Текст книги "Фридрих Львиный Зев верхом на шмеле"

Саранче с тетушкой этот разговор явно был неприятен, а жуку нравилось смотреть, как они ерзают по скамейке.

– Не слушайте его, это всё пустые россказни, – прошипела бабенка.

А жук между тем продолжал:

– Так вы этот стих раньше не слышали? Значит, вы действительно давненько не были на земле! Тайные соглядатаи охраняют все границы Северной Стороны. И если где-то снаружи стране угрожает опасность, Белая Фея созывает совет, мобилизует армию и выступает в поход.

– Но это всё только рассказывают так… – вклинилась саранча.

– Несколько лет назад объявилась банда грабителей, которые на кораблях приплыли на Восточное побережье, высадились там и стали нападать на деревни, – прошептал рогач Фридриху. – Не прошло и двух недель, как собралась целая толпа воинов и крестьян и прогнала грабителей!

– Просто кучка разъяренных крестьян! – сердито буркнула саранча.

– А почему бы фее просто не наслать на разбойников какое-нибудь заклятье? – поинтересовался Фридрих.

На него посмотрели так, словно он сморозил ужасную глупость.

– Если б это было так просто, – сказала саранча. – Вы, видно, в магии не очень-то понимаете, молодой человек.

– Ну, Урсулочка, пойдем-ка расплатимся – и по домам, – решительно сказала тетушка. – Поздно уже. К тому же нечего болтать про соглядатаев, тут ведь до границы недалеко!

Обе поднялись и двинулись в туман заведения.

Фридрих смотрел им вслед.

– Почему они считают, что о соглядатаях говорить опасно? – шепотом спросил он.

– В общем, – начал жук, – сейчас котел у нас тут бурлит. Постоянно из-за гор приходят солдаты. Местным это не по душе, да и мне тоже. Уж не говоря о соглядатаях… Тут в последнее время часто стычки происходят. Больше сотни лет мы живем в мире; к чему все эти солдаты, хотелось бы мне знать?

Фридрих не знал, что ответить. Вместо этого он спросил:

– А про соглядатаев нет стишка, с помощью которого их легче распознать?

– Не-е, на то они и тайные, – ответил рогач и сверкнул в тусклом свете блестящими мандибулами. Потом он наклонился к уху Фридриха и прошептал: – Да здравствует Белая Фея!

И прежде чем Фридрих успел раскрыть рот, жук тоже растворился в дыму заведения.

Зато появился Брумзель с едой.

– Так, вот твои овощи, а это мои пыльцовые клецки. Приятного аппетита! – затарахтел он.

Фридрих вымученно улыбнулся. Он бы с радостью подольше поговорил с жуком-оленем, а теперь вместо этого ему приходилось смотреть, как Брумзель заглатывает одну за другой липкие склизкие клецки из меда и пыльцы. Он поковырялся вилкой в овощах.

– Скажи, а ты знаешь некую Белую Фею? Тут просто сидел один жук, который рассказывал о какой-то Белой Фее.

У Брумзеля кусочек пыльцы выпал изо рта.

– Тс-с-с! – прохрипел он. – Потом поговорим!

Фридрих склонился над тарелкой, улыбаясь про себя. Кажется, он наткнулся на что-то интересное, даже не двигаясь с места.

Позже, когда они снова вышли на ночную улицу, Брумзель зашептал на ухо Фридриху:

– Невероятно! Я тут бегаю, подслушиваю разговоры, а ты узнаешь сенсационные новости, не вставая из-за стола!

– Ну, такой уж сенсацией я бы это не назвал, – скромно возразил Фридрих. – Меня просто спросили, знаю ли я Белую Фею. А потом рассказали, кто такие тайные соглядатаи. И всё. Что тут особенного?

– Эта так называемая Фея, – тихо начал объяснять Брумзель, – сидит себе где-то на Севере, но у нее контакты со всем миром. Она навербовала повсюду надежных, трудолюбивых людей, которые сообщают ей обо всем, что происходит вблизи границ. Я тебе уже как-то говорил, что Северная Сторона – дикая страна, где нет ни правительства, ни армии. Поэтому эта дама сама себя назначила главой службы безопасности и внешней разведки. И это бы еще ничего, но она ненавидит Офрис. Вполне возможно, что она использует своих соглядатаев, чтобы собрать армию и напасть на Белоскалье. Это мы и должны выяснить.

