Текст книги "Победить, чтобы потерять"

Сил не было продолжать ласки, женщина оказалась под ним. Он уже не сдерживал себя, с грубоватой поспешностью овладел таким до безумия желанным телом. Как хорошо, что снимать с неё ничего не надо, как и с себя. А потом с неудержимой яростью молодости терзали себя любовью, забыв обо всём на свете, отдавая друг другу всё, на что были способны молодые и жадные до любви тела. И ноги взлетали вверх, обхватив замком спину партнёра в любовном экстазе, и тела сплетались в разнообразной и неистощимой круговерти любви. И горячие поцелуи обжигали губы и тела, в приступах страсти хотелось ласкать и наслаждаться друг другом, не останавливаясь.

Такого с ним ещё не было, хоть его две единственные женщины спокойным нравом в постели совсем не отличались. Василий сдерживал себя, чтобы не сжать девушку в своих сильных объятиях, в приступах постоянно накатывающего любовного безумия. Такая женщина встречается за жизнь, наверное, только раз. Катюша была так желанна, что это даже немного настораживало, он хотел её всегда. Целых одиннадцать дней продолжался этот праздник любви. Их ничто не отвлекало, не тревожило, а постель так ни разу не была заправлена, не оставаясь без дела и став главным предметом для них двоих на это время. Немного смущало обоих то, что в короткие перерывы без любви, они больше молчали, каждый думал о своём, не решаясь поделиться этим сокровенным с партнёром. Да и задыхаясь в любовных объятиях, когда становились единым целым, почему-то не шептали друг другу безумных слов, не признавались и не клялись в любви.

Стремительно проскочил праздник любви, так неожиданно свалившийся на Строева. Катенька упорхнула домой. Расстались, так и не сказав друг другу самого главного, а может, и, не затронув в своих отношениях это самое главное. Простое физическое наслаждение встало глухой стеной, не дало пробиться слабеньким росткам начавшего чуть-чуть пробуждаться чувства. Так хорошо понимали друг друга их тела, притягиваясь словно магнитом, а вот души не слились в одну любовную мелодию. Так и не открыли друг другу свои души, так и остались они запертыми на маленькие-маленькие замочки.

Уезжая, Катя отдала письмо от Светки, мать передала через неё. Василий спрятал его тогда не читая, вспомнив о нём только через два дня после отъезда девушки. Светка была в курсе всего, что происходит в родном городке, но от этого не легче, ничего хорошего. Просто ещё раз подтвердилось, что против них воюют безжалостно, на полное уничтожение, а вот зачем – непонятно. Фактически выбили, подчистили и вторую линию, остались ребята из охраны и те, кто был вообще на третьих ролях. А лучших уже нет, они на небе и, кажется, права Светка, Серж доигрался настолько, что очень многих потянул за собой и ещё тянет.

Счастье её и Василия, что они далеко от места событий, это пока спасает, а может, спасёт и в будущем. На сегодня они выбиты из родного города и их возвращение – это гарантированный смертный приговор.

Смотри, какая Катюша психолог, отдай она письмо в первый день, и был бы смазан праздник любви, непроизвольно встали бы между ними напоминания о недавних трагедиях и, главное, о Светке, мысли о которой не прогнать, которую ему, кажется, не забыть. И сразу подозрение, а такой ли уж она психолог на самом деле? Ведь конверт-то не подписан от кого, просто роспись матери.

Василий сходил в медкабинет, попросил у врача мощную глазную лупу, тщательно осмотрел заклейку. Потом, подержав над кипящим чайником, осторожно вскрыл конверт. Так и есть, вторая заклейка отличается от первой по цвету. И линия нанесённого клея неровная и неравномерная по толщине, явная кустарщина. Катюша вскрыла письмо не ей предназначавшееся. Это покоробило, добавило пятен на их и не такие уж прочные отношения. Вроде, небольшой пустячок, а сразу потянуло холодком, который слегка остудил их недавнюю упоительную любовь.

