Текст книги "Иван Иванович Заведеев. Судьба флотского офицера"

Комсомольская юность

После защиты дипломного проекта в 1923 году в Петроград Иван, как ему мечталось, не попал – там была повальная безработица и туда не пускали. Пришлось возвращаться в деревню и работать в своем хозяйстве, где уже подросли «рабочие руки» – младшие братья. В том же году он вступил в комсомол. В волостном комитете комсомола ему предложили создать ячейку в своей деревне. В нее вошли три человека. Ребят зачислили в ЧОН – часть особого назначения, боровшуюся с контрабандистами. Кулаки переходили латвийскую границу через болота и меняли золото и серебро на спирт, сахарин, часы, одежду, обувь и другие дефицитные товары. Комсомольцы вместе с милицией отлавливали их. Пришлось побегать с наганом и Ивану, защищая односельчан и от своих кулаков-подкулачников, и от пришлых бандитов, которые хлынули из голодных городов, норовя отнять у сельчан последнее.

В 1924 году Ивана избрали в волостной комитет комсомола. В Ильин день в его деревне был праздник. Пьяные местные контрабандисты решили расправиться с комсомольским вожаком и его товарищем из волостного комитета. Но ребят вовремя предупредили, и они укрылись на сеновале. Всю ночь пьяная компания буйствовала, разыскивая их по деревне, но так и не смогла учинить над ними расправу.

Работы в деревне для Ивана не было, и волостной комитет комсомола порекомендовал его на должность заведующего кооперативом в соседнем селе. Однако Иван, у которого к торговле совсем не лежала душа, хотел учиться дальше, мечтая поступить в институт в Петрограде, который был уже переименован в Ленинград. В сентябре, попросив у отца денег на дорогу, для чего тому пришлось продать бычка, он собрался уезжать, запасшись рекомендательными письмами знакомых к их питерской родне. Мать поплакала-поплакала, собрала ему котомку с нехитрыми пожитками и благословила в дальнюю дорогу.

Братишки утешали ее, говоря, что Иван поищет-поищет работу, изголодается, да и вернется домой. Отец отвез его на станцию в Опочку и посадил в поезд.

Мечта сбылась

Всю дорогу Иван не смыкал глаз. Что-то ждет его в этом огромном, шумном, многолюдном городе, одного, вдали от семьи? Вот и Ленинград. Иван направился к трамваю, чтобы добраться до нужного ему проспекта, который запомнил еще тогда, на техникумовской экскурсии. Услышав от кондуктора, что ему пора выходить, он, не дожидаясь остановки, спрыгнул на мостовую… и кубарем полетел вслед за трамваем вместе со своей рассыпавшейся котомкой к великой радости развеселившихся прохожих.

Родственники деревенских знакомых не слишком обрадовались его появлению, но все же предложили остановиться у них на несколько дней. Хозяин дома, работавший на электростанции, попробовал помочь Ивану с работой, но ему отказали, несмотря на диплом электромеханического техникума. Пришлось искать еще одного родственника, который был ему «седьмая вода на киселе» – бывший муж троюродной тетки. Этот дядька во времена НЭПа организовал свою чайную. Он предложил Ивану и «стол», и «дом», и «работу» – питаться со всей обслугой бесплатно, спать в чайной на диване и тут же работать дворником.

Вскоре он через своих знакомых устроил Ивана на Пробочную фабрику № 3 имени Октябрьской революции.

Пробочная фабрика № 3, возможно, была предшественницей существующей ныне пробочной фабрики № 4 на Лифляндской улице, построенной в 1938 году

Осенью 1925 года Ивана призвали в Красную Армию, но призывная комиссия дала ему отсрочку на год, и он вернулся на фабрику, где его определили в сверловочный цех. На этой маленькой фабрике работала в основном молодежь – по большей части девушки. Ивана избрали секретарем комитета комсомола фабрики. Работать с женским коллективом было приятно, но нелегко: чуть что – сразу в слезы. Зато с парнями все было отлично. Иногда устраивали веселые вечеринки у кого-нибудь на квартире с выпивкой и танцами. Были и ухаживания за девушками, но пока ничего серьезного.