– А она правда умеет колдовать? – с любопытством спросил Фридрих. – Я слышал, у нее тысяча разных имен.

– Колдовать она определенно не умеет. Но она очень умна и опасна. А насчет тысячи имен – ох, мне известно не больше пяти сотен. Я уже почти десять лет работаю над тем, чтобы быть в курсе ее планов. А это не так-то просто, должен сказать. Она крепкий орешек.

Некоторое время Фридрих молча шел рядом с Брумзелем.

– А куда мы идем?

– В книжную лавку, – ответил Брумзель. – Прежде чем мы найдем ночлег, тебе не помешает познакомиться с некоторыми эпизодами местной истории – почитать про Грюндхильду Великую и ледяных великанов.

– Что, я сегодня еще и книгу читать должен? – Фридрих был не в восторге от этой идеи.

– Нет, прочтешь пакетик.

– Какой еще пакетик?

– «Мудрой пудры». Не знаком с таким?

– Нет. У меня чувство, что сегодня все вокруг несут какую-то чушь.

– Ну, сейчас увидишь. Мы уже пришли.

Брумзель взял Фридриха за рукав как раз в тот момент, когда он собирался пройти мимо вывески с надписью: «К. Червь. Букинистические издания и книжные новинки».

Фридрих огляделся: внутри все выглядело как в самом обычном книжном магазине. Но Брумзель направился прямиком к продавщице за стойкой (это была цикада) и обратился к ней:

– Юноше нужно немного «Грюндхильды» в кратком изложении. Найдется у вас такое?

– К сожалению, сейчас у нас «мудрая пудра» только с полным вариантом, – ответила цикада. – Пересказа нет, только полная стихотворная версия.

– Ну ладно, возьмем такую. Дело срочное. – Брумзель выложил банкноту на стойку. Продавщица взяла с полки коричневый бумажный пакетик, запечатанный печатью, и отдала Брумзелю.

– Вот, держи, – Брумзель протянул пакетик Фридриху.

Фридрих потряс пакет. Ощущение было такое, будто внутри лежал мелкий песок.

– И что с этим делать? Как это читать?

– Нужно просто рассыпать на чем-нибудь, – с готовностью объяснила продавщица. – Можете попробовать прямо здесь, на стойке.

– Что? Рассыпать? – не понял Фридрих. – Так? – Он открыл пакетик с угла и аккуратно высыпал немного содержимого на стойку. И тут произошло удивительное: серебряный порошок, будто подгоняемый ветром, закружился по деревянной столешнице, и через мгновение из него сложились буквы.

– «Сказание о Грюндхильде Великой и четырех ледяных великанах», – изумленно прочел Фридрих.

– Высыпаете, а потом, когда прочтете, просто нужно хлопнуть, – сказала цикада, хлопая передними лапками. Едва раздался хлопок, пудра закружилась и струйкой ссыпалась обратно в пакетик. На столе не осталось ни пылинки.

Фридрих оторопел.

– Что это? Волшебство?

– Именно, – ответила цикада, явно обрадованная его удивлению. – «Мудрая пудра». Такой пакетик носить с собой куда легче, чем книгу!

– Вот оно что! – только и смог сказать Фридрих. Он завернул пакетик и покорно поплелся за Брумзелем, слыша за спиной голос продавщицы:

– Приятного чтения «мудрой пудры»!

Ночевали они на верхнем этаже в шестиэтажной круглой башне, где ветер свистел сквозь щели в окнах. В одной из стен имелась ниша с откидной кроватью, а в другой – просторное углубление, изнутри вымазанное воском. Из соседних комнат доносились пьяные песни, громкий шепот и храп. В общем, добровольно в таком месте Фридрих ночевать бы не стал.

– Поверь мне, как раз в такого рода местах и ночуют курьеры. И к тому же здесь вполне уютно! – радостно заключил Брумзель. – Я буду спать в восковой норе. – Он тут же полез в нишу головой вперед, и скоро оттуда послышалось тихое посапывание.

Фридрих уселся на пол и достал из кармана пакетик с «мудрой пудрой». Он с нетерпением высыпал на дощатый пол легкий порошок. Из него снова сложились буквы, и Фридрих начал читать.

