Текст книги "Победить, чтобы потерять"

– В общем, понятно. Решай сам, все это на тебе лично. Наиглавнейшее, чтобы все было стопроцентно чисто. Никаких зацепок, никаких намеков в нашу сторону. Нам такой славы не надо. А так же никаких мстителей. Денег не хватит, еще подброшу, государство не обеднеет. А то успокоишься, и тебе через годик нож в печень или гранату под ноги. Еще раз повторяю: все делай со стопроцентной гарантией. Денег не жалей, дело важное.

Васек рано поутру спешил из увольнения на пирс. Все по плану, все по уставу, ничто не предвещало никаких неожиданностей. Но сюрприз состоялся, да еще какой. За минуту до отхода катера из подскочившего к самой сходне катера черного «Крауна», не спеша вышел Серж и протопал по этой самой сходне на борт. Вот так встреча, вот так подарок!

Не проявляя при посторонних никакой радости, прошли на корму, где никого не было. И где до боли сжали в рукопожатии руки, смотрели в глаза друг друга.

– Привет, сенсэй, вот, наконец, и свиделись. Я уже и надежду потерял. Где ты потерялся?

– Здравствуй, братишка. Вот выбрал момент проводить тебя на службу. Ребята передали, что-то важное обсудить хочешь.

– Да какое там важное! Просто хотел увидеть старшего брата. Узнать, что почем, может, и я сгожусь на что-нибудь в этой нашей непонятке.

– Светлана тебе все рассказала, все по полочкам разложила?

– В принципе, да.

– Ну, вот и хорошо, чего воду в ступе толочь? Нам уже, кажется, ничто не поможет. Все пошло прахом, обложили, как волка. Я, конечно, все усилия приложу, чтобы выпутаться, а ты дослуживай, постарайся не светиться раньше времени. Как бы по тебе эти события ни отрекошетили. Светка, значит, замуж выходит и уезжает? Это очень хорошо.

– Что хорошего? Меня бросила, можно сказать, в один момент, не могла чуть подождать.

– Вот это и хорошо. Я очень хотел, чтобы ты с ней развязался, слишком ты зависим от нее.

– Она умная, она все правильно делала.

– Но и ты не дурак. Пора тебе самому в лидеры выходить, хватит за моей и ее спиной торчать. Я потому и не против армии был. Ты здесь конкретно в одиночку оботрешься, станешь по настоящему крутым, способности все свои узнаешь.

– А без армии это не проявится?

– Проявится, но не скоро. Армия и зона – это те места, где человек суровые испытания проходит. Армия даже круче. А пройдя эти испытания благополучно, станешь на голову выше.

– А чем мне Светка мешала бы расти?

– Баба есть баба. Где хитростью, где любовью и лаской, и ты полностью от нее зависим. Да еще вместе в одном деле. Ты свою влюбленность поумерь, и станешь самостоятельным в полный рост.

– А ты что, только из-за этого и приехал, лекцию прочитать, поучить? Я переживаю, думаю, чем своим помочь, а мне истины прописные втолковывают.

– Не дури, ничем ты уже помочь не сможешь. Но спасибо большое, я от тебя другого и не ожидал. Светка, наверное, категорически была против нашей встречи. Так ведь?

– Точно так. Но некоторые вопросы я решаю без советчиков.

– Еще раз, молодец, взрослеешь на глазах. А я, если честно, то просто тебя увидеть хотел, своего младшего братишку. Когда еще свидимся, как бы ни пришлось «свинчивать» в дальние края, с каждым днем обстановка в городе накаляется.

– Так ты и не тяни. Уезжай прямо сегодня. Ведь знаешь, кто против тебя выступает.

– Дела кой-какие остались. Вот чуть-чуть их разрулю и точно уеду. По крайней мере, так планирую. Ты тоже почаще оглядывайся, как бы на тебе не отыгрались, ведь ты – второй человек в команде, боюсь я за тебя. Может, и права была Светка, надо бы уходить по тихой. Короче, братишка, давай прощаться, я этим же катером вернусь назад. Еще раз прошу, ты этот годик поостерегись, чует мое сердце беду. Поменьше в город вылазь, в общем, держи глаза открытыми.

