Текст книги "Соперники"

Глава 6

София

– Можешь взять хоть шесть номеров. Заказывать на твое имя? Все прилетят с тобой или будут заселяться самостоятельно?

Скарлетт прислала имейл с просьбой забронировать ей два номера, и я решила ей позвонить, все равно не сплю.

– Я точно не знаю, но если ты закажешь номер на имя Томасона, будет прекрасно.

– Без проблем.

– Слушай, а сколько у вас сейчас? Раз у нас семь утра, в Нью-Йорке, получается, два часа ночи?

Я вздохнула.

– Не могу заснуть, сижу читаю имейлы.

– Никак не привыкнешь к разнице во времени?

– Да нет…

– Только не говори, что ты потеряла сон из-за этого бездельника Лиэма!

– Еще чего!

– Тогда что лишило тебя сна красоты?

Раньше я не звонила Скарлетт, чтобы поныть, но сейчас очень надеялась поговорить откровенно. Четыре часа назад я вышла из номера Вестона, однако голова еще кружилась после того, что произошло.

– У меня небольшая проблема.

– София, нет! Не вздумай надевать черные брюки с коричневыми туфлями, даже если я далеко!

Я засмеялась.

– Если бы все было так легко…

– Подожди секунду. – Скарлетт накрыла телефон ладонью, но мне был слышен приглушенный разговор. – Это что такое? – коротко спросила она.

Ответил мужской голос, причем говоривший явно нервничал:

– М-м-м… Это… ваш кофе. Из нового кафе «Синабон», как вы и просили.

– Но что внутри? Что вы туда, камней напихали?

– Там булочка с корицей.

– Что?!

– Вы заказали кофе, а сверху булочку с корицей.

– Я заказала кофе с корицей сверху! Кто в здравом уме может решить, что человек заказывает булку в стакане кофе?

– Уф… Простите, я сбегаю еще раз.

– Да уж будьте любезны! – И Скарлетт сказала мне в трубку: – Говоришь, у тебя проблемы? Уж точно не хуже нового помощника, которого мне прислало рекрутинговое агентство.

– Да, я все слышала. Совсем ты его запугала… Поверь, у меня действительно кое-что стряслось.

Скарлетт вздохнула.

– Ну, куда еще ты влезла, дорогая?

– Помнишь семейку, о которой я тебе рассказывала? Владельцев конкурирующей сети гостиниц, которым теперь досталась половина «Герцогини»?

– Помню, Локсы.

– Локвуды. Но я тебе не говорила, что нечаянно переспала с одним из них, Вестоном. Мы с ним ровесники.

– Нечаянно переспала? Что, оступилась и упала прямо этим местом ему на член?

Я фыркнула от смеха.

– Ладно, я неудачно выразилась. Скорее на меня нашло затмение и я себе позволила. Это было давно, в ночь после школьного выпускного. Я пришла с бойфрендом, а домой уехала с Вестоном.

– Ах, развратница! А я и не подозревала за тобой такие таланты.

Я улыбнулась.

– Это долгая история, я просто психанула. У меня в том году умерла мама, а на выпускном балу я застала своего бойфренда, не поверишь, с одной из моих кузин – не иначе, семейное проклятие у нас такое. Отец не приехал на бесплатную фотосессию нашего класса, потому что у моего сводного брата Спенсера тоже был торжественный вечер и его веселье в десятом классе оказалось бесконечно важнее моего выпускного. Короче, я уехала оттуда с Вестоном, который забил на свою подружку. Все ограничилось одним разом. Мы ненавидели друг друга, но секс… Даже со скидкой на гормональные бури секс был крышесносный.

– А-а, секс из ненависти! Один из моих любимых.

– Так вот, это и есть моя проблема. Ну, одна из проблем.

– Не понимаю.

– Вестон сейчас тоже в «Герцогине», его семья командировала. Мы с ним временные управляющие, пока идет оценка отеля, чтобы знать, сколько предложить миноритарию за его два процента акций.

– Значит, тебя к Вестону влечет, но вы все равно не ладите?

– Да. – Я повернулась на бок и вздохнула. – И я опять нечаянно с ним переспала.

Скарлетт завизжала так громко, что я отдернула от уха руку с телефоном.

– Обалдеть! Супер!

– Ничего хорошего.

