Текст книги "ВРЕМЯ ДЕМОНОВ"

Так они шли – крокодил и человек – и не было в мире ни единого звука, кроме шороха их шагов. Вторая пустыня уже исчезала, и Эоэлла забеспокоилась. Вначале она привычно попыталась войти в контакт с душой идущего за ней человека. Ничего не получалось. Еще, еще раз. Безрезультатно. Словно душа этого человека покрыта прочным костяным панцирем. Раньше с таким явлением она не встречалась. «То, что нельзя сломать, можно растопить», – вспомнилось девушке. Эоэлла коснулась панциря, отдавая ему свое тепло. Сначала ничего не происходило, потом преграда стала подаваться, таять, исчезать. Вот она, открытая душа незнакомца! Не будь Эоэлла в облике крокодила, сейчас бы она стерла рукой со лба обильный пот. Четвертая пустыня… время еще есть.

Теперь душа незнакомца лежала перед ней, как открытая книга. Но чем дальше она ее читала, тем больше чувствовала, как холодеет у нее внутри. У этих людей не было понятия воздаяния, как не было и представления о грехе! Посмертие же они представляли в виде системы миров, сложно связанных друг с другом. Как она может провести вознаграждение и дать этому праведнику ощущение счастья, если он даже такого понятия не знает?! Да и праведник ли он? Эоэлла всмотрелась в память его души и содрогнулась. В другом, более привычном ей мире, он был бы страшным грешником, и даже чудовищем. Она попыталась дать ему хотя бы чувство покоя, но не успела. Человек внезапно выкрикнул что-то гортанное, выхватил из складок одежды каменный нож и… что есть силы вонзил его себе в сердце. Она ожидала чего угодно, только не этого. Это был провал, катастрофа.

В каком-то оцепенении она смотрела, как исчезает красноватый песок четвертой пустыни, а вместо нее появляется комната, в которой она начинала экзамен. Как входят трое магистресс с каменными лицами и что-то говорят ей. Эоэлла автоматически кивала. Она видела сдвинутые брови, шевелящиеся губы, но не слышала ни единого звука. В какой-то момент она, вероятно, кивнула невпопад, потому что на лицах магистресс появилось удивление.

– Мне кажется, она нас не слышит, – сказала та, что стояла слева.

– Не уверена, – ответила другая и, повысив голос, произнесла:

– Испытуемая Эоэлла! Ты нас слышишь?

– Да, – прошептала она.

– Ты не прошла испытания. Не скрою, мы весьма удивлены, но произошло то, что произошло. На этом твое обучение в нашей школе окончено. Сможешь ли ты остаться здесь в каком-либо качестве – будет решать Старшая наставница.

* * * * *

Эоэлла шла по дорожкам, к которым так привыкла за последний год, удивляясь, сколько народу приехало в школу сегодня. Ей кивали, улыбались. Она улыбалась в ответ, чувствуя спиной их взгляды: удивленные, сочувственные, злорадные. Еще бы! Лучшая ученица, которая позорно провалила экзамен. О таком событии пересуды будут ходить еще долго. Ей мучительно хотелось убежать от всех, спрятаться как можно дальше, но она продолжала идти, гордо подняв голову, как будто ничего не произошло. Возможно, по этим дорожкам она идет в последний раз. Умом она это понимала, но душой и всем своим существом принять не могла. Вернуться домой (а идти ей было больше некуда), потеряв впустую почти пять лет!..

От мрачных мыслей ее оторвали гневные возгласы Демонши, которая привычно распекала кого-то за порчу газона:

– Все расскажу Старшей наставнице!

Эоэлла вздрогнула. Слова Демонши напомнили ей, что не все еще потеряно: Старшая наставница может оставить ее при школе. Так говорили магистрессы. Эоэлла подумала, что перевод Мудрослова еще не окончен. А там, может быть, удастся экзамен сдать повторно.

Теперь она шла уже не просто так, а целенаправленно, к жилью Адриэлны. Только бы та оказалась дома! Ей повезло, Старшая наставница только что вернулась с экзаменов и внимательно рассматривала какие-то длинные свитки.

– Эоэлла? Можешь зайти. Только времени у меня очень мало. Ты знаешь, какой тяжелый был сегодня день.

Эоэлла, вся решимость которой куда-то испарилась, робко кивнула головой.

