Текст книги "Живи"

***

– Ты жить не хочешь? Эй, чумазая, – пнул меня по ботинку спасший меня парень в кепке, держа огромную черную винтовку на коленях.

Я посмотрела на него. Он усмехнулся, но глаза его были добрыми. Мои мысли полностью были заняты Катей. Я бросила ее, предала, оставила там.

– Я кого спрашиваю? Жизнь не мила? Оглохла, что ли? – Его карие глаза все еще сверлили меня, и эта ухмылка почему-то запомнилась мне.

– Что? – вполголоса спросила я вопросом на вопрос. Его слова звучали как-то далеко, с трудом пробиваясь через мое сознание.

– Ты ранена? – он наклонился, снимая капюшон с моей головы и бегло осматривая.

– Не знаю. Нет, – я на автомате осмотрела себя.

– Куртка вся в крови, – он указал на куртку, даже расстегнул ее, немного сдвинув ворот, осмотрел шею.

На мне было много свежей крови. Чьей – непонятно. Я посмотрела на него. Он глянул на меня, прищурившись, и отвернулся. Маленькая девочка уже перестала плакать и со страхом в глазах глядела на меня.

Катер набрал ход, и мы уже достигли следующего моста. Перед моими глазами все еще стояла картина удаляющейся машины и Катя, зовущая на помощь. Я опять закрыла глаза.

Неужели все, на этом наши с ней пути расходятся? Неужели все? Я больше не увижу ее никогда? Как я могла так поступить? Почему я не побежала за ней? Почему я не вернулась и не поторопила ее? Зачем вообще мы вышли с заправки? Мы могли бы переждать перестрелку и уйти оттуда. Это ведь я уговорила ее бежать. Моя вина в том, что ее поймали. Я тихо заплакала, уткнувшись себе в колени. Необъяснимая ненависть овладела мной. Проклятый апокалипсис! Это все проклятый апокалипсис. Я просто хочу вернуться домой! Накормить любимого кота и усесться с любимой книгой в руках, попивая кофе! Я хочу написать и позвонить любимой сестре, спросить, как она там? Как у нее дела? Как же я хочу вернуть все назад! Я хочу, чтобы никто больше не умирал, никто не терял своих родных. И Катя вернулась домой к своим сестрам, а потом они спокойно поехали бы домой к родителям. Я хочу туда, в тот любимый мир добра и справедливости!

25 февраля. Отрадное

Большой двухэтажный кирпичный дом возвышался за высоким кованым забором недалеко от берега Невы. Прошло пять дней с момента, как мы выгрузились на берегу Отрадного. Нас препроводили до дома, где, по всей видимости, и проживали наши спасатели. Мы видели, как возле дома остановился БТР и из него вышел еще один мужчина в форме. Нас провели на первый этаж. Какая-то женщина помогла нам раздеться и указала, где можно присесть. Затем нам позволили умыться и накормили. Мужчины мало говорили, но женщина была очень гостеприимна и вежлива. Выяснилось, что парня, который выволок меня из той схватки между зараженными и военными, зовут Сергей. Девушку и ребенка – Ксения и Полина. Мы познакомились и поделились друг с другом своими историями вкратце.

Выяснилось, что Сергей дезертировал, узнав, что людей им приказано доставлять не для спасения жизни, а для того чтобы тестировать вакцину и исследовать поведение вируса. То, что происходило за закрытыми дверьми лабораторий, никоим образом не стояло даже рядом с гуманностью. Сергей и несколько его товарищей на очередном задании выследили группу людей. И когда всю группу доставили в военный лагерь, выяснилось, что половина просто уже не была нужна. Самых слабых и инфицированных расстреливали у всех на глазах. Этим же вечером Сергей и его сослуживцы похитили часть гражданских и вывели из опасной зоны. К сожалению, выжили не все. Ксения и Полина оказались счастливчиками, попавшими в добрые руки Сергея. Как, собственно, и я. Жаль, со мной не было Кати.

Все эти дни я практически не говорила и думала о том, где сейчас ее держат и жива ли она вообще? Сергей подозрительно смотрел на меня, как будто читал мои мысли. Я никому не сказала, что моя цель добраться до сестры. И тем более я не говорила, что собираюсь сделать ноги из этого убежища. Хоть тут и было уютно, и чувствовалась защита со стороны опытных людей, но у меня были определенные цели, от которых я не собиралась отступать. Поэтому я проявляла большой интерес к изучению оружия, посматривая, что где хранится и как это достать при случае. Мой нож остался при мне, никто его не забирал. Но оружие нам не разрешали трогать, дабы избежать паники и стрельбы внутри дома. Очень часто дом окружали мертвецы. Но их с каждым разом становилось все меньше. В общем и целом, это место могло бы стать полноценным поселком-убежищем.