– Почему?!

– О боже, да по всему! Во-первых, он мне антипатичен. Он язвительный, высокомерный, играет у меня на нервах, называя дурацкой детской кличкой, которую придумал еще в начальной школе. Во-вторых, он же мой враг! Наши семьи ненавидят друг друга, каждый пытается любыми средствами первым прийти к финишу в этой гонке за контрольным пакетом…

– Но при всем при этом ты опять случайно упала на его член?

Я широко улыбнулась.

– Ага.

– В этом чувствуется такое прелестное нарушение запретов и вседозволенность… Может, это тебе и надо после полутора лет ходячей хандры в виде Лиэма Албертсона?

– Что мне надо, так это держаться от Вестона подальше. Не знаю, что со мной происходит, но всякий раз, как мы ссоримся, скандал заканчивается кошачьей свадьбой.

– Это просто божественно!

Скарлетт не так уж ошибалась – в горячке процесса это действительно было божественно. Но короткий дешевый восторг рассеивался вместе с розовыми облаками оргазма, и я чувствовала себя хуже прежнего. К тому же я приехала сюда работать, а не брататься с врагом.

– Слушай, может, мне пояс верности начать носить?

– А мне кажется, тебе нужно как раз переспать с кем-то поинтереснее Лиэма.

– Тебя когда-нибудь влекло к мужчине, который до добра не доведет?

– А разве ты не помнишь, как на первом курсе я крутила роман с сорокалетним профессором психологии? Три развода за плечами, последняя жена – его бывшая студентка! Самая большая глупость, какую я себе позволяла, но – боже, это был лучший секс в моей жизни! Мужик действовал на меня как мята на кошку. Каждый день я входила в аудиторию с твердым намерением больше ни-ни, но когда он говорил: «Мисс Эверсон, задержитесь на минутку после занятия» – да еще таким тоном, будто он засек, как я списываю, и задаст мне головомойку, – все. Домой я отправлялась с перепачканной черным маркером спиной, потому что у него была привычка елозить мной по доске.

– И как ты из этого выпуталась?

– Семестр закончился, а на второй я нарочно не записалась на психологию. Пока я его не видела, держала себя в руках.

Я вздохнула.

– У меня этот номер не прокатит. Мы здесь застряли минимум на месяц.

– Погоди, получается, тебя возбуждают ссоры с этим парнем?

Я была о себе лучшего мнения, но подруга попала в точку.

– Да. Мне будто хочется физически выместить на нем мой гнев.

– Тогда просто перестань с ним ссориться.

Я начала говорить, что это не поможет, но… Ха! Все гениальное просто. Неужели сработает?

– Вряд ли мы сможем поладить. Мы всю жизнь только и делаем, что спорим.

– Ну, уж либо будь вежливой, либо не замедлит еще одна случайность.

– Ох… Ладно, попробую.

– Вот и славно. А сейчас постарайся вздремнуть, а я продолжу изводить нового помощника-стажера.

– Соломоново решение, – засмеялась я.

– Все, ложись спать. Звони, когда старая привычка пересилит и ты опять переспишь с этим Вестоном.

– Сплюнь и постучи! Жду тебя в «Герцогине» через неделю.

– Пока, дорогая!

Я поставила телефон заряжаться и укрылась с головой.

Скарлетт права. В самом деле, мне нужно всего лишь быть вежливой с Вестоном. Что тут сложного?

Или все-таки…

Глава 7

София

– Доброе утро, Вестон! – я сверкнула ему самой ослепительной из моих улыбок.

Ничего ослепительного у меня Вестон видеть не привык и подозрительно вгляделся в мое лицо.

– Доброе утро?

Он сидел за письменным столом в кабинете покойной миз Коупленд, явно нарываясь на скандал на тему, кому достанется этот просторный угловой офис с видом на Центральный парк. Но я направилась к круглому столу, не переставая улыбаться.

– Хочу рассказать тебе о других проблемах, которые вчера перечислил Луис. Может, мы разделим список, который я составила, и будем отвечать за свою половину?

– Гм… А что, это логично.

