Текст книги "ВРЕМЯ ДЕМОНОВ"

Виктор Ален

ВРЕМЯ ДЕМОНОВ.

«…Я не совершал греха, я не творил обмана,

я не причинял вреда, и я не лжесвидетельствовал;

вот почему да не будет мне причинено ничего дурного.

Я чист моими устами, и я чист моими руками,

вот почему да будет сказано мне теми, кто увидят меня:

– Приходи с миром, приходи с миром…»

Древнеегипетская книга мертвых,

Слово Устремленного к Свету.

Я – гнев, я – страх в предвечной мгле,

Я – ужас в огненной петле.

Я – острие стрелы летящей

Я – жар в котле смолы кипящей,

Я – зверь, ревущий на земле…

Наринаэль. «Молитва демона».

Пролог. Легенда.

– Смотри, еще один!

Крупный скорпион, попав в луч фонаря, на секунду замер, отчего на дальней стене пещеры возникла его гротескная тень с угрожающе поднятыми клешнями. Раздраженно дернул хвостом и исчез в ближайшей россыпи камней.

– Мерзкие твари! Был бы рядом Творец, я бы так и спросила: «В чем замысел был твой, о Господи, когда ты создавал скорпионов?»

– Говорят, он любит разнообразие. Иначе говоря – чем больше видов, тем выше устойчивость экосистемы. Ты же знаешь.

– Знаю. Какое сегодня число?

Он достал из кармана бесполезный айфон, всмотрелся в тусклый экран.

– Двадцать девятое. Десятый день.

Земля тяжело дрогнула. С невидимого свода посыпалась известковая пыль. Сухая и тонкая, она вызывала долгий мучительный кашель. Надвинутые на лица маски помогали плохо. Их бы намочить…

– Сколько у нас осталось воды?

– Галлон¹. Почти.

Мало. Очень мало.

Он привалился спиной к рюкзаку, погасил фонарь. Тьма тут же навалилась со всех сторон, угольно-черная, стылая. Он поежился, поправил теплую куртку. Трудно было представить, что всего в каких-то пятистах футах над ними палящее солнце освещает заросли кактусов и цветущего креозотового куста. Воды там, правда, тоже нет. Чтобы до нее добраться нужно проехать по пустыне Сонора сотню миль на запад, где течет Колорадо. Или столько же на восток в Ахо. Неужели всего две недели назад…

* * * * *

Две недели назад Боб остановил машину возле длинного одноэтажного строения из крашеных досок. Чахлые кусты, несколько пальм и неизменных для Аризоны кактусов сагуаро², все серое, покрытое слоем пыли. Пустыня. Тем не менее, надпись на вывеске сообщала, что этот деревянный сарай и есть мотель «Морской». Сонная неопределенного возраста мексиканка за стойкой проговорила: – «Семьдесят долларов за ночь». – Акцент ее был ужасен.

– Поесть у вас можно? – спросила Джейн, присоединившись к Бобу.

Мексиканка смерила их удивленным взглядом.

– В Хила-Бенд есть бар, но на ночь он закрывается.

– Это далеко?

– Сорок миль.

Боб еще раздумывал, когда у дверей остановилась машина. Облако пыли, поднятое ей, рассеялось, и он увидел огромный Тандербёрд, из тех, что во множестве выпускались в 60-е годы прошлого века. На дверце машины, как и на рукаве мужчины, неторопливо выбравшегося из нее, красовалась эмблема полиции штата Аризона с пятиконечной звездой и традиционным сагуаро. С трудом пройдя через дверь, узковатую для его медвежьей фигуры, полицейский подошел к Бобу и долго рассматривал его, а потом и Джейн.

– Сержант Гонсалес, – прогудел он басом. – Документы, пожалуйста.

При этих словах рука представителя закона легла на рукоятку кольта, высовывавшуюся из потертой кобуры.

– На каком основании… – начала Джейн, но Боб знаком остановил ее, достал из бумажника права и протянул их сержанту. С местной полицией ему рекомендовали не спорить. Джейн скрипнула зубами, но молча извлекла из сумочки карточку социального страхования.

– Так… Роберт Нолан и Дженнифер Каррингтон. Откуда?

– Из Сан-Хосе, штат Калифорния.

– Чем занимаетесь?