Военно-морской флот

В октябре 1926 года Ивана призвали служить в военно-морской флот, и фабричные ребята устроили прощальный вечер своему комсомольскому вожаку. Его направили в Кронштадт в Электроминную школу[1]1
  Электроминная школа, открытая в Кронштадте в 1874 году, была первым специальным учебным заведением, готовившим специалистов по минному и военно-телеграфному делу. В этой школе, имевшей хорошо оборудованные физическую и электротехническую лаборатории, проводили свои опыты изобретатели электроосветительных приборов А. Н. Лодыгин и П. Н. Яблочков. Здесь преподавал физик и электротехник А. С. Попов, изобретатель радиосвязи.


[Закрыть], откуда он еще умудрялся посылать заметки в фабричную газету, подписываясь «Иван Кронштадтский». Первое время новобранцев нещадно муштровали строевой подготовкой, но потом отобрали тех, у кого было высшее и среднее образование, в торпедные классы и стали готовить из них командиров отделений – всего за год. В Кронштадте в увольнение особо никуда не пойдешь, зато, вырываясь изредка в Ленинград, морячки отводили там душу с друзьями и подружками.

Через год, осенью 1927 года, курсантов распределили по кораблям. Иван вместе с двумя своими товарищами попал на эсминец «Калинин», где они вскоре освоились в новой корабельной жизни. Иван служил сначала рядовым матросом, а потом командиром торпедного аппарата[2]2
  В июле 1941 года во время трагического Таллинского перехода, когда погибло много кораблей Балтийского флота, эсминец подорвался на немецкой мине, и только благодаря мужеству и умению его капитана значительную часть экипажа корабля удалось спасти.


[Закрыть]. Зима прошла в напряженной учебе, а летом корабль уходил в море на торпедные стрельбы. Однажды отправились в дальний поход в Швецию, в бухту Хоно. На пути попали в сильный шторм, баллов семь-восемь. Многие матросы страдали от морской болезни, но Ивану повезло – на него качка действовала не сильно.

Эскадренный миноносец «Калинин»

В конце того же года Ивана, уже члена ВКП (б), избрали секретарем партбюро корабля. Много хлопот ему доставил один из сослуживцев, оказавшийся троцкистом: он постоянно «мутил воду» во время политзанятий, вырывая из сочинений В. И. Ленина отдельные половинчатые цитаты и сопровождая их собственными каверзными выводами. Впоследствии в Кронштадте была раскрыта троцкистская группа и в скором времени ликвидирована.

В 1928 году Ивана отправили на курсы младших командиров при училище имени М. В. Фрунзе, где ему предстояло за четыре месяца пройти всю программу училища и получить звание вахнача, то есть младшего лейтенанта. Кто-то из его сослуживцев остался в ВМФ на сверхсрочной, но Иван решил уволиться в запас и вернуться на пробочную фабрику к старым друзьям-приятелям.

Партийная работа

На фабрике его сразу же загрузили партийной работой. Первое партийное задание – командировка в подшефный Островский район Псковской области для проведения кампании по выполнению решения партии о повышении урожайности. Флотская шинель и легкие ботинки – не для сельской местности, но другой одежды-обуви у него не было. В райкоме города Острова он встретил своего однокурсника по техникуму, который обрисовал ему обстановку в районе: кулаки недовольны коллективизацией, занимаются контрабандой и косо посматривают на представителей власти.