Вестон, насторожившись, ждал подвоха, но у меня не было туза в рукаве. Я много думала о нашем со Скарлетт разговоре и решила, что она каким-то образом угадала истину. До последнего времени я считала себя довольно обыкновенной – ванильной, как говорится, – но какая-то темная, глубоко сидящая часть меня буквально кончала от ссор с этим человеком. Если мы поладим, глядишь, я и не буду всякий раз оказываться с трусами на щиколотках.

Вестон встал и подошел к круглому столу, за которым сидела я. С утра я распечатала длинный список проблем, которые мы обсуждали с Луисом. Пододвинув сколку из трех листков на край стола, я подняла глаза на Вестона.

– Вот список. Вначале самое срочное, но просмотреть нужно все. Я спущусь за кофе, а когда вернусь, обсудим, хорошо? – Я поднялась со стула.

Выражение лица Вестона было просто комичным. Ожидал от меня строптивости? Не сегодня, приятель. Я направилась к двери, но задержалась на пороге:

– Хочешь, я и тебе кофе принесу? Может, фруктов или маффин?

– Уф… Да, было бы кстати. Большой черный кофе и маффин с черникой.

– Без проблем. – На этот раз я даже показала зубы в преувеличенно широкой улыбке. Моя любезность оказалась новой пыткой для Вестона – кто бы мог подумать? Да, идея, безусловно, неплохая.

Я повернулась уходить, но Вестон меня остановил:

– Подожди, ты же не собираешься отравить мой кофе?

Я засмеялась.

– Я скоро вернусь.

Моя притворно приподнятая манера держаться, похоже, не прошла даром. По дороге в кафе я поймала себя на том, что весело насвистываю. Я радовалась, что Вестон сбит с толку, а моя шея еще больше радовалась отсутствию напряжения. У меня там свело, еще когда я села в самолет.

Когда я вернулась, Вестон по-прежнему сидел за круглым столом. Он сделал какие-то пометки в списке, который я ему вручила, и теперь строчил что-то в желтом линованном блокноте, попутно просматривая в телефоне список контактов. Я вручила ему кофе и бумажный пакет с маффином, снова улыбнувшись до ушей.

– Я попросила подогреть твой маффин – надеюсь, ты не против? Кстати, в пакете несколько порций сливочного масла.

Лоб у него пошел морщинами.

– Классно, спасибо.

Я присела напротив, сняла пластиковую крышку со своего кофе и взяла ручку.

– Может быть, начнем с моего списка? Когда закончим, ты расскажешь, как вчера прошло с профсоюзом и чем я могу быть полезна.

– Ну, допустим…

Следующий час я пересказывала Вестону то, что открыл мне Луис. Когда я закончила, он откинулся на спинку стула:

– Ну и работенку мы себе выбрали…

– Да уж. Но я считаю, из нас выйдет хорошая команда и мы быстро приведем заведение в божеский вид.

– Ты так считаешь?

– Безусловно. Если кто и разбирается в гостиничном деле, так это мы. Ведь мы всю жизнь варимся в гостиничном бизнесе, это у нас в крови. Я связалась с двумя подрядчиками – проверенные люди, не один отель Стерлингов ремонтировали – и пригласила одного из них на два часа: терраса над банкетным залом сама себя не построит.

– Почему это обязательно должны быть ваши подрядчики? Я был в одном из ваших отелей с месяц назад: интерьер оставляет желать лучшего.

Моей инстинктивной реакцией было вспылить, но я подавила гнев и проигнорировала оскорбление, применив конструктивный подход.

– Я тебе вот что скажу. Нам в любом случае нужно из чего-то выбирать, так пригласи одного-двух своих людей! Посмотрим, что они запросят по деньгам и какие сроки поставят.

Вестон снова поколебался.

– Ну, ладно.

Мы обсудили другие дела, не терпящие отлагательств, в том числе как быть с работником, которого Луис подозревал в кражах мелкой наличности, и кем заполнить пять ключевых вакантных позиций, в том числе двух персональных помощников. Еще я сегодня должна была встретиться с нашими, стерлинговскими, аудиторами и юристами, которым предстояло начать комплексную финансово-юридическую экспертизу активов «Герцогини», дабы моя семья смогла определиться с суммой предложения.

Без особых разногласий мы с Вестоном договорились, в какие кабинеты рассадим его и моих экспертов, затем составили ряд контрпредложений профсоюзу – словом, утро прошло на удивление продуктивно.

