Текст книги "Методологические основы психологии"

Последующие исследования показали, что для того, чтобы полезные действия закрепились, недостаточно только их подкрепления. Нужна еще врожденная «предрасположенность» животного к такого рода действиям, т. е. соответствие этих действий анатомо-физиологическому строению и общим врожденным структурам поведения данного вида животных, определяемым условиями их существования.

Так, например, рефлекс на команду «дай лапу» у собаки на переднюю лапу вырабатывается после 10-12 подкреплений, а на заднюю – более сотни!

Такого рода предрасположения называют диспозициями. Роль врожденных диспозиций особенно наглядно проявляется в некоторых специальных видах научений, к которым относятся: импринтинг, облигаторное научение, подражание.

Импринтинг (от англ. imprinting — запечатление) – специфическая форма научения животных, при которой в очень ранний период жизни в памяти фиксируются отличительные признаки объектов, вызывающие определенные наследственные поведенческие акты. Механизм импринтинга работает только в первые часы или дни жизни. Результаты его необратимы.

Например, для утят это первые 14-16 часов жизни. Известно, что утята везде гуськом следуют за мамашей уткой. Ранее считалось, что это инстинкт. Но вот немецкий ученый Лоренц показал, что можно добиться, чтобы утенок повсюду следовал не за матерью, а за любым выбранным нами предметом. Достаточно, чтобы это был первый движущийся предмет, который он увидит после рождения.

Кошка превращается в охотящееся животное после поимки первой живой мыши или птицы. Тигр, однажды попробовавший человеческой крови, навсегда становится людоедом.

Облигаторное научение (т. е. обязательное) – усвоение животным тех форм поведения, которые в естественных условиях обязательно ему необходимы, чтобы выжить и размножаться.

Установлено, что в соответствующем возрасте у животных наступает определенный «критический» период, когда возникает оптимальная способность к усвоению соответствующих навыков.

Например, щенки должны познакомиться с человеком в течение первых 14 недель, иначе он станет для них эвокатором страха и бегства. Пищевая реакция на приложенный к мордочке кусок сырого мяса появляется у них на 18-21 -й день после рождения независимо от условий вскармливания. Если в этот период продолжать кормить их только молоком, то реакция угасает и в дальнейшем щенки становятся равнодушны к мясу. Аналогично пищедобывательная деятельность копытных – пастьба – формируется на 12-1 5-й день после рождения. Если новорожденного ягненка или козленка изолировать и до 6-месячного возраста кормить только молоком, то, выпушенные затем на пастбище, они могут умереть от голода, но не будут щипать траву.

У человека также существуют критические периоды для усвоения основных форм облигатного поведения – ходьбы, родной речи и др. [2, с. 78].

Подражание — еще один врожденный механизм, обеспечивающий усвоение животным основных форм видового поведения. Оно, как правило, особо развито у молодых животных и, по-видимому, связано с механизмом импринтинга.

Так, известно, что певчие птицы учатся петь на основе подражания. Например, в одном опыте новорожденные птенцы мухоловок-пеструшек были пересажены в гнезда других видов птиц. 80% из них, когда выросли, имитировали песню гида-воспитателя (горихвостки, пеночки-трещотки, синицы), хотя и слышали вокруг пение птиц своего вида. И эта «чужая песня» закреплялась навсегда.

В отличие от импринтинга, подражание не обусловливает, какое именно поведение усвоит животное. Но зато оно создает условия для «перенимания» животным целесообразного поведения его сородичей [2, с. 79]. Кроме того, животные способны и к пространственному научению, они усваивают пространственные отношения и в соответствии с этим определяются их реакции и формы поведения (опыты Толмена с крысами по поиску выхода из лабиринта).

Помимо этого, в структуру навыка входит ожидание или предвидение определенного результата совершаемых действий.

Совершенно определенно входит в навык также контроль достигнутого эффекта.

Наконец, анализ обучаемого поведения показывает, что развертывание, усвоение и реализация навыка направляются всем опытом животного и, в частности, образом всей ситуации, всей обстановки, в которой достигается поставленная цель.

