Текст книги "Монстр"

Кто-то выключил звук, и Кайтен, не услышав собственного усиленного голоса, замерла. Словно щелкнул переключатель: мысли, слова, чувства, бравшие над Кай верх, просто исчезли, оставляя ее наедине с последствиями. Осознание произошедшего накрыло ее не сразу; поначалу она просто испугалась – потому что в лекции что-то пошло не по плану. Влажный кровавый след протянулся уже до подбородка, но Кай не могла его стереть, не могла даже пошевелиться. За стеклом в убийственном молчании сидели люди, и шок, ужас, отвращение в их глазах были важнее всего остального.

Тишина продлилась считанные мгновения. Зрители, вставая с мест, потянулись к выходу из аудиториума. Маркус Нэш, выхваченный дополненностью запаниковавшей Кайтен, что-то говорил коллегам – как ей показалось, оправдывался и извинялся. Сердце упало. Фокус сместился на Вика – он спешил к ней.

И тогда оцепенение спало. Кайтен бросилась к пульту управления и, потянув за рычажок, заблокировала вход на кафедру. Решение не было инстинктивным. Просто даже испуганная и дезориентированная, Кай не потеряла способность думать. Она не понимала, откуда в ее голове взялись революционные речи, но последствия были необратимы. Кайтен знала: необходимо сбежать, прежде чем Гармония придет за ней.

– Кай! – Виктор ударил по стеклу раскрытой ладонью. Он выглядел не менее шокированным, чем она сама. Уже то, что он побежал к ней, а не прочь из зала вместе с толпой, заставило Кайтен пожалеть о том, что она должна сделать. – Что это значит, Кай?

Кай посмотрела в его непонимающе распахнутые глаза, одними губами сказала «прости» и, вытирая на ходу кровь, покинула комнату управления. Он еще что-то кричал ей вслед и молотил руками по стеклу, но Кайтен не обернулась.

Она побежала сразу, как только оказалась на тесной лестничной клетке. Здесь пахло металлом и было настолько темно, что даже ее собственные руки тонули во тьме. Это был аварийный выход на случай неполадок с лифтами. Кайтен не представляла, куда он ее выведет, но ей нужно было выбираться. Дворец Знаний соединяло с остовом несколько технических переходов. Нужно было отыскать один из них. А уже по остову Кай могла попасть на нижние уровни.

Вскоре Кайтен услышала быстрые шаги. За ней бежали – судя по звукам, несколько человек. В боку кололо, из-за чего она не могла спускаться быстрее. Дополненность еле успевала подсвечивать стены и ступени, а затем выдала аварийное сообщение об опасности. Кайтен оказалась перед пропастью. Сгелитий обрывался прямо у ее ног, и пустота глубиной в неизвестность разверзлась между двумя лестничными пролетами. К счастью, провал оказался не очень широким, Кай могла перебраться через него. Но… Дворец Знаний – одно из самых важных зданий Гармонии. Как этот провал, вызванный то ли неверными расчетами, то ли плохим уходом за сгелитием, мог здесь образоваться?

– Она внизу! – крикнул женский голос, приглушенный расстоянием в несколько этажей.

«Они арестуют меня, – пульсировала навязчивая мысль. Ей вторила другая: – Они казнят меня».

Кайтен осторожно перебралась через пропасть на ступени, с замиранием сердца осознав, что опора больше не кажется ей надежной. Шаги незнакомцев были все еще далеко, а кто-то другой вдруг оказался совсем близко.

Из тени к Кайтен шагнул Джун. Это было не менее неожиданно, чем если бы на его месте оказался полицейский кинетик в маске. Джун жестом приказал ей молчать, схватил за руку и дотащил до ближайшего пролета, затем сделал со стеной что-то неуловимое для дополненности Кайтен – и чешуйки сгелития, составлявшие ее, сдвинулись достаточно, чтобы внутрь мог пролезть человек.

«Такие манипуляции портят металл», – отстраненно подумала Кайтен, затаскиваемая в тесную нишу. Проход закрылся у Джуна за спиной.