Иван ездил по деревням и выступал на собраниях, разъясняя крестьянам политику партии. В одной деревне, неподалеку от латвийской границы, кулаки решили сорвать собрание – шумели, ругали Советскую власть и открыто угрожали Ивану – представителю этой власти. В избе, где собрался народ, было жарко, и он, расстегнув шинель, вынул из-за ремня наган, чтобы не мешал, и положил его на стол перед собой. Злобствующие бородачи и молодые хулиганы сразу утихли. Он объяснил людям, что приехал к ним не в гости, а выполнять задание партии и правительства. Мужики задавали много ехидных вопросов, надеясь осрамить «городского» приезжего, но Иван хорошо разбирался и в сельском хозяйстве, и в политике.

Весной 1929 года райком партии поручил Ивану организовать на крупных ленинградских заводах кружки по изучению военно-морского дела. На своей фабрике таким кружком он руководил сам. Занимаясь организацией кружка на заводе «Электросила», он встретился там с товарищем по комсомольской работе, который предложил ему перейти на завод, чтобы работать по специальности. На заводе его направили в электромонтажный цех. Вскоре на «Электросиле» его избрали секретарем партбюро четырех цехов: электромонтажного, электросварки, кранового и водопроводного.

Иван не оставлял мысль о дальнейшем образовании. При заводе работали курсы по подготовке в вуз. В 1930 году ему дали направление от завода «в счет профтысячи»[3]3
  Курсы по подготовке рабочих к поступлению в вуз без вступительных экзаменов, организуемые в 30-е годы прошлого столетия профсоюзом предприятия, который отбирал тысячу самых перспективных молодых рабочих и выплачивал им стипендию за период обучения.


[Закрыть] со стипендией 90 рублей. Окончив курсы, он поступил в Ленинградский институт механизации и электрификации сельского хозяйства. Готовиться к вступительным экзаменам ему помогали две старшеклассницы – сестра его товарища и ее подружка, красивая, уверенная в себе девушка, которая очень нравилась Ивану. Но ее внимания добивались многие, и Иван не решился на ухаживание. Его институтской стипендии едва хватало только на скудное питание, поэтому в каникулы он снова возвращался на «Электросилу», чтобы подзаработать денег.

«Комсомолка в красной косынке»

С пробочной фабрикой Иван не порывал, продолжая проводить там занятия в кружке, и как-то незаметно оказался в плену у одной своей подопечной – шестнадцатилетней красавицы с длинной черной косой и лукавыми ямочками на щечках, «комсомолки в красной косынке» Валюшки Потаповой. Ярко-голубые смеющиеся глаза в пушистых «девичьих» ресницах, тельняшка и бессменные клеши двадцатишестилетнего вожака молодежи лишили сна не одну фабричную комсомолку. Но всех их затмила молоденькая девчушка, шестнадцатилетняя «пацанка», как называл ее про себя Иван, которую и соперницей-то смешно было считать более достойным претенденткам на руку и сердце моряка.

Вскоре они стали встречаться. В те времена молодежь свято верила в слова «Интернационала», что «…Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, кто был никем, тот станет всем!» Какая тут могла быть свадьба с обручальными кольцами – это же мещанство, пережиток прошлого, порочащий звание комсомольца! А о венчании в церкви и речи быть не могло! Всем известно, что религия – это опиум для народа! Даже дешевенькие серебряные сережки-колечки, подаренные Валентине отцом-ювелиром, ей пришлось снять: жених не признавал никакого «буржуйства».

Иван и Валентина. Ленинград, 1930 год

Валентина, простая, бесхитростная, оказалась девушкой самостоятельной, несмотря на столь юный возраст. Она родилась в 1913 году в Парголово, под Петербургом. Ей исполнился годик, когда погибла на Германском фронте ее мама – сестра милосердия, от которой осталась только маленькая фотокарточка. Ребенка взяли на время дальние родственники, почти чужие люди. Отец вскоре женился, и когда у него пошли дети, он вспомнил о подросшей старшей дочери – понадобилась нянька. Жизнь с мачехой, которая ревновала девочку к отцу и нередко попрекала ее куском хлеба, была несладкой. Уж лучше уйти от них, думала непокорная Валентина. Дочь ее приемной матери, Евгения, устроила ее на свою пробочную фабрику и забрала к себе на Фонтанку. Так они и шли потом по жизни вместе и даже после смерти не разлучились.

