Текст книги "Капитан Кидд. Реальная история легендарного пирата"

Старые друзья покидают Кидда

Очевидно, что Уильям Мейсон, Сэмюэл Бёрджес и Роберт Каллифорд были наиболее авторитетными членами корабельного братства, насчитывавшего около восьмидесяти человек. От их решения на борту «Блессед Уильяма» зависело многое, если не сказать – всё. И однажды, улучив момент, когда капитан сошел на берег, они обговорили сложившуюся ситуацию и решили проучить Кидда за его «нездоровое поведение». Ночью 2 февраля 1690 года заговорщики взломали дверь капитанской каюты, забрали в пользу команды все имущество капитана (включая 2 тыс. фунтов призовых денег) и, избрав новым главарем Мейсона, вывели «Блессед Уильяма» из гавани в открытое море.

Можно представить себе ярость Кидда, когда утром, обшарив взглядом синюю гладь Фалмутской бухты, он не обнаружил свой корабль. «Блессед Уильям» пропал, а с ним пропала и вся его добыча.

Полковник Кодрингтон, узнав о случившемся, посочувствовал Кидду. Позже, рассуждая о мотивах поступка мятежников, он писал: «Большая часть [его] команды состояла из бывших пиратов и, я полагаю, была привязана к своему старому занятию больше, чем к чему бы то ни было, навязываемому им здесь».

Бригантины Антильских островов.

Гравюра Геру дю Па (1710).

Один из мятежников, Джон Браун, объяснил решение большинства команды так: «Мы освободились от своих обязательств из-за неправильного отношения к нам со стороны капитана Кидда».

Желая помочь Кидду, Кодрингтон отправил на поиски бунтовщиков оставшиеся в его распоряжении корабли. Они устремились на север – к Виргинским островам и Сент-Томасу, которые рассматривались как «наиболее вероятные места, куда они [пираты] могли уйти за водой». Кроме того, на ближайшие острова Британской Вест-Индии было посланы письма с описанием примет похищенного судна и просьбой к главам местных колониальных администраций содействовать поиску и захвату преступников. Однако найти беглецов не удалось.

Спустя некоторое время генерал-капитан передал под командование Кидда захваченный у французов парусник, переименованный в «Антигуа». Так капитан Кидд впервые воспользовался милостями официальных властей, убедившись в выгодности покровительства со стороны влиятельных людей. В дальнейшем он всегда будет стремиться заручиться поддержкой могущественных покровителей, понимая, что делать карьеру и искать богатство в рамках существующих законов и традиций можно лишь при наличии такой поддержки. Надежный патрон мог стать гарантом успеха. Но в то же время у патронажа, как у медали, имелась оборотная сторона. И чем выше были ставки в игре, чем рискованнее была игра, тем трагичнее могла быть развязка для проигравшего.

Став владельцем 16-пушечной бригантины «Антигуа», Кидд набрал новую команду и в течение некоторого времени продолжал оставаться на службе у Кодрингтона. Лишь после того, как на Антиллы прибыла королевская эскадра из Англии, ему позволено было уйти со службы и заняться приватными делами.

Куда же подевались старые друзья-товарищи Кидда, похитившие у него корабль и всю добычу?

Прежде чем покинуть Карибское море, пираты запаслись провизией привычным для них способом, а именно: захватили и ограбили два испанских судна и совершили налет на остров Бланкилья, расположенный у побережья Венесуэлы. На первом призе они обнаружили рыбу, птицу, маис и сорок пиастров, а со второго «забрали 400 пиастров, несколько ящиков свежего мяса стоимостью около 30 ф. ст. и восьмерых чернокожих». В поселении на Бланкилье банда Мейсона добыла продовольствие, рабов и сто мешков с бобами какао и сладостями – они оценивались в 2 тысячи пиастров. С этой добычей «Блессед Уильям» устремился на север, к Нью-Йорку, и в мае 1690 года появился на нью-йоркском рейде.

