Текст книги "Приговор Бешеного"

– Хорошо, пошли, – неожиданно согласился тот и кивнул в сторону забора, где стояли мальчик и Лилиана.

Профессор, ученый и интеллигент до мозга костей, и предположить не мог, что есть люди, для которых такие понятия, как честь и совесть, просто не существуют: не успел он сделать и двух шагов, как его вдруг чтото больно кольнуло в спину. Он успел еще повернуться к своему убийце, взглянуть ему вопросительно в глаза, но его сердце уже перестало биться, и в воспаленном мозгу промелькнула лишь одна мысль: «Как теперь Людмиле жить без меня?» Он медленно опустился на колени, постоял несколько мгновений и ткнулся лицом в грязь.

– Папа! – выплюнув кляп изо рта, закричал мальчонка и бросился вперед, но его вдруг остановила «нежная и добрая» Лилиана: схватив мальчугана, она взялась правой рукой за его подбородок и, надавив на него, рванула голову в сторону. Хрустнули шейные позвонки, и парнишка, еще не поживший толком, не успевший вкусить «прелести» жизни, ничего не сообразив, неожиданно покинул эту, такую негостеприимную землю.

– Ну ты и стерва, – покачал головой ее партнер, – пацана-то зачем?

– Этот гаденыш такой смышленый, что мог бы сдать ментам. Ладно, сердобольный ты мой, давай сюда чемоданчик. – Она протянула руку.

– Я сам повезу его Хозяину, – неожиданно сказал тот и, что-то почувствовав, сунул руку в карман, но вытащить ее не успел: женщина вскинула руку и одну за другой всадила ему в грудь три пули из пистолета с глушителем, а когда напарник упал, сделала контрольный выстрел в голову своего несчастного компаньона.

– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! – беззлобно заметила она, подхватила черный «дипломат», опасливо оглянулась по сторонам и быстро пошла прочь…

Однако, как говаривал незабвенный Козьма Прутков: «Нельзя объять необъятное! «

Несмотря на все ее предосторожности, она не могла проследить за всем вокруг: в строительном вагончике находился сторож стройплощадки и, на свое счастье, благополучно там спал. Услышав какой-то шум снаружи, он, благоразумно не включая света, осторожно выглянул в небольшое окошечко и застал окончание трагедии. В свете прожектора, освещавшего стройплощадку, он на миг увидел демонически красивое лицо женщины-убийцы, и у него все внутри похолодело настолько, что мгновенно испарились все винные пары от принятого перед сном. Дождавшись, когда «демон в юбке» исчез, он выждал на всякий случай несколько минут, затем включил свет и быстро набрал номер милиции.

Однако очень скоро это тройное убийство взяла у милиции под свой контроль Федеральная служба безопасности, и расследование трагедии было поручено генералу Богомолову. Ему позвонил первый заместитель директора ФСБ и, не вдаваясь в подробности, сказал:

– Извини, Константин Иванович, что приходится тебя тревожить, но тебе нужно срочно выехать на место происшествия, машину я уже выслал…

– Что случилось, Саша? – нахмурился Богомолов: они были друзьями, и поэтому он считал, что имеет право спросить прямо.

– Все узнаешь на месте, – многозначительно заметил тот, давая понять, что это не телефонный разговор.

– Понял, – тут же сказал Богомолов. – Моя задача?

– Как можно быстрее расследовать это дело. Если что-то пропало, вернуть любой ценой! – Многозначительно акцентировав слово «пропало», твердо добавил: – Если нет, дело закрыть! – Заместитель говорил четко, быстро, но с явным волнением, словно чего-то опасался.

– Что хоть случилось?

– Убийство. – Он сделал паузу, потом буркнул: – Желаю удачи. – И положил трубку.

Никогда еще Богомолов не слышал в голосе своего приятеля такой растерянности и беспокойства: вероятно, действительно случилось нечто серьезное. Иначе зачем его, генерала ФСБ, так срочно вызывать на службу? Константин Иванович быстро оделся в генеральскую форму и выехал к месту трагедии в сопровождении трех машин с работниками своего управления, среди которых были не только специалисты по убийствам, но и просто рядовые сотрудники для оцепления.