– Я удивлена. – Адриэлна отложила в сторону свиток и пристально посмотрела на свою ученицу. – И я хочу знать, как такое могло произойти?

Эоэлла была поражена. От наставницы веяло холодом, как от ледяной вершины. Вчера, да и сегодня утром она не была такой суровой…

– Не знаю, анджеле Адриэлна, – выдавила девушка из себя. – Я старалась, но задание было слишком трудным для меня. Понимаете, у этих людей нет понятия воздаяния и посмертного счастья для праведников. – Эоэлла заторопилась, надеясь объяснить свою неудачу. – Я пыталась…

– Оправдания меня не интересуют. От кого угодно ожидала подобного провала, но уж никак не от тебя! Это позор для всей школы! И что теперь с тобой делать?!

Нужно было молчать, не оставят ее здесь, все равно не оставят! Но Эоэлла не сдержалась. Судорожно сглотнув, она проговорила:

– Анджеле Адриэлна, может быть, я могла бы все-таки остаться в школе? Не как ученица, а как работник. Я ведь не закончила перевод Мудрослова…

– Нет! Это невозможно! Что касается Мудрослова, лучше всего, если ты вообще забудешь, что занималась его переводом. А теперь можешь идти. Младшая наставница сообщит, когда тебе нужно будет покинуть школу.

* * * * *

Выйдя от Старшей наставницы, Эоэлла расправила крылья и взлетела. Это категорически запрещалось, но сейчас ей было все равно. Полчаса она летела, не думая куда, лишь бы подальше. Потом бродила по незнакомому лугу, сплошь заросшему невысокими голубыми цветами. В голове ни одной мысли, в душе тяжелая, как камень, тоска.

Возвратившись назад, она поняла, что ей нужно хоть с кем-то поговорить, может быть, тогда станет легче. Ноги сами понесли ее к домику, где обитала Миниэль. Все-таки подруга. Окна дома были ярко освещены, а изнутри слышались громкие голоса и смех. Там праздновали. Подойдя к двери, Эоэлла негромко постучала. Раньше она просто вошла бы без всяких церемоний, а вот теперь не могла. Дверь тут же распахнулась, и на пороге появилась Миниэль.

– А-а-а, это ты… – разочарованно протянула она.

Эоэлла сделала шаг вперед, но Миниэль стояла, загораживая вход.

– Чего тебе?

– Можно я войду? – растерянно проговорила Эоэлла, не ожидавшая подобного приема.

– Зачем?

– Ну… я просто хотела поговорить…

– Знаешь, сейчас это неудобно, приходи лучше завтра.

Послышался шум крыльев, и рядом с ними опустилась Кремилла. В руках она держала большую красивую корзинку.

– Вот и я! Опаздывала, и пришлось лететь. Демонша видела, наверное. Наябедничает наставнице. А мне теперь все равно! Привет, Эоэлла, как поживаешь?

Говоря все это, она подошла к Миниэль. Та с улыбкой посторонилась и сделала приглашающий жест. Кремилла проскользнула внутрь дома, не преминув оглянуться и послать Эоэлле насмешливую улыбку. Миниэль, вновь ловко переместилась так, чтобы вход в дом был для нее закрыт.

Эоэлла подняла голову и посмотрела в глаза подруги. Долго смотрела, выискивая тень раскаяния или хотя бы неловкости. Ничуть не бывало! Красивые голубые глаза Миниэль были чисты и безмятежны. Как у кошечки.

– У тебя все? – не выдержала, наконец, Миниэль.

Эоэлла много хотела бы сказать бывшей подруге, но она просто повернулась и ушла. В голове ее неотрывно крутился обрывок фразы, которую она вычитала, наверное, из Мудрослова: «…недостойна даже презрения».

* * * * *

Она бездумно бродила по школьному парку, не выбирая дороги.

– Кто там топчет клумбы?!

Демонша. Можно было догадаться, что этот день закончится именно ею. Эоэлла остановилась в самом центре обширной клумбы, совершенству которой был нанесен заметный урон.

– Вот расскажу наставнице!

Пусть рассказывает. Теперь это никакого значения уже не имеет.

Садовница, раздраженная тем, что нарушительница даже не делает попыток покинуть место преступления, почти подбежала к ней. И вдруг остановилась.

