Текст книги "Реинкарнация. Хроника – сага – человеческая трагикомедия"

Примечания: Фон Гёце (Гётце) Петр Петрович (Петр Отто; 1793–1880) в 1812 г. окончил Дерптский университет со степенью кандидата философии, с 1817 г. на службе в Департаменте духовных дел иностранных исповеданий (с 1821 г. чиновник особых поручений при А. Н. Голицыне), с 1826 г. служил в Министерстве финансов; в 1850 г. тайный советник, в отставке с 1860 г. Фольклорист, переводчик; почетный член Российской академии (с 1829). Отрывок из его мемуаров (Goecze P. von. Fiirst Alexander Nicolaewitsch Golitzyn und seine Zeit. Leipzig, 1882) печатается по русскому переводу: РА. 1902. № 9. С. 101–107.

Еще свидетельство К. С. Сербиновича:

Николай Михайлович Сперанский показывал мне свою новую книгу, дающую отчет о военных поселениях… 22 июля, [1825], – день св. Марии Магдалины и тезоименитство Императрицы Марии Федоровны. Среди бесчисленного множества, стремившихся на Петергофский праздник, поехал и я туда на пароходе и, прежде всего, поспешил отыскать дом, по воле Государя отведенный Николаю Михайловичу неподалеку от заставы, через которую тянулись толпы пешеходов и непрерывная цепь экипажей. За обедом Николай Михайлович рассказывал о своей трехдневной поездке в военные поселения по настоятельному приглашению Государя, который желал этого вследствие откровенных пред ним замечаний Николая Михайловича о тяжкой участи поселян, подвергнутых действию жестокой для них системы поселений. Много интересного было в этом рассказе о том, что он видел. Аракчеев возил его везде и все ему показывал сам, был с ним очень любезен и говорил, по-видимому, очень откровенно. К удивлению моему, – прибавил Николай Михайлович, – я не мог не заметить, что граф сам был в числе недовольных.

Использованы материалы кн.: Аракчеев: свидетельства современников. М.: Новое литературное обозрение, 2000.

Еще кое-что о нашем герое, – из различных источников:

Прокуратов | 26 февраль 2015 | Литература / Рассказы:|

= «Салтыков-Щедрин изобразил Аракчеева в своей «Истории одного города» в лице самодура Угрюм-Бурчеева», МСЭ, 1930.

= «Я учился грамоте не по рисованным картам, а по букварю и псалтырю и родителями своими поручен был Казанской Божией Матери» (А. А. Аракчеев).

= «Да ОДИН Аракчеев есть гораздо более значущая и более ТВОРЧЕСКАЯ, а следовательно, даже и более ЛИБЕРАЛЬНАЯ… личность, чем все ничтожества из 20-ти томов «Былого». Шиллер и Шекспир – писали об Аракчееве, а вовсе не о Желябове. Поэзия-то, – философия русской истории, ее святое место, – и находится под ногами»… В. Розанов (Из книги «Опавшие листья» 1912). // Замечательно сказал Василий Васильевич, который был свидетелем гораздо более страшных ужасов революции 1917 года (В. В. Розанов «Апокалипсис нашего времени»). – Авт. В. Д.//

* * *

К психологическому портрету Аракчеева:

Василий Александрович Сухово-Кобылин почему-то относился к графу Аракчееву с неприязнью. Тем ценнее следующее его признание, сделанное при воспоминании об этом человеке⁸: «Несомненно, что Аракчеева было бы странно назвать человеком добрым; бесспорно и то, что он был неумолим к иным проступкам, как, например, к взяточничеству или нерадению по службе. Тому, кто пробовал его обмануть (а обмануть его было трудно, почти невозможно), он никогда не прощал; мало того: он вечно преследовал виновного, но и оказывал снисхождение к ошибкам, в которых ему признавались откровенно, и был человеком безукоризненно-справедливым: в бесполезной жестокости его никто не в праве упрекнуть. Алексей Андреевич Аракчеев был выходцем из мелкопоместных дворян. В детские годы учился у сельского дьячка и к четырнадцати годам знал только, по собственным словам, «русскую грамоту и четыре правила арифметики». В 1783 году, после многочисленных прошений, Алексея приняли в кадеты Артиллерийского и Инженерного шляхетского корпуса. Учился он блестяще, был на лучшем счету у начальства. Но кадеты не любили Аракчеева за тяжелый и нелюдимый характер, его постоянно изводили и даже частенько били. Аракчеев недолго терпел обиды: как только его назначили старшим по корпусу, он отыгрался сполна и мстил всем без разбора. Кадеты так возненавидели Аракчеева, что устроили на него покушение: установили на верху лестницы тяжёлый камень и, когда Аракчеев вступил на нижнюю ступеньку, сбросили его вниз. Через два года после поступления в корпус кадет Аракчеев уже стал унтер-офицером, а при выпуске получил чин поручика. Вскоре его заметил наследник престола великий князь Павел Петрович и назначил командовать своей артиллерией – у Павла в Гатчине было собственное небольшое войско, вроде петровских «потешных» полков. Аракчеев благоговел перед Павлом и, однажды, в припадке какого-то мистического восторга, пал перед ним на колени и воскликнул: – У меня только и есть, что Бог да Вы! С воцарением Павла I началось стремительное возвышение Аракчеева. В двадцать семь лет он был уже полковником и комендантом Санкт-Петербурга, император подарил ему имение Грузино в Новгородской губернии с окрестным селом Оскуя и девятнадцатью деревнями, а также две тысячи душ крестьян. В день коронации императора Аракчеев был возведён в баронское достоинство. В течение четырех последующих лет чины, должности и ордена сыпались на него непрерывно. В 1799 году император назначил Аракчеева командующим всей артиллерией и пожаловал ему графское достоинство Российской Империи. (Кроме титула, Павел I даровал своему любимцу герб с девизом: «Без лести предан». Вскоре остряки подправили девиз, переменив в первом слове всего одну букву, «з» на «с», и вышло, что Аракчеев – «бес, преданный лести»). Справедливости ради надо заметить, что Аракчеев, в отличие от других царских любимцев, заслужил милость государя знаниями, способностями и тяжкими трудами. Везде, где он появлялся в качестве начальника, через малое время воцарялся порядок. Это был «эффективный менеджер» своей страны и своего века. Само собой, добивался он этого методами сугубо аракчеевскими. Площадная брань и пощечины были самыми мягкими «методами». А Аракчеев по своему положению имел дело не с рядовыми и унтерами, а со старшими офицерами, часто весьма заслуженными. Однажды во время смотра лейб-гвардии Преображенского полка Аракчеев особенно грубо оскорбил офицеров, и они через влиятельного однополчанина пожаловались государю. С тех пор в отношении Павла I к Аракчееву появилась холодность. Вскоре Аракчеев влепил пощечину молодому офицеру своего штаба фон Фитингофу. Наконец, случилась настоящая трагедия: Аракчеев смертельно оскорбил подполковника Лена, суворовского ветерана, награждённого за подвиг Георгиевским крестом. Лен сдержался и молча выслушал брань, а после службы зарядил два пистолета и отправился к Аракчееву, но не застал его. Вернувшись домой, Лен написал письмо обидчику и застрелился». (Кстати, Аракчеев и не мог стреляться с этим офицером, т. к. тот не принадлежал к обществу высшей категории. – Авт. В. Д.).

* * *

Ф. Б. Об искусстве властвовать¹⁹: «Переходя к вопросу, каков наилучший характер правления, следует сказать, что это вещь редкая и соблюсти его трудно, ибо всякий порядок, и плохой и хороший, состоит из противоположностей. Проблема в том, как их сочетать. Ничто так не расшатывает власть, как колебания правительства и неожиданные и несвоевременные переходы от чрезмерной суровости к излишним послаблениям… Что касается простого народа, то он опасен в двух случаях: когда имеет выдающегося и могущественного вождя или когда задеты его верования, обычаи или средства к существованию… Самые большие из затруднений государя часто порождаются собственным его характером… На мой взгляд все наставления государям заключены в следующих двух предостережениях: «помни, что ты человек» и «помни, что ты бог или наместник бога», из коих одно обуздывает их власть, другое – обуздывает их волю».

