Текст книги "Кремлевское дело Бешеного"

Глава 1. «Семейное дело» Президента

Решение о встрече с нашим Героем пришло к Президенту, можно сказать, случайно, но это была одна из тех случайностей, в которых неизбежно проявляется закономерность.

Однажды поздним вечером, когда пожелтевшие уже деревья в старинном парке, окружавшем резиденцию Президента «Горки-9», мокли под холодным сентябрьским дождем, в небольшой комнате рядом со спальней Президента все еще горела настольная лампа, освещавшая склонившегося над рабочим столом седого, одетого в домашнюю одежду человека. Президент, несмотря на поздний час и прошедший насыщенный день, все еще продолжал работать с документами.

Наконец он отодвинул от себя бумаги и нажал кнопку вызова референта; тот, неусыпно дежуривший неподалеку, немедленно появился перед ним.

– Федор, принесите мне, пожалуйста, свежую прессу, – попросил Президент.

– Может быть, отдохнете, – осторожно поинтересовался референт, – ведь уже второй час ночи? Врачи же предупреждали, что вам…

– Вы что, не слышали, что я просил? – недовольно перебил его Президент.

– Что именно вас интересует?

– Дайте мне подборку центральных газет за последние две недели. И смотрите: без отбора… Всю! – И угрюмо добавил: – Я сам выберу, что мне нужно.

– Но это ж вам целую гору придется ворошить! – удивился референт. – Может быть, вам помочь? Скажите хоть приблизительно тему, которая вас интересует…

– Сказано: несите все, я сам разберусь! – чуть повысил голос Президент. – Тоже мне помощнички, понимашь… Где действовать надо, вы резину тянете, а где не надо, суетесь, будто у вас других дел нет…

Референт пожал плечами, но, всегда улавливая интонацию шефа и понимая, что спорить все равно что против ветра плевать, отправился за газетами. Вскоре он вернулся, катя впереди себя столик на колесиках, заваленный газетными стопками.

– И все-таки давайте я вам помогу, – попробовал настоять на своем помощник.

– Ступайте, сам как-нибудь справлюсь! – отрезал Президент.

Видя, что на шефа никакие доводы не действуют, референт развел руками и нехотя вышел из кабинета. Президент подкатил столик к рабочему столу, взял верхнюю подшивку, положил ее перед собой и углубился в чтение…

Дело в том, что несколько дней назад Президент совершенно случайно услышал обрывок радиодискуссии двух политологов. Прогуливаясь по парку резиденции, он, проходя мимо одной из машин охраны, в которой работало радио, успел уловить, что темой передачи были последние публикации в прессе, касающиеся ближайшего окружения и некоторых членов «Семьи» Президента. Шофер, заметив повышенный интерес шефа, попытался было выключить приемник, но Президент остановил его.

– Дайте дослушать! – велел он, и шофер, испытав немалый испуг за свою будущую работу в Службе безопасности Президента, подчинился.

Нахмурив брови, Президент минут десять молча простоял у машины, пока не закончилась передача. Трудно и страшно было поверить тем обвинениям в коррупции, что впрямую, в лицо, бросались самым ближайшим его сотрудникам.

Но первый Президент России не был бы Президентом, если бы не обратил внимания на подобные обвинения. Он с детства помнил мудрую русскую поговорку «нет дыма без огня» и справедливо полагал, что в «системе сдержек и противовесов», которой он успешно пользовался, тасуя кадры своей администрации и правительства, подобного рода информация чаще всего приходится к месту.

Президент отметил про себя и еще такой красноречивый факт: ни об одной упоминавшейся в радиопередаче газетной статье ему не докладывали. Этому могло быть всего два объяснения: либо берегли его нервы, что можно было бы не только понять, но и простить, либо в этих статьях была правдивая информация и его окружение боялось «засветить» перед Президентом свои делишки, а вот уж этого он не мог допустить…

Во всяком случае, Президент решил лично разобраться в этой истории. Поручать это помощникам было бессмысленно: они в своих регулярных пресс-обзорах демонстративно обходили молчанием эту тему. Что помешает им снова подать ему информацию лишь выборочно, сгладив острые углы и скрыв самое важное?