В комнате, которую мне выделили для ночлега, я нашла карту и долго изучала ее, прокладывая путь к Крестцам. Меня не покидала мысль угнать катер, который спрятал Сергей, отогнав на пару километров по Неве от дома, и добраться по реке Тосна до Ульяновки, а там уже думать на месте. И еще меня не покидала мысль, что Катя, возможно, еще жива. Может, она ждет меня, надеется, что я помогу ей? Она не раз спасла мне жизнь, и это грызло меня изнутри. Я думала об этом с каждым днем все больше и больше. Но как я найду ее в огромном городе? Опять вернуться в этот ад, наполненный полчищами зомби? Это охлаждало мои порывы и злило одновременно.

Я сидела в комнате на втором этаже, вглядываясь в карту. Полина играла с куклами, попискивая разными голосочками за своих персонажей. Последнее время она повадилась играть у меня и всячески привлекать мое внимание. Сергей зашел незаметно, хотя я бы не услышала его в любом случае, потому что полностью погрузилась в свои мысли.

Он склонился надо мной, и я вздрогнула, прикрыв ладонью карту.

– Изучаешь? – навис он надо мной, убирая мою ладонь и с прищуром глядя на мои карандашные пометки.

– Да так… немного, – я убрала локон волос за ухо и начала складывать карту.

– Или планируешь? – он сел на стул, упираясь локтями в колени, прищурившись, смотрел мне в глаза. Взгляд его посерьезнел.

Наконец-то за столь длительное время я смогла помыться и причесать свои длинные волосы. Это доставляло мне неописуемое удовольствие. Сергей беззастенчиво изучал меня своими карими глазами. Я смотрела на то, как вальяжно и смело он ведет себя, выдержав его взгляд.

– Говори, – он плавно перевел взгляд на карту, потом на меня.

– Что говорить? – я сделала вид, что не понимаю его.

– Не включай дурочку, тут и так все понятно. Хочешь сбежать отсюда? – он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. – Беги. Никто тебя не будет держать.

– Когда решу, что пора, уйду. Если, конечно, мне позволят остаться до этого времени, – смутилась я.

– Позволь спросить, – он не дал мне продолжить говорить, небрежно скользнув взглядом по моим ногам, – куда ты собралась?

Приподняв брови, он вопросительно посмотрел мне в глаза, ожидая ответа.

– А тебе какая разница?

– Любопытно. Что может слабая девчонка одна в таком огромном мире, населенном пожирающими все на своем пути мертвецами? – он все еще смотрел мне в глаза.

Я захлопала ресницами, немного смутившись. Полина по-прежнему играла и не обращала на нас внимание.

– А ты что же, в миротворцы заделался? Напутствия всем раздаешь, что и как? – рыкнула я.

– Да, таким дурочкам, как ты, да еще и неблагодарным, – его голос был спокойным.

– Я благодарна за спасение, но папочка мне не нужен, – искренне ответила я.

Он скользнул по мне взглядом, выдержав театральную паузу, потом ухмыльнулся, изумляясь моему наглому ответу. После паузы он продолжил:

– Твоя подруга мертва, – твердо сказал он, чеканя каждое слово. – А если и не мертва, то лежит в истощении где-нибудь на операционном столе или валяется в палате, пристегнутая к каталке, на последнем издыхании.

– Как у тебя язык поворачивается говорить так?!

– Да кто она такая, эта Катя? Что ты так ломишься ее спасать? – грубо перебил он. Полина притихла и посмотрела на нас.

– Просто знакомая. Мы вместе выбирались из города, – я замолчала, вспомнив момент, когда увидела их на балконе и как Катя подсказывала, где найти ключи. – Она хороший человек и достойна того, чтобы ее спасти.

Я осмотрела его, меня злила его наглость и манера поведения, но отчасти, возможно, он был прав. Возможно, Катя уже не жива, и шанс найти ее очень мал.

– Она не раз спасала мне жизнь. И это я заставила ее бежать на звук выстрелов. Она не хотела и, наверно, была бы сейчас, – я сделала паузу, – со мной там. Ты ведь спас меня. Зачем? Почему просто не уехал?

