Текст книги "Эскизы к золотому ключику"

– Точно не помню, примерно за неделю до её гибели.

Что же это получается? Завал на работе, задержки допоздна, ревность. Два человека говорят об одном и том же, только разными словами. Карьерный вопрос, похоже, не актуален. Если верить аудиторам, профессиональная деятельность – тоже. Все неприятности, случившиеся с Черновской на работе, всего лишь стечение обстоятельств. Расстроенные нервы, рассеянность, ошибки, которые ещё больше накаляют обстановку… Остаётся чистая бытовуха. Или что-то не так? Интересно, что же произошло с компьютером, если вирусов так и не нашли? Чтобы винчестер просто так поломался? Надо бы поговорить со специалистом, может он что скажет.

– Ирина Дмитриевна, кто у вас занимается компьютерами и как найти этих людей?

– Их у нас всего двое, один обслуживает сами машины и множительную технику, «железо» как они говорят, а второй – он старший, Слава Ельцов, работает с программным обеспечением. Комната, где они работают, в конце коридора. Прошу прощения, – Губина взглянула на часы, висевшие на стене – мне срочно нужно закончить подготовку документов для финансового директора, он едет в командировку.

– Спасибо, вы мне очень помогли, – я вышел в коридор.

А вот, похоже, и тот, кто меня интересует. Из двери, возле лестничной клетки, показался невысокий рыжий парень, напоминающий Вини пуха. Он поставил на пол монитор и достал ключи, чтобы запереть дверь.

– Молодой человек, – окликнул я его, – одну минуту, подождите, пожалуйста.

– Слушаю, в чём дело? – «Вини пух» был в некоторой растерянности.

– Я из полиции, капитан Чугунов. У меня есть несколько вопросов к вам.

– Да, да, конечно, – парень поднял с пола монитор и открыл дверь ногой, – заходите.

Технари везде одинаковые, что есть, то есть. Наверное, это даже не профессия, а образ жизни. Стоит оказаться в помещении, где обитает эта публика, сразу становится ясно, куда попал. Принтеры, копиры, мониторы, – везде, на столах, стеллаже, на полу и друг на друге. Остаётся загадкой как эти люди ухитряются ориентироваться в таком бардаке. И как непременные атрибуты – обязательно чайник, рассыпанный сахар и три немытых стакана на столе, как минимум. Но то, что я увидел на стене, удивило, даже меня. А там, там была картина, – урбанистический пейзаж, но не просто полотно в рамке, а как сейчас говорят – инсталляция. Картина, собранная из печатных плат, винчестеров и ещё какой-то электроники.

– Ну как, нравится? – перехватив мой взгляд, хозяин этой среды обитания ничуть не смутился.

– Несколько необычно, – заметил я.

– Это всё сделано из списанной техники. На запчасти никуда не идёт, а сдавать на извлечение драг металлов некому. Не берут люди. Раньше была одна фирма, но ребята закрылись. Говорят, инспектора всякие проверками замучили. Вот потому проще выбросить на свалку. Простите, не представился, Ельцов Вячеслав Витальевич, можно просто – Слава. Садитесь, пожалуйста, – «просто Слава» убрал со стула, стоявшего около окна небольшой принтер. – Слушаю внимательно.

– Если внимательно, – начал я, – то меня очень интересует, что произошло с компьютером Анастасии Черновской?

– Знаете, что скажу, – неуверенно начал Слава, – мне до сих пор самому неясно, что тогда случилось. Вы представляете, как устроен компьютер?

– В самых общих чертах.

– Вот, посмотрите сюда, – он кивнул в сторону своего «пейзажа», – вот эта серенькая коробочка посередине – винчестер, где записывается вся информация.

– Я в курсе.

– Он устроен таким образом, что внутри его вращается магнитный диск с бешеной скоростью. Над ним висят головки как у старых магнитофонов, которые считывают информацию. Только, совсем крошечные, и находятся они в тысячных долях миллиметра от поверхности диска.

– И что?

