Текст книги "Чёрное золото"

За ним, догоняя вприпрыжку, побежал переводчик капитан Бергер.

Громко хлопнула тяжелая дверь ходовой рубки.

– Смирно! – закричал вслед Литовченко вахтенный офицер.

– Вольно! – горько усмехнувшись, скомандовал командир и тяжело вздохнул, – что там у нас?

Старший помощник, на время нахождения Литовченко в ходовой рубке спрятавшийся у штурмана, доложил:

– Вертолет подходит к кораблю и запрашивает посадку. Я разрешил. Две группы высадки на баркасах готовы к высадке на второй остров.

Действительно, баркасы действовали по примеру первого острова. Они заняли положение с двух сторон острова. Было видно, как маленькие плески с противоположных бортов показали, что в воду пошли боевые пловцы Полищука. На это раз их было уже трое. Автоматы и пулеметы с баркасов были направлены на остров.

Командир обратил внимание, что и автоматические пушки корабля и орудия так же направлены на этот остров.

– Прошу добро на посадку вертолета! – запросил руководитель полетов.

Командир лишь кивнул головой, и вахтенный офицер тут же отреагировал:

– Вам добро! – передал разрешение командира по трансляции руководителю полетов.

Вертолет, обогнув корабль, начал заходить на посадку.

Командир подумал, что там сейчас лежат трупы пяти его матросов и от этого ему стало муторно на душе.

– Передайте помощнику по снабжению, чтобы освободил одну холодильную кладовую для трупов наших товарищей, и пусть вместе с начхимом встречают вертолет и разгружают! – приказал командир вахтенному офицеру.

Тот стал вызванивать названных офицеров.

Командир опять переключил внимание на второй остров, понимая, что Будин с Малевским решат все вопросы. Остались два острова, на которых должны находиться еще двадцать матросов и офицеров.

Боевые пловцы вышли из воды, залегли на песке и заняли позиции для ведения огня и баркасы понеслись к берегу.

С корабля сразу взлетел, видимо, разгрузившийся вертолет и взял курс на остров. С боков были видны подвешенные грозные НУРСы.

Баркасы уткнулись в берег и сразу из них стали выскакивать морпехи и занимать круговую оборону.

Вертолет завис в районе острова, направив НУРСы на заросли.

Было видно, как ловко морские пехотинцы начали движение к лесу двумя шеренгами. Внезапно их всех обогнал медвежонок и изо всех сил понесся к лесу.

Морские пехотинцы понеслись за ним. Спустя короткое время они скрылись в лесу.

Все напряженно их ожидали. Наконец из леса появился один из них и замахал руками, видимо, приглашая доктора. Доктор, схватив белую сумку, понесся к ним.

Из леса появились двое импровизированных носилок, на которых лежали люди.

– «Порт Веди»! Я «Баклан один»! – раздался голос Устюжанина.

– Я «Порт Веди»! – ответил вахтенный офицер. – Докладывайте!

– В лесу найдены раненые Кравчук и Железнович. Они доложили, что убит один матрос Мерцалов, остальные захвачены в плен. Была рукопашная, в ходе ее ранены были, видимо, Кузьмин и кто-то еще один. Они застали их врасплох. Оружия не было. Дрались руками. Вещи и убитого кинули в море. Звуки выстрелов слышали и с соседних островов, но нападение было почти одновременным. Сейчас найдем тело Мерцалова и снаряжение и пойдем на третий остров. Ковальчук говорит, что как минимум троих пиратов им с Железновичем удалось убить. Их преследовали. Железнович ранен в живот, а Ковальчук в ноги. Шлюпку пираты подорвали гранатой.

Вертолет, поднимая песочную пыль, уже садился на пляж. Боевые пловцы стали прыгать в воду и обследовать побережье, а морские пехотинцы под командованием начмеда грузили раненых в вертолет.

– Пять убитых, двое раненых с неизвестным итогом и трое в плену. Печальный итог, что еще нас ждет на третьем острове? – задумчиво сказал командир.