– Это мой долг. Я этому обучен. А чему ты обучена? Блины на сковородке печь?

– А ты спас меня и решил, что вправе хамить мне вовсю? – я посмотрела ему в глаза. Он был спокоен, лишь легкая насмешка во взгляде.

– Ну… думаю, совсем немного я имею на это право, – он поднял брови, кивнув.

В комнату вошла Ксения. Я давно заметила, что она питала симпатию к Сергею и украдкой поглядывала на нас каждый раз, когда Сергей уделял мне внимание.

– Поль, идем кушать, – Ксения скользнула по нам взглядом, взяв Полину за руку.

Как говорится, апокалипсис апокалипсисом, а Санта-Барбара везде своя. Я отвернулась от них, уткнувшись в сложенную карту. Сергей проводил взглядом уходящую Ксению с Полиной и придвинулся ко мне ближе.

– Так какой план? – тихо спросил он.

– Нет никакого плана, – тихо ответила я.

– Есть еще какая-то тайна, о которой я должен знать?

– Должен знать, – я посмотрела на него, не понимая его выражения. Но он молчал, лишь пристально глядя на меня. – Ты как назойливая пиявка.

– Расскажешь, и я уйду.

Он опять поднял бровь, давая понять, что ждет рассказ. Я поняла, что он так просто не отстанет, пока не получит свое.

– Моя старшая сестра ждет меня в Крестцах, – я осеклась. – Ждет меня там. Когда я приеду. Мы назначили там встречу, еще когда все началось.

– До Крестцов ехать три часа. Ты что-то долго добираешься до места встречи.

– На улице гребаный апокалипсис, если ты не заметил, – рассердилась я, поднимаясь со стула и нервно отходя к окну.

– Ладно, ладно, – он поднял ладошки. – Я понял. Успокойся и продолжай.

Я гневно посмотрела на него, возвращаясь на свое место. Усевшись на стул, я вздохнула.

– Она там. Хотя мы договорились, что ждать она будет один день, затем вернется домой. Если я… не приеду.

– Сколько прошло дней?

– Прошло тринадцать дней, – я задумалась и тяжело задышала. Ком подступил к горлу.

Сергей вдумчиво смотрел на меня, заметив мое волнение. Потер лицо ладонями и посмотрел на меня исподлобья. Потом достал пачку сигарет, выудил одну, покрутил ее пальцами.

– Только ничего не говори, пожалуйста, – выдавила я. Мои губы задрожали. Мне пришлось глубоко вдохнуть и взять себя в руки.

– Ты не против? – он шевельнул сигаретой.

Я помотала головой, барабаня пальцами по сложенной карте. Слеза скатилась по щеке. Я быстро ее смахнула, стараясь, чтобы он этого не увидел. Сергей встал, открыл окно, щелкнул зажигалкой, закурил, присев на подоконник.

– Отсюда до Крестцов чуть больше трех часов езды. Ничтожное время, казалось бы, но все дороги блокированы. Кругом блокпосты и армия. Ты не сможешь доплыть на катере до Тосно, – он затянулся, сощурившись. – Да-да, не удивляйся. Я давно за тобой наблюдаю. С момента, как мы сюда приехали, – он посмотрел на меня, прищурившись от дыма. – Вижу, как ты косишься на катер и тайком изучаешь оружие, особенно мою винтовку, – он подмигнул мне, поймав мой растерянный взгляд. – Ножом ты, может, еще что-то и сможешь сделать, не сомневаюсь. Вижу, как ты оттачиваешь мастерство по вечерам, уходя в лесок за домом. Ты в курсе, что мы наблюдаем за периметром? М-м?

– Н-нет, – мне кажется, я покраснела. В комнате был тусклый свет, и, надеюсь, это меня замаскировало от позора. Почему я сама не догадалась о том, что они ведут наблюдение за периметром? Это же логично. Значит, каждый раз они следили за мной и, наверно, посмеивались.

– Ну, ты только не начинай самоедством мысленным заниматься. – Сергей затянулся. Звук затяжки и выдыхания дыма от сигареты показался мне таким звучным и каким-то язвительным. – Все правильно делаешь. Хорошее стремление, правильное. Исполнение хромает. Надо было подойти и сказать: «Сергей, научи меня владению ножом, оружием». Я все покажу, расскажу.

Я молчала, глядя в пол. А что говорить? Я была удивлена, как точно он читал мои намерения. Он был сообразителен и проницателен. Меня это насторожило. Я сосредоточенно посмотрела на него, прислушиваясь к словам. Мне даже стало неловко, что столько времени я пыталась скрываться, но была под прицелом их зорких глаз.