– Ну ладно. – Я собрала бумаги и постучала краем стопки по столу, чтобы их выровнять. – Неплохо посидели. Пойду посоветуюсь с Луисом, где мне устроиться, а с тобой увидимся, когда придет первый подрядчик.

– Ты не хочешь этот офис? – недоверчиво спросил Вестон.

Я встала.

– Судя по всему, его уже облюбовал ты. Найду себе другой, невелика важность.

По-моему, Вестон готов был пощупать мне лоб. Решив, что я достаточно заморочила ему голову, я уточнила:

– Ну что, в два часа?

– Да. Я могу задержаться, но приду.

Тут уже я заподозрила неладное.

– У тебя что-то запланировано?

Вестон встал и отошел обратно к письменному столу, избегая встречаться со мной взглядом.

– У меня встреча в городе.

– Какая встреча?

– Такая, что не твое дело. Вернусь, как только смогу.

Не в силах скрыть раздражения, я вышла из кабинета. Я тут выкладываю все карты на стол, а этот мелкий засранец припрятал пару козырей и небось мухлюет за моей спиной!

Дружелюбие обещало стать нелегким проектом.

* * *

Сэм Болтон брал строительные подряды для моей семьи, сколько я себя помню, но я не знала, что компания «Подряды Болтона» успела превратиться в «Болтон и сын». Трэвис, сын Сэма, представился и пожал мне руку. Я сочла, что он хорош собой – не как строитель-работяга, который машет молотком, а скорее как молодой начальничек, но все равно хорош.

– Рад знакомству, – сказал он. – А я и не знал, что у Уильяма есть дочь!

Трэвис не хотел меня обидеть, но удар попал в цель.

– Отец все еще надеется, что я опомнюсь, повяжу фартук и сяду дома готовить мужу ужин, как полагается женщине.

Трэвис улыбнулся.

– Надеюсь, я не позволю себе лишнего, если скажу, что мне доводилось работать с вашим братом Спенсером… Словом, некоторые мужчины просто созданы для кухонных фартуков.

После этого я сразу прониклась к Трэвису симпатией.

– Сводный брат, – подчеркнула я. – И на кухне у него подгорит решительно все.

В глазах Трэвиса появилось особое выражение – ну, когда понятно, что собеседника интересует не только бизнес, но он держался образцовым джентльменом, пока я водила его по замороженной стройке. Трэвис приехал рано – его отец подоспел через несколько минут. Еще я пригласила Лена, начальника нашей службы эксплуатации, и он подробно рассказал, что уже сделано и что еще предстоит закончить.

– А куда делся первый подрядчик? – спросил Трэвис.

– Каждая инспекция выявляла новые недостатки, – ответил Лен. – Миз Коупленд была недовольна постоянно отодвигавшимися сроками и уволила подрядчика с намерением нанять нового. Она мне говорила, что уплатила новому подрядчику аванс, но работы так и не были начаты.

Я мысленно взяла себе на заметку: выяснить, в самом ли деле неведомый халтурщик получил деньги и не приступил к работе.

– Все остановилось четырнадцать месяцев назад, когда миз Коупленд стало хуже.

– А когда зал должен быть готов? – спросил Сэм Болтон.

– Через три месяца, – ответила я.

Трэвис высоко поднял брови, а его отец шумно выдохнул и покачал головой.

– Это придется работать в две смены, а значит, платить ночной тариф. Потом сверхурочные двум прорабам – им придется вкалывать по двенадцать часов, ну, и прочие плюшки, которые запросит профсоюз.

– Но это возможно – успеть к сроку? – спросила я. – У нас тут запланированы банкеты, первый через три месяца, и отменять крайне нежелательно.

Сэм огляделся, скребя подбородок.

– Не стану лгать, я не люблю работать в таком режиме. Я не привык халтурить, чтобы побыстрее вышло. Многое будет зависеть от субподрядчиков, от этого никуда не деться, но при дополнительных затратах, думаю, мы сможем уложиться в три месяца. Надо прямо сейчас ехать трясти строительный департамент, узнавать, какие проблемы выявила последняя проверка, и взять у них чертежи… Короче, можно попытаться взяться.

– Когда вы предоставите мне смету?

– Через пару дней.

Я вздохнула.

– Тогда за дело.