Самые худшие предположения Богомолова подтвердились обилием высших милицейских чинов на месте преступления.

Сухо поздоровавшись, Богомолов спросил:

– Кто проводил первоначальный осмотр места происшествия?

– Что вас интересует, товарищ генерал? – поинтересовался один из милицейских полковников.

– Я хочу поговорить с сотрудником, который занимался первоначальным осмотром места происшествия, – едва ли не по складам, с некоторым раздражением повторил Богомолов, потом добавил: – В связи с тем, что это дело перешло в ведение Управления ФСБ, прошу остаться только руководителя группы, дознавателя, остальных прошу быть свободными… – Он старался говорить ровным тоном, чтобы никого не задеть. – Если есть какие-то вопросы ко мне, прошу обращаться с утра, спасибо. – Почувствовав, что за его спиной кто-то стоит, он повернулся и увидел молодого симпатичного капитана милиции.

– Заместитель начальника городского управления внутренних дел по особо тяжким преступлениям капитан Смирнитский! – четко представился он.

– Слушаю вас.

– Мне было поручено возглавить следственную группу, и я был первым при осмотре места происшествия, товарищ генерал.

– Вас как зовут, капитан?

– Андрей, товарищ генерал. – Капитан почему-то смутился.

– А меня Константин Иванович. Четко и по существу: что, когда, как и кто? И прекратите тянуться каждый раз: не на парадном смотре, – недовольно буркнул генерал.

– Хорошо, Константин Иванович. – Капитан чуть расслабился. – Сообщение об убийстве поступило в девятнадцать часов тридцать две минуты, звонил некто Вайнухин Иван Федорович, он сторож этой стройки…

– Он что-то видел или просто обнаружил трупы? – перебил Богомолов.

– Да, Вайнухин – единственный свидетель преступления. Позвать? – спокойно ответил капитан.

– Нет, позднее, продолжайте.

– В девятнадцать сорок одна наша группа уже была здесь. Убиты трое: мальчик около трех лет, у него сломана шея, мужчина под шестьдесят лет убит ножом в спину, удар профессионального убийцы, третий – мужчина немногим старше тридцати лет, убит тремя выстрелами в грудь и одним – в голову.

– Какие соображения?

– Мужчина, что постарше – профессор Самохвалов Валерий Бенедиктович, мальчик – его сын. Вероятнее всего, они прогуливались, когда на них напали преступники. Отец попытался защищаться и был убит, мальчик стал звать на помощь, и женщина сломала ему шею, после чего убила своего сообщника. – Быстро выпалив все это, капитан замолчал и выжидательно уставился на Богомолова.

– Вы, капитан, говорите с такой уверенностью, словно твердо знаете, – покачал головой генерал. – Фамилию, допустим, узнали по документам, но откуда вам известно, что мальчик его сын, а мужчина помоложе один из преступников, а не случайный прохожий?

– В удостоверении профессора была фотография мальчика, а все остальное мне стало известно из допроса свидетеля, сторожа Вайнухина. А то, что убитый один из преступников, стало известно не только со слов свидетеля, но и потому, что в его руке был нож, которым он и убил профессора Самохвалова.

– Где работал профессор? – неожиданно спросил генерал.

– В военном научно-исследовательском институте. Я попытался связаться с руководством, но… – Капитан смущенно пожал плечами.

– Что?

– Даже по милицейским каналам мне не удалось выяснить телефоны этого института: информация отсутствует.

– Понятно… – задумчиво процедил Богомолов. Ему вдруг показалось, что в его мозгу промелькнула важная догадка, но сейчас не было времени для ее анализа. А потому он сделал то, что могло ускорить дело – достал мобильный телефон и быстро набрал номер. – Скворцов?

– Да, капитан Скворцов слушает.

– Богомолов говорит.

– Здравствуйте, товарищ генерал! Чем могу помочь?

– Мне срочно нужна информация о научно-исследовательском институте, в котором работает Самохвалов Валерий Бенедиктович, по крайней мере координаты начальства…

– Нет ничего проще, записывайте…

– Как? Откуда?