И ему уже кажется, что Катюша такая же, как Ленка, столь же страстно бросающая тело навстречу партнёру, его желаниям. И он сейчас просто уверен, что стоило ему настоять чуть посильнее, они бы перешли грань дозволенного, показали бы классное порно. Он помнит её нежные пальчики, которые едва касаясь, так сладко возбуждали, и их не надо было поправлять, не надо было принуждать. А её поцелуи, которые плавно скользили с шеи на грудь, и нажми он посильнее руками, она бы целовала и ниже. Васёк сплюнул, чего он раскудахтался, как девка на выданье, можно подумать, первый раз замужем. Какие могут быть к ней претензии, она за него замуж собралась, что ли?

Всё просто и понятно, навестила знакомая служивого, славно пожили-потрахались, что ещё надо? Она уехала, у неё своя жизнь, у него своя. И надо быть просто благодарным судьбе за царский подарок, за такие незабываемые моменты. И распрощались спокойно, ничего друг другу не обещая, так что всё нормально, всё по-современному.

А на душе, несмотря на эти железные доводы-рассуждения, как-то неуютно. Что и говорить, встретил совсем другую женщину, совсем не ту Катеньку, которую знал совсем недавно.

Всё было бы совсем по-другому, будь она робкой, застенчивой, тихой. Он бы взял на себя роль мужчины-защитника, она бы стала его и только его женщиной. Она бы реально смогла изгнать из души воспоминания о Светке. Ан нет, не получилось. Наверное, он неудачник по этой линии.

Свою девушку, у которой был первым и точно любимым, уступил другому. Отдал без боя, за просто так. Надо бы ей накостылять и предупредить, что ещё получит, если только даже глянет на другого. Сейчас-то легко рассуждать, махать кулаками после драки, прошлого уже не вернёшь, хватит об этом. Выкинуть из головы и забыть. Легко сказать, а мысли всё о ней. И подружка до сих пор заботится о нём, делится информацией, предупреждает.

Она сильно настаивает на том, чтобы он не вздумал возвращаться после дембеля домой. Просто заставляет его поклясться в этом, будто он сам не понимаем серьезности положения. Не возвращаться, так не возвращаться, так и поступим.

Васёк усмехнулся, Светка далеко, а он продолжает исполнять её пожелания. Неужели он не лидер и всю жизнь будет вынужден идти за чьей-то спиной. Ладно, время покажет, дембель ещё не завтра. А может, всё просто до смешного, и Светка держит его за запасной аэродром. Всё может быть, плохо, когда в таких делах нет опыта и не с кем посоветоваться.

Кстати, Серж настаивал на его разрыве с ней, и может он в этом прав, ему-то в опыте с бабами не откажешь. Но это всё пустые и бесполезные размышления, надо думать о конкретном, где эту зиму зимовать, он скоро станет по-настоящему свободным и ни от кого не зависимым. Нет любимой девушки, домой нельзя, впереди нет никакой цели. И когда наступит долгожданный дембель, радости не будет.

Нет дороги к родительскому дому, где ждут с нетерпением, где друзья, где какой-никакой бизнес. Совсем не радостные деньки ждут старшину Строева в скором будущем. А сейчас остаётся только ждать вестей от Светки и истязать себя в спортзале, да внимательно оглядываться по сторонам. Хотя, зачем? Времени прошло достаточно много, и если бы хотели, то давно достали бы, противник уж больно крутой.

Незаметно наступила осень, вместе с ней и дембель. Василий Строев благополучно развязался со срочной службой. Момент этот, как и предполагалось, радости не принёс. Решил устраиваться здесь, на месте, думая отсидеться в этих краях до весны-лета. Сообщил матери, что остаётся поработать на рыбном флоте, чему она, конечно, не поверила.