– Все сделаю, как ты говоришь. Но и ты уезжай скорее, может, все поутихнет. Сохраним команду, значит, победим. Через годик наведем ревизию, не спеша со всеми разберемся.

– Хвалю за такие слова, я тоже так думаю. Ну, все, братишка, тебе пора на службу. Счастливо, дай Бог, все хорошо будет.

Они обнялись, и уже через пару минут катер отвалил. Васек стоял и смотрел, не отрываясь, пока причал ни скрылся из виду. Надвинул шапку на глаза, стоял на ветру, с намокшими от слез глазами. На душе было тоскливо до ужаса, и просто страшно. Почти так, как в первую минуту в жарком корабельном котле.

Почему судьба не дает ему спокойной жизни? Только все наладилось, Светка ушла к другому. Только освоился со службой, уходит Игорь. Вот и с Сержем грядет разлука. Неужели так будет всегда?

Время летит. Скромно отметил в казарме старшина Строев Новый год. Нет Игоря и Светки. Кажется, так давно они уехали, тихо сыграв свадьбу.

И до сих пор горько на душе от полного понимания, что любимая потеряна навсегда. Она далеко-далеко, и теперь не имеет к нему никакого отношения. Вот только из сердца не хочет никак покидать. Никак не могут затмить его маленькую командиршу, ни Ленка, дарящая безумно-страстные ночи, правда, всегда за деньги. Ни Катюша, с ее таким красивым лицом и с робким сиянием глаз.

Как было спокойно на душе, когда подружка была рядом! И не прав Серж, без нее ему дольше карабкаться наверх. Рядом с ней он был уверен в себе на все сто. А когда один, то и глаза частенько на мокром месте.

Хорошо, что свободного времени мало, а то мысли о потерянной любви достали бы вконец. Но это так, к слову сказано, не такой уж он и слабак, каким хочет казаться самому себе.

Новый командир, капитан третьего ранга, все молчит, правда, и в службу не лезет. Но это его молчание ничего хорошего не сулит. По крайней мере, так думает главстаршина.

Лычка вдоль погона, это подарок Игоря, вещь в армии совсем не лишняя. Может, кап-три присматривается, чтобы потом затянуть «гайки»? Хотя, ничего, вроде, и не болтается.

Но опять же, за это время он два раза был в увольнении, две встречи с Катюшей легли на душу светлым пятном. Если новый командир и дальше будет отпускать в увольнение раз в неделю, то Бог с ним, пусть молчит и дальше. Главное, что его дружба с красавицей-студенткой может перейти в другую область, куда более интересную, чем просто дружба. И тогда не будет необходимости «нырять» в Ленкину постель, ругая себя за слабоволие последними словами.

Они с Катюшей переступили первую маленькую черточку в отношениях, и она слегка обижается, когда он называет ее радисткой Кэт. Это переходит в шутливую борьбу, с легкими объятиями и как бы случайными прикосновениями. И только регулярность увольнений сможет привести их к поцелуям, и совсем не случайным отношениям. Васек с нетерпением ждет следующей встречи, ведь после двух последних свиданий, Светка снится не так часто.

Может, он, наконец, пройдет мимо Ленкиного подъезда, и совсем не потому, что этого ему не хочется. Вдруг все пойдет хорошо, и как надо, и в недалеком будущем он назовет Катюшу женой? Теперь он сильно жалеет, что не обручился со Светкой, теперь он знает, как это важно для женщин, больше он не сделает такой ошибки. Боже, когда, наконец, наступит осень, и он станет свободным человеком, сам сможет распоряжаться своей судьбой? Не будет зависеть от чужой воли и настроения.