– Так вот кто это… Я-то все думаю, кто тут хулиганит.

Она всмотрелась в лицо Эоэллы.

– А-а-а, это маленькая девочка – глупая и доверчивая. Так-так-так. Она думает, что быть красивой и умной, – достаточно, чтобы в жизни все было хорошо. Ну ладно, пойдем.

Она взяла девушку за руку и повела за собой. Эоэлла, донельзя удивленная такой переменой в поведении Демонши, не сопротивлялась. Она безумно устала, и ей было все равно. Только хватило сил на то, чтобы удивиться, что идут они не по дорожкам, а прямо через газоны, клумбы, рокарии, куртины, беззастенчиво попирая ногами то, что Демонша так рьяно защищала. Вскоре они оказались в дальнем углу сада, где Эоэлла никогда не бывала.

Дом, где жила Демонша, оказался необычно большим, но больше напоминал хранилище семян, саженцев и разного садового инвентаря. Узкий проход меж двух штабелей с мешками, издававшими крепкий пряный запах, привел их к небольшой каморке.

– Ведь ты, наверное, голодна, – задумчиво проговорила Демонша, усадив Эоэллу на один из трех стульев, старых, изъеденных временем.

– Спасибо, анджеле Демон… – Эоэлла осеклась.

– Демонша, – закончила за нее маленькая садовница. – Знаю я, как вы все меня называете. Когда ты ела в последний раз?

– Не помню. Вчера. Но не беспокойтесь.

Эоэлла вдруг ощутила зверский голод.

– Во всем доме ни крошки съестного, кухня давно закрыта, – размышляя вслух, проговорила Демонша. – Все птицы уже спят. Она быстро вышла и вернулась через четверть часа, держа в руках с десяток небольших красно-желтых плодов. Рвать плоды в садах Эдема запрещалось. Была на этот счет какая-то старая легенда, которую мало кто помнил, но запрет был непреклонен. И вот…

– Ешь. Не бойся, – сказала Демонша, выкладывая плоды на небольшой столик у окна. – Тебе это сейчас нужно.

Немного поколебавшись, Эоэлла взяла один и откусила кусочек. Оказалось, очень вкусно

– Сегодня весь день в школе говорят только о тебе, – говорила меж тем Демонша, усевшись на стул, – о твоем провале на экзамене. Мне стало интересно: лучшая ученица – и вдруг такой срыв. Я поговорила с магистрессами и еще кое с кем и пошла искать тебя.

– Искать меня?! – поразилась Эоэлла. – Зачем?!

– Затем, что мне все это очень не нравится. Ты даже не поняла, что твой провал был хорошо подготовлен. Очень хорошо. Вопрос был таков, что ответить на него ты никак не могла.

Эоэлла слушала, широко открыв глаза.

– Совсем другой уровень, – бесстрастно продолжала Демонша. Было очень странно слышать подобные слова от простой садовницы. Она продолжала:

– Существовало и существует множество культур, философско-этические императивы которых таковы, что в них не могут разобраться даже лучшие наши магистры. Куда уж тебе. Чтобы разобраться в таких вопросах, нужно понимать, как происходит Высший суд и почему одних людей признают грешниками, а других – праведниками. Это нужно видеть, чувствовать. Иначе не поймешь.

– Но Высший суд вершится в Чистилище. Анджелам туда хода нет.

– Верно. Но демонам – есть.

– Причем здесь демоны?

– Лишь демон может дать тебе настоящее понимание Высшего суда, если он видел его сам.

– Но тогда получается, что все Видящие… – пробормотала Эоэлла.

– Тебя не зря считают лучшей ученицей, – удовлетворенно кивнула головой садовница. – Вот именно. Все Видящие. Каждая из них находила своего демона. Так устроен мир.

Эоэлла замолчала, пытаясь осмыслить услышанное.

– Анджеле Герминель, – тихо проговорила она, вспомнив, наконец, ее настоящее имя. – Кому это надо – устраивать мне провал?

Теперь замолчала садовница.

– Тщеславие. Страх. Зависть. Расплата. – Сказала она в конце концов. – Если бы не визит Видящей, возможно, ничего бы не произошло. Ты сдала бы экзамен, и улетела к себе в Край Радужных озер. А она испугалась и решила избавиться от тебя поскорее. Вопрос для твоего экзамена она, конечно, готовила сама. А уж как тебе его подсунули – не знаю. Адриэлна думала…

– Адриэлна?! Вы сказали Адриэлна?!

