Текст книги "Йога. Искусство коммуникации"

– для охотника будет справедливым воспользоваться мясом животных, с которыми он может справиться собственноручно (а не при помощи БТРов, вертолётов и нарезного оружия, которому и динозаврам было бы противопоставлять нечего);

– есть мясо, чтобы не умереть с голоду, то есть не причинять вреда собственному телу;

– есть предложенную в чьём-то доме мясную пищу, чтобы не обидеть хозяина.

Всё далеко не так просто. В своей знаменитой работе «Что такое жизнь с точки зрения физики?» Шредингер в ответ на поставленный вопрос о том, за счёт чего происходит развитие живого мира, сам же на него и ответил: «Живые организмы питаются отрицательной энтропией». Известно, что по своим химическим свойствам правые и левые молекулы химически неразличимы. В то же время любое вещество может усваиваться живым организмом только в том случае, если оно обладает определённым типом симметрии. Например, молекулы всех аминокислот в любом живом организме могут быть только левосимметричны, сахара – только правыми, и т.д. Отсюда ясно, что, во-первых, организм человека отбирает из поглощаемой пищи всё, что ему необходимо не только по общеизвестным биохимическим критериям, но как-то ещё, то есть он употребляет особый вид структуры, во-вторых, живое вещество для питания для себе подобного предпочтительнее уже тем, что необходимое условие молекулярной симметрии вещества в нём уже соблюдено. Так что питаться неживой материей, в которой молекулы правого и левого вида симметрии смешаны примерно в одинаковой пропорции человеку не дано, по крайней мере, без таких его преобразований, которые сегодня немыслимы.

Все крайности, как известно, бессмысленны, яркий исторический пример тому – джайны. Приверженцы этой индийской религии абсолютизировали принцип ахимсы. Они отказывались пахать землю, дабы не причинить случайно вреда какому-либо живому существу, боялись свободно передвигаться, чтобы не наступить на что-то живое и т.д. И кем же они стали в индийском обществе? Преимущественно ростовщиками! Явно уродливый побочный результат вселенской заботы о живом.

Видимо, пока технология не дошла до синтеза живого белка, принцип «живое живёт живым» обойти сложно.

«Самая большая проблема современности – это расхождение между тем, что человек готов сделать для общества, и что общество от него требует». К такому своему заключению Конрад Лоренц добавляет: «Это очень тревожно, потому что при всём желании не видно тех преимуществ, которые хоть один человек мог бы извлечь из обострённого чувства ответственности или добрых естественных наклонностей».

Насилие есть синоним агрессии. Но каковы её корни? Непрерывная межвидовая борьба – это естественный процесс в живой природе. Тем не менее при неизменных условиях существования в биоценозе всегда поддерживается равновесие численности видов. Как только оно нарушается, в действие вступают естественные регуляторы, например, мор среди леммингов. Борьба между родственниками внутри самого вида – это конкуренция.

Вместе с агрессией природа предусмотрела и способы её блокировки, распространяющейся только на сородичей по виду. Чем страшней хищник, тем эффективней, по отношению к собратьям, этот запретный инстинкт. Когда волки выясняют отношения, то слабейший просто подставляет победителю сонную артерию. И последний может изойти рычанием, но укусить не способен. Если бы не подобное защитное устройство, волки давно исчезли бы с лица земли. У горных горилл в Африке, которые обладают чудовищной силой, поединок заключается в пристальном смотрении друг другу в глаза. Кто первый отвёл взгляд – проиграл и уходит. Степень природной защиты пропорциональна ущербу, который зверь может причинить либо испытать при столкновении с особями своего вида.

Каждое животное имеет свою площадь обитания, величина которой пропорциональна его реальной силе, следовательно – возможностям контроля этой территории. Как правило, если на неё не посягать, конфликт между представителями одного вида не возникает. Чем слабее и безобиднее животное, тем менее у него представлены механизмы защиты от внутривидовой агрессии. И если поместить в одну клетку, то есть предельно сжать в жизненном пространстве двух самых безобидных птичек, скажем, горлинок, то одна из них, будучи сильнее, непременно заклюет другую насмерть, медленно и безжалостно.

