Текст книги "Живи"

– Мне снилась жареная картошечка, – блаженно вспомнила она свой сон, потирая лицо.

– Не отказалась бы сейчас от картошечки, – тихо сказала Люда.

– С каким-нибудь вредным жирным гамбургером, – улыбнулся Дима.

– Может, не будем о еде? – нахмурилась я. – И так кишки прилипли к позвоночнику.

Дима обучил нас стандартным навыкам владения оружием, рассказывая при этом истории из армейской жизни.

– Все готовы? – Дима осмотрел нас.

– Да, – ответила я.

– Это хорошо. Только куда идти? На улицу? Опять бегать от военных или от мертвых. А может, и то и другое, – вопросительно посмотрела Люда.

– Хороший вопрос, – я села на опрокинутый шкаф.

– Мы не пойдем на улицу. Спустимся по эскалатору вниз, пройдем по тоннелям несколько станций. Затем поднимемся, проверим обстановку наверху. Если все будет спокойно, продолжим путь по верху. Попробуем зайти с другой стороны. К моему дому, – предложил Дима.

– Звучит неплохо, – сказала Катя.

– Да, только там, внизу, не меньше зараженных, чем наверху, – я подтянула ремень крепления ножа на ноге. – Сами знаете, какое количество населения пользуется метрополитеном.

– Они хоть не палят из стволов. И не такие умные, – сказала Катя, надевая куртку.

– Зато быстро бегают. И превосходят нас количеством, – я посмотрела ей в глаза.

– Так можно долго думать и рассуждать. Выход все равно у нас один, – Дима подошел к двери.

Мы подняли шкаф за один край и отодвинули его в сторону. Приоткрыв дверь, Дима первым выглянул наружу, внимательно осмотрев обстановку.

– Их там примерно десять в зоне видимости. Двое не ходячие. Лежат, не шевелятся. Но думаю, они не менее опасны, – прошептал он нам, прикрыв дверь.

– Десять с половиной. На четверых. Почти безоружных, – я осмотрела нашу команду.

– Сейчас посмотрим, что тут можно приспособить, – Люда заходила по комнате.

Мы нашли уборочный инвентарь, маленький нож для личных нужд работников. Ничего серьезного. В автомате совсем не осталось патронов, примерно на одну короткую очередь. Поэтому я отдала Диме ПММ. У меня остался нож, снятый с убитой девушки-военной из НИИ. Маленький нож достался Кате. Она слушала Диму, который вновь пересказал ей руководство к пользованию, как правильно держать и защищаться. Людмиле досталась деревянная ножка от стула. Посмеялись, но решили, что огнестрельное оружие просто обязано быть у Димы.

– Лучше избежать стрельбы. Бейте их по голове. Стрелять буду только в крайних случаях. Иначе опять орда набежит, – Дима опять приоткрыл дверь.

Выглянул наружу, жестом попросил у меня нож, тихонько выскользнул и подбежал к зараженному, стоявшему прям у двери. Всадил ему в висок нож по самую рукоятку. Поддержал падающего мертвяка, дабы избежать лишнего шума. Мы стояли в двери и удивлялись его ловкости. Он обернулся, всем своим взглядом спрашивая нас, поняли ли мы тактику действий? Мы стояли, как три клуши, пялясь на него. Дима приподнял брови, сжав губы в тонкую полоску, затем подозвал нас ближе.

Пригнувшись, я пошла к нему вдоль стены. Он вернул мне нож. Следом за мной пошла Катя. Потом Люда повторила тот же путь. Зомби стояли будто во сне. Мы продвинулись вдоль стены к эскалатору, максимально тихо перелезли через ограждение. Зараженные иногда дергались и резко оборачивались, но не бросались на нас ровно до того момента, пока Катя не задела ногой какую-то бутылку. Та шумно прокатилась по полу, словно в замедленной съемке, и, стукнувшись о ногу мертвеца с оторванной по локоть рукой и висящей кожей на лице, наконец-то остановилась. Он резко дернулся, взревел и уставился рыбьими глазами в нашу сторону, за что получил по физиономии ножкой от стула. Люда не растерялась.