– Институт уже пару месяцев под нашим контролем, начиная от охраны и кончая сигнализацией.

– Почему я об этом не знаю?

– Скорее всего, вы просто не обратили внимания, когда подписывали свое согласие, товарищ генерал. – Капитан был явно смущен.

– Чем занимается этот институт? – спросил Богомолов, но тут же чертыхнулся про себя: «Совсем плохой стал…» Не раз делал нагоняй за то, что его сотрудники позволяли болтать по телефону лишнее, а сам…

– Скворцов, забудь о моем вопросе! Диктуй телефоны… – Генерал записал их в свой блокнот и закончил: – Благодарю за службу, капитан.

– Рад стараться, товарищ генерал!

Отключив телефон, Богомолов действительно вспомнил, что несколько месяцев назад подписывал такое обращение НИИ МО, которое переправил к нему первый заместитель шефа ФСБ. Кажется, речь там шла о том, что институт занимается какой-то важной секретной военной разработкой. И как он мог забыть? Оправдывало только то, что он, вернувшись из Америки, был настолько погружен вхождением в ритм своего управления, что мог и не придать особого значения тому документу. Теперь стало многое проясняться: дело становится не просто важным, а архиважным, однако нужно пройтись по всем версиям – все может оказаться и простым совпадением.

– Есть какая-то версия о причине убийства отца и сына? – спросил Богомолов капитана.

– Со слов свидетеля выходит, что преступников интересовал «дипломат» профессора, который подхватила женщина, расправившись со своим напарником.

– Очень интересно, – задумчиво процедил генерал. Кажется, его смутные догадки начинают, к сожалению, сбываться. Если бы стало известно содержимое «дипломата», то было бы намного легче. – Ладно, давайте сюда свидетеля и срочно свяжитесь с семьей покойного, – решительно проговорил он, а сам быстро набрал номер директора НИИ. – Говорит генерал Богомолов! Могу я переговорить с Михаилом Львовичем?

– По какому вопросу? – отозвался моложавый вежливый мужской голос.

– Об этом я скажу ему лично, – сухо заметил Богомолов.

– А вы из какого ведомства?

– ФСБ, – терпеливо ответил генерал.

– С вами говорит заместитель академика Рузанского, профессор Медведев Александр Дмитриевич, – тут же представился тот. – К сожалению, Михаил Львович находится в отпуске… Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Минут через сорок я буду у вас в институте.

– Что-то случилось? – насторожился Медведев.

– Все при встрече. Вы успеете подъехать? – неожиданно спросил генерал, подумав вдруг о том, что номер, по которому он звонит, тоже сотовый и профессор может быть где угодно, тем более что время сейчас позднее.

– Я дома и смогу быть в институте через час десять минут. – Голос профессора был деловым и уверенным: он понял, что генерал ФСБ не стал бы тревожить его в такой час по пустякам.

– Хорошо, через час десять минут. – Генерал отключился, повернулся и вдруг увидел перед собой капитана. – Что, свидетель исчез? – встрепенулся Богомолов.

– Никак нет! Просто я не успел вам сообщить о жене Самохвалова. Я послал за ней служебную машину, вот-вот будет здесь, – чуть смущенно проговорил капитан, уверенный, что сейчас получит нагоняй от генерала.

– Когда ей сообщили?

– Как только стало известно, кто убитый.

– Ладно, Бог с тобой. – Богомолов махнул рукой, понимая, что не вправе его ругать: в то время капитан еще не знал, что расследование у него заберут. – В принципе должен признать, что вы, капитан, все сделали как надо, постараюсь отметить это в своем представлении.

– Спасибо, товарищ генерал! – Лицо парня расплылось в улыбке. – Можно вызвать свидетеля?

– Давай его сюда, – приказал Богомолов.

Свидетель ничего нового, кроме того, что он успел рассказать капитану, не вспомнил.

– А ту женщину вы хорошо запомнили? – спросил его Богомолов.

– Знатная штучка, – мужик причмокнул языком, – я ее долго не забуду!

– Хорошо, где вы сейчас будете, если понадобитесь еще? – спросил Богомолов.