* * *

Существуют и еще свидетельства:

АРАКЧЕЕВ, КОТОРОГО МЫ НЕ ЗНАЕМ…

МИФЫ И ПРАВДА О ТИРАНЕ-РОМАНТИКЕ

(подборка Н. Мордикова)⁸

Для многих известное из истории имя Александра Андреевича Аракчеева связано с мракобесием, лицемерием и созданием военных поселений по всей территории России. Он был врагом А. В. Суворова, поддерживал в армии введение прусских порядков и палочной дисциплины. («Конечно, Суворов А. В. был безусловно прав, когда противился такого рода порядкам, – он знал по опыту, что в условиях военных действий нужны иные мотивации для русского солдата, – и успешно действовал по собственному разумению», – авт. В.Д).

Энциклопедии часто отводят А. А. Аракчееву несколько строк: «Русский государственный деятель, граф (1799 год), генерал, всесильный временщик при Александре I. С 1808 года – военный министр. В 1815–1825 г.г. фактический руководитель государства, организатор и главный начальник военных поселений». И всё… Ни слова о заслугах этого незаурядного человека перед отечеством и историей. А ведь, (как уже было показано, – авт. В.Д.), они были. И немалые.

Родился этот, не лишённый многих талантов человек, в Тверской губернии, в далёком 1769 году, в мелкопоместной дворянской семье. Дома был приучен к аккуратности и практичности. Уже в детстве отличался замкнутостью и серьёзностью. Грамоте и основам арифметики обучался у сельского дьячка. Увидев как-то на помещиках-соседях мундиры, упросил отца отправиться в Петербург для поступления на военную службу. Полгода, не имевшие ни знакомых, ни денег, они с отцом ходили по многочисленным кабинетам столичных сановников, и, наконец, были приняты начальником артиллерийского инженерного корпуса П. И. Мелиссино. В корпусе способности будущего правителя были полностью раскрыты. Он занимался иностранными языками и военно-математическими науками, в чём показал большие успехи. По окончании корпуса в 1787 году, куда он поступил пятью годами раньше, Аракчеев был оставлен преподавателем, где написал довольно грамотное пособие по обучению артиллеристов, одновременно заведовал корпусной библиотекой. Круто изменилась судьба молодого офицера-артиллериста после того, как в 1792 году он был представлен П. И. Мелиссино Великому князю Павлу Петровичу, будущему императору Всероссийскому. Будущий самодержец высоко оценил способности талантливого артиллериста, обласкал, а главное, – запомнил.

Полным доверием Павел-I проникся к Аракчееву после очередного парада, когда его часть, единственная, осталась на плацу, в то время как остальные ушли без приказа. Дело в том, что Павел Петрович просто забыл отдать соответствующий приказ, покидая плац. Аракчеев получает чин генерал-майора, Анненскую ленту и вотчину Грузино (Новгородская губерния). Педантично требовательный, суровый, жестокий и при этом абсолютно бескорыстный, Аракчеев занимал сразу три должности: коменданта Петербурга, командира Преображенского полка и генерал-квартирмейстера всей армии, в которой он насаждал ненавистный русскому солдату прусский порядок. За заслуги перед монархией и армией Павел-I пожаловал Аракчееву графский титул и сам вписал девиз в его герб: «Без лести предан».