– Я сказала?

– Ну да! Вы только что сказали, что это Адриэлна!

– Разве? – Герминель в растерянности пыталась спрятать глаза. Потом махнула рукой. – Чего уж тут! Конечно, Адриэлна. Старшая наставница.

– Не может быть! Она так хорошо ко мне относилась! Пригласила сюда в свою школу.

– Еще бы! Ей же нужен был кто-то, разбирающийся в древних языках, чтобы переводить старый Мудрослов. Она-то сама с языками была не в ладах, еще когда мы учились.

– Вы учились вместе?!

– Давно это было. Учились. Только я глупость сказала. Не отпустила бы она тебя домой просто так. Все равно устроила бы какую-нибудь каверзу.

– Но за что?

– За Ламиэллу.

– За мою мать?!

От слов садовницы у Эоэллы голова шла кругом. Слишком невероятным казалось то, что она рассказывала. И все же Эоэлла ни на секунду не усомнилась ни в одном ее слове.

– Ламиэлла ведь была красавицей, – продолжала Герминель. – И случилась в те годы одна романтическая история. Подробности тебе знать не надо, но Адриэлна на твою мать тогда очень сильно обиделась. А в прошлом году встретила тебя в Аменти и пригласила сюда. Для перевода Мудрослова, конечно. Твоя мать всегда славилась способностью к языкам, что и ты от нее унаследовала. Ну и рассчитаться через тебя с Ламиэллой, когда время придет. Я так думаю.

Она замолчала.

На Эллизиум Третий медленно спускалась ночь. Окно, пройдя все оттенки серого, стало черным. Под потолком медленно разгорелся желтоватый шар, скупо осветивший комнату.

– Что же мне делать? – спросила, наконец, Эоэлла.

– Сейчас – спать. Решения, принятые под влиянием эмоций, порыва, спешки, всегда неверны. И если кто-нибудь будет торопить тебя сделать выбор, знай – он хочет тебя обмануть. Отдохни, приди в себя. Ложись прямо здесь, – она указала на узкую кровать у углу.

– А вы?

– Я устроюсь по соседству на мешках с семенами. Не впервой. Завтра я пойду и постараюсь разузнать побольше. А ты – сиди здесь и носа не высовывай. Еду принесет птица. А то начнешь делать разные глупости, пойдешь к подругам…

– Уже, – горько усмехнулась Эоэлла.

Все это было так странно! Привычный и надежный мир вдруг раскололся. Наставницы, подруги, магистры были там, по другую сторону. А рядом с ней оказалась лишь старая садовница – не злая и сварливая, как казалось еще сегодня утром, а мудрая и сострадающая. С этой мыслью Эоэлла провалилась в глубокий сон.

* * * * *

– Вставай! Время не ждет!

Эоэлла открыла глаза и увидела склонившееся над ней лицо садовницы, которую она когда-то называла Демоншей. Сначала она удивилась, потом вспомнила все, что случилось вчера, и ей нестерпимо захотелось вернуться в черное безмятежное небытие, из которого она только что вынырнула.

– Поднимайся! Впрочем, можешь лежать, если тебе так удобнее. Главное – слушай.

Герминель уселась напротив и внимательно посмотрела на девушку.

– Я тут походила по школе и поговорила с магистрессами. Вчерашнее событие многим не нравится. Адриэлна поторопилась и, думаю, ошиблась. Похоже, что она сама жалеет, что все так получилось. Жалеет не тебя, а то, что пошло слишком много слухов. Я была у нее с несколькими наставницами, и она согласилась устроить для тебя повторный экзамен.

Не веря своим ушам, Эоэлла вскочила с кровати. Повторный экзамен! Шанс вернуть все! Вырваться из кошмара, в котором она оказалась!

– Не вижу, чему ты радуешься! – проворчала садовница. – Ты не понимаешь, что произойдет? И почему Адриэлна так легко согласилась?

Сердце у Эоэллы упало.

– Что произойдет? – эхом повторила она.