Основание крупнейшего города современных Соединенных Штатов Америки было связано с предпринимательской деятельностью голландских купцов. Первое, пока еще временное, поселение на берегу Гудзона возникло зимой 1613—1614 годов, когда в устье упомянутой реки сгорело голландское торговое судно капитана Адриана Блока. Спасшиеся с него моряки вынуждены были зазимовать на берегу в четырех хижинах. Как показали археологические раскопки, хижины располагались в районе нынешнего Бродвея, там, где находятся здания под номерами 41—45.

Когда капитан Блок вернулся в Голландию, Генеральные Штаты республики Соединенных провинций разрешили группе голландских купцов заняться торговлей в районе реки Гудзон. Купцы-авантюристы, прибывшие на Гудзон в 1614 году, выбрали для поселения остров, который индейцы называли Манхаттан, т. е. «Земля равнин и холмов». Ограниченный рекой Гудзон и протокой Ист-Ривер, защищенный бухтами Лоуэр-Бей и Аппер-Бей, остров занимал весьма удобное положение. Голландцы построили на его берегу укрепление, названное Форт-Нассау. В 1621 году Генеральные Штаты передали североамериканскую колонию, получившую официальное наименование Новые Нидерланды, только что учрежденной монопольной Вест-Индской компании. В мае 1624 года компания прислала в Форт-Нассау первых постоянных колонистов – тридцать семей во главе с Виллемом Ферхулстом. Поселок, выросший у стен форта, стал называться Новым Амстердамом.

Новый Амстердам на голландской гравюре XVII века.

В 1626 году губернатор Питер Минейт выкупил Манхаттан (совр. Манхэттен) у индейцев за смехотворную цену – 60 гульденов (или примерно 1100 долларов США по курсу 2012 года), переданных в виде пестрых лент, ножей и металлических изделий. К середине XVII века Новый Амстердам насчитывал несколько десятков ухоженных домиков, над которыми вращались крылья ветряных мельниц. Дома с традиционными палисадниками были возведены по обе стороны широкой улицы, названной Брейдвег (ныне Бродвей). Система фортификационных сооружений города включала в себя мощную стену – Ваал – между руслами Гудзона и Ист-Ривер. Расположенную рядом с ней торговую улицу голландцы назвали Ваал-страат (ныне Уолл-стрит).

В 1664 году, в период обострения англо-голландского торгового соперничества, брат английского короля Яков Стюарт, имевший титул герцога Йоркского и занимавший пост лорда-адмирала Англии (а с 1685 до 1688 года – король Яков II Стюарт), приказал снарядить эскадру из четырех кораблей под командованием Ричарда Николса и отправил ее на захват Нового Амстердама. Генеральный директор Новых Нидерландов Питер Стёйвесант оказался не готовым к защите колонии и, не вступая в сражение, сдал ее англичанам. Колония перешла в собственность герцога Йоркского (до 1685 года), в честь которого Новый Амстердам переименовали в Новый Йорк – Нью-Йорк. Полковник Николс стал его первым английским губернатором. После Николса – с 1668 до 1689 года – в губернаторском кресле успели побывать Фрэнсис Ловлас, Эдмунд Андрос (трижды), Энтони Брокхоллс (дважды), Томас Донган и Фрэнсис Николсон.

Когда «Блессед Уильям» прибыл в Нью-Йорк, город с его пятитысячным населением находился в состоянии мятежа. Губернатор Якоб Лейслер (1689—1691) являлся сторонником свергнутого короля Якова II и не признавал власти Вильгельма III Оранского. Смута была явно на руку пиратам. Не случайно Вашингтон Ирвинг, описывая Нью-Йорк тех дней, отмечал: «Легкий доступ в гавань Манхэттена, обилие в его водах укромных местечек и слабость недавно установившейся власти привели к тому, что этот городок сделался сборным пунктом пиратов; здесь они могли спокойно распорядиться добычею и, не спеша, на досуге, готовиться к новым набегам. Возвращаясь сюда с богатым и чрезвычайно разнообразным грузом, роскошными произведениями тропической природы и награбленной в испанских владениях драгоценной добычей, распоряжаясь всем этим с вошедшей в поговорку корсарской беспечностью, они были желанными для корыстных купцов Манхэттена. Толпы этих десперадо1818
  Отчаянных.