Восемнадцать радистов отправили на корабли и в части, а пополнения нет. Через месяц выпустят остальных, и, прощай, рота, ее, точно, расформируют. Видно, боевых единиц все меньше и меньше, и уже не надо специалистов в таком количестве. Это совсем плохо для Строева, еще служить и служить, и совсем не хочется что-то менять, начинать где-то заново. За спиной год службы и старшинские погоны, что, конечно, сильно облегчит жизнь, но и это не гарантия и не защита от армейских придурков. В этой армии может быть все, о чем не сможешь даже представить.

Еще один немаловажный момент против смены службы – это налаженные деловые связи с прапором из морской пехоты. У него уже куплены, почти за бесценок, четыре ручные гранаты и пистолет-ракетница с десятью зарядами. Стрелкового оружия тот пока не обещает, а вот взрывчатки – пожалуйста, сколько хочешь.

Но совсем скоро Васек благодарил Всевышнего, что глубоко не завяз с этим бизнесом. Прапора-коммерсанта повязали, и где он теперь, никто не знает. Правда, и про суд не было слышно, видно, морпехи все замяли в своем кругу. Прапор, наверное, поклялся, что первый раз его бес попутал и никаких налаженных преступных связей он не имеет. Ума, видно, хватило не откровенничать с дознавателями, чем и не добавил себе и другим неприятностей. А все это занозой торчит в мозгу до сих пор.

Чтобы отогнать тревожные мысли, когда лежишь в тишине полутемной казармы, он пытается представить Катюшу в интимной обстановке, в своих объятиях – и ничего не получается. Если не гранаты всплывают в памяти, и неприятности им сопутствующие, то в сознание бесцеремонно вторгается Светка. Когда она сверху, с потемневшим от страсти взглядом, кусающая себе губы, чтобы сдержать стоны. А ее руки жадно и сильно массируют его тело, оставляя на коже следы от ногтей. Он почти чувствует ее горячие поцелуи, замирая, как от свободного падения.

Мгновенно открывает глаза, чтобы прогнать эти сладкие видения. Подкрадывается сон, и ненадолго бывшую подружку сменяет Ленка, появляясь четко, будто наяву. И нет сил открыть глаза и прогнать эту проклятую и такую сладкую эротику. Вот женщина презрительно и зазывно улыбается, смотрит ему прямо в глаза, руками поглаживая и массируя груди, широко до бесстыдства раздвинув ноги. И он не может оторвать взгляда, его тянет к этим белым ляжкам. К такому соблазнительному и просто божественному низу ее живота.

Он с трудом отводит взгляд от всего этого, и почему-то снова Светка тянется к нему губами. И он снова просыпается, вырываясь из плена сладких снов. Но глазам в темноте не за что зацепиться, и снова Ленка улыбается ему, бесстыдно раскинувшись на постели. Видится так явно, что дыхание замирает от желания. И в увольнение хочется до безумия, и он снова не пройдет мимо заветного подъезда, положив в карман пятьдесят долларов, каким бы романтичным ни было свидание с Катюшей.

Никогда не думал, что будет платить за это, а вот платит, и постоянно. И больше того, просто горит желанием, поскорее оказаться в Ленкиной постели, и получить от ее тела восхитительное наслаждение.

Скорей бы суббота, скорее вырваться на свободу, скорее успокоить душу и тело. Но это, к сожалению, под большим вопросом. Нагрянула комиссия чуть ли ни из Москвы, и спокойная жизнь учебного подразделения закончилась.

Кап-три весь в суете и волнении, с ходу попытался подсунуть старшине какие-то бумаги на подпись, акты на списание чего-то. Строев даже не стал смотреть, вежливо и твердо отказался. Похоже на должок за все увольнения.

Начальник попытался повысить голос, рубануть так сказать командирским криком, но, встретившись с замом глазами, поперхнулся и отвел взгляд. Уходя, невнятно ругнулся, покрывшись красными пятнами. Извини брат, но я не при делах, а ты сам отвечай за свое, как и положено командиру, если ты, конечно, таким являешься.