Вестон появился, когда я прощалась с Болтонами. Ничего себе, немного опоздал!.. Но я не стала цепляться и даже улыбнулась, знакомя собравшихся. Вестон и Сэм начали обсуждать общих знакомых и виды работ, которые обоим были не в новинку. Я отпустила Лена и осталась говорить с Трэвисом.

– Неужели я слышу британский акцент? – спросил он.

Я не верила, что у меня акцент, но Трэвис не первый, кто об этом спрашивает. А ведь я прожила в Лондоне всего шесть лет.

– У вас тонкий слух, – я улыбнулась. – Я родилась и выросла в Нью-Йорке, но несколько лет жила в Лондоне. Видимо, нахваталась.

– Что привело вас в Лондон?

– Работа. У нас там отели, плюс мы с отцом лучше ладим, когда находимся на разных континентах.

Трэвис улыбнулся.

– А почему же вы вернулись?

– Из-за «Герцогини». Да и время пришло – мне захотелось перемен.

– Не тех, которые подразумевают кухонный фартук на вашей талии?

Я засмеялась.

– О нет!

Краем глаза я замечала, что Вестон на нас поглядывает: я перехватила его взгляд второй или третий раз за пять минут. Он явно следил за нашим разговором.

Когда Болтоны ушли, Вестон покачал головой.

– Эти двое нам не подходят.

– Что?! Это еще почему? Они составят смету за несколько дней и уложатся в наши нереальные сроки! Моя семья с ними много лет работает, они абсолютно надежны! Чего еще можно желать в такой ситуации?

– Да вот вибрация от них какая-то нехорошая.

– Какую это вибрацию от них ты ощутил?

– Не знаю, не стоящую доверия, должно быть.

– Это идиотизм!

– Они могут подать заявку на подряд, но пусть не рассчитывают, что я отдам им свой голос.

Руки у меня сами уперлись в бока.

– А кто, по-твоему, годится для этой работы? Дай-ка предположу: кто-нибудь из локвудовских подрядчиков?

Вестон пожал плечами.

– Чем я виноват, если наши подрядчики лучше?

– Лучше? И откуда тебе знать, кто лучше, а кто хуже, на этом этапе работ?

– Если бы ты внимательнее смотрела, что происходит вокруг, а не строила глазки сыну подрядчика, у тебя сложилось бы такое же мнение.

Глаза у меня полезли из орбит:

– Надеюсь, ты шутишь?

Он пожал плечами:

– Страсть слепа.

– Ну еще бы! Иначе стала бы я с тобой спать!

Глаза Вестона потемнели – расширившиеся зрачки закрыли большую часть голубой радужки. Я почувствовала, как щеки у меня запылали от гнева, и… о боже, под ложечкой я ощутила чертов характерный трепет.

Мой организм сошел с ума!

На лбу выступил холодный пот, а по телу будто побежали искры, как по рождественской елке.

Да что за ерунда?

Серьезно?!

Нет. Я сказала, нет!

Голова пошла крýгом от безумной реакции тела. Взгляд Вестона опустился на мою грудь, и я чуть не сгорела со стыда, увидев, что у меня торчат соски. Маленькие предатели стояли по стойке «смирно», приветствуя этого поганца через блузку. Я скрестила руки на груди, но было слишком поздно: на лице Вестона расплылась широкая лукавая улыбка.

Глубоко вздохнув, я закрыла глаза и досчитала до десяти. Когда я снова поглядела на Вестона, он по-прежнему улыбался, но брови были сведены, а лоб наморщен.

– Если ты надеешься, что я растворюсь в воздухе, вынужден тебя разочаровать, – сообщил он.

С языка готово было сорваться: «Да, это не с моей удачей», но вместо колкости я ослепительно улыбнулась.

Вернее, постаралась улыбнуться: выражение лица Вестона подсказало, что у меня скорее получилась маска маньяка Джокера. Не переставая улыбаться, я сказала сквозь зубы:

– С какой мне стати хотеть, чтобы ты исчез? Ты же мне так помогаешь! С нетерпением жду встречи с твоим подрядчиком.

Не зная, сколько я еще выдержу и не сорвусь, я развернулась и пошла к двери, бросив на ходу:

– Хорошего дня, Вестон.