Перебрался в областной центр и стал искать работу, которой как раз и не было. Страна становилась всеобщей барахолкой, производства разворовывались, закрывались, банкротились или просто уничтожались. Так что выбор оставался невелик: или к братве в «пехоту», или в милицию. Но оба варианта не для него конкретно.

Единственное место, где пообещали работу, – охрана рыбзавода. Зарплата – мизер, перспектив – никаких, но зато койка в общаге и возможность кормиться дешёвыми рыбными консервами. Конечно, скудновато, если не сказать бедно, но перезимовать можно, не век же ему оставаться в этих местах.

А пока не грех к местной братве и рыбной мафии приглядеться, на будущее, может, пригодиться. Не так уж и далёк этот край от его дома, лишние связи не помешают. А вдруг он и вообще здесь обоснуется, ведь домашние заморочки не на один год. Главное, резко не высовываться, сильно не «отсвечивать», обживаться не спеша, осматриваться, играя роль паренька, желающего уйти на путину за большими деньгами.

Мама плачет в телефон, не может понять, почему сын не едет домой. Зачем ему это море, зачем идти на путину на далёком Севере, когда всё это есть дома. Она не понимает, и посоветоваться не с кем, Светлана тоже далеко. Вот и думай, как увидеть любимого сына. На душе тоскливо и кажется, что улетел сынок из родного дома навсегда, и если будет появляться, то ненадолго, и всегда наездами.

Катя летела домой и всё время её не покидала лёгкая грусть, которая стала понемногу исчезать по мере приближения к родным краям, где она не была совсем недолго. Она спокойно и трезво оценила сложившуюся ситуацию, когда всё повисло где-то посередине, не хорошо и не плохо.

Василий, как она понимает, предложение ей делать не собирается. Его явно насторожила, если не сказать напугала, её постельная страсть и явная понятливость этого дела. Он надеялся сам учить её и наставлять, но немного опоздал. И она не виновата, что у них пошло всё так уж очень горячо, в общем, друг друга стоят.

Конечно, они были бы неплохой парой, красивой, может, и жили бы не плохо. Но им сильно не покомандуешь, «хвостом» не повертишь. Понял что-то своё и сразу замкнулся. Когда вне постели, то его, кажется, даже тяготило её общество. А если это так, то, значит, он не подходит ей в большей степени. Она не собирается быть тёплой и уютной женщиной для сильного и делового мужчины. У неё самой таких достоинств в избытке. И её мама, умная женщина, постоянно повторяет, что замужняя женщина должна быть свободна в принятии и решении некоторых вопросов интимно-личного характера.

Она-то знает, что говорит, ведь постоянно демонстрирует это на практике. В переводе на простой язык, женщина всегда имеет право пофлиртовать, при случае изменить телом, главное – не изменять душой.

Из этого следует, что она найдёт мужа попроще, и, главное, повлюблённей. Она, чуть-чуть повзрослев, совсем не осуждает маму, что та никогда не упускает момента и при этом не допускает никаких подозрений в свой адрес. А вот Строев прямо сказал, что любовная связь его «босса» с замужней женщиной – это не очень хорошо для дела, как и не совсем красиво со стороны женщины.

Так что, дорогой Вася, моралист семейной жизни, мы пойдём разными дорогами. Тем более, что вашей команды уже нет, и надо искать другое пристанище для начала своего дела. Когда самолёт приземлился, настроение стало просто отличным, она приняла решение. Еще одна страница жизни прочитана, перевёрнута и теперь совсем не интересна, жизнь продолжается не с чистого листа, но с новой главы.

Вот он её любимый город у моря, ей кажется, что она так долго отсутствовала. Здесь её ждёт радость от новых встреч, новых увлечений и развлечений, хоть постоянного любовника она бросать не собирается.

Этот бой-френд так неожиданно, можно сказать, внезапно ворвавшийся в её жизнь, всегда останется талантливым учителем для талантливой ученицы. Они вместе будут неутомимо искать в любви всё новое и новое, закрывая белые пятна этой премудрости. И как легко это осуществлять, если у обоих желание громадное и неутолимое. Азербайджанец Надир старше её на два года и на курс, вернее, он закончил в этом году институт. И, как он говорит, пока не собирается никуда уезжать. У него здесь намечается бизнес, да и как он сможет оставить такую красавицу.