Старшина продолжал править службу в своей, на треть поредевшей роте, а кап-три дни и ночи напролет в штабе, где заседает комиссия. Он уже третью ночь не уходит домой, все что-то считает, пишет, и, видимо, не совсем удачно. Так как вид у него с каждым днем все подавленней и подавленней.

Василий просто не может представить, что можно украсть за такой короткий срок и в каком количестве, если человек тает прямо на глазах. Видно, совсем некстати свалилась комиссия на командование этим учебным центром. С должностей слетела вся верхушка, включая и командира радистов.

Поговаривали, что будто бы «химичили» с обмундированием, списали большое количество, чуть ли ни на год вперед. И, как всегда, «химия» с продуктами в особо крупных размерах. Ведь у матроса не украсть, себя не уважать.

Строеву плевать на это, он далек от матросского пайка, да и неправильно это – воровать у своих. Вот только дивиденды от всего этого ему перепали сказочные, считай, по начало марта он в роте был за старшего. Пока флотские кадровики разобрались со штрафниками-растратчиками, пока их сменили, пока нашли нужных людишек на вдруг освободившиеся «хлебные» места.

И все это время ознаменовалось частыми увольнениями. Встречи с Катюшей стали не только регулярными, но и плановыми. Отчего их отношения плавно поднялись к «точке кипения», целовались они уже напропалую. И девушка уже не убирала его руку, когда та нежно касалась груди, или так же нежно поглаживала ноги, поднималась далеко выше коленок.

Они с нетерпением ждали момента, когда у Васька выпадет суточное увольнение, и одна из квартир вдруг окажется пустой. Но, к великому огорчению парня, этот счастливый миг не наступил. Пришел приказ, и Строев вместе с восемью радистами срочно отбыл для дальнейшего прохождения службы далеко на Север. Отбыли гражданским бортом так стремительно, что смог позвонить маме и Катюше только из аэропорта, перед самой посадкой.

Вот она, военная непредсказуемая жизнь, еще вчера что-то планировал, на что то надеялся, а сегодня ты уже далеко от дома. От такой красивой девчонки, с которой почти дошел до полного взаимопонимания, почти до любви, а может, и до будущего семейного счастья.

И кто знает, что его ждет на новом месте службы, что будет через долгих восемь месяцев, когда, наконец, подойдет долгожданный дембель. Это перемещение, конечно, удар для парня. Но слава Богу, что не в Чечню, на войну. И снова подтвердилось Васькино предчувствие, он снова получил удар, когда все шло совсем неплохо, почти отлично.

Может, он и не думал бы так, узнай случайно, что благодаря этому перемещению, остался жив. Буквально через неделю после его отбытия, в расположении роты появился невзрачный парень лет двадцати пяти. Представился матросам двоюродным братом Строева, раздал служивым несколько пачек сигарет и немного денег. Очень сожалел, что не застал братца, мол, ехал издалека.

Пацаны посочувствовали, но ничем помочь не могли, сами не знали, куда ребят отправили. В штабе поговаривали, что вроде бы на базу атомных подлодок. Неприметный молодой человек вернулся в город, позвонил из автомата на вокзале.

– Алло, это я. Ничего не получилось. Парня отправили куда-то на Север еще несколько дней назад. Если что, то знаете, как меня найти.

Не прощаясь, звонивший положил трубку, и через минуту слился с вечно спешащей вокзальной толпой.

А в семье Семеновых бушевала гроза в лице Катюши. Она чинила разборки в отношении отца. Марина Владимировна держала нейтралитет, пытаясь успокоить и примирить обе стороны. Кате сказала мама, что звонил Василий из аэропорта перед самым вылетом. И на данный момент он находится в далеком далеке, на новом месте службы. Очень жалел, что не застал девушку, обещал позвонить при первой возможности.

Вот и все, такие волнующие свидания, и полная неопределенность на очень долгое время. И как не хочется ждать, когда в отношениях явно наметились таинственные и волнующие моменты, от предчувствия которых просто сбивается дыхание. Ее и сейчас кидает в жар от воспоминаний, когда ее пальчики, направляемые мужской рукой, ложатся робко и ощущают абсолютно все. И как ей хочется все это повторить, пройти все до конца. Но когда это еще будет. Растревоженное тело и чувства все никак не хотят успокаиваться.