Дважды Аракчеев увольнялся со службы. В первый раз из-за доведения до самоубийства Георгиевского кавалера Лена, а во второй раз – за попытку путём подлога избавить от наказания своего брата. С 1799 и по 1803 годы он провёл в своём имении Грузино. После восшествия на престол императора Александра-I, об Аракчееве неожиданно вспомнили. После встречи с царём, Аракчеев назначается инспектором всей артиллерии Русской армии. Аракчеев никогда не считал себя выдающимся полководцем, потому старался не принимать на себя командование войсками в битвах, на которых находился в качестве представителя императора. Более того, он практически не вмешивался в решения, принятые полководцами, справедливо полагая, что каждый должен заниматься своими делами. Известен случай, когда в 1805 году при Аустерлице находившийся в свите Александра-I Аракчеев отказался от предложения императора возглавить одну из колонн и стать героем, разбившим Наполеона. Аракчеев высказался в том смысле, что руководить боем должны профессионалы. Этот факт не повредил карьере Аракчеева, более того, Александр I увидел в нём не придворного льстеца, а человека, имеющего мужество говорить императору правду, какой бы горькой она ни была. С 1806 по 1810 годы Аракчеев возглавляет военное министерство. Как военный министр, много сделал для комплектации и обучения строевого состава армии, по введению новинок, в том числе и технических, в артиллерию. Результат не замедлил себя долго ждать. Война с Наполеоном 1812 года показала, что русская армия ничем не хуже наполеоновской, а её артиллерия даже превосходит французскую. Будучи военным министром, он неоднократно выезжал на театры боевых действий, которые вела тогда Россия. Во время русско-шведской войны (1808–1809 годов), он выезжал в Финляндию, и лишь благодаря его настойчивости русские войска перешли лёд Ботнического залива, чем благополучно решили исход всей компании. За это Аракчееву была пожалована высшая награда Российской империи – Орден Андрея Первозванного. Однако, Алексей Андреевич отказался от награды. Он считал, что если и нужно награждать, то не его, не принимавшего непосредственного участия в военных действиях, а тех, кто этого действительно заслуживает.

После войны с Наполеоном, Александр I подолгу жил за границей, и Аракчеев стал играть особую роль в управлении империей. Он безукоризненно выполнял все решения императора, касались ли они военных поселений или разработок проектов освобождения крестьян. Именно это время его правления получило название «Аракчеевщина». Как это часто бывает с честными людьми, Аракчеев пал жертвой дворцовых интриг. Не бравший взяток, он был обречён на забвение при жизни и оболган перед глазами потомков. В 1826 году он подал в отставку и до конца жизни жил в Грузино.

О себе он писал: «В жизни моей я руководствовался одними правилами – никогда не рассуждал по службе и исполнял приказания буквально, посвящая всё время и силы мои службе царской. Знаю, что меня многие не любят, потому что я крут, да что делать? Таким меня Бог создал».

«В блестящих собраниях двора какая-то суровость военного схимника отличала его от среды других сановников и вельмож» (Вяземский П.А). В будущем, после смерти, он завещал 50 тысяч рублей и проценты с них на написание и издание истории императора Александра-I к столетней годовщине его смерти, т. е. к 1925 году. (Не случилось, – авт. В. Д.).

Ряд современных историков во многом положительно оценивает Аракчеева, называя его одним из самых эффективных администраторов в истории страны.

Николай Мордиков

* * *

Еще штрихи биографии:

«Алексей Андреевич Аракчеев (1769–1834) был сыном мелкопоместного дворянина Новгородской губернии. Только благодаря покровительству генерала Петра Мелиссино отец смог отправить сына на учебу во Второй кадетский корпус в Санкт-Петербурге, где готовили будущих офицеров артиллерии и инженерных войск. У юноши обнаружились явные способности, отличался он и прилежанием в учебе, так что в 1787 году получил офицерский чин и был назначен на должность преподавателя геометрии. Но преподавал он недолго, так как отличался жестокостью в обращении с кадетами, поэтому его перевели из кадетского корпуса в армию. Аракчеев попал в штаб своего покровителя генерала от артиллерии Мелиссино. Вскоре наследник престола Павел Петрович, занимавшийся в Гатчине подготовкой своих воинских частей, потребовал рекомендовать ему артиллерийского офицера. В результате Аракчеев попал в Гатчину. Он занялся проведением учений павловских войск. Прекрасно подготовленный офицер, знающий свое дело, исполнительный, дисциплинированный и умеющий любыми методами насадить дисциплину в подчиненных, а главное – безусловно преданный обратил на себя внимание Павла. Вскоре Аракчеев назначается комендантом Гатчины, ему подчиняются все войска наследника. К 1796 году «гатчинские войска» были наиболее подготовленной и боеспособной частью русской армии, особенно высокой подготовкой выделялась артиллерия, для которой Аракчеев проводил специальные учения. Когда Павел стал императором, начался блестящий взлет Аракчеева, только первыми знаками которого стали пост коменданта Петербурга, орден святой Анны 1-ой степени и звание генерал-майора. Немного позднее Аракчееву был дарован титул барона, затем – графа. На своем гербе Аракчеев начертал девиз «Без лести предан», который злые языки переиначили в «Бес лести предан». Аракчееву также было пожаловано имение Грузино в Новгородской губернии. Однако грубость в отношении подчиненных оставалась характерной чертой Аракчеева. После того, как он довел до самоубийства одного майора, Аракчеев был отправлен в отставку. Но через несколько месяцев Павел вернул своего любимца на службу. Аракчеев становится командиром гвардии артиллерийского батальона и инспектором артиллерии российской армии. Но вскоре следует новая опала. Аракчеев, чтобы выгородить родственника, оклеветал невинного человека. Когда это обнаружилось, Павел удалил Аракчеева со службы. До воцарения Александра I Аракчеев жил в своем имении Грузино, занимаясь исключительно хозяйственными делами. 14 мая 1803 года Аракчеев был возвращен новым императором на прежние должности. В 1807 году он получил звание генерала – от артиллерии, в начале 1808 года назначен военным министром и генерал – инспектором всей пехоты и артиллерии. Участвовал в войнах третьей антинаполеоновской коалиции, русско-шведской войне 1808–1809 годов. Во время войны 1812 года и заграничного похода ведал резервами армии и военным снабжением. Сохранились воспоминания, согласно которым Аракчеев сыграл важную роль в том, чтобы не дать императору лично вмешиваться в непосредственное управление войсками и мешать действиям Кутузова. Расцвет карьеры Аракчеева пришелся на послевоенные годы. Он глава Военного департамента Государственного совета, единственный докладчик императору по делам Комитета министров, главный начальник военных поселений. По словам М. Пыляева, об Аракчееве «в свое время иначе не говорили, как шепотом, и пред домом его на Литейном, проезжая мимо, всякий сдерживал дыхание и затаивал мысль». (Может быть и потому, что важным для российского государственного деятеля положительным качеством Аракчеева было и то, что он никогда не брал взяток. А при выявлении взяточничества у подчиненных, строго их наказывал). Интересно, что в последние годы царствования Александра I Аракчеев по его приказу работал над проектом освобождения крестьян от крепостной зависимости. Причем его план был куда более реалистичен и давал крестьянам больше земли, чем проекты декабристов П. Пестеля и Н. Муравьева». (Использованы материалы кн.: Аракчеев: свидетельства современников. М.: Новое литературное обозрение, 2000.)

* * *

Ф. Б. О богатстве ¹⁹:…«Не могу назвать богатство иначе, чем обузой для добродетели (то же, что обоз для армии – без него не обойтись, но он затрудняет движение)… В большом богатстве нет иной пользы, чем раздавать его, – остальное все – суета. Никто не может из больших богатств извлечь много для себя лично. Не стремись к чванным богатствам, но лишь к таким, какие можешь приобрести честно, тратить благоразумно, раздавать от души и оставить без сожалений. Способов обогатиться существует много – и большей частью гнусных. Из них скупость является одним из лучших, но она препятствует щедротам и милосердию. Не слишком верь тем, кто заявляет о своем презрении к богатствам, ибо презирают его те, кто отчаялся добыть его, – и нет хуже, когда случится им разбогатеть».