На третьем острове оказалось пусто. Никаких следов борьбы. В воде нашли массу вещей, принадлежавших группе Кима, в том числе автомат с полным рожком патронов. Не было ни шлюпки, ни рации.

– Наверное, их захватили спящими, – тихо сказал замполит.

Командир тяжело вздохнул.

– Итого, видимо, двадцать человек в плену и шесть погибли! – доложил командиру старпом.

– А сколько из пленных ранены? – развел руки командир, – где теперь нам надо их искать всех? А тут еще проводка танкеров, заправка и прием продуктов. А здесь чужая территория.

Он снова задумался и тяжело вздохнул.

– Товарищ командир, а я тоже написал о происходящем телеграмму в свое управление. Извините, не мог промолчать. Я же отвечаю за политморсос (политико-моральное состояние) наших людей! – сказал зам по воспитанию.

– И что вы написали, Михаил Прохорович? – спросил командир.

– Все как было и ни слова лишнего!

– С вами не соскучишься!

Все присутствовавшие в ходовой рубке понимали сложную ситуацию и молчали.

Когда баркасы и вертолет прибыли на корабль, командир приказал старпому собрать всех офицеров и командиров боевых частей в кают-компании.

Глава 16. Плен

(Остров Ндао архипелага Кепалуан)

Кузьмин медленно приходил в себя. Голова разламывалась, как после хорошей пьянки. Но болело как-то сзади со стороны затылка, а это было уже странно. Во рту был привкус горечи и крови.

Он попытался пошевелить головой, но резкая боль заставила его сжаться. Теперь он почувствовал резкие запахи нечистот и грязных тел многих людей. Вроде вернулся слух, и он услышал какие-то далекие разговоры многих людей. Почему-то сильно пахло землей.

«Где я?» – подумал он. Но от воспоминаний снова заболела сильно голова, и он снова погрузился в зовущее небытие, которое временно избавляло его от боли и болезненных воспоминаний.

– Ч т о с н и м? – озабочено спросил Ким старшего матроса Жилина, склонившегося над телом лежавшего в углу большой ямы штурмана Кузьмина.

– Я не знаю, я же не врач. Могу лишь предположить, что удар прикладом автомата по голове повредил затылочные кости. Я перевязал голову, как смог. Кровотечение остановил. Но здесь антисанитария и нет ни лекарств, ни инструментов, ни бинтов, ни стерильности.

Ким оглядел яму, в которой они находились, была ночь и можно было лишь разглядеть в свете яркой луны сверкающие в темноте глаза многих людей. Узкое отверстие над головой было закрыто металлической решеткой.

Рядом с Кузьминым лежал Потоцкий. Он с волнением смотрел на Кузьмина. В схватке он получил сквозное пулевое ранение ноги. Матросы из медицинской службы Жилин и Зорькин как смогли его перевязали, пустив на бинты часть своей одежды.

Все старшины и матросы сторожевого корабля, захваченные в плен, собрались в углу, где лежали офицеры и ждали, что скажет Ким, оставшийся на ногах единственный их всех захваченных офицеров. На офицеров смотрели с надеждой десятки глаз, сверкавших в темноте.

Ким посмотрел на них и сказал:

– Всем сейчас спать! Утро вечера мудренее и нам надо выспаться и быть готовым к любым испытаниям завтра. С утра будем копать яму для отходов. Громов старший! Не под себя же делать? А там посмотрим.

Все потихоньку стали укладываться, стараясь найти себе места, где было суше.

Ким присел рядом с Потоцким. С ним же остался старший мичман флотского спецназа Даниленко. Они присели. Жилин протирал Кузьмину лоб мокрым носовым платком.

– Что будем делать, Саша? – спросил тихо Потоцкий.

Ким тихо ответил ему на ухо:

– Пока не знаю. Но утром, надеюсь, разберемся что к чему. Я уверен, что нас вызовут на допрос и там мы узнаем, что им надо и зачем они нас захватили. Хорошо бы Леха пришел в себя. Он же объявил себя старшим на рейде. Вот если он не придет в себя, я возьму на себя обязанности старшего. А если меня не станет по каким-либо причинам, то ты станешь старшим, а тебя заменит старший мичман Даниленко.