Они оказались в так называемом кармане, где хранился оставшийся после постройки сгелитий. Кайтен не знала, что во Дворце Знаний, не перестраивавшемся уже столько лет, есть подобные комнатушки. И уж тем более странно было, что подобные вещи знал Джун.

Кайтен попыталась что-то сказать, но выдавила лишь прерывистый всхлип. Побледневший Джун закрыл ей ладонью рот и сделал страшные глаза, показывая, что немного сдержанности сейчас бы не помешало. Кай кивнула, и, отняв ладонь (он испачкался в ее крови – дополненность успела выхватить размазанное пятно), Джун разместил на стене небольшое устройство. Четыре пары проволочек, выходящие из прямоугольной платы, делали его похожим на паучка.

– Плащ-невидимка, – с нервным смешком пояснил Джун.

Кайтен ничего не поняла. Он оттеснил ее поближе к паучку и занялся противоположной стенкой. Кай инстинктивно отпрянула, услышав отдаленный топот преследователей. «Они не увидели мою дополненность», – поняла она, глядя ошарашенно на устройство-паучок. Откуда у Джуна мог взяться такой глушитель?

За ее спиной почти беззвучно сместились сгелитиевые звенья, и Джун, не говоря ни слова, потянул Кай за собой. Они оказались в узком коридорчике с одной лишь лампочкой, неуверенно мерцающей в конце.

– Я пришел к тебе на лекцию, в общем… – Джун схватил ее за плечи, нетерпеливо заглядывая в глаза. – Опоздал немного, аудиториум уже закрыли. Решил послушать через вентиляцию… и что это было?

– Я не знаю! – наконец заговорила Кайтен, убирая со взмокшего лба челку, заправляя за уши пряди, прилипшие к влажным щекам. – Это были не мои слова! Я не представляю, что заставило меня говорить всю эту чушь.

– Да ладно, – во взгляде Джуна мелькнуло осуждение. – Нормально ты все сказала.

Кайтен пристально посмотрела на него, вытирая ребром ладони подбородок. Сильное кровотечение почти не беспокоило ее. Сейчас оно располагалось где-то в конце ее обновившегося списка проблем.

– У тебя есть что добавить? – Она постаралась спросить это спокойно. – Ну, чтобы сделать сегодняшний день совсем уж незабываемым.

Джун помедлил. Рваные всполохи далекой лампочки отражались в его широко открытых глазах. Губы дрогнули, словно он почти решился на что-то, но тут же плотно сомкнулись.

– О, умоляю, – неожиданно зло фыркнула Кайтен. – Законопослушные работники пиццерии с уровня Маркса не ломают сгелитий устройствами с черного рынка.

– Я – Монстр, – сказал Джун.

Иногда судьба преподносит все сюрпризы сразу – и сложнее всего не спятить от их количества и силы, с которой они сотрясают твой маленький мир и размеренный ход вещей в нем. К счастью, Кайтен умела отбрасывать эмоции на какое-то время. И когда все то немногое, что она в своей жизни ценила, рухнуло, она поступила наиболее здраво с учетом ситуации. Взяла себя в руки.

– Нужно проверить, не заблокировали ли мой счет, – глухо сказала Кай. – Возможно, еще удастся перевести креды в талоны. И кроме того, я не могу позволить, чтобы меня нашли.

– Я знаю одно место, – зашептал Джун. – Церковь. На первых порах ты можешь укрыться там.

– Я имею в виду, нельзя, чтобы у них оставалась сама возможность меня найти. Это значит… надо выйти из дополненности.

Слова застряли у Джуна в горле, пока он смотрел, как Кайтен опускает голову, чтобы снять линзу. Розовое стеклышко, такое хрупкое и могущественное, застыло на ее указательном пальце на долю секунды, а затем соскользнуло, растворившись во тьме. Нога Кайтен спешно сдвинулась: она решила не искушать себя возможностью передумать, – и тишину коридора прорезал едва слышный хруст.

Часть II
Мост

12
Джун

– Может, яичный ликер? – Сонми дунула на свою отросшую розовую челку. Та всколыхнулась, но большего обзора не открыла. – Или лимончелло? Майра говорит, что у меня чудесный лимончелло.

