Текст книги "Загадки Русского Междуречья"

Однако ни один филолог из предлагавших свою этимологическую версию не учитывал возможности влияния на калужскую топонимику стародавних индоевропейских миграций. Между тем представляется, что именно они дали импульс топонимическому процессу (крепость XIV века наверняка построена на месте более древнего поселения). Какие арийские корни просматриваются в русском топониме? Обнаружить их совсем нетрудно. При первом упоминании (кстати, не в русской летописи, а в грамоте 1371 года литовского князя Ольгерда) город назван Колугой. Следовательно, в основе топонима лежит архаичная индоевропейская и доиндоевропейская лексема «кол – кал». Во многих языках слово «кол» означает «круг» и «солнечный круг» (или просто «солнце»); в санскрите лексема «кал» соответствует понятию «время».

Специалисты подчеркивают, что санскритское слово «кала» произошло от более архаичного (и, как мы знаем, доиндоевропейского) «коло»[27]27
  См.: Индуизм. Джайнизм. Сикхизм: Словарь. М., 1996. С. 221.


[Закрыть]. В санскрите и современных индийских языках имеется еще одно слово для выражения понятия «колесо» – чакра[28]28
  Между прочим, в русском языке по сей день сохранились слова с древнеарийским корнем «чакр», значение которых, однако, можно отыскать либо в Словаре Владимира Даля, либо в словарях областных народных говоров (что свидетельствует о постепенном выпадении их из словарного запаса): чекрыжить – «обрезать» и чакрыжник – «мелкий лес вперемежку с кустарником». Сохранились и русские фамилии, образованные от этих слов.


[Закрыть]. Соответственно знаменитое философское и религиозное понятие (и одновременно учение) «калачакра» означает «колесо времени». От того же корня образовано имя ужасающей богини смерти Кали и, естественно, обобщенное понятие смерти тоже. По преданию, учение Калачакры передано царю Шамбалы самим Буддой. Но мало кто сомневается, что главные элементы самой философии сформировались задолго до возникновения буддизма и берут свое начало на Севере. В соответствии с философской доктриной Калачакры все в мире – от Вселенной до человека – развивается циклично. Всё рано или поздно повторяется, и если когда-то на смену матриархату пришел патриархат, то нынче они, похоже, вновь сменяют друг друга. И действуют тут не какие-то абстрактные социологические схемы, а глубинные космические закономерности, – мужское и женское начала коренятся в самой структуре Природы и Социума, обусловливая циклические процессы и смену одних явлений другими.

Вот, оказывается, какой скрытый смысл таится в наименовании древнего города. Но и поклонение Коло-Солнцу могло найти отображение в арийском поселении под названием «Калуга». В частности, это касается верований древних кельтов, из мифологии которых известно полярное божество света Луг[29]29
  У Луга было еще одно имя: по-ирландски его звали Ллеу, – данный теоним вполне созвучен с древнеславянским Лелем.


[Закрыть] (русское слово «луг», судя по всему, общего с ним происхождения). Так вот, Коло + Луг = Колуга (именно так первоначально и именовался будущий город). В Калужском крае, кстати, множество и других топонимов, образованных на основе корневой основы «кол»: река Колдобина, деревни и села Кольское, Колодясы, Колышево, Колесниково, Колыхманово, Колесниково, Колюпаново, Колодези. Как уже говорилось, кельты (по-древнегречески киммерийцы, по-древнерусски кимры или колты) проделали длительный миграционный путь от пределов погибшей Гипербореи, прежде чем оказаться в местах нынешего расселения, на северо-западе Европы, оставляя повсюду топонимические следы своего пребывания.

