Текст книги "Экзаменационные билеты по истории России. 11 класс"

Иной характер имела московская и примыкавшая к ней крупная провинциальная буржуазия: Рубушинская, Морозовы, Мамонтовы, Вогау и др. Эти династии обладали многомиллионными состояниями, которые не спешили вкладывать ни в новые промышленные районы, ни в новые отрасли, ни в железнодорожное строительство, отдавая предпочтение традиционным формам организации производства – мануфактурам, фабрикам. Акционирование предприятий в этой сфере происходило преимущественно в виде паевых товариществ с очень узким кругом владельцев крупных паев, в основном связанных семейными узами.

Российская буржуазная элита не имела прочного социального фундамента, поскольку в стране практически отсутствовали так называемые средние слои населения, т. е. мелкие буржуазные собственники. Из-за внутренней разобщенности и разнонаправленности своих экономических интересов, из-за того, что создателями крупного индустриального производства выступали, кроме буржуазии, государство и иностранный капитал, русская буржуазия не представляла собой единый экономический класс, монопольно выражающий индустриальную силу страны.

Интенсивная индустриализация страны привела к увеличению численности наемных рабочих. К началу XX в. в Российской империи было примерно 13 млн наемных рабочих; из них 2,8 млн потомственных пролетариев, остальные – пролетарии первого поколения. Среди первой группы был очень высок процент грамотных рабочих, которые давно утратили связь с деревней и являлись носителями городской культуры и образа жизни. Но большинство рабочих были из числа вчерашних крестьян, из беднейших деревенских слоев. Подавляющее их число было малограмотным и неграмотным.

Из-за того, что крупные промышленные предприятия России страдали слабой технической оснащенностью и экстенсивными способами эксплуатации машин и оборудования, на них была высокая концентрация рабочих. В начале века около половины из них работали на предприятиях с числом работающих свыше тысячи человек. Это способствовало сплочению рабочего класса, ускоряло формирование его классового самосознания. Превращению пролетариата в огромную революционную силу помогало и отсутствие продуманных государственных мер в сфере рабочего законодательства. Максимальная продолжительность рабочего дня для взрослых мужчин была установлена в 11,5 ч. Поэтому требование введения 8-чсового рабочего дня стало основным в экономической программе русского пролетариата. Постоянное недовольство российского рабочего вызывала и существовавшая на фабриках система штрафов. Взимание штрафов очень часто было похоже на сведение личных счетов мастера с рабочим. Но больше всего не давало покоя российским рабочим отсутствие у них элементарных гражданских прав. Они не имели права создавать организации даже для защиты своих экономических интересов, тем более что за участие в стачках и забастовках предусматривалось тюремное заключение от двух до восьми месяцев.

Кроме буржуазии, высшей социальной группой в России являлось поместное дворянство, в значительной степени определявшее не столько экономическое, сколько политическое лицо страны. Помещики обладали гигантской земельной собственностью, цена на которую в 1905 г. на территории Европейской России на 60 % превышала общую массу акционерных капиталов в стране. Только малая часть дворян-землевладельцев сумела приспособиться к новым экономическим веяниям и перевести свои хозяйства на капиталистический путь развития, преобразовав их в так называемые образцовые имения, с использованием сельскохозяйственных машин и наемного труда сельскохозяйственных рабочих. В 1905 г. таких имений насчитывалось всего 3 %.

Основная же масса помещиков так и не смогла приспособиться к новым условиям; их расходы по-прежнему превышали доходы, а земли закладывались и перезакладывались. Их же бывшим хозяевам приходилось идти на госслужбу.

В начале века усилился и процесс расслоения в среде русского крестьянства. Появились деревенские богачи (кулаки), которые использовали эксплуатацию наемного труда и занимались торгово-ростовщической деятельностью. В рассматриваемый период кулаки составляли два – три процента крестьянского населения; к ним примыкали примерно 15 % зажиточных крестьян. Основным определителем зажиточности было наличие свыше четырех голов лошадей, столько же коров. Другую группу деревенского населения составляли безлошадные хозяйства (25 %) и беднейшее – не имевшие коровы (10 %).

В политическом отношении крестьянство было еще более бесправным, чем другие слои населения: на него не распространялся суд присяжных, а до 1905 г. сохранялись телесные наказания и местные сословные суды. Вся деревенская жизнь контролировалась земским начальством.

