Текст книги "Эпоха 1812 года и казачество. Страницы русской военной истории. Источники. Исследования. Историография"

1814 г. стал «звездным часом» международной политики России, высшей точкой славы Александра I, после чего для него открывалось новое дипломатическое поприще. Для Наполеона же окончательная развязка в судьбе еще не наступила. В следующем году он попытался еще раз вернуться на европейскую политическую сцену. Знаменитые «сто дней» добавили ему несколько минут прижизненной славы и популярности после смерти. Но последовавшая затем ссылка на остров Святой Елены означала не только общественное забвение и медленное увядание опального императора. Для такой деятельной натуры как Наполеон, привыкшего долгое время быть в эпицентре событий, она знаменовала политическую смерть. Хотя его фигура до момента кончины воспринималась ничего не забывшими противниками как главный символ зла («изверг» и «враг человечества»), политически он перестал быть опасен. Значимым осталось только имя ― Наполеон. Оно знаменовало революционную и послереволюционную эпоху, времена кардинальных перемен и громких побед. Самому же носителю имени в вынужденном бездействии в качестве государственного узника всех европейских монархов оставалось лишь одно ― писать мемуары, на основе которых впоследствии родилась «наполеоновская легенда».

Для Александра I ― прямого антипода великого полководца, ― после ухода со сцены его главного противника, настало время бурной международной деятельности, когда его моральный авторитет безмерно возрос и в «концерте» победителей ему по праву принадлежала первая скрипка. Озабоченный судьбой послевоенной Европы русский император продемонстрировал нетрадиционное мышление и новаторские подходы в международной политике. Будучи одним из главных творцов Венской системы, зафиксировавшей передел границ и новую расстановку сил в Европе, он лично разработал и предложил схему мирного существования и коллективной безопасности, предусматривавшую сохранение сложившегося баланса сил, незыблемость формы правлений и установленных границ. Она базировалась на широком круге идей, прежде всего, на нравственных заветах христианской религии, что многим давало повод называть Александра I «идеалистом-политиком» и «императором-романтиком». Принципы были изложены в Акте о Священном союзе 1815 г., составленном в стиле Евангелия. За расплывчатыми и религиозно-мистическими постулатами Акта, первоначальная редакция которого была написана рукой российского монарха, прочитывалось новая трактовка «европейской идеи».

В свое время Наполеон также пытался объединить под своим скипетром все народы континента на конфедеративной основе в единое целое. Но реализовать свой замысел он пытался путем военного насилия и введением на всей европейской территории своего знаменитого Гражданского кодекса, что, по его мнению, позволило бы объединить народы и «образовать единственную и единую нацию…». В противовес наполеоновской идее принудительного объединения Европы под эгидой французской культурной, правовой и экономической гегемонии Александр I предложил добровольный союз монархов ради мира, коллективной безопасности и стабильности. Помимо Акта (предусматривавшего «неразрывное братство» монархов), который подписали почти все европейские государи (кроме Англии и Ватикана), четырьмя главными европейскими державами в дополнение к нему был составлен Парижский договор 1815 г. Он оформил так называемый Четвертной союз (Россия, Англия, Австрия Пруссия), который фактически решал основные европейские проблемы. Предусматривался и механизм функционирования Священного союза. Он основывался на постоянных взаимных контактах, для чего по мере надобности созывались международные конгрессы. Дипломатия, таким образом, приобрела редко употреблявшийся статус и получила новое измерение: помимо традиционно двусторонней стала еще и конференционной. Созывавшиеся тогда конгрессы по существу стали предтечами современного европарламента ― клубом или собранием всех монархов. В условиях феодальной Европы было невозможно выдумать или предложить ничего иного. Но как прецедент это имело для будущей Европы важное значение. Можно особо отметить и еще одно конфиденциальное предложение, сделанное Александром I английскому правительству в 1816 г. ― об одновременном пропорциональном разоружении европейских государств. Поразительный почин для самой огромной и могущественной державы! Но Англия предложения не поддержала, и смелая инициатива осталась невостребованной. Мир вернулся к реализации этой преждевременно сформулированной идеи значительно позднее.