– Будет так. Экзамен повторят. Ручаюсь, что у Адриэлны приготовлен не менее каверзный вопрос, чем тот, на котором ты провалилась. А может быть, и не один. И если ты не сможешь на него ответить – всем станет ясно, что Старшая наставница чиста, как снег, а некая Эоэлла совсем не по праву считалась одной из лучших учениц. Один провал может быть случайностью, два – закономерность и позор. Настоящий.

Эоэлла молчала.

– Хочешь, я поговорю с Адриэлной, – сказала садовница, – и переэкзаменовку тут же отменят. Ты сможешь уйти относительно спокойно. Хочешь?

– Нет, – решительно сказала Эоэлла. Губы ее сжались в тонкую линию.

– Узнаю характер Ламиэллы. Тогда слушай. С теми знаниями, что у тебя есть, ты на вопросы Адриэлны ответить не сможешь. Да и просто знаний для этого мало. Нужно прикоснуться к Высшему суду, услышать хоть несколько аккордов Музыки Жизни.

– Музыка Жизни? – переспросила Эоэлла. – Что это такое?

– Придет время – узнаешь. А пока не перебивай. Для этого ты должна встретить демона, который все это видел, прикоснуться к его душе. А это значит, что твой путь – путь в Зону Комьюн.

– Как же я смогу найти там нужного демона? Я в жизни ни одного не видела!

– Это и есть настоящее Испытание. Ваш экзамен – ерунда, если его могли сдать даже твои бывшие подруги. Иди. Ищи. Уговаривай. Очаровывай. Тут тебе никто ничем не поможет. До Хрустальных ворот я тебя провожу. Дальше все зависит только от твоего характера, настойчивости и, наверное, удачи. У тебя ровно четыре декады. Это все, что я смогла выторговать у Адриэлны. Когда этот срок придет, ты должна быть готова и сильна. И запомни. В жизни случаются события, несущие разочарования и страшные провалы, когда кажется, что весь мир идет на тебя войной. И только потом ты понимаешь, что это и был твой шанс, твоя редкостная удача.

Глава 5.

Вестник.

«Правда и истина – это одно и то же? Или нет? – спросил Наринаэль.

«Истина одна. – Сказал Мудрый. – Правда же у каждого своя. Можно сказать, что правда есть проекция истины на сознание конкретного человека».

Беседы с Мудрым

Лектор был новый, Даграэль видел его впервые. Рассказывал он о потере контроля за ментальным полем на удивление живо и образно, все время ссылаясь на труды какого-то Аркадеэля. Даграэлю стало интересно, и он толкнул в бок соседа.

– Что это еще за Аркадеэль? Я о таком раньше не слышал.

– Я тоже, – прошептал тот. – Что ты меня спрашиваешь? Его и спроси, – он мотнул тяжелой головой в сторону лектора.

– Ты у нас один из лучших…

Их пререкания от лектора не укрылись.

– Что-то непонятно? Если есть вопросы, задавайте сразу. Ну, я жду.

После некоторого колебания Даграэль поднялся.

– Мэтр, вы говорили, что суть восстановления управления ментальным полем лучше всего изложена у Аркадеэля. Кто это? В нашем книгохранилище есть его книги?

Лектор ответил не сразу. Он замолчал, и некоторое время смотрел поверх голов.

– В библиотеках этих книг вы не найдете…

Договорить он не успел. Пламя факелов на стенах дрогнуло, заметалось. В открывшуюся дверь просунулась голова молодой демонессы.

– Демон-академист Даграэль здесь? – проговорила она. – К ректору!

Аудитория вздохнула – такие вызовы случались редко и ничем хорошим не кончались.

* * * * *

Кабинет ректора Академии был огромен. Пол и потолок и стены представляли собой противостоящие друг другу зеркала из черного камня. Пламя факелов, висящих на стенах, многократно отражалось в них, и любому вошедшему казалось, будто он идет по морю колышущегося огня.

Оказавшись в самой середине помещения, Даграэль, ослепленный отблесками красного света, не сразу разглядел массивный стол ректора, в одном из углов. В таких высоких кабинетах ему раньше бывать не приходилось, и он робел, стараясь, чтобы это не было заметно. Всю дорогу сопровождавшая его демонесса как-то загадочно на него поглядывала, а он терялся в догадках, зачем его вызывают. И еще так срочно, срывая с занятий… «Не иначе, как из-за вызова на злосчастный поединок», – мрачно решил он.