– Программист. Моя подруга преподает в колледже социологию.

– А-а-а, – протянул сержант, – высоколобые…

Боб выпрямился, расправил плечи. Не Шварценеггер, конечно, но ни ростом, ни силой бог его не обидел.

– У вас акцент, мисс Харрингтон.

– Я из Лондона, в Сан-Хосе уже шесть лет.

– Цель приезда в Аризону?

– Послушайте! – не выдержала Джейн. – Мы в свободной стране! И не обязаны отчитываться…

– Здесь – обязаны! – оборвал ее сержант. – Вы не в Калифорнии, мэм, а в Аризоне. В нескольких милях мексиканская граница – наркотрафик, «мокрые спины», нелегалы. Я не собираюсь причинять лишних неудобств, но на несколько вопросов, вам ответить придется.

– Хорошо, – кивнул Боб. – Мы разыскиваем моего друга. Он археолог, а в этих краях занимался исследованием пещер. В этом мотеле он оставил для меня вещи и документы. Мэтьюз Шнейдер. Вот. – Боб достал айфон и прокручивал экран, пока на нем не появилась фотография бородатого улыбающегося человека. – А это номер и шифр ячейки, которая должна быть здесь.

Сержант забрал айфон и показал его мексиканке за стойкой. Они заговорили по-испански так быстро, что Боб, хотя немного знал этот язык, не мог понять ни слова. Наконец Гонсалес повернулся, покрутил пальцем густые усы, кивнул.

– Она подтверждает ваши слова. Этот человек действительно останавливался здесь на пару ночей и арендовал багажную ячейку. Сейчас она ее откроет. Но я хочу присутствовать при этом.

Боб пожал плечами, молясь, чтобы ничего предосудительного, вроде метамфетамина или марихуаны, там не оказалось. Когда-то Мэтт ее покуривал, давно, но все же… Обошлось. Мексиканка открыла небольшую дверцу одной из ячеек и отошла в сторону. Следовавший за ней сержант выгреб все содержимое на стойку регистрации. Вид у него был явно разочарованный. Ни пакетиков с креком, ни завалящего ствола. Пачка разнокалиберных листков бумаги, частью исписанных, распечатанные спутниковые карты несколько документов с официальными печатями. Объемистая книга «Chaco & Hohokam: Prehistoric Systems in the American Southwest». Сержант тут же забрал ее и стал тщательно перелистывать страницы.

Тем временем Боб взял верхний листок, исписанный знакомым почерком. Это было письмо ему.

«Бобби, сукин сын, до тебя опять не дозвониться! Оставил сообщение, потому что ждать не могу. Через час отправляюсь в пещеру. Это безумно интересно и важно, но ты все равно ни черта не поймешь. Остатки пиктограмм индейцев, живших здесь пару тысяч лет назад, а то и больше. Ацтеки – всего лишь жалкие осколки той цивилизации. Оставляю план пещеры, геоточку входа. Если через три недели не вернусь, вытаскивай меня. Надеюсь, спелеологию не забыл? Ты писал, что у тебя новая девушка (Джейн?), очень хорошая и красивая. Привет ей.

Мэтт.»

На плохо распечатанной спутниковой карте стоял красный крестик, видимо, вход в ту самую пещеру.

– Покажите! – сержант взял из рук Боба листок и стал внимательно его рассматривать. Потом он достал из нагрудного кармана старенький смартфон, набрал номер. Язык, на котором он заговорил с невидимым собеседником, был Бобу решительно незнаком. Он вопросительно посмотрел на Джейн, но та отрицательно покачала головой. Закончив разговор, полицейский повернулся к ним.

– Скажите, ваш друг – сумасшедший?! Он пошел в пещеру Дьявола в одиночку!

– Он почти всегда ходит один, – объяснил Боб. – Редко кто соглашается даже за деньги: трудно вынести такие нагрузки. Я знаю, пару раз спускался вместе с ним.

– Какая у него машина?

– Тойота. Серебристый Land Cruiser.