– Река тоже заблокирована. Все пути отхода перекрыты, чтобы избежать распространения инфицированных. – Он вновь затянулся, некоторое время задерживая дым в себе, затем выпустил остатки этой отравы через нос. – Счастье, что нас тут еще не нашли. Хотя несколько разведотрядов мы уже видели в окрестностях.

Он затушил сигарету, разогнав дым. Закрыл окно и подошел ко мне. Поставив стул спинкой вперед, сел на него. Взял карту, разложил ее на столе. Облокотившись о спинку стула, он задумчиво смотрел, потирая подбородок. Его карие глаза бегали по ней, изучая маршрут. Густые брови нахмурились.

– Ты знаешь, где они могут держать людей? – я рассматривала его, и все-таки он симпатичный.

Он мельком посмотрел мне в глаза.

– Ты серьезно?

– Ты же военный, знаешь, где все базы, штабы и прочее. – Я изучала его внешность и одновременно следила за мимикой и реакцией на мои вопросы.

– Допустим. И что дальше? – всем своим видом он уже давал понять, что не собирается мне помогать, потому что это все плохая затея.

– Ты… покажешь мне на карте? – не сдавалась я.

– И что ты будешь делать? Если и доберешься до города, в каком именно месте будет она? И как ты намереваешься ее вытаскивать? Закидаешь снежками вооруженных, натасканных бойцов? – он рассердился, о чем свидетельствовали его сдвинутые брови. – Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Да ты даже доехать не сможешь! Тебя порвут на куски зомби.

– Ты же снайпер, – я опять смутилась.

Почему-то его грозный вид заставлял меня чувствовать себя маленькой девочкой.

– И что? – он усмехнулся. – Ты за кого меня держишь? За Невероятного Халка?

Я понимала, что это плохая идея. Но что-то мне подсказывало, что Катя жива и она где-то там, возможно, спит или проснулась ото сна. Вот так просто взять и уехать, даже не попытавшись ее спасти? Нет, это не про меня. Потом, если я выживу и все наладится, дай бог, я никогда себе этого не прощу.

– Глупая идея. Но ты ведь не остановишься, – тихо сказал он.

– Ты знаешь, куда ее увезли. Я слышала, как вы говорили о группе или спецподразделении. Не помню название, но вы говорили о тех, кто забрал ее.

Он засмеялся.

– Я тебя недооценил! Да, я знаю, где она и куда ее увезли. И зачем.

– Зачем я знаю, они эксперименты ставят на здоровых, пытаются найти вакцину. Уже испытала на себе прелестное ощущение быть привязанной к кушетке в одной пижаме в ледяной комнате.

Он удивился и как-то странно посмотрел на меня. Мне не понравился этот взгляд. Таинственный.

– Отложим этот разговор на время. Хорошо? – он поднялся. – Сегодня баню затопим, поживем, как нормальные люди. Умереть всегда успеем, правда?

Он посмотрел на меня и, не дождавшись ответа, направился к двери.

– Сергей, – окликнула я его.

Он остановился, засовывая руки в карманы спортивных штанов. Посмотрел на меня.

– Я не умею печь блины. Никогда не получались.

Сергей усмехнулся, положительно кивнув. Вышел с улыбкой на лице, тихонько прикрыв за собой дверь.

25 февраля. 20:15

Вечером баня была готова. Валентина Владимировна с Ксенией и Полиной помылись первыми, затем пошли мужчины. Я решила сходить после всех, потому что терпеть не могу сильную жару. На какое-то время я даже забыла, что наш мир пал под ударом опасного вируса. Все тут было так стабильно и хорошо защищено.

Мы готовили ужин на кухне. Валентина Владимировна оказалась мамой Володи, одного из сослуживцев, друга детства Сергея, как выяснилось из ее же рассказа. Она всегда много говорила, но абсолютно не надоедала этим. Ксения тайком меня недолюбливала, но держалась дружелюбно. Полинка бегала и надоедала всем, как обычный ребенок. Вносила какую-то нотку задора и спокойствия. Успокаивалась она лишь тогда, когда за пределами огороженной территории слышались рычания зомби и выстрелы, лишь тогда она, словно маленький испуганный котенок, прижималась к матери и замолкала.

– Вот они, наши красавцы, напарились. Шагают. – Валентина Владимировна отодвинула в сторону занавеску, глядя во двор.