– Я говорю, что у тебя чудесные ягодные настойки, – буркнул Джун, потягиваясь в кресле. Обивка бережно хранила подпалины и разводы от более опасных экспериментов Сонми, чем манипуляции с дистиллятом и эссенциями.

Сонми задумчиво оглядела содержимое небольшого шкафчика в углу комнаты. Внутри царил хаос, из которого сложно было заключить, занимается она на досуге приготовлением алкоголя или созданием взрывчатки. Получалось у нее и то, и другое, просто сейчас нужнее был алкоголь. Обернувшись, Сонми недовольно сморщила нос:

– Не хватает нескольких концентратов. И дрожжи уже два месяца как просрочены. Конечно, я все равно могу их использовать…

– Нет, я принесу новые, – решительно сказал Джун и, дотянувшись ногой, легонько пнул картонную коробку с бутылочками. Содержимое жалобно звякнуло. – Значит, зря я тащил это сюда? Представление отменяется?

Он-то уже настроился полюбоваться искусственным брожением и всей последующей магией, предшествующей появлению на свет самодельного спиртного.

Сонми не заметила его разочарования. Ее рассеянность мешала только окружающим, но ей самой – никогда. Мечтательно оглядев содержимое шкафчика еще раз, она обошла стол – пальцы ласково касались завалившей его утвари. Джун запрокинул голову к потолку, покорно ожидая, пока Сонми соберется с мыслями.

– Ну… – через минуту выдала она задумчиво. – Думаю, представление немного переносится. Я ведь так и не решила, что именно разлить по бутылочкам. Вот скажи, – подойдя к креслу, где он сидел, Сонми наклонилась и пристально заглянула ему в глаза. С тех пор как в ее жизни появился клуб по интересам, грани личного пространства немного стерлись, – какой напиток ассоциируется у тебя с кинетиками?

– Что-то шипучее? – предположил Джун.

– Шампанское? Боюсь, шампанское в бутылочках с надписью «Защитим права кинетиков!» воспримут не слишком-то серьезно.

Джун тактично промолчал о том, что затея в целом выглядела как угодно, но не серьезно. Ему чертовски не хотелось ставить палки здравого смысла в колеса разогнавшейся Сонми – было приятно видеть ее такой деятельной после долгих лет затворничества. Даже Майра немного успокоилась. Вместе с Сонми они содрали мультяшные плакаты с окон и даже несколько раз ходили в кофейню на одном из средних уровней. Джуна беспокоило лишь то, что инстинкт самосохранения Сонми притупился вместе с желанием прятаться от мира. «Друзья кинетиков» были преимущественно сетевым явлением. Заявляя о своей цели избавить кинетиков от принудительной полицейской службы, они планировали мирные демонстрации и в целом были вполне безобидными. Но история не раз показывала, как машина тоталитаризма сметает наивных идеалистов. Джуну не хотелось, чтобы Сонми постигла та же участь.

– Думаю, это все-таки будет лимончелло, – решила она, выдергивая его из задумчивости. – Я напишу тебе список ингредиентов, принесешь завтра. Только после полудня, утром у нас конференция с Друзьями, я бы не хотела прерываться…

Любого другого Джун сразу послал бы далеко и надолго, но только не Сонми. Она так формулировала просьбы не из-за высокомерия. Просто ее мозг был устроен своеобразно: разницу между просто фактами и фактами в обертке из социальных условностей – вроде вежливости и такта – она не ощущала.

– Хорошо, Сон. – Вздохнув, Джун поднялся с дивана и потянулся. – У меня еще дела в «Пиццериссимо», так что…

– Стой! – закричала вдруг она. Ее взгляд остекленел, рот приоткрылся, обнажая маленькие зубы. Что-то происходило в ее дополненности. – Новое обращение от Каза! Послушаешь?

Джун закатил глаза.