Мысли о любовнике, о скорой с ним встрече, ещё на порядок поднимают настроение девушки. Когда она вспоминает его сильное, мускулистое тело, его жаркие поцелуи по всему телу, её дыхание сбивается. Сердечко начинает стучать быстрее, и она готова ехать к нему немедленно, прямо из аэропорта. А ведь ещё сегодня ранним утром обмирала в других объятиях. Это её немного пугает и расстраивает.

Девушка пытается успокоить себя мыслью, что она ещё ничья и пока имеет право выбирать и делать то, что считает нужным. И чтобы избавиться от моральных пут и терзаний, решает встретиться с Надиром только через неделю. И правильно, надо чтобы из памяти улетучилось другое мужское мускулистое тело, такое же горячее и страстное, только совсем белое. Все же как-то мгновенный переход из одних рук в другие, смахивает на разврат.

Установив себе такой жесткий и, можно сказать, жестокий срок, Катюша успокоилась, хотя в глубине души все же считает, что совсем нет смысла мучить себя целой неделей поста. Но, как говорят деловые люди, сказано, значит, сделано. И совсем не важно, сказано это вслух перед людьми, или в мыслях для себя лично. Итак, неделя, решение принято и обжалованию не подлежит.

А совсем скоро случилась трагедия, которую никто из близкого окружения девушки, включая родителей, не увидели. А если не увидели, то значит и не поняли всю глубину, весь ужас катастрофы, в которую попала девчонка.

Она выполнила данное себе слово, через неделю встретилась с Надиром. Встреча вылилась, как и предполагалось, как и хотелось, в бурную постельную любовь. Катя семь ночей провела в отдельной комнате студенческого общежития, в жилье ее любовника в городе.

Сама общага, давно превращенная в проходной двор, как снаружи, так и изнутри, совсем не годилась для романтической любви. Кто там только ни жил, начиная от рабочих китайцев, заканчивая торгашами-челночниками. Наверное, только студентов не было, ну, от силы четвертая часть. Что поделаешь, капитализм называется, рынок, то есть. Длинные темные коридоры и унылые обшарпанные комнаты располагали разве что к примитивному и скорому сексу. Чего стоили только облезлый фасад, кажется не крашенный со дня постройки, тошнотворный запах кухни и дешевого быта.

Но комната азербайджанского студента выгодно отличалась от всего этого, как земля от неба. В ее переоборудование были вложены большие деньги. Она была просто шикарно отделана и обставлена, с отдельным туалетом и душем. Вот это уютное гнездышко и служило молодым людям учебным классом любви, где столько всякого происходило и произошло.

Понедельник, по народной примете, день тяжелый, но девушка не могла представить, что он может стать для нее просто неподъемным, хотя время до позднего вечера прокатилось спокойно, совсем не предвещая ничего плохого. И понедельник-то уже почти закончился, оставался какой-то часик до новых суток, и это совсем не заботило девушку, какая ей разница, какой сегодня день, какой час.

Она прерывисто дышала, закрыв глаза, замирая от неземного наслаждения, ритмично двигаясь всем телом, плотно оседлав любовника. Она была наездницей, она правила бал любви. Ее мужчина был под ней, крепко обнимая и чуть-чуть подаваясь навстречу ее телу, помогая женщине скорее достичь желаемого.

Все было как много раз до этого, вот только концовка оказалась ужасной. Когда появился в постели этот второй, и откуда, она не поняла, все еще горящая в приступе страсти. Но мгновенно пришла в себя, сразу почувствовав на теле чужие руки. Еще не осознав, не поняв всю мерзость происходящего, рванулась, пытаясь вырваться, закричать, но не смогла, зажатая между двумя сильными мужскими телами. Чужая рука так сжала шею, что голова наполнилась туманом, и, теряя сознание, она уже не могла противиться этому ужасу, не могла просто пошевелиться.