Пойдем дальше. Тула, город русских мастеров (о нем уже говорилось выше): его название напрямую сопрягается с самоназванием древней Гипербореи – Туле (так она обозначена в «Географии» Страбона). Конечно, российская Тула вряд ли имеет прямое отношение (по принадлежности) к древнему материку Туле. Однако налицо самоочевидное свидетельство: прапредки русского (как и саамского) народа вполне могли знать о существовании легендарной страны, название которой означало нечто скрытое и заветное, – оно-то и дало наименование тому месту, где впоследствии возник город Тула (дословно «потаенное место»). Именно такой смысл имеет, согласно Словарю Владимира Даля, понятие «тула»: «скрытое, недоступное место» – «затулье», «притулье» («тулить» – «укрывать», «скрывать», «прятать» и т. п.)[30]30
  В санскрите лексема «tulв» имеет иной смысл: «весы», «чаша весов», «вес», «равновесие», «равенство», «сходство».


[Закрыть]. Русская Тула действительно сакрально-потаенный центр на русской карте, что связано с его географическим расположением, геологическими и геофизическими особенностями, ферроэнергетикой железорудных месторождений (об этом уже говорилось выше).

Есть и другие русские слова с архаичным корнем «тул»: «туловище» – тело без учета головы, рук и ног; «тулу» – колчан в виде трубки, где хранятся стрелы (отсюда – «втулка»). Производные от той же корневой основы в русском языке слова «тыл» – затылок и вообще задняя часть чего-либо, «тло» – основание, дно (в современном языке сохранилось устойчивое словосочетание «дотла»); «тлеть» – гнить или чуть заметно гореть и т. д. Тем самым имя города Тулы имеет богатейшее смысловое содержание. Интересно, что из истории известна еще одна Тула – столица древней центральноамериканской империи тольтеков (само название народа – того же корня). А в Западной Сибири есть небольшая река с тем же названием: Тула – приток Оби. Топонимы и гидронимы с корнем «тул» вообще имеют чрезвычайное распространение: города Туль, Тулон и Тулуза во Франции, Тулча – в Румынии, Тульчин – на Украине, Тулымский камень (хребет) – на Северном Урале, река в Мурманской области – Тулома, озеро в Карелии – Тулос. И так далее – вплоть до родового наименования башкирского рода тулвинцев (или тулбуйцев) или самоназвания одного из дравидских народов в Индии – тулу.

В округе сакрального центра края также немало топонимов и гидронимов индоарийского и атлантийско-гиперборейского происхождения. Под Тулой протекает речушка Волоть, напоминающая о древнерусских исполинах («волот» = «великан»). Деревня Карники в Веневском районе наводит на мысль о загадочной языческой богине Карне из «Слова о полку Игореве» или о Карне, предводителе войска Кауравов, в великой индоарийской поэме «Махабхарата». Архаичный корень «кар» сплошь и рядом встречается также и в неиндоевропейских языках: достаточно вспомнить Карское море, названное так по гиперборейской реке Каре; в тюркских языках, как уже говорилось, слово «кара» означает «черный» и входит с этим смыслом в качестве составного элемента во многие евразийские топонимы – Кара-Бугаз (Каспийский залив), Караганда, Карадаг. Каракалпакия, Каракорум (столица Чингисхана), Каракуль, Каракумы (пустыня), Карасу (превеликое множество речек с таким названием) и др..[31]31
  Примечательно также исконное имя города Пржевальска в Киргизии, на берегу озера Иссык-Куль, который первоначально назывался Каракол: в данном топониме соединены сразу две архаичные лексемы – «кар» и «кол».


[Закрыть]

Упомянутый только что Веневский район и его центр город Венев, что на реке Веневке, свидетельствуют о присутствии здесь славянского племени, известного из истории под названием венеды. Корень «вен» сохранился во многих словах русского языка: вйно (выкуп за невесту, приданое), вена (кровеносный сосуд), венец, венок, веник и др. Данная корневая основа содержится и в персидском названии вступительной (наиболее архаичной) части священной книги древних иранцев Авесты – Вендидате. В местах былого расселения венедов остались названия городов и рек, образованные от родового имени исчезнувшего народа. Среди них – достославные Вена и Венеция, а также города в Латвии в местах, где раньше жили древние славяне, – Вентспилс на реке Вента и Венден (первоначальное название Цесиса). Среди древних богов, коим поклонялись венеды, – знаменитая богиня любви Венера (по-латински Venus): ее культ восходит к самым глубинным корням индоевропейской и доиндоевропейской этнокультурной общности, но соответствующее имя воспринято лишь той частью отпочковавшихся народов, которые, мигрируя с севера и минуя Альпы, оказались в конечном счете на Апеннинском полуострове на территории Древнего Рима и современной Италии.