Казимир Лукаш был директором «Справедливости» – благотворительной организации, по размаху и популярности уже больше походившей на молодую партию. Некоторые критиковали «Справедливость», считая, что та много на себя берет, но большинство знакомых Джуна смотрели на целеустремленного и обаятельного Лукаша как на мессию, который принесет в Цитадель перемены. Конечно, никто не смел говорить об этом открыто: все прекрасно помнили, как жестоко Второй Порядок расправился с Партией Процветания, бросившей ему вызов. Что сдерживает Гармонию от того, чтобы поступить со «Справедливостью» так же? Молодая организация пока ни о чем не заявляла, занимаясь благотворительностью, курированием сепарантов, вопросами спонсорства, – и постепенно завоевывала сердца. Это было несложно, особенно на средних и нижних уровнях Цитадели.

«Друзья кинетиков» считали, что Лукаш положит конец принуждению кинетиков к службе («Недоказанное принуждение», – мрачно напомнил себе Джун). Сонми часто цитировала его выступления, замаскированные под организационные пятиминутки в дополненности, под самым носом у Гармонии. И как бы Джун ни пытался иронизировать, чувствовалось, что в Цитадели назревает необъявленная, тактически выверенная и очень осторожная революция.

Другое дело, что в успех такой революции Джун не верил.

– Гефеста меня убьет, если я задержусь, – буркнул он, даже не повернувшись в сторону планшета, на который Сонми успела перебросить видео. Та равнодушно кивнула, поспешно надевая наушники-вкладыши, – Лукаш уже начал речь.

* * *

В «Пиццериссимо» Джун заскочил с заднего входа, едва не сбив с ног грузчицу с мешком муки. На вентиляции рабочих помещений в последнее время экономили – от жара и запахов закружилась голова. Один из уборщиков поймал его за рукав.

– Тебя Гефеста искала.

– Зачем? – в голове Джуна промчался калейдоскоп недавних косяков, за которые ему могло бы влететь.

– Она на пункте выдачи с каким-то пользователем. Ждут тебя.

Похоже, Виктор вновь пришел по его душу.

После исчезновения Кай Джуна уже несколько раз посещали представители Гармонии. Он неизменно блестяще играл роль обиженного на жизнь сепаранта, клянча у пришедших лишние талоны и обеспокоенно выспрашивая, как скоро ему назначат нового спонсора. В жадность и ограниченность сепарантов Гармония верила с охотой. Поэтому, переглядываясь, ее посланники скомканно обещали Джуну уладить в скором времени все вопросы и уходили ни с чем.

Виктор же наведывался в «Пиццериссимо» совсем не по долгу службы. Джун не представлял, что Кайтен должна была рассказать о нем, чтобы Вик так цеплялся за связь сепаранта со своей внезапно спятившей девушкой. Актерские способности Джуна его совсем не впечатляли. Кроме того, Джун не мог исключать, что Гармония использует Вика в качестве приманки в надежде, что, наивно согласившись помочь влюбленным воссоединиться, Джун выведет их на Кайтен. Черта с два.

Не говоря уже о том, что он сам не представлял, где ее искать.

Протиснувшись мимо оставленных каким-то умником прямо в проходе ящиков, Джун уже приготовился было к очередному представлению. Но с Гефестой у ряда терминалов стоял вовсе не Виктор Сэйбек.

– Джун? – Гефеста обеспокоенно оглянулась. – Детектив Воронов хочет с тобой поговорить…

– Гефеста, дорогая, зачем так официально, – улыбнулся Алистер, не сводя с Джуна холодного взгляда. – Мы ведь с вами почти уже друзья. Просто Ал, хорошо?

«Дорогая»? Джун отчаянно пожалел, что Джонар отсутствовал – занимался вопросами поставок парой уровней ниже. Уж ему-то фамильярность Воронова по отношению к Гефесте вряд ли пришлась бы по душе. Сильнее Джун жалел лишь о том, что Алистер не сгнил где-то в трущобах нижних уровней с ножом в ребрах. Такое вполне могло бы случиться: детектив Воронов не трясся за свою жизнь и не боялся пачкать руки, самолично расправляясь с врагами Гармонии. Это была одна из вещей, делавших его таким крутым. На первых порах, когда Алистер только появился в жизни Кайтен, Джун был от него в восторге.