Историки самых разных направлений и взглядов в свое время, находясь под влиянием различных моральных и идеологических критериев, много писали о реакционной сущности и охранительной направленности деятельности Священного союза («заговор монархов против народов»), о борьбе с революционным движением, в которой Россия («жандарм Европы») играла не последнюю роль. Иные наполняли свои характеристики исключительно отрицательным смыслом, часто подменяя и сужая рамки термина «Венская система» до понятия «Священный союз». Некоторые авторы делали акцент на том, что внешняя политика Александра I этого периода не отвечала национальным интересам и на международной арене связывала России руки соблюдением принципов Священного союза (невозможность кардинально решить Восточный вопрос), а занятость европейскими делами отвлекала царя от решения внутренних проблем. Кроме того, заметный рост влияния и престижа России вызывал ответное противодействие крупных западных держав. Многие ученые были не совсем правы, когда, указывая на мотивы, которыми руководствовался российский император, характеризовали их как иллюзорные или идиллические мечтания, явно при этом преувеличивая внешнеполитический альтруизм Александра I. Без всякого сомнения, любой исследователь не сможет не заметить в действиях российского императора в последнее десятилетие царствования элементы мистицизма, его веры в мессианское начало. В то же время историки стали замечать сугубый практицизм царственного мистика, ведь созданная во многом благодаря его усилиям Венская система не давала сбоев на протяжении полувека и оказалась на редкость стабильной, так как, несмотря на имевшиеся противоречия между великими державами, была нацелена на мир, а не войну, а европейский консенсус достигался коллективными усилиями для достижения рациональных решений через переговорный процесс и компромиссы.

Безусловно, в начале ХIХ столетия идеи европейской интеграции мирным путем явно опережали время, поскольку не стимулировались экономической заинтересованностью государств и народов в таком объединении. Побудительной причиной являлась лишь откровенная боязнь европейских монархов повторения кровавых событий наполеоновских войн и любых революций. Но даже первая, может быть, не совсем удачная попытка, привела к тому, что Европа в первой половине ХIХ в. не знала крупных войн. Конечно, сразу возникает вопрос о цене прогресса, на который до сих пор человечество не дало однозначного ответа: что лучше ― стабильное и мирное развитие или эпохи бурных перемен? Постепенность и эволюция или потрясения и быстрые революционные изменения? Сколько людей ― столько и мнений. Развитие не всегда идет прямыми путями, и нельзя однозначно выдать верный рецепт. Но все же поиск решения этой спорной проблемы будет продолжаться всегда. Окончательно выработать правильный ответ поможет исторический опыт. В этом отношении эпоха двух великих императоров, двух исторических героев-антиподов дает большую пищу для размышлений. Оба впервые на практике пытались реализовать одну глобальную идею. Но подходили к ее осуществлению по-разному и предлагали абсолютно противоположные способы ― военный и дипломатический. Оба, каждый по-своему, в итоге потерпели неудачу.

Революционный генерал Наполеон Бонапарт, несший на штыках своих солдат самые передовые идеи, смог создать мощную и, по сути, буржуазную империю. Но его преобразования и политика в Европе (наполеоновская интеграция) проводились и навязывались силой оружия, что вызвало ответную негативную реакцию со стороны других государств. Став императором, он превратился в «поработителя» народов, что предопределило его падение.

Исторический парадокс заключался в том, что российский император Александр I, правящий страной, где господствовали унизительные для человеческого достоинства крепостнические отношения, возглавив борьбу против Наполеона, оказался в роли героя-заступника и стал приветствоваться народами Европы как «освободитель». Он же являлся одним из отцов и создателей новой политической модели для Европы ― «Венской системы», просуществовавшей около 40 лет, в течение которых континент не знал длительных войн и таких кардинальных изменений государственных границ, как в наполеоновскую эпоху. Несмотря на то что вынашиваемая русским императором «идея Европы» как союза монархов также не выдержала испытание временем, уже в ХХ столетии элементы былой наднациональной концепции европейского «общежития» (решение спорных вопросов совещательным путем на европейских конгрессах в виде политических соглашений, сохранение статус-кво, совместные решения и действия европейских государств и т. д.) получили дальнейшее развитие и сегодня взяты на вооружение современными политическими деятелями.

