Текст книги "Черный рыцарь Артур Ярош. Книга 3. Защитник униженных"

Старый Бертран поспешил ответить от имени своих товарищей.

– Мы готовы еще раз рискнуть своей жизнью! – воскликнул старый Бертран, успевший уже перевязать свою рану. – Было бы стыдно для нас, если бы мы не могли одолеть каких-нибудь трех негодяев.

– Дело не в стыде, – возразил офицер. – Наши беглецы заняли недоступную позицию, и, если бы этот новый приступ обошелся нам слишком дорого, я предполагал бы долгую осаду лишь бы пощадить людей.

Но так как солдаты с воодушевлением требовали нового приступа, Лоренс уступил их настойчивым просьбам, и маленький отряд, снова выстроившись в ряды, двинулся вперед.

Осажденные зорко следили за каждым движением своих врагов, и заметив их новое приближение, все трое с воодушевлением готовились достойным образом встретить врага.

Держа наготове свое ружье, Пухлер устремил свои глаза на ехавшего вперед Лоренса.

– На этот раз я не промахнусь! – пробормотал француз, целясь в молодого офицера.

Но в тот миг, когда он готовился выстрелить, он почувствовал, что кто-то дернул его руку. Выстрел грянул, но пуля поразила ехавшего рядом с начальником старого Бертрана.

Пухлер с изумлением обернулся и увидел за собою Елизавету Бах.

– Вы… Елизавета? – прошептал он. – Вы ли отдернули мою руку?

– Да, я пожалела этого доброго человека, которому я, может быть, обязана своим спасением.

Но лицо Пухлера было мрачно, когда он снова зарядил свое ружье.

Молодой офицер, увидев, как его верный Бертран упал с лошади, сраженный пулей, пришел в крайнюю ярость и бешенство.

– Месть злодеям! – заревел он. – Месть этим негодяям за смерть моего доброго старика.

Обезумев от ярости, молодой офицер бежал вперед. Но Пухлер снова уже целился, а молодая девушка в этот миг была занята ружьем, которое князь дал ей зарядить.

Никто не отдернул руки француза, и когда грянул его новый выстрел, как бы в ответ раздался пронзительный крик, и молодой офицер полетел со своей лошади.

Солдаты бросились к своему раненному начальнику. Из его груди сочилась, кровь, а когда солдаты принесли его в лагерь, несчастный не издавал уже никаких признаков жизни. Смерть начальника отряда повергла гренадеров в сильное отчаяние.

Печально глядели они на оба трупа, старого Бертрана положили рядом с молодым офицером, которому он служил так верно и преданно.

Эти люди не подозревали, что и со скалы на труп их начальника была устремлена пара глаз, из которых катились крупные слезы. Это была Елизавета Бах, которая оплакивала доброго человека, который так великодушно спас ее от угрожавшей ей опасности.

А когда Пухлер приблизился к ней, она отвернулась он него с чувством глубокого презрения. Она видела в нем убийцу человека, не останавливающегося ни перед чем, когда его обуревает жажда мести.

Полчаса спустя из лагеря солдат поскакали трое всадников по дороге на каторгу, но в противоположную сторону помчался курьер в крепость, чтобы донести коменданту о приключившемся событии.

Остаток дня прошел тихо и мирно, а с наступлением ночи солдаты зажгли костер возле своего лагеря.

Беглецы также зажгли костер в своем убежище для защиты от ночного холода и сидя у огня, они совещались о своем образе действий в ближайшем будущем.

Глава 78. На краю оврага

Оставим наших трех беглецов в их опасном положении, где преследователи угрожали им гибелью и вернемся в замок Делакур.

Ярош и его товарищи все еще находились в своем надежном убежище, в старой башне замка, которую герцогиня гостеприимно предоставила в распоряжение атамана и его шайки. В это время разбойники вели тихую, бездеятельную жизнь.

Артур Ярош находился под влиянием тяжелых и горьких воспоминаний и с некоторого времени, казалось, перестал думать о каких-нибудь новых предприятиях.