Переходим к Рязани. Наиболее распространенное этимологическое объяснение имени города Рязань: оно происходит от названия водного растения ряски или мокрого места вообще, которое по-русски именуется ряса. В Окском регионе зафиксировно несколько гидронимов, образованных от этих слов, – Ряса, Рясенка, Рясловка, Рясна, Ряснин, Рясы, Рязма и др., а также город Ряжск, который в прошлом, согласно летописным и писцовым данным, именовался Рясск (или Рязск). Вряд ли стоит сомневаться, что все это фонетические варианты одной и той же наидревнейшей индоевропейской протолексемы.

Сказанное косвенно подтверждается и широким распространением топонимов типа Рязань, Рязанка и т. д. по всей территории Европейской России. В сравнительно недавно освоенных областях такая повальная приверженность к «рязаням» (как говаривал Сергей Есенин) еще как-то (да и то с трудом) можно объяснить ностальгией переселенцев по своей былой (рязанской) отчине. Однако на поверку оказывается, что таких «рязаней» гораздо больше в близлежащих областях, чем в самой Рязани. Например, только на Смоленщине таких топонимов не менее восьми: Рязань, Рязаново (пять раз), Рясино (дважды); на Вологодчине, где тоже есть своя Рязань, не менее пяти и т. д.

Или взять хотя бы реку, на крайнем северо-западе области, с любопытным названием Пра. Этимологи отказываются дать хоть какое-нибудь вразумительное объяснение данному гидрониму. А жаль – в нем явно слышатся отголоски арийского прошлого, ибо в древнеиндийском языке эта лексема-приставка имеет то же значение, что и в современном русском языке. Древними арийскими временами веет и от таких гидронимов, как реки Солотча, Вожа, Проня, Верда, Истья, Раноба, Хупта, Колпь, Пара, Тырница, Унжа, Шача, Цна и др.

Рассмотрим другие города и области Русского Междуречья. Этимологию древнерусского города Твери успели так запутать, что в современных словарях и справочниках уже и не найти его исконного названия. А оно ведь проще не придумаешь: в современном слове «Тверь» в сравнении с давней вокализацией исчезла всего-навсего одна буква. А раньше звучало – Твердь! В «Истории Российской» Василия Никитича Татищева (1686—1750) читаем касательно деяний великого князя Всеволода Юрьевича, по прозванию Большое Гнездо, в 1182 году: «На Волге же при устии реки, оставя войско, велел построить Твердь и велел крепко наблюдать, чтоб от новгородцев и Торжка люди от воровства на Волгу не проезжали».[32]32
  Татищев В.Н. Собр. соч. в 8 т. Т. 3. М., 1995. С. 127.


[Закрыть]

Русское происхождение названия города, конечно же, никак не подходит нашим ученым. И хотя город возведен по велению русского князя на исконно русских землях русскими людьми, что зафиксировано в русских летописях (которые известны Татищеву, но до сего дня, к сожалению, не сохранились), современные этимологи и топонимисты предпочитают обвинить Татищева в фальсификации, а в качестве суррогатной замены предложить, разумеется, финские корни. Спрусите: а почему собственно? Да стоит ли удивляться: современные ученые (и не только филологи) – большие мастаки выдавать белое за черное, а черное – за белое. Что касается Твери, то здесь «логика» такова: в одной из новгородских грамот XIV века обнаружили написание Твери (Тверди) как Тьхверь (кстати, в летописях встречается еще один вариант – Тферь), что навело на мысль: а не родствен ли данный топоним названию реки и озеру Тихверы и более известному широкой публике городу Тихвину, что на реке Тихвинке (Тихфине)? Если родствен, все проще простого: последние гидронимы и топонимы, судя по всему, действительно финского происхождения, ибо в финском языке есть слово tihkua, что означает «сочиться». А значит (?!), и название города Тверь финского происхождения[33]33
  См.: Поспелов Е.М. Географические названия мира: Топоним. словарь. М., 2001. С. 412, 417.