Подытоживая жизненный путь двух исторических персонажей, представлявших одно поколение великих политиков рубежа ХVIII – ХIХ столетий, необходимо признать их выдающуюся роль, прежде всего, в национальной истории своих государств. И Франция, и Россия в пору их правления достигли пика своей военной славы. Вряд ли еще когда-нибудь французские полки будут маршировать в Кремле, а русские казаки разбивать бивуаки на Елисейских полях. В историческом же сознании потомков эти события, связанные с их именами, оставили заметный след. Велика роль обоих и в становлении государственных институтов и структур управления ― во Франции и в России они в модифицированном виде дожили до наших дней. Именно при Наполеоне и Александре I определились магистральные пути и главные тенденции развития французского и русского народов. Во Франции в это время прочно утвердились буржуазные отношения, чему не смогла помешать даже реставрация Бурбонов. В России же робкие конституционные мечты и первые преобразования Александра I заложили основы для постепенного движения русского общества в сторону отмены крепостного права и буржуазных реформ. Велико наследие двух императоров, и для мировой истории ― каждый предложил свой способ решения сложнейших международных проблем.

Об этой эпохе, о ее главных деятелях ― Наполеоне и Александре I, о военных, политических, экономических, социальных, морально-нравственных аспектах написано к сегодняшнему дню более 500 тысяч трудов. Наверное, ни один исторический период не привлекал такого огромного внимания ученых умов. Что же нового можно сказать о великих императорах, большая часть жизни которых находилась под пристальными взорами современников, и чьи образы до сих пор не дают покоя уже нескольким поколениям историков? Но, несмотря на кажущуюся изученность, сам по себе феномен этой эпохи остается неисчерпаемым. Продолжают вводиться в научный оборот ранее не известные источники, появляются новые и оригинальные точки зрения, постоянно изменяется видение мировой истории. Государственная деятельность Наполеона и Александра I, их поведение и как союзников, и как противников в военном противостоянии разнонаправленных сил, все это бесценный исторический опыт, изучение и осмысление которого будет продолжено.

Наполеон и Россия[172]172
  Опубликовано: Наполеон и Лувр. Каталог выставки. М., 2010. С. 25–29.


[Закрыть]

Наполеон, без всякого сомнения, самая яркая фигура в военной истории ХIХ столетия. Родившись на Корсике, он в юности дружил с другим уроженцем этого острова, К. О. Поццо ди Борго, правда, позже их пути кардинально разошлись, они стали непримиримыми врагами, но роковым образом судьбы обоих оказались тесно связаны с Россией.

Бытует мнение, что в 1789 г. молодой французский лейтенант Буонапарте подал прошение о приеме его на русскую службу, но получил отказ ― из-за претензий просителя на майорский чин[173]173
  Верещагин В. Наполеон I в России. 1812. Тверь, 1993. С. 187.


[Закрыть]. Якобы сам Ф. В. Ростопчин держал в руках этот документ, а многие публицисты и по сию пору гадают, какой путь могла выбрать история, если б русские генералы удовлетворили тогда амбиции честолюбивого корсиканца. Все это больше похоже на легенду, да и история не терпит сослагательного наклонения.

В действительности Наполеон Бонапарт столкнулся с «русской проблемой», как только пришел к власти 18 брюмера. Пока он сражался в Египте, русские войска А. В. Суворова в 1799 г. освободили от французского присутствия завоеванную им в 1796 г. Италию. Да и сама Франция де-юре в тот момент находилась в состоянии войны с Российской империей. Правда, когда переменчивый российский монарх Павел I из-за коварства союзников приказал вывести русские войска из Европы, Бонапарт тут же решил воспользоваться этим благоприятным моментом. Он вступил в переписку с российским императором, а всех русских военнопленных приказал обмундировать за счет французской казны и отправить на родину. Этот шаг разочарованный в союзниках Павел I оценил по достоинству. Сближение позиций сторон началось в 1800 г.

