Текст книги "Тайны мертвого ректора. Комплект из 2 книг"

Глава 7

Лапы мерзли. Кузя даже несколько раз перевоплощался в крылатую форму, чтобы хоть немного согреться, но из галки приходилось очень быстро снова возвращаться в кота: в месте, где водилось столько колдунов, перемещение под личиной совсем не подходило для тайной слежки. Хорошо, что время было позднее, и почти все колдуны – и маленькие, и большие, уже сидели по домам. Кузя иногда заглядывал в светящиеся окна, но ничего интересного не обнаружил – люди занимались своими обычными делами: кто-то пил чай с приятелями в общих гостиных, кто-то, лежа в постели в своей комнате, читал книжку. Кузя обратил внимание, что ни в одной из комнат одинаково длинных корпусов кампуса не было телевизора. Интересно почему? Вряд ли колдуны не могут себе этого позволить. Может, телевизоров нет специально, чтобы студенты не отвлекались от занятий?

Впрочем, и сам его хозяин смотрел телевизор редко, в основном новости. Кино или телепередачи колдун не включал почти никогда и также не ходил в кинотеатры. Он предпочитал обычный театр. Кузя разок побывал с ним на одном из представлений и больше не рвался – ничего скучнее, чем тетеньки в белых юбках, похожих на перья, странно и грузно подпрыгивающие и перебирающие ногами под громкую пронзительную музыку, он не видел. А вот кино Кузя любил. Особенно детективы и приключения – и на такие сеансы ходил часто вместе с сыновьями Виктора Геннадьевича.

Интересно, есть ли в кампусе кинотеатр?

Сама Академия и размерами, и планировкой улиц, и расположением зданий напоминала небольшой городок. В центре возле главного корпуса даже имелась довольно просторная площадь с высоким обелиском, украшенным огромным блестящим вензелем. Когда Кузя пролетал рядом, он почувствовал, что вензель сделан из серебра. Ну или очень сильно посеребрен. Огромный знак сиял даже в свете почти полной луны, очевидно, что его начищают чуть ли не каждый день. Неужели заставляют дивов?

Недалеко от площади начинался просторный парк, а чуть в стороне виднелась железнодорожная станция с яркими фонарями, резными крышами и вычурными коваными скамейками. На перрон вели мраморные ступени. Судя по всему, это была центральная станция академического городка. Железная дорога, как успел заметить Кузя, проходила через всю территорию Академии и насчитывала еще три станции, но гораздо более скромных. Похоже, поезд служил здесь основным средством передвижения: ни машин, ни автобусов, кроме прибывшего в связи с делом транспорта полиции и Управления, Кузя не увидел. Да и автодорог было не так и много, причем одна вела к приземистому зданию с широкими воротами. По запаху Кузя понял, что это гараж. Наверняка в нем стоят машины профессоров Академии и другого персонала.

Зато к большой своей радости Кузя обнаружил огромную, весьма впечатляющую столовую. А буфет, в котором ему уже довелось поужинать, оказался совершенно отдельным зданием, где обслуживали только взрослых колдунов и чародеев, так как на полках Кузя заметил алкоголь. Пробегая по парку, Кузя подумал, что всё в Академии призвано создавать хорошую атмосферу для учебы: большинство скамеек в парке, например, были оборудованы столиками, сделанными с легким наклоном. Видимо, чтобы удобнее было писать или читать книгу. Сейчас слишком холодно, но летом наверняка многие студенты предпочитали заниматься на свежем воздухе.

Местные дивы подходить к нему опасались, а сам Кузя, хоть и подумал, что было бы здорово поиграть и погоняться за ними, вовремя вспомнил, что он на ответственном задании, и отказался от этой мысли. Больше всего Кузю интересовали жилые корпуса: там, где обитают люди, всегда происходит много интересного. А Кузе очень хотелось найти еще что-то важное. Он очень обрадовался, узнав, что колдун Сергей жив, да и то, что тетенька Инесса – не демон, тоже стало весьма приятной новостью. После событий трехмесячной давности ему не слишком хотелось опять драться с сильными и опасными дивами. Пусть лучше этот убийца окажется умным и хитрым, но человеком. Тогда они его найдут, арестуют и посадят в тюрьму.

Кузя навострил уши – он сидел на дереве возле одного из жилых корпусов, когда откуда-то издалека послышались голоса. Кот скользнул вниз, в покрытые засохшими листьями кусты, и затаился в них. И тут же до его ноздрей донесся запах сильного дива. Он рванул вперед, на звук и запах, и наконец в свете фонарей увидел двоих, человека и дива, быстро идущих по дороге к одному из жилых корпусов.