Катя предполагала, и не без основания, что ко всему этому причастен ее любимый папочка. С тех пор, как она съездила в Штаты, их отношения не сильно, но ухудшились, иногда даже переходя в состояние холодной войны. Отец был искренне убежден, что весь этот закупочно-торговый бизнес – сплошное воровство и криминал. А деньги, заработанные дочкой за два месяца, просто поражали громадностью своей суммы, и никак не могли быть оплатой за честный труд.

Катя пыталась первое время объяснять, доказывать. Рассказывала, что за все время пребывания в Америке, у нее полностью свободными были всего три дня. Она так и не увидела и не поняла, как живут эти самые американцы, все время находясь в складах-холодильниках, в офисах разных компаний. Да еще целая куча, по-другому и не скажешь, бумаг, счетов, накладных.

Работы было столько, что скучать не приходилось. А деньги, полученные за шестнадцатичасовые рабочие дни, не так уж и велики, если учесть сумму всей торговой сделки. Ведь их зарплата – это процент от нее. Ее работодатели были не против заплатить и в два раза больше, но пока груз дойдет до потребителя, от всей прибыли останутся крохи. На всем пути к нему будут жадно присасываться толпы служивого люда, с одним желанием: урвать, отщепнуть, поиметь.

Но все ее доводы улетают в пустоту, отец не может переварить одного: его дочь получила за два месяца больше, чем он за год. Вот в таком душевно-расстроенном состоянии он и узнал от случайно проговорившейся жены, что дочка встречается как раз с тем парнем, за которого просила эта самая торговая мафия. Вспомнился тот вечер унижений, когда ему нагло приказывали, когда он проиграл по всем направлениям. Да еще получив в довесок лекцию от дочери об элементарной нравственности.

Жена еще сыпанула соли на старую рану, совсем не кстати заставила вспомнить тот далекий летний вечер. А вспомнив, полковник Семенов уже не колебался ни мгновения, и в списках радистов, перебрасываемых на Север, оказался старшина Строев. Он, кстати, тоже никогда не узнает, что своими действиями спас парню жизнь, который должен был стать первой жертвой, так как до него добраться было совсем не трудно. А заодно и в отместку, что все никак не могли достать главного из этой команды.

А может, все было бы и не так, а он, полковник Семенов, оттолкнул дочку от счастливой и спокойной семейной жизни, за спиной у любящего мужа, с прекрасными детьми и полным достатком в доме. Но это очень под большим вопросом, и с трудом верится, что первый вариант мог сорваться.

Отправляя служить Строева на базу атомных подводных лодок, полковник все же подстраховал парня. Не зная даже зачем, черкнул резолюцию, чтобы использовали главстаршину исключительно инструктором по физподготовке.

И вот теперь за всю свою самодеятельность он получает от любимой дочки такие гневные обвинения, что в душе уже жалеет о содеянном. Видно, больно по сердцу пришелся дочери этот старшина. Он-то мечтал видеть Катерину замужем за флотским офицером. А она сама все решает, и никого ни о чем не спрашивает.

Теперь уже ничего не исправишь, остается только подстраховать парня, чтобы не заперли в поход на этой на ладан дышащей подлодке. Вдруг, когда еще и встретиться придется. Его резолюция – вещь, конечно, мощная, да штаб до Севера далеко. Да еще эти веяния дебильной демократии, которые выбили из людей ответственность и порядочность.

Не поленился, позвонил в ту далекую часть и попросил, именно попросил начальника штаба все перемещения старшины Строева согласовывать лично с ним. Может, немного смягчится сердце дочери, поутихнет ее гнев. Напустил своим звонком такого «тумана», что местные командиры «сломали» себе головы, что за «кадра» к ним прислали, за которого просит из самого штаба очень высокий чин.