В социальной структуре российского общества была довольно заметная прослойка чиновников (государственных служащих различного ранга) – более 500 тыс. человек. На содержание такого огромного аппарата уходило 14 % государственного бюджета (в Англии – 3 %, во Франции – 5 %, в Италии и Германии – по 7 %). Также заметную роль в русском обществе играло и довольно многочисленное православное духовенство. В первое десятилетие XX в. в стране насчитывалось 3 тыс. священников различного уровня и звания, более тысячи монастырей обслуживали почти 100 тыс. монахов и монахинь. Церкви принадлежало более двух миллионов десятин земли.

Особую роль в общественной жизни страны играла интеллигенция. К началу века в России было 870 тыс. человек, занятых в основном умственным трудом, – ученых, преподавателей, врачей, лиц свободных профессий (адвокатов, журналистов, писателей, артистов и др.).

Итак, в начале XX в. в России еще не закончился процесс складывания классов буржуазного общества и разрушения сословно-класовой структуры общества феодального (традиционного). А база для проведения социальных реформ – класс мелких и средних буржуазных собственников – отсутствовала вообще.

Билет № 2

1. Политическая раздробленность на Руси. Русь удельная (XII – XIII вв.)

2. Внешняя политика России в конце XIX – начале ХХ вв. Русско-японская война: причины, ход военных действий, итоги и последствия

1. Начало XII в. характеризуется на Руси и началом второго периода ее истории. Стали происходить коренные перемены в русской жизни по сравнению с главными событиями первого периода. Так, в первом периоде главная масса русского населения сосредоточивалась вокруг Днепра и его бассейна, вокруг Киева. Для второго периода характерно перемещение основной массы россиян уже в области Верхней Волги. В первом периоде устроителем всей политической и экономической жизни на Руси был большой торговый город, вокруг которого и кипела жизнь; для второго периода характерно преобладание власти наследственных вотчинников своих уделов, т. е., князей.

Таким образом, Русь днепровская сменяется Русью верхневолжской; волостной город уступает свое место князю, с которым прежде соперничал. Эта двоякая перемена, территориальная и политическая, создает в верхневолжской Руси совсем иной образ жизни, чем киевский. Двигателем народного хозяйства на верхней волге становится земледелие вместо вольной торговли.

Что же стало основной причиной столь резких изменений в жизни русского народа? Причины эти были, скорее, внешнего, чем внутреннего порядка: Русь была основана на окраине культурного христианского мира, а потому на молодое государство постоянно совершали набеги всевозможные азиатские кочевники. По образному выражению В. Ключевского, Русь находилась «на берегу Европы, за которым простиралось безбрежное море степей, служивших преддверием Азии».

После поражения, нанесенного Ярославом печенегам в 1036 г., русская степь на некоторое время очистилась. Но вслед за смертью Ярослава в 1061 г., начались непрерывные нападения на Русь ее новых соседей – половцев. Их нашествия оставляли на теле молодого государства страшные раны: нивы забрасывались, зарастая травою и лесом, сообщает летописец; где паслись мирные стада, там воцарялись дикие звери. А в 1096 г. хан Боняк «шелудивый» чуть не въехал в саму столицу Руси, ворвавшись в Печерский монастырь, полностью разграбив и спалив его. В результате жители городов русских, спасаясь от варваров, стали бежать со своих земель в основном в двух направлениях.

Первое – на запад, Западный Буг, в область Верхнего Днестра и Верхней Вислы, в глубь Галиции и Польши. Таким образом южно-русское население Приднепровья возвращалось в давно забытые места, покинутые предками еще в VII в. В результате Галицкое княжество, одно из самых бедных и «сиротских» по генеалогическому положению своих князей, уже во второй половине XII в. становится одним из самых сильных и влиятельных на юго-западе. С конца XII в., при князьях Романе Мстиславовиче, присоединившем Галицию к своей Волыни, и его сыне Даниле соединенное княжество заметно растет и богатеет. Они распоряжаются уже не только всем юго-западом Руси, но и самим Киевом, а летописец начинает величать Романа «самодержцем всей русской земли. Именно благодаря этой миграции и возникло впоследствии особое, малороссийское племя, прозванное потом украинцами («у края» России).