Что такое человек в иерархии животного мира? Это достаточно слабое физически существо, которое является всеядным. Мало кто сегодня занимался бы охотой, если бы приходилось управляться с добычей персональными ногтями и зубами. Но человек когда-то привязал к палке камень и в пылу ссоры огрел соседа по голове. С тех пор, к сожалению, оружие весьма усовершенствовалось. С помощью технологии человек подавил все проявления живой природы, и поскольку на этом для него актуальность межвидового соперничества была исчерпана, оно превратилось во внутривидовое. А так как природа в отношении человека не предусмотрела инстинкта, запрещающего убивать себе подобных, то мы имеем такие «достижения» цивилизации как войны, тюрьмы, лагеря смерти, и т.д. Дико бы, пожалуй, звучала фраза «повышение преступности среди львов по причине засухи в африканской саванне», однако когда подобное говорится о наших собратьях, это нас не шокирует.

Кроме того, против человеческого благополучия и самой жизни используются любые достижения науки. Курт Воннегут когда-то мрачно пошутил: «Что бы учёные ни делали, всё равно у них получается оружие». Да ещё какое! Нажимает исполнитель на кнопку – и в ядерном аду сгорает единовременно сотня тысяч ему подобных. И тот, кто сделал это безобидное движение, не видит, как испаряются такие же, как он сам живые существа, превращаясь в ничто, в светлые тени на плавящихся бетонных перилах мостов. Высокотехнологичный ликвидатор спокоен и деловит, он не обоняет запах горящей плоти, не слышит крик детей, превратившихся в факелы. Тихое щёлканье курка, и в снайперской оптике беззвучно ломается далёкая фигурка – никакой крови, хруста костей, предсмертного хрипа, всё стерильно. Самое выдающееся достижение науки – спасительное отдаление убийцы от жертвы в пространстве и времени.

Агрессия присуща природе человека, её животной части, поэтому от неё не избавиться. Она может сдерживаться моралью и культурой, но лучший способ избежать её – переориентация агрессивного импульса.

Философ Хилон завещал: «Познай себя». Сумевший сделать это с помощью йоги, почувствует и до мозга костей поймёт, что всё живое едино. Поэтому его отношение к миру и людям радикально изменится. Тот, кто зря не срубит дерево, не пнет от скуки котенка, не раздавит лягушку – пожалеет и человека. Все нормальные люди должны следовать принципу, сформулированному Альбертом Швейцером: благоговению перед жизнью.

Практика йоги очищает бессознательное, адаптируя личность к её же тёмной стороне, благодаря чему истощается потенциал агрессивных проявлений. Тот, кто понял себя, уже не имеет претензий к другим. В «Йога-сутрах» сказано: «В присутствии утвердившегося в не причинении зла другим прекращается всякая вражда в других». Ненасилие – большая сила, и даётся она очень непросто. Устранение от сопротивления злу ещё не есть ненасилие. Поэтому Ганди говорил, что ахимса осуществима только при наличии бесстрашия. Вивекананда утверждал, что лишь когда человек разовьет в себе силу, необходимую для сопротивления злу, ненасилие станет для него добродетелью. На самом деле спокойствие души может быть достигнуто только при адекватном умственном и физическом сопротивлении злу. Если кто-то смолчит и не станет прекословить насилию, говоря: «Пусть его покарает Бог», это противоположность ахимсе.

Ненасилие – это определённое состояние ума. «Законы Ману» утверждают: «Причинением вреда человек приобретает болезненность, не причинением – здоровье. Пока зло не созрело, его можно остановить словом. Если вовремя не сделать этого – придётся применять силу».

Есть, кстати, один очень интересный момент: с точки зрения ахимсы насилие нельзя применять и к себе. Если человек практикой йоги ломает или повреждает своё тело – это насилие. Если преодолеваешь боль в асанах – это также насилие над самим собой!

Как именно йога способна противостоять злу? Во-первых – уже своим наличием в этом мире, а сам этот факт имеет и другие следствия. Меня иногда спрашивают: «Ну, вот вы йог. Понятно, что силы и здоровья хватает, а если вечером в подъезде встретится пяток весёлых ребят и вы им не понравитесь?»

Подобный вопрос Кастанеда задавал дону Хуану, только там фигурировала винтовка с оптическим прицелом. Дон Хуан сказал примерно так: «Там, где ждёт этот, с винтовкой, меня просто никогда не будет». То же я скажу о подъезде. Эффекты йоги не в том, чтобы справиться с пятерыми, но чтобы они никогда не оказались на твоём пути, поскольку это тебе не нужно. Впрочем, так же, как и тем, условно пятерым.