[Закрыть]. Может, финны его построили? Да и Тверское княжество вовсе не русское, а финское? (Хороша «логика», ничего не скажешь: если пойти этим путем, в финской лексике можно обнаружить вообще что угодно – от древнеегипетского и эскимосского языков до топонимики древнеамериканских государств майя, ацтеков и инков.)

Тверской край как исходная верхневолжская территория испокон веков служил плацдармом и перевалочным пунктом для продвижения разных народов. Следы таких миграций по сей день закреплены на карте Тверской области. Город Кимры несет отпечаток пребывания здесь древнего народа киммерийцев (кельтского происхождения), известного еще Гомеру. Город Кашин, расположенный в сердцеобразной излучине реки Кашинки, также свидетельствует о далеком арийском прошлом.

Воистину сакральное и биогенное название – заповедного озера Селигер, издревле привлекавшего массы людей. Здесь, на острове Столбовом, расположен один из самых почитаемых православных монастырей Нилова пустынь: здесь еще до революции официально отмечено самое высокое число выздоровлений среди больных паломников, стекавшихся в тверскую глушь со всего мира. Корни гидронима «Селигер» уходят в недосягаемые глубины праславянской истории и индоевропейской этнолингвистической общности. В сохранившихся документах озеро именуется и Серегень, и Селегерь. Однако мало кто сомневается, что первоначальная огласовка гидронима – Селижар, что созвучно с именем вытекающей из заповедного озера реки, а еще Селижаровки (притока Волги).

Понятно, что современные этимологи всеми правдами и неправдами пытаются втиснуть наименование озера в прокрустово ложе финно-угорской концепции, наивно полагая, что в древности берега Селигера заселяли какие-то мифические и никому не известные финноязычные племена, кои якобы и придумали название озеру[34]34
  Поспелов Е.М. С. 378.


[Закрыть]. Нашим этимологам лень лишний раз заглянуть в санскритский словарь (если они вообще туда заглядывают), где слово «sel» означает «идти», «двигаться». Но дело даже и не в этом, ибо исходное имя Селигера – Селижар – состоит из двух русских корней: «сел» + «жар». Второй даже в пояснениях не нуждается. Что касается первого, он входит в состав множества слов, среди них – «село» и «селезень».

Остановимся хотя бы на последнем. Селезень (по-древнерусски и по-народному селех) – сакральная птица древних славян и других народов мира. Согласно одной из распространенных мифологических версий, он был первотворцом Вселенной. Вполне возможно, что в сочетании с другим корнем – «жар» – он означал мужскую ипостась того мифологического суцества, которое вошло в русские волшебные сказки под названием Жар-птицы. Так что ничего невероятного нет и в том, что название озера Селигер в своем первоначальном смысле означало Жар-селезень (Селех-жар). Но и это еще не все. Этимологи, в общем-то, недалеки от истины, когда проводят параллели между корнем «сел» и словом «сол», означающим во многих индоевропейских языках (включая русский) солнце!

Заповедный Костромской карай ничем особо не выделяется на общем фоне окружающих его центральных областей России – такой же до мозга костей русский и так же связан историческими корнями с арийским прошлым. Сам город Кострома, воздвигнутый на берегу одноименной реки, носит имя одного из языческих божеств с тем же чисто русским именем – Кострома, что расшифровывается как «Костровая мать» (попытки отдельных этимологов отыскать в данном топониме столь любезный им «финский элемент» более чем несостоятельны).