Другая волна миграции из Приднепровья направлялась в противоположный угол Русской земли, на северо-восток, за реку Угру, в междуречье Оки и Верхней Волги. Это движение шло тихо, постепенно и потому не скоро было замечено людьми, стоявшими на вершине русского общества. Но именно оно сыграло очень важную роль в дальнейшем развитии государства Российского.

Именно в это время в Суздальском крае начинается активное строительство новых городов при князьях Юрии Долгоруком и его сыне Андрее Боголюбском. Известия об основании городов сопровождаются в летописи известиями о построении церквей: оба князя были усердными храмостроителями. А город Владимир, построенный его отцом неподалеку от Суздаля, становится любимым местом обитания Андрея Боголюбского. Именно поэтому после смерти Юрия Долгорукого, княжившего в Киеве, Андрей не занял отцовского стола, а фактически основал новый центр российских земель во Владимире.

Так возникло новое сильное Владимиро-Суздальское княжество, и стать ему таким сильным и влиятельным не в последнюю очередь помогла миграция русского населения из того же Приднепровья.

Таким образом, можно совершенно определенно констатировать, что с половины XII столетия начался отлив населения из Центральной днепровской Руси к двум противоположным окраинам русской земли и этим отливом обозначилось начало нового, второго периода российской истории, подобно тому, как предыдущий период начался приливом славян в Приднепровье с Карпатских склонов. К каким же последствиям привело это переселение?

Одно из важнейших последствий – образование новой, наиболее мощной ветви в составе русской народности – великорусского племени. Это племя начало образовываться в краю, который лежал вне старой, коренной Руси и в начале XII в. был более инородным, чем русским краем. Кроме того, сама природа этого края значительно отличалась от Приднепровья, что также не могло не сказаться на формировании новой народности – великороссов.

Кто же в основном были туземцы Верхней Волги? В то время здесь проживали финские племена, с которыми и встретились русские пришельцы. Но эта встреча не сопровождалась ни племенной, ни социальной, ни религиозной враждой: она не привела ни к политическому, ни к этнографическому, ни к нравственному антогонизму, каким обычно сопровождаются любые завоевания (ср. с историей «открытия» Америки!). Однако эта встреча привела к триединому результату: религиозному, ставшему основой мифологического созерцания великороссов; племенному, составившему основой антропологического типа великороссов, и социальному, приведшему к преобладанию в среде верхневолжского населения сельского класса.

Но как же произошло обособление Владимиро-Суздальского княжества и к каким последствиям это привело?

Мы уже знаем, что после смерти отца своего Юрия Долгорукого Андрей Боголюбский не захотел перебираться в Киев, а решил сделать центром России свой любимый Владимир.

Это было совершенно необычно для Древней Руси: до сих пор звание старшего великого князя было неразделимо с обладанием старшим киевским столом. Князь, признанный старшим среди родичей, обыкновенно садился в Киеве – таков был порядок, считавшийся правильным. До сих пор каждая княжеская область была временным, очередным этапом в движении князей вверх по лестнице, ведущей в Киев, т. е., не являясь личным достоянием, была родовой собственностью.

Андрей же, став великим князем, не покинул своей Суздальской волости, которая вследствие этого утратила родовое значение, получив характер личного неотъемлемого достояния одного князя и, таким образом, выпала из числа областей, владевших по очереди старшинства. Так была проведена попытка коренным образом изменить политический строй на Руси.

Но после смерти Андрея в Суздальской земле разыгралась усобица, по происхождению своему очень похожая на княжеские усобицы в старой Киевской Руси. Случилось то, что младшие дяди не поделили власть и земли со старшими племянниками. И все общество Суздальской земли разделилось в поддержке тех или иных князей на два класса: на одной стороне стояла местная аристократия Суздаля и Ростова, старшая дружина и верхний слой неслужилого населения старших городов, на другой – их низшее население вместе с пригородами, к которым ростовчане и суздальцы относили и Владимир.

Таким образом, изучая историю Суздальской земли с половины XII в., мы на каждом шагу встречаем все новые и неожиданные факты. Эти факты развивались двумя параллельными рядами, создавали Суздальской области небывалое положение в Русской земле: одни из них изменяли ее положение к прочим русским областям, другие перестраивали ее внутренний уклад. Сначала князья, Андрей и Всеволод, стараются отделить звание великого князя от великокняжеского киевского стола, а Суздальскую землю превратить в свое постоянное владение, выведя ее из круга земель передаваемых по старшинству. При этом Андрей делает первую попытку заменить родственное полюбовное соглашение князей обязательным подчинением младших родичей как подручников старшему князю как своему государю – самовластцу.