[Закрыть], уроженцев любого государства и любой части света, среди бела дня, расталкивая локтями мирных и невозмутимых мингеров, шумели и буянили на сонных улицах городка; сбывали ловким и жадным купцам свой богатый заморский товар за половину или даже за четверть цены и затем прокучивали в кабаках вырученные за него деньги; резались в карты и кости, драли глотку, стреляли, божились и сквернословили и своими криками, полуночными драками и буйными выходками будили и пугали обитателей ближних кварталов».

Мейсон и его товарищи смогли беспрепятственно сбыть в порту награбленные товары и африканских невольников – по 20 ф. ст. «за голову» – и использовать вырученные деньги на переоснащение «Блессед Уильяма». Адвокат Томас Ньютон утверждал, что губернатор Лейслер «зафрахтовал пиратский корабль из Вест-Индии» под предлогом усиления защиты Нью-Йорка, а в действительности для того, чтобы можно было сбежать на нем в случае прибытия из Англии законного губернатора. «Он погрузил на борт пиратского судна все товары купцов, – добавляет очевидец, – не дав им ничего, кроме расписки».

Пользуясь покровительством Лейслера, пираты закупили провизию и приобрели у губернатора каперское свидетельство для борьбы с французским судоходством в водах Новой Франции – так в то время называли Канаду. Отплыв в сторону залива Фанди в консорте с еще двумя приватирами, англичане приблизились к побережью Новой Шотландии и неожиданно напали на поселение Пор-Руаяль (месяцем ранее оно уже подвергалось налету со стороны каперской флотилии, отправленной из Бостона). Поселение было разграблено и сожжено. Затем, обогнув полуостров Новая Шотландия и остров Кейп-Бретон, приватиры прошли проливом Кабота в залив Св. Лаврентия. 1 августа они появились в районе скалистого острова Персе – у восточной оконечности полуострова Гаспе – и захватили стоявшие на якоре два французских судна – фрегат «Эсперанс» и пинк «Сен-Пьер». Кроме того, они опустошили и сожгли соседний рыбацкий поселок, уничтожив в гавани 80 рыбацких шлюпов и баркасов.

Фрегат «Эсперанс», имевший на борту 20 тонн соли и 150 центнеров рыбы, люди Мейсона переименовали в «Хорн фригат» и передали под командование уроженца Корнуолла Роберта Каллифорда. Продолжив крейсерство в канадских водах, англичане захватили еще шесть судов. Добыча, состоявшая в основном из вина, бренди и бобровых шкур, была погружена на два трофейных кеча и отправлена с призовыми командами в Нью-Йорк. Остальные суда флотилии в середине августа зашли в гавань Бостона. Здесь Мейсон и Каллифорд узнали о том, что три французских корсара, ограбив английское поселение на острове Мартас-Винъярд, повстречали у восточной оконечности Лонг-Айленда их кечи с добычей и овладели ими.

Пребывание пиратов в Бостонском порту было отмечено пьянками и драками. «Губернатор Бостона и некоторые начальники в городе, – жаловался позже Мейсон, – задержали моих людей, занимавшихся своими законными делами, и посадили [их] в тюрьму». Впрочем, в заключении они провели не более недели, после чего за взятку смогли выйти на свободу.

В сентябре того же года флотилия Мейсона вернулась в Нью-Йорк. Вице-адмиралтейский суд, созванный губернатором Лейслером, признал пять из шести захваченных французских судов «законными призами». Местные купцы приобрели призы и их грузы за 2 тыс. ф. ст. Выручка от экспедиции показалась пиратам слишком скромной, и они приняли решение отправиться за удачей в Индийский океан.

«Блессед Уильям» и «Хорн» были проданы, и почти все старые товарищи Кидда перебрались на добротный 200-тонный трофейный французский корабль «Юнион», получивший новое название – «Якоб» (очевидно, в честь губернатора Лейслера). Капитаном «Якоба» был избран Мейсон, квартирмейстером команды – Бёрджес, а так называемым «квартирмейстером капитана» – Каллифорд. В начале декабря 1690 года, имея на борту около 85 человек, корабль снялся с якоря и прошел проливом Лонг-Айленд на восток-северо-восток, к Род-Айленду1919
  Пуритане Массачусетса называли его Рогз-Айленд – «Разбойничий остров».