Кострома считалась воплощением весеннего плодородия и изображалась в виде молодой женщины, облаченной в белые одежды, с дубовой или иной древесной веткой в руках. Повсеместно отмечался праздник проводов Костромы, который связывался с проводами весны и наступлением лета. Непременным атрибутом празднества, сопровождаемого хороводами и песенными процессиями, выступало соломенное чучело женщины, которое сжигали или топили с обязательным наигранным оплакиванием и облегчительным смехом. Кое-где данный обряд сохранился и поныне, – во всяком случае, этнографам неоднократно удавалось наблюдать и даже снимать на кинопленку его архаичные (а не современные театрализованные) версии.

Удивительно, что языческий топоним на протяжении многих веков никого не сподвиг на переименование. Вообще глухие и непроходимые костромские леса испокон веков служили оплотом язычников и убежищем для староверов. Это подтверждает и опубликованное в печати письмо А.В. Барченко к Г.Ц. Цыбикову от 24 марта 1927 года, где сообщается поразительный факт: однажды к Барченко в Москву явился посланец от хранителей древнего Универсального знания, находившихся в тайном убежище именно в труднодоступных местах костромских лесов. Значит, еще в 20-е годы ХХ века в самом сердце России, близ Костромы, сохранялась традиция, берущая свое начало в древней Гиперборее.

Относительно города Иванова естествен вопрос: «А в честь какого Ивана назван главный город области?» Ответ на него может оказаться неожиданным именно в арийском ключе: само название города Иваново, хотя и русское-прерусское, в действительности сравнительно недавнего происхождения. До 1871 года город носил распространенное церковноправославное название – Вознесенск. Затем объединен с близлежащим селом, которое, собственно, и именовалось Иваново. В результате город более чем на полстолетия стал известен как Иваново-Вознесенск, пока в 1932 году вторую часть топонима не упразднили и город превратился просто в Иваново.

Деревень и сел, чьи названия сопряжены с популярным именем Иван, на Руси превеликое множество. Можно предположить, что все они возникли в обозримом (то есть недалеком) прошлом. Да и само имя Иван появилось в русском обиходе вроде бы после принятия христианства, ибо представляет собой русифицированную версию библейского имени Иоанн (от древнееврейского Iohanan, что означает «Яхве-бог смилостивился»). Однако объяснять его происхождение подобным образом – типичное заблуждение. Многие современные русские имена, по видимости христианского (греко-латино-еврейского) происхождения, в действительности имеют более глубокие корни, уходящие в незапамятную арийскую древность. Нелепо утверждать, что до введения христианства, которое произошло чуть более тысячи лет назад, на Руси не существовало никаких самобытных имен. Существовали, и не только «элитарные» Святослав, Владимир, Всеволод и т. п., но и простонародные, такие, как Ваня, Вася, Коля, Юра, Оля, Варя и др. Позже христианская церковь использовала исконно русские имена в собственных интересах, точно так же как приспособилась к многим языческим праздникам: даже Рождество совмещено с древнейшим праздником зимнего солнцестояния и языческими традициями ряжения, карнавальных шествий и колядования в честь зимнего солнца Колы (откуда и архаичное имя Коля).

В Польше до сих пор широко распространено одно из популярных женских имен – Ванда. Древнескандинавский эпос знает целый класс богов – ванов, соперников асов. Наиболее известной представительницей ванов является богиня любви и красоты Фрейя (коррелят античной Афродиты-Венеры), наперсница верховного скандинавского бога Одина. Уместно предположить, что на определенной стадии распада одной из ветвей былой арийской общности ваны представляли собой идеологическую или религиозную доминанту (об этом косвенно свидетельствуют и недолго просуществовавшее Ванское царство, и легендарная земля Вантит, которая, согласно средневековым арабским источникам, располагалась где-то между Окой и верховьями Дона, и связующее слово «ван» в голландских фамилиях). Не лишено также вероятности, что и имя Вандал (так, согласно Татищеву, звали одного из новгородских князей, правивших городом и округой задолго до появления Рюрика с братьями) изначально означало «ван» + «дал», то есть «бог дал» (по аналогии с более поздним Богданом и образованным по той же схеме Валдаем и Дажьбогом).