Перемахнув через ограждение, мы побежали вниз, прыгая по ступеням через одну. Зараженные с диким воплем побежали за нами, напирая на ограждение, которое дало нам фору. К счастью, прыгать они не умели и, навалившись друг на друга, тянули руки вперед и неуклюже переваливались.

Слетев по ступеням вниз, мы погрузились во тьму. Этого мы не учли. Кто бы мог подумать, что в метро – объекте, являющемся, по сути, бомбоубежищем, – не будет света. Первым сбежал Дима. Он споткнулся обо что-то в темноте и завалился на пол. Сверху на него повалилась я. Через нас перепрыгнула Катя. Людмила притормозила, ухватившись за поручень, и плюхнулась задницей прям на эскалаторную лестницу.

– Бежим, бежим, бежим! – прокричала Катя, удаляясь куда-то вглубь темноты.

– Куда? Ни хрена не видно, – ответила я, тут же потерявшись в пространстве из-за плохого зрения.

– Там свет! В тоннеле! Быстрее! – кричала Катя, и, приглядевшись, я и правда увидела свет. Далеко в тоннеле.

Мы побежали вперед, вернее, пытались бежать, постоянно спотыкаясь о трупы и падая. Это был чертов ад. Казалось, трупы были повсюду, но мы видели свет впереди и летели к нему, словно мотыльки. Зомби уже преодолели преграду и скатывались по эскалатору, как горох с оглушительными воплями. Эхо разнесло их рычание по всему вестибюлю и платформе, и уже непонятно было, откуда конкретно раздавались звуки и насколько близко враги подобрались к нам.

Спрыгнув с перрона, мы побежали по рельсам. Но, не пробежав и пары метров, услышали вдалеке, где-то в глубине тоннеля, другой звук – приближающихся зараженных. Они неслись к нам, щелкая окровавленными пастями и взвизгивая. Рев стоял такой, что, зажав уши, мы встали как вкопанные и, озираясь по сторонам, искали глазами источники шума. Дима держал на прицеле бездонную темноту тоннеля. Рычание и топот бегущих приближалось.

Когда мы поняли, что нас окружают с двух сторон тоннеля и по перрону бежит группа скатившихся с эскалатора, то мысленно каждый из нас уже простился с жизнью.

Я посмотрела на свет, исходивший в нескольких метрах от нас. Стремительно рванула с места в его сторону. Бежала так быстро, что дыхание перешло на крик. Катя и Дима устремились за мной. За ними, немного опоздав, побежала Людмила. Мы бежали навстречу мертвым, несущимся с другого конца тоннеля, и кричали от страха и отчаяния. Дима начал стрелять на ходу в приближающихся зомби.

Одновременно с зараженными мы добежали до лестницы, которая вела в какую-то комнату. Свет, манящий нас, исходил от круглой лампы над дверью.

Мертвые бросились на нас. Двое попали под пули из Калашникова, сразу свалились на рельсы. Людмила упала, отбиваясь от мертвяка с вывернутыми наружу кишками. Он щелкал зубами, она держала его за шею и кричала. Катя подбежала к двери, но тут же слетела по лестнице вниз, потому что ее сцапали за ноги, наползая сверху. Я подскочила к налегшим на Катю зомби, с криком всадила нож в голову сначала одному, потом второму. Мне в спину вцепился здоровенный зомбарь, и на долю секунды я почувствовала его омерзительный запах и клацанье зубов возле своей шеи.

Дальше я даже не поняла, что произошло. Зомби навалился на меня, падая, я ударилась головой о ступеньку, а мертвяк придавил меня своим тучным телом. Я уже не понимала ничего. Видела лишь, как Катя яростно отбивалась ногами от нескончаемых врагов. Видела, как Дима бросил взгляд на меня. Отбросив автомат, он начал стрельбу из ПММ. Я закрыла глаза. В ушах звенело от выстрелов. Я чувствовала запах мертвечины и теплую жидкость, стекающую мне за шиворот, омерзительно ползущую по шее и волосам. Я слышала крик Людмилы. Все это произошло за какие-то ничтожные минуты, но казалось вечностью.