[Закрыть]. Там к шайке присоединился еще один ветеран флибустьерского промысла – Джеймс Келли. Сразу после Рождества «Якоб» вышел в открытое море, взяв курс на Африку.

Совершив трансатлантический переход, пираты обогнули мыс Доброй Надежды и, выйдя на просторы Индийского океана, начали крейсировать у Малабарского берега Индии. Добыча им досталась скудная, и во время стоянки на Никобарских островах члены команды перессорились и разделились. Мейсон и Каллифорд с частью людей покинули судно, решив ловить удачу в других местах. Генри Коутс, избранный новым капитаном «Якоба», с попутным муссоном ушел на Мадагаскар, где команда отдохнула, запаслась провизией и подготовила судно к новому походу. Свою вторую вылазку они предприняли в Красное море, и этот вояж оказался для них счастливым.

В октябре 1692 года пираты подошли к Мадагаскару и стали на якорь у острова Сент-Мари, где находилось главное убежище европейских морских разбойников, промышлявших в бассейне Индийского океана. Проживавший на острове экс-пират Адам Балдридж2020
  Настоящее имя – Адам Болл.


[Закрыть] записал в своем дневнике, что Коутс (он называет его Эдвардом, а не Генри) прибыл на 16-пушечном судне «Нассау», имея на борту 70 человек команды. «Капитан Коутс, – сообщает Балдридж, – добыл около 500 ф. ст. на человека в Красном море». По другим данным, на каждого участника похода пришлось по 800 ф. ст. Не желая более рисковать своими шеями, пираты на общем собрании решили вернуться в Америку. В апреле 1693 года Коутс подошел на «Якобе» к Лонг-Айленду и узнал, что колониальную администрацию Нью-Йорка теперь возглавляет полковник Бенджамин Флетчер.

Флетчер стал губернатором в 1692 году. Об этом колониальном чиновнике говорили, что он был одним из самых продажных североамериканских губернаторов. При нем в Совет Нью-Йорка входили купцы и судовладельцы, связанные тайными сделками с пиратами, и это насквозь коррумпированное окружение, без сомнения, оказывало на губернатора разлагающее воздействие. Флетчер готов был брать взятки от кого угодно, в любом виде и в любых размерах.

Когда «Якоб» бросил якорь на нью-йоркском рейде, пираты быстро навели справки о новом губернаторе и вступили с ним в сделку. По одной версии, они предложили Флетчеру 700 ф. ст. «за протекцию»; по другой, более правдоподобной, члены экипажа уплатили губернатору по 100 ф. ст. каждый, после чего подарили ему свой корабль. Флетчер тут же продал его, положив в карман еще 800 ф. ст. Позже, когда правительство начало расследовать деятельность губернатора и обвинило его в благосклонном отношении к морским разбойникам, Флетчер ответил, что разрешал пиратам свободно входить в нью-йоркскую гавань единственно с целью «отвлечь» их от пиратского промысла и сделать сих заблудших овец законопослушными подданными британской короны.

От Темзы до Гудзона

Пока высокопоставленные участники проекта хлопотали перед королем о предоставлении им особых привилегий в этом необычном деле, капитан Кидд с головой окунулся в решение назревших практических задач. С помощью Харрисона он укомплектовал команду «Эдвенчера» необходимым количеством моряков (набрали порядка семидесяти человек), после чего все участники предстоящего вояжа подписали «Статьи соглашения». В этих «Статьях» отмечалось, что, оценив захваченную добычу, участники экспедиции должны были сначала вычесть все издержки, а затем уже делить оставшуюся часть между собой. Кидд имел право на 35 долей; другие офицеры тоже могли рассчитывать больше, чем на одну долю. Полные доли получали опытные моряки, а «сухопутным крысам» и юнгам полагалось менее одной доли.

Вор, прикарманивший часть из общей добычи, лишался своей доли. «Статьи соглашения» предусматривали также компенсацию за полученные увечья. За потерю глаза, ноги или руки платили 600 пиастров, за потерю пальца руки или ноги – 100 пиастров.

