Текст книги "Символы тьмы"

Прерванный отдых

Смех проводил в палате последние минуты. Он выписывался из больницы. Ему провели успешную операцию по вживлению правого глаза. Регенерация зрительного канала правого глаза прошла успешно. И это радовало. Он стоял в палате, смотрел на себя в зеркало, закрывал левый глаз и видел все правым. Закрывал правый глаз и видел все левым. Угол обзора с правым глазом, включая его периферийное зрение, заметно увеличился. Внутреннее зрение также работало отменно. Смех увидел вдруг, как по коридору к нему в палату идет его хирург. И действительно через несколько секунд дверь открылась, в палату зашел Эдуард Анатольевич.

– 

Здравствуйте! – поздоровался врач, увидев Смеха перед зеркалом. – Любуетесь нашей работой?

Эдуард Анатольевич улыбнулся.

–Да, – ответил Смех, поправляя костюм и галстук. – Еще не привык…

– Привыкните. Как самочувствие?

– Не жалуюсь, – сказал Смех и мысленно улыбнулся. – Скажите доктор, могу я при необходимости заменить мой правый глаз на «Микро»?

– Думаю, нет, – ответил хирург. – Правый глаз теперь нельзя беспокоить лет пять– семь.

– Жалко, – вздохнул Смех. – Cкажите, на место левого глаза мне можно будет поставить «Микро»?

– При необходимости, думаю, да. Но это после… Сейчас вам нужно восстановиться. Отдых, прежде всего. Прогулки, плавание, хороший сон.

Смех подмигнул врачу правым глазом и улыбнулся внутренним состоянием.

– Что-нибудь чувствуете во время мигания. У вас изменилось выражение лица. Боль еще есть?

– Немного, – ответил Смех пренебрежительно.

– Скоро пройдет, – пообещал врач.

В голове Смеха возник образ шефа, который обещал за ним заехать. Он как будто увидел его за дверью и посмотрел на часы. В это время дверь в палату открылась, и вошел Остроглазов.

– Здравствуйте, – поздоровался Денис Давыдович. – Все в порядке? – спросил он врача и посмотрел на Смеха.

– Да, мы как раз прощались… – сказал врач и протянул руку Смеху. – Удачного отдыха.

– Спасибо, – пожал протянутую руку Смех.

– До свидания, – сказал врач, пожал на прощание руку шефу и вышел.

– Готов? – спросил шеф и окинул Смеха взглядом.

– Да, – ответил тот.

– Тогда пошли. Я за тобой на машине.

Смех поднял с пола спортивную сумку. И они направились к выходу из палаты.

– Есть очень важная работа, – сказал шеф, на ходу обернувшись.

– Врач сказал, что мне нужен отдых, – вспомнил Смех, шагая следом за Денисом Давыдовичем по коридору.

– Может быть, все-таки займешься делом? – спросил шеф, приостанавливаясь и дальше шагая рядом с подчиненным.

Он краем глаза снизу вверх посмотрел в лицо Смеха, проверяя его реакцию. Тот молчал.

– Думаешь об отдыхе? Я тебе сколько раз говорил. Отдыхать нужно на работе.

– Не могу ослушаться врача, – сказал Смех и внутренне рассмеялся.

– Понимаешь, это дело я могу доверить только тебе.

– Я действительно не совсем в форме, – признался Смех. – Краснов и Папа Оползень дают показания?

– Дают. С ними работают настоящие профессионалы, – сказал шеф у подъезда и показал рукой на стоявший справа у подъезда автомобиль.

– Как поживет Виктор Николаевич Черняев?

– Пока неплохо. Дает интервью, пользуется общественным вниманием, ведет светскую жизнь. Он пока не знает, что Папа у нас. Но это будет недолго. Мы уже организовали так называемую «утечку» в так называемые Средства Массового Сношения Информацией. Планируется серия статей под названием «Оружие на прилавке». Сегодня выходит первая.

– Я читал… – сказал Смех, садясь в машину, и, рассмеявшись внутренним смехом, посмотрел на шефа. – Пресса прессует как надо и кого надо.

– Да. Прессом прессы мы управляем, – сказал шеф, тоже садясь в машину. – Сегодня подаем запрос о лишении его депутатской неприкосновенности. Уже подготовили документы для депутатской комиссии.