В ту пору, в 1929 году, Иван обитал у своего друга в большой комнате на улице Марата – вместе холостякам было легче прожить. Вскоре к ним подселились демобилизованные друзья, с которыми он служил на корабле. Жили они одним «колхозом» – хоть и тесно, но весело. Вскоре к Ивану приехал из деревни младший брат Николай, который устроился работать на завод. Всем места уже не хватало. Иван определил брата в заводское общежитие, а сам перебрался к Валентине на Фонтанку, поменявшись жильем с Евгенией (у него была крохотная комнатка на Малом проспекте).

Учеба в ЛИМЭСХе

В доме на Фонтанке – на первом этаже старого пятиэтажного здания с метровыми стенами (оно и по сей день там стоит) – Иван любил заниматься, лежа на огромном подоконнике, особенно в белые ночи. К ним часто приходили его сокурсники, которым он помогал готовиться к экзаменам. В те времена в обучении главенствовала методология, которую внедряли во все дисциплины, включая и математику, а среди студентов бытовал шутливый лозунг: «Даешь звания – долой знания!» Экзамены и зачеты сдавали так называемым «бригадным методом»: группа из нескольких студентов выбирала самого толкового, который и отдувался за всех, но при этом должен был еще и натаскивать их.

Дом на Фонтанке, Санкт-Петербург. Правнук Ивана Борис у дома (справа на фото), где в 30-е годы прошлого века жили Иван и Валентина. Май, 2015 г.

В своей группе «ответчиком» на экзаменах всегда был Иван. Ему легко давалась учеба, и он, не жалея сил, вдалбливал трудную науку в головы своих сокурсников. Результат всегда был один: Иван, у которого не оставалось времени на собственную подготовку, получал на экзаменах отличные оценки, а его бестолковые подопечные, несмотря на все его старания, вечно хватали неуды. Институтское начальство вскоре осознало свою ошибку и отменило «бригадный метод». Кроме идейной подоплеки метода, государству нужны были еще и настоящие специалисты с крепкими знаниями.

В конце второго курса, в апреле 1932 года, студенты проходили производственную практику – монтировали линию электропередачи в Назиевских болотах под Ленинградом. Снег на болотах еще не везде сошел, а местами уже начиналось половодье. Провод растягивали с помощью лошади, устанавливали деревянные столбы и забирались на них на «кошках»[4]4
  Специальные металлические приспособления, немного напоминающие кошачьи когти, которые крепились к обуви электрика, помогая ему забираться на деревянный столб.


[Закрыть], чтобы натянуть и укрепить провод. Ребята простужались, бывало, и падали со столбов, но… за эту работу платили, что для студента важнее какой-то простуды. Следующая практика – монтаж подстанции на небольшом заводе недалеко от Ленинграда – оказалась для Ивана последней: получить диплом сельского специалиста-электрика ему не довелось.

Летом 1933 года руководство страны вдруг решило, что электрификация сельского хозяйства может еще подождать. И факультет закрыли. Студенты послали своих гонцов в Москву, в ЦК ВКП (б) просить разрешения на перевод в другие технические вузы Ленинграда соответствующего профиля. Так Иван оказался студентом четвертого курса Электротехнического института имени В. И. Ленина, но проучился там всего две недели.

Партия и правительство страны взяли курс на укрепление армии и флота. Еще в конце третьего курса в ЛИМЭСХе побывали представители ЦК ВКП (б) и ВМФ, которые отбирали кандидатов на поступление в Военно-морскую академию имени товарища Ворошилова. Выбрали восьмерых, в том числе и Ивана. В это время партия объявила чистку своих рядов. После такой «чистки» на институтском партсобрании из восьми претендентов остались только двое – выбор пал на них не только из-за безупречного социального происхождения, главное, они были военными моряками запаса. Медицинская комиссия не нашла у Ивана проблем со здоровьем, кроме худобы: 68 килограммов при росте 173 см. Но доктор заявил: «Кости есть, а мясо нарастет».