Северо-восточный край, решающую роль в объединении которой сыграл город Владимир, почти на триста лет отвоевавший первенство у Киева, не только историческая территория Древней Руси, но и свидетель гораздо более древних времен, связанных с арийской историей. Неудивительно, что именно здесь находится река Индрус – эталон индоевропейской гидронимики. Поддаются искомой идентификации и другие топонимы: например, река Има заставляет вспомнить авестийского первопредка Йиму, создателя мировой цивилизации: он спас человечество от потопа, обрушившегося на Землю после жесточайшей зимы (явная арийская корневая основа лежит в основе таких современных русских слов, как «имя», «иметь»). Точно так же река и озеро с одинаковым названием Виша наводят на мысль о ведийском божестве Вишну. Во множестве встречаются во владимирской топонимике и славянские отголоски языческого прошлого. Это и тотемные названия рек Гусь, Ястреб, и река Вольга, заставляющая вспомнить знаменитого былинного героя, и многочисленные упоминания солнцебога Коло – реки Колокша, Колпь, Колочка, – а также созвучные имена ряда деревень и поселков. Освоение данного края, начатое еще Владимиром Мономахом (1053—1125), основавшего, собственно, в 1108 году и сам город Владимир, шло практически заново, спустя тысячелетия после арийских миграций. Естественно, что материальных следов той эпохи тут практически не осталось, поэтому топонимика – единственно надежный свидетель древних событий.

Смоленск впервые упомянут в летописи под 863 годом. Но еще задолго до этого, гласит предание, Смоленск посетил апостол Андрей Первозванный, который проследовал через Великую Скуфь к Ладоге, Ильмень-озеру и острову Валааму, дабы заложить на Русской земле первый камень в фундамент будущей православной веры. Великого Новгорода в те времена, относящиеся к началу новой эры, не было и в помине. Зато процветали три других великих славянских города: Киев, мать всех русских городов; Словенск на Волхове, праотец Новгорода, и Смоленск, в верхнем течении Днепра. Самый древний из них – Словенск, основанный, как уже говорилось, еще в середине III тысячелетия до новой эры. Но, быть может, именно здесь и проследовали вверх по течению Днепра к Ильмень-озеру праотцы русского народа князья Словен и Рус, будущие правители Северной Руси, когда жестокая нужда и возникшие распри заставили их двинуться с юга на север. Ведь шли они по традиционным миграционным арийским тропам, где впоследствии проляжет путь «из варяг в греки».

И спустя много веков именно сюда, к Смоленску, прибыл из Новгорода и воевода (будущий князь) Олег, опекун малолетнего Игоря, Рюрикова сына и династического наследника. Смоленск оказался самым первым городом, где они приняли власть («прия град, и посади мужь свои»). По существу, здесь и началось зарождение будущей великой державы – Киевской Руси, ибо именно отсюда началось победоносное шествие русской дружины вниз по Днепру, к Киеву (как про то повествуют «Повесть временных лет» и младший извод Новгородской Первой летописи). Здесь же пролилась и первая кровь, которая впоследствии потекла рекой на пути Рюриковичей к трону: Олег собственноручно убил Аскольда и Дира, законных правителей Киева.

В двадцати километрах от Смоленска находится знаменитый комплекс Гнёздовских курганов. Именно тут, в этих смоленских раздольях, на берегу Днепра, находится один из сакральных мировых центров – перекресток древних эпох и культур. На сегодня гнёздовских курганов осталось около двух тысяч; раньше насчитывалось в два раза больше. За каких-то сто лет множество бесценных свидетелей старины исчезло навсегда. На месте одного из курганных комплексов вообще построен поселок.

