломными в 152 сонете, так как и он женат, и она, будучи замужем, изменила и мужу, и ему с его другом. Мэри Фиттон первый раз вышла замуж в 16 лет, вопреки воле родителей, за капитана Лаугера, но этот брак родители объявили недействительным. Второй раз она вышла замуж за капитана Потвилла. А в родословной и в завещании ее деда сказано, что у нее был незаконный сын от Вильяма, графа Пемброка, и двое незаконных детей от сэра Ричарда Левисона.

Мэри Фиттон была женщиной до кончиков ногтей (или когтей?). Не будучи красивой, она была так обаятельна – коварная, неискренняя, вся фальшивая насквозь, заставляла обожающих ее – то подниматься от счастья на безоблачную высоту, то падать вниз, повинуясь движениям ее ресниц. Она с животным наслаждением разбивала души и судьбы, сталкивая лбами друзей. Это был сам дьявол в женском образе. Но люди с «червоточинкой» так притягательны для противоположного пола. Как ни странно, мужчин с высоким интеллектом часто тянет к недалеким и приземленным женщинам. И наоборот. Наверное, природа и здесь пытается привести все к равновесию. Хотя Мэри Фиттон была весьма остра на язык.

Для Вильяма Шекспира, тонкого и чувственного поэта, опьяненного любовным дурманом, эти муки и радости, заставляющие звучать все потаенные струны сердца, приносили вдохновение и прекрасные строки. Воспаряла ли от счастья душа, когда приходило осознание, что он, простой бедный поэт и лицедей, удостоился чести быть поднятым к избранным и возвыситься над своим сословием благодаря этой связи, или для гениального поэта это не имело никакого значения? Или возможно, прикосновение к высшему свету, который в своих страстях и животных чувствах способен был переплюнуть любые низы общества, опьянение ароматами аристократизма, остроумием, тонкостью и элегантностью, изяществом и образованностью – все это обогащало его жизнь и оттачивало гениальное поэтическое и драматургическое мастерство?

В сонетах так ясно и страстно выражены минуты и часы наивысшего блаженства и периоды душевного разочарования, отчаяния, подозрения, мучительной боли от измены своей возлюбленной и предательства друга. Какое счастье испытывал поэт, наслаждаясь нежными мелодиями, которые его любимая извлекала из музыкального инструмента, и какую зависть он испытывал к клавишам, желая стать ими и испытать ее прикосновения, целуя нежные пальцы. И сколько физической боли мы ощущаем в сонетах, где он обвиняет свою вероломную возлюбленную в предательстве, кокетстве, непостоянстве и лживости. Поэт и себя обвиняет в своих грехах, которые он совершал ради нее, в нарушении своих клятв, в том, что он закрывал глаза на истину, потому что был ослеплен греховной страстью.

Сонеты так искренни и проникновенны, что не вызывает никаких сомнений – это реальные чувства страсти и ревности к женщине, которая недостойна не только его любви, но и ненависти, вызваны какой-то мистической силой. Она, капризная, безобразная, падшая и сластолюбивая блудница, какими чарами могла увлечь его, который видел все ее недостатки, полностью подчинила его душу своей злой воле?

Поэт то резко, то наивно обвиняет ее, обвиняет себя, но с какой нежностью и скорбью укоряет он своего белокурого друга за его грабеж, боясь, что эти запутанные отношения разрушат их дружбу. И он прощает своему другу, упрекая себя за то, что сам познакомил их, зная ее нрав, подозревая, что эта искусительница обязательно соблазнит друга, как совратила когда-то его самого. Страсть поэта к белокурому юноше так эротична, любовный язык сонетов, где Шекспир называет его my love («мой возлюбленный»), так откровенен, мужские и женские черты юноши так привлекательны. Но сколько здесь же шутливой иронии и сожаления, что природа, решив создать его женщиной, немного ошиблась и, неожиданно добавив некий элемент, превратила его в мужчину, способного сводить с ума женщин, а поэту досталось лишь его сердце.

Исследователи находят, что эти отношения являлись хотя и эротическими, но платоническими. Культ мужской дружбы ценился выше плотской любви мужчины к женщине. Хотя неадекватное поведение во все времена встречалось в природе, и не только среди homo sapiens. А люди всегда и на всех континентах одинаковы, и неестественные связи были и будут, а в эпоху Возрождения такое восхищение красотой друга было обычным, и сложно определить теперь, обязательно ли это предполагало физическую связь. Все завуалировано, потому что такие связи осуждались церковью и были уголовно наказуемы. Но судя по эротичным откровениям в сонетах, посвященных смуглой леди, и отсутствию таковых в сонетах к другу это были просто чистые, искренние товарищеские отношения.