– Куда едем? – спросил водитель.

– Если можно, домой, – сказал Смех. – Отдых я, кажется, все-таки заслужил.

– Поехали, – коротко сказал шеф. – На работу тебе все равно придется зайти. Крошкин снова поднял шум. Он требует объяснений по поводу утерянного оружия. Несколько раз ко мне приходил и говорит: «Галстук вы сдали и прибор «Лидер» тоже. Где темные очки? Куда девается личное оружие?»

– Я напишу еще одну объяснительную и пошлю ее по электронной почте, – сказал Смех.

– Ты где собрался отдыхать?

– В Ламбудуи. На горных лыжах покататься.

– Когда улетаешь?

– Завтра.

Билеты уже забронировал?

– Да. Туда и обратно.

– Будь на связи. Если будет что-нибудь срочное, я тебе позвоню.

Машина остановилась около дома Смеха. Он попрощался. Вышел из машины и направился домой. Груз забот упал с него, как только он открыл двери своей квартиры. Предвкушение отдыха приятно веселило. Ощущение беззаботности придавало его настроению некоторую эйфорию.

На другой день вечером он уже с лыжами летел на горнолыжный курорт в Ламбудуи. Этот курорт только недавно открылся. О нем говорили, как о самом модном месте для любителей горных лыж. За время, проведенное в больнице, его мышцы потеряли нужный тонус. И даже поход вчера вечером в тренировочный зал ему не особо помог. Ему необходима была адреналиновая встряска, проветривание мозгов, приятные потрясения организма, восторг и всевозможные положительные эмоции. Лучше всего ему в этом сейчас могли помочь горные лыжи и красивые женщины.

В самолете Смех по привычке, проверяя послушность правого глаза, подмигнул стюардессе. Оказалось, что его правый глаз работал лучше, чем кнопка вызова над креслом.

– Что-нибудь хотите? – заметив его сигнал, спросила стюардесса.

– Немного коньяка, – попросил Смех.

– Еще что-нибудь? – спросила стюардесса, протягивая через минуту ему коньяк.

Смех внимательно посмотрел на нее. Ее звали Валерия. Он прочел это на фирменной табличке авиакомпании, приколотой к лацкану пиджака.

– Предлагаю соглашение. Вы мне дарите свою улыбку, а я вас беру с собой на горнолыжный курорт. Говорят, сейчас это лучшее место отдыха.

– Мы недавно стали туда летать. Мне самой, например, там очень понравилось.

– Так вы не отказываетесь украсить это модное местечко вместе со мной?

– Мы обслуживаем пассажиров только во время полета, – улыбнулась красавица.

– Жалко, – признался Смех. – Я хотел бы найти кнопочку вызова вас на горнолыжном склоне, при нажатии которой появляется стюардесса с подносом и каким-нибудь напитком любви. Представляете, как это было бы красиво и поэтично. Заснеженный склон, я сам сияю ярче солнца. И она – пленительная небесная звезда в форме стюардессы, упавшая с неба прямо в мои объятия. Должен заметить, что на земле я готов поменяться с вами местами и стать вашим стюардом. Отменный сервис гарантирую. Вы сможете узнать, как роскошно я могу ухаживать.

– Сегодня мы сразу улетаем, – улыбнулась ему Валерия. – Но через день я снова прилечу.

– Тогда будьте любезны. Последняя просьба. Принесите мне немного коньяка и подайте мне его с вашей улыбкой и визиткой, – сказал Смех.

Валерия послушно ушла и вернулась с коньяком и улыбкой на лице.

– Вы забыли визитку, – мельком посмотрев на коньяк, сказал Смех. И тут же заметил на подносе визитку.

Ее визитка приятно изгибалась под его пальцами, когда он пил коньяк и проверял ее упругость. Смех мысленно улыбался. Его внутренне зрение обещало ему очень много приятного и интересного с этой девушкой.

В Ламбудуи Смех поселился в гостинице и совершил пешую прогулку по только что выпавшему снежку. На склон торопиться он не стал. Остатки вечера Смех просидел в баре, слушая живую музыку.