И в этом процессе Наполеон, надо сказать, очень быстро достиг определенных успехов, играя в первую очередь на оскорбленных чувствах русского монарха, резко изменившего прежнее отношение к Великобритании и Австрии. Русские не только вступили в переговоры, но даже предложили французам совместный поход в Индию через свою территорию[174]174
  Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. Вып. XXIII. СПб., 1886; Проект сухопутной экспедиции в Индию, предложенный императору Павлу Петровичу первым консулом Наполеоном Бонапарте. М., 1847.


[Закрыть]. Это был воистину «наполеоновский» план. Уже к концу 1800 г. политика Павла I приняла отчетливое антибританское направление. Восток же всегда манил Наполеона. Не вызывает сомнения тот факт, что исходя из французских интересов, военное предприятие в Азию с целью завоевания Индостана могло стать стратегически важным шагом, способным привести к полному краху Великобритании и кардинально изменить геополитический расклад сил в мире. Трудно даже просчитать все последствия такой экспедиции для мировой политики, будь она завершена успешно.

Суть предложенного плана такова: 70-тысячный экспедиционный корпус (половина французов, половина русских, из них 10 тысяч казаков[175]175
  В своих мемуарах шведский посол в России граф К. Б. Стединг писал: «Павел уже приказал собрать 50 000 казаков для этой экспедиции перед своей смертью» (Mémoires posthumes du feld-maréchal comte de Stedingk. T. II. Paris,1845. P. 7).


[Закрыть]) под командованием тогда еще генерала А. Массена (на его кандидатуре настаивал Павел I) должен был за 120–130 дней (май ― сентябрь 1801 г.) из Астрахани добраться через Кавказ и Иран до берегов Инда. Проект явно не просто трудно выполнимый, а утопический.

Помимо этого, совместного проекта, Павел I в конце своего правления предпринял конкретные шаги для реализации собственной программы русского проникновения в Индию через Среднюю Азию, куда он направил донские казачьи полки под командованием атамана В. П. Орлова[176]176
  Судя по архивным документам, в поход отправились 40 донских полков: Атаманский ― тысячного состава, четыре полка генерал-майоров ― 6-сотенные, остальные ― 5-сотенные, а также один калмыцкий полк Асанова ― 5-сотенный (РГВИА. Ф. 26. Оп. 1/152. Д. 107. Л. 105, 275).


[Закрыть]. Зимой, в тяжелых климатических условиях Волжской и почти безлюдной приуральской степи, казаки шли к Оренбургу. А оттуда им предстояло достичь Индии ― главной жемчужины в короне британской империи. Однако, преодолев с большими трудностями и лишениями почти 700 верст, казаки 25 марта 1801 г. получили из Петербурга одно из первых повелений (от 12 марта 1801 г.) взошедшего на престол молодого императора Александра I ― возвращаться на Дон[177]177
  Внешняя политика России ХIХ и начала ХХ века… Т. 1. С. 11; РГВИА. Ф. 26. Оп. 1/152. Д. 107. Л. 273–274.


[Закрыть]. В столице недовольные «безумным» правлением Павла I гвардейские офицеры совершили дворцовый переворот.

Это был и прямой удар по планам Бонапарта. Ведь с Александром I, сыном убитого Павла I, следовало все начинать почти с начала. А отношения с новым императором складывались непросто. Александр I пока только присматривался к политическим шагам Первого консула, но уже тогда в деятельности этого человека явственно вырисовывалась опасная перспектива и прямая угроза для Европы и России. Так, в частном письме к Ф. Лагарпу от 7 июля 1803 г. молодой русский монарх достаточно критически оценивал такой акт Наполеона, как провозглашение себя пожизненным консулом. Было очевидно, что Александр уже расстался с иллюзиями по отношению к нему, померк и окружавший Наполеона ореол республиканца. Вот цитаты из этого письма: «пелена спала с его глаз», Бонапарту выпала возможность работать «для счастья и славы родины и быть верным конституции, которой он сам присягал» (сложить с себя власть через десять лет), а «вместо этого он предпочел подражать европейским дворам, во всем насилуя конституцию своей страны», что делает его одним «из самых знаменитых тиранов, которого производила история»[178]178
  Correspondance de Frédéric-César de la Harpe et Alexandre I-er. T. II. Neuchâtel, 1979. P. 44–45.