Я почувствовала, как меня схватили за руку и начали тянуть. Не в силах кричать и сопротивляться, я просто отдалась на волю судьбы. С меня стащили толстенный труп, и я резко услышала голоса и крики, словно меня вырвали из воды.

– Вставай!

Я открыла глаза, услышав отдаленный крик, обернулась назад. Увидела, как Дима добивает одного мертвяка и тут же блокирует прыжок второго. Толкая его от себя, он делает выстрел. Словно в замедленной съемке, я начала приходить в себя.

Катя пыталась привести меня в чувство, стоя передо мной на коленях. Я ухватилась за ее руки.

– Я жива. Жива. Я жива, – забубнила я, вообще не понимая, жива я хоть?

– Вставай! Дверь открыта! Вставай! – торопила Катя, поднимаясь на ноги и таща меня.

Только сейчас я увидела троих незнакомых мне людей: двух мужчин и одну девушку. Они помогли Людмиле подняться. Отбивая ее от зараженных подручными средствами в виде табуретки, топора и лома, Дима одиночными выстрелами отбивал нападки уже поредевших рядов мертвых.

Нас втащили в комнату, толкая и торопя. Катя помогала мне идти, так как кровь застилала мне глаза, и я с трудом что-то видела. Обернувшись, я разглядела Людмилу всю в крови. Она держалась за свою руку, которая выглядела ужасно. Пальцы ее лихорадочно дрожали, а на лице была гримаса страшной боли. Дима забежал последним. Тяжело дыша, он захлопнул дверь, по которой тут же забарабанили снаружи. Ему помог какой-то мужчина, судя по жилету, работник метро.

Мы сели на кушетку. Левее от нас расположилась небольшая группка людей. Справа вдоль стены уселись Людмила и Дмитрий. Какая-то девушка, судя по одежде, тоже сотрудница метрополитена, быстрыми шагами ходила по комнате, вынимая из красного ящичка с белым крестом бинты и жгут.

– Надо перевязать. Пожалуйста, помогите мне! – она упала на колени рядом с Людмилой, начала судорожно убирать разорванную ткань с укусов на руке.

– Ей уже хана! – выпалил мужичок из толпы.

– Да что вы творите! Они уже заражены! – закричали из группы по левую сторону.

– Оставьте их! Вы что, не видите, они заражены!

– И что дальше? Вы хотите просто выкинуть их! – закричала девушка, оголяя окровавленную руку Людмилы. Та застонала.

– А ты что, хочешь превратиться в таких, как те, за дверью? Жить надоело?! – заорал все тот же мужик.

– Нет! Но я хотела бы, чтобы ко мне также отнеслись, по-человечески, если я попаду в беду!

– Их покусали! Вы что, не видите? Они уже ходячие трупы! – заорал нервный тощий мужик в очках.

– Закрой свой рот, ты, недоумок! – прошипел мужчина, который помог нам отбиться от зараженных, и надвигался на мужчину в очках.

– Вы идиоты, – уже спокойнее ответил очкарик, немного отступив и нервно бегая маленькими глазками. – Еще пожалеете, что не послушали нас! Может, вам самим пора убраться отсюда?

– Закрой свой рот, – прошипел мужчина.

– Успокойтесь! – прикрикнула девушка, оказывающая помощь Люде. – Ничего не поделаешь, мы уже здесь, и они такие же люди, как все мы! Помощь будет оказана, и точка! – В ее голосе проскользнул гнев, и это повлияло на группу. Все притихли, но не перестали шептаться друг с другом.

Мы с Катей сидели на кушетке, не в силах и слово вымолвить, просто смотрели на все происходящее. Дима положил автомат рядом с собой и стал расстегивать куртку. Я видела кровь на его шее и плече.

Я даже не понимала, ранена я или нет. Начала прислушиваться к боли своего тела, молясь, чтобы на мне не было ран. Молясь, чтобы никто из нас не был ранен. Даже глядя на разорванную руку Люды, я не хотела признавать, что мы уже ее потеряли. Она лишь доживает свои последние часы, а может, минуты.

– Помогите мне! – приказала девушка, держа рукав Людмилы.