– Как где? На своем рабочем месте, я ж сегодня в ночь. Охраняю государственный объект, товарищ генерал, – с важностью добавил он.

– Отлично, – улыбнулся Богомолов, – можете идти и охранять свой объект.

– Слушаюсь, товарищ генерал! – по-военному повернувшись, он чуть покачнулся и побрел в сторону своего вагончика.

Покачав головой, генерал хмыкнул про себя: «Хорошо, что теперь, после этого происшествия, он протрезвел настолько, что вряд ли ему захочется продолжать вливать в себя алкоголь…» Не успел он об этом подумать, как подъехал милицейский «уазик», и из него вышла женщина средних лет. Судя по ее настороженному взгляду, она еще не знала о трагедии.

– Госпожа Самохвалова? – окликнул женщину Богомолов.

– Да, Самохвалова Людмила Борисовна, – отозвалась она, а когда повернулась и увидела перед собой человека в генеральской форме, сразу же уставилась в его глаза, словно задавая немой вопрос.

У нее было очень красивое лицо, несмотря на возраст и усталые беспокойные глаза. Богомолов не сразу нашелся, что сказать, и женщина чуть слышно прошептала:

– Что-то случилось с Валерой? – Казалось, она произнесла эти слова, не вдумываясь до конца в их смысл.

– Когда вы в последний раз видели мужа? – уходя от ответа, спросил Константин Сергеевич.

– Было около пяти часов вечера, он приезжал домой. – Она продолжала не мигая смотреть на генерала.

– Зачем он заезжал домой?

– Я… я не могу… Я не вправе… – со страхом залепетала женщина, но ее перебил Богомолов:

– Не стоит скрывать то, что вы знаете, расскажите все.

Немного помедлив, Людмила Борисовна решительно взмахнула рукой и рассказала все быстро и подробно.

– У вас есть с собой фотография сына? – неожиданно спросил Богомолов, решив в последний раз помечтать о том, что, возможно, погибший не ее сын.

– Не только фото Бени захватила, но и карточку Лилианы, ее же вместе с сыном похитили, – ответила женщина, затем открыла сумочку и вытащила две фотографии: сына и фотографию, на которой была снята эффектная женщина вместе с ней самой.

– Лилиана? – вопросительно начал Богомолов.

– Лилиана Талбеева, живет где-то на Кутузовском проспекте, телефон записан на тыльной стороне фото… – Говорила она быстро, словно стараясь избавиться как можно скорее от формальных вопросов, чтобы спросить самой. – Ответьте, что с моим мужем?

– К огромному сожалению, у меня плохие новости… – осторожно начал Богомолов.

– Он ранен?

Богомолов виновато опустил голову.

– Убит… – прошептала она. – Где? Где он? – Ее глаза смотрели строго и чуть зло.

– Там, – кивнул генерал в сторону трупа Самохвалова, прикрытого черной полиэтиленовой пленкой.

Женщина медленно подошла, осторожно приподняла пленку, опустилась на колени и… вдруг ткнулась в грудь погибшего лицом и стала раскачиваться всем телом из стороны в сторону, не произнося ни звука. Так продолжалось несколько минут, а генералу они показались вечными. Он уже хотел окликнуть ее, но она вдруг сама оторвалась от мужа и взглянула на Богомолова.

– А сын? – спросила она вдруг.

На этот раз у генерала перехватило горло, и он сумел лишь кивнуть в сторону трупа мальчика. Женщина с огромным трудом встала на ноги, шатаясь из стороны в сторону, доплелась до тела мертвого сына, и тут силы покинули эту мужественную женщину: узнав его ботиночки, она негромко вскрикнула и рухнула на землю, взмахнув руками, словно смертельно раненная огромная птица крыльями.

Богомолов попытался поднять ее, успокоить, но бедная мать, придя в себя, попросила:

– Оставьте меня с сыном!

Генерал тяжело вздохнул и отошел в сторону. Взглянув на часы, он подумал, что через несколько минут ему уже нужно будет отправляться на встречу с профессором Медведевым. Неожиданно он заметил, что до сих пор держит в руках фотографии. Взглянув еще раз на фото, где была запечатлена «подруга» Людмилы Борисовны, генерал вдруг решительно направился к строительному вагончику.