Потоцкий пожал тихо в темноте ему руку.

– Товарищ старший лейтенант! – обратился тихо к нему на ухо старший мичман Даниленко, – я сумел сохранить подводный пистолет CПП-1м и нож диверсанта. Они у меня с собой. Вот на ногах специальные захваты и их не проверили.

– Их надо надежно сейчас спрятать, пока мы здесь, – Ким помолчал и потом продолжил, – чтобы никто не видел. Это наш последний довод и его мы применить должны с максимальной пользой. Хуже будет если с утра нас будут снова обыскивать и их найдут.

– Какой довод? – переспросил Даниленко.

– Чтобы получить свободу, если понадобится, – улыбнулся в темноте Ким, – но сначала надо выяснить, что им от нас надо. Ведь не просто так они нас захватили? Взять с нас нечего. Денег, драгоценностей у нас нет. Понятно, когда захватывают танкера, там сами танкера, нефть. Миллионы долларов. А мы что? Какая им ценность от нас? Непонятно з а ч е м м ы и м н у ж н ы? К о р м и т ь н а с н а д о. Р а н е н ы х л е ч и т ь. М ы д л я н и х сплошной геморрой. И они знают, что корабль военный нас будет искать. Нас обязательно будут искать наши, а, возможно, по просьбе наших еще военные индонезийцы. И их будут гонять по островам, пока нас не найдут. Ведь не бросят же нас здесь? – убежденно сказал Ким, – Индонезия получит наверняка по дипломатической линии ноту. Так что, надо пока ждать.

– А как вас захватили? – спросил Потоцкий, – ты же вроде айкидо занимался. Почему не сопротивлялся?

– Я своим сопротивлялся. Зачем сопротивляться, если они вооружены? Победить мы не могли, а умирать никогда не поздно. Надо разобраться, что им надо от нас. И потом помнишь, мы же здесь, чтобы найти экипажи пропавших танкеров и помочь нашим. Вызволить их. А так мы получили прямой ход туда, куда искали.

– Он и мне запретил сопротивляться, пришлось сдаться. Меня Валерий Васильевич не простит за это! – жалобно сказал Даниленко Потоцкому.

– Простит, – усмехнулся Ким, – я его попрошу. Мы людей сохранили живыми и это главное. А потом вырваться на свободу наша задача, и найти и освободить наших гражданских моряков.

– А если мы все здесь погибнем?

– Не погибнем! – сказал злым голосом Ким, – нас двадцать человек. Это сила. У нас двое раненых, но нет погибших и раненых, и мы накопим силы и будем готовы к бою. Тактика айкидо, о которой вспомнил Слава, говорит о том, что надо с пользой для дела использовать просчеты противника. Умереть никогда не поздно при желании. А мы поборемся и наша задача – всех оставшихся сохранить живыми. Это главное. Я уверен, что нас всех спасут. Да и мы тоже боевая единица. Я верю нашему командиру. Восточная мудрость говорит, что спешить – себе вредить, но делать поздно тоже себе во вред. Надо все делать вовремя.

– Где мы? – слабым голосом спросил Потоцкий.

– В Средней Азии и на Кавказе это называется подземной тюрьмой, откуда побег практически невозможен. Зиндан, слышал?

Потоцкий отрицательно покачал головой.

Ким вздохнул и продолжил:

– Выход здесь только один через отверстие наверху, накрытое решеткой и наверняка там часовой или даже пара. Туалет под себя. Еда, если дадут. Хуже тюрьмы. А как у них здесь это называется даже не знаю. Давайте спать, товарищи! Наша задача – завтра быть в форме.

И он прислонился к земляной стенке рядом с лежавшим на земле Потоцким, вытянул ноги и закрыл глаза.

Даниленко, подумав, вытащил пистолет и нож, завернул их в носовой платок, затем вырыл неглубокую ямку и закопал их в землю. Потом тщательно утрамбовал землю и затем сам сел на это же место и, вытянув ноги, быстро заснул.