– Все правильно, это он. Я разговаривал сейчас с сэчемом³ одного из местных племен. Около месяца назад ваш друг приходил к ним. Расспрашивал о пещерах, искал проводников и носильщиков. Никто, конечно, его и слушать не стал. Один навахо вроде бы согласился, после отказался. Его можно понять. Идти по своей воле в пещеру Дьявола! Это заклятое место, мистер Нолан. Очень опасное. И если ваш друг все же пошел туда…

Боб слушал, стараясь не улыбаться. Он был уверен, что все подобные рассказы о проклятых пещерах, долинах смерти и роковых вершинах служат местным исключительно для привлечения туристов. Шотландцы, живущие на берегах Лох-Несс, на такой легенде уже полторы тысячи лет делают вполне приличные деньги. Он быстро окинул взглядом комнату – нет ли тут сувениров с изображением Пещеры Дьявола. Не увидел.

– Не верите? – неожиданно спросил сержант.

– С чего вы взяли?

– Вижу. Все вы гринго из больших городов, скептики. – Он посмотрел на привлекательную блондинку со спортивной фигурой и ее самоуверенного спутника, в который раз удивляясь белым, готовым рисковать жизнью из-за каких-то прихотей. – Только имейте в виду – если вы полезете в Cueva del Diablo⁴ вслед за своим другом, то вас спасать никто не придет…

* * * * *

– Хочу мороженое.

Из-под маски голос Джейн звучал глухо.

– Ты же его никогда не ешь.

– Не ем. А сейчас – хочу. Большую трубочку с четырьмя разноцветными шариками мороженого, облитыми шоколадом.

– Вернемся в Сан-Хосе, пойдем в Baskin-Robbins и закажем кварту кленового с орехами. И бутылку Бурбона. С мороженым это классно.

– А мы вернемся? Эта пещера нас отпустит?

– Ну, конечно! – уверенно сказал Боб. – Вот только отыщем Мэтта.

В темноте Джейн не могла видеть выражения его лица, но чувствовала, что тот сам в свои слова не верит. Подбадривает ее и себя, как и положено лидеру. Эту черту Боба она успела изучить, хотя познакомились они не так уж давно…

Год назад ее каким-то ветром занесло на великосветскую вечеринку в Сан-Франциско. Боба, который выделялся среди потягивающих шампанское интеллектуалов орлиным профилем и атлетической фигурой, она заметила сразу. Но заинтересовалась, когда узнала, что он один из лучших программистов Силиконовой Долины. Он подошел, заговорил… Это был странный роман. Она моталась по всему континенту, читая лекции китайским студентам то в Бостоне, то в Новом Орлеане. А когда возвращалась в Сан-Хосе, выяснялось, что Боб опять с головой ушел в разработку очередной программы для Oracle. В такие времена он отключал все средства связи и выпадал из реальности.

В этот раз все складывалось удачно. Джейн только вернулась из Филадельфии, Боб закончил работу, и они планировали провести хотя бы неделю вместе. Вот тут и обнаружилось пропущенное сообщение от Мэтта. На следующий день они вылетели в Финикс. Сначала Боб порывался в одиночку, мол, отыщу Мэтта и через пару дней вернусь. Джейн даже слушать не стала – только вместе. Слова полицейского из Ахо о страшной Cueva del Diablo на нее, как и на Боба, впечатления не произвели. Посовещавшись, они решили идти туда вдвоем, благо опыта им не занимать. Правда, Джейн увлекалась исключительно альпинизмом и скалолазанием, но большого значения это не имело. Все снаряжение закупили в Финиксе. Там же поменяли спортивную машину на потрепанный внедорожник и отправились в сердце пустыни Сонора. На первых порах им везло. Боб опасался, что им придется долго искать вход в пещеру, но подъехав к скальному массиву, они издалека увидели сверкающую на солнце серебристую Тойоту. Мэтт был там. Внизу.

Пару дней они спускались по крутым, но не требующим страховки проходам. Флуоресцирующие метки на стенах указывали путь, по которому шел Мэтт. Джейн уже подумывала, что они совершенно напрасно тащат на себе полтораста фунтов веревок, крючьев и прочего снаряжения, когда произошла катастрофа.