[Закрыть]. Ясно, разочарованию способствовали и либеральные воззрения молодого Александра I, в которые будущий французский император («тиран») никак не вписывался. В этих обстоятельствах российский император неизбежно стал проводником активной антифранцузской политики, которая в большей степени отражала интересы русского дворянства и государства в целом. При этом стоит отметить, что в России в начале ХIХ в., несмотря ни на что, Франция всей дворянской аристократической культурой по-прежнему в поведенческом отношении оставалась Меккой и являлась законодательницей моды.

Определенным катализатором дальнейшего развития событий стал арест в Бадене (территория тестя российского императора), а затем скороспелый суд и расстрел в Венсенском парке 21 марта 1804 г. герцога Энгиенского, младшего отпрыска династии Бурбонов. Русское общественное мнение буквально взорвалось от негодования. Чем бы ни были продиктованы действия Наполеона (в частности, роялистскими заговорами), они воспринимались в Петербурге самыми разными кругами как акт вопиющего произвола. Русский двор демонстративно надел семидневный траур. Стороны обменялись резкими нотами, причем Наполеон позволил себе оскорбительный для Александра I намек на его причастность к смерти императора Павла I. Хотя разрыв официальных дипломатических отношений последовал чуть позже, бороться с возрастающим влиянием Франции только с помощью средств дипломатии уже оказалось безнадежным делом. Бесспорно другое ― на отношения между Россией и Францией в этот период наложились личные чувства первых лиц государства. Потребовались победные кампании Наполеона 1805–1807 гг. чтобы заключить не только мир, но и военно-политический союз в 1807 г. Два императора после личной встречи на плоту в Тильзите стали союзниками. Но Александр I рассматривал этот союз как временный компромисс и возможность подготовиться к неизбежному военному столкновению. Россия тогда занимала в Европе особое место, так как бесспорно являлась великой европейской державой, обладая огромной территорией, значительными людскими и материальными ресурсами. Она не только приближалась по значимости к Франции и Англии, а ее мощь была сопоставима с этими европейскими лидерами. От ее позиции и поведения зависело тогда очень многое, а географически она находилась не в центре Европы и могла выбирать союзников. Россия оставалась единственной крупной континентальной державой, с мнением которой Наполеон вынужден был считаться.

У России и Франции в тот период были обозначены слишком разные приоритетные (можно сказать, и противоположные) задачи и в то же время отсутствовали общие интересы, а в двусторонние отношения, таким образом, оказалось втянуто большое количество внешнеполитических проблем. Срок годности франко-русского союза в Тильзите стремительно истекал. О будущей войне Наполеона против России многие проницательные европейские аналитики заговорили сразу после женитьбы Наполеона (как важнейшего международного политического акта) на австриячке Марии-Луизе и переориентации внешнеполитического курса Франции с России на Австрию.[179]179
  Например, об этом оставили письменные свидетельства К. Меттерних и Ш.-М. Талейран (См.: Шедивы Я. Меттерних против Наполеона… С. 135, 139.). В данном случае необходимо отметить, что большинство государственных деятелей европейских держав (потенциальных союзников России ― Австрии, Пруссии, Швеции, Англии) скептически оценивали перед 1812 г. шансы Александра I на успех и были уверены, что после ряда поражений русские пойдут на заключение мира с Наполеоном.


[Закрыть] Каждая из двух самых больших европейских империй проводила принципиально разную долгосрочную политику, их цели и стоящие перед ними задачи становились диаметрально противоположными, поэтому на встречных парах они фатально приближались к военному столкновению[180]180
  «С этих пор, ― писал Н. К. Шильдер, ― при обстановке, созданной браком Наполеона, полный разрыв между тильзитскими друзьями становился только вопросом времени» (Шильдер Н. К. Император Александр I. Его жизнь и царствование: в 4 т. Т. 3. СПб., 1897. С. 14).