А Васек, добравшись до нового места службы, был очень удивлен, что его почти не трогают, и уже после полумесячной акклиматизации смог выбраться в город. Первым делом позвонил матери, которая передала ему номер Светкиного телефона в далеком Подмосковье, и настоятельную просьбу бывшей подружки звонить ей немедленно.

Сердце сходу кольнула подленькая мыслишка: может, не сложилось у нее там, может, надумала вернуться? Случись такое, и он был бы рад, так как ее не хватает рядом. Ведь она в его мыслях всплывает чаще, чем даже Катюша, вроде бы полностью заменившая ее. Сегодня, когда его близкие женщины остались далеко, а новые еще не появились, Светка единолично завладела его снами, и почему-то он напропалую думает о ней и ничего с этим поделать не может.

Наконец, услышав родной голос, просто задохнулся от счастья. Слушал его тихую мелодию, совсем не понимая, о чем она так настойчиво твердит. А «въехав» в смысл, чуть не уронил трубку, теперь уже замер от ужаса, от свалившейся на него трагедии. Светка ненатурально спокойным голосом рассказывала, что Серж вместе с двумя ребятами из охраны, взорван в своем джипе. Деталей она не знает, все произошло совсем недавно.

Ее самые худшие предположения оправдываются, и очень хорошо, что Васек и она находятся далеко от места этих трагических событий. Может, и минует их беда из-за отдаленности. Ни о каком возвращении в родной город уже не может быть и речи, по крайней мере, два-три года. Она умоляет его их прошлой любовью, даже и не думать о родном городе после демобилизации, все обстоит даже серьезней, чем она предполагала. Раз в месяц она ждет его звонков. У нее на месте остались надежные информаторы, она будет, по крайней мере, стараться держать руку на пульсе событий.

Все еще в шоке и ужасе от услышанного, Васек не хочет верить этому. Не может быть, чтобы убили старшего друга, можно сказать, старшего брата, к которому попал пацаном в секцию рукопашного боя. И все последующие годы они были вместе, плечом к плечу, спина к спине, в многочисленных драках и стычках при осваивании дикого автобизнеса.

У него и друзей-то практически не было. А зачем, когда есть старший брат и Светка? И вот он остался один, больше не нырнешь за широкую спину, не скинешь свои проблемы брату. Теперь он сам за себя, сам будет вынужден принимать решения. Теперь не у кого спросить совета, теперь над ним не будет никого и никогда.

Но это не главное, это пустяки, с этим он разберется, в этой жизни он научился многому. Просто не будет уже такого человека, к которому можно зайти в любой час дня и ночи, найти приют и поддержку. С кем всегда мог восстановить силы и уверенность в себе.

Почему его не было рядом с Сержем? Он мог бы все это остановить. Почему судьба раскидала их так далеко друг от друга, что они никогда больше не встретятся? А может, наоборот, и за ним по пятам идет его судьба, и встреча их совсем не за горами, если, конечно, верить в потустороннюю жизнь?

Васек не отрывал трубку от уха, которая давно молчала, и плакал, как последний пацан, кусая в кровь губы. В той далекой, гражданской жизни, когда бизнес и смерть шли рядом, он сталкивался с подобным. Но это все происходило с другими, хоть и знакомыми, но не близкими людьми. Потому, наверное, и быстро забывалось за чередой стремительно несущихся событий. Скорее всего, его служба – всего лишь отсрочка. Теперь совсем нет уверенности, что и с ним не произойдет подобное.

Страх пока его не коснулся, не наполнил душу паникой, да и вряд ли наполнит, не такой он человек. И понимает, оставшись один, что совсем не герой, и никогда не вернется туда. Не начнет разбираться в той замешанной на крови «каше». Для него родной город просто закрыт, и, наверное, надолго.