После смерти Андрея в Суздальской земле падает политическое преобладание старших городов и руководящих классов местного общества, княжеской дружины и вечевого гражданства, а один из пригородов, стольный город великого князя Андрея, во время борьбы со старшими городами устанавливает у себя наследственное княжение. Во время правления Всеволода эта область приобретает решительное преобладание над всей русской землей, а ее князь делает первую попытку насильственным захватом, помимо всякой очереди, присоединить к своей вотчине целую чужую область. В то время в суздальских князьях и обществе вместе с сознанием своей силы обнаруживается пренебрежение к Киеву, отчуждение от Киевской Руси. Это значит, что порвались внутренние связи, которыми прежде соединялись старый земский центр Киев и северо-восточная окраина земли Русской. Все эти факты – прямое или косвенное следствие русской колонизации Суздальской земли. Наступает время удельных княжеств – аналога западноевропейской феодальной раздробленности с рядом специфических, чисто русских признаков.

Удельный порядок владения характеризовался следующими основными признаками. Во-первых, прекращается постоянная передвижка князей по «карьерной лестнице» княжеств: они становятся оседлыми владельцами, постоянно живут и умирают в своих удельных городах, которые не покидают даже тогда, когда по очереди старшинства занимают великокняжеский стол. Во-вторых, изменяется порядок наследования, способ передачи волостей преемниками. В старой Киевской Руси князь не мог передавать своей волости по личному распоряжению даже сыну своему, если она не следовала ему по очереди старшинства; северный князь в XIII – XIV вв. был полноправным владельцем своей волости и мог передавать ее по собственному усмотрению сыновьям, жене или дочери и даже отдаленному родственнику без всякой очереди.

Однако этот новый порядок сопровождался все большим удельным дроблением Северной Руси, постепенным измельчанием уделов. Старая Киевская Русь делилась на княжеские владения по числу наличных взрослых князей, иногда даже с участием малолетних; таким образом, в каждом поколении Русская земля перераспределялась только между князьями. Теперь же, в Северной Руси, все происходило по-другому: члены княжеской линии, слишком размножавшейся, не имели возможности занимать княжеские столы в других княжествах и должны были все более дробить свою наследственную княжескую вотчину. Благодаря этому в некоторых местах княжеские уделы распадались между наследниками на совсем уж микроскопические доли. В связи с этим неизбежно происходило и обеднение большей части измельчавших удельных князей Северной Руси.

Каковы же были последствия введения нового удельного порядка на Руси? Коротко их можно сформулировать так: под действием удельного порядка Северная Русь дробилась все мельче, теряя даже прежние слабые связи политического единства. Вследствие этого дробления князья все более беднели; беднея, замыкались в своих вотчинах, отчуждались друг от друга; отчуждаясь, превращались по своим понятиям и интересам в частных сельских хозяев, теряли значение блюстителей общего блага, а с этой потерей падало в них и земское сознание, – такие выводы делает историк В. Ключевский.

Все эти последствия имели важное политическое значение в истории Северной Руси: они подготовляли благоприятные условия для ее объединения. Когда из среды обедневших и измельчавших удельных князей поднялся один сильный владелец, он, во-первых, не встретил со стороны удельных соседей дружного отпора своим объединительным стремлениям, боролся с ними один на один, пользуясь их взаимным отчуждением, неумением действовать сообща. Во-вторых, этот князь-объединитель встретил и в местных удельных обществах полное равнодушие к своим измельчавшим и одичавшим властителям, с которыми они были связаны лишь слабыми нитями и убирая их одного за другим, не вызвал в их земляках дружного восстания в защиту ничтожных князей.