Например, когда Павлов проводил над собаками свои опыты, непосредственным условным сигналом была лампочка. Но собака реагировала на все, что было связано с экспериментом. Как только ее вводили в комнату, где проводился эксперимент, у нее уже начинала выделяться слюна. Как только раздавались шаги служителя в коридоре, у нее начиналась пищевая активность. Иначе говоря, не отдельный раздражитель, а вся ситуация, связанная с тем, что ее будут кормить, превращалась в условие реализации рефлекса [32, с. 82-83].

Так выглядит этот процесс, который называется формированием навыка.

Таким образом, в формировании навыка участвуют такие акты, как латентное научение, усвоение пространственных отношений, предвосхищение результата, контроль эффекта совершенных действий и, наконец, отражение общей ситуации, в которой достигается этот эффект. Кроме того, сама возможность образования соответствующего навыка обусловливается врожденными диспозициями организма, этапом его развития и состоянием в момент научения. А набор действий, при помощи которых он учится, определяется врожденной системой реакций на биологическое «значение» соответствующей ситуации.

Навык – это сложная динамическая программа поведения, формирующаяся у организма в ходе его взаимодействия с окружающим миром. Он обеспечивает приспособительную реакцию и соответствующую форму адаптирующегося поведения животного на биологическое значение тех ситуаций, с которыми оно сталкивается в процессе жизнедеятельности. По своему механизму навык представляет собой цепь условных рефлексов, классических и оперантных. Образование каждого из звеньев этой цепи обусловливается, с одной стороны, характером связей реальности, с которыми сталкивается организм, а с другой – его врожденными диспозициями, возрастными наборами реакций и текущими состояниями. Наконец, срабатывания каждого звена и их сочетаний вызываются усвоенными условными сигналами, направляются «значением» ситуации, руководствуются образами ее пространственных и временных отношений, движутся к определенной конечной цели — объекту и контролируются достигнутым эффектом каждого действия.

Хотя навык представляет более высокий тип поведения, не следует думать, что он составляет удел лишь высших организмов с головным мозгом. Многочисленные исследования показали, что обучаемость (навык) может формироваться и у беспозвоночных, вплоть до самых примитивных.

Так, например, пданарий (червей) удавалось «научить» правильному выбору пути к пище в Т-образном лабиринте. Морских звезд «приучали» передвигаться к месту кормления в ответ на освещение другой половины аквариума. Интересно, что количество «проб», которые потребовались этим примитивным организмам для научения, оказалось таким же, как у многих высокоразвитых млекопитающих (8-20 повторений).

Таким образом, навык – это, по-видимому, свойство всего живого, имеющего хотя бы зачатки нервной системы. Навык не заменяет инстинкта и не есть его продолжение и развитие. Это другая сторона психического, развивающаяся параллельно с инстинктом, обеспечивающая и увеличивающая возможности адаптивных форм поведения живых организмов в процессе их жизнедеятельности и взаимодействия с окружающей средой.

Но в этом механизме есть и недостатки. Формирование навыка требует, как мы видели, многочисленных практических и исследовательских проб. А между тем есть такие ситуации, в которых пробовать нельзя, потому что проба может очень плохо кончиться. Кроме того, такое обучение требует длительного времени. В результате за всю свою жизнь можно успеть научиться очень немногому. Соответственно, запас накопленных приспособительных реакций оказывается весьма ограниченным, а возможная расплата за сбой этой системы в природе жестокая – смерть.

Поэтому природа в процессе своей эволюции с необходимостью вырабатывает более высокую форму адаптирующегося поведения – интеллектуальное поведение животных.

Интеллектуальное поведение в «снятом», опосредованном виде включает все предшествующие формы поведения.

Ответ на вопрос, чем отличается это поведение от более низших форм, пытался найти немецкий ученый В. Кёлер (1887-1967) в начале прошлого века в знаменитых опытах с обезьянами. Результаты экспериментов изложены в ставшей классической книге «Интеллект человекообразных обезьян» (1927).