В кладовой у разбойников всегда был богатый запас хлеба, мяса и других съестных припасов, и не удивительно. В окрестностях замка находилось много богатых деревень, жители которых жили с большим достатком. В кладовых богатых селян, на дворе которых разбойники часто являлись с ночным визитом, они всегда находили обильную добычу. Таким образом, разбойникам не нужно было охотиться в соседних лесах, как они делали в прежнее время, и они большую часть времени проводили в своем тайном убежище.

Один только атаман почти ежедневно покидал старую башню и отправлялся в лес с ружьем и охотничьей сумкой. Однако не охота влекла его в лес, ибо он всегда возвращался вечером в свое убежище без всякой дичи. Более того, товарищам известно было, что он ни разу не зарядил своего ружья.

Действительно, Артур Ярош искал в лесу уединения. Он избрал даже любимое место, где он просиживал с утра до вечера, погруженный в тяжелые мысли и воспоминания. Да, целыми часами сидел он на краю оврага, возле источника, вода которого с тихим журчанием струилась по скалистому руслу в глубокий овраг.

Здесь вспоминал он свою Елизавету, об участи которой ему ничего неизвестно было. Атаман вспоминал те немногие счастливые дни, которые он когда-то проводил возле своей возлюбленной, и его душу терзали адские муки при мысли о том, что его Елизавета, может быть, томится где-то в далеком краю.

Да кто знает, жива ли она? Не покоится ли она уже давно вечным сном в холодной и сырой могиле?

И в это утро Ярош, по обыкновению, рано покинул старую башню, а когда солнце озолотило своими огненными лучами верхушки зеленого леса, он уже сидел на краю оврага, прислушиваясь к тихому журчанию воды.

Да, это место нравилось атаману своей уединенностью, здесь никто не нарушал его покоя, ничто не мешало ему предаваться своим печальным воспоминаниям.

Он просидел уже больше часа на мягкой траве, как вдруг он встрепенулся и поднял голову, по тропинке с противоположной, стороны приближалась к оврагу какая-то женщина.

Раздвинув куст, за которым он сидел он скоро увидел молодую женщину, поразительной красоты, лицо которой выражало, однако, глубокую скорбь и печаль. Она была одета поселянкой, почему Ярош заключил, что это была обывательница одной из соседних деревень.

Что же привело ее в уединенный овраг? Но не одно любопытство вызвало интерес атамана к этой молодой женщине.

Грустное выражение ее лица ясно говорило, что она была несчастна, что ее терзало сильное горе, от которого она, может быть, искала спасения в этом уединенном уголке. Немного ниже того места, где сидел атаман, по правую сторону узкой тропинки росла старая сосна, и атаман увидел, как незнакомка остановилась в тени этого дерева.

Скоро до его чуткого слуха стали доноситься тяжелые вздохи и слова, произнесенные шепотом:

– Нет, я не могу поступить иначе! – услышал атаман слова незнакомки. – Одна только смерть избавит меня от этого толстого Жака.

Эти слова еще больше усилили интерес Яроша, который, не срывая глаз от прекрасной молодой женщины, зорко следил за каждым ее движением.

Легкая дрожь пробежала по его телу, когда поселянка достала из-под своего передника веревку, конец которой она закинула за высокую толстую ветвь.

– Дело принимает более серьезный характер, чем я думал, – пробормотал про себя атаман, – и я буду рад, если мне удастся спасти человеческую жизнь, предотвратив это самоубийство.

Чтобы не перепугать молодой женщины своим неожиданным появлением, атаман ползком приблизился к дереву, и в этот самый миг, когда она уже готова была накинуть петлю на свою шею, он схватил ее обеими руками.

– Несчастная что вы делаете! – воскликнул он, вырвав веревку из ее руки.

– Ах, не мешайте мне! – умоляющим голосом пролепетала молодая женщина. – Зачем вы не даете мне умереть, я не могу дальше жить.

– Умереть! – возразил молодой атаман. – Вам еще рано умирать, вы слишком молоды для этого… Сколько вам лет?

– Двадцать два года. – Тихо ответила поселянка.

– Гм, – проворчал атаман, – двадцать два года и жизнь вам надоела! Нет, моя милая, вы можете еще долго жить.

– О, если бы вы знали, какое горе гнетет меня, охотник! – со вздохом проговорила молодая женщина.