Второй принцип «ямы» – сатья, правдивость. Человек всегда действует мыслью, речью, телом. Всякое расхождение между этими компонентами дробит истину. Абстрактно все знают, что лгать нехорошо. Но кому нехорошо, тому, кто лжет, или тому, кому лгут? Можно в аспекте культивирования правдивости постепенно прийти к такому состоянию, когда слово и дело не разнятся. Но для того, чтобы говорить правду, надо сначала научиться молчать, – когда это необходимо. Слово – это забавная вещь. Одни пользуются словами, чтобы скрывать свои мысли, другие – чтобы пытаться возможно точнее передать их собеседнику. В «Араньякапарве» говорится, что ложь допустима в двух случаях – когда речь идёт о смерти и о браке.

Многое зависит от точки отсчёта. При выяснении отношений каждый считает, что он прав, а другой лжет либо ошибается. Где истина? Общей для двоих её просто нет. Если имеет место выяснение отношений, то ситуация уже перекошена таким образом, что правота каждой из сторон не может быть доказана или опровергнута убедительно, сам факт выяснения отношений указывает на невозможность установить, кто прав или виноват. Поэтому если у людей (коллективов, наций, сообществ, стран) есть мозги, они будут выяснять не отношения, но что можно сделать для исправления возникшей ситуации.

Истина есть великая, трудно постигаемая и надолго не удерживаемая вещь, иллюзия же постоянного обладания ею – ужасна. Человек ленив по своей природе настолько, что в большинстве случаев вряд ли нарочно причиняет зло. Любые, самые чудовищные вещи, как правило, делаются с осознанием своей полной и окончательной правоты. Поэтому те, кто считает, что только они обладают истиной, опасны, поскольку способны на всё, чему мы имеем массу исторических подтверждений.

Истина и ложь, добро и зло – это весьма расплывчатые категории понятий, в качестве примера приведу реальный случай, который произошёл много лет назад и даже попал в местную и центральную прессу.

Однажды весной школьный преподаватель физкультуры, весьма крепкий парень, повел старшеклассников в поход по предгорьям Памира. На третий день пути случилась незадача: учителя ударила гюрза, а если не применить противоядия, весенний укус этой змеи оставляет в запасе не более сорока минут жизни.

Парень сделал всё, как положено: надрезал руку, высосал заражённую кровь, прижег рану. Но что заменит сыворотку? Рука раздувалась на глазах. Тогда в отчаянии он разослал ребят по соседним долинам и ущельям. И действительно, вскоре явился всадник, старик, который кочевал неподалёку с отарой. Он озабоченно пощелкал языком и сказал, что дело плохо, надо ехать скорее, ближайшее селение, где можно найти медпункт, совсем не близко. К этому времени физрук, рука которого превратилась в тёмно-лиловое бревно, чувствовал себя очень неважно. Старик устроил парня у себя за спиной и пустил лошадь в галоп. Через какое-то время учитель просто начал падать, будучи не в силах держаться. Тогда старый чабан сказал: «Слезай, ты уже не можешь ехать, тебе надо быстро идти пешком». На что физрук, свалившись мешком на землю, ответил, что, видимо, уже всё, так как сил больше нет. Чабан грубо заорал, приказывая встать и идти, затем начал стегать парня камчой и заставил-таки подняться. Затем он гнал его, беспощадно подстёгивая, несколько часов до ближайшего селения – парень на своё счастье оказался очень вынослив физически. Когда они добрались до врача, тот констатировал, что сыворотка уже без надобности, поскольку от движения и усилий яд в крови перегорел, человек будет жить.

Добрым или злым был старик, когда силой принуждал двигаться, в сущности, умирающего человека? Прав он был или нет, мог ли поступить по-другому? Конечно, мог, но тогда бы он доставил в медпункт покойника. Очевидно, аксакал всё сделал правильно, потому что в данном случае он видел истину, безошибочно знал, как поступить в этой ситуации, а знание добывается умом и опытом.