За столом сидели двое. Одного Даграэль знал. Сбоку, удобно устроившись в причудливом каменном кресле, на него смотрел знаменитый мэтр Гейзенель. Толстого демона, восседавшего с важным видом по центру стола, Даграэль видел впервые. «Наверное, сам ректор!», – и, как оказалось, не ошибся. Оба мэтра были одеты в традиционную форму, какую носили все в Академии: черную с нашивкой наказуюших на левой стороне груди. На Даграэле была такая же, но погрубее.

Некоторое время в кабинете царило странное молчание. Даграэль счел за лучшее первым рта не открывать, мэтры также не торопились начинать разговор, внимательно разглядывая стоявшего перед ними демона. Прошло несколько минут, и только тогда ректор тяжело поднялся со своего кресла.

– Итак, ты слушатель-практикант второго курса.

Это был не вопрос, а утверждение, и Даграэль молчал, упершись взглядом в шнуровку накидки на необъятном животе ректора.

– Твой отец – Дагразиэль, начальник Больших работ?

– Да.

– Ты часто видишься с ним?

– Иногда часто, иногда редко.

Даграэль видел отца последний раз почти год назад перед поступлением в Академию. Но не будет же он обсуждать это здесь, пусть даже с самим ректором!

Мэтр еще что-то говорил, но Даграэль уже не слушал, он был поражен. Ректор преображался. Широко раскинутые руки превращались в перепончатые крылья. Голова удлинялась, раскрылась огромная пасть с острыми изогнутыми клыками. Через минуту на месте ректора уже стоял самый настоящий дракон. Даграэль не успел удивиться, как тот ринулся на него. Это было страшно. Но молодой демон стоял, глядя прямо в горящие глаза чудовища, замершее в каких-нибудь трех шагах. Из пасти вырывался слепящий глаза жар, зловоние было едва выносимым…

Все кончилось внезапно. Не было больше никакого дракона, а ректор продолжал говорить. Слова его плыли гладко нескончаемой чередой. Даграэль гадал, что же кроется за словами метра.

– Надеюсь, ты сможешь стать настоящим экзекутором, – сказал в заключение ректор. – А теперь ты можешь идти.

Оказавшись в коридоре, Даграэль постоял несколько секунд, приходя в себя, и благодарил судьбу, что никого рядом нет. К счастью, у кабинета ректора в это время слушатели Академии попадались редко. Он всматривался в висящие вдоль проходов факелы, как будто вечное пламя могло что-то объяснить ему. Странный вызов в середине занятий, непонятные слова ректора, появившийся и молниеносно исчезнувший дракон. Рассказать кому-нибудь – ведь не поверят. Лучше молчать.

* * * * *

– Удивительно, – тихо проговорил Гейзенель, когда тяжелая дверь закрылась за академистом. – Удивительно. Никогда бы не поверил, если бы не видел собственными глазами. Избранный на моем курсе!

– У тебя нет и тени сомнения? – быстро спросил ректор.

– Совершенно! Ты же сам видел. Твоя иллюзия его не очень-то впечатлила.

– Я лучший Мастер иллюзий!

– Не спорю. Только в этот раз у тебя ничего не вышло. Да и не могло. Сил у этого Даграэля много, хотя пока он об этом не знает.

– Думаешь, он способен преодолеть Барьер?

– Конечно. Я тебе еще нужен?

– Нет. Спасибо, ты мне очень помог. Извини, что оторвал от занятий.

Гейзенель пружинисто поднялся со своего кресла и вышел. Ректор остался один. Но ненадолго. Прошло не более минуты, как часть стены между двумя факелами бесшумно ушла вниз. Из открывшегося прохода в комнату вошли двое. Первым уверенной походкой шагал молодой демон в богато украшенной одежде красных и зеленых оттенков. Проходя мимо одного из факелов, он резко взмахнул рукой, от чего пламя заколебалось и запрыгало. Сотни отражений на полу и потолке повторили, вызвав целую бурю в море огненных бликов.

– Послушай, Шалакэль, – обратился он к ректору, широко улыбаясь, – когда ты, наконец, продашь мне этот кабинет? Зачем тебе такой роскошный пол, потолок? А у меня в резиденции они были бы как раз к месту. Что скажешь?