Я встала с кушетки, подошла, упав на колени рядом с Людмилой. Рука ее была вся разорвана, но не до кости. Трясущимися пальцами я помогла перевязать жгутом выше раны. Девушка, разорвав зубами упаковку от бинта, начала заматывать рану. Я посмотрела на Людмилу, потом скосила взгляд на людей позади нас.

– Нужно кровь остановить, иначе она умрет, – объясняла девушка, уверенно накручивая бинт.

Мы посмотрели с ней друг другу в глаза. В ее глазах не угасала надежда, а в моих читалось отчаяние. Я уже понимала, что это конец. Да и она тоже все понимала, но не хотела сдаваться.

– Оставьте это все, не надо. Я заражена и потеряла много крови, – тихо вымолвила Люда, с трудом открывая глаза. – Я заражена, – повторила она. – Рана слишком серьезная. Оставьте.

– Вы не слышите, что она говорит? – гневно бросил очкарик.

– Да заткнись ты уже! – прорычала Катя.

– А ты кто такая? – взвизгнул он. – Явилась сюда, еще и возникает!

– Я сейчас тебе очки разобью! – зашипела Катя на очкарика, который тут же встал в позу главного и поправил очки.

– Вы в своем уме? Там снаружи смерть поджидает, а вы собственноручно пригласили ее в единственное убежище! – выкрикнула какая-то женщина.

– Кушать подано, – кинул кто-то из толпы.

– Это точно. Вот из-за таких поступков все и умирают, – послышались недовольные бормотания.

Девушка, бинтовавшая руку Людмилы, не обратила внимания на их слова, продолжая свое дело.

– Помолчите, гражданочка. Берегите силы, – монотонно произнесла она, обращаясь к Людмиле.

Я сжала ладонь Людмилы, и она посмотрела мне в глаза. В ее глазах не было мольбы о помощи, было только бессилие и боль.

– Ты найдешь ее… найдешь. – она говорила тихо, корчась от боли. – Отыщешь свою сестренку. Все будет хорошо.

Я порывисто выдохнула и попыталась улыбнуться. Слеза скатилась по щеке. Я сжала ее ладонь.

– Все будет хорошо, вот увидишь, – Люда закашляла, выдавливая улыбку, крепко сжала мне руку. – Главное – не сдаваться. Бог вам поможет.

Девушка, что заматывала руку, медленно сдвинула ворот куртки Людмилы, обнаружив большую рваную рану у шеи. Густая кровь вытекала из нее пульсирующими толчками. Я тоже увидела рану. Осознавая, что теперь уже точно конец, проклиная этот чертов апокалипсис, я чувствовала, как ее ладонь слабеет и дыхание становится все реже и тише, пока не прекратилось вообще. Глаза Людмилы замерли в умиротворении. Она оставила этот грешный мир, населенный смертью и болью. Ее страдания прекратились.

Прекратив попытки остановить кровь, девушка села, прислонившись головой к стене. Бинт так и остался в ее ладони. Она закрыла глаза, вытерев слезу со щеки. Пальцы ее были перепачканы кровью, которая яркой полосой окрасила ее щеку.

Слезы струились по моим щекам. Держа руку Людмилы, я стерла их, перемешивая с кровью. Неспешно повернулась, посмотрев на Диму. Тот смотрел на меня. Затем, проверив обойму, с трудом поднялся с места и приблизился к нам. Наставив дуло в голову Людмилы, нажал на курок.

20 февраля. 18:35

Тело Людмилы накрыли курткой. Выносить ее наружу не рискнули. Там по-прежнему ходили зараженные. После выстрела в голову она уже не встанет. Это мы усвоили сразу.

Дима сидел у стены возле выхода, зажимал тряпкой укус на ноге, из которого постоянно сочилась кровь. Его начало лихорадить, пот тек по лицу. От помощи он отказался, как бы мы ни настаивали.

Группа людей по-прежнему сидела в своем углу. Люди опасливо поглядывали в нашу сторону, не желая мириться с положением. Бунт мы загасили выстрелом в голову Людмилы. Больше никто не возникал. Оружие быстро успокаивает особо кипешных личностей.