* * *

Только после смерти Александра карьера Аракчеева стала клониться к закату. Новый император Николай откровенно не любил фаворита своих отца и брата. Умер граф Аракчеев в имении Грузино 21 апреля (3 мая) 1834 года. Узнав о кончине Аракчеева, Пушкин А. С. написал⁵: «Об одном во всей России жалею я один – не удалось мне с ним свидеться и наговориться».

* * *

Ф. Б. О смерти ¹⁹:…«Люди страшатся смерти, как малые дети потемок… Но боязнь ее есть слабость… Умереть столь же естественно, как и родиться, а для младенцев второе и более болезненно… Впечатления от смерти и похорон других (стоны, слёзы, траур и т. п.), – вот отчего смерть предстает более ужасной. Заметьте при том, что нет в душе человека даже самой слабой страсти, которая не побеждала бы страх смерти (месть, любовь, честь, горе, жалость, сочувствие и верность кумиру, скука). И как мало действует приближение смерти на сильных духом (Цезарь, Тиберий, Веспасиан, Гальба, Север). Кто умирает за важным делом, подобен раненому в жарком бою, поначалу едва ощущающему боль. Кто поглощен благими помыслами, тот поистине избавлен от мук смерти. Но слаще всего, когда человек достиг достойной цели и оправдал ожидания. Смерть также открывает врата доброй славы и унимает завистников».

Еще несколько интересных фактов об Алексее Аракчееве:

Став императором, Павел соединил руки Аракчеева и своего старшего сына Александра и сказал им: «Будьте вечными друзьями».

В саду имения Грузина были установлены памятники двум любимым собакам графа «верному Жучку» и «милой Дианке».

После смерти Александра I в 1825 году граф Аракчеев завещал 50 тысяч рублей для премии автору лучшей истории царствования Александра. Так как, согласно воле завещателя, премию надо было вручить в год столетия смерти императора, – в Советском Союзе награждение не состоялось.

В доме Аракчеева были изготовленные по его специальному заказу в Берлине часы, исполнявшие мелодию «Со святыми упокой» около 11 часов, когда умер император Александр I.

Атолл Фангатау в восточной части архипелага Туамоту, открытый в 1820 году мореплавателем Фаддеем Беллинсгаузеном, получил первоначально название «атолл Аракчеев».

Михаил Пыляев*

* * *

Ввиду малой известности позитивных качеств А. А. Аракчеева привлечем свидетельство современного исследователя:

О. Б. Островский «А. А. АРАКЧЕЕВ И РУССКАЯ ХУДОЖЕСТВЕННАЯ КУЛЬТУРА 1815–1825 ГОДОВ»¹⁴

Задача данной статьи – опираясь на архивные материалы, опубликованные документы, мемуары и научные публикации, показать влияние Аракчеева на русскую художественную культуру 1815–1825 годов. Эта сторона «аракчеевщины» либо остается вне поля зрения историков, либо ограничивается общеизвестными литературными фактами и оценками…Автор показывает влияние на русскую художественную культуру 1815–1825 гг. личности и художественных пристрастий графа A. А. Аракчеева – всемогущего фаворита Александра 1. (Тем самым развенчивая некоторые сложившиеся стереотипы, – авт. B. Д.). //К примеру: «При упоминании о литературных вкусах временщика некоторые авторы – из свидетельств П. П. Свиньина и Н. К Отто – отмечают только его «невероятный вкус к порнографии» (М. Дженкинс)⁸.//