Утром Кима разбудил санитар Жилин.

– Товарищ старший лейтенант! Старший лейтенант Кузьмин пришел в себя. Требует вас к себе. И приказал собрать всех мичманов и старшин.

– Собирай! – сказал Ким, приоткрыв глаза.

Ким прогнал усталость, оглядел яму. Он была диаметром метров сорок в глиняной почве. Глубина ямы была метров шесть. Наверху было маленькое отверстие, накрытое сверху решеткой, через которую было видно уже взошедшее солнце. За решеткой был виден часовой с автоматом за спиной, в зеленой майке и шортах, с любопытством наблюдавший через решетку за пленниками своими узкими и раскосыми глазами.

Ким потянулся слегка. Осмотрел всех матросов и старшин. Большинство уже проснулись и двое копали руками и подручными средствами яму под руководством старшины Громова. Солнце уже заглянуло своими косыми еще лучами в яму, и Кузьмин с обмотанной синей полоской на голове с большим кровавым пятном присел, сидел на солнышке и жмурился от уверенного солнца. К нему стали подходить старшины Ушаков, Громов, Славнов, после них, не спеша, подошел коренастый старший мичман Даниленко. Потоцкий попросил санитаров помочь ему пересесть поближе. И они подтащили его к Кузьмину, где он присел сразу на землю.

Когда Ким подошел все были в сборе.

– Что тут у нас, Александр? Доложи! – попросил Кузьмин, оглядев все войско.

– Попали в плен, – усмехнулся Ким, – всего двадцать человек. Десять моих, трое со Славиком Потоцким и семь твоих. Остальные, видимо, погибли. Ранен ты и Славик Потоцкий. Еще пара матросов получили ранения и ушибы.

– Понятно, – хмуро сказал Кузьмин.

– Я видел медвежонка нашего застрелили, – добавил Потоцкий, поднимая руку вверх.

На его глазах выступили слезы и голос дрогнул.

– Саша, а почему у тебя нет раненых и погибших? – спросил Кузьмин? – вы что, не сопротивлялись?

– А я запретил сопротивляться вооруженным бандитам. Исход и так понятен, и это показал твой опыт и опыт Славика, зато сохранил своих людей для решающей схватки, – наклонил голову Ким.

– А ты уверен, что она будет, эта решающая схватка?

– Уверен и для нее у людей должны быть силы. Они не должны быть деморализованы. И потом, мы проникли в святая святых пиратов, захватывавших наши суда. Следовательно, мы должны узнать зачем они нас захватили и где наши гражданские моряки, ради которых мы прибыли в этот район. Послушаем их.

– Возможно, ты и прав, – сказал Кузьмин, – если бы все можно было просчитать заранее. Но, видимо, твой азиатский менталитет подсказал тебе правильное решение. С точки зрения сегодняшней ситуации скорее всего и я бы запретил своим сопротивляться. Хотя …,– он мечтательно задумался.

– Какие у нас планы?

– Сейчас ребята выроют выгребную яму. Не под себя же гадить? Запах будет, не без этого. А что делать? Зато чище будет. И не наступишь в лепешку, – он улыбнулся.

– Подкоп вырыть можно?

– Сложно, – опустил глаза вниз Ким, – земля глина. Рыть сложно. Лопат нет, приходиться рыть только руками. Рядом с нами такие же другие ямы. Мы спускались по лестнице, которую нам опустили, вас же со Славиком снесли на руках.

– Тоже ясно. А что с питанием?

– Пока ничего. А там посмотрим. Свое ничего не удалось взять.

– Тогда расклад такой, братцы пленники! – сказал Кузьмин, – кричать громко «мама» бесполезно. Не поможет и не услышат. Всем командует пока старший лейтенант Ким. Копайте яму для отходов! Принесут питание, будем подкреплять силы. Не принесут, будем думать, что делать далее. Через час занятия по айкидо и рукопашному бою. Проводить занятия назначаю Кима и Даниленко. Нам надо быть готовыми к последней схватке. Старшинам Громову, Ушакову и Славнову разбить весь наличный личный состав на три отделения.