Вот этим и определяется значение удельного порядка в русской политической истории, констатирует В. Ключевский: он своими последствиями облегчил собственное разрушение. Старая Киевская Русь не установила прочного политического единства, но завязала прочные связи единства земского. В удельной Руси эти связи окрепли: перемешанные колонизацией местные особенности слились в плотное великорусское племя, но при этом окончательно разрушилось политическое единство. Однако этот порядок, разрушивший это единство, по своему характеру был гораздо менее способен защитить сам себя, чем предшествовавший ему порядок очередной, и его легче было разрушить, чтобы на этих развалинах восстановить единство государственное. Поэтому удельный порядок стал политической формой, посредством которой Русская земля перешла от единства национального к единству политическому. История этого перехода есть история одного из удельных княжеств – Московского…

2. Во внешней политике в первый период своего царствования Николай II ориентировался на три важнейших фактора.

Во-первых, он искренне надеялся продолжить внешнеполитический курс своего отца, Александра III, который был признан миротворцем.

Во-вторых, процесс модернизационного развития страны и решение связанных с ним сложнейших задач требовали благоприятных внешних условий – не только мирного и спокойного существования народа, но и интенсивного привлечения иностранного капитала. В-третьих, обособление социальной напряженности в самой России диктовало необходимость максимального сосредоточения военно-полицейского аппарата не на внешних, а на внутренних «фронтах».

Эти факторы и определили миролюбивый характер внешней российской политики в начале нового царствования. Новый император продолжил курс своего отца на дальнейшее сближение с Францией, называя его «орудием европейского замирения». В российско-германских отношениях Николай II поставил во главу угла подчеркнутое уважение, однако старался избегать слишком тесных контактов со своим двоюродным братом Вильгельмом II, сохраняя тем самым традиционно-русское недоверие к немцам.

Отношения с Австро-Венгрией были закреплены договором 1897 г., который обязывал обе страны-соперницы сохранять сложившееся положение на Балканах. Памятуя об этом, Николай даже отверг предложение Англии в начале 1898 г. о разделе Турции на английскую и русскую сферы влияния. В планы молодого русского императора совершенно не входили военные конфликты в Европе. Более того, он готовился предпринять исключительный для того времени шаг.

В августе 1898 г. Николай II обратился к правительству иностранных держав с призывом созвать международную конференцию для обсуждения проблем всеобщего разоружения. Обращение российского императора вызвало у большинства европейских правительств подозрение и недоумение. На призыв Николая II откликнулись только Италия и Австро-Венгрия.

Несмотря на это, в июне 1899 г. в столице Голландии Гааге была все-таки созвана международная конференция, в которой приняли участие представители 26 стран Европы, Америки и Азии.

Разумеется, представители европейских правительств понимали, что военную экспансию вряд ли удастся остановить, однако были приняты решения о смягчении по возможности их характера. На этой конференции правительства участники взяли на себя ответственность за неиспользование удушливых газов (которые тем не менее англичане, немцы и французы не преминули применить, начиная с 1915 г.), за неприменение снарядов, начиненных газом (что армии тех же государств сделали в 1916 г.); за неиспользование разрывных пуль (итальянцы их применили в Эфиопии в 1935 г.). По итогам конференции был создан Гаагский международный суд для независимого разбирательства возникающих международных конфликтов. И, хотя Николай II ожидал гораздо более значительных результатов от своей инициативы, он в отличие от других европейских правителей впервые поставил вопрос о всеобщем разоружении в международной практике.

Для Николая II миротворческие действия на европейской арене необходимы были ради осуществления своей главной задачи – укрепления доминирования России в Восточной Азии. Преследуя эту цель, новый русский император тем самым отказывался от главных приоритетов русской внешней политики, которыми являлись Балканы и Турция. Тем более что еще Александр III предупреждал своего сына от ведения европейских войн, поскольку сам в свое время планировал расширение русского влияния на Дальнем Востоке. Для выполнения этой – Транссибирской магистрали. Поэтому «большая азиатская программа» стала краеугольным камнем как внешней, так и внутренней политики Николая II, после того как мировые державы отказались принять его идею о всеобщем разоружении.

Основным препятствием для усиления российского влияния на Дальнем Востоке была Япония. Захватническая политика Японии, начатая ею летом 1894 г. против Китая и Кореи, ознаменовалась навязыванием Китаю тяжелых условий мира и превращением Кореи в японского саттелита. Россия стала инициатором создания единого антияпонского блока европейских государств. В 1895 г. российская держава выступила с ультиматумом против Японии, который поддержали Франция и Германия, заставив ее тем самым отказаться от некоторых притязаний. Одновременно с этим европейские державы и США по примеру все той же Японии поспешили приобрести в аренду важные пункты на территории Китая (Англия – Гонконг, Германия – Циндао, Россия – Порт-Артур). Это была своеобразная «благодарность» Китая за «защиту» от японских притязаний.