 

Сказание о Грюндхильде Великой и четырех ледяных великанах

Слушайте.
К югу и северу от Зубчатых гор
жизнь протекала степенно,
без опасностей и напастей.
Почитали за счастье скарнландцы
родиться в этом краю
и свой жребий благодарили.
Северней гор жил вольный народ,
нравом грубый, но честный.
К югу от гор земля плодородная
полнилась радостью, смехом.
Правила Скарнландом королева великая,
славнейшая воительница
всех времен и народов.
За подвиги удивительные и обильные
пригласили ее править южане
и прозвали Грюндхильдой Великой.
Вид ее врага устрашал:
глянет супостат – тотчас понимает,
как сильна королева и как отважна.
Состязалась Грюндхильда
с дюжиной славных воинов,
да их всех заткнула за пояс.
Так от южного брега до северных льдов
правила мудро Грюндхильда;
властью ее да разуменьем советчиков
жил народ в счастии и довольстве.
 
 
Но настал час недобрый. С далекого севера,
с гор Ледяных явились
четыре чудища страшных.
Где их ноги ступали – мерзла земля
и падали звери, заснув глубоко.
От дыхания чудищ
прятались реки под лед,
все вокруг покрывалось
белизною смертельной.
Звали чудищ Гюнц, Миндель, Рисс и Вюрм.
И настал после тучных лет голод,
ведь великаны покрывали все льдом и снегом.
И когда замерзли северные пределы
Северной Стороны, послали жители
гонцов рассказать на юге об этой беде,
и достигли они Белоскалья.
 
 
И, представ пред Грюндхильдой Великой,
содрогнулись они при виде
ужасающей красоты
королевы-воительницы.
«Говорите, что вас сюда привело? —
гонцов вопросила Грюндхильда. —
Да поторапливайтесь, нынче
предстоит мне еще дюжину чудищ убить,
и всех – перед ужином!»
И видят гонцы, что королева – страшный соперник.
«Прибыли мы с севера, королева, – заговорили посланцы, —
угрожают нашему краю четыре ледяных великана.
Имена их Гюнц, Миндель, Рисс и Вюрм».
Поднялась Грюндхильда Великая и отвечала:
«Долго изверги творили свои бесчинства!
Но я с ними ужо разберусь!
Двинусь сегодня же я на север,
Нападение, вестимо, лучшая защита!».
Отговаривают советники королеву
помогать северным землям,
ибо страшатся они потерять
возлюбленную свою правительницу.
Но ничто ее удержать не в силах.
И идет Грюндхильда в оружейную палату,
и облачается в доспехи ратные.
Надевает она шлем, кованный из железа,
украшенный золотом.
И берет свой меч по прозванью Язык Пламени,
некогда сделанный из крыльев тысячи огнецветок.
И надела она доспех, как подобает,
ежели предстоит борьба с ледяными великанами.
Оказалась нелишней эта предосторожность.
Но прежде чем выступить в поход,
приказала Грюндхильда в залах расставить столы
и устроила пир для всего двора.
Раз за разом осушала Грюндхильда свой золоченый рог,
до тех пор пока все славные воины царства
не уснули, упав под лавки,
засвидетельствовав тем самым ее превосходство.
А затем королева двинулась в путь.
 