Она приняла незнакомца за охотника, увидев за его плечом ружье и охотничью сумку.

– Если вы имеете доверие ко мне, – сказал ей атаман, – расскажите мне свое горе, может быть, я сумею помочь вам. Да, кто этот толстый Жак, про которого вы говорили?

Молодая женщина, молча, глядела на незнакомого охотника, очевидно, она колебалась, доверить ли свое горе незнакомому человеку или нет.

Но открытый взор больших глаз Яроша и добродушное выражение его прекрасного лица внушали молодой женщине доверие. Ей почему-то захотелось вдруг облегчить свою душу печальной исповедью пред этим человеком. Если бы не он, если бы ни его неожиданное появление, она, может быть, висела бы теперь уже холодным трупом.

– Хорошо, – сказала она вдруг, – я расскажу вам свое горе, и вы узнаете, какое несчастье толкнуло меня на тот, который вы помешали мне сделать.

– Как вас зовут? – спросил Артур Ярош.

– Мое имя Мария Боден, и я живу в ближайшей деревне Сарны.

– О, я хорошо знаю эту деревню, – перебил ее атаман. – Это большая, богатая деревня, в которой я много раз бывал.

– Да, и мои родители были богатыми людьми, они выдали меня за богатого поселянина, прекрасного и молодого, с которым я три года жила в счастье и довольстве.

– А где теперь ваши родители? – спросил атаман.

– Уже больше года как они умерли, и с тех пор началось мое несчастье. У мужа был свой дом, да и много земли и всякого добра. Он имел также наличные деньги, кроме богатства, которое он получил за мною. Но теперь мы бедны, у нас ничего нет за душой, мы все потеряли в один год.

– Какое же несчастье постигло вас? – с изумлением спросил Ярош, – Сгорели ли вы, или вас обокрали?

– Ни то, ни другое, добрый человек, – с тяжелым вздохом ответила молодая женщина, – мы стали жертвами дьявола.

– А какого дьявола?

– Дьявола игры! – продолжала несчастная, – За один год мой муж спустил все свое состояние, и деньги, и двор, и скот… Одним словом, все, чем он обладал… А теперь…

Молодая поселянка не закончила рассказ, но закрыв лицо руками, горько заплакала.

Атаман понял, как сильно было горе этой женщины, но не знал еще всего.

Когда она выплакалась, он с участием просмотрел на нее и спросил:

– Что же теперь? Отчего вы вдруг так горько заплакали?

– Ах, мне стыдно сознаться перед чужим человеком в своем страшном горе, так мучительно терзающем мою душу.

– Доверьтесь мне, – настаивал атаман. – Скажите мне, какое несчастье ожидает вас еще теперь?

– Ах, Боже мой! Мой муж хочет проиграть теперь меня!

– Вас? – с изумлением воскликнул Ярош. – В своем ли вы уме? Возможно ли это?

– К несчастью, это горькая правда, – печально возразила поселянка. И виновник всех моих несчастий этот Жак.

– Не тот ли старик, торгующий лесом? – спросил атаман. – О, про этого негодяя я наслышался много дурного.

«Да, да, он самый! Этот толстый Жак торгует лесом, который он покупает за бесценок, благодаря подкупу и взяткам, он занимается также ростовщичеством, но, что хуже всего, он обыгрывает простодушных людей, попадающих в его сети. Этому-то дьяволу мой легкомысленный муж проиграл все свое состояние. Сначала толстый Жак таскал его в трактир, где они играли только для забавы, но мало-помалу негодяй доводил моего мужа до высшего азарта, и несчастный стал проигрывать весьма крупные суммы. Скоро дошло до того, что толстый Жак выиграл у моего мужа весь хлеб, который у нас был на гумне, скот, землю и дом. Но я примирилась бы со своей судьбой, я слишком люблю моего Луи, и я жила бы счастливо вместе с ним даже в убогой хижине и трудами рук своих зарабатывала бы свой хлеб. Но толстый Жак еще не удовлетворился тем, что разорил моего мужа. Он замышлял нечто страшное, дьявольское.