[Закрыть].

Для Наполеона важнейшим фактором всей его внешнеполитической конструкции являлась экономическая блокада своего главного противника ― Англии: все государства, которые тайно или явно поддерживали торговые связи с туманным Альбионом, автоматически становились и врагами Французской империи. В таком случае любой отступник должен быть наказан. Собственно, вся континентальная Европа в это время поддерживала блокаду Британии, в первую очередь угрозой применения силы. Выход России из этой системы означал не просто нарушение взятых ею обязательств и прорыв блокады, но и грозил важными политическими последствиями. Россия, одна из ведущих европейских держав, с 1807 г. считалась главным партнером Франции в борьбе с Англией. Ее отказ от союзного курса на практике означал крах антибританской политики Наполеона, так как давал очень нежелательный пример другим странам Европы. Логика существования континентальной блокады не могла допустить ни одного исключения, поскольку в таком случае пропадал смысл ее проведения. 6 марта 1812 г. Наполеон в речи перед Государственным советом об организации национальной обороны прямо заявил, имея в виду Александра I: «Всякий, кто протягивает руку Англии и прорывает континентальную блокаду, объявляет себя врагом императора…»[181]181
  Цит. по кн.: Валлоттон А. Александр I. М., 1991. С. 149–150.


[Закрыть] Вернуть же Россию на рельсы антибританской политики можно было только военным путем[182]182
  Ж. Тюлар, оценивая борьбу с Англией как краеугольный камень всей внешней политики Наполеона, считал, что «любое государство, не участвующее в континентальной блокаде, превращалось во врага: невозможно было сохранять нейтралитет в том противостоянии, которое Наполеон навязал “океанократам”». По его мнению: «Разрыв с Францией, к которому стремился русский царь, отвечал политическим и экономическим интересам России» (Тюлар Ж. Наполеон, или миф о «спасителе». М., 1996. С. 170, 316).


[Закрыть].

Готовясь к войне с Россией, Наполеон сконцентрировал все ресурсы Европы и собрал колоссальные силы вторжения ― более 600 тысяч человек. Он резко активизировал ведение разведки, собирал и специально знакомился со всей возможной литературой о России. Собственно, на основе разведданных и собственных знаний он разрабатывал свои планы. Его оценки сложившейся ситуации исходили и из ошибочных представлений о характере Александра I, который оказался более крепким орешком, чем он предполагал. Собственно, провал военной кампании 1812 г. исходил из допущенных самим Наполеоном стратегических просчетов в отношении России и российского императора, занявшего четкую и недвусмысленную позицию ― воевать на своей территории до победного конца и не вступать ни в какие переговоры с вторгнувшимся агрессором.

Но катастрофа Великой армии все же была налицо. По окончании боевых действий на русской территории главнокомандующий М. И. Кутузов имел полные основания написать: «Неприятель с бедными остатками бежал за границу нашу»[183]183
  М. И. Кутузов: сборник документов… Т. IV. Ч. 2. М., 1955. С. 610.


[Закрыть]. Маршал А. Бертье, начальник штаба Великой армии докладывая в начале 1813 г. Наполеону о результатах русской кампании и о катастрофических потерях, также объективно вынужден был сделать вывод: «Армии более не существует»[184]184
  Цит. по кн.: Savant J. Napoléon. Paris, 1974. P. 238.


[Закрыть]. Более полумиллиона солдат из стран Европы нашли свою гибель или попади в плен в России. Это был тот удар, от которого Французская империя уже не смогла полностью оправиться.