– Открыто! – откликнулся ночной сторож, отозвавшись на стук Богомолова.

– Мне нужно задать вам один вопрос, – проговорил генерал.

– Готов ответить на любой вопрос, – сказал Вайнухин, вскакивая со скамьи, стоящей у окошка.

– Взгляните на эту фотографию: узнаете кого-нибудь?

– Ой, блин! – всплеснул сторож руками, едва взглянув на карточку.

– Это же та мадама, что стреляла в того парня!

– Вы уверены? – спокойно спросил Богомолов, нисколько не удивляясь: интуитивно он был готов к этому.

– А как же! Я же вам, товарищ начальник, говорил, что из тысячи узнаю эту бабу. – Он сладострастно и мечтательно причмокнул губами. – От души бы оттрахал ее! Ой, извините, товарищ начальник…

– А потом она бы тебя пристрелила, – усмехнулся генерал.

– Так это же потом, – хитро прищурился Вайнухин…

* * *

Богомолов ехал на встречу с исполняющим обязанности директора НИИ и размышлял над увиденным и услышанным за последний час. Перед отъездом он попросил капитана позаботиться о несчастной женщине, а трупы отправить к судмедэкспертам его управления. Сев в машину, генерал тут же позвонил Скворцову и поручил выяснить все, что возможно, о Лилиане Талбеевой. В качестве отправных ориентиров описал ее внешность, продиктовал возможное место проживания и номер телефона, данный Людмилой Борисовной. Отключив связь, генерал углубился в размышления. Звонок в аналитический отдел капитану Скворцову он сделал на всякий случай, как говорится, для очистки совести: никакой Лилианы Талбеевой по Кутузовскому проспекту капитан не найдет, да и телефон, вероятнее всего, никакого отношения к Талбеевой не имеет.

После всего, что удалось выяснить, Богомолову оставалось неясным главное – мотивы этого жуткого преступления: что требовали похитители у профессора Самохвалова? Почему-то генерал был уверен, что ответ на этот вопрос он найдет по месту его работы. Похищение людей происходит лишь по двум причинам: либо за этим стоят деньги, либо требования – освободить сподвижников, принять нужный закон, что-то признать официально на всю страну или мир. В данном преступлении все было несколько странно: в семье Самохваловых каких-то особых денег, ценностей не водилось (откуда им взяться при таком состоянии науки в нашем государстве?), требовать что-либо у правительства преступники не стали, более того, расправились с профессором и его похищенным сыном самым варварским способом.

Скорее всего, целью преступников был черный «дипломат» профессора: что же в нем?» Неожиданно Богомолов вспомнил о Савелии: как он там? Как его ребята? Ему даже на миг стало жалко, что он запретил Савелию звонить. В этот момент Богомолов и в самом фантастическом сне не мог увидеть, что не пройдет и нескольких дней, как он сам, нарушая свои же инструкции, будет вынужден звонить Савелию и взывать о помощи в деле профессора Самохвалова…

Но это еще только предстоит, а сейчас давайте вернемся к эпизоду, которым закончилась предыдущая история о нашем герое…

– Открывай, дежурный! Скажи племяннику, что пришел Джохар Дудаев.

– Что? – невольно воскликнул Гадаев, но тут же взял себя в руки и ответил: – Минуту! Пойду доложу! – Он быстро вернулся назад в комнату к ребятам.

– В чем дело? – насторожился Савелий, почувствовав что-то неладное.

– За дверью Джохар Дудаев! – вытаращив глаза, ответил Михаил.

– Ты чего? Сбрендил, что ли? – хмыкнул Денис.

– Погоди! – оборвал его Савелий, ощутив интуитивно, что Михаил говорит это вполне серьезно. – Поясни!

– Я его голос отлично знаю, это он! – уверенно заявил Гадаев. – Что будем делать?