– Не забудь о сегодняшнем ужине, Фифи! – отозвался он.

Глава 8

София

В «Ля Мезон» я специально опоздала на пятнадцать минут.

Вестон встал, когда я подошла к столу.

– Я думал, ты не придешь.

Я присела и разложила салфетку на коленях.

– Я сказала, что приду, и пришла. А почему, кстати, не поужинать в одном из ресторанов «Герцогини»?

– Здесь есть дансинг. Вдруг тебе понравится ощущение моего тела, прижатого к твоему, пока мы на людях. Мы уже знаем, как тебе это нравится наедине…

– Я с тобой танцевать не буду.

Мой отказ не вызвал у него досады – напротив, Вестон сверкнул улыбкой на миллион долларов. Улыбка у него действительно фантастическая… что бесит до безумия. Но я решила любой ценой за ужином сохранить хладнокровие.

Подошел официант и осведомился, не хотим ли мы взглянуть на винную карту. Я полистала карту, но решила – чем потреблять сотни калорий ради расслабления, закажу один низкокалорийный напиток. Я отдала меню обратно.

– Мне водку с клюквенным соком и лаймом, пожалуйста. Если у вас есть диетический сок, еще лучше.

– Простите, диетического нет. Обыкновенный будете?

– Конечно, благодарю вас.

Официант кивнул и повернулся к Вестону:

– А вам, сэр?

– А мне диетическую колу.

Уже третий раз я заказала алкоголь, а Вестон нет. Меня тянуло спросить, в чем дело, но он мог пройтись по моей привычке выпить в будний вечер, поэтому я промолчала.

Когда официант отошел, Вестон оглядел меня с головы до ног.

– Не забудь о втором пункте нашего соглашения.

Лишь через несколько секунд я вспомнила, какие у нас в этом дебильном соглашении пункты. Значит, я называю его Вестоном, раз в неделю ужин, и… а, да, я зачесываю волосы наверх дважды в неделю.

– Какая тебе разница, как я причесана?

– Потому что мне нравится смотреть на твою шею. У тебя кожа белая, как сливки.

Я хотела что-нибудь сказать, но не нашлась с ответом. Слова Вестона казались искренними. Я знала, как ссориться с этим человеком. Я знала, как обсуждать с ним бизнес, даже корректно. Но я не знала, как принимать от него комплименты.

– Не говори таких вещей, – пробурчала я.

– Почему?

– Не говори, и все!

Бизнес казался безопасной темой для беседы. Я сложила руки на столе и начала:

– Я пригласила второго подрядчика на завтра на девять.

– А у меня «Подрядчики Брайтон» придут завтра в восемь. Гарантирую, мы сможем отменить твою встречу после того, как познакомишься с Джимом Брайтоном.

– Я пока воздержусь от принятия решения. В отличие от тебя, я лишена предвзятости и без предубеждения рассмотрю кандидатуры всех компетентных строителей, кто бы их ни привел.

Вестон бросил салфетку на стол, встал и протянул мне руку.

– Потанцуй со мной.

– Я тебе сказала, я не танцую.

– Всего один танец.

– Нет.

– Назови одну вескую причину почему, и я снова сяду.

– Потому что это непрофессионально. У нас деловой ужин, а не свидание.

– Как и фингер-сеанс, пока твои руки связаны моим ремнем, однако ты отнюдь не возражала. Хотя, если хочешь знать, оставить меня в том состоянии, как позавчера, было не самым профессиональным поступком с твоей стороны.

Подошел официант с нашими напитками. Вестон продолжал стоять и ждать, пока я соглашусь.

Когда мы снова остались одни, я сказала:

– Видимо, у меня снова случилось помутнение рассудка. Но это в прошлом, отныне я намерена общаться с тобой в деловых рамках.

Вестон пристально смотрел на меня несколько секунд. Я удивилась, когда он перестал настаивать и сел на место. Большим пальцем он гладил нижнюю губу, продолжая меня рассматривать. Вскоре его лицо прояснилось – не хватало только лампочки в белом облачке над головой.

Он ухмыльнулся:

– А-а, ты решила, если мы будем паиньками, ты не окажешься снова на моем члене?

Я двинулась на сиденье.

– Обязательно быть настолько вульгарным?

– А что я сказал? – с непритворным недоумением спросил он.