– Как скажете, Ал. – Гефеста обычно не розовела и не попадала под чары привлекательных незнакомцев, но Алистер просто не оставлял выбора. Не было спасения от его харизмы, с ходу ослепляющей, не позволяющей рассмотреть все остальное. – Вам нужна какая-нибудь помощь?

– Спасибо, Гефеста. Я просто хочу поговорить с вашим подчиненным. Это займет совсем немного времени.

Гефеста кивнула и вышла, напоследок улыбнувшись детективу. Джун физически почувствовал, каким пустым и холодным стало помещение, когда они с Алистером остались один на один. Какая-то его часть хотела убежать за Гефестой, внутрь адской машины «Пиццериссимо», к навязчивым запахам, ругани и липкой от пота одежде.

– Ты вырос, Джунхён, – сказал Алистер, прищурившись. Улыбка исчезла.

Джун нахмурился, полное имя неприятно резануло слух. Его давно не называли Джунхёном. Но он действительно вырос. Вспомнив об этом, он вдруг ясно осознал, что ему больше нечего бояться, что он может постоять за себя – Майра все-таки неплохо его натренировала. Взрослый Джун не испытывал страха перед Вороновым. Но пятнадцатилетний Джун, Джун с двумя сломанными ребрами и разбитым носом, Джун, тщетно пытающийся закрыться локтями от ударов тяжелых ботинок, – не исчез без следа.

– Никаких больше проблем с законом? – продолжал Алистер.

– Как видишь, – процедил Джун, кивая на ряд терминалов для заказа пиццы. Кивок получился сродни нервному тику.

– Приятно видеть.

Конечно, Алистеру было приятно видеть в этом свою заслугу.

Когда Джуну исполнилось четырнадцать, он начал искать себя – внизу, среди таких же сепарантов. У него появились друзья, не самые надежные и адекватные из-за пристрастия к выпивке и веществам. И Кайтен, понимая, что не может стащить Джуна с этой хлипкой дорожки самостоятельно, обратилась за помощью к своему парню.

Впервые вытащив Джуна из назревающего конфликта между шайками, Алистер с ним просто поговорил. Пока перепуганная Кайтен готовила им чай, он терпеливо объяснил Джуну, почему не стоит присоединяться к празднику жизни на нижних уровнях Цитадели. Но во второй раз он нашел его на уровне Эвклида уже без Кайтен – и избил до полусмерти. То, что он при этом говорил, резко отличалось от прежних заботливых наставлений.

Алистер видел сотни таких как Джун и знал, что разговоры бесполезны. Что попытки спасти его ни к чему не приведут. Что такие как Джун дохнут в поножовщине среди трущоб или сходят с ума от ломки. Что он не позволит Джуну портить Кайтен жизнь. И лучше бы ему просто сдохнуть где-нибудь в подворотне.

Джун едва не последовал совету, но Кайтен нашла его через пару дней в притоне. На этот раз она была одна. Она забрала его в больницу, где Джуна за пару месяцев поставили на ноги. После этого Алистера он не видел. Возможно, Кай пообещала подать на Воронова в суд, если тот еще когда-либо приблизится к ней или Джуну. Гармония не поощряла жестокости своих подчиненных. По крайней мере, той жестокости, которая могла стать общественным достоянием.

– Что ты здесь забыл?

Ощутив тень прежней беспомощности, он не знал, куда себя деть. Инстинкты звали его в бой, но когда речь идет о детективе Гармонии, инстинкты – не лучшие советники. «Его дополненность напичкана плагинами высокого уровня, – напомнил себе Джун. – Если сказать или сделать что-то лишнее, проблем потом не оберешься».

– В смысле, я могу чем-то помочь? – исправился он, опуская голову, чтобы не видеть насмешку в холодных глазах детектива.

– Мне казалось, это я могу тебе чем-то помочь, – весело сказал Алистер, пряча руки в карманы. – До сих пор так кажется. Но сначала первостепенное. Кайтен выходила на связь? Где она?

– Не представляю, – пожал плечами Джун, втайне радуясь, что это чистейшая правда. Вранье Воронов распознавал мгновенно. – Теперь ты будешь ее искать?