– Насколько мне известно, Дудаев никогда не был в восторге от «шалостей» своего племянника и считал, что тот приносит Чечне больше вреда, чем пользы, – начал размышлять Савелий и тут же вновь переспросил: – Ты действительно уверен, что это Дудаев?

– На все сто!

– В таком случае открывай!

– А если спросит, почему так долго не открывали? – спросил Денис.

– Пытались привести в чувство Мушмакаева, но… – Савелий подмигнул, – … открывай, не боись: все будет «хокей», как говаривал…

– Ваш боцман? – подхватил с улыбкой Михаил.

– Точно, большой его любитель.

Гадаев подошел к двери и, держа на всякий случай оружие наготове, открыл ее; на пороге действительно стоял Джохар Дудаев. За его спиной

– трое внушительного роста бородатых горцев. Если особо не вглядываться в их лица, то вполне можно было принять их за близнецов: одинаковые черные бороды, узкие щелки-глаза, одинаковый взгляд – тяжелый, угрожающий, застывший и туповатый. Узловатые пальцы крепко сжимали десантные автоматы, направленные стволами вперед.

– Почему долго не открывали? Где племяш мой? Почему гарью пахнет?

– засыпал вопросами Дудаев. Его чеченский язык был быстрым, но литературно правильным.

– Аллах мой! – артистично всплеснул руками Михаил. – Вы живы, слава Аллаху! – Он в полупоклоне потрогал рукой плечо Дудаева, словно желая убедиться в том, что действительно видит перед собой некое чудо.

– Не ожидал? – чуть усмехнулся Джохар.

– Даже во сне не мог представить, что смогу когданибудь увидеть вас живым! – искренне ответил Михаил.

– Я тоже, – Он подмигнул. – Так где же мой племянник? Почему не встречает?

– У нас здесь произошло несчастье, – осторожно начал Гадаев, виновато опустив глаза.

– Снова надрался вдрызг? – презрительно поморщился Дудаев.

– Нет, мой господин. – Михаил замолк.

– Говори! – бросил тот, явно что-то предчувствуя.

– На командира было снова покушение…

– Жив? – тут же бросил Джохар.

– Да, но сейчас он без сознания…

– Веди к нему! – сказал тот и, не дожидаясь Михаила, сам пошел к комнате, где разыгралась трагедия.

Он подошел, быстро и резко открыл дверь. Вошел в комнату и, наткнувшись на жуткую картину кровавой бойни, испуганно застыл с открытым ртом, не в силах ни сказать чего-либо, ни сдвинуться с места. Из-за его спины выглядывали его охранники. Не видя лица своего хозяина, они не знали, что предпринять. Тем временем Дудаев сумел рассмотреть не только трупы, но и незнакомых, явно не чеченских, парней, уверенно сжимавших оружие. Быстро оценив, что сила явно не на его стороне – охрана за его спиной, а автоматы незнакомцев направлены в его сторону, – Дудаев мирно, но чуть капризно произнес по-русски:

– Может быть, мне кто-нибудь расскажет, что здесь произошло?

В этот момент он напоминал девицу, попавшую в крепкие мужские объятия, понимающую, что ей уже никуда не деться, но все еще пытающуюся сохранить хоть какое-то достоинство: «Может быть, ты чуть-чуть ослабишь свои объятия, чтобы я могла раздеться? «

Савелий сразу же понял, что перед ними действительно сам Дудаев, он даже «услышал» его мысли, когда тот пытался понять, во что он влип и кто перед ним, свои или чужие? Однако, как ни странно, страха за свою жизнь у него не было, скорее сожаление, что она может оборваться так глупо.

Савелий осознал, что пауза слишком затянулась, и решил перехватить инициативу.

– А чем вы докажете, что вы действительно Джохар Дудаев, а не его двойник? – спокойно спросил он.

– А ты спроси у племянника, – чуть растерянно предложил Дудаев, явно не ожидавший, что ему когданибудь придется доказывать, что он и есть Дудаев.

– Спросил бы, да мой дружбан до сих пор без сознания. – Савелий произнес это спокойно, без тени злорадства или ехидства в голосе.

– И что будем делать? – Дудаев явно начинал терять терпение.