– Перестань, – ректор сморщился, как от зубной боли. – Ты опять за свои шутки…

– Это не шутки, – резко прервал его красно-зеленый красавец, и улыбка его исчезла. – Убранство это я рано или поздно все равно куплю у тебя. Или у того, кто займет твое место.

– Достаточно, – прервал его второй из пришедших. – Покупайте хоть Третью Великую пирамиду. Но после. Сейчас нужно многое обсудить.

– Вот именно, – отдуваясь, проговорил ректор. Он смотрел, как гости усаживаются в кресла у стола, и думал, кто из них неприятнее – надменный Жернегель, о богатствах которого ходили легенды, или невзрачный Араштарг в своей неизменной серой накидке.

«Интересно, – думал ректор, – куда он сейчас смотрит?».

Мало кто мог похвастаться, что видел взгляд Араштарга – главы Бдящих Во Тьме – тайной службы столицы. Глаза его всегда были закрыты серыми полушариями. Шепотом говорили, что из-за болезни он совершенно не выносит дневного света, и неведомые лекари сделали для него колпачки-полушария, снижающие яркость. При этом он через них все прекрасно видит.

– Рассказывай, – голос Араштарга был сер и бесцветен, как и его одежда.

– Вы сами все слышали!

– Одно дело слышать издали, совсем другое – видеть и ощущать.

– Ну, мы с мэтром Гейзенелем провели проверку…

Ректор во всех подробностях рассказывал, как вел себя молодой демон-академист, а сам вспоминал, с чего все началось. Они попросили о тайной встрече полгода назад. Отказать главе Бдящих Во Тьме и богатейшему демону Арганады, входящему в Высший Совет, Шалакэль не мог. Все оказалось намного сложнее и опаснее, чем он тогда предполагал.

Жернегель сообщил, что получил весть из Чистилища. Там, на берегу Океана Горя, жили остатки Огненных демонов: из тех, что уцелели во время Войны Гнева. В последнее время они все чаще стали замечать тревожные знаки и вспомнили древнее пророчество, утверждающее, что, когда число и тяжесть грехов людских превысят меру, мир рухнет. О том, что будет после катастрофы, пророчество молчало. Древние демоны волновались, и часть из них решила не ждать, а прийти в мир людей и огнем и ужасом уничтожить все грехи и грешников. Те люди, что останутся, уже грешить не будут. Так они думали. Не все демоны с этим были согласны, возникли споры. Меж тем пророчество гласило, что им должен явиться Вестник, который укажет, нужно ли идти в мир людей, чтобы покарать их. Это будет молодой демон из тех, кто учится в Академии.

– Как же мы сможем отыскать Вестника? – спросил тогда Шалакэль. – Как я понимаю, он и сам об этом ничего не знает.

– Да, в самом деле – не понимаешь, – усмехнулся Жернегель. – Мы не будем его искать, мы создадим своего. Подберешь смышленого демона из практикантов, мы обучим его, чтобы Старые демоны приняли его за Вестника и решились-то, наконец, двинуться на мир людей… Конечно, он должен обладать какой-нибудь Силой, чтобы пройти Барьер.

Минули времена, когда проходы между мирами были свободны. Воздвиглись стены и преграды, преодолеть которые могли немногие. Барьер, окружавший Чистилище могли преодолеть Старые Демоны да немногие Избранные. И те, кого они вели с собой.

– Лжевестник нарушит пророчество. Вы хотите обмануть судьбу?

– Я не намерен погибать в катаклизме из-за грехов каких-то там людишек. А судьбу творим мы сами. Ты обязан нам помочь!

Что было делать? Шалакэль согласился, хоть и предчувствовал недоброе. Прошло полгода. Он нашел молодого талантливого практиканта с первого курса, научил его всему, что следовало, и отправил в горы. Тот ушел и бесследно исчез. Второго подбирали еще тщательнее, инструктировал его сам Араштарг. Для сопровождения был выделен целый отряд Бдящих Во Тьме. Но в отрогах Маарога, где много узких ущелий, его потеряли из виду. Искали. Даже немалая награда, обещанная тому, кто разыщет практиканта не помогла. Жернегель был в ярости. Он обвинял ректора в глупости и неспособности найти одного нормального демона из сотен академистов. Шалакэль молча слушал, в который раз проклиная себя и тот день, когда согласился помогать Жернегелю. В близкий конец мира он не верил, а до людей ему вообще дела не было. Он ломал голову, как выйти из этого тупика. И однажды услышал от мэтра Гейзенеля о новом и очень способном академисте по имени Даграэль.