Уильям Герберт, 3-й граф Пембрук

А игра именем Вильям («воля») в 135 сонете дает нам понять, что все же там было как минимум два Вильяма – вероятно, Шекспир и Герберт, граф Пемброк? Но создается ощущение, что был и еще один Вильям, но кто это был – муж или еще один несчастный?

Шекспир, которому в то время было около 38 лет, изображает себя увядающим стариком. Между ним и Вильямом Гербертом, графом Пемброком, была разница в 16 лет. И вероятно, эта разница в те времена была весьма существенна. Искренность сонетных строк, физически явственные переживания поэта не дают повода усомниться в их автобиографичности. Вся взволнованная суть, все оголенные и трепещущие чувства человека, жаждущего любви, желающего получить позволение любить и быть рабом, вассалом, проносятся перед глазами яркой, красочной вспышкой на полотнах сонетов.

Шекспир, как творческая и тонкая натура, должен был любить все красивое, и поэтому внешняя привлекательность его друга вызывала в нем страстные чувства. Преклонение гения перед достоинствами юного существа, рабское самобичевание и самоуничижение, когда поэт готов очернить себя в глазах света ради любимого, вызывает неприятное удивление. В 88 сонете Шекспир намекает на свой, вероятно, физический недостаток, из-за которого друг может его покинуть. А ревность к темной леди и поэтам-соперникам, которые так же, как и он, выражали миловидному юноше свое восхищение, отравляла ему существование, заставляла чувствовать себя несчастным.

Но кое-где в сонетах проскальзывает и гордость, и самолюбие, и уверенность, что строки сонетов обессмертят образ не только любимого друга, но и его самого.

Какая-то неприятная скандальная история, а может быть, сплетня, с которой было связано имя поэта, вызвала его возмущение. Потому что его посмели осуждать те лицемерные представители света, которые были еще более грешны, чем он. Поэту безразличны все осуждения, его волнует только мнение любимого друга, которого он просит не замечать его при встрече, чтобы не запятнать своего доброго имени, и обещает ему притвориться, что они незнакомы.

Такого Шекспира не существовало. Разных портретов множество, но все они написаны после смерти Шекспира художниками, которые его никогда не видели, и являются имитациями портрета, сделанного с гравюры художника Мартина Дройсхута, создавшего ее специально для Первого фолио.

Исследователи предполагают, что этот скандал мог быть связан с анекдотом, в котором Шекспир пошел на свидание с женщиной под псевдонимом «Вильям Завоеватель», опередив знаменитого актера и товарища по театру Ричарда Бербеджа, игравшего в его спектакле Ричарда Третьего. Возможно, что этот анекдот был вымышленным, потому и вызвал такое возмущение Шекспира. Но мне кажется это предположение несколько притянутым за уши. Зачем мужчине оправдываться перед другом в каких-то своих интрижках, как перед женой?

Часть сонетов отражает философские, но не менее страстные думы поэта о жизни, вечности, времени. Каждый из них кажется небольшой зарисовкой из интимного, личного дневника, не предназначенного для широкой публики.

А что касается первых семнадцати сонетов, где поэт просит друга жениться, чтобы произвести потомство, чувствуется, что это не только страстное желание матери, но и желание друга. Известно, что Вильяма Пемброка хотели в 17 лет женить на Бриджит Вир, а потом на Анне Герфорд. Эти сонеты считаются не самыми сильными в поэтическом смысле.

Интрига любовного треугольника во все времена являлась излюбленной темой писателей, драматургов и поэтов. И многие брали свои сюжеты у других авторов. Сюжеты некоторых сонетов Шекспира повторяются, и создается ощущение, что они написаны другими авторами.

Из сонетов видно, как страдала тонкая и ранимая душа Шекспира из-за того, что его относили не к поэтам, а лишь к сословию лицедеев, лишенных всех гражданских прав, которые презирались в те времена светом. Драматургия была не на высоте, и поэт, пусть даже гениально создающий пьесы из старых сюжетов, ничего не значил и не имел ни денег, ни авторских прав. И в сонетах он проклинал и оплакивал свою горькую участь, называл себя ничтожеством, недостойным любви друга. Комплекс неполноценности из-за вынужденной актерской доли угнетал гордость поэта, и он выражал сожаление, что приходится лицедействовать.