Наследники умершего участника экспедиции могли рассчитывать на 20 ф. ст., даже если бы экспедиция оказалась убыточной. Все указанные суммы вычитались из общей стоимости добычи до ее раздела.

Моряк, проявивший трусость во время сражения, лишался своей доли добычи. Такое же наказание предусматривалось в отношении тех, кто напивался перед проведением боевой операции. Лицо, виновное в неподчинении командиру, мятеже или дебоше, подвергалось такому наказанию, которое определяли капитан и большинство команды.

Прочие статьи, подписанные капитаном и членами команды «Эдвенчера», касались более частных вопросов. Например, назначение части моряков в призовую команду, которая должна была отвести трофейное судно в родную гавань, не лишало их права на долю в добыче, взятой позднее их товарищами.

Галера-фрегат «Чарлз гэлли» на картине Виллема ван де Фелде-младшего. Очевидно, так выглядел и корабль Кидда «Эдвенчер гэлли».

В конце февраля 1696 года все приготовления к плаванию были завершены. Кидд спешил, поскольку в столице ширились слухи о возможной скорой высадке на берегах «туманного Альбиона» французского десанта. 23 февраля Адмиралтейство наложило эмбарго на все торговые суда и велело их шкиперам отдать королевскому флоту треть своих команд. 25-го числа того же месяца граф Белломонт отправил Кидду письмо с предписанием начать экспедицию. В нем отмечалось:

«Капитан Уильям Кидд, поскольку вы уже готовы отплыть, я настоящим желаю и предписываю вам, чтобы вы и ваши люди послужили Богу наилучшим образом; чтобы вы сохраняли добрый порядок и доброе управление на вашем корабле; чтобы вы могли выбрать наилучший путь к месту или базе, где вы сможете применить полномочия, каковые вы должны исполнить; и, исполнив оное, Вы должны, в соответствии с соглашением, плыть прямо в Бостон, что в Новой Англии, дабы доставить ко мне все те призы, сокровища, товары и иные вещи, каковые вы сможете захватить в силу полномочий и власти, вам пожалованных; но если, после успеха вашего предприятия, вы наткнетесь на какую-либо английскую флотилию, следующую в Англию, вы в таком случае, имея добрый конвой, должны держаться в компании с ним и доставить все ваши призы в Лондон… Молю не забыть писать обо всех происшествиях, каковые могут случиться с галерой: как ваши люди будут себя вести, какого успеха вы добьетесь и вообще обо всех примечательных случаях в ходе вашего путешествия, каковые могут произойти на момент составления вашего отчета. Направляйте ваши письма мистеру Эдмунду Харрисону. Я молю Бога даровать вам добрую удачу и позволить нам благополучно встретиться снова.

Белломонт».

Еще до того, как «Эдвенчер гэлли» покинул Лондон, его капитан заслужил репутацию «хвастуна». В районе доков даже бомжи слышали, как Кидд похвалялся своими связями с высокопоставленными вельможами и полученным с их помощью каперским свидетельством. Капитан королевской яхты «Кэтрин», питавший неприязнь к «выскочке» Кидду, приказал своей команде внимательно следить за «Эдвенчером», и, если тот, проходя мимо, не окажет почтения королевскому флагу, открыть по нечестивцу огонь.

Будучи приватиром, Уильям Кидд имел право поднимать на флагштоках королевский гюйс и вымпел, но это не освобождало его от обязанности оказывать почтение кораблям королевского флота. В ту эпоху капитаны весьма ревностно относились к вопросу о том, кто первый должен приспустить флаг, убрать марсели и сделать приветствие. Престиж державы и личное достоинство требовали, чтобы все суда оказывали соответствующее почтение кораблям флота его величества.

Английский военный корабль производит салют.

Фрагмент картины Виллема ван де Фелде-младшего (1690).

Когда Кидд вывел свой фрегат из лабиринта лондонских доков и двинулся вниз по Темзе, ему пришлось пройти в районе Гринвича мимо упомянутой королевской яхты «Кэтрин». При этом он ничем не засвидетельствовал своего почтения военным морякам. С яхты прозвучал предупредительный выстрел, но и после этого «Эдвенчер гэлли» не приспустил свой флаг. Более того, члены команды последнего, решив покуражиться, выстроились вдоль борта, повернулись к королевской яхте спиной и продемонстрировали весьма грубый матросский «салют» – спустив штаны, они, по свидетельству таможенного досмотрщика Джеремайи Даммера, одновременно «шлепнули себя по задницам».