Именно поэтому Президент в одиночестве сидел этой ночью, погрузившись в ворох газет, и с всевозрастающим негодованием листал подшивку за подшивкой. То, что он вычитал, крепко испортило ему настроение и напрочь отбило желание спать. Из десятков заметок, аналитических материалов и обзорных статей следовал один главный вывод. Все ближайшее его окружение и многие члены его семьи, действуя как единый и слаженный механизм, превратили государство в кормушку, из которой черпали средства для личного немереного и никем не контролируемого обогащения…

Президент в сердцах смахнул со стола газеты: если то, что в них писалось, было правдой, то его откровенно и бесстыдно обманывали. Причем давно. И обманывали те, кто, казалось бы, должен быть предан ему до самого конца. Несмотря на огромный жизненный опыт и знание того, что любой может быть грешен, Президент никак не мог, да и не хотел поверить в то, что его так ловко дурачили.

«Ну, один-другой, – подумал он, – это еще куда ни шло, но когда все сразу… Что это? Предательство? Или они меня за идиота, понимашь, держат? Нет, не может этого быть! Не верю! Тогда как дальше работать? Ведь получается, никому уже доверять нельзя. Но как, как все эти наветы можно проверить? Должен же быть хоть кто-то, хотя бы один, кому можно доверять».

Президент встал из-за стола и устало направился в спальню. Раздевшись и потушив свет, он лег, но еще долго ворочался в кровати, мысленно перебирая фамилии тех, кого не упоминали в своих статьях газеты и кому можно было доверить столь щекотливое поручение, как проверка ближайшего его окружения. И лишь когда в уставшем донельзя мозгу мелькнуло и зафиксировалось имя Виктора Илларионовича Фадеева, Президент успокоился: пожалуй, это и есть тот единственный человек в его окружении, кому он может полностью довериться. Он облегченно вздохнул, закрыл глаза и наконец-то заснул…

На следующий день Виктора Илларионовича Фадеева, Заместителя начальника Службы безопасности Президента, а до недавнего времени генерала и начальника одного из управлений ФСБ, принял Президент.

Он разговаривал с Фадеевым вне помещений: сейчас он не доверял абсолютно никому, даже собственным стенам – «береженого и Бог бережет». Бывший генерал и Президент не спеша дошагали до отдаленного участка парка, когда и сама резиденция, и все служебные здания остались за пределами видимости. Даже обязательной охраны не было видно: она делала свою работу, стараясь не попадаться на глаза Президента, как он от них того и требовал. Назойливая охрана его действительно раздражала.

Пока они углублялись в парк, Фадеев дипломатично старался не говорить о делах, заведя беседу о погоде.

Но Президент не поддержал разговор, скользил рассеянным взглядом по осеннему пейзажу, напряженно думая о чем-то своем. Его необычная подвижность говорила о том, что он с большим трудом сдерживает нетерпение. Однако он заговорил лишь тогда, когда убедился, что им никто и ничто не сможет помешать.

– Вы, Виктор Илларионович, особо не удивляйтесь тому, о чем я вас сейчас попрошу, – начал Президент, – я выговорюсь сначала. А будут какие вопросы, потом обсудим.

Минут пятнадцать Президент, не скрывая тревоги, говорил об охвативших его подозрениях насчет своего окружения и конечно же о своих близких и о том, что от него утаивают информацию и что он не хочет ни на кого вешать ярлыки, но надо все-таки что-то сделать, чтобы он мог дальше нормально работать.

В заключение он попросил генерала:

– В общем, так, Виктор Илларионович, я вам все как на духу выложил. Кроме вас, никто об этих моих мыслях не знает. Надо разобраться со всем этим побыстрее! Вы на виду, вам заниматься этим не резон. Вот и найдите мне человека, которому я мог бы полностью доверять и поручить необходимую проверку. Откуда он будет, меня не волнует, главное, чтобы человек был абсолютно надежен. И еще: об этом не должен знать никто! Мы сами управимся: во всяком случае, при любом раскладе журналисты, особенно «желтые», должны узнать о том, что мы затеваем, последними. Вы поняли задачу?