И поэтому чувство благодарности и восторга, которое поэт испытывал к другу, способному оценить его поэтический и драматургический гений, переросло в трепетное поклонение и страстную любовь. И неизвестно, кто был этот юный друг – актер или сын поэтессы Мэри Герберт Сидни, графини Пемброк, и племянник великого английского поэта Филипа Сидни Вильям Герберт, один из лучших представителей недосягаемого высшего света, но это был добрый ангел, позволивший поэту подняться благодаря уважению к власти его гения.

В мелодичные сонеты трогательно вплетены разнообразные оттенки преданных чувств, меланхолии, отчаяния, покорности ударам судьбы. Кажется, что стихом сонета говорит открытое кровоточащее сердце поэта, это исповедь влюбленного, обманутого и страдающего Шекспира.

Очень жаль, что спор между достойными знатоками превращается порой, в раздражительное брюзжание и бесконечные опровержения чьей-то точки зрения или логических умозаключений. Иногда полезно бывает вникнуть в некоторые мысли восточной мудрости:, – «…Чтобы привести человека к гармонии, внутренней и внешней, одной лишь культуры ума, знаний, недостаточно. Нужна еще и иная сила, иная культура – культура сердца». Кроме культуры сердца, как нам порой не хватает терпимости друг к другу.

Человечество всегда любило тайны и сказки, потому что сам человек с его мышлением, его жизнь и смерть, весь мир вокруг – непостижимая тайна, и чьи-то закостенелые догмы, насилие над умами никогда не находили понимания и поддержки, какими бы правильными они ни казались. «Думать, что ты можешь кого-либо поднять к более высокому миросозерцанию, если приобщишь его к своей истине, раскрывшейся тебе благодаря твоему собственному труду и любви, составляет такое же заблуждение, как пытаться объяснить немузыкальному человеку прелесть песни», – гласит восточная мудрость.

Но почему не поделиться своими интуитивными предположениями, догадками, оформленными в художественные образы? Ведь, как говорится, информация носится в воздухе. Ведь даже одинаковые открытия свершаются в одно время в разных местах.

Явно лишь то, что все, по крайней мере, самые известные, талантливые современники Вильяма Шекспира, коих подразумевают прячущимися за его именем, их рождение, жизнь и смерть окружены ореолом таинственности: Френсис Бэкон, Мэри (Сидни) Герберт, графиня Пемброк, Елизавета Сидни и ее супруг Роджер Мэннерс, 5-й граф Рэтленд, Кристофер Марло, королева Елизавета, etc.

4. Френсис Бэкон не мог быть Шекспиром

Френсис Бэкон (Lord Francis Bacon)

22 января [01.02] 1561 г. – 09 апреля 1626 г.

В Англии считается моветоном сомневаться в авторстве того Вильяма Шекспира, который родился в Страдфорде, хотя многие известные писатели, в том числе и Байрон, и Диккенс, и Марк Твен, такое сомнение высказывали. Произведения Вильяма Шекспира принадлежат теперь не только Англии, но и всему миру.

Перечитывая биографические данные и неясные, двусмысленные воспоминания современников о нем, а также тот факт, что на его смерть никто не откликнулся, конечно, приходишь в недоумение. Более того, непосредственно перед смертью Вильяма Шакспера (Шекспера) к нему в Страдфорд приезжали Бен Джонсон с товарищами, погуляв с которыми, тот резко занемог и скончался. Не было ли это отравлением данного «подставного» Шекспира, как отработанного материала, в котором более не нуждались и которого убрали со сцены, чтобы он не наговорил чего лишнего, компрометируя кого-то?

Количество претендентов на «кандидаты в Шекспиры» растет. В XIX веке главное место принадлежало Френсису Бэкону. 1626 год – это официальная версия даты смерти. Мог ли быть «Шекспиром» один из величайших умов времен Елизаветы, обожающий тайны и мистификации, Френсис Бэкон, барон Верулам, виконт Сент-Олбани, английский философ, астролог и государственный деятель?

Считалось, что он является одним из тайных детей королевы Елизаветы и графа Лейчестера и что он был одним из тех, кто прятался за псевдонимом «Шекспир». Предполагают, что он предлагал сюжеты, которые поэт Кристофер Марло превращал в поэтические тексты. Есть свидетельства, что его похороны были ложными и что, оставив Англию, он жил много лет под другим именем в Германии, посвятив свою жизнь служению секретному обществу Розенкрейцеров.