Очередной проход, по которому они пробирались несколько часов, оказался настолько узким, что Боб то и дело задевал плечами о стены. Выбравшись в огромную пещеру, они вздохнули с облегчением. И вовремя. Джейн почувствовала, как сердце вдруг провалилось, а через мгновение обрушился грохот, жуткий, непредставимый. Мелькнула мысль, что это конец, да не ее, а всего мира… Придя в себя, она обнаружила, что мир не исчез. Неподалеку в темноте, невнятно ругаясь, ворочался Боб, и это окончательно убедило Джейн, что они все еще живы. В воздухе клубилась пыль, которую не могли пробить налобные фонарики. Потратив полчаса на осмотр пещеры, они увидели, что прохода, через который они шли, больше не существовало. Задержись они в нем хоть на минуту, то лежали бы сейчас, погребенные лавиной каменных обломков. Оказывается, чудеса бывают не только в голливудских фильмах.

– Повезло… – пробормотал Боб.

– Уверен?

– О чем ты?! А-а-а, понял. Мгновенная смерть лучше медленной от голода и жажды? Так?

Джейн кивнула. Ей приходилось бывать в экстремальных ситуациях, но никогда не ощущала она такой безнадежности, постепенно заполняющей ее душу.

– А вот уж нет! Выберемся. – Боб достал карту пещеры. – Мы вот здесь. Вот большая полость, которая обозначена, как «Центральная». От нее до места, где должен быть Мэтт, пара миль. А это два выхода на поверхность. До одного три мили, до второго – около пяти. Еды нам хватит. Воду наберем из ручья. Он недалеко, меньше мили.

Но когда они дошли до места, где на карте был обозначен ручей, увидели пустое каменное русло, еще немного влажное…

* * * * *

Истекали последние минуты отдыха. Еще немного и нужно будет подниматься, взваливать на плечи стофунтовый рюкзак и идти дальше. Его беспокоило состояние Джейн, которая на глазах падала духом. А ведь она не догадывалась о том, что знал он – они заблудились. Давно исчезли отметки на стенах. Оставалась надежда на карту. Призрачная, если честно. Землетрясение изменило пещеру. Одни проходы оказались засыпанными, другие появились, словно ниоткуда. Боб гордился умением чувствовать направление, здесь же оно отказало. Ничего не говоря своей спутнице, выбирал путь по наитию в похожих один на другой коридорах и залах. Ни сталактитов, ни сталагмитов, иссушенные черно-серые стены. Нет даже летучих мышей. Как тут выживают скорпионы?

– Она смотрит на нас, эта пещера, – сказала вдруг Джейн. – У нее тысячи глаз. Не добрых и не злых – равнодушных. Но ей не нравится, когда нарушают ее покой. Тот чиканос⁵ с нашивками сержанта был прав.

– Рефлексия, – уверенно ответил Боб. Он нащупал ее руку, погладил запястье. – Фантомные страхи. Мы не в фильме стиля хоррор, а в реальной жизни.

– В том-то и дело. Помоги мне.

Она включила налобный фонарик, поднялась и стала ждать, пока Боб не взвалит ей на спину шестидесятифунтовый рюкзак.

– Спасибо. Куда нам теперь?

– Крайний левый проход.

Они потеряли представление о времени. Аккумуляторы айфонов давно разрядились, а часов ни один из них не носил. В подземелье, по которому они шли то ли тринадцатый (так считал Боб), то ли четырнадцатый день (так уверяла Джейн), не было ни дня, ни ночи, ни рассветов, ни закатов. Темнота и звенящая тишина, нарушаемая только шорохом пробирающихся в камнях скорпионов. Когда усталость становилась запредельной, они останавливались, разбивали палатку, готовили ужин на легкой газовой плитке, выпивали по несколько глотков воды. Выспавшись, они поднимались, разминали затекшие мускулы и шли дальше. Джейн смазывала специальной мазью верхнюю губу, чтобы заглушить запах двух давно не мытых тел, ее и Боба.

Это случилось на пятнадцатый по счету Боба день. Он первым почувствовал, как изменилась поверхность, по которой они шли. Наклонился, смахнул тонкий слой песка и пыли, присвистнул. Не было шершавой скалы, усыпанной обломками камней. Свет фонарика отразился от идеально отполированного гранита, который сделал бы честь самому шикарному казино Лас-Вегаса. Скинул рюкзак, отбежал в сторону – то же самое. Джейн включила мощный фонарь, который они берегли, навела на ближайшую стену и отшатнулась. На нее смотрело человеческое лицо. С непостижимым искусством высеченное из камня, оно казалось живым. Странного разреза глаза смотрели пристально и сурово.