– Обычно, если происходит заражение вирусом, стирается информация, но физических повреждений нет, а тут головки оцарапали диск, и восстановить полностью все данные просто не удалось. То есть произошло физическое крушение «винта». Мне пришлось просить помощи своих знакомых инженеров, чтобы хоть что-то считать.

– Слава был вирус или нет?

– В интернете я встречал информацию о том, что такие вредоносные программы вроде бы есть, но до этого не сталкивался.

– То есть, вирус?

– Не могу сказать точно, удалось восстановить только то, что касалось отчёта, да и то не всё.

У меня мелькнула слабая надежда.

– Слава, где сам винчестер?

– Как где, выбросил, – Ельцов удивлённо посмотрел на меня, – этого добра, вон, сколько на стене висит. Было бы что-нибудь стоящее, обязательно прилепил бы. А так – стандартный «винт», ничего интересного.

Чёрт, чёрт, чёрт! Действительно сегодня не мой день. Свидетель едва в окно не выскочил, рубашку пришлось выбросить, от службы отстранили, вещ. док, который мог бы поставить точку в деле утрачен. Точно, моя звезда удачи где-то за горизонтом, и когда она появится над головой, не ясно. Однако звёзды – звёздами, а дело – делом, нужно всё выяснять до конца.

– И ещё вопрос. Каким образом возможен доступ к вашей локальной сети?

– Вы имеете в виду съёмные носители?

– И выход в интернет тоже.

– У нас всего двенадцать компьютеров, которые могут использовать флешки. В сеть могут выйти пять, DVD дисководов нет ни на одной машине. Это анахронизм. Директор сразу сказал мне, чтобы я оставил самый минимум пользователей с такими возможностями. «Люди приходят, на работу работать, вот пусть и работают, а не в игрушки играют или соц. сетях торчат» – его слова.

Я после проверял все эти машины на наличие вирусов – там всё чисто.

– Окончательная версия?

– Целых две, поломка самого дисковода, – Слава постучал по винчестеру на своём «пейзаже». – Любая техника, даже самая надёжная имеет право на отказ, и проблемы с электричеством. Там, где в сети одновременно работает более пятидесяти персоналок, такое возможно, источники бесперебойного питания в этом случае не помогают. Технически эта проблема мало изучена. Я думаю, что так и было – какое-то перенапряжение в сети. У нас и сигнализация глючила, мне об этом мастер по обслуживанию говорил, они даже что-то там заменили. Если такое произошло, когда Анастасия Сергеевна включала или выключала компьютер, то может быть и «винт» накрылся из-за этого. Фатальное стечение обстоятельств, как говорится. Это пока всё что могу сказать.

Действительно – фатальное, надо же, как не везло Черновской. И у меня с этим делом тоже косяки сплошные. Может, астральная инфекция? Говорят, есть нечто подобное. Тьфу! Придёт же такое в голову, однако пора домой. Мои грустные размышления прервал звонок сотового телефона. На связи был Палыч.

– Саша, чем занят? – спросил он.

– Домой еду, расслабляться собираюсь после утреннего стресса, – соврал я.

– Это хорошо, сегодня отдохни, а завтра в отдел с утра.

– Так меня же отстранили.

– Ну да, начальство решило только от этого дела, а тебе что больше заняться нечем? Так я тебе работу найду.

– Всё понял, буду.

Если вытаскивают на службу, значит, никто всерьёз не верит в то, что я выколачивал признательные показания у журналиста недозволенными способами. Это радует. У меня даже настроение приподнялось. А раз так, то можно и пивка попить, тем более что сегодня футбол и никто ворчать не будет, зато что, мне заняться больше нечем, кроме как смотреть, на то, что двадцать два здоровых мужика бегают за одним мячиком. Тем более что брат угостил вялеными кальмарами, которых он привёз из командировки с Дальнего Востока. Это куда лучше, чем чипсы со вкусом красной икры, или то, что продают в красивых пакетиках под названием – «деликатес».