Бэкон обладал всеми знаниями для написания шекспировских произведений. Он был и композитором, и лингвистом, и юристом. По отзывам его духовника д-ра Вильяма Роули и поэта Бена Джонсона, у него были и философские, и поэтические способности. Первый из них говорил: «Если бы я помыслил, что Бог излил на кого-нибудь из нынешних людей луч познания, то это относилось бы к нему. Он прочитал много книг, но знания его происходят не от книг, но из самых основ и понятий внутри него самого».

Сэр Френсис Бэкон обладал прекрасными знаниями законов и этикета королевского двора, много путешествовал по миру. В его огромной библиотеке были книги, которые были процитированы в пьесах Шекспира.

Шифрованное число сэра Френсиса Бэкона равно 33. Подсчитано, что в первой части «Короля Генриха Четвертого» cлово «Френсис» встречается 33 раза на одной странице. Исследователи утверждают, что даже дух политики, религиозные, философские и педагогические идеи, которые присутствуют в пьесах Шекспира, созвучны убеждениям Ф. Бэкона. И что даже Аристотеля они одинаково неверно цитируют.

«…В этой удивительной душе (Ф. Бэкона) были неведомые глубины и обманные мели, неожиданно перемежавшиеся и ставящие внимательного наблюдателя в тупик… Взаимопроникновение многого множества изменчивых стихий – вот его натура. …Полет бесстрастных рассуждений, ненасытное честолюбие, муки чрезмерной чувствительности, гложущая гордость, бездна безупречнейшего вкуса сталкивались, смешивались, вспыхивали, струились, обливая потаенный его состав тонким лоском змеиной кожи… Мысль его радостно парила среди теорий и возвышенных идей, но всевозможные привады бренного бытия не меньше манили Бэкона: великолепие роскошного достатка – запутанность дворцовых интриг – изящество пажей – свеченье радужных стекляшек…

….Он был и не ученый, и не поэт. В литературе, несмотря на отточенность и яркость слога, он остался прозаиком… То же самое, что толкало Бэкона писать прекрасную прозу, привело его к крушению духа и судьбы. Возможно, всегда гибельно не быть поэтом. Его воображение, при всем великолепии, было ограничено: оно не проникало в суть вещей. А среди прочих – и собственная суть, собственное сердце было для него закрыто.

…Он так и не догадался, до какой степени ему не чуждо ничто человеческое. …Хочется отвести взгляд от невольного предателя, возвышенного клеветника, редкого умницы, увязнувшего в самим же им для себя свитой смертной паутине…

…С самого первого мига их знакомства Эссекс, который был на семь лет моложе, пленился интеллектуальным блеском Бэкона. Пылкая его душа так и рванулась навстречу этому сверканию премудрости, свечению ума. Он понял: перед ним – великое. Он поклялся славно отблагодарить поразительное существо, столь великодушно не жалевшее для него трудов…» (Джайлс Литтон Стрэчи. Королева Елизавета и граф Эссекс /перевод Е. Суриц. М., СП «Слово», 1992 (Giles Lytton Strachey. Elizabeth and Essex. 1928).

Эссекс просил королеву о должности генерал-прокурора, не предполагая, что на тот момент его протеже был во временной немилости. Елизавета просьбу отклонила и долго еще держала нуждающегося в деньгах Ф. Бэкона на отдалении от всех выгодных должностей. И это было странно, потому что она любила Френсиса Бэкона с детства, называла его «мой маленький канцлер», в свои шестьдесят лет была страстно влюблена в юного графа Эссекса и тем не менее не уступала своим любимцам. Как говорили, она это делала из духа противоречия.

Ф. Бэкон так популярен в нашей стране как философ, что в московском метро какой-то любитель философии повесил плакат с его высказыванием «Любовь к Родине начинается с семьи». По отношению к Ф. Бэкону это по крайней мере странно, судя по тому, в какой недоброжелательной семейной обстановке жил автор высказывания.

Существует неоспоримый факт, что все 36 драм В. Шекспира изобилуют недоразумениями, в них обнаружены 20 тысяч ошибок, чего, конечно же, не мог бы допустить Ф. Бэкон, который так тщательно шлифовал и переписывал все свои произведения, что в них невозможно было найти ни одной ошибки.