Разгневанный капитан яхты тут же подал жалобу в морское ведомство. Лорды Адмиралтейства сначала отмахнулись от этой жалобы, однако, когда команда Кидда нанесла аналогичное оскорбление другому военному кораблю, стоявшему в устье реки Медуэй, их терпение лопнуло. Капитану Хейву Мандену было приказано задержать «Эдвенчер», забрать с него всех матросов, а само судно отвести на якорную стоянку в Ширнесс. Приказ был выполнен незамедлительно. Тридцать лучших матросов Кидда перевели на военный корабль «Дачис», капитаном которого был некто Стюарт. В распоряжении командира «Эдвенчера» осталось лишь пять профессиональных моряков и тридцать пять новобранцев.

Подобный поворот событий ставил экспедицию под угрозу срыва. Кидд немедленно послал одному из своих покровителей, адмиралу Расселу, просьбу о помощи, но его письмо, видимо, не дошло до адресата. Прошло две недели, прежде чем Рассел смог вмешаться и исправить ситуацию. 20 марта он отдал приказ капитану Стюарту вернуть на галеру-фрегат рекрутированных матросов, что и было сделано. Сомнительно, однако, чтобы Кидд получил тех бравых морских волков, которых он самолично отобрал для экспедиции; скорее всего, ему прислали тех людей, от которых капитан «Дачиса» сам мечтал избавиться – прощелыг и пропойц, подобранных в припортовых тавернах.

Пока опасность французского вторжения в Англию не миновала, «Эдвенчеру» пришлось вернуться в Лондон и там ждать, когда будет отменено эмбарго. Наконец, после девятнадцатидневной задержки, Кидд смог покинуть эстуарий Темзы и вывести свой корабль в открытое море. 10 апреля он стал на якорь в Даунсе, чтобы высадить на берег лоцмана, а затем, миновав пролив Па-де-Кале, отправился в Плимут. Там пополнили запасы пресной воды и провизии и сделали последние приготовления перед выходом в Атлантику.

В «Повествовании о путешествии капитана Уильяма Кидда, командира „Эдвенчер гэлли“, из Лондона в Ост-Индию» (1699) сообщается, что «в 23-й день месяца апреля он отплыл из Плимута в назначенное ему плавание». Но путь его лежал не в южном, а в западном направлении. Прежде, чем идти в Индийский океан, Кидд решил еще раз побывать в Нью-Йорке – во-первых, чтобы перед рискованным предприятием повидаться с женой и друзьями, а во-вторых, чтобы усилить свою команду волонтерами из североамериканских колоний. Не исключено также, что Кидд хотел отвести в нью-йоркскую гавань свою бригантину «Антигуа».

Переход через Северную Атлантику оказался удачным. В самом конце мая, недалеко от Большой Ньюфаундлендской банки, англичане заметили французское рыболовное судно. Его настигли, выстрелили из погонной пушки, требуя остановиться, после чего без боя взяли в качестве трофея. На борту приза обнаружили четырех рыбаков и типичный для такого рода судов груз – соль и рыболовное снаряжение. Всё это можно было продать в Нью-Йорке, а на вырученные деньги купить провизию для предстоящего плавания на Восток.

В начале июля, подгоняемый легким бризом, «Эдвенчер гэлли» появился у Лонг-Айленда. Впередсмотрящий пропел традиционное «Земля на горизонте!», и вскоре пушечный выстрел возвестил о прибытии корабля на нью-йоркский рейд.