Кальмары, пиво, любимая команда рвёт противника на части, как Тузик грелку… время летит незаметно. А раз так, то отдых получился, что ни говори. И погоду на завтра дежурная метео секс бомба пообещала не такую жаркую. Жить можно. Интересно, что ещё есть по другим каналам? Умный человек придумал лентяйку, в смысле – пульт дистанционного управления. Не надо всякий раз прыгать к телевизору, чтобы потыкать кнопки, если что-то не нравится. Можно хоть каждую секунду переключать, правда, выбор не очень, чтобы очень, не смотря на кажущееся разнообразие. Спорт, еда в разных вариантах, постоянные разборки кого-то с кем-то, пара каналов для детей. Ага, ну, надо же! И тут Буратино со своей командой. Только вот друзья у него какие-то странные… Атремон вовсе и не пудель, а огромная серая дворняга, Карабас похож на доктора – Мефистофеля из института психического здоровья. Папа Карло – вылитый бомж, совсем мелкого роста, а Пьеро вообще – работяга в синем комбинезоне. И золотой ключик почему-то торчит в замочной скважине электро щитка на лестничной площадке. Да что же это такое?! Неужели креативные режиссёры и до детских сказок добрались! Но изображение! Контрастное, чёткое, никаких помех! Наверное, новый цифровой канал с виртуальным 3 D запустили по указу Президента. И щиток, вот он, прямо перед носом, всего лишь в шаге от меня.

Интересно, что же там, внутри этого шкафчика? Я попытался протянуть руку, чтобы повернуть ключ, но она будто налилась свинцом и никак не желала слушаться. Наконец мне удалось сделать то, что я хотел, но пальцы схватили лишь пустоту. В кисть будто воткнулись десятки иголок. Пьеро, Артемон, похожий на волка, и Карабас с бородкой театрального злодея, в мгновение ока исчезли. А я…, а я опять на диване, и на экране деревянный мальчик Буратино разговаривает с мудрой черепахой Тортилой. Вот чёрт! На часах – одиннадцать дня. Ну и кальмары! Наверное, спец посол. Спал как удав, почти половину суток, даже будильника не услышал, и рука затекла. Это всё пиво. И приснится же такое. Наскоро позавтракав и пообедав заодно, я помчался на работу.

Глава 4

Едва я расположился в своём кресле и включил компьютер, как в дверях появился Палыч.

– Чугунов, у меня для тебя две новости, – начал он прямо с порога.

– Палыч, как обычно? Одна, не очень чтобы очень, а вторая совсем не очень, или как?

– Или как. А если по правде – очень даже ничего. Представь себе что ни у прокуратуры, ни, соответственно, у наших из отдела собственной безопасности к тебе вопросов больше нет.

– Это как это? – я даже опешил от неожиданности. – Когда успели? Мне казалось, с неделю нервы мотать будут, как минимум.

– А так, Черновский вчера, после того как его отпустили из больницы сам пошёл в прокуратуру и написал там заявление.

– Сдался что ли?

– Размечтался. Заявление о том, что в состоянии крайнего эмоционального возбуждения он пытался выброситься из окна, а ты, можно сказать, спас его от гибели.

– А медаль будет?

– Ну, Саня, ты наглый. Спасибо скажи за то, что под суд не пошёл и за то, что он догадался в прокуратуру явиться, а не сюда, к нам, а то бы нас опять склоняли во всех новостях, потому что запугиваем законопослушных граждан. Ты что не мог его аккуратно повязать, ну так, что бы без травм?

– Палыч, я же говорил. Мужик то он крепкий, хорошо, что вместе с ним в окно не вывалился. А меня же ещё и под суд! Вот и спасай людей после этого… Рубашку потом пришлось выбросить, стирать бесполезно – вся в крови. Хоть бы компенсацию дали.

– Ага, ты ещё заявление напиши на материальную помощь.

– Обязательно, и укажу, что моя пострадавшая, и навеки утраченная собственность – вещь эксклюзивная, прямо от Пьера Кардена и стоит целых пять тысяч баксов.

– Ну, ну, Саня пиши, пиши, бумага всё стерпит. Только потом долго будешь объяснять нашим оэсбэшникам, откуда у рядового опера бабки нашлись на такую рубаху. Поэтому подумай, так, на всякий случай, – Палыч покрутил пальцем у виска.