– Боб! – прошептала она, как будто боялась, что ее могут услышать. А может быть, так оно и было?

– Никогда ничего подобного не видел, – тихо проговорил неслышно подошедший Боб. – Их здесь много.

– О чем ты?

– Посмотри!

Боб взял фонарь, осветил стену, и она увидела. Вся поверхность, насколько ее позволял увидеть луч света, была покрыта изваяниями человеческих лиц. Впрочем, человеческих ли? Наш мозг устроен так, что, увидев нечто новое, старается подобрать знакомую аналогию. Два глаза, рот, нос, уши… Но чем больше Джейн всматривалась, тем больше крепла в ней уверенность.

– Это не люди.

– Настолько древние?

– Нет-нет, вообще не люди.

Она сама не могла бы объяснить, откуда у нее это убеждение.

– Пришельцы?

– Нет.

Они шли широким коридором, а с обеих сторон на них смотрели сотни каменных глаз, отчего по спине бежал нехороший холодок.

– Удивительно, – пробормотал Боб, касаясь пальцами изваяний, – можно подумать, что все это изготовлено в суперсовременных мастерских с применением 3-D технологий… Видел я древние изображения – Чичен-Ица, пещеры на Юкатане, но это совершенно иное. Какие там Хохокамы⁶. Не сюда ли так стремился Мэтт?

– Ты все еще надеешься его отыскать?

Боб не ответил.

* * * * *

Они нашли Мэтта через час. Тело ученого лежало возле стены, испещренной непонятными пиктограммами. Неподалеку стоял объемистый рюкзак, а рядом с головой Мэтта валялся камень, не оставлявший сомнений о причине смерти. Кровь, растёкшаяся небольшой лужей, успела потемнеть, но ясно выделялась на каменном полу.

– Неделя. Минимум, – сказал Боб после тщательного осмотра. – Бедный Мэтт…

– Несчастный случай? – с надеждой спросила Джейн, стараясь отогнать видение, как прямо из стены выходит темная фигура, ударяет камнем склонившегося над блокнотом Мэтта и возвращается обратно, застывая барельефом.

– Камень мог сорваться вон с того обрыва. – Боб показал фонариком вверх. – Ты же скалолаз, знаешь, что такое случается.

Джейн знала. Но страх не уходил. Расшнуровывая рюкзак Мэтта, она изо всех сил вслушивалась, пытаясь уловить звук шагов, шорох, дыхание. Нет. Одна лишь звенящая тишина.

– Боб! Смотри, живем!

Джейн держала в руках объемистую, в полгаллона, флягу. Вода означала жизнь.

– По одному глотку, не больше, – предупредил Боб.

– Не учи меня жить, – бормотала Джейн, отвинчивая плотно завернутую крышечку. Прильнула к горлышку аккуратно, чтобы не уронить ни капли. Рот обожгло, как огнем. От неожиданности она закашлялась, согнулась, выплевывая остатки жидкости.

– Что с тобой?!

– Это не вода! Виски!

Боб замысловато выругался.

Они тщательно разобрали весь огромный рюкзак Мэтта, удивляясь, как тот мог тащить на себе такой вес. Альпинистское снаряжение, одежда, газовые баллоны, разряженный айфон, солидный запас сухих продуктов. Ни капли воды.

Вместо погребения они усадили покойного у стены. Встали, освещая его лучами фонарей.

– Нужно что-то сказать, но я не умею, – голос у Джейн срывался. – Он верил?

– Да. Но не любил говорить об этом. Просто верил.

– Тогда пусть Суд, который ему предстоит, будет справедлив к нему, и он попадет в рай.

Слова эти странно прозвучали в мрачной пещере с высеченными на стенах суровыми нечеловеческими ликами.

Двое повернулись и ушли из тьмы во тьму.

* * * * *

– Погляди, что я нашел. Там у его тела.

В руках Боб держал небольшой, испачканный кровью блокнот.

Они сидели, прижавшись друг у другу. Чтобы облегчить рюкзаки, висевшие на плечах неподъемным грузом, они бросили плитку, газовые баллоны, палатку, спальники.

– Он писал в нем перед самой смертью. Похоже, это расшифровки надписей на той стене. Слушай.

И Боб стал читать записки Мэтта.