– Да, Борис Николаевич, задача понятна! – по-военному четко ответил Фадеев.

– Как вы думаете, получится у нас?

– Должно получиться!

– Ну, тогда действуйте! Я прикажу, чтобы вас ко мне без доклада в любое время пускали…

В тот же день Фадеев позвонил своему давнему сослуживцу и доброму приятелю Константину Ивановичу Богомолову. Еще до перевода Фадеева в Службу безопасности Президента генералы частенько пересекались, как на Лубянке, так и вне, ее, и всегда ухитрялись найти общий язык по любым вопросам, испытывая друг к другу не только взаимное уважение, но и настоящее доверие. У профессионалов ФСБ, тем более такого ранга, это было большой редкостью, и оба генерала ценили свои доверительные отношения и старались сделать все возможное, чтобы с годами это доверие все более и более крепло.

К их обоюдному сожалению, после ухода Фадеева из ФСБ генералам не удавалось встречаться столь же регулярно, как прежде. А по телефону разве можно поговорить обо всем откровенно, как этого хочется? Поэтому, когда Виктор Илларионович попросил Богомолова найти полчасика для личной встречи, Константин Иванович с радостью согласился.

– О чем речь, Витя, – сказал Богомолов, – говори, где и когда?

– Сможешь… скажем, часика в три? – спросил Фадеев.

– Без вопросов…

– В таком случае я за тобой заеду…

Генералы ФСБ – один бывший, другой действующий – в силу специфики своей службы никогда не носили мундиров, поэтому, когда Фадеев усадил Богомолова в свою служебную «Ауди» и предложил где-нибудь прогуляться, Константин Иванович, сразу догадавшись, что его старому приятелю нужно поговорить с глазу на глаз, сказал:

– Вот что, Витя, предлагаю двинуть на Бульварное кольцо! Посидим где-нибудь, пивка выпьем…

– Хорошая мысль! – подумав секунду, согласился Фадеев и приказал шоферу отвезти их на Чистопрудный бульвар.

Там приятели купили в ларьке у метро за отсутствием любимого Богомоловым голландского по бутылке чешского «Пильзнера» и сели на лавочке в сквере. Со стороны могло показаться, что два солидных мужика решили подышать воздухом в обеденный перерыв и поболтать о бабах за бутылкой пива. Никому и в голову не могло прийти, что два высокопоставленных генерала обсуждают сейчас вопрос особой государственной важности.

Когда Фадеев вкратце рассказал Богомолову о возникшей проблеме и просьбе Президента найти ему доверенного человека, Богомолов не стал долго думать, а с ходу предложил Фадееву кандидатуру Бешеного.

– В таком деле, как это, никого, кроме Сергея Мануйлова, я не вижу, – уверенно произнес Богомолов, – достойнее его ты, Виктор, днем с огнем не отыщешь, уж поверь мне на слово. Тем более что он в курсе почти всех кремлевских раскладов. Буду с тобой, как и ты со мной, откровенным до конца: именно Мануйлов, кстати по моей просьбе, все последнее время «пасет» Велихова. Как я понимаю, через этого банкира к Кремлю многие ниточки тянутся. Тем более Президент с Мануйловым уже лично встречался, когда поздравлял с награждением Звездой Героя России. В общем, ему и карты в руки.

– Согласен, я тебе верю, – сказал Фадеев. – Он в твоей службе состоит? Я это к тому спрашиваю, чтобы знать, под каким предлогом его ото всех дел освободить.

– Об этом можешь не волноваться! – улыбнулся Богомолов. – Дело в том, что у Мануйлова абсолютная свобода действий: он формально ни в каких службах не числится. Правда, бывает, хотя довольно редко, мы ему свое прикрытие даем, а так он всегда сам по себе, вольный стрелок.

– А как же ты ему государственные секреты доверяешь? – искренне удивился Фадеев.