– Уже подумал и уже осознал. Не буду писать. А вторая новость, которая совсем не очень?

– На, полюбуйся, – Гусев с раздражением бросил газету на стол. – Нет, ты почитай, почитай! Мы уже скоро станем героями многосерийного триллера под названием – «Спрут по-русски»!

– Андрей Палыч, да о чём ты, первый раз что ли? Тем более что всё развязалось, и мы теперь как в песне – «перед людьми и совестью – права…».

– Знаешь, Чугунов, раз, конечно не в первый, но лишь бы не стал последним.

Ясно, если по фамилии, то Палыч уже успел получить приличную пилюлю.

– Кофе есть? – он присел на стул возле окна.

– Сделаем, – я щёлкнул выключателем чайника и достал из тумбочки чашку. – Да что случилось-то?

– Знаешь, с кем я общался час назад? – Гусев посмотрел на меня поверх очков.

– Догадываюсь, с начальником райотдела, с кем же ещё?

– Если бы только с ним, – Палыч налил кипятка в чашку, – на разборке лично присутствовал сам генерал, он её, собственно и учинил. А как ты думаешь, с кем генерал разговаривал до этого?

– Андрей Палыч, я у начальника УВМД в референтах не состою, там другие качества нужны.

– Это правильно – другие. Сначала он имел разговор с замом губернатора по безопасности, а уж потом имел с нами, а если точнее имел нас, всех сразу. Хорошо, что тебя под руками не оказалось. Ты, кстати, где шатаешься с утра, почему сотовый не отвечал?

– Зубы к стоматологу ходил чинить, могу квиток показать – соврал я, – он определил, что болят на нервной почве.

– Ну, надо же! Я про зубы так и сказал шефу.

– Ценю вашу проницательность, товарищ майор, однако даже со стороны заметно, что завели вас как довоенный патефон на всю катушку, – не удержался я.

– Ладно, не прикалывайся, лучше дай сахару. Я тут кое-что отметил. Прочти и подумай, жду через час у себя.

Он вышел из кабинета, так и не притронувшись к кофе.

Странно, что же это такое сегодня творится. Наверное, моя звезда удачи со вчерашнего дня так и не появилась из-за горизонта. Однако внимание привлёк броский заголовок, заботливо выделенный жёлтым маркером. Вот уж точно – жёлтая пресса.

«Скованные одной цепью, связанные одной целью…» Где-то я уже это слышал.

«… Когда верстался номер, нам стало известно о том, что наш коллега – журналист телеканала «Старт– 1» после допроса по делу о жестоком убийстве его жены – Анастасии Черновской был доставлен в больницу с травмами криминального характера. Мы вправе спросить у власти: – «До каких пор будет продолжаться полицейский беспредел!? До каких пор люди в погонах, именно те, кто обязан нас защищать, не щадя жизни, от бандитов, убийц и прочей криминальной нечисти, сами будут фактором повышенной опасности для общества?» … По имеющимся данным из осведомлённых источников, мы предполагаем, что мотивом убийства Анастасии Черновской вполне могла оказаться профессиональная деятельность Олега Черновского.

Нам стало известно так же, что им готовился материал о связях некоторых криминальных авторитетов, курирующих рынок нелегальной рабочей силы, и сотрудников правоохранительных органов, делающих из нелегалов вполне легальных рабочих, разумеется, за вполне приличные деньги… К сожалению, нам не удалось связаться с самим Черновским, чтобы получить более подробную информацию… На данный момент, по заявлению врачей его жизни уже ничто более не угрожает. Он покинул больницу, куда был доставлен после так называемых следственных действий… в пресс службе УМВД, как обычно, весьма скупо прокомментировали ситуацию, заявив, что по этому факту будет сделана объективная служебная проверка, до завершения которой, инспектор, проводивший допрос, отстранён от работы… сомневаться в «объективности» такой проверки вряд ли приходится, и поэтому мы оставляем за собой право вести своё журналистское расследование, о результатах которого обязательно сообщим нашим читателям. Мы будем требовать справедливого наказания всех лиц причастных к данному случаю вопиющего беззакония… Ирина Соболева».