Долгое время считалось, что курганный комплекс возник здесь незадолго до введения христианства на Руси. Полагали также, что многие (если не большинство) курганов варяжского (точнее, скандинавского) происхождения: на знаменитом пути «из варяг в греки» хоронили здесь якобы тех, кто не дошел до Царьграда или не вернулся назад домой. Одних сжигали в ладье и над останками возводили курган. Других сразу же погребали в земле, а потом уж делали курганную насыпь. Гипотеза достаточно экстравагантная: получалось, что умерших и погибших на тысячекилометровом пути специально свозили отовсюду для погребения к гнёздовскому некрополю. Нынче от такого нелепого предположения, слава Богу, отказались. Новейшие археологические данные свидетельствуют о другом: первые курганы появились на берегу Днепра еще в III веке нашей эры. Но и это не предел, ибо удобное географическое и, как бы сегодня сказали, геополитическое положение Смоленской земли делало ее во все эпохи объектом пристального внимания друзей и недругов.

Где-то в начале новой эры, во времена Андрея Первозванного, в районе Гнёздова воздвигли крепость; вокруг нее быстро отстроили город, а уже вокруг города раскинулся посад – с мастерскими ремесленников, кузнями, торговыми складами. Однако меньше чем через сто лет все сожжено дотла. Удивляться не приходится: IV век – эпоха первой германской оккупации славянских земель и создания лоскутной империи готского короля Германариха, чья ставка как раз и находилась на берегах Днепра. Затем неведомо откуда накатилась гуннская орда. Она помогла восставшим славянам разгромить жестоких германских захватчиков и навсегда изгнать их с исконно русских земель.

Но и задолго до отмеченных событий, даже в незапамятные времена, Днепр оставался средоточием мировой истории и предыстории. Где-то здесь находилась легендарная Гилея, – там величайший герой Эллады Геракл, возвращаясь из северных краев, повстречал на берегу Борисфена (так прозывалась русская река на языке Гомера) прекрасную деву из змеиного тотема. Очарованный ее красотой, сын Зевса и Алкмены остался зимовать в глубокой днепровской пещере. По весне Геракл двинулся домой, к теплым морям, а его днепровская возлюбленная родила спустя девять месяцев сына, названного Скифом. От него-то и пошел весь скифский род, а скифы повели счет своей достославной истории. Но и пути древних гиперборейцев также пролегали по нынешней Смоленской земле – вплоть до последних, зафиксированных в античных источниках контактов между Гипербореей и Средиземноморьем. Это же касается и древнейших арийских миграций с Севера на Юг.

Происхождение названия Брянска – один из немногих случаев, когда этимологи не ищут каких-то иноземных корней. Спор идет только относительно того, как назывался этот старинный русский город, упомянутый в Ипатьевской летописи под 1146 годом, при своем основании – Добрянск или Дебрянск. Впрочем, известно еще одно архаичное название – Брынь, отчего дремучие леса (дебри – потому-то и Дебрянск) в округе долгое время именовались Брынскими (есть даже роман очень популярного в прошлом писателя Михаила Загоскина под названием «Брынский лес»). О том же говорит и имя речки Брынь, берущей начало в Калужской области.

Брянские краеведы давно уже разложили по полочкам топонимику и гидронимику своего края. Здесь сохранилось множество древних языческих названий: реки Нерусса, Ипуть, Усошка, Беседь, Навля; населенные пункты Радогощ (с мощной энергетикой недр), Вилия, Асовка, Селец (Сели), Вщиж (где некогда руководил археологическими раскопками академик Б.А. Рыбаков), Макча, Укча, Брянов Рог, Хохлов Вир, Красная Гора, Кургановка, Девятидубье под Карачевом с Соловейкиным перевозом (местные краеведы считают, что именно здесь, посреди дремучего брянского леса, обитал былинный Соловей-Разбойник). В свою очередь название деревни Рамасухи может свидетельствовать о еще более древней, арийской эпохе.

Старинный русский город Орел, ныне областной центр, назван так по имени легендарной птицы, издревле считающейся царем всех пернатых, – наименование явно тотемного происхождения. Помимо всего прочего, сие явно свидетельствует, что прапредки славян и русских жили в этих краях испокон веков и город (или древнее поселение на его месте) возник здесь задолго до того, как был впервые отмечен в летописях. За малым исключением, это вообще странная и ничем не обоснованная традиция – считать датой основания города его первое упоминание в летописи. Так, в летописных хрониках четко обозначена дата основания (1566 год) крепости Орел, названной так по одноименной реке (ныне она прозывается Орлик), впадающей в Оку.