Кузьмин прокашлялся.

– Сколько у нас срочников? – спросил он Кима.

– Шестнадцать человек! – ответил Ким.

– Отлично, тогда разбить всех на четыре отделения! Медиков выделить в отдельное отделение. Старший – старший санитар Жилин! Остальные. Дежурство – постоянное одно отделение. Второе отделение отдыхает и третье занимается рукопашным боем. И так в течении этих суток. Дальше посмотрим. Ночью дежурное отделение не спит и, если что не так, поднимает всех. Смена ночью через три часа, днем через четыре. Главное – это воинский порядок и никакой растерянности и разболтанности. Никакой паники! Мы – воинский коллектив и этим все сказано! Все понятно?

– Так точно! – дружно ответили старшины и пошли передавать матросам приказания Кузьмина.

В течении утра все отделение старшины Славнова дружно копали яму для отходов, отделение Громова отдыхало, а отделение Ушакова занималось обучением рукопашному бою вместе с Кимом и Даниленко.

Сверху с любопытством за всем происходившим в яме внимательно наблюдал часовой.

Часов в восемь внезапно решетку откинули в сторону, спустили лестницу и в яму быстро спустился человек, напоминающий китайца.

Ким сразу подошел к нему и с любопытством посмотрел на него.

Человек в возрасте, с длинным волосами, с загорелым и усталым лицом, узкими и умными глазами внимательно осмотрел Кима и потом что-то спросил по-китайски.

Лестницу тут-же подняли наверх, и решетка опустилась, щелкнул замок, и охранник с любопытством продолжал рассматривать всех находившихся внизу.

– Продолжать занятие! – скомандовал Ким Даниленко и Славнову.

И затем, посмотрев на китайца, а это был именно он, ответил по-русски:

– Не понимаю по-китайски.

Старик почесал у себя под глазом, немного помолчал и потом спросил на чистом русском языке:

– Вы кто по национальности?

– Мы русские! – ответил Ким, улыбнулся и осмотрел своих.

Работа продолжалась, но матросы с любопытством поглядывали в сторону китайца.

– А вы кто? Якут, бурят, монгол? Я вижу по вашим глазам, что вы не русский! – спросил китаец Кима.

– Я кореец. Русский кореец! – с достоинством ответил Ким.

И старик вдруг резко перешел на корейский язык:

– Разве есть русские корейцы?

Ким усмехнулся и ответил тоже по-корейски:

– Я перед вами. Это наглядный пример.

– Меня зовут Юй Лунь! – сказал старик.

– Очень приятно, – ответил Ким, – меня зовут Александр Ким. А Лунь – это дракон по-китайски?

– Да, Яшмовый дракон переводится мое имя или меч, – ответил китаец, – а корейцы вроде маленького роста, – продолжил старик, окинув Кима взглядом, – а вы, наверное, метр восемьдесят пять? Это высоко для корейца! – спросил старик, глядя на Кима снизу, – а ты не знаешь китайский язык?

Ким развел руки и усмехнулся.

– Несколько слов слышал, а рост, так это с русскими жили всегда рядом. Вот и вырос.

Старик почесал лоб, опять задумался и потом снова обратился к Киму по-корейски:

– Вы находитесь в плену у армии освобождения архипелага Кепалуан. Ее руководитель и губернатор архипелага господин Ибрагим Хван просил передать, что вы арестованы за незаконное проникновение на землю архипелага.

– Нам разрешило высадиться здесь правительство Индонезии, которой принадлежат эти острова. Можете запросить у нашего командира корабля. Он подтвердит. И потом, здесь был ваш военный корабль «Сламет Риади» и с него нам разрешили организовать отдых и купание.

Старик опять задумался. Было видно, что он подбирает слова.

– Господин Ибрагим Хван по имени Агунг не подчиняется правительству Индонезии и считает, что власть Индонезии на острова этого архипелага не распространяется. У нас здесь идет война.