 
Путь на север лежал неблизкий.
Заколов по дороге множество мелких чудовищ
и ядовитых гадов, прибыла Грюндхильда Великая
со своею свитой к границе льдов.
Никогда не видывали люди местности более пустынной,
картины более ужасной.
Четыре великана вырывали
огромные серые скалы из земли
и, забавляясь, бросали друг в друга.
Куда они ни ступали, мерзла земля,
ледяная стена ползла за ними.
Гюнц был знаменит ненасытной жаждой,
Вюрм – голодом.
Один выпивал все реки, другой —
расщеплял и ел деревья и другие растения.
Миндель выл и пел так, что дрожали горы,
Рисс же разбивал скалы на крошечные песчинки,
которые и ногой не ощутишь.
Гордо взирала Грюндхильда на их забавы,
не теряя ни на мгновенье присутствия духа,
ведь она сознавала собственную мощь.
И сказала королева:
«С мечом на них не пойдешь,
ибо чудища изо льда от макушки до пят.
Секира расколется об их тело,
и булавы не помогут,
щит задрожит от их ударов.
Но я знаю, что делать!».
И приказала она нагреть
большой котел пряного вина,
а потом встала пред Гюнцем и возвысила голос:
«Гюнц, ростом ты велик и сложением крепок,
но в одном я легко над тобой одержу победу!».
Гюнц в ответ рассмеялся – горы окрест задрожали.
«Ты? Ты, букашка в железе? Разве тебе неизвестно,
что я – величайший из ледяных великанов?»
А Грюндхильда ответила хитро:
«Спору нет, но все же в питии
я в десять крат сильнее тебя!».
Снова рассмеялся Гюнц и сказал:
«Да будет так! Сегодня на закате мы сойдемся,
и ежели ты не выпьешь в десять крат больше меня,
я тебя размозжу о скалу!». На том они разошлись.
И перед закатом надела Грюндхильда доспехи,
хоть страха не было в ней.
И когда золотой шар солнца
стал опускаться за северные вершины,
стояла Грюндхильда у большого котла
с горячим пряным вином
у подножия гор. Гюнц двинулся к ней —
от тяжелых шагов задрожала земля.
«Человечишко, – бросил он, – неужто еще
не раздумала ты тягаться со мной в питии?»
«Не раздумала, – отвечала Грюндхильда. —
Что тянуть? Я начинаю!»
И взяла она кубок с вином, и пригубила напиток.
Гюнц оглушительно захохотал,
поднял чан с вином и выпил залпом.
«Что ж так мало? – ухмыльнулся потом. —
Я еще не напился!»
Но тут великан от горячего вина
изнутри начал таять.
Гюнц того не заметил: он был ледяной
и боли не чуял. Но скоро, когда ноги стали водой
и отверзлося брюхо, возопил он и проклял Грюндхильду.
Очень скоро от Гюнца осталась лишь большущая лужа.
Так не стало первого великана.
Грюндхильда отправилась спать в свой шатер,
чтобы сил назавтра поболе скопилось.
 
 
А наутро явилась она к Вюрму, пожиравшему всё вокруг,
и с насмешкою бросила вызов.
Вюрм согласился на поединок: на закате
потягаться, кто больше съест.
Потому Грюндхильда Великая приказала
насыпать на щит груду соли
и сахара в маленькую пиалку.
И, явившись на закате к Вюрму,
сказала она: «Не могу я, как ты, есть деревья и камни,
а потому принесла то, что нам обоим съедобно.
Смотри, я начну с этой пиалки, а ты возьми
Из большой кучи, сколько пожелаешь!».
Так задумала она разбудить азарт в великане.
Вюрм засмеялся: «Я сразу съем всю тарелку!
Тебе ничего не останется, а значит, я выиграл!».
С этими словами он взял щит и ссыпал всю соль себе в пасть.
А Грюндхильда Великая ела сахар до тех пор,
пока ей не сделалось худо. Она храбро держалась,
ни на мгновение не переставая есть.
Ибо знала, что часы великановой жизни сочтены.
Соль разгорячила его изнутри, так что
вода ручьями побежала по телу,
и скоро от огромного,
статного великана не осталось ничего,
кроме журчащей влаги.
Без сил вернулась Грюндхильда-победительница
в свой шатер и заснула. Но прежде
поклялась она священною клятвой
впредь в рот не брать ни крупиночки сахара.
 
 
На следующее утро, когда золотой шар солнца
показался из-за горизонта,
явилась Грюндхильда Великая
к Минделю, великану воющему,
другу стенающих ветров.
Предстала она перед ним
и вызвала состязаться на закате:
кто из них двоих громче и жутче завоет, тот победил.
«А состязаться, Миндель, мы будем в ближайшем ущелье!
Ибо там самый красивый звук, и оттого
состязаться нам будет приятней». Миндель,
польстившись на ее похвалы, согласился. На закате
вступила Грюндхильда в ущелье,
противник ждал ее там.
Грюндхильда запела так громко,
что от ее голоса задрожали
и мыши в норах, и орлы в небесах.
Но Миндель вдохнул глубоко и завопил так,
что затряслась земля под ногами.
«А я могу еще громче! – закричала Грюндхильда. – Послушай!»
И она снова запела, еще громче, чем раньше. Снова
ответил ей Миндель – теперь задрожали и горы
и камень за камнем покатились в ущелье
с подпирающих небо вершин. И огромные валуны
полетели на Минделя, ледяного великана,
и раздробили его на тысячи мелких осколков.
«Ну вот, – сказала Грюндхильда Великая, —
теперь остается один!» Она разумела Рисса,
самого опасного и гневного из четырех великанов.
Рисс прознал, что сотворила Грюндхильда с его братьями,
и прибежал, топая так, что земля прогибалась под его шагами.
«Женщина! – закричал он страшным голосом. —
Ты погубила моих братьев и поплатишься за это жизнью!»
Грюндхильда бесстрашно стиснула в руках меч,
и началась битва, такая ужасная,
что все, кто был рядом, в страхе отвернулись.
Грюндхильда обрушивала на Рисса удар за ударом,
но против льда меч был бесполезен,
а Рисс никак не мог поймать Грюндхильду, чтоб ее раздавить.
 