Да это же Диана! Та самая дива, что заходила в кабинет. А с ней совсем молодой колдун.

Кузя вжался в сухую траву, и шерсть на его загривке вздыбилась. От студента исходил такой запах страха, будто дива прямо сейчас собиралась его сожрать, и он об этом знал. Но от Дианы не чувствовалось никакой агрессии. Да и голос, которым она говорила с колдуном, был очень ласковым. На взгляд Кузи, даже чересчур. Но, может, это потому, что она тоже чувствовала состояние паренька и желала его успокоить? Ее слова только подтвердили догадку Кузи:

– Ну вот, мы уже почти и дома, – проговорила она, подталкивая его к крыльцу, – идите к себе, примите душ и сразу же в кроватку. Я принесу успокоительного отварчика, выпейте всё-всё, до капельки. Я приду и проверю. – На ее лице, освещенном фонарем, заиграла очаровательная улыбка, но молодого колдуна только еще больше бросило в дрожь. Интересно… чего же он так боится? Надо будет обязательно рассказать хозяину.

– Д-да, наставница, – пробормотал студент. Зубы его стучали, но, возможно, от холода – пальто на нем было слишком легким для зимы, а шарф и вовсе отсутствовал, из-под поднятого воротника торчал замерзший красный нос. Кузя снова поежился. Может, уже можно возвращаться с докладом?

Он проводил взглядом Диану, надеясь, что в своей человеческой форме она не заметила кота, и начал осторожно подкрадываться к зданию – необходимо как-то выяснить, где комната этого студента. Может, удастся подсмотреть за ним?

Он обежал корпус несколько раз, думая, что успеет увидеть, как зажжется какое-нибудь окно. И наконец в одном из окон третьего этажа мигнул свет. Ура!

Кузя кинулся вдоль аллеи, выбирая дерево поудобнее и поближе – густые, развесистые, они росли почти у самых окон и представляли собой очень удобный наблюдательный пункт. Добравшись по дереву до подходящей ветки, он лег на нее и принялся смотреть.

И не пожалел.

Комната принадлежала испуганному студенту и, вопреки обещаниям, он не пошел в душ, а принялся лихорадочно перебирать вещи в шкафу. Что именно он искал, Кузя не видел, но на пол летели то какие-то тряпки, то коробки, из которых рассыпались разные мелкие предметы. Вскоре парень схватил в руки выпавший листок бумаги, на мгновение замер, затем начал так же судорожно заталкивать вещи обратно – при этом было непонятно, нашел он то, что искал, или нет. А потом он подошел к выключателю, и окно погасло. Кузя вздохнул. Через стекло, блестящее в свете фонарей, разглядеть, что делает в комнате человек, стало практически невозможно, поэтому кот спустился с дерева и медленно пошел вдоль стены здания, надеясь найти какой-нибудь проход внутрь. Он сунулся было через главный вход, но на вахте отчетливо угадывался силуэт сидящей тетеньки: такие всегда есть в корпусах, где живут студенты. Но если мимо тетеньки можно было незаметно пробежать, то отчетливый запах дива однозначно указывал, что затея обречена на провал.

О, а вот и подходящий лаз! Окно коридора первого этажа было приоткрыто: скорее всего, коридор проветривали. Возможно, на ночь его и закроют, но пока такой вход вполне устраивал. Кузя подошел к нему и едва успел отскочить к стене, как окно внезапно начало распахиваться, и из темной щели показалась сначала рука в полосатой вязаной варежке, а следом за ней нога, обутая в кожаный сапожок, отороченный мехом. На носке красовалась блестящая вышивка. Наконец хозяйка сапожка появилась целиком: юная девушка, скорее даже девочка, на вид лет пятнадцати. Легко спрыгнув с подоконника, она отряхнула пальтишко, такое же полосатое, как и варежки, и огляделась.

Кузя сжался в комок, старательно втянув голову в плечи и изображая обычное замерзшее животное. Он мог бы сбежать, еще когда увидел руку, но тогда не получилось бы разглядеть эту странную студентку. А в том, что она странная, сомневаться не приходилось – что бы обычной девочке делать в корпусе для колдунов? Кампус чародеев находился с другой стороны парка, и уж тем более было непонятно, почему она вылезала из окна.