Ясно, уже и в потенциальные преступники попал, которые творят вопиющее беззаконие. «Коррумпированные сотрудники» и их отношения с криминалом не по моей части, однако, несмотря на «воду», связь с профессиональной деятельностью журналиста, какой бы она не была маловероятной, отбрасывать никак нельзя. Поэтому мне придётся, скорее всего, составить разговор с этой самой гражданкой Соболевой и прояснить что же это за осведомлённые источники, на которые она ссылается, а заодно и носом ткнуть главного редактора в заявление самого Черновского, которое он сделал прокурору. С такими соображениями я переступил порог соседнего кабинета.

– Ну, что надумал? – Палыч оторвался от бумаг.

– А чего тут думать, ноги в руки и к Соболевой на аудиенцию. Вызвать бы её конечно сюда, да побеседовать по-человечески, но может упереться.

– Так и так упрётся, будь уверен. Ты там сильно не наезжай, дело приняло резонансный характер, и с этой самой четвёртой властью сейчас аккуратнее надо. Знаешь, что ещё сказал генерал?

– Откуда же?

– Он прямо заявил, делайте мол, что хотите, как хотите, гадайте на картах, прыгайте с шаманами через костёр, идите к психологам и экстрасенсам, задействуйте всю агентуру по полной программе, но результаты, должны быть! И смотрите, чтоб ни, ни!

– Чего ни, ни, Палыч?

– Ни одной жалобы на нас, вот чего ни, ни! Кстати, что думаешь про нашу связь с криминалом и профессиональную деятельность Черновского?

– Думаю, что за коррупцию в наших стройных рядах есть кому деньги получать кроме меня. А чтобы убили жену журналиста, из-за того что тот готовит какой-то там материал? Совсем маловероятно. Если бы уж сильно кого-то достал, грохнули бы самого, а её? Зачем? Чтобы напугать разоблачителя? Или чтоб другим неповадно было? Возможно, кого-то пристращать? Тогда кого? Ну, это уж совсем беспредел! Да и слишком кучеряво получается. Как говорили ещё оперативные работники древнего Рима – «ищи, кому выгодно». Надо будет кое с кем потолковать.

– Вот и правильно, поговори обязательно, только гляди, не засветись на людях, а то ведь точно связь с криминалом припишут. Кстати посмотри и по работе самой Черновской. Строительная фирма, дольщики, бухгалтерия, даже если сама деньгами не рулила, то могла знать кто, что и как. Отрасль такая, мутная, сам знаешь, справки наведи аккуратно, с бэповцами поговори, они уже команду получили оказать тебе помощь.

– Андрей Павлович, я уже…

– Чего уже?

– У строителей побывал, говорю. И даже два раза.

– Это когда же ты успел, а? Уж не вчера ли? – Гусев подозрительно глянул поверх очков.

– Именно так и есть. Ехал, себе, ехал в расстроенных чувствах, а тут раз, и эта контора прямо по курсу, ну как, думаю, не заскочить.

– А ещё где успел отметиться вместе со своими чувствами?

– В институте психического здоровья.

– Вот что, Саша, чтобы чувства твои не расстраивались, и не тянуло тебя, куда попало по пути, с вечера рекомендую настоятельно ничего крепче кефира не пить, а с утра завтракать плотно. Пока, жвачки мятной пожуй, чтоб у начальства вопросов не было, где ты зубы чинил – Палыч протянул мне пластинку в блестящей упаковке «со взрывным вкусом мяты». – На счёт института, ты пошутил или как? А то ведь я, как твой непосредственный начальник, должен знать, в каком состоянии мои подчинённые.

– Нет, всё по правде, я разговаривал с доктором, которая была на посту ГАИ и успокаивала Черновского. Меня очень интересовало мнение специалиста о поведении нашего свидетеля. Не уверен я в том, что он искренен, не уверен, Андрей Павлович. Доктор хотя и говорит, что Черновский сейчас находится в весьма непростом состоянии, но тоже сто процентной гарантии не даёт, что он не притворяется.

– Саша! Да какие гарантии! Ты о чём думал, когда допрашивал этого журналиста?