– Это МОЙ человек! Причем лучший! – твердо заявил Богомолов. – А что у него погон нет и он не состоит на государевой службе, не мешает ему быть настоящим патриотом и честным человеком.

– А на что же он живет? Ты ж зарплату ему не платишь?

– Не так давно он вернул России больше двух миллиардов долларов! – спокойно заметил Богомолов.

– Миллиардов? – Фадеев даже присвистнул.

– Миллиардов! – чуть не по складам повторил Богомолов.

– Бог ты мой, а я про зарплату… – В его голосе послышалось явное сомнение.

– Послушай, генерал, ты думаешь, у меня к нему своих дел нет? Я, можно сказать, от себя с кровью его отрываю, а ты еще сомневаешься, ехидничаешь тут, понимаешь! – В голосе Богомолова чувствовалась явная обида, даже раздражение.

– Ладно, чего ты! – Фадеев успокаивающе поднял руки: ему еще ни приходилось видеть Богомолова таким раздосадованным. – Успокойся, пожалуйста! – Он даже положил тому руку на плечо. – Да верю я тебе, верю! Мир?

– Мир! – ответил Богомолов, словно только и ждал этого предложения.

– Добро, – облегченно кивнул Фадеев, – а теперь нужно всё лучше продумать, как твоего Мануйлова к Президенту доставить… И не просто доставить, а доставить так, чтобы никто об этом и не пронюхал.

Тут генералы, опыта которым в подобных делах было не занимать, принялись обсуждать, что и как они сделают…

Через два дня в квартире Савелия и раздался тот самый, так поразивший его телефонный звонок. Звонил Фадеев. На всякий случай он назвал фамилию одного из самых малозначительных помощников, который использовался для мелких бытовых поручений и которого никто не воспринимал всерьез, а потому на него никто никогда не обращал внимания.

Узнав, что его вызывает Президент, Савелий быстро собрался и вышел на улицу. К его удивлению, машина, в которой он должен был ехать в Кремль, оказалась служебной машиной Богомолова. В этом «Мерседесе» с проблесковыми маячками генерал ездил в Кремль или в Белый дом. По выработанной генералами легенде, Богомолов должен был приехать в Кремль для встречи с Фадеевым, чтобы уладить обычный служебный вопрос. Чтобы не привлекать к Говоркову ненужного внимания, они решили ввезти его в Кремль скрытно в автомобиле Богомолова. На Константина Ивановича же возлагалась задача предварительно проинструктировать Савелия.

Отлично зная своего подопечного, Константин Иванович был уверен, что тот отзовется на просьбу Президента, но в суть дела его не посвящал, чтобы до поры до времени все оставалось в полной тайне, даже для самого Бешеного.

Пока богомоловский лимузин мчал их к Кремлю, Константин Иванович коротко инструктировал Савелия:

– Все вопросы потом, а пока слушай меня, Савушка. Как только я скажу «пора», ляжешь на пол машины и прикроешься пледом. Когда я выйду, ты жди, не высовывайся, за тобой обязательно придут и обратятся по имени. Если машина куда-то поедет, значит, так надо, не суетись. Учти, никто не должен знать, что ты был сегодня в Кремле и виделся с Президентом. Потом ты поймешь, зачем все эти предосторожности, а пока просто делай, как я тебя прошу.

Савелий кивнул и, когда настала пора, быстро и аккуратно замаскировался под пледом, а для большей надежности применил свою способность делаться «невидимым». Это было столь неожиданно для Богомолова, что тот обернулся, хотел что-то сказать, но сдержался и лишь покачал головой. На въезде в Кремль офицер Службы безопасности, узнав Богомолова, отдал ему честь, и его машину без осмотра пропустили во внутренний двор Сенатского дворца. Богомолов вышел у гостевого подъезда, приказав шоферу отогнать машину на стоянку рядом с третьим подъездом на внешней стороне здания.

Через несколько минут из него вышел адъютант Фадеева и, сев на переднее сиденье машины Богомолова, не оборачиваясь, тихо проговорил:

– Сергей, вас ждут.