5. Зачем графине Пемброк и ее сыновьям скрываться под маской Шекспира?

Мэри (Сидни) Герберт, графиня Пемброк

(Mary Herbert, Countess of Pembroke) (27.10.1561 г. – 25.09.1621 г.)

Зачем образованным и одаренным талантами Мэри (Сидни) Герберт, графине Пемброк, и ее сыновьям – Вильяму, 3-му графу Пемброку (1580—), и Филипу, графу Монтгомери (1584—), отцом которого, как утверждает первый биограф «Шекспира» Джон Обри, был брат Мэри – Филип Сидни, скрываться под маской Шекспира, если это они писали пьесы и сонеты? Ведь были и реальные произведения, под которыми не постеснялась подписаться Мэри Сидни Герберт, предпочитавшая оставаться в тени. Кроме того, известно, что она довела до совершенства и опубликовала произведения своего брата Филипа Сидни, которого, как и королеву Елизавету, называли Фениксом – государственного деятеля, поэта, воина, первого теоретика английской поэзии («Защита поэзии»), написавшего цикл сонетов «Астрофил и Стелла» и идиллический роман «Аркадия». И этим сохранила для потомства его литературное наследие, которое ее брат, умирая, просил уничтожить. Что касается ее сыновей, то их творческая деятельность, если таковая была, неизвестна.

Альфред Барков на своем сайте в интернете «Проблема авторства Шекспира», в расследовании «Тайна Шекспира…» намекает на тайну рождения Филипа Сидни (1554 г. – 17 октября 1586 г.).

Филип Сидни (1554 г. – 17 октября 1586 г.)

Этот ребенок, сын бедного дворянина, вдруг неожиданно был удостоен чести стать крестником короля Филипа Испанского, супруга которого, Кровавая Мэри Тюдор, была бездетна. И после гибели этого поэта и воина его похоронили с огромными почестями, как члена королевской фамилии.

А. Барков ссылается на американскую исследовательницу Роберту Баллантайн и на ее пока не опубликованную книгу, где она предполагает, что матерью Филипа Сидни была королева Елизавета, которую ее царствующая сестра Кровавая Мэри бросила в Тауэр за восемь месяцев до рождения Филипа Сидни. Известно, что Филип Испанский приложил все усилия для освобождения Елизаветы, своей свояченицы, и тем спас от плахи, да еще поместил во дворце и вымолил для нее прощение у царствующей супруги. Некоторые находят, что внешне Филип Сидни весьма похож на своего крестного отца.

Графиня Пемброк была образованной и талантливой придворной дамой королевы Елизаветы. О ней сохранились скудные сведения – лишь то, что она писала прекрасные стихи, сделала переводы библейских псалмов, отредактировала и издала произведения своего талантливого и любимого брата Филипа Сидни после его смерти. Зачем ей было скрываться под маской Вильяма Шекспира?

Есть предположения, что свои сонеты «Астрофил и Стелла» Филип Сидни посвятил не Пенелопе Деверо (сестре графа Эссекса), а ей. Мэри Герберт знала несколько языков, прекрасно музицировала. Объединила вокруг себя известных музыкантов, поэтов, художников в литературном салоне «Академия» в Солсбери, поместье Уилтон Плейс.

Ей были посвящены сонеты поэта и учителя ее сыновей Сэмюэла Дениэла «К Делии». Графиня Мэри Пемброк жила на берегах реки Эйвон, редко навещала двор и свои апартаменты в Лондоне. Там она провела все свои лучшие годы, творила и умерла, изуродованная оспой, там же, в Солсбери.

В середине XVII века пожар в Уилтоне уничтожил много бумаг, из которых мы могли бы узнать много тайн об этой умной, прекрасной, самоотверженной и талантливой женщине – поэтессе и переводчице, пережившей много смертей своих близких, но выстоявшей под ударами судьбы.

Где явь, где вымысел? Сотни исследователей ссылаются то друг на друга, то на воспоминания современников, то на исчезнувшие источники. Почему Мэри Сидни, графиня Пемброк, не желала публикации «Сонетов» и поссорилась с сыном Вильямом, когда они были опубликованы? Может быть, за этими сонетами скрывался ее брат Филип Сидни, заслонивший собой молодого солдата на поле битвы? Она ли была Вильямом Шекспиром? А как же сонеты, явно написанные мужчиной?