Слушатель Военно-морской академии

Осенью 1933 года Иван стал слушателем академии. Его определили на отделение торпедного оружия, хотя он доказывал, что его специальность – электрика, но начальник отделения напомнил Ивану, что он служил торпедистом на корабле, а электрика ему в любом случае пригодится в дальнейшем. Ивану было легко учиться в академии – помогали торпедная служба на корабле и полученные в институте знания. С поступлением Ивана в академию жить молодой семье, в которой в марте 1933 года появился ребенок, стало легче: военный паек – мясо, рыба, масло, сахар, хлеб, крупа, овощи – существенно помогал, хотя продукты получали по талонам. Ивану также выдали полное обмундирование.

Молодые родители удержались от соблазна дать ребенку какое-нибудь революционное имя в духе того времени, но все же решили изобрести что-то производное от Ивана и Валентины – получилась Лиана. Валентине пришлось оставить работу на фабрике. Жили на стипендию мужа. Бедно, но весело: друзей и знакомых у Ивана – половина Ленинграда. И среди них немало броских, свободных «современных» женщин. В своей щегольской морской форме он был неотразим и частенько попадался на крючок какой-нибудь охотнице за чужим мужем с большим будущим, мечтавшей получить все и сразу.

В сентябре приехала их навестить мать Ивана, Варвара Федоровна, и предложила взять с собой в деревню на время малышку, чтобы помочь молодым с ребенком. Свежий воздух, свое молоко, свои овощи – девочке будет полезно. Невестка пришлась по душе свекрови, боявшейся встречи с неизвестной «городской дамочкой», да и сирота Валентина сразу признала в ней настоящую мать – простую, добрую и заботливую. Молодые родители с радостью согласились: в городе-то ребенка не с кем было оставить даже на короткое время, а им тоже хотелось еще погулять, побыть вдвоем…

Но Варвара Федоровна часто болела, а на ее руках было хозяйство, младшие дети, да еще старший внук. Условия жизни в деревне известно какие: дети часто бывают предоставлены сами себе. Говорили потом, что Лиана упала с печки и ударилась головой. Думали, что все обойдется, дети часто падают. Тем более что сразу после этого ничего ведь не случилось – ну, поплакал ребенок, ну и что? Когда ее привезли обратно, Валентина заметила, что с дочкой что-то неладно: она сделалась вялой, почти ничего не ела, постоянно капризничала и плохо спала ночами.

Летом слушателей отправили на первую практику на корабли Балтийского флота. Ивану достался минный заградитель. Но из-за болезни дочери он задержался в Ленинграде, а корабль ушел из Кронштадта в Лужскую губу. Пришлось ему добираться до места практики на судне, обслуживающем корабли в море. Прибыв на минный заградитель, он узнал, что пришла радиограмма, сообщавшая о смерти его дочери. Его отправили на шлюпке на берег Лужской губы, откуда он на поезде добрался до Ленинграда. Врачи ничем не могли помочь Лиане – ребенок просто таял на глазах. Оказалось, что всему виной – травма головного мозга. В июле 1934 года, не дожив месяца до полутора лет, она скончалась от менингита. После похорон дочки Иван не вернулся на корабль, а остался ждать его прихода в Кронштадте.

После смерти дочери Валентина долго не находила себе места и потеряла интерес к жизни, в том числе и к мужу. Зачем он ей теперь? Вспомнив все его увлечения, все обидки, которые она ему терпеливо, мудро прощала, и бесконечных «друзей и приятельниц», Валентина решила расстаться с ним, думая, что раз дочки нет, то и она ему, гулене, не очень-то нужна: «Теперь ты свободен, можешь искать себе другую. Больше нас ничто не связывает. Мы ведь даже не расписаны». Но, к ее удивлению, муж твердо заявил: «Никто мне, кроме тебя, не нужен. А дети у нас с тобой еще будут, не горюй».