Я осмотрела себя. На мне не было ни царапины. Но много крови и остатков с трупа, навалившегося на меня. Думаю, благодаря ему я и уцелела, ведь он закрыл меня своим огромным телом от других зомби. Кровь уже подсохла на моей шее и не создавала дискомфорта. Чистота вообще ушла на второй план. Главное то, что мы были живы.

Катя тоже проверила себя, на щиколотке обнаружила царапину. Мы переглянулись. Ничего не сказав, она просто подтянула носок и закрыла сверху штаниной.

Девушку, которая бинтовала Людмилу и выходила к нам на помощь наружу, звали Виктория. Она оказалась медиком и просто отзывчивым человеком.

– Вы были наверху? – спросила женщина из группы, прижимая к себе ребенка лет двенадцати.

– Да, – я посмотрела на нее и на ребенка.

– Что там?

– Там… они.

Она затихла, уткнувшись лицом в голову сына не решаясь больше говорить со мной. Интересно, сколько они тут просидели?

– Как вы тут оказались? – спросила Катя у женщины с ребенком.

– Мы просто выбрались в магазин за продуктами, а на улицах полно военных, все блокировано. Нас тут же попросили спуститься в метро и не выходить до дальнейших распоряжений. Мы спустились, метро переполнено, все волнуются, не понимают, что происходит. Дальше нас попросили разместиться в прибывшем составе. Так мы и покинули изначальную станцию. А дальше состав повез нас на соседнюю станцию, так как там народу было гораздо меньше, чем на нашей. Приехали мы туда, а там уже стрельба, суматоха. Кто успел, забежал к нам в вагон, и мы продолжили движение. Оказалось, и в нашем составе ехал зараженный. Обратился, начал набрасываться на всех. Все как с ума посходили. Мы остановились в середине тоннеля между станциями. Погас свет. Находиться в вагоне стало опасно. Зараженных становилось все больше, и понять, кто здоров, а кто нет, было достаточно непросто. Потом открыли двери вагонов, и мы толпой побежали по тоннелю. Водитель поезда указывал нам дорогу, – женщина посмотрела на мужчину в форме. – Благодаря ему все, кто добежал до этой комнаты, живы.

– В день, когда все началось, была моя смена. Так я тут и осталась, помогая пострадавшим, – тихо сказала Виктория. – Приказано было принимать людей в метро и следить за порядком, оказывать первую медицинскую помощь нуждающимся. Поначалу все так и было. Военные контролировали вестибюль, проверяли и запускали людей внутрь. Но назад выходить не разрешали. Это и понятно, но нашему же народу не объяснишь, у них то одно, то другое. Всем подавай объяснения, да не смей указывать. Начались споры, конфликты. Мы пытались все уладить мирно, успокоить людей, и вроде даже это получилось, до момента пока военные не обнаружили зараженного среди гражданских. Естественно, его попытались изолировать, но там целая семья. Начался скандал, – Виктория жестикулировала, рассказывая все это. – Потом стрельба, зараженный буквально умер и воскрес на наших глазах, и паника начала набирать серьезные обороты. Потом я уже с общим потоком запрыгнула в вагон подъехавшего состава. И собственно, дальше вы уже знаете.

– Да уж, все как-то совсем печально. А военные ничего не говорили вам? – поинтересовалась я.

– Нет. Да им и некогда было, – пожала плечами Виктория.

– Ясно, – я посмотрела на Диму. – Как ты?

– Хреново. Долго я не протяну. Скоро начнется, наверно, – он глубоко вдохнул и протер лицо ладонями. – Накрылся мой план отдохнуть последний раз дома, – он усмехнулся. – Но у вас еще есть шанс добраться до машины.

– Сомневаюсь, что это уже хороший план, Дим, – тихо сказала я.

– И все-таки вдруг, – он сморщился, видимо, от боли. – Вот ключи от квартиры, – положив ключи на пол он сказал нам адрес. – Возьмете ключи от тачки, синий Nissan напротив окна, не ошибетесь. Сможете выбраться отсюда подальше. Буду очень рад за вас, – он улыбнулся.

– Спасибо, Дим. – Катя взяла ключи, пряча их в карман куртки.

– Далеко стоит поезд? – Дима обратился к машинисту.

– Недалеко от предыдущей станции, – ответил машинист.