В одно прекрасное утро он говорит моему Луи:

– Слушай, Боден, хочешь ли ты отыграться? Ты можешь снова получить и свой дом, и землю, и все свое добро.

– Как же мне играть? – с удивлением спросил его мой муж. – У меня ничего не осталось, и мне нечего ставить.

– У тебя осталась еще одна крупная ставка, – с дьявольской усмешкой ответил негодяй, – сыграем один раз в кости. Если ты выиграешь, ты получишь обратно все свое состояние, если же счастье улыбнется мне, ты отдашь мне свою Марию!

– С ума ли ты спятил? – заревел мой муж. – О, дьявол-искуситель, злодей!

И с этими словами мой муж отвернулся от толстого Жака и ушел.

Однако, через несколько дней толстый Жак опять пристал к моему мужу с этим предложением, а наконец, он добился того, что мой Луи однажды передал мне свой разговор с негодяем.

Я не верила своим ушам, но мое изумление еще более возросло, когда мой муж сказал мне:

– Знаешь ли, Мария, если бы я на этот раз выиграл, мы бы снова стали богатыми людьми.

И с тех пор мой муж не дает мне покоя, он требует моего согласия…

– Какой негодяй, этот толстый Жак! – в сильном возмущении воскликнул атаман. – Да и с какой стати ему пришла на ум эта дьявольская затея? Ведь он уже стар.

– Ах, добрый человек, – печально продолжала несчастная Мария. – Этот негодяй даже сватался за мною, когда я была девушкой. Он не раз приходил к моему отцу и звал его к себе, показывая ему свое добро, свои набитые деньгами сундуки. Но ни я, ни мой отец и слышать не хотели об этом. Мы все хорошо знали толстого Жака, и никакая девушка не вышла бы за него, даже самая бедная. Толстый Жак уже четыре раза был женат, первых двух жен он свел в могилу, а остальные убежали из его дома. Если бы вы знали, какой он изверг! Когда, однажды, его жена дала нищему кусок хлеба, он избил ее палкой, приговаривая: «Не раздавай моего добра нищей сволочи!»

– О, такого человека давно уже пора было бы проучить! – заскрежетав зубами, воскликнул Ярош. – Но продолжайте, бедная Мария.

– Я почти уже кончила, – простонала молодая женщина. – Мне житья не стало в доме, муж пристает ко мне, уговаривает, да я и не могу винить его. Он находится под влиянием этой дьявольской страсти к игре, его заколдовал толстый Жак. Недаром в нашей деревне все говорят, что толстый Жак связал себя с нечистой силой. Оттого-то он всегда обыгрывает всех, и счастье никогда не изменяет ему. Да, да, толстый Жак продал свою душу сатане!

– Тем хуже для него. – Слегка усмехнувшись возразил атаман. – Придет час, когда сатана потребует черную душу толстого Жака.

– Это дело будущего, – печально возразила поселянка, – но мне уже пришла самая крайность, ибо я ни за что в мире не пошла бы к этому страшному человеку. Вот почему я хотела сегодня раз и навсегда покончить с жизнью, чтобы избавиться от своих мучительных страданий.

– Да, вы готовы были совершить этот грешный шаг, – сказал атаман, взяв несчастную за руку, – но благодарите Бога за мое своевременное появление. Не отчаивайтесь же, Мария, я хочу помочь вам в вашем горе.

– Возможно ли это? – воскликнула Мария, не веря своим ушам. – О, вы были бы моим ангелом-спасителем, за которого я бы молилась век Богу.

– Я не ангел, добрая женщина, – смеясь, возразил Ярош. – Я также грешен, как все люди, если не больше. Но я надеюсь избавить вас от безвыходного положения, в которое вы попали.

– Ах, Бог послал вас на мою дорогу, – воскликнула Мария, невольно почувствовавшая сильное доверие к этому человеку, которого она видела в первый раз.

– Но вы должны поклясться мне, – сказал атаман, – что вы будете повиноваться всему, что я прикажу вам. Вернитесь к своему мужу, как ни в чем, ни бывало, и не говорите ему ничего о своем намерении покончить с жизнью. Еще меньше вам следует упоминать о встрече со мной.

– Клянусь вам в этом священной для меня памятью своих родителей! – воскликнула молодая женщина.