Йога даёт возможность приблизиться к максимально возможному, тотальному пониманию даже только в бытийном понимании этого слова. Дело в том, что в каждый момент времени для всех людей истина уже есть, поскольку все события произошли. Всё уже случилось, но субъект этого не видит и не может знать, поскольку он слишком мал и локален, а события и вещи разбросаны в пространстве и времени. И дотянуться одновременно до всего, с чем ты по этой жизни связан – невозможно. Коммуникация действует, но порой поступление её объективно задерживается, она рискует быть искажённой при передаче, ведь обмениваются ею люди со своими особенностями восприятия. Поэтому истина (подлинный текущий срез жизненной ситуации) раздроблена на множество разновременных фрагментов в различных местах. Как их собрать? Очевидно, следует обеспечить высокое качество всех своих видов коммуникации и время от времени расфокусировать общий взгляд на события, пусть детализация станет грубее, но гораздо большим окажется проблемное поле охвата.

Кроме того, какую-то часть истины в этом мире человек неизбежно закрывает от себя самим же собой, одним только своим наличием и втянутостью в поток событий. Следовательно, чтобы не оставаться при анализе текущей ситуации пятнадцатым камнем сада Реандзи, надо создать условия для временного самоустранения из окружающей реальности, чтобы оказаться где-то рядом, откуда была бы наблюдаемой вся ситуация, но без тебя самого.

Всё это однозначно обеспечивает йога. Больше того, само восприятие в процессе её практики становится гораздо более фундаментальным, нежели в обычном бодрствующем состоянии.

Рассмотрим теперь понятия «астейя» и «апариграха». Обычно эти категории объединяют в качестве взаимодополняющих требований. Действительно, непринятие даров и не присвоение чужого в чём-то коррелируют. Для их обозначения существует в русском языке аналогичный древний термин – нестяжательство. На одном из соборов русской православной Церкви глава этого течения Нил Сорский был осуждён Иосифом Волоцким, а само нестяжательство признано ересью, – забавный факт, говорящий о существенном различии в подходе Востока и Запада к фундаментальным ценностным ориентирам.

На Первой Всесоюзной конференции по йоге в восемьдесят девятом году Айенгару был задан вопрос: «Скажите, вы – всемирно известный эксперт йоги, но каково ваше отношение к тому факту, что обучаемые люди платят вам деньги? Не противоречат ли подобные действия этическим принципам учения?»

Гуруджи ответил следующее: «Всем известно, что я – профессиональный йог, это моя жизнь. Поскольку, как и в любой профессии, я расходую время и силы, мой труд должен быть компенсирован. Я ничего не требую у людей, они сами вознаграждают мою работу так, как считают нужным. И от каждого я могу принять лишь то, что считают допустимым душа и сердце. От бедных людей я не принимаю вообще ничего, кроме благодарности. Но от богатых – почему нет? Как бы я мог, не имея средств, построить этот огромный центр в Пуне, где овладевают йогой тысячи и тысячи людей? Многие из них обучаются бесплатно. Да и я сам, если не пользоваться тем, что мне жертвуют, как бы мог жить и учить йоге?»

«Астейя» больше передаётся как «бескорыстие». По большому счёту Айенгар, пожалуй, прав, потому что мир даёт человеку не больше, чем он достоин за служение этому миру. Однако служение служению рознь, невольно по контрасту вспоминается одна из пословиц Даля: «Отчего мужик дёшев? Оттого, что глуп». Когда вас благодарят в меру своих возможностей за действительную, состоявшуюся помощь, это, наверное, отличается от бессовестного вымогания денег «духовными» наследниками лейтенанта Шмидта, о которых у того же Даля находим: «Вокруг души вьётся, а в карман лезет».

«Астейя» – это не только отказ от присвоения принадлежащего другим, но и от самого желания сделать это. Собственность не порочна, порок – это замыкание на ней всех человеческих устремлений. Непривязанность в чём-то схожа с недеянием. Это свойство не особенно радоваться, когда деньги появляются, и не сильно печалиться, когда они исчезают. Ведь тратить их можно и на то, чтобы качественно обеспечить процесс познания.

Патанджали говорит: «Упражнениями в не присвоении все богатства достигаются йогом» (Й.С., 2. 37). В истории религиозно-философской мысли Европы когда-то была высказана парадоксальная мысль: «Чтобы получить всё, нужно отдать всё».