Жестокий и холодный Аракчеев обладал колоссальной энергией и трудоспособностью. Он был предельно пунктуален (не мог существовать без часов), рационален и чистоплотен. Библиотека в Грузино являлась одной из крупнейших частных библиотек – около 11,5 тыс. наименований. В ней имелись древние манускрипты и 192 наименования книг по живописи и архитектуре, стоивших в то время огромных денег. Художественные коллекции Аракчеева после его смерти были распроданы на аукционе. Любопытную информацию о читательских интересах Аракчеева дает список книг, купленных у И. И. Глазунова в 1815 году. Помимо «Русской иерархии», «Русского вестника» за 1815 год, календарей, двух книг по ботанике и неувядающей «Душеньки» И. Ф. Богдановича, среди них числятся лучшие русские художественные новинки: собрание сочинений В. А. Жуковского; патриотические оперные либретто А. А. Шаховского «Иван Сусанин», «Казак-стихотворец», «Крестьяне, или встреча незваных»; литературный дебют А. С. Грибоедова (в соавторстве с П. А. Катениным) – комедия «Молодые супруги»; высшее достижение русской графики того времени – «Азбука в память 1812 года» с рисунками И. И. Теребенева; «Правила гармонические» и «Гитарная школа». (Две последние книги были, вероятно, приобретены для личной капеллы Аракчеева, состоявшей из 20 музыкантов во главе с С. Алексеевым и инструменталистов под руководством капельмейстера Калливода. В состав оркестра входили струнные инструменты, кларнеты, гобои. Музыкантов и певчих обучали как специальным дисциплинам, так и общеобразовательным).

Грузино являлось образцом не только административным, но эстетическим. П. П. Свиньин свою статью «Поездка в Грузино» («Сын Отечества», 1818) предварил стихотворным эпиграфом: «Я весь объехал белый свет,/ Зрил Лондон, Лиссабон, Рим, Трою, – Дивился многому умом, Но только в Грузине одном /Был счастлив сердцем и душою, И сожалел, что не поэт!». //«Декабрист без декабря» П. А. Вяземский, всегда находивший повод быть к чему-нибудь в оппозиции, оценивал Грузино в иных категориях (но и тоже довольно добродушно, – авт. В. Д.): «Что пользы, – говорит расчетливый Свиньин,/ – Мне кланяться развалинам бесплодным/ Пальмиры, Трои иль Афин? / Пусть дорожит Парнаса гражданин/ Воспоминаньем благородным; / Я не поэт, а дворянин, / – И лучше в Грузино пойду путем доходным:/ Там кланяясь, могу я выкланяться в чин». Вяземского поддержал А. С. Пушкин. Их ирония в сочетании с экстравагантной внешностью и манерами Свиньина, общеизвестными недостатками его публикаций (ура-патриотизм, тяга к сенсациям, соседство серьезной информации с явной «желтизной») стала едва ли не первопричиной традиционной недооценки значительного вклада П. П. Свиньина в развитие русской культуры. По отношению к «Поездке в Грузино» друзья-поэты были не правы.//

О Грузино с восторгом отзывались и другие лица, вполне компетентные в эстетике: В. А. Жуковский, Н. М. Карамзин, А. Н. Оленин, А. А. Писарев, Ф. В. Булгарин.

Великолепная архитектура усадьбы была создана по проектам Ф. И. Демерцова (1799–1816) и В. П. Стасова (1816–1833). В Грузино работал архитектор З. Ф. Краснопевков и постоянно жил парко– и мостостроитель надворный советник А. И. Минут (Минута), создавший огромный пейзажный парк. Трехэтажный каменный дом с бельведером и подвальным этажом на сводах (Ф. И. Демерцов, В. П. Стасов) соединялся каменной террасой с боковыми двухэтажными флигелями (нижний этаж – камень, верхний – дерево). В облике центральной усадьбы акцентировались новомодные ампирные элементы: чугунная балюстрада; кружевная чугунная решетка с римской арматурой; гранитные статуи львов по сторонам главного входа; широкие парадные лестницы флигелей; ажурные беседки из чугуна, а по периметру усадьбы – «этрусские» треножники с тяжелыми орлами. Автором большинства декоративных сооружений являлся, вероятно, крепостной художник И. С. Семенов – серебряный медалист Академии художеств (кстати, в 1818–1819 годах Аракчеев резко выступал против исключения крепостных из Академии). Высокими архитектурными достоинствами обладали еще пять каменно-деревянных сооружений. Гостевые домики, флигели и комнаты аракчеевской резиденции производили впечатление комфортом и предусмотрительностью хозяина. В дамских покоях имелись любые туалетные и почтовые принадлежности, «библиотека избранных поэтов и романов», фортепиано, все для рукоделия.