Потом все воспринималось, как в замедленном кино. Девушка помнила торопливые движения любовника, помогающего с суетливой нервозностью ей собраться. Его горячий шепот, что это, мол, ничего, это в первый раз непривычно, что потом понравится, еще сама просить будешь. Проводил на улицу, почти выталкивая, стараясь поскорее избавиться от своей уже нежелательной подружки.

На улице, вздохнув свежего ночного воздуха, Катюша пришла в себя. Она ясно поняла весь ужас, произошедшего с ней. Спускаясь с бетонного крылечка общаги, все еще поддерживаемая этим подонком, остановилась и открыла свою сумочку. Секунды хватило перебрать находящуюся в ней косметику, пока рука не наткнулась на расческу, с длинным острым хвостиком. Почувствовав в руке это немудреное оружие, не целясь, без подготовки, ткнула ею азербайджанца в горло.

Подвел каблук, сломавшийся от резкого поворота тела. Расческа только скользнула по горлу, ушла вверх, войдя на всю длину под подбородок насильника. Тот взвизгнул от боли и сильным ударом в лицо, сбил ее с ног. Падая, она успела ухватиться за его рубашку, и еще два раза ткнуть деревянной расческой куда попало, прежде чем та сломалась. Пинком парень отбросил девушку на дорогу, и через мгновение скрылся в дверях общаги, зажав горло руками.

А Катя ревела во весь голос, не в силах подняться с грязного асфальта, плакала не от боли, а от унижения и нечеловеческой подлости. Наконец, немного придя в себя, нашла в темноте сумочку и босоножку с отломанным каблуком. С разбитым лицом и оплеванной душой побрела домой, продолжая тихо и непрерывно плакать, не решаясь проголосовать проносившимся мимо машинам. Так потихоньку, почти за три часа добралась до дому, постоянно протирая лицо платком, обильно смоченным духами. Разбитые губы саднило, а голова просто раскалывалась от боли.

Родители были в ужасе, на грани шока, да и было от чего: вся левая сторона лица превратилась в сплошной синяк. А вывернутые и опухшие губы, как у типичной негритянки, так красочно дополняли ужасную картину. Она долго стояла под струйками душа, стараясь смыть с себя грязь произошедшего. Немного успокоилась, по крайней мере, не плакала, вода, наверное, смыла не только грязь с тела, но и немного с души.

Две недели Катюша не выходила на улицу, пока не сошел синяк, и лицо не приняло прежний вид. Если с внешностью все обстояло благополучно, то с душой не совсем. Тот черный понедельник стоял перед глазами, вызывая слезы, но чаще приступы ненависти к тем уродам. На расспросы родителей отмалчивалась, буркнув что-то про хулиганов. И все время ее мучил один вопрос: что делать дальше, как жить, ведь она совсем не рассчитывала на такой кошмарный опыт, ставший таким жестоким уроком в самом начале жизни.

Как все было хорошо и понятно еще вчера. А теперь – тупик, ничего не хочется и просто элементарно страшно. Она понимала, что сначала надо изжить этот страх, парализующий волю. Он не даст ей ничего сделать, ни в плане мести, не говоря о том, чтобы добиться чего-то реального в жизни.

То, что она отомстит – это однозначно, ответит ударом на удар. Любой результат будет в плюс, ведь главное, решиться что-то сделать. Она уже уверена, что еще увидит страх в глазах противной стороны. Наверное, это единственный путь к выздоровлению. План созрел быстро, продуман до мельчайших деталей, осталось только начать действовать, а это, пожалуй, самое трудное.