Через месяц, как и договаривались, он позвонил Светке, и снова ужасная новость: еще двое из их команды ушли в мир иной. Один по пьяни утонул в море, опрокинувшись на моторной лодке. Хотя бывший мастер спорта по плаванию не был любителем горячительного, как и не был заядлым рыбаком. А второй уснул в гараже, в машине с работающим двигателем. Не надо быть детективом, все понятно, все на виду, «зачищают» их людей по всем правилам преступной науки. И делают это специалисты высокого класса. Светка напугана, и уговаривает Игоря уехать туда, где их будет труднее найти, ну хотя бы не с ходу, не сразу.

Зря она паникует, конечно. Для солидных людей не проблема найти и наказать конкурентов, где бы они ни были, на Севере или за Уралом. Но не настолько они виновны, как и опасны, чтобы их вылавливать в далеком далеке. С ними, скорее всего, будут решать, когда они появятся в районе видимости.

Светка еще сообщила, что одного своего конкурента противная сторона «убрала» прямо в следственном изоляторе. А это говорит, что противная сторона пришла надолго и всерьез. Ведь после этой демонстративной акции в тюрьме, авторитет паханов от власти, стал непререкаемым и абсолютным во всех слоях общества. Высокий процент от дохода скидывают в одни руки все, и бизнесмены, и уголовники, даже не пытаясь вступить в переговоры о его снижении, резонно полагая, что это бесполезно в бандитских беспредельных условиях.

Строеву плевать, что на них ополчились почти на государственном уровне. Для него все это пока далеко, все это там, за три тысячи километров. По крайней мере, до осени, до дембеля не стоит «грузиться» далекими проблемами. Лучше об этом не думать, не забивать голову до срока. Удивительно, но время вдруг стронулось с места. Еще недавно оно просто тянулось невыносимо, в ожидании свободы. А как только дембель стал неинтересен, дни просто полетели один за другим.

Он получил должность инструктора по физподготовке и рьяно взялся за дело, в надежде, что в суете подзабудется плохое, скорее придёт свобода. Старшина начал всё, как в учебке, но его служебный пыл мгновенно пропал. Что можно требовать от полуголодных матросов? Да ещё, если учесть, что половина годна по здоровью только для утренней зарядки, ни о каких серьёзных физических нагрузках не может быть и речи.

Промучившись с худосочными пацанами месяц, написал рапорт командиру соединения. Указал по простоте душевной, что треть личного состава на грани дистрофии, а остальные, что покрепче, не могут подтянуться на перекладине семь раз, потому как, элементарно голодные. В рыбном краю на паек одна крупа на гольной воде.

Читал или не читал его рапорт так называемый отец-командир, но ровно через три дня Строев был переведён на такую же должность, но в военный санаторий для подводников на горячих и целебных источниках. Спихнули его от греха подальше от боевой, стратегической части, чтобы не разводил смуту своими рапортами. Матросы должны стойко переносить тяготы военной службы. Так в чём тут вопрос? Пусть и переносят, дома отъедятся.

А в санатории заниматься даже зарядкой было не с кем. Экипажей подводных лодок, вернувшихся из дальних походов и автономок, не было и в помине. Дом отдыха потихоньку переквалифицировался в элитное место отдыха для старших офицеров и местных воротил бизнеса. Так что обязанности старшины в корне изменились, он теперь был старшим охраны со штатом в двадцать матросов. Четверо обеспечивали вахту у главного входа, трое помогали на кухне, остальные на общих работах. Развод на день и вся служба.

Чтобы не свихнуться от безделья, Василий весь световой день посвящает спорту. Здесь для этого созданы все условия, от спортзала с множеством тренажёров, до бани-сауны с бассейном. А горный чистый воздух просто заряжает энергией. Грех упускать такую возможность, ведь дембель не за горами, а там снова риск, смертельная опасность, война, одним словом.