– Я с самого начала хотел взяться за это дело, – поделился Алистер со странной улыбкой. – Но потребовалось время, несколько психологических тестов… Видишь ли, Гармония должна была убедиться, что у меня нет никаких привязанностей и личных мотивов в отношении преступницы, с которой я когда-то спал.

У Джуна дернулся глаз.

– Мне удалось убедить руководство, что Кайтен Винг для меня – не более чем грязь под ногами. Что наши пути разошлись задолго до того, как она двинулась умом. Что я найду ее и приволоку в Дознавательскую. – Взгляд Воронова стал испытующим. – Ничего хорошего ее не ждет в любом случае. Гармония не простит ту мерзость, что она вылила на нее во Дворце Знаний. И никто не будет возражать, если я, хм, решу наверстать все то, что мы с Кай по твоей вине когда-то упустили.

Джун совладал с собой: заставил ноги намертво примерзнуть к полу, а лицо – застыть. Алистер Воронов был редкостным ублюдком, но его слова имели конкретную цель. Он не делился планами – он пытался спровоцировать Джуна на эмоции, лишь бы хоть на четверть шага приблизиться к Кайтен.

– Удачных поисков, – отозвался Джун и, превозмогая немеющие руки, вытащил из внутреннего кармана куртки рабочий планшет. – Может, хочешь заказать пиццу?

Алистер усмехнулся и поправил шарф. Мелькнул тонкий шрам, пересекающий горло, – он порядком зарубцевался и стал менее заметным, чем пять лет назад.

– Нет. Передавай ей привет, если вдруг встретишь.

Когда Алистер покинул «Пиццериссимо», Джун едва удержался, чтобы не запустить планшет в стену. Желание сломать что-то было нестерпимым, поэтому Джун от души пнул один из ящиков, преграждавших путь во внутренние помещения. В ящике было что-то тяжелое, и он даже не сдвинулся. А вот ушибленная нога неприятно загудела.

– Ты что, больной? – возмутился кто-то из коллег, но Джун его почти не слышал. Он опустился на ящик и спрятал лицо в ладонях.

Ненависть и бессилие – самое невыносимое сочетание. Знать, что ты должен делать, но не мочь сделать ничего. Когда Джун был Монстром, все ощущалось совсем по-другому. Не существовало ни одной системы, которую нельзя было взломать, – требовалось лишь найти подход. Не было ни одной структуры, способной защититься от кода его вируса, – требовалось только потратить на ее изучение достаточно времени. Не было нерешаемых – хотя бы в перспективе – проблем.

Джун думал, что теперь они с Кай станут больше общаться. Что он сможет хотя бы частично отплатить ей за заботу. Что поможет ей адаптироваться к нижним уровням Цитадели, станет для нее тем другом и защитником, которым всегда мечтал быть. Он был готов на многое. Но ей ничего от него не было нужно.

Кайтен сразу отказалась идти в церковь и искать убежище там. Она сказала, что не может подвергать опасности знакомых Джуна, потому что через них Гармония может выйти на него. Что раз он – Монстр и главный подозреваемый в недавних убийствах, ему необходимо залечь на дно и не высовываться. Она лишь попросила свести ее с эмиссаром Тайного Общества. «Дальше разберусь сама». Вот и все.

Последний раз они виделись два месяца назад – встретились почти случайно в баре на уровне Паскаля, где заключались местные сделки. И, судя по всему, Кайтен действительно со всем разобралась. Она не выглядела счастливой, но Джун, по правде говоря, не ожидал, что она втянется в жизнь нижних уровней так быстро – и даже найдет себе что-то вроде работы по специальности. Кайтен ничего ему не рассказала – для его же безопасности. Даже оказавшись вне закона, в условиях намного худших, чем Джун, она его защищала. А он мог только отправлять Виктора, Алистера и прочих делегатов Гармонии ни с чем из душного «Пиццериссимо». И это его не устраивало.

За четыре месяца не взломали ни одного здания. Импульсы больше не убивали людей через дополненность. Гармония просто вела охоту на ведьм – лениво и неэффективно, как всегда, забыв об угрозах пострашнее.

И если для Джуна существовало время, когда стоило возродить Монстра и снова начать на что-то влиять, то это время наступало прямо сейчас.