* * * * *

– Мы можем послать демона-практиканта Даграэля одного. Он – Избранный, значит способен преодолеть Барьер сам. Мэтр Гейзенель это подтвердил. Это большая удача! – ректор говорил, испытывая огромное облегчение. Он не замечал, как по мере его рассказа каменеет лицо Жернегеля.

– Нет, – твердо сказал тот, когда ректор закончил и, отдуваясь, откинулся в кресле. Это было настолько неожиданно, что Шалакэль подумал, что ослышался.

– Нет, – повторил красно-зеленый щеголь.

– Ты уверен? – осторожно спросил молчавший до этого Араштарг.

– Да.

– Из-за его отца?

– Нет. Этот Даграэль мне категорически не нравится. А в таких случаях я не ошибаюсь.

– Но он же Избранный! – горячо воскликнул ректор. – Он сам пройдет Барьер!

– Тем более. Это скорее опасно. Если он вдруг захочет отправиться в Чистилище, ничего хорошего не будет.

– Что ему делать в Чистилище? – буркнул ректор. – Из Академии там появляются только мэтры, да и то по своим научным целям. А академисты и практиканты – никогда.

– Я хочу исключить любую возможность, – твердо сказал Жернегель, переведя взгляд на главу Бдящих Во Тьме. – Даграэль в Чистилище появиться не должен ни при каких обстоятельствах.

– Да, – коротко сказал Араштарг. Он хорошо знал Жернегеля. Несмотря на молодость и склонность к экстравагантности, чутье того никогда не подводило.

– На днях у него поединок, – сообщил ректор.

Жернегель заинтересовался и внимательно выслушал рассказ ректора.

– Прекрасно! Это просто удача! Поединок в виде наказания грешных душ. Интересно, отчего этому Царагелю пришла в голову такая экзотическая мысль?

– Ну, Цар прекрасно знает, что в обычном поединке у него шансов немного, а у Даграэля в последнее время были проблемы во время проведения наказаний, – продолжал ректор.

– Если Даграэль проиграет, то по условиям поединка вернется в селение, откуда приехал. Оно ведь далеко? Пусть исчезнет хотя бы на время. Этого будет достаточно.

– А почему ты так уверен, что Даграэль потерпит поражение? – спросил Араштарг. – Из того, что я о нем сегодня услышал, у него есть большие шансы выиграть. За таким поединком будут тщательно наблюдать очень многие.

– Нужно все хорошенько обдумать. А пока понаблюдайте за этим Даграэлем.

* * * * *

Прошло три дня у и загородного поместья Жернегеля появились двое. Невзрачная потертая одежда, стоптанные башмаки, смиренный вид. Слуга презрительно осмотрел пришельцев. Но приказ управителя он помнил хорошо, поэтому провел их в небольшую комнату. Думал только о том, что чистить ковры, которые запачкают бродяги, придется именно ему.

– Сидите тут в углу, – строго сказал слуга. – Пол не марать.

Старший из пришедших безропотно кивнул. Бродяги продолжали сидеть в углу и после ухода слуги, ровно до тех пор, пока в комнату не вошел Жернегель.

– К чему этот маскарад, Араштарг?

– Так надежнее, – ответил старший, поднимаясь с пола. – Слишком много глаз.

– Еда, питье?

– Ничего не надо. Очень мало времени. Ваше поручение выполнено.

– Быстро вы… Ну, рассказывай.

– Весть об этом поединке облетела всю Арганаду, и игроки стали делать ставки на его итог.

– Случайность?

– Нет. И сам поединок, и его результат подстроены.

Игры были популярны среди демонов чрезвычайно. Многие любили кости. Играли двумя, четырьмя, шестью и даже двенадцатью костями по самым разнообразным правилам. Другие предпочитали тотализатор. Ставкой могло быть что угодно: от нескольких щелчков по лбу и золотых монет до самой жизни. Ходили слухи, что даже Низрок, Верховный судья Арганады, не был чужд этому увлечению. Но кто же верит слухам?