Заодно поменялись и жизненные ориентиры, реальность заставила. Теперь-то до нее дошла вся ущербная философия матери, мол, можно все, если с умом. Ее результат был совсем недавно написан на ее лице. Она теперь не будет создавать себе скользких ситуаций, ее поступки будут прямыми и понятными. Она теперь отвечает за свои действия и поступки. Вернуть бы все на месяцы назад, прижаться к сильному плечу своего парня, единственного и любимого, стать ему верной подругой и помощницей. Эх, сильны и умны мы задним числом. Открыта третья страничка жизни, за такой короткий срок. Может, она будет лучше второй, кошмарной. Она должна стать главной, просто обязана быть счастливой.

Как Катя и предполагала, Надир из общаги съехал. Куда – никто не знает. Все правильно, все логично, закончил институт, и покинул город. Напоследок немного порезвился, покуражился, оставив после себя недобрую память. Одного он только не учел: в городе много его земляков, кормящихся, в основном, с торговли. Вот они-то и ответят за козьи шалости своего собрата. Крови она не планирует, обойдется деньгами.

Но если будет возможность выйти напрямую на этого подонка, тогда другое дело, план будет скорректирован. И еще один момент не учел молодой азер, тот самый, когда они заезжали на оптовый рынок за мясом для шашлыков. Это было в самом начале их знакомства. Она была в стороне от этих закупок, но заметила, что вальяжного вида торговец, седой Рафаэл, очень хорошо знает Надира. Их дружеское тогда общение просто бросилось в глаза. А это уже следок, который здорово упрощает дело, не надо будет изворачиваться, врать, опрашивая этот торговый люд, в поисках их соплеменника. Этот Рафаэл точно знает ее обидчика, значит, первым и пойдет в разработку, как говорят в милиции. А затем и под «пресс», как говорят уже уголовники.

С этим понятно, а вот какая сила все это будет осуществлять, где взять людей, способных на решительные и жесткие меры, она еще не знает. А эти меры могут быть не только жесткими, но и крайними, в этом тоже сомневаться не приходится. За этими торговцами стоит сила, и не малая, ведь их диаспора самая крупная в городе.

Этот наиглавнейший вопрос она начала решать через отца. Попросила его, ничего не объясняя, дискету, в которую были вбиты все офицеры спецподразделений, уволенные и сокращенные по службе. Сергей Алексеевич не сильно отнекивался, не видя в этом материале ничего важного, тем более секретного. Кому нужны выброшенные на улицу люди, если корабли, красу и гордость флота, продают за бесценок, по цене металлолома. И что плохого, если дочь сможет устроить на работу кого-то из выброшенных на гражданку офицеров. Выброшенных с такой решительностью и быстротой, что смахивало на злой умысел или даже на предательство.

Неделю Катюша работала с дискетой, отсеивая людей, обремененных семьями, детьми, годами. Половина, если не больше, были вычеркнуты по причине их отбытия в другие регионы страны. В общем, осталось совсем немного кандидатов на совместное сотрудничество. Изучая этот документ, девушка просто поразилась количеством военных, ушедших со службы не по своей воле, прямо какой-то разгром русской армии. Ведь она просматривала не всех офицеров, а только из спецподразделений.

Ее будущих возможных коллег всего одиннадцать, из разведки, спецгрупп, отметившихся в «горячих» точках. И они – кандидаты теоретические, ведь, скорее всего, откажутся от ее предложения, что и случилось на самом деле. Они повидали много чего в своей жизни, и не принимали всерьез девушку. Да и как принять, если за ней никакой базы, ни серьезных денег, а ее идеи слишком расплывчаты и попахивают конкретным криминалом.

Они, хоть и были бывшими, но остались крутыми воинами, привыкшими полагаться на реальные и понятные вещи. Она в их глазах была просто красивой девчонкой, решившей сдуру поиграть в мужские игры. Да и почти у всех оказалась какая-никакая работа и перспективы найти что-то получше. Так что далеко идущие планы стали рушиться, не обретя никакой конкретики. Придется переходить на однокурсников, на ребят занимающихся спортом.