 
Три дня и три ночи длилась битва,
а победителя не было. Тогда Грюндхильда крикнула супостату:
«Хватит! Это бессмысленно! Выспимся и продолжим завтра!».
Неохотно Рисс признал, что она права.
В лагере Грюндхильды разожгли костер,
и она держала совет со своими людьми.
«Рисс силен, мечом его не взять, – молвила она. —
Он не ест, и не пьет, и других слабостей,
которые могли бы его погубить, не имеет.
Но я знаю, что делать! Если большую головку сыра
не разрезать ножом, берут проволоку!»
Похвалили воины находчивость Грюндхильды
и стали готовить длинную проволоку.
Положили ее на уголья костра,
дабы была она горяча. И наутро,
когда приблизился Рисс,
встала Грюндхильда перед шатром,
и, как подобает храброй воительнице,
подняла меч, и с криком бросилась на великана.
Рисс, не менее желавший показать свою смелость,
тоже с криком бросился на Грюндхильду.
А промеж ними стояло два дерева
с соединенными горячей проволокой стволами.
И, когда Рисс со всей яростью налетел на нее,
перерезала его проволока на две части.
Так бесславной смертью умер последний ледяной великан.
Так победила Грюндхильда.
 
 
И был в ее шатрах пир горой, какого прежде не видывали.
А по дороге в Белоскалье начали расцветать цветы,
и запели птицы, и наступила весна.
В Белоскалье собрала Грюндхильда
всех своих витязей в тронном зале,
и пили они из прекрасных золотых кубков,
и поэты с певцами слагали песни
о подвигах королевы, а ткачи
изображали ее подвиги на гобеленах,
чтобы помнили о них вечно.
 
 
И правила Грюндхильда мудро
в мире и спокойствии; но настал день,
и она объявила: «Я покидаю Скарнланд,
но знайте, что совершенно я не исчезну,
и не смейте вред причинять моей стране!
Ибо буду наблюдать я за вами,
и, ежели будет для Скарнланда опасность,
я вернусь и всякого супостата разделаю под орех!».
С этими словами воссела королева
на своего верного боевого коня и ускакала.
Скоро серебряные подковы перестали касаться земли,
и Грюндхильда Великая скрылась за облаками,
растворилась в лучах заходящего солнца.
Так покинула величайшая героиня земли
Белоскалье, и закончилась история.
 

Фридрих заморгал. От долгого чтения на таком странном языке его охватило непонятное ощущение. История Грюндхильды захватила его настолько, что он забыл обо всем на свете: и о том, как неудобно сидеть на полу, и об усталости. Он зевнул, поставил рядом с собой бумажный пакетик и хлопнул в ладоши. Порошок взвился дугой и ссыпался обратно в пакет. На полу не осталось ни крошки. Брумзеля хлопок потревожил, он пробурчал что-то невнятное и перевернулся на спину.

Фридрих разделся и забрался в кровать. Едва он закрыл глаза, как ему стали сниться странные сны, в которых сменяли друг друга образы ледяных великанов, муравьев и призрачной бледной Белой Феи.

Глава третья
Фридрих и Брумзель расстраивают планы заговорщиков

– Чем займемся сегодня? – спросил Фридрих, сидя на кровати. Брумзель туда-сюда ползал по полу: то откусывал от своей утренней пыльцовой клецки, то рисовал какие-то каракули на большом листе бумаги, то натирался пылью и грязью, найденной по углам комнаты, чтобы освежить маскировку.

– Ну, – сказал Брумзель скорее себе, нежели Фридриху, – жук, с которым ты вчера разговаривал, вполне возможно, сам был соглядатаем. И он нашептал тебе, что соглядатаям совершенно не нравятся солдаты Офрис в приграничных областях. Им кажется, что их провоцируют. А это означает, что соглядатаи нервничают. Возможно, Фея уже давно готовит нападение, и они ждут только стартового выстрела.