Если в прошлых войнах Наполеону удавалось выбивать одного за другим участников коалиций (в этом заключалась одна из важных причин его побед), то нетрудно заметить, что в 1813 г. происходил обратный процесс. Сателлиты Наполеона стали перебегать в стан коалиции, что, безусловно, создавало сложность в координации действий союзников, как на полях сражений, так и в политическом плане. Александр I сыграл выдающуюся роль во время заграничных походов 18131814 гг., став организатором и фактическим лидером новой антинаполеоновской коалиции. В периоды неудач весной и летом 1813 г. он предпринимал усилия, чтобы не допустить развала образовавшегося альянса. Но Александр I не только улаживал трения, гасил возникавшее недоверие союзников друг к другу, но и разработал единую стратегию коалиции, не раз предлагая верные решения. Российский император выступил решительным противником зимнего бездействия 1813–1814 гг. союзных войск, а на военных советах в 1814 г. всегда требовал перехода в наступление, заявлял, что русские войска одни продолжат военные действия, а затем настоял на движении союзников на Париж, что и привело к окончательному падению Наполеона. 1814 г. стал высшей точкой международной славы Александра I, и он по праву заслужил, возможно, слишком напыщенные наименования «освободителя народов» и «Агамемнона царей новой Илиады»[185]185
  Это признавал даже декабрист И. Д. Якушкин, оставивший в своих воспоминаниях следующую запись: «В 13-м году император Александр перестал быть царем русским и обратился в императора Европы. Подвигаясь вперед с оружием в руках и призывая каждого к свободе, он был прекрасен в Германии, но был еще прекраснее, когда мы пришли в 14-м году в Париж» (Якушкин И. Д. Мемуары. Статьи. Документы. Иркутск, 1993. С. 77–78).


[Закрыть]. Российский император для борьбы с Наполеоном смог объединить усилия всей Европы и затем выступил инициатором и организатором нового миропорядка.

В свое время Наполеон также пытался объединить народы. Но реализовать свой замысел он пытался путем насилия и введением на всей европейской территории Гражданского кодекса, что, по его мнению, позволило бы «образовать единственную и единую нацию…»[186]186
  А. О. Чубарьян считал, что «идеи равенства трансформировались в гегемонистские планы», а сам Наполеон силой оружия пытался «не только завоевать и покорить европейские страны и народы, но и “унифицировать” их» (См.: Чубарьян А. О. Европейская идея в истории. Проблемы войны и мира. М., 1987. С. 158).


[Закрыть]. В противовес этому Александр I предложил добровольный союз монархов. Механизм функционирования Священного союза основывался на взаимных контактах, для чего по мере надобности созывались международные конгрессы, которые по существу являлись предтечами современного Европарламента и ООН, и они заложили основы современного международного права. В условиях феодальной Европы было невозможно предложить ничего иного. Но как прецедент это имело важное значение. Мир вернулся к реализации этой преждевременно сформулированной идеи значительно позднее.

Безусловно, в начале ХIХ в. идея мирной европейской интеграции опережали, время, поскольку не стимулировалась экономической заинтересованностью в таком объединении. Но даже первая, в целом не совсем удачная попытка, привела к тому, что Европа в первой половины ХIХ в. не знала крупных войн. Наполеон попытался навязать интеграцию силой и превратился в «поработителя» народов, что предопределило его падение. Исторический парадокс заключался в том, что Александр I, правящий страной, где господствовало унизительное для человеческого достоинства крепостничество, возглавил борьбу против Наполеона и стал народами приветствоваться как «освободитель». Хотя вынашиваемая им «идея Европы» также не выдержала испытание временем, но уже в ХХ столетии элементы его концепции получили дальнейшее развитие и сегодня взяты на вооружение современными политиками.

Россия в судьбе другого знаменитого корсиканца и друга юности Бонапарта Шарля Андре Поццо ди Борго играла совсем иную роль. Разойдясь с Наполеоном и став его заклятым врагом Поццо ди Борго в 1796 г. долго скитался по европейским странам, а в 1805 г. был принят на русскую службу и здесь его стали именовать Карлом Осиповичем. В России он сделал блистательную карьеру на военно-дипломатической стезе во время последних наполеоновских кампаний 1812–1815 гг. В 1814 г. был пожалован в генерал-адъютанты и дослужился до чина генерала от инфантерии. С 1814 до 1834 г. был послом России во Франции и в этом качестве участвовал в битве при Ватерлоо, являясь единственным русским генералом в войсках герцога А. Веллингтона. В 1818 г. он был пожалован графским достоинством и в течение службы получил все высшие награды Российской империи и многих других европейских государств.