– Понятно. И что вы, уважаемый, посоветуете нам делать? Может, этот господин Агунг, как вы его называете, отпустит нас? Мы же в вашей войне не участвуем? – спросил Ким.

Он видел, что Кузьмин со своего места прислушивается к разговору, как и Потоцкий, лежавший слева от него.

– Об этом господин Ибрагим Хван не уполномочил меня говорить с вами. Меня просили узнать, что вам надо.

Ким задумался, потом, посмотрев на Кузьмина, ответил:

– Нам надо питание, еда, завтрак. Срочно нужны медикаменты. У нас есть раненые. А это бинты, антибиотики, лекарства, матрасы для сна желательно, нужна одежда, нужен врач. Нужна вода, бритвы. У нас многое пропало на острове и нужна возможность связи с наши кораблем. Я уверен, что наше руководство найдет возможность расплатиться за нашу свободу с господином Агунгом.

Старик почесал наклонил голову и почесал ее. Потом, помолчав немного, ответил:

– Я передам господину Агунгу все, что вы попросили. Я думаю, что еда будет вам доставлена сейчас. А остальное после решения нашего руководства. И прошу вас, будьте готовы, что вас и других офицеров вызовет к себе на беседу сам господин Агунг.

– Хорошо, мы будем ждать этого! – ответил Ким.

Старик не уходил и продолжал смотреть на него, хотя сверху уже спустили лестницу.

Старик рукой аккуратно вытер выступившую слезу на глазах и вдруг тихо спросил Кима:

– Среди оружия, захваченного у вас, я видел нож с красным драконом на лезвии. Это очень старинный нож. Он вам принадлежит?

– Нет, – улыбнулся Ким, – этот нож принадлежал дедушке Ану, а он подарил его Алексею.

Ким показал Глазами в сторону лежавшего не земле Кузьмина.

– Вы знаете дедушку Ана? – изумлено спросил китаец.

– Да, это мой дальний родственник! – ответил Ким.

– Это знаменитый человек, известный на востоке! – сказал китаец, – он входит в руководство триады

«Красный дракон».

– Мне очень приятно узнать об этом, но я об этом ничего не знал раньше, – ответил, улыбнувшись, Ким, – давайте об этом потом поговорим, если будет время.

– Да-да! Конечно! Обязательно поговорим. Владелец красного дракона – это очень большой человек на востоке и вам будут помогать, как его родственнику! – закивал он головой и, с изумлением оглядываясь назад, стал подниматься наверх.

Когда лестница скрылась наверху Ким подошел к Кузьмину.

– Что там? – с нетерпением спросил Кузьмин.

– Я попросил его накормить наших матросов, попросил медикаменты, врача и возможность связи с кораблем, воду для умывания и бритвы. А то все заросли! – присаживаясь рядом, ответил Ким.

– А он?

– Он сказал, что доложит какому-то местному авторитету по имени Агунг. Сказал, что эти острова принадлежат этому Агунгу и тот не признает правительство Индонезии. Мы влетели крепко. У них здесь война.

– А по танкерам и их экипажам спросил?

– Не спросил. Но нас вызовет на беседу сам, как он сказал, господин Агунг и у нас будет возможность задать ему этот вопрос.

Кузьмин пожевал губами, а потом спросил:

– Он знает корейский? Вы же не по-китайски говорили?

– По-корейски. И что странно, он знает дедушку Ана.

– Откуда? – изумился Кузьмин.

– Он видел твой нож с красным драконом и сказал почему-то, что будет помогать нам.

– А русский язык он знает?

– Я понял, что знает. Он говорил по-русски.

Кузьмин почесал голову.

В это время решетка опять открылась и сверху стали на веревках спускать какие-то пакеты и большой котелок, от которого шел пар.

– Фрукты в пакетах и много бананов, какие-то еще фрукты, – сказал Ушаков, принимавший пакеты и котелок.

– А в котелке что? – спросил подошедший Ким.

– Рис с какими-то овощами. Но ложек нет. Руками что ли есть? Он же горячий. Здесь в пакете, правда, есть несколько китайских палочек.