Это классические эксперименты по доставанию шимпанзе банана. В них фиксируются некоторые черты поведения, которые не наблюдаются при научении, хотя процесс научения несомненно предшествует им. Правильное действие возникает внезапно, сразу, а не путем постепенного отбора случайных удачных движений и исследовательских проб. Вся операция осуществляется как целостный непрерывный акт, а не складывается постепенно по мере закрепления отдельных удачных движений. Однажды найденное правильное решение всегда используется в аналогичных ситуациях. Оно сразу закрепляется, «усваивается», и обезьяна в дальнейшем правильно решает такую задачу без предварительных проб.

А если в клетке не оказывается ящика, палки, то в этом случае обезьяна пытается использовать «в качестве инструмента» любые имеющиеся предметы. Например, отрывает намотанный на прутья кусок проволоки и пытается им достать приманку, хватает пучки соломы и скручивает, чтобы создать подобие палки, и т. д.

Иными словами, найденное решение задачи легко переносится обезьяной в другие условия. Причем ведущую роль играет не сходство раздражителей (палка), а сходство функций, которые они осуществляют (дотянуться, достать).

Значит, этот этап деятельности, на котором обезьяна берет палку, связан не с привлекательностью, а с отношением палки к плоду, с отношением этого предмета к другому предмету, составляющему конечную цель, конечный стимул деятельности. Поэтому в интеллектуальном поведении выделяются две фазы: подготовительная и собственно исполнительная.

Именно эта подготовительная фаза выглядит как целесообразная, «разумная» и «осмысленная». Действия, совершаемые животным на этом этапе, не приближают его непосредственно к пище. Они создают условия, при которых оно сможет добраться до пищи, подготавливают возможность совершить врожденные или усвоенные пищедобывательные действия. В этой фазе действия животного не непосредственно направлены на удовлетворение потребности, а носят опосредованный характер. Поведение определяется не биологическим «значением» предмета, а его практическим значением. Чем сложнее и обширнее эта подготовительная деятельность, тем «интеллектуальнее» выглядит поведение.

Итак, с внешней стороны интеллектуальное поведение характеризуется тем, что решение находится внезапно, без видимых практических проб; осуществляется как целостный непрерывный акт; раз найденное, оно используется во всех сходных ситуациях, и ошибки больше не повторяются; закрепляется сразу, и принцип решения переносится на другие подходящие средства.

По содержанию это поведение характеризуется наличием фазы подготовки, когда создаются условия для достижения цели; стимулом деятельности в этой фазе является не сам достигаемый эффект, а конечный результат всей деятельности; при этом организм реагирует не на сам предмет, а на его отношение к другому предмету, являющемуся конечной целью поведения.

На основании сказанного мы можем сформулировать правила интеллектуального поведения:

• решение достигается путем внутренней психической деятельности (ведь, с одной стороны, животное сначала не может решать задачу, а с другой – решение приходит сразу, без практических проб);

• это решение имеет опосредованный характер, т. е. основано на достижении одних вещей посредством использования их отношения к другим вещам.

Какие же компоненты можно выделить в интеллектуальном поведении животных?

Поведение характеризуется как интеллектуальное лишь тогда, когда эти действия найдены самим животным, а не заданы ему через врожденные программы или подражание. Иными словами, интеллект является орудием выработки новых для данной особи форм поведения.

Именно процесс эволюционного развития животных с необходимостью создает такой механизм, обеспечивающий подвижность взаимных отношений организма со средой, – механизм регуляции поведения на основе субъективного образа этой среды.

Вот эта регуляция на основе образа – сначала ориентировка в поле образа, а потом ориентировка самого действия, которое сначала намечается, а потом реализуется, – и составляет то, что по ее функции П. Я. Гальперин называет ориентировочной деятельностью, которая происходит на основе образа и действия в плане этого образа.

Такова, по-видимому, общая структура интеллектуального поведения у высших животных.

Рассмотрим теперь, каковы же ограничения и границы этого уровня адаптирующегося поведения.