– Ой… кошечка… – Увидев Кузю, девушка шагнула ближе. Кузя знал, что сейчас его ошейник не заметен, поэтому, если он не будет шевелиться, девочка не поймет, что он див.

– Ты настоящая кошечка? – Девушка подошла ближе и наклонилась. – Или ты див? Я всех дивов-котов знаю. Ты кто?

Кузя муркнул, но когда девушка потянулась к его морде, зашипел и отпрянул. Она отдернула руку, но не отошла, вместо этого начала вырисовывать в воздухе чародейские знаки. По телу Кузи разлилось приятное тепло, и ему отчаянно захотелось, чтобы его почесали за ухом.

– Так-то лучше, – сказала чародейка. – Давай я унесу тебя отсюда. Тут мальчишки, колдуны. Мало ли что им в голову взбредет.

Кузя тут же начал стрелять глазами по сторонам, намереваясь броситься наутек, пока девушка не заметила ничего лишнего. Ведь если она возьмет его на руки, ошейник спрятать уже не удастся, а он еще и приметный – с орлом. Чародейка сразу поймет, что «кошечка» здесь не просто так, а следит.

Но тут в ноздри ударил запах дива. Кузя узнал Диану за миг до того, как она появилась прямо перед носом вздрогнувшей от неожиданности студентки. В руках у дивы был небольшой металлический термос.

Воспользовавшись тем, что девушка отвлеклась на наставницу, Кузя бросился в кусты. Далеко убегать не стал, остановился и принялся оттуда наблюдать за происходящим: плохо, что Диана заметила его, но ведь она и так знает, что он обследует территорию. А вот что делает возле колдовского корпуса маленькая чародейка, Кузе было очень интересно. И Диану это явно тоже волновало.

– Ну как так, Танюша? – обратилась дива к девушке так же ласково, как до этого к студенту. – Уже десять минут как отбой. И что же вы делаете возле общежития мальчиков? – Слово «мальчиков» она подчеркнула, и в ее голосе промелькнули недобрые нотки. Девушка аж подпрыгнула.

– Наставница… – залепетала она, – это не то… совсем не то, о чем вы подумали!

– А что же это? – уже гораздо более строгим тоном спросила дива, но тут же ее речь зажурчала с прежней приторной лаской: – Я знаю, любовь – это прекрасное, светлое чувство, но, милая, не после отбоя, никак не после отбоя. Вы же отлично знаете, какие могут быть последствия… особенно у девушки. А кроме того, нарушительницу ждет еще и строгое дисциплинарное взыскание.

– Да, – сквозь слезы ответила студентка, – но вы правда… не так поняли. Тут просто… – ее голос вдруг зазвучал увереннее, – кошечка! Вы же видели. Я шла из библиотеки и увидела ее в парке. Хотела поймать и отнести к нашему общежитию, к кошачьим домикам, чтобы покормить. А она убежала и помчалась сюда. Я за ней. Думала, что успею поймать до отбоя, ну простите, наставница! – Она сложила руки в молитвенном жесте.

– Ну хорошо. Сделаем вид, что я не видела вас на территории этого корпуса. Я отмечу только опоздание. Идите к себе.

– Спасибо, спасибо большое, – обрадованно воскликнула девушка.

Диана наклонила голову и скрылась за дверью главного входа. Хм. Она определенно несла успокоительный чай тому студенту, как и обещала.

Кот пулей взлетел на дерево. Свет в окне снова загорелся, и Кузя увидел, как молодой колдун поднялся с кровати, открыл дверь, и в комнату зашла Диана. Но ничего интересного дальше не произошло. Дива проследила за тем, чтобы парень выпил весь чай, и, пожелав спокойной ночи, удалилась.

Кузя, вздохнув, спустился с дерева. Нет, нельзя было сказать, что мерз он совершенно напрасно, но ничего важного разузнать не удалось. Однако в любом случае нужно всё рассказать Гермесу Аркадьевичу, и пусть уж он решает, насколько информация важна и полезна. Кузя уже собрался припустить к хозяину, когда услышал в голове голос Владимира:

– Стой.

А спустя секунду див, бесцеремонно подхватив кота под мышку, направился к гостинице.

– Эй! Я умею ходить, – возмутился Кузя. Однако Владимир не обратил на его слова никакого внимания. Перешагнув порог, он опустил Кузю на пол, и тот бросился к своей одежде, которая предусмотрительно висела на вешалке.

– Сделай хозяину чай, – велел Владимир, – и иди в гостиную. Его сиятельство ждет нас для серьезного разговора.