– Ладно, будем есть палочками, – сказал Ким, – я научу вас, как это правильно делать.

Матросы с улыбкой посмотрели на Кима.

– Все, перерыв, всем – питаться! – скомандовал Ким.

– Не всем, по очереди! Ты, Ким, старший и распредели равномерно продукты. Первое отделение Славнова, потом Ушакова, потом Громова, а последние офицеры! – скомандовал Кузьмин.

После легкого перекуса Кузьмин объявил отдых.

Все легли к стенкам своего узилища, и кое-кто сразу заснул.

Внезапно решетка откинулась и опустилась лестница. Ким встал и пошел навстречу спускавшемуся сверху Юй Луню.

Он спустился на землю и посмотрел наверх. Сверху за ним осторожно спускалась девушка. Это было видно по цветной юбке. Она тащила с собой что-то тяжелое.

– Здравствуйте, Александр! – сказал Юй Лунь по-русски. У него в руках был маленький деревянный чемоданчик.

За ним спустилась на землю девушка в цветастом, расшитом красными розами платье и черными волосами, перехваченными красной лентой.

Среди матросов послышался радостный шум. Те, кто спали проснулись и теперь во все глаза таращились на красивую девушку. На молоденьком ее лице появилась радостная улыбка при виде Кима, но она сразу потупила глаза и стала смотреть в землю.

– Александр, познакомься, это моя внучка! Её зовут Сю Инь, что в переводе на ваш язык означает прелестный цветок.

Александр протянул ей руку, и она, не поднимая глаз, пожала ее.

– А она понимает по-русски? – спросил старика Ким.

– Да, немного, но совсем мало. Я ее учил. Ее родители погибли, и я ее воспитываю теперь! – ответил тот и продолжил, – мы с внучкой прибыли оказать помощь вашим раненым. Медикаментов особых у нас нет, но есть китайские средства, позволяющие обходиться без них. Показывайте ваших раненых!

Ким повел их к месту, где лежал Потоцкий.

Старик снял повязку, потрогал голову Вячеслава, внимательно посмотрел рану и что-то тихо сказал внучке.

Она сразу достала из чемоданчика марлю, намочила ее из бутылки, которую принесла с собой, и старик стал марлевыми повязками протирать рану.

– Хорошо, что сквозная и не надо вытаскивать пулю, – сказал он по-корейски Киму.

Тот кивнул головой. Все его внимание занимала внучка китайца. Таких красивых девушек он раньше не видел. Дыхание чем-то стянуло, и он не мог ничего сказать. А только смотрел на нее.

Девушка видела это внимание и, потупив глаза, смотрела на землю.

Старик тщательно промыл рану, потом достал пинцет и стал удалять кусочки омертвевшей кожи. Потоцкий начал сжимать зубы, видимо, это было больно. Но старик нажал большим пальцем какую-то точку на его теле и Славику стало легче.

Потом он достал какую-то баночку и стал смазывать пальцем входное и выходное отверстие пули.

– Теперь ему станет немного легче, – сказал опять по-корейски Киму, – но может быть и воспаление. Я наложил мазь и думаю, что воспаления не будет. Но ему надо лежать дня два. А потом походит с палочкой. Это ничего.

Когда закончил, то что-то сказал по-китайски внучке, она покраснела, опустила голову и что-то ответила старику.

Он удовлетворенно усмехнулся и потом спросил Кима по-русски:

– Кому тут еще нужна наша помощь?

– Вот здесь лежит офицер. У него рана на голове.

Старик подошел к Кузьмину и внимательно посмотрел на него. Потрогал какие-то точки и спросил:

– Здесь болит? А здесь?

– Голова болит, разламывается, – ответил Кузьмин.

– Ладно, будем смотреть, что там у тебя. Он разбинтовал голову, в конце дернул присохшую повязку.

– Кто перевязывал? – спросил он Кима.

Ким повернулся и увидел стоявших за ним и наблюдающих за действиями китайца Зорькина и Жилина.