На следующее утро он стоял на самой высокой горе, как памятник себе, всему живому и прекрасному. Он смотрел вниз. Солнце ярилось за его спиной раскаленным сияющим золотым куском и в какой-то момент ему показалось, что он сам освещает склон. Лениво оттолкнувшись от вершины горы, Смех бросил себя вниз и покатился. Через несколько секунд он уже мчался по склону, забыв про все и набрав высокую скорость. Ветер с негодованием свистел в его ушах, ревниво хлестал по щекам и, злясь, начал позорно отставать. Снег под ним то шипел, то шуршал, то хрустел. На поворотах Смех слышал, как он от удивления посвистывает и повизгивает. Он чувствовал, что на скорости сливается со склоном. Ему казалось, что он обладал дрожащей под ним горой. Он сгибал сильнее колени на неровностях и резко распрямлял ноги в полете, чувствуя, что гора ушла из-под ног. И когда он потом ловил ее ногами, то колени снова упруго сгибались. Он четко работал корпусом, удерживая равновесие, наклоняясь и поворачиваясь вправо, влево. Бедра и ступни безукоризненно отрабатывали повороты. Колени работали, как хорошие амортизаторы, забирая на себя все перегрузки. Внутренним зрением он видел себя со стороны. Тело все, словно напряженная пружина, локти согнуты, кулаки сжаты. Плечи упруги, крепки и налиты силой. Голова четко прижата к груди – чтобы ее не оторвало ветром, как лишнее и ненужное. Он скользил, рассекал воздух на скорости и глотал ветер в себя, чувствуя свою силу. Снег снова и снова то визжал, то затихал в изумлении, когда он летел над ним. Казалось, что гора разматывает перед ним склон все с большей и большей скоростью, и он никогда не успеет поймать неуловимо ускользающий от него кончик убегающего спуска, за которым он непрерывно гнался. На более крутых поворотах Смех сильнее склонялся к горе, изгибал до невозможности лыжи, которые от напряжения начинали дрожать. Местами он скользил только на кантиках, взлетал на неровностях и парил. В такие мгновения мысли покидали голову, освобождая и давая мозгу отдых. Ему казалось, что он пуля, выпущенная в неизвестность, у которой одно назначение лететь и когда-нибудь достичь цели. Он скользил и летел по склону один. И вдруг появились другие. Они немного мешали, двигаясь наискось, извилисто скатываясь в легкой расслабленности. Пришлось снизить скорость. Это означало что, он приближался к концу спуска. Внизу показался пологий и наезженный конец спуска. Зарябили точки людей и их разноцветный сгусток около подъемника. На хорошей скорости Смех несся еще несколько секунд, затем затормозил, выставляя правое бедро вперед, и с разворотом на сто восемьдесят градусов, обернувшись, подкатил в конец очереди на подъем.

Он катался до самого вечера, пока дрожь уставшей от отдыхающих горы не передалась ему и всему его телу. Ему казалось, что его с этой дрожью покидают последние мысли. Опустошенный, без сил в вечерних огнях искусственного освещения он двигался в гостиницу. Вечность пронеслась над ним быстро и незаметно, спрессовываясь в секунды бытия. Мимо шелестели прожитые века. Утром, проснувшись, он словно только родился. К обеду он достиг зрелости и прекрасной физической формы. И к вечеру короткая жизнь казалась прожитой полно и эмоционально захватывающе.

В баре за чашкой кофе он нечаянно моргнул правым глазом симпатичной барменше, и та забыла о других посетителях. Из бара он ушел без нее. Он думал о Валерии. Горы дали ему все необходимые эмоции. Оставалось получить остальное, чтобы получить переполнение эмоций и почувствовать изобилие жизни.

Утром его разбудил звонок. Звонила она.

– Я вылетаю. Ждет ли меня мой стюард?

– Да, конечно, я встречу, – сказал Смех, предвкушая встречу. – Обещаю незабываемый вечер.

Смех посмотрел на часы. Пора было вставать. Горы звали его, притягивали магнитом. Ему хотелось снова испытать то, что он испытал вчера. Короткий завтрак с горячим кофе пополнил его силы. Смех сопоставил свои горнолыжные возможности, желания и продумал схему катания. Его интересовали разные, сложные спуски. Снова на самый верх. Только сегодня он будет спускаться с еще большей высоты и по самому крутому склону. Сегодня ему хотелось достичь еще более сильных, неповторимых ощущений.