– Хорошо, слушайте же далее. Скажите своему мужу, что вы согласны, и что он может принять предложение Жака. А если ваш муж проиграет, в чем я более чем уверен, вы должны беспрекословно идти в дом старого негодяя.

– Нет! – с жаром перебила его Мария. – Ни за что в мире я не пойду к этому отвратительному человеку. Я охотнее умру!

– Посмотрите на меня, несчастная, – убедительным тоном заговорил Ярош. – Может ли мое лицо обманывать, могут ли мои глаза лгать? Доверьтесь мне, бедная Мария, и я клянусь вам, что старый негодяй не коснется вас и пальцем. Не расспрашивайте меня больше, но верьте моим словам и поклянитесь, что вы будете в точности исполнять все мой приказания.

Несколько мгновений несчастная женщина еще колебалась, но открытый взгляд прекрасных больших глаз атамана ясно говорили о чистоте его намерений, а его лицо дышало отвагой и смелостью, невольно внушавшими к нему доверие.

– Хорошо, – произнесла она, наконец, – я клянусь вам во всем. – Я верю, что вы ангел, которого небо послало мне в этот критический миг.

– Вернитесь же скорее в деревню, и помните все, что я сказал вам. Что бы ни случилось, не колеблетесь и не теряйте своего доверия ко мне.

Когда Мария хотела на прощанье поцеловать руку атамана, он быстро отнял его.

– До свидания, – коротко сказал он, – мы скоро увидимся!

Когда молодая женщина скрылась за деревьями, атаман встал со своего места и, взяв свое ружье и сумку, направился по дороге в замок Делакур.

– Сам Бог послал мне этот неожиданный случай, – пробормотал он про себя. – Наконец-то я нашел доброе дело, которое немного развеет мои печальные думы. Я отомщу негодяю, жестокому и алчному человеку, безжалостно пожирающему свои беспомощные жертвы. Нет, прекрасная Мария Боден, не ангелом божьим я буду в эту ночь грозной мести, а дьяволом и грозным мстителем!

Глава 79. Игра

В небольшом деревенском трактире собрались уже посетители, как это всегда бывало в воскресные дни. Но сегодня посетителей влекло в трактир не одно только вино, а интересное зрелище, которое ожидало их там.

Старый трактирщик Юзеф, уже двадцать лет, торчавший за прилавком своего кабачка, еще с утра оповестил всю деревню, что в этот вечер толстый Жак и Луи Боден снова начнут азартную игру, которую они недавно бросили.

Эта весть привела в изумление простодушных деревенских обывателей. Все они прекрасно знали, что Луи Боден проиграл уже старому негодяю не только свой двор и землю, но и все свое движимое имущество. Недавно еще богатый поселянин превратился в голого бедняка.

Вот почему хотели все присутствовать в этот вечер при возобновлении игры между разоренным поселянином и толстым Жаком.

Все спрашивали друг друга, откуда обедневший Луи возьмет деньги для игры, и что поставит он на карту.

И не одно только любопытство привлекло деревенских жителей в трактир, но и более похвальное чувство, а именно сожаление и сочувствие к разорившемуся Бодену.

Луи Боден всегда пользовался любовью своих земляков, и жители деревни относились с искренним состраданием к горю и несчастью этого молодого человека.

Эти добрые люди были бы рады, если бы ему удалось, наконец, отыграться и снова вернуть себе свое прежнее состояние.

Трактирщик Юзеф, по обыкновению, суетился, стараясь угодить всем своим посетителям. Он самодовольно потирал руки, заметив, что все столы были заняты гостями, которые усердно опоражнивали стоявшие перед ними бутылки.

Однако, в квартире можно было заметить один еще не занятый стол. Этот стол старый трактирщик держал в запасе, предназначив его для другой цели, для игры.

Здесь же в продолжение последнего года Луи Боден играл с толстым Жаком, за этим столом молодой поселянин проиграл все свое состояние. Этот же стол должен был служить и сегодня Луи Бодену и толстому Жаку.

В самом деле, глаза веселившихся гостей были устремлены на дверь, всякий бросал нетерпеливые взгляды на дверь в ожидании игроков.