Савелий выбрался из своего укрытия, вышел из машины, поправил немного помятый пиджак и в сопровождении адъютанта был доставлен прямо к дверям кабинета, где Фадеев, используя отлучку начальника президентской охраны, устроил встречу Президента и Бешеного…

Богомолов тем же способом вывез Говоркова из Кремля, а затем, отбросив ненужную уже маскировку, спросил:

– Ну как, Савушка?

Савелий поначалу не знал что ответить, поскольку не представлял себе степени информированности генерала о задании Президента. Богомолов, понимая, в каком положении оказался его «крестник», пришел на помощь:

– Не волнуйся, я в принципе в курсе того, о чем с тобой сейчас говорил Президент. Так что, если есть какие-то вопросы, можем обсудить.

– Константин Иванович, дайте мне хоть немного времени подумать. Конечно, ваша помощь мне очень пригодится. Только мне нужно сначала самому определиться, с чего начинать. Тогда вопросы и к вам, и к Фадееву обязательно появятся. Давайте завтра об этом поговорим?

– Как скажешь, Савушка. – Богомолов, давно зная Говоркова, спокойно отнесся к решению своего «крестника» дать ему время на размышление. – Тебе виднее. Кстати, хочу задать один вопрос… – не очень уверенно проговорил генерал.

– Чтобы избавиться от желания, нужно его выполнить.

– Когда ты спрятался под пледом, у меня вдруг появилось ощущение, что тебя вообще нет в машине…

– И что?

– Я и спрашиваю…

– О чем?

– Ты что дурака валяешь, – обидчиво воскликнул Богомолов, глядя в хитрые глаза Савелия, – прекрасно же понял, о чем я! – Когда Бешеный промолчал и лишь пожал плечами, генерал махнул рукой и примирительно добавил: – Ладно, можешь не объяснять, все равно ничего не пойму… Ты сейчас куда? Домой? Я тебя подвезу…

Очутившись у себя дома на Фрунзенской набережной, Савелий приготовил крепчайший чай и, удобно устроившись в кресле, погрузился в раздумья, пытаясь привести мысли в порядок.

Он сконцентрировался на прошедшей встрече с Президентом и вновь, как будто наяву, воспроизвел в сознании не только все произнесенные им слова, но и мельчайшие нюансы интонации, настроения, даже выражение глаз своего сановного собеседника. Затем по очереди представил всех тех, о ком ему предстояло собрать сведения…

«Итак, во-первых конечно же этот зловредный Велихов… Без него ни одна кремлевская афера не обошлась бы. С этим в принципе все ясно.

Во-вторых, начальник Службы безопасности Президента генерал Скворцов. Хотя его имя в газетах последнее время почти не упоминается, он наверняка в курсе многого, что происходит вокруг „Семьи“. Следовательно, этого человека нельзя игнорировать: все может быть…

Далее… Начальник хозуправления администрации Можаев. Из швейцарских документов, полученных Малютиным в бытность его работником Генпрокуратуры, выходит, что Можаев – главное действующее лицо кремлевского скандала. Жаль, что в портфеле Малютина были лишь копии документов. Этим Президента не убедить – он же прямо сказал, поверит только оригиналам! Значит, предстоит добыть оригиналы. Это понятно. Дальше…

Руководитель Администрации Президента Щенников. Тот еще фрукт. Им надо заниматься вплотную и как можно более дотошно. А раз надо, значит, будем…

Дальше, кто там у нас еще?

Бывший генерал ФСБ Калошин, приятель Щенникова, ныне помощник Президента по вопросам госбезопасности. Кажется, тоже того… Во всяком случае, совершенно неясно, что он в Кремле делает… Наверняка его Щенников пристроил… Короче, нуждается в тщательной проверке.

Дальше…

Заместитель главы Администрации Президента по финансовым вопросам Левинсон. Тот еще персонаж. Во всем потакает Международному валютному фонду. Возможно, каким-то образом он связан с Тайным Орденом. Взять под особый контроль.