В отношении именно йоги встречается забавное проявление накопительства – всеядное и бессистемное приобретение литературы на данную тему. Как отметил Юнг, полярная смена поведения, замена «ничего» на «всё» есть не что иное, как трагическое повторение прежней ошибки в новой форме. Раньше в нашей стране книги по эзотерике, в том числе и йоге вообще не издавались. Похоже, что теперь их количество давно перешло все разумные границы, мне приходилось видеть субъектов, собравших груды книг, где так или иначе была упомянута йога. Большинство таких приобретателей не то что не читали – в руки не удосужились взять эти книги, но чувствуют себя комфортно, поскольку знания как бы всегда под рукой. Они так и не поняли, что истина постигаема только через усилие, трату самого себя, напряжение мысли и понимания. В данном случае работа ума с самого начала подменяется накопительством, причём, как правило, именно пустопорожней эзотерической макулатуры «на тему».

Далее мы рассмотрим «брахмачарью», последний компонент «ямы». Этот термин можно перевести как «благочестивая жизнь» или «воздержание».

Ещё из древнеиндийских Вед идёт представление о том, что семя является сосредоточением жизненной энергии человека. В некоторых поздних вариантах тантрической традиции так и говорилось: «сохраняющий семя» с помощью практики йоги. Ясно, что секс подразумевает большие энергетические затраты, и для тех, кто находится в процессе глубокого уравновешения, является мощным отклоняющим фактором. В Индии было исторически известно четыре вида брахмачаринов:

– савитри – когда после посвящения, приняв священный шнур, он обязан воздерживаться три дня;

– праджапатья – воздерживаться год после посвящения;

– брахмачари – от посвящения до окончания изучения Вед;

– найштхика – совершенное целомудрие.

Считается, что сексуальные желания не следует подавлять, правильным будет создание наилучших условий для их сублимации.

Вивекананда формулирует «брахмачарью» как целомудрие в мыслях, слове и деле, всегда и при всех условиях. Он всегда отличался бескомпромиссностью действий и суждений.

Проблема, пожалуй, состоит ещё и в том, что воздержание не должно разрушать других принципов «ямы». Когда человек мучительно борется с собою, что ему до йоги? Какой толк в том, что протопоп Аввакум держал руку над огнём, а толстовский отец Сергий, избегая соблазна, рубил на руке палец, нарушая принцип ахимсы самоистязанием?

Отказываться от земной любви следует, быть может, лишь уже обладая любовью божественной.

Почти все древние йогические тексты, комментарии к ним и учителя рекомендуют йогам, идущим «по полной программе», воздерживаться от секса, а Свами Шивананда даже советует не общаться с женщинами. Когда-то и Будда наставлял монахов: «Не разговаривай с женщиной, если придётся разговаривать – не гляди на неё, если придётся и глядеть – держись настороже».

С другой стороны, в индийской истории есть достаточное количество женских персонажей, которые посредством йоги достигли мудрости или даже святости. Широко известен «Храм Шестидесяти Четырёх йогинь», которые в давние времена в совершенстве овладели учением, вплоть до самадхи, хотя в индуистских традициях женский аскетизм не поощрялся.

Теперь мы переходим к обсуждению средств «ниямы», которая есть не что иное, как дальнейшее развитие учеником способности управлять собой. «Нияма» – культивирование определённых навыков и привычек, которые помогают практикующему в приобретении навыков интроспекции. Это дальнейшее воздействие на характер человека, который практикует йогу, через самодисциплину. Именно поэтому «нияма» имеет более личный характер, нежели «яма». Считалось, что для соблюдения требований или предписаний «ямы» можно удаляться в лес или в пещеру, чтобы избежать ситуаций соблазна. Но требования «ниямы» человек должен исполнять даже в полном одиночестве.

Строго говоря, выполнение упомянутых требований не относится к нравственным основам йоги. Скорее это выявление качеств характера, необходимых для успешного продвижения в ней. При первом взгляде можно подумать, что «яма» ведёт человека к альтруизму, а «нияма», напротив, делает «откат» в сторону эгоистичности. Это противоречие кажущееся. Просто «яма» и «нияма» определённым образом уравновешивают друг друга для избежания однобокости, чтобы воля не вырождалась в жестокость, сила не становилась грубостью, а ненасилие – самоуничтожением. Бестактная правдивость весьма напоминает хамство, нестяжательство может быть превращено в иждивенчество, воздержание – в предмет ярой гордости.