«Предлагаемый текст является переводом надписей на стене пещеры, которую местные индейцы называют Cueva del Diablo. Язык интрафлективный по типу, наиболее близкий к семитской группе, но весьма архаичный.

Мэтьюз Шнейдер.

…Берегитесь гнева Творца, о живущие, но куда больше опасайтесь справедливости Его. Ибо справедливость – суть Его, и отмерено каждому будет по деяниям его. И каждого смертного, будь он раб, простой крестьянин или великий вождь, в конце пути земного ждет суд. Суд высший и страшный. Страшный для тех, кто презрел слово Творца и законы людские. Горько пожалеют они, но будет поздно. Низвергнуты будут они в пещеры огненные. Там уже ждут их демоны, чтобы пытать и мучить до скончания времен.

О демонах.

Сами демоны в тех пещерах не живут. Их села разбросаны по всему миру, нареченному Преисподней. Тяжела ноша, возложенная на них Творцом, ибо немного их, а грешников становится все больше.

Об ангелах.

В Эдеме обитают они, где благоденствуют праведники. Благостно там, и каждый вошедший видит рай таким, каким его представлял при жизни. Ибо заслужил это. Прекрасны ангелы, как никто в этом мире, стремительны крыльями, которыми наделил их Творец…»

– Дальше несколько страниц залиты кровью, трудно разобрать. Что-то о Столице, Великих пирамидах. Наверное, имеется в виду Теночтитлан – столица ацтеков. Там было много пирамид. Потом о Творце, каком-то озере Горя.

– Озеро Горя?

– Да тут так написано. Ничего, вернемся в Сан-Хосе, отдадим в лабораторию, там все восстановят. Тогда и прочтем. Смотри, последние строчки читаются.

…но предначертано, что если грехи людские переполнят чашу, то поднимутся демоны. Сняты будут печати, откроются запертые двери, огонь сойдет с неба…».

– Какая странная легенда, – задумчиво проговорила Джейн. – Только стоила ли она, чтобы отдать за нее жизнь?

– Не стоила. Фэнтези с мрачным пророчеством в конце. У каждого народа есть что-то похожее.

– Ты уверен, что это фэнтези?

Боб – атеист и агностик – не нашелся, что ответить.

* * * * *

Кончилась вода. Два дня они питались сухими концентратами, которые не лезли в горло. Но самое страшное – коридор, по которому они двигались, стал явственно уводить их вниз, в неведомую бездну. Исчезли даже скорпионы. Шли молча. Нужно было беречь дыхание и остатки сил. Карту не доставали, чутьем выбирая путь в лабиринте широких и узких коридоров. Боб размышлял о загадочном исчезновении запаса воды Мэтта, а Джейн неотступно думала о древней легенде.

– Стой! – вдруг сказал Боб. – Чувствуешь?

Джейн прислушалась, покачала головой.

– Нет. Тишина.

– Не то. Ветерок. Вон из того прохода! Сворачиваем!

Теперь и Джейн ощутила слабое дуновение.

Не сговариваясь, они пошли быстрее, и через час оказались у пролома, который уходил вертикально вверх. Оттуда с огромной высоты сочился бледный свет, от которого они уже отвыкли. Свет, значит небо, вода, жизнь.

Рюкзаки полетели на землю, и уже через несколько минут Джейн стремительно поднималась вверх, яростными ударами забивая в скалу шлямбурные крючья. Нарушая все заповеди скалолазания, она рвалась вверх, понимая, что если будет двигаться спокойно и размеренно, ей просто не хватит сил. Подъема она не запомнила. Просто в какой-то момент осознала, что у нее над головой покрытое тучами небо. Хлынувший дождь она восприняла как чудо⁷, с наслаждением ощущая струйки воды, стекавшие по волосам. Хотелось запрокинуть голову и ловить ртом драгоценные капли, но Джейн стояла, как влитая, удерживая веревку, по которой поднимался Боб. Они отыскали выемку в скале, уже наполненную дождем. И никакое коллекционное шампанское не смогло бы сравниться со вкусом мутной тепловатой воды. Они пили ее зачерпывая горстями, с наслаждением Потом они любили друг друга, неистово, самозабвенно, как только могут любить люди, которым выпал жребий остаться в живых. Один из тысячи.