– Поговорим, вдруг что-нибудь и получится, – неожиданно предложил Савелий, заметив, что его собеседник стал проявлять к нему какой-то интерес.

– Поговорим?

– А вы против? – На этот раз Савелий добавил в голосе иронии.

– Я? Нет! – улыбнулся Джохар. – Как и где?

– Здесь и… – Савелий чуть прищурился, – … тет-атет!

Дудаев внимательно посмотрел Савелию в глаза, сделал небольшую паузу, взвешивая, есть ли риск в предложении смелого незнакомца. Не может же он не знать, что за дверью дома стоит человек двадцать вооруженных до зубов боевиков, готовых разорвать на клочки любого, кто попробует покуситься на жизнь их хозяина.

– Если есть сомнение, то готов разоружиться, – с улыбкой предложил Савелий, прекрасно понимая, что эта фраза, несмотря на то что вроде бы не несет ничего обидного, на самом деле имеет скрытый смысл, то есть намек на то, что Дудаев чего-то боится.

Нет ничего унизительнее для горца услышать даже намек на его трусость.

– Разоружиться? Для чего? – Дудаев сделал вид, что не понял намека незнакомца. – Вы находитесь в доме моего родственника и, судя по всему, решительно встали на его защиту. Какое может быть у меня к вам недоверие? – Он повернулся к своим охранникам. – Оставьте нас!

Те безропотно повернулись и пошли к выходу. По знаку Савелия за ними направились и его ребята. Едва дверь в комнату закрылась, Савелий, ухватившись за слова Дудаева, решил польстить ему:

– Как вы догадались, что мы пытались защитить вашего родственника?

– Эх! – Джохар самодовольно вздохнул. – Я, мил человек, долгие годы воюю! Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы, взглянув на все это, понять, что здесь произошло. А здесь – тем более, даже пороховой запах не исчез.

– Неужели это возможно? – Савелий попытался добавить в голосе восторга.

– Если хотите… Кстати, как вас зовут?

– В миру Сергей, а так… – Савелий взглянул на него в упор, словно желая уловить его реакцию, – … Бешеный!

– Итак, Сергей, – не моргнув глазом, начал Дудаев, – вам хочется услышать, как я представляю себе то, что здесь произошло?

– Очень хочется! – искренне воскликнул Савелий.

– Ну, слушайте, – не отрывая глаз от глаз Савелия, Джохар Дудаев изложил свою версию происшедшего.

К искреннему удивлению Савелия, он действительно представил с достаточной достоверностью то, что произошло в комнате с полчаса назад. Конечно, были некоторые несовпадения, а также переставлен порядок тех или иных действий, но изложил он все именно так, как они сами условились озвучивать эти события, то есть их собственную версию.

– Невероятно! – восхищенно воскликнул Савелий. – Вы настолько точно все описали, словно сами при этом присутствовали! Даже отметили такую деталь, что Харон выпустил все пули по пиковому тузу на стене и потому выхватил свой клинок. – Он понимал, что Дудаев подарил редкую возможность подтвердить их версию, а это заставит заткнуться самых подозрительных боевиков из отряда Мушмакаева.

– Просто нужно было хорошо знать личность этого человека, Харона Таштамирова. – В его голосе было столько снисходительности, что Савелий понял: он добился того, к чему и стремился. – А теперь мне бы хотелось услышать немного о вас, – тихим голосом продолжил Дудаев.

Савелий чуть-чуть напрягся: бывшего президента Чечни-Ичкерии что-то насторожило. И он решил предельно близко придерживаться их легенды о происшедших событиях. А когда закончил свой рассказ, с грустью добавил:

– И вот мы остались и без оружия и без аванса!

– Что же вы собираетесь делать?

– Единственная наша надежда на выздоровление вашего родственника. Перед тем как потерять сознание, он распорядился отвезти его в больницу в Аргун, к своему знакомому хирургу! Вот этим мы и хотим заняться.

– Мои люди этим займутся, – тут же предложил Дудаев.

– Извините, но несмотря на то что вы мне даже симпатичны, пока не доказали, что являетесь настоящим Дудаевым. Мы слишком большие деньги вложили в это дело и не можем рисковать. Если хотите, коль скоро вы мне не доверяете, то можете выделить своих людей для сопровождения, – твердо возразил Савелий.