Итак, первое требование «ниямы» – «шауча» – значит «очищать» или «быть чистым». Это прямые действия по избавлению от загрязнения в разнообразных его аспектах. Большинство комментаторов трактует этап «шауча» как очищение тела и ума. Оно подразделяется на внешнее и внутреннее. Внешнее – это санация тела и окружающего его пространства с помощью различных приёмов, поддержание его в чистоте посредством омовений, принятие рекомендуемой для йога пищи, стирка одежды. Вивекананда заявил однозначно: «Неопрятный человек не может быть йогом».

Шри Йогендра утверждает: «Йогин по вере своей – духовное существо, однако это не мешает ему уделять необходимое внимание такому материальном аспекту своей жизни, как уход за телом. Каждый, кто по-настоящему занимается йогой, с самого начала должен чётко и недвусмысленно понять, что хорошее физическое состояние человека – это единственное надёжное средство достижения желаемого. Его первейшая обязанность – сохранение идеального здоровья через религиозную традицию здорового образа жизни...» (Шри Йогендра: «Личная гигиена йога», с.17).

В более поздней, по сравнению с традиционной йогой, Тантре существует пять видов очищения:

– деха или шарира шуддхи – очищение тела: шат карма и асана;

– нади шуддхи – очищение каналов «нади»: асана и пранаяма;

– манас шуддхи – очищение ума («Аджапа-джапа» либо, скажем, «Антара моуна»);

– чакра шуддхи – практика мудр и бандх;

– таттва (или бхута) шуддхи – последовательное «прокалывание» чакр, выполняемое в воображении.

Посредством очищения тела достигается шесть целей:

– избавление от болезней;

– очищение тела фактически;

– сохранение наивысших физических способностей;

– автоиммунизация;

– долголетие;

– нравственное и духовное просветление.

Кроме того, внутреннее очищение – «абхиантара» – достигается йогом посредством развития доброжелательности ко всему живому.

При таком подходе йога совершенно не совместима с курением, употреблением спиртного, наркотиков, лекарств, стимуляторов, тяжёлой пищи, а также с беспорядочным образом жизни.

Следующая часть «ниямы» – «сантоша» – «довольство существующим».

На Западе ощущение постоянной неудовлетворённости считается одним из двигателей прогресса, но на Востоке это всегда рассматривалось как отрицательное состояние. Подобная неудовлетворённость, в том числе и обращённая на себя, может принимать патологический характер и приводить к психическим заболеваниям, по поводу которых Свами Сатьянанда замечает: «Если ум болен, никакие занятия йогой невозможны». В том-то и особенность Индии, что индусы, согласно религиозным принципам или традиционному воспитанию, остаются в массе внутренне уравновешенными, невзирая ни на какие внешние коллизии. В них есть некий элемент самодостаточности, который значительно ограничивает появление и развитие злобы, ненависти, раздражения. Именно поэтому «критический радиус» возможной плотности населения у них значительно выше, и на полуострове Индостан свободно проживает уже больше миллиарда человек.

Конечно, быть удовлетворённым своим положением в жизни, каким бы оно ни было, это не для человека Запада! Тем не менее здесь есть над чем подумать, потому что постоянный страх не добиться результата, получить не то, что ожидал, заставляет человека технологической формации всё время быть в перенапряжении, лично контролируя множество жизненных событий и процессов от начала до конца. В то время, как наиболее рациональный принцип организации любых действий – грамотное создание условий, которые позволили бы тому, что происходит с какого-то момента времени, развиваться естественно, без непосредственного участия самого человека. Это великий принцип «действия недействием», который даёт возможность расслабляться по жизни, оставаясь в какие-то интервалы времени допустимо беззаботным. Именно на такую организацию работы с телом направлена и регулярная практика классической йоги, что приводит к «сантоше». В самой практике это выражается в том, что как бы у вас ни получались асаны либо пранаяма, вы постоянно должны быть чуть больше довольны тем, что получается, и немного меньше – тем, что пока не освоено как следует. Другими словами, всегда сохраняется позитивная установка, что очень важно.

«Сантоша» не имеет ничего общего с самодовольством. Это всего лишь положительная ориентация мировосприятия, напоминающая позицию традиционного оптимиста, который всегда считает, что мы живём в лучшем из миров, в то время как пессимист опасается, что это так и есть.