(Для иллюстрации сказанного в статье, здесь и далее, используются рисунки по материалам из прошлого, – авт. В. Д.).

Предметом особой гордости был каменный собор св. Андрея Первозванного (Ф. И. Демерцов) с колокольней и с куполом на барабане, окруженном колоннадой. Для кованых царских врат ушло 1,5 пуда серебра. 25-пудовая бронзовая люстра в 40 свечей – подарок Александра I, была выполнена в Париже Ледюром (1818 г.) в стиле ампир. Убранство дополнялось бра и двумя бронзовыми ларцами работы П.-Л. Ажи. Напротив алтаря висел образ св. Андрея Первозванного кисти А. Е. Егорова.

В соборе по проекту Ж. – Ф. Тома де Томона был установлен памятник тринадцати офицерам Гренадерского полка имени Аракчеева, «падшим за веру, Царя и Отечество на полях брани в кровавые годы 1812, 1813, 1814». На пьедестале из тосканского порфира и черного аспида громоздились шлемы, мечи, латы, ружья работы Ажи, а над ними – крылатая Ника, исполненная М. Г. Крыловым. В противоположном приделе позднее был похоронен сам Аракчеев. Над его могилой установили памятник Павлу I работы И. П. Мартоса. Судя по описаниям, это было одно из лучших произведений мастера. Надгробную плиту украшала надпись: «Да пребудет и прах мой у подножия Твоего изображения». Рядом лежали корона и скипетр. Коленопреклоненный бронзовый римский воин с портретными чертами Аракчеева скорбно склонялся на гранитный постамент. Восхищал пластический ритм фигуры в эффектном сочетании с рельефами из арматур. Все статуи отливал великий В. П. Екимов. Мартос исполнил также четыре лепных овальных медальона на парусах. Учитывая ампирное единство всех художественных элементов храма и непритворную религиозность Аракчеева, не заслуживает доверия невесть откуда взятое сообщение М. Дженкинса: «Внутри храма были зеркала, которые при нажатии искусно спрятанного выключателя поворачивались, открывая картины слюбовными сценами». Справа от собора был расположен 16-колонный ионический портик со сверхмодными чугунными колоннами. Перед собором был памятник Александру I.

Внутри стояла статуя Андрея Первозванного работы И. П. Мартоса, а надпись на архитраве гласила: «Царская награда подданному в 1820 году». От собора к дому вела широкая перспектива, которую хозяин называл «мой Невский проспект».

(Грузино. Интересные документальные фото. Как будто сам там побываешь: https://humus.livejournal.com/5297983.html).

В. П. Стасов не без влияния стрелки Васильевского острова устроил на берегу Волхова пристань с широкой лестницей. Набережная и спуски были облицованы гранитом, а по сторонам лестницы на пьедесталах установлены статуи львов, парные львам перед парадным входом в усадьбу. Рядом Стасов возвел две трехъярусные башни с высокими позолоченными шпилями.

Но что осталось от величественной усадьбы Аракчеева в селе Грузино Новгородской области? Кратко можно сказать: ничего, – красота, сотворенная человеком, исчезла (истреблена вандалом, – а частично, и войною).

Используем материалы различных современных авторов.

Село Грузино находится примерно в получасе езды от федеральной трассы М10 «Россия»: сначала нужно доехать до города Чудово и, преодолев еще чуть более 10 километров, вы окажетесь в селе, где на берегу реки Волхов стоит деревянная церковь, а чуть поодаль установлен православный крест в память о старинном предании об Андрее Первозванном. Есть Дом культуры и пристань, и налицо, полное отсутствие даже следов графских красот.