Дальше…

Банкир Долонович. Темная личность. Замешан в попытках дискредитации следователя по особо важным делам при Генпрокуратуре Малютина, в отстранении его от должности, а также в странной его смерти. В настоящее время осуществляет связь Велихова с Кремлем. Дружит со Щенниковым, и он даже вхож в „Семью“ Президента. Здесь необходим особый контроль.

Теперь „Семья“… Дочери, зятья, их окружение. О младшей дочери особенно много слухов. Что это, обычная человеческая зависть или она и вправду способна так подставлять отца? Здесь одними документами, кажется, не обойтись. Персональный контроль: связи, окружение, личные пристрастия… Вообще с „Семьей“ надо поосторожнее: это наиболее болезненно затронет Президента, тут ошибаться никак нельзя. Так, кто еще?

Заместитель премьер-министра Карасев.… Делает все, чтобы бизнес Велихова получил любые мыслимые и немыслимые льготы и преимущества. Наверняка состоит в доле с Велиховым. Нуждается в тщательной проверке.

Далее…

Пресс-атташе Глушков. Что врет постоянно – так это у него работа такая. Самостоятельно – не игрок. Пока отпадает.

Изюмов, Штырько, Полуянов. Чиновники Администрации. Отдельно каждый сам по себе ничего не представляет, так, исполнители чужой воли. Но, сцепленные воедино возможностью легкой и крупной наживы, способны напакостить по-крупному. Из-за таких вот „исполнителей“ нечистые на руку бизнесмены и чувствуют себя вольготно в нынешнем бардаке. Нужна тщательная проверка. Как ни крути, а главное во всем этом задании – проверка!..»

Прошедшая перед мысленным взором Савелия вереница лиц, приближенных к Президенту, вызвала у него странное чувство. Блондины и брюнеты, курчавые и лысые, упитанные и худощавые – все они были в чем-то похожи. Говорков поначалу никак не мог уловить, в чем их сходство, так они внешне отличались друг от друга. И, лишь вызвав вновь образ героев газетных сенсаций, Савелий понял, что объединяет и роднит всех этих самодовольных, пышущих здоровьем людей: уверенность в том, что они – «пупы земли», уверенность в собственной исключительности, нужности Президенту и в полной безнаказанности.

И чем ближе к Президенту был каждый из них, тем наглее и холоднее становились его глаза, тем развязнее и хамовитее он держался на встречах с журналистами, тем естественнее демонстрировал свои золотые часы за десятки тысяч долларов или бриллиантовые запонки от Картье…

«Поглядим, как вы задергаетесь, когда вас подденут за жабры, – подумал Савелий, – кровь из носа, я постараюсь сделать все, чтобы это увидеть!»

Изгнав из сознания эти самодовольные физиономии, Говорков принялся обдумывать, с чего же ему начать. О том, чтобы использовать хоть часть попавших ему когда-то в руки малютинских документов, не могло быть и речи: среди них не было ни одного подлинника, только копии. Савелий не сомневался, что все эти документы не фальшивки, что подлинники действительно существуют, но после таинственной смерти Малютина они странным образом исчезли из Генпрокуратуры. Копии же годились лишь для того, чтобы с их помощью ориентироваться, в каком направлении вести поиск, какие именно искать документы и кто конкретно в них фигурирует.

Большинство этих документов Малютин когда-то получил из прокуратуры Швейцарии. Значит, надо ехать туда. Все следы ведут из России на Запад: в Швейцарию, Францию, Англию, США, международные офшорные зоны…

Просидев еще несколько часов за составлением плана выполнения задачи, Савелий наконец-то определился. Теперь он точно знал, с чего начнет и что ему понадобится в первую очередь. Как только он подвел итоги, его сразу потянуло в сон: «мозговой штурм» отнял у него много энергии.

Савелий со спокойной душой разделся, принял душ и улегся в кровать. Завтра он с головой собирался окунуться в суматоху подготовки к поездке в Швейцарию, а сейчас ему хотелось одного – спать, спать, спать…

Ему и во сне не могло привидеться, что намеченный им план придется на время отложить. Потому что в его стране внезапно произошли такие страшные события, которые могли ввергнуть Россию в самый непредсказуемый хаос, в безумие паники, в состояние полной прострации, когда ни один житель страны не может заснуть, поскольку не уверен, проснется ли он завтра, проснутся ли завтра его близкие и знакомые. Это, простите за тавтологию, самый ужасный ужас – животный страх за свою жизнь, за жизнь своих родных!