– Ты еще кого-то подозреваешь?

– Северная Сторона – место дикое, – объяснил Брумзель, не поднимая глаз от листа бумаги. – Никто точно не знает, что они там затевают. Южная Сторона намного богаче, что, конечно, делает ее привлекательной целью. Если на кону покорение Юга, то война вполне оправдана.

Фридрих задумался.

– А что Белая Фея? Ее привлекает богатство Южной Стороны, или она просто ненавидит Офрис?

– Хм… Неизвестно. Может, и то, и другое.

– Что произошло между ними? Откуда взялась эта ненависть?

Брумзель рассмеялся.

– Между ними? Абсолютно ничего. Они никогда не встречались. У них идет спор о том, как должна проходить граница между двумя странами; ее никогда официально не проводили. Ведь Северная Сторона – не совсем государство, там нет настоящего правительства, поэтому и официальной границы быть не может. Границей всегда считались Зубчатые горы, но Офрис любит посылать на Север своих солдат с разведывательными миссиями.

– Подожди-ка, – задумчиво начал Фридрих, – в сказании ведь говорилось, что Грюндхильда правила всем Скарнландом. Почему тогда Офрис – королева только Южной Стороны?

– Страна развалилась довольно скоро после конца правления Грюндхильды, – объяснил Брумзель. – Белоскалье ведь на самом юге, Северная Сторона далеко, и без Грюндхильды во главе страны жители Севера в какой-то момент перестали понимать, зачем им подчиняться королеве Белоскалья. А в Южной Стороне было много своих забот, так что северянам позволили отделиться. И это, честно говоря, к лучшему. Ведь, когда страна очень большая, управлять ею практически невозможно. Но, к сожалению, этим воспользовалась Белая Фея, чтобы взять власть в свои руки.

– А теперь солдаты Офрис шастают по территориям Северной Стороны, что совсем не нравится соглядатаям, – подытожил Фридрих.

– Именно. Иногда солдатам Офрис не везет – соглядатаи их обнаруживают. В кандалах и с кляпом во рту переправляют их на нашу сторону границы с запиской, в которой Белая Фея передает привет и предлагает забрать своих шпионов, которые ей ни к чему.

Фридрих усмехнулся.

– А некоторые с задания вовсе не возвращаются, – добавил Брумзель. – Что происходит с ними – не знает никто. Как бы там ни было, я долго старался наладить контакты с Феей, чтобы подвигнуть ее вступить с нами в переговоры относительно границ. Но Белую Фею не найти. И получается, что она творит что пожелает. В сущности, Офрис права: эта Фея – просто террористка. Но как она находчива! Я бы с большим удовольствием однажды вступил с ней в переговоры.

– Хм… – Фридрих закусил нижнюю губу. – Давай посмотрим, правильно ли я понял: солдаты Офрис переходят границу?

– Эм… да, – Брумзель почесал в затылке.

– Разве тогда выдворять их не правильно?

– Это не… Так не делается, – строго ответил Брумзель.

– А что они вообще там делают? Что они должны узнать в ходе этих разведывательных операций?

– Ну… – очевидно, Брумзелю от этого разговора стало неловко.

Но Фридрих не отступал.

– Офрис очень выгодно, что граница официально не установлена. Если послать немного солдат, можно припугнуть местных жителей и чуть-чуть передвинуть границу в свою пользу, не так ли?

– Никогда! – возмущенно отрезал Брумзель и с некоторым смущением добавил: – К тому же невозможно перенести границу, если границы как таковой нет. В Северной Стороне нет официального правительства, так что и государства, в общем-то, нет.

– И армии там тоже нет, – заметил Фридрих. – Если послать туда солдат, то защищаться будет некому.

Брумзель опустил плечи.

– Я смотрю, в политике ты не очень-то понимаешь. Это просто возмутительно, что какая-то непонятная бабенка объявляет себя… фельдфебелем Северной Стороны и посылает каких-то головорезов дубасить тех, кто ей не нравится!

– Не знаю, но, кажется, дубасить кого ни попадя – это ваша местная традиция, – задумчиво отозвался Фридрих. – Грюндхильда Великая, насколько я понял, тоже была по этому делу большая мастерица!