– Да так… Андрей Палыч, ты в окно выгляни.

– Зачем?

– А ты посмотри, посмотри, что там.

Гусев подошёл к окну и, открыв створку, глянул вниз.

– Давно это тебе в голову пришло?

– Полчаса назад, – ответил я, – когда шёл на службу. Со стоянки видно, что на бетонном козырьке над входом в здание лежат пачки минеральной ваты, которой будут утеплять фасад. А мой кабинет на третьем этаже как раз над этим козырьком. Если бы Черновский вывалился из нашего окна, то точно, не убился бы. Может, руку, там или ногу повредил, но жив бы остался, это факт.

– Думаешь, пытался бежать? Тогда он заранее должен был знать, что ваш кабинет прямо над входом. А к окну во время допроса он не подходил, как я понял из твоей объяснительной. Так?

– Именно, только когда я звонил ему накануне, то сразу назвал номер моего кабинета и то, что он расположен рядом с холлом третьего этажа, который как раз выходит на козырёк и наше окно тоже.

– Значит, знал?

– Ну, да, только непонятно – зачем статья в газете, если сам же заявление написал? Что-то не стыкуется, и пока я не знаю, что. Бежать? Вряд ли. Ведь сам пришёл, да и поймали бы его через пару дней, зачем ему это. И тогда по-всякому бы закрыли. А вот отвести от себя подозрение, быть может, и да. Человек он не глупый и если сыграл на опережение, то сделал это просто классно. Тогда мы будем искать вчерашний день под его чутким руководством.

– А если всё по правде?

– Посмотреть бы за ним надо, Андрей Палыч, может, тогда и разберёмся, как всё обстоит на самом деле.

– Пока не получится, сам понимаешь. Нет достаточных оснований, чтобы наружку за ним запустить. Он – свидетель, а не подозреваемый, да и с людьми сейчас трудно.

– Ясно, но об этом мы бы подумали завтра, как говорят в кино. Но… придётся сегодня. Я и хочу это время использовать для того чтобы подготовиться ко дню грядущему. Поскольку наши «сенсоры» заняты другим делом, и им не до нас, а завтра похороны Черновской, надо обязательно провести рекогносцировку на местности как у военных – сделать предварительную разведку, чтобы моё присутствие в глаза не бросалось, а я бы видел, как можно больше. Палыч, а может, кого в помощь дашь? Юру Кожевникова, к примеру?

– Слова не мальчика, но мужа, – Гусев снял очки и протёр их носовым платком. – С Кожевниковым не получится. Мне он не подчиняется и кладбище не его участок. А определим мы тебе в напарники молодое пополнение, ему тоже обкатку проходить надо. Я уже переговорил с их начальником, и завтра на этом мероприятии будет… – он открыл рабочий блокнот. – Будет, Зоркальцев Дмитрий Владимирович, которого к нам перевели два месяца назад. Он уже в курсе. С ним и будешь работать.

– Палыч, ты, случаем в шоу экстрасенсов не хочешь участвовать? А то мне не по себе, мысли, прямо, читаешь.

– Поработай с моё, и у тебя получится. Кстати, как твоя жена?

– Да пока всё в норме. Доктора говорят, что особых отклонений нет, но будет лучше, если полежит ещё пару недель на сохранении.

– Ладно, займись делами, а завтра с утра в газету, потом на похороны, и активизируй свои оперативные контакты.

Молодым пополнением оказался высокий парень, как говорят – «плотного телосложения», который сам подошёл ко мне в коридоре.

– Здравствуйте, товарищ капитан. Я по распоряжению начальника отделения направлен вам в помощь.

– Здравствуйте, я – это кто? – Хотя и так понятно – кто, но к порядку молодое пополнение приучать надо сразу, для его же пользы, – «преемственность поколений» называется.

– Лейтенант Зоркальцев, Дмитрий Владимирович, – спустя несколько секунд он добавил. – Можно – просто Дима.

– Хорошо, пошли ко мне, просто Дима, там и поговорим. Не в коридоре же осуждать служебные дела. Давай рассказывай, чем обрадовало тебя начальство? – спросил я, оказавшись в своём кабинете.