Как ни странно, эта общая беда не развела их, а еще больше сплотила, сделав настоящей семьей. Муж иногда подшучивал над ней:

– Ты только иногда отпускай меня на волю попастись, а потом я сразу обратно к тебе!

– Даже и не мечтай, – усмехалась жена в ответ.

Но беда не приходит одна. Вскоре Валентина попала в больницу с перитонитом, где ее еле-еле спасли. После операции врачи запретили ей рожать: «Не раньше, чем через несколько лет!» – прозвучал приговор.

За месяц до первомайских праздников и очередной годовщины Октябрьской революции Ленинградский гарнизон начинал готовиться к параду. За пять лет учебы в академии Ивану довелось участвовать в парадах девять раз, только однажды, в 1936 году, он остался дома со сломанной рукой. В то время всем предписывалось сдавать нормы ГТО (Готов к труду и обороне), особенно в военных учебных заведениях. Пришлось Ивану прыгать в Дудергофе с трамплина, хотя он даже на лыжах стоять не умел. В результате сломал левую руку. А до трамплина сдавали прыжки с вышки в воду в Кронштадте – в полном обмундировании с винтовкой в руках, «солдатиком». И все же, несмотря на отсутствие навыков физической подготовки и покалеченную руку, Иван получил значок ГТО второй ступени.

У Ивана в группе был один слушатель, который на политзанятиях постоянно критиковал решения партии и правительства, устраивал пьянки и втягивал в них сокурсников и очень часто прогуливал занятия, сказываясь больным. Оказалось, что он был активным членом троцкистской группы, занимавшейся подготовкой убийства С. М. Кирова. Они выслеживали его, чтобы узнать, когда и каким путем он приходит на работу в Смольный. Один из них, Николаев, пробрался в Смольный и ждал, когда Киров направится в свой кабинет. Подкравшись к нему сзади, он выстрелил ему в голову, но сразу же потерял сознание со страху и был арестован. В дальнейшем его вместе с соучастниками – слушателем из группы Ивана и студентом одного из питерских вузов расстреляли. Четверых сокурсников-собутыльников этого слушателя исключили из академии за потерю бдительности, а остальных крепко проработали за то, что не разглядели в своих рядах врага и поддерживали с ним «веселую» дружбу.

В 1935 году Ивану дали в академии путевку в плавучий дом отдыха на Волге. Их пароход «Клим Ворошилов» шел из Горького в Астрахань, останавливаясь во всех приволжских городах, где проводились экскурсии. Впечатления от красавицы-Волги у него остались неизгладимые. Через два года ему дали еще одну путевку – на этот раз в Коктебель (в поселок Планерское), где Иван отдыхал на пару с сокурсником. Он тогда впервые увидел Черное море и побродил по горам Крыма.

Диплом с отличием об окончании Военно-морской академии имени К. Е. Ворошилова

В начале 1938 года слушателям академии утвердили темы дипломных проектов. Ивану досталась тема «Прибор для определения параметров движения цели с подводной лодки». Предложенный руководителем вариант оказался тупиковым, и Иван, потерявший время на бесполезную работу, предложил свой, более простой, метод. Дипломный проект он закончил вовремя и защитил его на «отлично».

В академии прошло торжественное собрание по случаю нового выпуска, на котором зачитали приказ о распределении молодых специалистов. Ивана вместе с двумя сокурсниками направили в Научно-исследовательский минно-торпедный институт на должность старшего инженера в звании «военный инженер-капитан третьего ранга», а в начале следующего, 1939 года, торжественно вручили диплом об окончании академии и присвоении квалификации «инженер минно-торпедного военно-морского оружия».