– Белая Фея просто присвоила себе власть. Жители Северной Стороны ее не выбирали.

Фридрих просто не смог сдержаться:

– А Офрис? Ее что, выбирали?

– Пф-ф! Это называется монархия! Ты в этом ничего не смыслишь, – Брумзель выглядел оскорбленным. – В любом случае мы должны выяснить, кто планирует нападение на Южную Сторону. Неважно, Белая Фея это или кто-то другой. И баста.

– И как мы будем действовать дальше? – спросил Фридрих.

Брумзель сгреб в кучу бумаги.

– Соглядатаи – хоть и тайная организация, но не для того, кто занимается этой темой столько, сколько я. Я знаю, кто у них крупные шишки, и знаю, где их найти. Важный центр сети соглядатаев – «Зеленый грот», весьма сомнительное заведеньице примерно в трех днях пути к северу отсюда. Если соглядатаи что-то где-то и замышляют, то в «Зеленом гроте» разузнать об этом проще всего. Так что туда мы и отправимся.

Но вышло немного по-другому. Едва они спустились в трактир внизу круглой башни, где каждому постояльцу давали на завтрак черствую булочку, стакан чая и кусочек совершенно ледяного масла, дверь распахнулась, и в зал вбежал жук – божья коровка. Через плечо у него висела сумка, набитая газетами, а на голове – нахлобучена кепка.

– Специальный выпуск! Бесплатный специальный выпуск! – гундосил он, шлепая по газете на каждый стол. Перед Фридрихом и Брумзелем тоже шлепнулось по листку. – Встреча в Гремучем ущелье! Важные новости!

Тут он развернулся и выскочил из зала. Курьеры и крылатые насекомые мрачно смотрели ему вслед.

– Что ж, местная система информирования теперь работает куда лучше, чем та, что я видел при прошлых визитах, – обрадовался Брумзель, разворачивая газету. Фридрих сделал то же самое. Всю верхнюю половину первой страницы занимал заголовок: «Герцогиня выходит замуж за Баума!». Дальше шрифтом поменьше: «Подробности на стр. 2». На нижней половине листа тоже красовался заголовок: «Встреча патриотов в Гремучем ущелье. Против приграничной крепости Офрис».

– Вот, ты только послушай, – прошептал Брумзель и зачитал: – «Прежде приграничная крепость была лишь позорным пятном на прекрасном пейзаже, но теперь она превратилась в воинственную провокацию в непосредственной близости от оспариваемой границы. Поэтому, братья и сестры, ждем вас у крепости! Давайте вместе бороться за нашу свободу!» А дальше – хуже. И кто только так вычурно пишет?

– М-да, если б ты это знал, ты бы продвинулся к пониманию, что означают странные предчувствия Офрис, так? – ответил Фридрих с набитым ртом.

Брумзель свернул газету и убрал ее Фридриху в рюкзак.

– Правильно. И поэтому я хочу сейчас это выяснить. Так что пойдем-ка к издателю газеты, спросим, кто заплатил за статью.

Но стоило им выйти на улицу, как внимание обоих привлекли пронзительные выкрики. На краю рыночной площади на импровизированной трибуне стоял сенокосец и бурно жестикулировал четырьмя длинными ножками. Вокруг него уже собралась толпа разношерстного народа.

– Они всех нас сделают рабами! – визжал сенокосец. – А мы сами себя обманываем и ничего не предпринимаем!

Фридрих с Брумзелем остановились.

– О, сейчас будет весело, – прокомментировал Брумзель. – Такие субъекты всегда очень забавны.

Сенокосец продолжал надрываться:

– У них есть плодородные земли и белокаменные дворцы, но им этого мало! Они хотят поработить нас всех! ВСЕХ!

Кто-то проходил мимо, качая головой. Другие останавливались, большинство ухмылялись и явно наслаждались представлением. Один слушатель с интересом следил за происходящим, хрумкая крекером из пакетика.

– Они зарятся на наши леса, наше железо, нашу соль! Они уже давно стараются передвинуть свою границу дальше на север! Их солдаты третируют честных и уважаемых людей! Они шпионят за нами посреди бела дня!

– Эй! – крикнул кто-то из толпы. – Срочно бросай курить дрянь, которую ты из-под ногтей выскребаешь!

Сенокосец огляделся, нашел глазами кричавшего и зло посмотрел на него.