Возможности интеллектуального поведения даже высших животных – приматов – ограничиваются непосредственно воспринимаемым полем пространственных отношений. Шимпанзе тоже «рабы своего зрительного поля». Они уже могут регулировать свое поведение отношениями вещей, обнаруженными в опыте, но только теми отношениями, которые «видят» в этот момент. Реальность, на которую они реагируют, для них существует только здесь и теперь с учетом их индивидуальных навыков и опыта.

Удержать или воспроизвести образ прошлого, пусть и недавнего, и руководствоваться им в своем поведении даже высшие обезьяны, по-видимому, не могут. Для них закрыт еще выход в четвертое, важнейшее измерение реальности – время. Они живут всегда лишь «текущим мгновением», т. е. той точкой потока времени, в которой находятся в данный момент. Поэтому действия их, хотя и основаны на прошлом опыте, управляются «данной минутой». Несмотря на видимую разумность, они остаются лишь поведением и не превращаются в деятельность [32, с. 99].

Эта неспособность психики к «движению по координате времени» закрывает даже высшим человекообразным путь к «усмотрению» отношений, развертывающихся во времени, т. е. к отражению динамических связей действительности, в частности абстрактнологических, причинно-следственных и функциональных [там же, с. 100].

Даже в самых эффектных опытах «создания орудия», где обезьяна соединяла две палки, чтобы получить одну длинную, фактически нет усмотрения причинно-следственных связей. Обезьяна, вообще говоря, тыкала тонкую палку в любое отверстие толстой. Она не получала удлинение палки, а оно случайно получалось. Так что никакого «для того чтобы» (т. е. опоры на функциональную связь) здесь не было. Но когда палка оказывалась удлиненной, обезьяна ее моментально использовала для доставания пищи (явление инсайта). И все же здесь имеет место простое пространственное отношение длины палки и расстояния до пищи, плюс опыт доставания палкой.

Принципиально иную картину мы обнаруживаем, когда обращаемся к индивидуальной деятельности человека.

Проделаем мысленно следующий опыт. Поставим любому человеку задачу, неразрешимую для обезьяны. Например, предложим достать через решетку банан, а палку положим за его спиной, так, чтобы ее нельзя было видеть одновременно вместе с бананом.

Что сделает человек? Он посмотрит на банан, прикинет расстояние и увидит, что рукой не достать. Тогда оглянется кругом, нет ли чего подходящего, чтобы подтянуть этим орудием плод. Увидит палку, возьмет ее, повернется и достанет ею банан. Вот и все!

Но в этот момент, когда он видит палку, человек стоит спиной к банану. Он его не видит. Почему же он все-таки берет палку? Да потому, что он «в уме» себе «представляет»: «вот этой палкой я сейчас его и достану». А что это значит для человека представить? Это значит, заменить банан, который человек видит, образом банана «в уме», заменить доставание представлением об этом действии. В психологии это называется идеомоторными представлениями, которые отсутствуют у животных [там же, с. 101 ].

Иначе говоря, человек решает задачу, непосильную для обезьяны, потому что он может сначала «в голове» проделать это действие, представить себе «в уме», как он достанет банан. Его психика может оперировать образами предметов, которые в данный момент отсутствуют в поле зрения. Его поведение может управляться отношением окружающих вещей к вещам, которых перед ним сейчас нет, образы которых извлечены им из его общественного опыта.

Эта способность составляет первое и решающее отличие человеческого интеллекта от интеллекта животных. За границу восприятия и индивидуального опыта животное выйти не может. В этом и заключается ограниченность адаптирующегося поведения.

Второе существенное ограничение – это очень актуальная и доныне дискуссионная проблема по поводу соотношения биологического и социального в человеке, характера взаимосвязи сложных инстинктивных норм и социальных форм поведения.

Так, например, родительский инстинкт силен как в животной природе, так и в человеческом обществе. Однако проявления его диаметрально противоположны.