Однако из данного факта нельзя делать безапелляционных выводов. Уже одно то, что город возник на реке, давно носящей русское имя, говорит сам за себя. В славянских языках «царя птиц» зовут одинаково. Но подавляющее большинство этимологов и топонимистов смысловую увязку Орла с представителем хищных птиц отвергают. Для них, похоже, важнее не прояснить, а запутать вопрос. Так, в недавнем прошлом достаточной популярностью пользовалось объяснение, выводящее топоним Орел из малоупотребительного слова «орель», что означает «угол». Якобы название Орел в смысле «угол» возникло потому, что крепость первоначально отстроили там, где при впадении Орлика (Орла) в Оку образуется угол (как будто слияние двух рек может образовать какую-то другую геометрическую фигуру!).

Однако в настоящее время, понятно, превалирует точка зрения наших «прибалтийских мюнхгаузенов» от этимологии и топонимики. Как всегда, они открывают либо литовский, либо латышский, либо еще какой-нибудь балтийский словарь и выискивают в нем подходящее слово. В данном конкретном случае они начинают с прусского озера Arle (Orlen) (прусский язык, как известно, превратился в «мертвый» в ходе германской экспансии в Прибалтику и поголовного истребления балтийского племени пруссов, гидронимы же сохранились), а затем с победоносным видом переходят к литовскому «arelis» («орел»). Тем самым все возвращается на круги своя, ибо сходный корень можно отыскать во многих индоевропейских языках, кроме санскрита.

В русской традиции орел играет особую смыслозначимую роль. Достаточно напомнить, что двуглавый орел – главный элемент герба России, хотя к нам он попал из Византии во времена Ивана III в качестве символического приданого византийской царевны Софьи Палеолог, а в Малой Азии известен со времен Хеттского царства (этнолингвистическая принадлежность хеттов индоарийская). Но и без этого образ орла проходит через весь русский фольклор, включая и его наиболее архаичную часть – заговоры и заклинания. В русских волшебных сказках орел наряду с другими тотемными животными и птицами активно действует как положительный персонаж: помогает главному герою выпутаться их сложнейших ситуаций (например, выносит его из подземного царства на волю), подсказывает, как победить Змея-Горыныча, свободно (ударившись о землю) превращается в человека и обратно, сватается к русским красавицам, говорит человечьим голосом и т. п. Еще большую роль играет орел в традициях и верованиях других народов (к примеру, тюркских и монгольских), но рассмотрение этого вопроса не входит в задачи настоящей книги.

Впрочем, не исключено, что славяно-русское тотемное наименование города Орел (первоначально – «крепость») наложено (быть может, совершенно непроизвольно, бессознательно) на более древнее (и теперь уже в буквальном смысле слова арийское) название местности и реки. Дело в том, что на севере Орловской области протекает река Орс, приток Нугри, которая в свою очередь впадает в Оку. Нетрудно заметить, что корень «ор» общий как для Орса, так и для Орла и Орлика. Этимологи сближали гидроним Орс с более известным Орша, считая их синонимичными: как уже говрилось, реки с аналогичным названием протекают в Тверской и Кировской (Вятской) областях России, а также в Украине и Белоруссии). Так вот, высказывалось вполне обоснованное мнение (в частности, академиком А.И. Соболевским), что промежуточная словообразовательная лексема данных гидронимов – древнеславянское слово «орь» (что значит «конь»). Первичной корневой основой в конечном счете оказывается древнеиндийское «arva («arvan») – «конь», сопряженное, помимо всего прочего, и с древнеиндийским понятием «aryas» (+ древнеиранское «airya»), что как раз и означает «арий».[35]35
  См.: Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 3. М., 1971. С. 155.


[Закрыть]