Придя в себя, Джейн долго смотрела на разверстый зев Cueva del Diablo, едва не ставшей их могилой. Совершенно отчетливо ей представилась пещера, в которой мучились грешники. Длинные жалобные стоны, невнятные причитания, бессвязный лепет. Звуки эти множились эхом, отражались от высокого каменного свода и возвращались обратно, усиливая страдания. Ничего больше не было в этом месте: лишь ужас, отчаяние и безнадежность.

Она помотала головой, отгоняя страшное видение.

– Пойдем, отсюда. Нам еще нужно отыскать машину.

Глава 1.

Преисподняя. Круг второй.

Наринаэль спросил: – «Что будет с тем

существом, которое совершало грех,

нарушало законы, установленные Творцом,

причиняло боль другим существам?»

И услышал в ответ: – «Воздаяние ожидает его…».

Беседы с Мудрым.

Души мучились. Длинные жалобные стоны, невнятные причитания, бессвязный лепет. Звуки эти множились эхом, отражались от высокого каменного свода, едва видимого во мраке, и возвращались обратно, усиливая страдания. Ничего больше не было в этом месте: лишь ужас, отчаяние и безнадежность.

– Теперь смотрите. – Уригриэль, демон-наставник, протянул вперед руку, худую, старую, с обломанными когтями. Изображение пещеры, в которой страдали грешники, застыло. – Сейчас я повторю все это еще раз, но уже медленнее. Особое внимание обратите на однородность ментального поля. Потом будем разбирать действия экзекутора по отдельным элементам.

Перед слушателями возник образ огромного мрачного склепа, освещенного красноватыми сполохами, и сонм грешных душ. Но теперь картина двигалась в несколько раз медленнее, а стоны звучали глуше.

– Главное, с чего нужно начинать, – это определить точку приложения психо-ментального поля. В данном случае эти точки располагаются здесь, здесь и здесь.

В руках наставника появилась длинная тонкая указка, которой он потыкал в середину изображения.

– Это место концентрации силы считается классическим. Кто может объяснить почему?

Среди демонов-академистов, расположившихся на широких каменных скамьях в нескольких шагах от наставника, пробежал шепоток. Они переглядывались, качали головами, но никто не рискнул ответить.

– Фабреель, что скажешь?

Молчание.

– Мургон!

Тишина. Слышно даже было, как кто-то глубоко вздохнул.

– И это класс, который называют лучшим на курсе. Никто не может ответить на элементарный вопрос… Даграэль! Даграэль! Да что, он спит там в углу? Разбудить!

Даграэль, демон-академист шестого разряда, поднялся со скамьи, потирая глаза. Всю ночь он сидел, изучая интересный манускрипт, который с трудом выпросил у хранителя библиотеки всего на пару дней. Вот и заснул прямо на занятиях.

– Вы меня о чем-то спросили, наставник?

В классе раздались смешки.

В Академии его не любили. Он был чужаком, приехавшим в столицу из дальних мест, с характером мрачноватым и неуживчивым. Новичок слишком много времени проводил за книгами вместо того, чтобы участвовать в общих развлечениях, на которые академисты весьма горазды.

Даграэль оглянулся, и смешки тут же смолкли: с его вспыльчивым нравом и тяжелыми кулаками кому-то уже довелось познакомиться.

– Даграэль, – покачал головой демон-наставник, – после занятий зайдешь ко мне. Ты меня огорчаешь. Такая невнимательность! А ведь именно тебя мэтр Гейзенель рассматривает, как возможного ассистента!

* * * * *

Даграэль появился на свет вдали от столицы в маленьком селении, название которого никто, кроме его обитателей, не помнил. Кругом высились горные вершины да отвесные скалы, где драконы и разные летающие ящеры устраивали свои гнездовья. На небольших ровных клочках-террасах местные жители выращивали себе пропитание. Земля в этих местах была бедной, каменистой, родила плохо. Спасением был серый пепел: тяжелый, жирный – самое что ни на есть лучшее удобрение. Пепел этот во время извержений выбрасывали окрестные вулканы. Собрать его, как остынет, растащить по полям – и быть урожаю. Поэтому извержений ждали и молили бога, чтобы они случались почаще.