Раз в неделю звонок матери, но она ничего не знает. Если Светка ей не звонит, то, значит, сама сидит без информации. Отсутствие новостей – самая лучшая новость, если случится, что горячее, ему сообщат. И с Катей нет связи, она сменила номер сотика, а новый ему не сообщила. На домашний девушке звонить почему-то не хочется, рука не поднимается набрать знакомые цифры. Обиделся он, что ли? Вроде, и не на что. Никто никому ничего не обещал, так что все свободны, все при своих интересах. Решит позвонить, ради Бога, номер его мобильника тот же. Нет, значит, появились дела и люди поинтересней, чем пустые звонки куда-то на Север.

И для него, по большому счёту, всё это не так уж важно, так сказать, в свете последних событий. Осталось служить всего-ничего, а там вместе со свободой надо принимать судьбоносные решения, куда ехать, куда податься. Вопрос совсем не простой, и он крепко над этим думает. И пока для Кати места в его планах нет.

А на сегодня одно и то же изо дня в день, и спорт уже как эффективное средство от бессонницы: засыпает, едва коснувшись подушки. И спортзал – его единственный друг в этом месте. Он держится на дистанции с обслугой, стараясь при возможности не мелькать и не приближаться к отдыхающим. Приближаться к ним, себе дороже, хоть и женщины все, как одна, аппетитные, и взгляды иногда бросают откровенные и многообещающие. Все они при мужьях и любовниках, и не дай Бог перейти кому-нибудь из них дорогу – быстро сменишь спокойную и сытую службу на шконку в матросском кубрике. Так что лучше не рисковать, не осложнять себе последние месяцы службы, хоть женщину хочется до умопомрачения.

Ну, не может всё продолжаться однообразно до бесконечности, когда-то сверкнёт лучик чего-то нового и необычного.

В службе Строева этот момент наступил, расцвел всеми гранями счастья и радости. В начале августа, как снег на голову, так ни разу и не позвонив, вдруг приехала Катюша. Красивая и такая уверенная в себе, совсем не похожая на ту, которую он так недавно знал. Васёк, не верил себе, что она приехала к нему в такую даль. В край суровой природы, где сопки с дымящимися вершинами уходят за облака. И ее вид современной горожанки показывает, как она далека от этой суровой красоты, ведь она дитя города, шумных улиц и комфорта.

Вот просто захотела и приехала на время летних каникул, сходу взяв обстановку на месте под полный контроль. Переговорила с директором, и полковник выделил ей одноместный номер со всеми удобствами по льготной цене. А заодно поставил, как говорят военные, на все виды довольствия. Видно, её папочка был в авторитете и на этих далёких окраинах, а не только в пределах своего штаба. И Строев просто не верит, что эта красавица – его девушка, и сегодня ночью они останутся совершенно одни в уютной комнате санатория.

Отчего в душе появилась лёгкая паника, если даже не страх? Одичал он за время службы, уже и женщину боится, хоть мечтает об этом днём и ночью. Вот что делает с людьми обыкновенный отрыв от нормальной жизни и цивилизации. Вечер прошёл у телевизора, выпили по рюмке коньяка, привезенного Катей, потом ещё по одной. Пора бы переходить к более близкому общению, но Васёк всё никак не мог решиться сесть поближе, скованно молчит. И в то же время не может отвести взгляда от груди девушки, так чётко обтянутой платьем.

Так бы и пялились в телик, не зная, что говорить, и прекрасно понимая, чего хотят, не решаясь и всё оттягивая самый главный момент, пока Катерина не взяла решительно инициативу в свои руки. Спокойно встала с кресла, не говоря ни слова, расправила постель, а затем выключила телевизор и свет. Василий замер, почти не дыша, слыша, как прошелестело снимаемое платье, как щелкают то ли кнопки, то ли пуговки. И глаза, привыкшие к темноте, выхватили её ослепительно белое тело, так грациозно скользнувшее под одеяло.

Задыхаясь от близости женщины, дрожащими пальцами расстёгивал и сбрасывал одежду, через мгновение оказался рядом с ней. Катюша встретила его горячими губами и такими же горячими руками, которые он чувствовал везде. И его рука с жадностью гладила упругие груди, в нетерпении скользнула вниз, не найдя белья, легла на то самое дорогое в этот миг и самое желанное.