«Чем меньше касаешься горы и чем больше летишь, тем выше скорость. И чем быстрее спуск, тем неповторимее ощущения», – думал он, становясь в очередь на подъемник.

И вот он снова стоял на самом верху горы и снова ощущал себя солнцем, освещающим склон и горы внизу. Смех прикинул, как будет спускаться. Дикое не освоенное никем место чуть в стороне от наезженного спуска его притягивало и просило испытать себя. Он представил, как будет спускаться, как гора на ближнем уступе подбросит его вверх. «Главное, не потерять склон. Нужно держать его в ощущениях», – сказал сам себе Смех и оттолкнулся от вершины.

Он взлетел на первом уступе, как и предполагал. «Главное во время полета быть готовым к земле», – успел подумать он и через пару секунд поймал ногами землю.

Он взлетал и приземлялся. Гора отталкивала его, ловила и не давала упасть ниже себя.

Во время одного затяжного прыжка у Смеха в кармане зазвонил мобильный телефон. Смех не хотел ни с кем разговаривать, слушал знакомую мелодию и тянул время. Но телефон настойчиво звонил. Тогда он на лету сунул руку в карман и поднес телефон к уху.

– Да, вас слушают…

– Ты где? – спросил шеф.

Смех сразу узнал его голос.

– Что ты делаешь? – снова спросил шеф.

– Я лечу, – признался тот.

– Куда? Разворачивайся и лети обратно. Ты мне срочно нужен.

– Я отдыхаю, – сказал Смех.

– Что?

– Я отдыхаю в полете…

– Ничего. Отдохнешь во время работы, – настойчиво сказал Смех. – Вечером я жду тебя в у себя в кабинете.

– Вечером я отдыхаю в другом месте.

– Каком другом?

– На Валерии, – сказал Смех и внутренне рассмеялся.

– Что это такое? Что еще за Валерия? Где это?

– Это моя новая вершина. В маленьком таком местечке на лыжном курорте Ламбудуи. Сегодня я на этой вершине отдыхаю. Но вы туда вряд ли доберетесь… Подождите… – Смех почувствовал, что от порыва ветра он чуть потерял равновесие. Он выровнялся, поймал ногами землю и тут же снова взлетел.

– Вылетай сегодня же, – сказал шеф. – Я не шучу.

– Сегодня я не смогу, – сказал Смех, чувствуя, что гора где-то рядом. – Подождите…

– Почему? Почему не сможешь?

– Я… – сказал Смех, приземлился, оттолкнулся от горы и снова взлетел.

– Куда ты все время пропадаешь?

– Сегодня нет обратного рейса, – сказал Смех, снова скользя по горе.

– Считай, что с этого момента ты на работе, – сказал шеф. – Завтра чтоб был у меня в кабинете, как штык.

В телефоне послышались гудки.

«Ну вот, – подумал Смех, – на вершине я был еще в отпуске, а в середине спуска оказался на работе.

Когда Смех снова взлетел на горке, то увидел слева под собой хижину и понял, что сбился с трассы. По склону за изгородью с едва проступавшей зеленой травкой гуляли овцы. Смех пробил ограждение и почувствовал, что лыжи коснулись скользкой травы. Ему невольно пришлось лавировать между овцами. «Неплохой получился слалом», – подумал Смех, миновав овец. Затем он выскочил на поляну, пронесся по ней и въехал в небольшой лес. Деревья справа и слева от него мелькали с огромной скоростью. Они неожиданно возникали прямо перед ним. «Неплохая получилась тренировочка», – подумал Смех. Он попытался затормозить, но снова оказалось, что под ним лед. К тому же он снова взлетел. «Сколько это будет продолжаться? Пора, наконец, спуститься… Где конец?.. Все подлетаю и подлетаю…» В этот момент Смех увидел впереди внизу одноэтажное здание. «Коттедж…» – подумал Смех. Нет, это было кафе. На нем так и было написано: «Кафе». «Неплохо было бы чего-нибудь выпить», – подумал Смех и, как выяснилось, зря. Не успел он это подумать, как тут же затормозил под ветром, влетел в окно этой самой кафешки и упал прямо перед барной стойкой. Его лыжи разметали стулья, проткнули перегородку стойки, а сам он грудью и локтем привычно уперся в стойку.