Некоторое время Джохар Дудаев смотрел на него, пытаясь все взвесить, наконец примирительно проговорил:

– Я уже сказал вам, что друзья моего родственника – мои друзья. Речь идет не о доверии, а о том, что скажут или подумают люди, когда узнают, что я в трудную минуту оставил своего родственника на постороннего человека. – В его голосе уже не было этой чуть нагловатой уверенности, и поэтому Савелий решил пойти ва-банк:

– А зачем им знать об этом? А своих телохранителей, я уверен, вы сможете убедить держать рот на замке, верно?

– Да, но… – Дудаев поморщился и сделал паузу, словно раздумывая, говорить или нет новоявленному знакомцу о том, что его мучает.

Савелию удалось «услышать» его мысли.

«Черт бы побрал моего родственничка! Как не вовремя его подранили, как не вовремя. Интересно, здесь или нет этот чемоданчик? Конечно, вроде я все предусмотрел и никто не посмеет посягнуть на мою жизнь. Котелок еще варит! Попробуй теперь вырви у меня те бумаги. Случись что со мной и не приди в условленный день от меня в Швейцарию закодированная весточка, эти документы сразу же будут опубликованы повсюду в мире. Но получив еще и этот чемоданчик, я стану не просто информационной бомбой замедленного действия, а бомбой, которая может смести с лица земли целую Москву, если я этого захочу. Это уже не возможная опасность, а реальная угроза! «

«Интересно, о каком это чемоданчике он думает? – В первый момент Савелию показалось, что ему что-то известно об этом чемоданчике. – Но что? Стоп. Он размышляет не о ВОЗМОЖНОЙ опасности, а о РЕАЛЬНОЙ УГРОЗЕ смести с лица земли целую Москву. Выходит, это не просто чемоданчик с каким-то компроматом, а действительно оружие, бомба… Бомба! А что, если… « Закончить эту мысль ему не удалось, его прервал Дудаев:

– Вы давно знаете моего племянника?

– Не очень, а что?

– Да нет, ничего. – Он, видимо, все-таки на чтото решился, хотел кое-что уточнить. – Я же не просто так навестил его.

– Если вы посвятите меня в цель вашего приезда, то я, возможно, и смогу вам помочь, – предложил Савелий.

– Да нет, вряд ли…

– А вы рискните.

Дудаев снова посмотрел ему в глаза, потом взмахнул рукой:

– Дело в том, что на днях, разговаривая со мной, племянник заверил меня в том, что у него вот-вот появится очень мощное оружие. – Дудаев многозначительно замолчал, словно пытаясь прочитать в глазах собеседника, что ему известно об этом оружии.

Это Савелий сразу же понял и еще раз решил сыграть ва-банк:

– Если вы приехали за тем оружием, о котором я думаю, то вы несколько опоздали…

– О чем вы говорите? – нахмурился тот, подозрительно уставившись на Савелия.

– О том самом чемоданчике, – усмехнулся Савелий.

– Что значит, опоздал? Вы хотите сказать, что…

– Вот именно! – перебил его Савелий. – Мы уже внесли за него аванс.

– Но он обещал его мне! – возразил Дудаев. – Насчет аванса можете не беспокоиться, я вдвойне верну его, как говорится, с процентами! – Он настолько разволновался, что Савелий понял: пока все делает правильно.

– Извините, с удовольствием пошел бы вам навстречу, но это зависит не только от меня. – Савелий развел руками.

– От кого же еще?

– Во-первых, у меня есть партнер, во-вторых, мне бы хотелось выслушать самого Мушмакаева. – Пока Савелий отвечал, он лихорадочно пытался вспомнить: попадалось ли ему на глаза нечто похожее на «хитрый чемоданчик», когда они занимались поисками карты Москвы?

– И что же? – Дудаев был явно недоволен.

– Допустим, с партнером я свяжусь и сумею все решить без проблем, но с ним… – Савелий кивнул в сторону лежащего без чувств Мушмакаева.