Впрочем, терпение посетителей трактирщика Юзефа было подвергнуто тяжелому испытанию, ибо часы пробили десять, когда дверь, наконец, отворилась, и в трактир вошел Луи Боден.

Муж несчастной Марии был еще молод и прекрасен, и, несмотря на печальное выражение его лица, у него, все еще был привлекательный вид. Его грустные глаза казались теперь еще более красивыми.

Посетители радостно приветствовали вошедшего, который с легкой улыбкой на лице ответил общим поклоном. Он сел за порожний стол и, обернувшись к трактирщику, тихо спросил:

– Его… еще нет?

– Он не пришел еще, – ответил старый Юзеф, – но я видел его, и он сказал, что он непременно придет.

Облокотившись о стол, молодой поселянин стал нетерпеливо ждать.

– Не желаете ли вы вина? – спросил услужливый трактирщик.

– Нет, сегодня я не могу пить, – коротко ответил молодой человек.

В самом деле Луи Бодену не нужно было сегодня вина, его голова и без того кружилась и ходила ходуном.

Он только что расстался со своей Марией после тяжелой потрясающей душу сцены.

В последнее время несчастный молодой человек ходил, словно опущенный в воду.

Его неотступно преследовали назойливые мысли о быстро приближавшемся дне, в котором он должен был очистить дом и двор, некогда принадлежавшие ему.

Всего несколько недель осталось ему до того дня, согласно его уговору с толстым Жаком.

А там… Ему осталось только – идти в батраки.

Утром он обошел большое поле, тянувшееся за его домом.

Как глубоко терзала его мысль о том, что он скоро расстанется с этим полем, по которому он бегал еще маленьким ребенком.

Он заглянул в конюшню, в хлев, с каким грустным чувством смотрел он на своих прекрасных лошадей, на хорошо откормленный скот. Увы! Все это принадлежало теперь толстому Жаку.

Своей Марии он не видел весь день.

Он любил ее по-прежнему, но он избегал встречи с ней с того дня как, он сообщил ей о предложении толстого Жака.

Да, Луи Боден упрекал самого себя в том, что он позволил себе сделать это страшное предложение своей несчастной жене.

Уже стемнело, когда молодой поселянин вошел в большую комнату, служившую ему столовой.

Он сел у камина и погрузился в свои печальные размышления.

Вдруг он встрепенулся. Дверь отворилась, и на пороге показалась Мария.

– Отчего ты так задумчив и печален, Луи? – спросила она.

Но он ответил ей только безмолвным взглядом, который говорил яснее слов.

– Ты пошел бы в трактир, – продолжала молодая жена, – ты опять поиграл бы с толстым Жаком.

В печальных глазах молодого поселянина блеснул гневный огонек.

– Неужели ты можешь быть такой жестокой, чтобы насмехаться надо мной? – с укором спросил он.

– Это вовсе не насмешка, – возразила Мария.

– Но ты хорошо знаешь, что я перестал уже играть, и что у меня ничего не осталось…

– Нет, ты можешь еще играть, у тебя еще есть ставка.

Луи Боден устремил на свою жену широко раскрытые глаза.

– Чего ты смотришь так удивленно? – продолжала Мария. – Забыл ли ты о предложении, которое толстый Жак сделал тебе.

– Мария… Возможно ли это? – задыхающимся от волнения голосом воскликнул молодой поселянин. – Еще вчера ты с таким холодным презрением отвергла это предложение…

– Ах, милый Луи, – ответила она, – я долго размышляла об этом, и, в конце концов, я убедилась, что наше положение безвыходное и крайне отчаянное… Но скажи мой милый, можешь ли надеяться выиграть на этот раз?

– Игра прихотлива и капризна, – тихо возразил молодой муж. – Но счастье должно же хоть раз улыбнуться мне после всех моих неудач. И знаешь ли, Мария что утопающий и за бритву хватается, а я так же нахожусь над бездной…

– Но, если ты проиграешь, Луи? – спросила она. – Неужели ты не любишь меня больше? Разве ты допустишь, чтобы я ушла к этому отвратительному старику, и чтобы он сжимал в своих объятиях твою Марию?