Мы уже приводили пример, когда две самки обезьян, следуя материнскому инстинкту, разорвали детеныша и каждая нянчилась с доставшейся половинкой, пока не истек срок заботы о потомстве. Такое совершенно немыслимо для человека. А у животных это естественно. С человеческой же точки зрения это совершенно бессмысленное поведение.

Есть такой старинный рассказ о мудром решении царя Соломона. Пришли к нему две женщины с одним ребенком. И каждая уверяла, что именно она – мать этого ребенка. Но кто действительно был матерью, – неизвестно. И Соломон предложил разрубить ребенка пополам и отдать каждой женщине по половине. Одна из женщин согласилась с этим. А другая сказала, что отдает своего ребенка первой женщине, лишь бы его не разрубали. Соломон понял, что настоящая мать – это та, которая согласилась сохранить жизнь ребенку, хотя и отдать его в чужие руки. Тут уже человеческое отношение, потому что у человека основание для такого согласия на разделение ребенка пополам совсем другое, чем у животных.

Если учитывать это обстоятельство, становится ясно, насколько неверно утверждение, что и у человека материнский инстинкт есть просто биологическое начало. У человека все по-другому.

В этом и состоит специфика сложных форм, так называемых альтруистических форм поведения животных. Они делают только то, что полезно виду, то, что полезно вот этому молодому существу, но делают это без учета интересов его самого. А объект является только раздражителем, в данном случае безусловным раздражителем. Его собственная жизнь вообще не выступает проблемой для животного.

Точно так же происходят и все так называемые общественные отношения у животных. Общественные, стадные животные очень чувствительны к отношениям в стаде, к лишению или достижению некоторого положения в стаде, к одиночеству. Если их изымают из стада, они очень тяжело это переносят. Но это вовсе не связано с пониманием общей жизни в стаде. Это связано с тем, что для них стадо является элементом естественной обстановки. Если их изымают из этой обстановки, то они чувствуют себя лишенными основных условий существования.

Таковы особенности и механизмы адаптирующегося поведения, которые связаны с собственно психической формой отражения на основе субъективного образа окружающей действительности.

Глава 8 Сознание

Темы

8.1. Общее определение категории «сознание»

8.2. Основные характеристики и структура сознания

8.1. Общее определение категории «сознание»

Рассмотренные формы психического отражения в своем развитии с необходимостью создают наивысшую форму психического отражения – сознание, присущее только человеку. С философской точки зрения объективная необходимость возникновения сознания показана уже давно. Природа создает сознание человека с необходимостью, поскольку именно в сознании человека природа осознает саму себя. Это высший уровень целеполагания и реализации саморазвития жизни.

В связи с этим нельзя не вспомнить мысль известного советского философа Э. В. Ильенкова: «Именно в человеке природа как раз самоочевиднейшим образом и совершает то самое действие, которое мы привыкли называть “мышлением”. В человеке, в его лице мыслит сама природа... В человеке природа мыслит самое себя, осознает самое себя, ощущает самое себя, действует сама на себя» [30, с. 30].

В целях методологического анализа рассмотрим некоторые определения сознания.

Сознание – (англ. consciousness) — предельная абстракция и одновременно «вечная» проблема философии, психологии, социологии. Обсуждение проблемы сознания в философском ключе – это обсуждение коренных сторон человеческого бытия: богатство и многообразие отношений человека к действительности; способность идеального воспроизведения действительности; знание о мире, включающее представление о роли и месте человека в нем, о «смысле жизни»; о свободе человека, его чувстве вины и ответственности; о направленности мирового процесса и т. п. Однако сознание не совпадает с осознаваемым содержанием.

И далее содержание и характеристики сознания раскрываются на двух страницах печатного текста [15, с. 517-519].

Не менее широкое определение сознания приводится в другом источнике. Ниже приводится лишь фрагмент определения.