14 июля капитан Кидд нанял для себя и своей семьи служанку – девушку по имени Элизабет Моррис, которую привез в Америку из Лондона. Договор между капитаном и указанной девицей, позже заверенный адвокатом Джеймсом Эмоттом в присутствии мэра Нью-Йорка, гласил:

«Сим договором удостоверяется, что Элизабет Моррис, девица, ныне находящаяся в городе Нью-Йорке, как для возмещения расходов на ее переезд на борту баркентины, называемой «Антигуа» (капитан Уильям Кидд – последний собственник), во время последнего вояжа из королевства Англия в сей порт Нью-Йорк, так и по иным добрым причинам и соображениям, сподвигнувшим ее к этому, настоящим обязуется быть сервентом (законтрактованной служанкой. – В. Г.) названного капитана Уильяма Кидда и жить далее в качестве сервента с ним и его душеприкащиками, доверенными и уполномоченными лицами в течение всего срока [найма] продолжительностью четыре года, считая от четырнадцатого дня июля – дня ее прибытия сюда из королевства Англия на вышеназванной баркентине; и названная Элизабет настоящим обещает и обязуется в течение указанного срока верой и правдой служить названному Уильяму Кидду, его душеприкащикам, доверенным и уполномоченным лицам, как [всякий] добрый и честный сервент обязан сие делать. Названный Уильям Кидд настоящим берет на себя, своих душеприкащиков, доверенных и уполномоченных лиц обязательство в течение указанного срока изыскивать и предоставлять ей, названной Элизабет, необходимые пищу, питье, воду для мытья, жилище и одежду и занимать ее честной и соответствующей работой в течение всего названного срока, а после истечения срока [найма] дать ей два комплекта одежды.

В подтверждение оного названные стороны поставили свои подписи и печати в Нью-Йорке сего девятнадцатого дня августа в год нашего Господа одна тысяча шестьсот девяносто шестой…

Знак Х Элизабет Моррис.

Поставлена печать и выдано в присутствии

Уильяма Меррита, мэра.

Дж. Эмотт».

В Нью-Йорке Кидд оставался до начала сентября. За это время он успел уладить в вице-адмиралтейском суде все формальности, связанные с захватом французского судна, продать его вместе с грузом на аукционе за 350 ф. ст., уплатить из вырученных денег 58 ф. ст. 6 шиллингов и 10 пенсов в качестве десятины короля и одной пятнадцатой части добычи, предназначавшейся губернатору Флетчеру, пополнить экипаж новыми людьми, закупить и погрузить на борт «Эдвенчера» необходимые корабельные припасы, провиант и амуницию.

Поскольку война привела к упадку торговли в колониях, сокращению морского судоходства и росту безработицы, вербовщикам Кидда не составило большого труда найти девяносто добровольцев для участия в «морском походе в Красное море» и довести численный состав команды до 155 человек. Здесь были выходцы не только из Нью-Йорка, но и из соседних колоний2121
  Например, губернатор Нью-Джерси Эндрю Гамильтон писал полковнику Флетчеру, что «несколько наших молодых людей, как мне сообщили, ушли на корабль к капитану Кидду».


[Закрыть].

Какого же сорта был этот «человеческий материал»? С кем капитан «Эдвенчера» собирался охотиться за французами и пиратами?

Если верить губернатору Флетчеру, Кидду достались лишь «отбросы общества», ибо «пока он находился здесь, к нему со всех сторон шли люди, жаждущие обогатиться, пограбить, охотники за легкой наживой». Наверно, именно поэтому многие биографы Кидда поверили, что в его команду попали в основном бродяги, воры и забулдыги, «ненавидевшие старомодные ограничения со стороны Евангелия и закона». Так, Дж. Биддалф с грустью писал, что жители Нью-Йорка покачивали головами, видя, каких «сомнительных людей» Кидд набрал в свою команду. Гораздо объективнее оценивал разношерстную команду Кидда И. В. Можейко, утверждавший, что она «была не хуже и не лучше других – людей безупречной репутации ему было неоткуда взять».