– А вы, трусы и декаденты, просто закрываете на все глаза! Стоите здесь и ни черта не делаете! К счастью, не все такие, как вы! – он помахал специальным выпуском газеты. Фридрих покосился на Брумзеля. Тот насторожился и так сильно подался вперед, что чуть не повис на стоявшем перед ним. – Если у вас есть мужество и характер, доставайте оружие и присоединяйтесь к ним! Ха! – сенокосец окинул взглядом толпу, и его глаза вдруг остановились на Фридрихе. – Вот ты! Молодой человек! Ты нужен своей стране!

– Что-то я в этом сомневаюсь, – пробормотал Фридрих. – Там наверняка даже не заметили моего отсутствия.

К тому же ему было довольно неуютно оттого, что этот паук выбрал из толпы именно его. Брумзель потянул Фридриха за рукав, и тот последовал за ним так быстро, как только мог. Сенокосец выбранил их напоследок, обозвав Фридриха трусом.

Когда они отошли уже довольно далеко от оратора и толпы, Фридрих сказал:

– Тут, похоже, обстановочка порядком накалилась. Думаешь, издатель газеты будет давать тебе справки?

– Забудь про издателя, – раздраженно буркнул Брумзель. Впрочем, он явно был доволен. – Мы сейчас же вылетаем в Гремучее ущелье, чтобы выяснить, кто за этим стоит. А потом сразу же предупредим гарнизон приграничной крепости. Давай, полезай на спину!

Когда они поднялись в воздух, Фридрих увидел, как толпа расходится. Брумзель мрачно усмехнулся.

– Они уверены, что их газеты южане не читают! Что за детский сад!

– А сколько до этого ущелья лететь? – поинтересовался Фридрих.

– Если повезет, сегодня вечером будем на месте, – задумчиво ответил Фридрих. – Если нет – завтра.

Весь день справа под ними тянулись Зубчатые горы: Брумзель летел вдоль горной цепи на восток. Они практически не останавливались, и Фридрих проклинал всё на свете так же часто, как в свой первый день в Скарнланде. У него ужасно затекли ноги и зад, а бороться с этим, сидя у Брумзеля на спине, было никак нельзя.

Они летели над бесконечными маковыми полями, над которыми гудели бесчисленные шмели разных размеров и степени полосатости. Вскоре Брумзель заявил, что ему от вида этих полей страшно хочется есть и что без второго завтрака лететь дальше решительно невозможно. Так что они устроили перекус в цветке. Фридрих никогда прежде не видел цветков мака вблизи. Пыльца у них была темно-фиолетовая, Брумзель накинулся на нее с жадностью умирающего от голода. В общем-то, она и Фридриху показалась неплохой на вкус, но цветок сильно раскачивался на ветру, что, когда ешь, совсем не приятно.

Дома, думал Фридрих, сидя на листе мака и жуя пыльцу, дома я бы в это время как раз взял в руки сметку для пыли, тряпочку и начал полировать кубки, потому что сегодня суббота. Потом я бы приготовил обед, поел, помыл посуду, потом выдумал бы отговорку, чтобы не идти на танцы с приставучей соседкой (голова болит!), а потом до самого отхода ко сну ничего бы не происходило. Вместо этого я здесь, посреди этого сумасшедшего мира.

Ну, хотя бы с противной соседкой мне сегодня видеться не придется. От этой мысли настроение у Фридриха улучшилось.

– Отчаливаем! – поднимаясь, объявил Брумзель. – У нас еще долгая дорога впереди!

Но в тот день до Гремучего ущелья они так и не добрались. Когда солнце зашло и воздух стал холодным, они опустились на вершину сосны и заночевали в дупле. На следующее утро Брумзель спозаранку разбудил Фридриха, и они полетели дальше, постепенно углубляясь в горы.

– Уже недалеко осталось, – сказал в какой-то момент Брумзель. – Я сейчас пролечу над ущельем, и мы посмотрим, где можно сесть.

Земля под ними резко уходила вниз. На склонах росли сосны и какие-то невысокие серые растения. Над ущельем кружили мухи и осы. Быстро облетая вокруг провала, Брумзель внимательно осматривал местность и Фридриху наказал заниматься тем же.

– Вот там, кажется, что-то есть, – наконец сказал Фридрих, перегибаясь через бок Брумзеля. – Видишь сосны там, внизу, где еще посередине можжевельник?