Сознание, одно из основных понятий философии, психологии и социологии, обозначающее высший уровень психической активности человека как социального существа. Своеобразие этой активности заключается в том, что отражение реальности в форме чувствительных и умственных образов предвосхищает практические действия человека, придавая им целенаправленный характер. Это обусловливает творческое преобразование действительности первоначально в сфере практики, а затем и во внутреннем плане в виде представлении, мыслей, идей и других духовных феноменов, образующих содержание сознания, которое запечатлевается в продуктах культуры (включая язык и другие знаковые системы), приобретая форму идеального и выступая как знание. Сознание включает также аксиологический, ценностный аспект, в котором выражается избирательность сознания, его ориентация на выработанные обществом и принятые субъектом сознания ценности – философские, научные, политические, нравственные, эстетические, религиозные и др. Сознание включает отношение субъекта как к этим ценностям, так и к самому себе, выступая тем самым в виде самосознания, которое также имеет социальную природу. Познание человеком самого себя становится возможным благодаря его способности соотносить свои установки и ориентации с жизненными ценностями других людей, умению встать на эти позиции в процессе общения. На диалогический характер сознания указывает и термин: «co-знание», т. е. знание, которое приобретается совместно с другими.

В психологии сознание трактуется как особый, высший уровень организации психической жизни субъекта, выделяющего себя из окружающей действительности, отражающего эту действительность в форме психических образов, которые служат регуляторами целенаправленной деятельности. Важнейшей функцией сознания является мысленное построение действий и предвидение их последствий, контроль и управление поведением личности, его способность отдавать себе отчет в том, что происходит как в окружающем, так и в своем собственном духовном мире. Сознание есть отношение субъекта к среде, что означает включение в акт сознания как всей жизни субъекта в ее уникальности и неповторимости, так и непосредственное переживание им системы своих отношений к реальности [95, с. 622-624].

Из более кратких определений можно привести следующие. Сознание – высшая форма психического отражения, возникающая лишь в человеческом обществе и опосредствованная различными «психологическими орудиями» (языком, другими знаковыми системами, так называемыми перцептивными эталонами, и др.) [88, с. 7].

Сознание – это совсем особая форма отражения реальности, которая возникает и воплощается лишь в совместной производственной и речевой деятельности людей, в их общении и взаимодействии друг с другом [32, с. 170].

Сознание является свойством высокоорганизованной материи – мозга человека, продуктом и необходимой стороной трудовой деятельности и существующей на ее основе общественной жизни [58, с. 52].

Сознание – высшая, свойственная человеку форма обобщенного отражения объективных устойчивых свойств и закономерностей окружающего мира, а также создание внутренней модели внешнего мира, в результате чего оказываются возможными познание и преобразование окружающей действительности [89, с. 168].

В заключение приведем ленинское определение сознания как свойства того высокоорганизованного кусочка материи, который мы называем мозгом человека.

Как видим из данных определений, категория сознания является едва ли не самой сложной и многогранной в психологии и довольно сложно в кратких дефинициях определить ее сущность. Тем не менее данные определения позволяют выделить устойчивые характеристики, которые присущи категории сознания и определяют ее. Таким образом, сознание:

• высшая форма психического отражения;

• свойство высокоорганизованной материи – мозга человека;

• возникает лишь в человеческом обществе;

• высший уровень психической активности человека как социального существа;

• высший уровень организации психической жизни субъекта, выделяющего себя из окружающей действительности, отражающего эту действительность в форме психических образов, которые служат регуляторами целенаправленной деятельности;

• идеальная форма отражения окружающего мира;

• воплощается лишь в совместной производственной и речевой деятельности людей, в их общении и взаимодействии.

Синтезируя эти характеристики, в русле излагаемого методологического подхода можно предложить и такое определение индивидуальному сознания человека.

Сознание – наивысшая форма развития психики, свойство высокоорганизованной материи – мозга человека, заключающееся в активном отражении субъектом окружающего мира в идеальных образах (понятиях), на основе которых создается неотчуждаемая от него картина мира, выделении Я как неповторимой индивидуальности, возможности познания и самопознания (рефлексии) для регуляции целенаправленного поведения, деятельности, общения и адаптации в окружающем мире и социуме.