Врач посмотрел на них и учительским тоном сказал:

– Надо было обеззаразить рану!

– Так нет ничего. Нечем! – удрученно ответил Жилин.

– Надо использовать подручные средства, имеющие обеззараживающие средства, – наставительно сказал китаец. – А это паутина, моча, листья растений. Ладно, вроде ничего сложного пока. Будем следить. Но надо промывать и регулярно менять повязки.

Он опять достал из сумочки какой-то пузырек с мазью. Обработал снова рану и, достав новый бинт, наложил Алексею повязку. Потом отступил на шаг, посмотрел на свою работу, удовлетворенно хмыкнул и улыбнулся Киму.

– Что еще надо посмотреть врачу?

– Вот здесь еще два матроса. У них вроде не раны, а синяки и ушибы, но посмотреть, наверное, надо! – ответил Ким, восторженно таращась на девушку.

– Зови сюда.

– Бабаев, Грязин! Ддавайте сюда! Показывайте, что у вас там!

Подошли два матроса. Старик внимательно из посмотрел. Смазал какой-то мазью раны.

– Ну так, все?

– Да, наверное. А когда нас Агунг вызовет на беседу?

– Господин Агунг! – поправил Кима старик. – Его сейчас здесь нет. Будет дня через два. Насчет брезента я распорядился и вам для сна принесут брезентовые подстилки и подушки, набитые травой.

Питание будет двухразовым: утром и вечером.

Когда они подошли к лестнице, и девушка стала первой подниматься наверх, старик внимательно посмотрел на провожавшего ее взглядом Кима.

– Тебе понравилась моя внучка? – спросил он по-корейски.

– Да, очень. Я таких девушек раньше не видел.

– Женись. Будешь работать на господина Агунга. Будем жить вместе.

Ким покраснел, как рак.

– Я не могу. Я офицер. Я давал присягу.

– Присягу давал, что ты не женишься никогда? – с улыбкой спросил старик.

– Нет, что я служу России, и не могу изменить присяге.

– Я так и думал, – задумчиво сказал старик, поставив ногу на первую ступеньку, – ты ей тоже очень понравился. Я вижу по ее глазам и поведению. Я бы хотел видеть тебя своим зятем. И запомни, Александр, – продолжил старик, – я буду говорить с тобой по-корейски, когда не захочу, чтобы нас поняли другие, а так буду говорить по-русски. И еще, не вздумайте бежать и делать другие подобные глупости. Дождитесь господина Агунга. А потом я вам помогу. Я все же хочу увидеть свою внучку счастливой. А здесь ее выдать не за кого. А ей уже пора стать женой.

– Еще вопрос, уважаемый Юй Лунь. Вы не скажите, где находятся наши гражданские моряки?

– Офицеры и раненые матросы здесь в соседней яме, такой же, как ваша, – вздохнул он, – а часть этих моряков на каучуковых плантациях работают.

После этого он стал быстро подниматься по лестнице.

Ким стоял и обалдело смотрел наверх. Закрылась решетка, щелкнул замок.

– Саша, чего он тебе сказал? – со своего места спросил Кузьмин.

– Просил не бежать. Обещал помочь и сказал, что наши офицеры с гражданских судов находятся в соседней яме, а матросы на каучуковой плантации работают.

Ким сел рядом с Кузьминым.

– Говоришь рядом. Это хорошо, что рядом. А что он еще сказал?

Ким покраснел.

– Да говори, не стесняйся.

Ким тяжело вздохнул, потер лоб и потом сказал:

– Предложил жениться на своей внучке.

– Да ты что? Так и сказал?

– Да, так и сказал, и предложил вступить в отряд этого Агунга.

– А ты?

– А я сказал, что жениться согласен, а вот служить Агунгу никогда.

– Погоди, друг связист. Надо все хорошо обдумать. Может быть, это и есть путь к нашей свободе. А вечером песни попоем вместе с гражданскими моряками хором. Должны же они знать, что мы здесь.

Ким согласно кивнул головой, подумав про себя, что, возможно, Кузьмин и прав.