Так уж повелось, что многих недавно родившихся демонов, отдавали в приют, где они проводили все свое детство. Не избежал этой участи и Даграэль. Приют был маленьким, убогим, как и все в этом селении. Не потому ли мысли многих демонов в сознательном возрасте были только о том, как бы поскорее отсюда уехать? Хотя попадались и такие, кому жизнь в заброшенной провинции определенно нравилась. К ним, в первую очередь, относился воспитатель приюта Шакриниль, старый хромой демон с одним обломанным рогом. Шерсть его когда-то черная, теперь стала серо-седой и вылезала клочьями. О своем возрасте он говорил всем одно и то же:

– Много лет живу, забыл сколько. Но помню времена, когда грешников еще поджаривали на угольях.

Для Даграэля он долгие годы был самым близким существом. С демонятами Шакриниль мог возиться с утра до ночи. Наставлял, учил уму-разуму, рассказывал всякие истории, которых знал великое множество. Позже Даграэль любил вспоминать вечера, когда воспитатель уводил их на берег кипящего потока лавы, усаживал на черных ноздреватых камнях и начинал свое повествование. Огромная светлая луна над зубчатой линией скалистого хребта, багровые отсветы текущего раскаленного камня, горьковатый запах серы. Да еще черный силуэт парящего высоко над горами дракона. И картины минувших эпох, о которых так ярко и образно рассказывал Шакриниль. Впрочем, далеко не все демонята слушали воспитателя. Большинство потихоньку дурачились, то бросая в бегущую лаву осколки камня, которые тут же плавились с громким шипением, то толкая и щипая друг друга. Даграэль смотрел на них с молчаливым презрением. Пусть их – ничему не выучатся, вовек не выберутся из этого всеми забытого полуголодного края. Шакриниль вскоре стал выделять молодого любознательного демона из всех остальных. Он часто приводил Даграэля в свою каморку, рассказывал об истории бытия и давал читать старые почерневшие от времени книги, страницы которых были изготовлены из кожи грешников, а буквы зачастую написаны кровью.

В остальном жизнь в приюте текла обыденно. Скучные уроки плохих учителей, работа на полях. Иногда кому-нибудь из демонят удавалось разыскать среди скал поросль бурой зубчатой травы. Ее тайком от воспитателей собирали и высушивали. Потом садились вокруг костра, подбрасывали в огонь мелкие щепотки и жадно ловили светлый пахучий дым. От него сразу становилось необъяснимо хорошо и весело.

В тот день в приюте творилось что-то небывалое. После завтрака всех воспитанников заперли в спальнях, сообщив, что на сегодня все занятия и работы отменяются. И чтоб сидели тихо. Близилось обеденное время, когда их вывели во двор. Там били крыльями с десяток крупных летающих ящеров. Рядом кто-то испуганно вскрикнул – добычей этих тварей стал в свое время не один демоненок. Даграэль тоже напрягся, но тут же успокоился, разглядев на спинах ящеров ловко прилаженные седла. А по двору уже шла большая группа демонов, богато одетых и важных. Приютские бегали, испуганно суетились. Только Шакриниль оставался спокойным. Он отвел Даграэля в сторону и, указав на высокого демона, который шагал впереди всех, сказал:

– Это твой отец.

Даграэля затрясло. Он не мог представить себе, что этот гигант, роскошное одеяние которого явно стоило в несколько раз дороже всего их селения, и есть его родной отец.

– Вот ты какой, – басом проговорил тот, когда они оказались наедине. И было непонятно – обрадован он или разочарован обликом своего сына. – Шакриниль тебя хвалит, а заслужить его похвалу совсем непросто. Мне-то это известно.

– Вы были с ним знакомы раньше?

– Конечно, был. Я ведь у него учился. И в этот приют я тебя определил не случайно. Теперь ты уже вырос, и я хочу знать, чем бы хотел заняться дальше? Не торопись, поразмысли и скажи мне.

Даграэль задумался. Не так давно он с несколькими демонятами из тех что постарше, сидел у костерка, пошевеливая тонкой палочкой разложенную на камнях веселящую траву. Пучок был маленький, чахлый, но из-за того, что траву эту никто давно не находил, казался бесценным. Кто-то позавидовал жителям столицы, мол, там веселящей травы – завались, мешками возят, и жратвы немерено, только как туда попасть… Даграэль сказал, что попади он в Арганаду, не траву бы нюхал, а учиться пошел. Просто так сказал.