Видимо, отчасти уравновешивающим «сантошу» является «тапас». Смысл этого понятия абсолютно не совпадает с христианской аскезой, которая соблюдается для «усмирения плоти» и «угашения страстей». «Тапас» же зачастую связан с прямым самоистязанием и предпринимается чисто ради накопления силы. Он не есть принципиальный отказ, но напротив – наращивание резерва для возможно большего наслаждения. Посредством «тапаса» исторические и легендарные личности индийского пантеона принуждали богов повиноваться себе и выполнять свои желания. С понятием «тапаса» коррелирует «теджас» Упанишад, что переводится как «накал», блеск, великолепие. «Тапас» – это нечто, не очень ясное для европейца. Иногда «тапас» переводится как «жар» – подразумевается накопление энергии и сопутствующее этому ощущение в теле. Считают, что огнём «тапаса» сжигаются все недостатки и загрязнения – как ментальные и духовные, так и телесные.

Комментаторы «Йога-сутры» в основном трактуют «тапас» как способность неопределённо долгого восприятия противоположностей: жары и холода, голода и жажды, стояния и сидения, отсутствия речи и т.д. Свами Сатьянанда называет следующие виды «тапаса»:

– испытание тела жарой и холодом;

– пребывание у жаркого огня, чтобы тело стало худым и коричневым;

– пранаяма;

– голодание;

– сосредоточение на одной точке;

– молчание.

Принято считать, что подобной практикой из тела удаляются вредные вещества, оно становится выносливым и крепким, ум успокаивается и становится пригодным для созерцания. Посредством «тапаса» также достигаются «сиддхи», необычные, паранормальные способности.

В то же время можно вспомнить категорические требования «Гхеранда-самхиты»: «Тот, кто начинает осваивать йогу, не должен есть мало – не должен есть много, не должен спать мало – не должен спать много, не должен работать мало – не должен работать много... Желудок его не должен оставаться без еды дольше, чем на три часа». Иными словами, здесь выражено требование полного усреднения жизненных проявлений для новичка, которому в период адаптации к практике йоги следует избегать экстремального поведения, перегрузок, ситуаций, а также голодания, которое является средством «тапаса», именно тем экстремальным воздействием, которого начинающему и следует избегать.

«Тапас» также может быть «тамасическим», то есть бешеным и безрассудным, предпринятым себе во вред.

В согласованной системе составляющих частей «ниямы» определённый смысл возможным проявлениям «тапаса» придают «свадхьяя» и «ишварапранидхана», которые вместе с «тапасом» составляют «крийя-йогу». «Подвижничество, самообучение, упование на Ишвару есть йога действия» (Й. – С, 2.7).

«Свадхьяя» – «своё изучение», «изучение своего текста», то есть Вед. В наше время «свадхьяя» имеет в контексте йоги и более широкое толкование – «изучение себя». Но и при этом основой практики является повторение мантр и джапы – психотехники Тантры отличаются от методов классической йоги большим разнообразием приёмов. Свами Шивананда считал, что для ежедневной «свадхьяйи» достаточно чтения «Бхагавадгиты», что через священный текст мы так или иначе получаем необходимый контакт с Богом.

Теперь следует обсудить последнее требование «ниямы» – «ишвара-пранидхана», преданность божеству. Индийские религиозные авторитеты трактуют эту часть «ниямы» как «преданность Богу, покорность Богу, посвящение себя Богу, поклонение Богу, установление Бога мотивом всех человеческих действий», а также как «ощущение всеприсутствия Бога».

Вопрос о связи йоги с идеей Бога требует особо деликатного подхода. Радхакришнан в своей работе замечает: «Бога Патанджали нелегко описать» (И.Ф. т.2, 326). И далее: «Личный Бог философии йоги очень слабо связан с остальной системой. Преданность Богу является только вспомогательным средством для достижения конечного освобождения. Бог представляет собой только особое „Я“, а не творца и охранителя Вселенной. Ишвара облегчает достижение освобождения, но не дарит его непосредственно. Такое понимание Ишвары является, конечно, неудовлетворительным, и мы не можем не сказать, что философия йоги ввела понятие бога только для того, чтобы быть модной и привлекать умы людей» (И.Ф. т.2, 328).

Но, с другой стороны, Виджнянабхикшу утверждал: «Из всех видов сознательного созерцания созерцание высшего Божества считается наиважнейшим», – и это позволяет квалифицировать его точку зрения как полностью аналогичную позиции Отцов христианской Церкви.