25 января 1903 г. император созвал особое совещание по делам Дальнего Востока, на которое собрались крупнейшие чиновники России. Большинство из собравшихся были уверены в необходимости начала ускоренной подготовки к войне с Японией. Однако Министр финансов С. Ю. Витте, совершивший в 1902 г. поездку на дальний Восток, был убежден, что Россия к войне не готова. В момент проведения в стране реформ он видел миссию России на Дальнем Востоке не в военной, а в экономической экспансии. Но российский император, твердо сделавший ставку на азиатскую политику как главное направление своего царствования, не прислушался к доводам С. Ю. Витте.

На войне с Японией настаивала небольшая, но очень шумная и влиятельная группировка, состоявшая из чиновников, членов царской фамилии и других близких к трону людей. Они убеждали оппонентов в том, что Япония является слабым противником, который не выдержит противостояния с Россией. Входивший в эту группировку Министр внутренних дел В. К. Плеве настаивал на том, что «маленькая победоносная война» сможет отвлечь внимание народа от усиливавшихся антиправительственных выступлений. Что до самого народа, то его вообще не интересовали проблемы российско-японских взаимоотношений, поскольку Япония казалась страной очень далекой, непонятной и нереальной.

В ночь на 26 января 1904 г. японская эскадра вопреки российским прогнозам напала на Порт-Артур, положив начало первой в ХХ в. войне. Героизм и самоотверженность русских солдат и матросов в этой войне были так же очевидны, как и предсказанная Витте неподготовленность России к войне: катастрофически не хватало оружия и боеприпасов, отсутствовала развитая система коммуникаций на Дальнем Востоке. Несмотря на героическое сопротивление русской армии, продолжавшееся пять месяцев, в декабре 1904 г. пала главная военная база русских на Дальнем Востоке – Порт-Артур. До этого русские войска потерпели поражение под Ляояном (август 1904 г.), на реке Шахэ (сентябрь 1904 г.), а в феврале 1905 г. – под Мукденом.

Неудачно действовали русские и на море. Сначала погиб крейсер «Варяг», пытавшийся прорваться из корейского порта Чемульпо в Порт-Артуре, а 31 марта 1904 г. при выводе русской эскадры на внешний рейд Порт-Артура затонул флагман «Петропавловск». Вместе с командой погибли Командующий Тихоокеанским флотом адмирал С. О. Макаров и знаменитый художник-баталист В. В. Верещагин. В мае 1905 г. в Цусимском проливе потерпела сокрушительное поражение русская эскадра адмирала З. П. Рождественского, послания с Балтики на помощь нашим морякам.

К концу лета 1905 г. провал России в «маленькой победоносной войне» стал очевиден, но так как и силы самой Японии были значительно подорваны, то в августе был заключен мирный договор в Портсмуте (США). Согласно этому договору Россия уступала Японии Южный Сахалин, аренду Ляодунского полуострова с Порт-Артуром и признавала японские притязания в Корее.

Русско-японская война подобно катализатору выявила абсолютную беспомощность власти в двух важнейших сферах – военной и внешнеполитической; ее результаты требовали серьезных перемен во внешней политике и военных программах России.

После заключения Портсмутского мирного договора интересы российской внешней политики снова переместились в Европу. С начала 1906 г. перемены, произошедшие в европейской дипломатии, в первую очередь коснулись русско-английских отношений. Еще в 1904 г. Англия заключила «сердечный союз» с Францией, союзницей России. Традиционная британская политика «блестящей изоляции» была прервана в связи с продолжающимся усилением Германии, которая взяла курс на создание мощного военно-морского флота. Для Англии не оставалось ничего другого, как начать поиски путей сближения с Россией. Две давние державы-соперницы вынуждены были встретиться за столом переговоров, в результате которых в августе 1907 г. в Петербурге было подписано соглашение о разграничении интересов Англии и России в Персии, Афганистане и Тибете. Этот акт окончательно расколол Европу на два противостоящих военно-политических блока:

Тройственное согласие, или Антанту (Россия, Франция, Англия), и Тройственный союз (Германия, Австро-Венгрия, Италия).