Жалко, конечно, что с военными не получилось, ведь у студентов-пацанов совсем нет специфического опыта. Правда, среди тех одиннадцати есть старлей из морской пехоты, командир раззведвзвода, единственный, кто серьезно отнесся к ее предложению. Но она скептически смотрела на бывшего морпеха, он совсем не вызывал у нее доверия.

Когда она встретилась с ним в поселке, расположенном у той самой части, где тот когда-то служил, она даже представить не могла, что этот человек носил форму, был офицером элитного подразделения. Квадратный коротышка, с простецким лицом, как говорят, не обезображенным ни умом, ни интеллектом. А эти глубокие залысины, показывающие, что их владелец станет совершенно лысым через годик-другой…

Да и вообще, она относилась с большим предубеждением к мужчинам ниже ее ростом, да еще плешивым. Она таких просто не замечала. Эти остатки белокурых кудряшек на голове, давно не мытые и не стриженные, в сочетании с трехдневной щетиной, сразу двинули ее на отказ.

Но она понимала, что внешность не всегда соответствует образу. Да и привыкла все доводить до конца, закрывая вопрос только при его полной ясности. И он – единственный, кто выслушал ее внимательно, не кривя рот в усмешке, не перебивая, и почему-то, не поднимая глаз. Дослушав ее до конца, минуту думал, сказав наконец, что, в принципе, согласен, на сегодня у него выбора нет. Поинтересовался, как девушка вышла на него, и уважительно кивнул головой, когда Катя сказала, что через базу данных флота, и процитировала несколько фраз из его служебной характеристики.

Прощаясь, на мгновение встретилась с ним взглядом, и ей показалось, что совсем не так прост этот мужичок, как кажется. Отказать легко, но выбора нет, так что пообещала решить вопрос в деталях через недельку. И вот срок подходит, и надо решать. То что на встречу она поедет, обсуждению не подлежит. Она намечена на субботу, на шесть вечера.

Требование быть трезвым, без запаха перегара, и обязательно в парадной форме. Ей пьяницы не нужны, посмотрит, удержится ли мужичок от стопки до шести вечера, ведь в перспективе приличные заработки. Не выполнение этих двух простых условий – безоговорочный отказ, разговора вообще не будет. Может, она и с предубеждением относится к этому человеку, но впереди совсем не простые дела. И ей не нужны проколы из-за человеческой слабости и необязательности. Если все не так, то отдаст литровую бутылку водки, так сказать, за беспокойство, и, прости – прощай.

Но когда в назначенное время приехала на встречу, то на крылечке одноэтажного, длинного барака сразу увидела знакомую, плотную фигуру, затянутую в черный мундир морской пехоты. И сейчас это был совсем другой человек. Ладно сидевшая на нем форма, конечно, подчеркивала не больно ловко скроенную фигуру, но в то же время показывала, что в этом теле заложена недюжинная физическая сила. Он был похож на квадрат, который хочется поспешно обойти стороной. А от его глаз, смотрящих в упор, сразу хочется отвести взгляд. Весь вид офицера, с выбритой наголо головой, беретом лихо сдвинутым на правое ухо, явно порадовали Катерину, и она уже не сомневалась, что с этим старлеем она сварит «крутую кашу».

Пройдя по полутемному коридору, заставленному какими-то шкафами, столами, с висящими на стенах ванночками для малышей и трехколесными велосипедами, они вошли в комнату, которая, как и хозяин, сверкала чистотой, правда, с казарменным привкусом.

Все в ней было по-солдатски просто: стол, два стула, телевизор на тумбочке и древняя железная койка, точно из казармы. Скорее всего, оттуда же одеяло и подушка. Новыми вещами были маленький холодильник и корейский телевизор на корейской же полированной тумбочке. Занавеска-шторка на окне была явно подобрана и сделана женской рукой. Но даже она своей оранжевой яркостью вместе с новыми вещами, не могла придать комнате домашний уют, казарма и есть казарма. Это не было домом, это было просто жилище, место, где можно немного отдохнуть и расслабиться. Круглый стол посредине, какой сейчас, наверное, и не встретишь, был накрыт тоже с солдатской простотой. Единственное, что на нем радовало глаз, красивая бутылка грузинского вина, с яркой, цветастой этикеткой. Катюша поставила рядом с ней литровую бутылку «Балтики».