Кузя не двинулся с места:

– Ты чего распоряжаешься, когда мы находимся в гостиничном номере?

– Потому что сейчас мы будем делать рабочий доклад, – пояснил Владимир. – Или ты хочешь, чтобы чай приготовил я?

– С чего это – ты? – еще больше возмутился Кузя.

– Всё в порядке? – раздался из гостиной голос Гермеса Аркадьевича.

Дивы переглянулись.

– Да, – ответил Владимир, а Кузя рванул на кухню за чаем.

Гермес Аркадьевич внимательно выслушал доклад. Когда Кузя рассказал про студента и Диану, хозяин с Владимиром переглянулись.

– Матвей Светлов, – сказал Владимир. – И он сильно напуган.

– Да, – согласился хозяин, – это довольно странно. Все мы в детстве побаивались наставницу Диану, но не настолько же. К тому же она уже давно не сечет учеников.

– А секла? – удивился Кузя. – Вот прямо… била?

– Да, – совершенно серьезно подтвердил Гермес Аркадьевич, – самым натуральным образом. Розгами, а самых провинившихся, например, укравших книгу в библиотеке, бывало, даже плетью. Сам я этого не застал, но рассказов было множество. Еще наши родители учились при этих порядках, а некоторые преподаватели и в наше время сильно сокрушались из-за их отмены.

– Ничего себе… неужели дивам разрешали наказывать колдунов? Пусть даже и маленьких? – Кузя не выдержал и рассмеялся, настолько представившаяся картина показалась ему забавной.

– В этом нет ничего смешного, – одернул его Владимир, – это была распространенная практика во всех учебных заведениях. И не только в учебных – канцеляристов в Тайной Канцелярии, не имевших классных чинов, в наказание держали под арестом на хлебе и воде, сажали в колодки на цепь, били розгами, палками и плетьми.

– Ну ничего себе… это тоже делали дивы?

– Иногда. Если хозяину не хотелось марать руки. Мелких чиновников наказывали наравне с дивами, – пояснил Владимир.

– Дивы, Кузя, секли колдунов в Академии не просто так. Как ты понимаешь, профессора этим не занимались, в том числе и чтобы не нажить себе в будущем могущественных врагов. Прислужники Академии не могли поднять руку на дворянина. А вот див-наставник, в задачи которого входит следить за соблюдением правил, – самый подходящий вариант. Это и воспринималось как простая реализация закона. К тому же бить нужно было очень расчетливо и аккуратно: колдуна нельзя ранить до крови. Только ректор Светлов отменил телесные наказания, оставив дисциплинарные взыскания.

Кузя снова прыснул:

– Так, выходит, Диана еще успела хорошенько всыпать этому напыщенному дедушке – проректору Меньшову, да?

Он внезапно спохватился и вздохнул:

– А ректора Светлова жалко. Хороший был человек.

– Да. Мы обязаны поймать убийцу. Кстати, этот юноша Матвей – внук ректора. И он есть в списке учеников, занимавшихся уборкой арены. Так что рассказывай дальше. Скорее всего, то, что ты видел, – очень важно.

Кузя поведал всё остальное.

– Что же, молодец, – кивнул хозяин. – Ты хорошо поработал. Теперь нам нужно обсудить еще несколько очень важных вещей.

* * *

Аверин тоже второй раз послушал рассказ Владимира. Параллельно он обдумывал информацию, полученную от Кузи. Студентка-чародейка, скорее всего, ни при чем, и в корпус колдунов ее привели любовные приключения. Хотя полностью исключать ее из уравнения нельзя, ведь девочки обычно не бегают в мужской корпус. Наоборот, несмотря на строжайший запрет, это мальчишки тайно пробираются к юным чародейкам. Чего греха таить, Аверин и сам, высчитав время между дежурными обходами, навещал ночами в чародейском корпусе Лизу, пока она не бросила его, предпочтя Андрея Рождественского. Но времена меняются, почему бы и девушке не наведаться вечером к любимому, тем более что за общежитиями колдунов следили менее тщательно. Оно и понятно – в случае конфуза с девицей у руководства могли возникнуть серьезные проблемы с ее родителями.

А вот поведение Матвея выглядело весьма подозрительно. Что искал юноша? Почему так боялся? И кого? Неужели наставницу? Расспросить его следует как можно быстрее. Стоит ли ждать до утра?