– Оно сказало, что неделю я буду в вашем распоряжении, товарищ капитан.

– Александр Сергеевич, – поправил я. – Мы люди хотя и служивые, но это не армия, и по званию к человеку обращаются, обычно, когда его надо «построить».

– Ну да мне об этом ещё отец говорил, – парень ничуть не смутился.

– А что ещё говорил твой папа?

– Александр Сергеевич, он работал в милиции почти тридцать лет, и всегда считал, что наша работа определяется тем, насколько хорошо мы знаем ситуацию на месте, и от кого можно получить достоверную информацию.

– Выражаясь профессиональным языком – агентурными позициями, – подвёл итог я. И каковы же они на твоём участке, я имею в виду старое кладбище? Нам завтра надо будет побывать на похоронах, а перед этим – сегодня съездить и посмотреть на месте что и как. Только переоденься, в форме не стоит. Задача понятна?

– Да конечно. Есть у меня там знакомый человечек, он, если что, подскажет.

– Тогда поехали, встретимся возле ворот. Успеть бы, пока народ не разбежался, хоронят-то обычно до обеда.

Пик рабочего дня на территории муниципального предприятия «Спецкомбинат» прошёл, когда мы оказались перед воротами, за которыми вечность. Часть торговцев венками, уже покинула свои насиженные места, и можно спокойно припарковать автомобиль, не опасаясь, что очередной катафалк зацепит его бампером. К моей машине подошёл Зоркальцев, как только я выключил зажигание.

– Нам туда, – Зоркальцев махнул рукой в сторону небольшого одноэтажного здания из силикатного кирпича, стоявшего немного поодаль от главных ворот.

– Не зачем мне там светиться, – ответил я. Сходи, переговори, а ещё лучше пригласи своего знакомого сюда, в машине и потолкуем.

Своим человечком оказался невысокий мужчина в рабочем комбинезоне. Слабый запах алкоголя, исходивший от него, говорил о том, что он совсем недавно «принял на грудь». Оказавшись в салоне, мужчина протянул руку для приветствия.

– Владимир Егорыч, можно просто – Егорыч, что интересует нашу милицию? – и, как бы извиняясь, добавил. – Мы тут немного посидели, конец рабочего дня, у одного из наших день рождения… так что не взыщите.

– Понятно, кого будут завтра хоронить, знаете?

– Да, конечно. Пока восьмерых. Сегодня мастер сам после обеда прибегал, смотрел, чтобы всё нормально сделали. В особом квартале двоих, и ещё шестерых как обычно, на новой площадке.

Что такое особый квартал я уже знал. Подобные участки существуют не только на этом кладбище и не только в нашем городе. Хотя и говорят, что перед смертью все равны, как и в бане, но так уж устроен этот мир, кто-то всё же «равнее». В особом квартале и места больше для последнего пристанища, и чище. Между могил совсем невидно ни старых венков, ни увядших цветов, ни пустых бутылок. Иные памятники из категории VIP сделаны настолько искусно, что мастерам можно премии выдавать за воплощение художественного замысла. А здесь он один – скорбь.

– Кто будет работать в особом?

– Наша бригада.

– Показать можете, где кого?

– Да, здесь совсем недалеко от центральной аллеи, направо, пошли, – Егорыч, кряхтя, выбрался из машины. – Вот тут профессора университета, – он показал на холмик рыжей земли, когда мы оказались на месте. – А там женщину, которую недавно убили, – землекоп кивнул в сторону. – Как я понимаю нам туда?

Странное чувство испытываешь, стоя перед пустой могилой. С одной стороны – вроде бы, просто яма, где в деревянном ящике будет закопано чьё-то тело. А с дугой – начинаешь понимать особенно явственно, что стоишь на пороге вечности, поскольку это финальная точка в жизни, пока в чужой жизни. Качественный переход из состояния «есть» в состояние «был». Последняя остановка на маршруте в одну сторону. Назад ещё никто не возвращался.

– Так что интересует? – могильщик прервал наше молчание.