Документы из британских и американских архивов позволяют хотя бы в общих чертах представить, из кого состояла команда «Эдвенчера». Капитан Кидд занес в судовую роль имена всех, кто отплывал с ним в восточные моря. Среди них исследователям удалось идентифицировать двадцать одного моряка, трех столяров и представителей ряда иных профессий (цирюльника-хирурга, кока, пекаря, ювелира, плотников, канатчиков, оружейников, чернорабочих и прочих). Большая часть членов команды состояла из молодых моряков, оставивших торговый или рыболовный флот в надежде поправить свое имущественное положение с помощью такого рискованного промысла, как приватирство. Аналогичные мотивы привели на борт «Эдвенчера» и многочисленных «сухопутных крыс». Так, Патрик Дремер, Микейджа Эванс и Сэмюэл Кеннелз были рабочими из Филадельфии. По данным Р. Закса, они одолжили у местного купца Джозефа Блайденберга (Блайденбо) «туфли и чулки, ром и сахар, пряности, расчески, ножи, носовые платки, ложки, веревки», и при этом каждый обязался после возвращения из экспедиции отдать ему «третью часть своей доли добычи деньгами, драгоценными камнями или слитками, неграми или рабами, шелком».

Исаак Динз из Барлингтона (Нью-Джерси) завербовался на корабль Кидда, бросив свою пекарню. Сондерс Дуглас, кабальный слуга нью-йоркского виноторговца Майкла Ходена, записался в члены экипажа с разрешения своего хозяина, за что обязан был отдать ему половину своей доли добычи (соотвествующий контракт между Киддом и Ходеном был подписан 24 августа и засвидетельствован в присутствии мэра Нью-Йорка Уильяма Меррита).

Столяр Эдвард Грэхэм из Нью-Йорка тоже оставил свою прежнюю работу, надеясь разбогатеть за счет каперства. Эту же цель преследовали сапожники Джон Бартон и Уильям Уэйкман (Уикам); они заняли у Блайденберга, соответственно, шестьдесят и сорок фунтов стерлингов, обязавшись вернуть ему 150% от занятой суммы. Все указанные выше волонтеры подписали контракт наравне с моряками, но были обязаны нести службу за меньшее вознаграждение до тех пор, пока не проявят себя в каком-нибудь рискованном деле.

Как сообщает Р. Ритчи, среди самых молодых членов команды значились три ученика – Роберт Лэмли, Уильям Дженкинс и Ричард Барликорн. Бобу Лэмли было около двенадцати лет, он должен был помогать на камбузе коку Абелю Оуэну; четырнадцатилетний Билл Дженкинс был слугой старшего помощника капитана Джорджа Боллена. Что касается Дика Барликорна, то этот двенадцатилетний выходец из Северной Каролины стал кают-юнгой самого Кидда. Вместе с капитаном в плавание уходил и его шурин Сэмюэл Брэдли.

О некоторых участниках экспедиции сохранились более подробные сведения. Так, сорокашестилетний ювелир Бенджамин Франкс был выходцем из известной еврейской купеческой семьи, торговавшей с Вест-Индией, Северной Америкой и Ост-Индией. В его свидетельских показаниях, записанных в Бомбее 20 октября 1697 года, указано, что он некоторое время «жил на Барбадосе и Ямайке и торговал в некоторых районах Вест-Индии». В 1692 году Франкс стал жертвой землетрясения на Ямайке, в результате которого был разрушен город Порт-Ройял, а убытки Франкса составили 12 тыс. ф. ст. Переехав из Вест-Индии в Нью-Йорк, он в 1696 году завербовался на корабль Кидда, чтобы добраться до Сурата или какого-нибудь иного города в Ост-Индии, где можно было возобновить торговлю драгоценностями.

Нью-Йорк на карте Жака-Никола Беллина (1703—1772).

Эдвард Бакмейстер, через три года также проходивший свидетелем по делу Кидда, до «славной революции» 1688 года был моряком, а с 1689 года держал таверну в районе доков Нью-Йорка. Будучи противником губернатора Лейслера, он превратил свою таверну в место тайных встреч оппонентов губернатора, за что и был посажен властями в тюрьму. Выйдя на свободу, Бакмейстер не проявил лояльности в отношении Лейслера и, обвиненный в «бунте», был повторно брошен за решетку. Подобно Кидду, он в 1691 году перешел на сторону губернатора Слаутера и позже давал свидетельские показания против некоторых арестованных сторонников Лейслера. Нет сомнений, что на борт «Эдвенчера» его привела экономическая депрессия, парализовавшая в годы войны деловую активность колоний.