– Ничего себе! – раздался восторженный возглас Кузи. Новые подробности дела его впечатлили. – Это как же? Неужели ректор Светлов сам ходил в хранилище? Этот твой дедушка Меньшов, видать, не врет. Хоть и довольно противный тип.

– Противный? – Аверин приподнял брови. – Чем же он тебе не понравился?

У Кузи отличное чутье на людей, и грех было этим не пользоваться.

– Ну… он ведет себя так, будто это он здесь следователь. А мы ему только мешаем. А он, вообще-то, подозреваемый. Ну и шутка эта… – Кузя фыркнул и наморщил нос, а потом обратился к Владимиру: – Если бы колдун, которого я собрался арестовать, начал поднимать руки, словно призывает оружие, я бы, наверное, не выдержал!

– Он сделал это, чтобы проверить, насколько хорошо я помню его и могу предсказать его действия. Алексей Витальевич потом объяснил, что в этом деле очень важно доверие.

– Владимир… – вздохнул Аверин. – Не слишком ли ты веришь всему, что он говорит? Я понимаю, вас многое связывает. Но можно ли ему доверять?

– Вы имеете в виду его невиновность в убийстве ректора Светлова?

– Да.

Владимир задумался, и его взгляд остановился. Перебирает память. Интересно, насколько дивом сейчас управляют эмоции? Способен ли Владимир принимать решения под их воздействием? Ведь его привязанность к Меньшову, судя по воспоминаниям отца, была весьма сильной. Сам Аверин до сегодняшнего дня даже представить не мог, что тот самый хозяин Владимира до сих пор жив, да еще и окажется знакомым со времен Академии профессором Меньшовым. Аверин старательно изучал дело Владимира, но пока добрался только до четвертого тома. Несколько томов и вовсе хранились под грифом «секретно», и Аверин подозревал, что там-то и обнаружится история работы дива в разведке и контрразведке. Что же, доступ к секретным томам дива у главы Управления имелся, их тоже нужно будет тщательно изучить.

– Да, – наконец склонил голову Владимир, – я уверен в том, что Алексей Витальевич не убивал господина Светлова.

– Ты можешь объяснить, на чем основана твоя уверенность? На старом опыте и доверии?

– Нет. Господин Меньшов – профессионал, и способен легко обмануть и меня, и вас. Если вы считаете, что за моей уверенностью стоят эмоции, то это не так. Я отлично знаю Алексея Витальевича, я несколько лет служил ему и действительно был к нему привязан. Он умен и хитер. Во время нашей совместной работы он неоднократно организовывал и руководил операциями, связанными с похищениями и убийствами, в том числе замаскированными под несчастные случаи. Он никогда бы не допустил настолько грубых ошибок. Если бы это он организовал убийство, ни у кого не возникло бы даже малейших сомнений, что произошел несчастный случай. И у него никогда бы не пострадали случайные свидетели.

– Ага, – важно согласился Кузя. – Владимир прав, этот преступник – дебил какой-то. Камень у него мимо упал. С тетушкой Инессой прокол вышел. А еще – проректор же мог запросто все эти штуки – талисман, ключ, обратно в сейф положить, никто бы и не заметил. И дива посреди парка вызывать – ну кто так делает вообще?

– Я согласен, – добавил Владимир, – убийство организовал непрофессионал.

Аверин задумчиво посмотрел на дивов.

– Матвей… – негромко проговорил он, скорее думая вслух, чем к кому-то обращаясь, – подходил бы под это описание, если бы не терял больше всех со смертью деда.

– О, а может, его заставили? Шантажом? Денег дали? И он именно эти деньги и искал? Хотел бежать? – спросил Кузя.

Аверин покачал головой:

– Не думаю, что он мог забыть, куда положил деньги. А насчет бежать… зачем бы тогда он искал встречи со мной? Бежать следовало днем, пока полно народу, ходят поезда, и его долго не хватятся. А ночью, в такой холод? Куда он побежит? Да и деньги ему нужны были, как раз чтобы остаться, а не сбежать…

– Ага, – вздохнул Кузя, – но давайте я всё равно ночью еще проверю, ладно?

– Конечно, – разрешил Аверин, – а сейчас иди и ложись спать.

– Гермес Аркадьевич, – обратился Владимир. – Если сегодня от меня больше ничего не требуется, то разрешите вернуться в Петербург в общежитие. Мое присутствие там сейчас необходимо.

– Точно, – Аверин провел ладонью по лицу, – бунт… совершенно о нем забыл. Прилетишь сюда после построения?

– Да. Буду здесь в семь тридцать.