– Что ты задумал? – Катя посмотрела на него.

– Я же все равно не выживу, правда ведь, – он скорее констатировал, чем спросил, посмотрев на Викторию, которая опустила глаза в пол. – Предлагаю дойти до него, а там и следующая станция недалеко. Это лучше, чем сидеть тут. Я выйду туда, добью оставшихся. Попробую прорваться и посмотреть, что там впереди, насколько смогу. Только надо торопиться.

– Спятил, что ли, совсем, – хмыкнула Катя.

– Я заражен! Через час или раньше я уже буду не человек. Хоть какую-то пользу принесу, перед тем как… – он осекся.

– Сумасшедшие! Вы только что еле в живых остались и хотите опять туда пойти? – Виктория смотрела на нас в недоумении.

– Да пусть идут, спокойней будет, – не унимался очкарик. Он уже начал порядком раздражать нас.

Дима посмотрел на нас с Катей, ожидая нашего решения.

– Это будет верным решением, если ты хочешь выбраться отсюда. И планируешь двигаться дальше, – он смотрел на меня.

– Но не такими методами! – возмутилась я.

– К черту приличия. Я не жилец. Умру достойно! – разозлился он.

Катя смотрела в пол. Я ждала от нее поддержки, но она была солидарна с ним и всем видом показывала это.

– Не медли с ответом. Я уже все решил. Правда, вы останетесь без оружия. Тут пусто, – он положил ПММ на пол, с трудом поднимаясь на ноги.

Мы поднялись за ним, направились к двери. Виктория и машинист тоже проследовали за нами.

– Постойте! – окликнула нас Вика. – Там темно. Только иногда будут попадаться освещаемые участки. Возьмите это, – она подала нам большой фонарь.

– Спасибо, Вика, за все, – поблагодарила я, взяв фонарь. – Кто-то желает пойти с нами? – обратилась я ко всем.

Я оглядела присутствующих, но никто не изъявил желания пойти с нами. Посмотрев на Викторию, я приподняла брови.

– Простите, я не могу. Моя помощь нужна тут. Я не могу оставить их, – она сделала шаг назад.

– Я тоже останусь. Бегать я уже не в силах, а тут хотя бы можно расслабиться, – ответил машинист.

– Солидарен с коллегами, – ответил другой мужчина с ломиком в руках.

Катя с Димой поблагодарили наших спасителей. Меня мучала одна мысль. Возле двери я остановилась и обернулась к идущим за нами Викторией и двум мужчинам.

– Один вопрос, – я уставилась на них. – Какое сейчас число?

– 20 февраля, – после паузы произнесла Виктория.

Мое сердце заклокотало в груди, в висках колотило, слезы подкатили к глазам, но я сдержалась, сделав глубокий вдох и выдох, уперлась о колени. Катя сочувственно посмотрела на меня, изогнув брови домиком. Дима дотронулся до моего плеча, легонько сжав. Шесть дней прошло. Шесть дней.

– Давай, идем, – Дима заставил меня распрямиться. – Думай о хорошем. Еще есть шансы. – Он открыл дверь и вышел наружу. Быстро спустился с лестницы и с ходу сшиб мертвяка. Отталкивая его, крикнул нам: – Тут всего четверо!

Мы вышли наружу. Тела были повсюду. Мы уложили в этом бою около пятнадцати разъяренных кровожадных зомби. Ну, как мы. В основном это Димы заслуга.

Катя ахнула, оглядев место побоища. Дима прикладом автомата вырубил еще одного мертвого, вышедшего на него из полутьмы, и, спотыкаясь, пошел вперед по тоннелю. Следующий фонарь еле виднелся вдали. Похоже, рикошетом пуля попала в лампу, погрузив в темноту примерно метров двадцать пять.

Придя в себя, я спустилась с лестницы, направляясь за впереди шагающим Димой. Заметив впереди движение, я тихонько обогнала его и, подкравшись к мертвяку сзади, вонзила нож ему в голову. Катя шла за нами, оглядываясь по сторонам. Обернувшись, я увидела, как вслед нам смотрели Виктория с машинистом. Через минуту дверь закрылась, а мы продолжили путь.