Я подалась вперед и понизила голос:

– Про член надо было говорить на весь зал?

Улыбка Вестона стала шире.

– Можешь повторить? Я не расслышал.

Я прищурилась:

– Слышал. Я знаю, что слышал!

Он подался вперед и тоже понизил голос:

– Но мне просто ласкает слух, когда ты говоришь «член».

В этот момент рядом проходил помощник официанта. Он с усмешкой покосился на нас, но прошел мимо.

– Тише говори!

Незачем говорить, что Вестон не послушался.

– Тебе только о моем члене не хочется говорить или о членах вообще?

Я вытаращила глаза.

– Господи, ну ты как подросток!

Он пожал плечами.

– Ну и пусть, зато теперь я знаю, что за игру ты затеяла. Думаешь, отсутствие скандалов означает отсутствие перепихона?

– Ничего подобного, – соврала я. – Я просто пытаюсь установить профессиональные отношения вместо неудачно начатых.

Вестон взял хлебную палочку из корзинки в центре стола.

– А мне понравилось, как они начались.

– Все равно будет по-моему.

Он откусил краешек хлеба и погрозил мне остатком:

– Посмотрим.

За ужином мне все же удалось вернуть разговор к важным вещам. Пока мы ждали счет, я сказала:

– Я приглашала начальника службы эксплуатации показать подрядчикам фронт работ. Лен ушел до твоего прихода, но я рада, что пригласила его: он показал Сэму и Трэвису, на чем остановился монтаж электрики и системы пожаротушения, я-то этого не знала. Я попросила его присоединиться к нам и завтра, с другим подрядчиком. Тебе, пожалуй, стоит позвать Лена на восемь утра, на встречу с твоими людьми.

– Хорошо, я так и сделаю.

Пересказ утреннего совещания напомнил мне, как сильно опоздал Вестон. Мы вроде бы нашли общий язык и охотно делились информацией, поэтому я рискнула полюбопытствовать:

– Кстати, почему ты так опоздал? Ты мне не сказал, куда ездил.

Некоторое время Вестон переводил взгляд с одного моего глаза на другой, а потом уставился в стол.

– Ты права, я не был на совещании.

Я вздохнула.

– Ну ладно. Надеюсь, ты не затеял игр, как тогда с профсоюзом без моего ведома?

– Проблем не возникнет, обещаю.

От ресторана до «Герцогини» было пять кварталов, и мы пошли пешком, шагая рядом. По пути нам попался бар «У Кэролайн», и я сразу посмотрела на Вестона, заметил ли он. Он впился глазами в освещенную вывеску, искоса взглянув на меня. Промолчать было бы странно, и я тихо сказала:

– Мне очень жаль было услышать печальную новость про твою сестру.

Вестон кивнул.

– Спасибо.

Кэролайн Локвуд была на два года старше Вестона, но училась всего лишь в следующем классе, потому что много пропускала. Она с раннего детства болела лейкемией. Я знала, что у этой болезни не одна разновидность, но понятия не имела, какая именно лейкемия у Кэролайн; в школе она выглядела изможденной и слишком худой. Когда мне было лет восемнадцать – вскоре после окончания школы, – до меня дошли слухи, что Кэролайн пересадили почку. Ее семья и друзья были настроены оптимистично – теперь-то она пойдет на поправку, – но лет пять назад, живя в Лондоне, я узнала, что Кэролайн скончалась.

Вестон остановился, когда мы подошли к «Герцогине», оглядел роскошный фасад и улыбнулся.

– Кэролайн бы тут очень понравилось. В Университете Нью-Йорка она изучала архитектуру и получила работу в Нью-Йоркском обществе сохранения памятников старины. Она считала своим личным долгом защитить облик старейших зданий города.

– Я этого не знала.

Он кивнул, по-прежнему разглядывая отель.

– А еще ее перемкнуло на Рождестве – не могла без того, чтобы не понавешать кругом всякой мишуры, когда декабрь еще и не наступил. Будь она здесь, собирала бы совещания по поводу того, как украсить «Герцогиню» к праздникам.