– Егорыч, – начал я. – Скажи, где устроиться так, чтобы видеть, как можно больше, и при этом остаться незаметным? Здесь-то всё просматривается как на ладони, а прятаться за памятниками – несерьёзно.

– Ну, это… дело поправимое, – землекоп сдвинул на затылок линялую бейсболку. – Можно и в нашем «пирожке». Мы там инструмент возим. Не на горбу же таскать лопаты по всей территории. Я разгружусь заранее здесь, потом вернусь к складу, заберу, кого скажете в фургон, и поставлю его вон там, на горке, – он кивнул в сторону. Как всё закончится, человек уйдёт, если захочет, или опять вернёмся к сладу, а я после – машину сюда подгоню. Своим говорить ничего не буду. Меньше будут знать, крепче будут спать. Я ещё нужен, или как? А то ребята потеряют.

– Пока нет, спасибо, – я посмотрел на часы.

В больнице, где лежит моя жена, передачи заканчивают принимать в восемь вечера.

– Тогда до завра, ждать буду, где договорились, за полчаса до похорон, – и он не торопясь пошёл вдоль аллеи.

– Дима, ты давно с ним знаком? – спросил я, после того как могильщик скрылся за поворотом аллеи. – Не подведёт? По опыту знаю, что алкашам доверять нельзя. В самый ответственный момент могут подставить.

– Александр Сергеевич, Егорыч вообще-то не пьёт. За три месяца, что знаю его, кривым ни разу не видел.

– Как ты с ним познакомился, если не секрет?

– Помог ему сына перевести в другую школу. У парня начались проблемы. А это – целое дело. На бумаге всё просто, а в жизни, только попробуй, мало не покажется. Вот и пришлось посодействовать, но сейчас вроде бы всё наладилось. Год мальчишка закончил неплохо.

– И замечательно. Дима, завтра, как говорил, попрошу быть «по гражданке», но сделай так, чтобы народ видел, откуда ты.

– Зачем?

– Если появится тот, кто нас интересует, пусть знает, что мы здесь. Лишний напряг у него в голове – в нашу пользу. Глядишь, нервничать начнёт, может, где засветится. А я из машины посмотрю, кто как себя поведёт на похоронах. Да и ты внимательно погляди вокруг себя. Всё понятно?

– Да, конечно.

– Тогда до завтра, мне ещё нужно успеть к жене в больницу.

Жара немного спала и пробки на дорогах тоже рассосались, поэтому ехать можно не особенно напрягаясь, тем более что клиника не очень недалеко. Однако, опять чувство смутного беспокойства… Оно появилось ещё на кладбище. И с чего бы это? Кажется, будто кто-то наблюдает за тобой со стороны. Выйдя из лечебного корпуса, я на всякий случай сделал «круг почёта», то есть просто проехал два квартала и вернулся в исходную точку. Со стоянки перед зданием исчезла только одна потрёпанная «девятка». Я двинулся вдоль проспекта и тут же свернул в первый переулок по пути.

Ну, точно! Вот они красавцы, проскочили мимо, будто бы не заметив меня. Ай, ай, совсем не умеют вести объект, или народу не хватает на замену? Ладно, мне ещё надо кое-чего купить по просьбе жены на завтра, а потом можно и домой. В супермаркете в очередь к кассе за мной встал высокий худой парень, лицо которого мне показалось знакомым. Только вот где я его видел? Память начала быстро листать страницы прошедших дней. Ага, есть! Три дня назад в райотделе он стоял около дежурной части. Похоже, наш клиент. Рассчитавшись за покупки и сложив продукты в пакет, я двинулся к выходу, однако парень преградил мне дорогу.

– Ты Чугун? – вместо «здравствуйте» проговорил он.

– Кто, кто?

– Ну, типа, капитан Чугунов?

– Я, а ты кто такой?

– Какая разница, я по делу.

– Ну, раз никакой, то сейчас пойдём со мной, а потом и поговорим, когда разберёмся, откуда ты взялся.

– Ты не понял. Я же по делу, – парень занервничал, озираясь по сторонам. – А если хочешь документ, то у меня только справка об освобождении. Я к вам в отдел три дня назад приходил, на учёт вставать. Показать?