Произошло то, что обещали чеченские полевые командиры и чем стращали российские средства массовой информации: едва ли не подряд прозвучали взрывы в нескольких городах России. И это были не просто взрывы, призванные вызвать у российских властей испуг, негодяи взорвали жилые дома, причем взорвали именно ночью, когда люди в них спокойно спали. Погибли сотни мирных жителей, среди которых были старики, женщины и дети.

По оценкам специалистов, во всех случаях работали настоящие профессионалы взрывного дела. Самым странным и удивительным было то, что в качестве взрывчатки использовался гексаген, вещество, которое по мощности едва ли не в полтора раза превосходит тротил. Дело в том, что гексагена не бывает в свободной продаже, он не используется ни в горном деле, ни в каком-либо другом мирном производстве. Зато он используется в военной промышленности для изготовления начинки снарядов и авиабомб. Причем для того, чтобы произвести эти взрывы, понадобились сотни и сотни килограммов гексагена!

Мировая общественность с гневом и болью осудила этот вопиющий терроризм. Вполне вероятно, что руководство чеченских боевиков, учтя реакцию мировой общественности, тут же открестилось от этих взрывов.

Конечно, можно было бы, хотя и с большой натяжкой, поверить в их непричастность, если бы не нападение чеченских боевиков на дагестанские города и села.

Примерно то же самое происходило в девяносто четвертом – девяносто шестом годах, то есть перед самыми выборами Президента России. Что тогда сделало российское правительство, чтобы отвлечь людей от проблем нищеты, повышения цен, невыплаты зарплат и пенсий? Развязало войну в Чечне!

Все помнят, что та война закончилась подписанием тогдашним Секретарем Совета безопасности позорного мирного договора с чеченскими террористами…

От Автора:

«Не перестаю удивляться беспринципности некоторых политиков и государственных деятелей: сначала объявить во всероссийский розыск нескольких преступников и террористов, а потом взять и сесть с ними за стол переговоров!

Или объявить других преступниками, даже изменниками родины и расстреливать их из танков, а после их ареста не только реабилитировать еще до приговора суда, но и разрешить им стать депутатами Государственной Думы, а некоторым – даже губернаторами…

Удивительная, совершенно непредсказуемая и бедная страна!

В ситуации девяносто девятого года для России необходим был национальный лидер – яркий, ничем не запятнанный, способный, с точки зрения обывателя, защитить свой народ, противостоять международному терроризму, то есть настоящий ГЕРОЙ…

Таким героем Президенту предложили сделать Владимира Путина. Президент сделал этот шаг в момент, когда его рейтинг упал до самого низкого уровня. Более того, он объявил нового Премьер-министра своим преемником. Многие отнеслись к этому заявлению скептически, вспоминая прошлые аналогичные назначения «наследниками» Бориса Немцова, Евгения Примакова и даже Сергея Степашина.

Впрочем, никто из пессимистов не принял во внимание весьма важный факт: до президентских выборов оставалось совсем мало времени, а до выборов в Государственную Думу – и того меньше. Серьезные политологи должны были всерьез отнестись к этому решению хотя бы уже потому, что ситуация в стране действительно складывалась критическая: страх и ужас воцарились в сердцах россиян. И наводили этот ужас безымянные террористы.

Автор уверен, что терроризм не имеет национальности, точно так же как не имеет национальности преступность. Убийц объединяет не принадлежность к той или иной нации, а то, что каждый из них лишил жизни одного, двух человек или десятки людей.

Несомненно, террористы должны быть уничтожены во что бы то ни стало. Автору, как и большинству россиян, импонирует заявление, сделанное главой Правительства России:

«Мочить их нужно в любом месте: поймаем в сортире – мочить и в сортире!»