– Я кое-что знаю о Рождестве в «Герцогине», причем это напрямую касается наших семей. В Сети мне попались старые фотографии, где в фойе стоит огромная наряженная елка. Я просмотрела несколько сотен отзывов на «Трипадвайсоре», чтобы получить представление о том, что понравилось недавним постояльцам, и обратила внимание, что в декабре очень многие жаловались – в отеле нет елки и очень мало праздничных украшений. Я спросила об этом Луиса, и он рассказал, что первые несколько лет наши с тобой деды отправлялись на поиски самой большой ели, а потом втроем с Грейс собственноручно украшали елку сверху донизу. Это было одно из любимых занятий миз Коупленд. После того как в шестьдесят втором их пути разошлись, елку в фойе больше не ставили. Грейс обожала Рождество, но лишила себя этого праздника из чувства вины. Она до конца жизни не могла себе простить, что сделала двух друзей врагами, и надеялась, что однажды наши деды зароют топор войны и в фойе снова будет сверкать огнями елка.

– Ты серьезно?

– Ей-богу. Так что духом Рождества здесь не пахло еще до нашего рождения.

Вестон долго молчал, разглядывая гостиницу.

– Получается, у меня со старухой есть нечто общее.

– В смысле?

– После смерти Кэролайн я уже не ставил елку. Когда мы были маленькими, она запрягала меня на эту байду на полдня, а когда подросла, заставляла меня приходить к ней на день рождения – второго ноября – и целый день помогать ей украшать комнаты. Она знала, что в день рождения мне было труднее ей отказать.

Я улыбнулась.

– Мне очень нравились ваши отношения. В старшей школе, помню, вы всегда шли домой вместе и смеялись в школьном коридоре… Я завидовала, потому что у меня нет брата или сестры.

Вестон взглянул на меня с теплой улыбкой.

– Как? А старина Спенсер не в счет?

Я засмеялась.

– Даже если бы мы ладили, он вырос во Флориде, где отец заныкал свою вторую семью, я его мало знаю. Да и не нужен он мне, учитывая обстоятельства его появления.

Вестон что-то обдумывал несколько секунд.

– Тебе будет легче, если я подкину жареных фактов о Спенсе?

– Легче? Не знаю. Но позлорадствовать – всегда пожалуйста.

Он улыбнулся и слегка наклонился к моему уху, хотя вокруг не было прохожих.

– Твой сводный брат при наличии южанки-невесты – ее папаша-пастор объявил об их помолвке в «Нью-Йорк таймс» – спит с лас-вегасской стриптизершей, известной доминатрикс.

Глаза у меня стали круглыми.

– Я знала, что у тебя на него что-то есть! Еще позавчера в ресторане поняла.

– Они снимают номер в пригородном отеле-казино – наверное, поэтому их никто не засек. Бедняга Спенс не в курсе, что я в «Тузе» компаньон-вкладчик… Видел их вместе собственными глазами. Поспрашивал народ из любопытства – оказалось, это тянется уже давно.

– Да, яблочко от яблони недалеко шлепнулось, – я покачала головой. Из признательности я решилась поделиться собственным секретом. – А хочешь компромат, о котором почти никто не знает?

Вестон улыбнулся.

– Еще как хочу!

– У нас со Спенсером разница полгода. Он в школу пошел на год позже, поэтому никто не догадывается. Мой сверхпорядочный папаша обрюхатил одновременно и жену, и любовницу.

Вестон в свою очередь покрутил головой.

– Мне твой отец никогда не нравился. Даже в детстве он мне казался мутным. Вот твой дед – другое дело, он всегда производил впечатление приличного человека.

Я вздохнула.

– Да, дедуля Стерлинг классный. Я сейчас его редко вижу, он переехал во Флориду. Когда отец бросил маму, дед нас очень поддержал. Он никогда не пропускал школьные концерты или теннисные матчи. Я за ним хвостом ходила по его гостиницам после уроков… Даже тогда я видела, как по-разному дед и отец обращаются с персоналом и как к ним относятся люди. Подчиненные дедули Стерлинга его боготворили, как здешние работники – Грейс Коупленд. А вот отца скорее побаивались, чем уважали.

– Ну, в каждой семье не без урода.

Я кивнула.

– Это да. – Спохватившись, что рассказала о своей незадачливой семейке больше, чем Вестон о своей, я спросила: – А у вас кому досталась роль урода?

Вестон сунул руки в карманы и уставился куда-то себе под ноги.