– Прошу к столу работодательницу. Под водку селедочка с картошкой. Под вино конфеты «Птичье молоко», все, что у меня есть. Кстати, селедочку ловил сам, сам и коптил.

– Обожаю рыбу в любом виде. У меня прямо аппетит разыгрался.

Они сели за стол, протерев руки проспиртованными салфетками. Хозяин пояснил, кладя их на стол, мол, не набегаешься в коридор руки мыть, умывальник-то там. Открыл водку и вопросительно глянул на гостью.

– Да, одну рюмочку под селедку.

Чокнулись, выпили за знакомство и будущее сотрудничество, молча и не спеша ели. Рыба и впрямь была восхитительна, малосольная, с легким запахом дыма. Хозяин по ходу ужина выпил еще пару рюмок, уже без тоста и, не настаивая, чтобы гостья его поддержала. Покончили с картошкой и селедкой, остатки которой вместе с грязными тарелками хозяин унес в коридор. Салфеткой протер стол, поставил заварник, стаканы и электрочайник.

– Ну что, давайте под чай ваши предложения и условия.

Катя, немного расслабленная рюмкой водки, не знала с чего начать. И чтобы собраться с мыслями, вместо чая налила в стакан вина, немного, на пару глотков. Решив говорить все, как есть, ничего не скрывая, не приукрашивая, ничего не обещая.

– Дело простое. Меня очень сильно обидел один человек. Не просто обидел, а втоптал в грязь. Он исчез из города, искать его я пока не собираюсь. Но здесь остались его знакомые, возможно, даже родственники. Вот с них надо взять энную сумму, так сказать за проказы их земляка. Вот и все в общих чертах. Если сможем выбить из этих людей приличные деньги, то начнем свой бизнес, наметки есть.

– А энная сумма, это сколько?

– Десять тысяч долларов.

– Что же, вполне разумно. А такие деньги у них есть? Кто вообще эти люди?

– Азеры. Торговля.

– Все понятно. Какая моя доля, в случае успеха?

– Половина. Если вклад в дело получится большим, то и сумма увеличится.

– Очень даже приемлемо. Какой план, детали и прочее?

– Значит, вы, Леонид, согласны. Это очень хорошо для начала. Сегодня суббота, где-то через недельку и запланируем визит, нечего тянуть. Я приеду к вам во вторник, в это же время, вот тогда и обговорим все детали. С понедельника ни грамма спиртного, нарушите это условие, никаких дел не будет. Алкоголь – враг голове и всему разумному. А нам наши головы очень нужны. Без них нам не подняться. Вот и все. Ничего сказать не хотите?

– Кроме меня еще люди есть?

– Нет. Наша преступная группа состоит пока только из нас. Но на примете спортивные ребята есть. Пойдет все удачно, будем привлекать, но это вопрос недалекого будущего. Наше первое дело мы проведем вдвоем.

– Все понятно, все принято. Жду вторника.

Леонид налил себе рюмку.

– За нашу преступную группу. Хорошо сказали.

Катя кивнула ему своим стаканом и допила вино. Кажется, удача улыбнулась ей. Все прошло, как в кино. Куча отказов, и вдруг, в самом конце повезло. Вот он, ее напарник, понимающий с полуслова, и главное, верящий в нее, готовый, кажется, на все. В эти смутные времена не так уж много нормальных людей, готовых переступить закон. Хоть и жизнь заколебала многих. Все пока идет, как надо, и вечер радует своей необычной теплотой. Папин «Краун» летит бесшумно, радуя девушку своей элегантной мощью.