– Я надеюсь на Бога, – ответил он. – Но клянусь тебе, Мария, что, если я сегодня выиграю, я никогда больше не буду играть во всю свою жизнь.

– Хорошо, иди, да поможет тебе Господь!

С этими словами она проводила его до двери.

Шатаясь, словно пьяный, поплелся он в трактир. Он чувствовал, как его пожирал лихорадочный огонь.

– О, помоги мне, Боже! – шептал он всю дорогу.

И теперь, сидя в трактире, облокотившись обеими руками о стол, он видел перед собою Марию, а в ее ушах звучали ее слова.

Ему не верилось, что это была действительность, а не сон.

– Что же могло вдруг изменить мысли Марии? – спрашивал он себя. – Неужели одна только любовь ко мне руководила ею? Не польстилась ли она на богатство толстого Жака?

Однако, он сейчас прогнал от себя эти мысли, жестоко упрекая себя в этом мгновенном недоверии и сомнении. Нет, его Мария неспособна на дурные мысли, она сильно любит его, и только из любви к нему она согласилась принести эту тяжелую жертву.

Его мысли были прерваны стуком вдруг отворившейся двери. Луи Боден, как и все посетители трактира, быстро посмотрел на дверь, с нетерпением ожидая появления толстого Жака.

Но их ожидания на этот раз были обмануты. Вместо толстого Жака они увидели двух странствующих музыкантов, одетых более чем бедно.

Один из них, высокого роста старик, казалось, весь утопал в лохмотьях, а его дырявая шапка была тан низко надвинута на лоб, что нельзя было видеть его глаз. В правой руке он носил гитару, такую же старую и жалкую, как он сам.

Его товарищ, невысокий, но толстый, с длинной бородой, очевидно, был флейтистом, по крайней мере, в его руках торчала старая флейта, уже немного потрескавшаяся.

Трактирщик Юзеф сейчас хотел выпроводить непрошенных гостей, от которых он не ожидал, конечно, прибыли. Но бывшие навеселе гости заорали во все горло:

– Эй, музыканты, сюда! Заиграйте!

Практичный трактирщик по желанию своих гостей хорошо знал, что чем веселее они будут, тем больше он будет торговать за вино.

Эти соображения вдруг превратили его в доброго, гостеприимного хозяина.

Он указал бедным музыкантам уголок, где стояла пара стульев, и сказал им:

– Отдохните, я принесу вам водки и закуски, а когда вы утолите свой голод, развеселите немного моих гостей.

Немного спустя, музыканты, действительно, заиграли.

Это была довольно незавидная музыка. Высокий музыкант теребил пальцами по своей гитаре, извлекая из нее хриплые звуки, неприятно дравшие слух.

Что касается толстяка, он пищал на своей флейте далеко не в такт своему компаньону. Это не мешало, однако, почтенным гостям старого Юзефа аккомпанировать своими пьяными голосами странствующим музыкантам.

Старый Юзеф, казалось, был весьма доволен, он суетился больше обыкновенного, перекочевывая от одного столика к другому.

Вдруг раздался стук, и отворилась дверь. На этот раз гости увидели хорошо знакомого им толстого Жака.

Трактирщик бросился навстречу своему почтенному гостю и помог ему раздеться.

Толстый Жак поздоровался с некоторыми поселянами и протянул им руку, но увидев сидевшего Луи Бодена, он подошел к нему и хлопнул его по плечу.

– И ты здесь Боден? – фамильярным тоном спросил он.

– Как видите, – коротко ответил молодой поселянин.

Но вдруг толстый Жак обернулся к трактирщику и крикнул ему!

– Какая нелегкая принесла сюда твоих музыкантов? Как они дерут уши, право можно оглохнуть! Я прогнал бы эту сволочь.

Трактирщик, желая угодить своему богатому гостю, велел музыкантам прекратить игру.

Притихли также и пьяные гости, аккомпанировавшие музыкантам, и скоро всеобщее внимание привлек стол, за которым сидел Луи Боден и Жак.

– Ну, что же, будешь играть? – спросил богатый поселянина.

– А то, зачем я пришел сюда? – резко возразил тот.

– Хорошо, будем играть, но есть ли у тебя ставка?

Глаза всех присутствующих устремились на Луи Бодена, лицо которого мертвенно побледнело.

– Ставка? – задыхающимся голосом произнес он. – Я поставлю то, чего ты больше всего жаждешь.

– Свою жену?

– Жену!

– А говорил ли ты с ней? Согласна ли она?

– Она покорится, если я проиграю, – могильным голосом проговорил молодой поселянин.

На лице старого негодяя появилась самодовольная улыбка, и обернувшись к трактирщику, он крикнул:

– Юзеф, принеси пару бутылок хорошего вина и карты.

Трактирщик мигом бросился исполнить желание своего почтенного гостя, и захватив с собою ключи, он побежал в погреб, где он хранил свое лучшее вино.

Тем временем в трактире разыгралась маленькая сцена, привлекшая к себе внимание всей почтенной публики.

Высокий музыкант подошел к толстому Жаку, и протянув руку, попросил милостыни.

– Убирайся ко всем чертям попрошайка! – гневно заревел старый негодяй. – Охота мне бросать деньги зря!

– Но мы бедные странники, – тихим просящим голосом заговорил высокий музыкант.

– Если вы бедны, вам не следует странствовать, – резко возразил толстый Жак, – сидели бы дома.

– Дома? – воскликнул музыкант, в глазах которого сверкнул гневный огонек. – Но у нас нет ни кровли, ни приюта.

– Пошел бы ты к дьяволу, а сюда тебе нечего ходить. – Со злым смехом воскликнул толстый Жак?

Высокий музыкант окинул толстяка грозным взглядом, от которого тот невольно затрепетал.

– К дьяволу? – странным, загадочным тоном возразил музыкант. – О, я недавно встретил дьявола, когда я шел сюда с моим товарищем.

– Какой вздор болтаешь ты? – гневно воскликнул толстый Жак, – Какого дьявола встретил ты!

– Да, господин, – гласил ответ музыканта, – а когда я спросил его, куда он идет, дьявол ответил мне что сегодня вечером у него есть важное дело в деревне Сарнэ, где ему нужно рассчитаться с каким-то негодяем.

Глубокая тишина последовала за этими словами бедного музыканта. Гости хорошо поняли, что странник намекал своими словами на старого Жака, и каждый из них тайно радовался, что ненавистного Жака, так здорово отделали.

Толстый Жак отвернулся, не удостоив музыканта и взглядом. Тем временем вернулся трактирщик и поставил вино на стол.

– Принеси же карты! – распорядился толстый Жак.

Скоро Юзеф исполнил и это приказание.

– Идем, что ли? – обратился толстый Жак к молодому поселянину.

– Идем, – коротко ответил тот.

– Кому выпадет наибольшая, карта, тот выиграл, не так ли? – спросил Жак.

– Да! – глухо произнес Боден.

– Если ты проиграешь, ты сегодня ночью еще привезешь ко мне свою жену?

– Да, я привезу ее, – ответил Боден голосом человека, которому кто-то сдавил горло.

– Прекрасно, а если я проиграю, ты получишь обратно свою землю, дом, скот и, одним словом все свое состояние.

– Да, тогда я все должен получить обратно! – задыхающимся голосом произнес Луи Боден.

Гости окружили стол со всех сторон, каждый с напряженным вниманием следил за тем, что происходило здесь.

Предстоявшая игра, как они знали, представляла собою вопрос жизни и смерти для молодого поселянина. Толстый Жак, казалось, был весьма доволен этим общим вниманием, ему льстила роль героя, привлекшего к себе всеобщий интерес.

Деревенские жители, конечно, недолюбливали этого старика, безбожно обиравшего их всех, и горе молодого поселянина вызывало во всех искреннее участие. Каждый из стоявших кругом стола гостей в глубине своей души желал молодому Луи Бодену успеха в предстоящей игре.

Голос молодого поселянина сильно дрожал, когда он, прежде чем дотронуться до карт, произнес глухим голосом:

– Клянусь перед Богом, что я больше не буду брать карты в руки, если я в этот раз выиграю, если я верну свое состояние, которое я проиграл этому человеку. Да поможет мне Бог!