Мы с Ксенией рефлекторно приблизились к окну и взволнованно опустили глаза, увидев троих молодых парней с голыми торсами. Они смеялись и о чем-то говорили. Сергей был великолепен. Высокий, плечистый, в превосходной форме. Сплошные тугие мышцы. Правая рука была забита татуировкой. Я не разглядела, что конкретно за рисунок, но он переходил на грудь.

Его сослуживцы, друзья, братья, в конце концов, не уступали ему. Только у Володи был большой шрам на груди, давно заживший и довольно серьезный. Константин, так звали третьего мужчину, был очень тихим и застенчивым человеком. Иногда я замечала, что он уходит в себя и может часами курить на улице, погружаясь в свои мысли. Позже Сергей объяснил мне причину такого поведения. Его жена и ребенок погибли в самом начале эпидемии, укушенные в обычном магазине. Он лично застрелил их из собственного табельного оружия. Однажды Володя уже вытащил Костю из петли. Настолько человеку было плохо, что он не мог смириться жить дальше без любимых ему людей. С приездом Ксении он немного ожил, ведь Полина так напоминала ему дочь. Ради них он и прекратил попытки уйти из жизни, дав обещание защищать их до конца.

Мы слегка зарумянились и отпрянули от окна, делая вид, что очень заняты и совсем не соблазнились, глядя на них.

Мужчины вошли в дом, на ходу надевая футболки, зашумели в гостиной громким смехом. Мы накрыли на стол. Дождавшись всех, уселись.

Сергей сел напротив меня, продолжая беседу с Володей о каком-то непонятном для меня оружии. Костя помог Полине с посудой, присаживаясь рядом с Ксенией, которая украдкой смотрела на Сергея. И это я тоже, естественно, заметила.

– Завтра съездим, осмотрим близлежащие окрестности. Может, есть еще живые. Может, помощь кому нужна, – сказал Володя, обращаясь к своей матери.

– Только аккуратно, прошу вас, – забеспокоилась Валентина Владимировна. – Каждый раз, когда вы куда-то уезжаете, у меня сердце болит.

– Все будет нормально, Валентина Владимировна, не переживайте, – спокойно сказал Константин.

Его рука была перебинтована, а из-под бинтов виднелась красно-бордовая кожа, что привлекло мое внимание.

– Ожог, – он поймал мой пристальный взгляд.

Я опустила взгляд, уставившись в тарелку, мысленно ругая себя за свою излишнюю любопытность. Времена нынче такие, что поделать.

После ужина я зашла в комнату, устало завалилась на кровать, потом с трудом заставила себя подняться, взяла чистую одежду, которую мне вежливо предложила Валентина Владимировна: черные джинсы, свитер на размер больше и полотенце.

Спустилась вниз, погладив по голове Полину, встретившуюся мне на пути, и пошла в баню.

Банька была бесподобная. Даже после стольких людей она держала тепло и была как свежая. Я с удовольствием вдохнула аромат веников, расселась в предбаннике, скидывая одежду. Распустила волосы, с трудом их распутав, и вошла в парную. Спустя тридцать минут, хорошенько помывшись, я вышла в предбанник, оделась, накрутила полотенце на голову, посмотрелась в зеркало.

– Ужас, – протянула я, всматриваясь в ссадины и кровоподтеки по всему телу.

Открыла дверцу ящика, нашла много бритв, мыло, какие-то щетки, стиральный порошок и ножницы, такие старые советские ножницы, кольца которых были выкрашены в зеленый цвет и краска немного облупилась. Я взяла их, пару раз щелкнув, посмотрела на себя в зеркало и, немного подумав, стащила полотенце, выпрямила волосы пальцами и отрезала их по плечи. Немного помяла копну волос в руке и закинула их в печь. Послышался характерный треск. Я присмотрелась к своей обновленной внешности, корректируя и подстригая края. «Ну, привет. Отменная прическа», – ухмыльнулась я себе. На столике стоял компот, я с наслаждением его выпила.

Выходя из бани, я увидела Сергея. Он сидел на скамеечке в открытой веранде и курил. Я прошла по тропинке, пригибаясь от веточек яблони, с которых сыпался рыхлый снежок, когда я случайно задевала их, и остановилась на ступеньках веранды.

– С легким паром, – он осмотрел меня с ног до головы.

– А ты что тут сидишь? – я запахнула полы куртки, делая вид, что не заметила его наглого взгляда.

– Тебя охраняю, – вид у него был серьезный.

– Это лишнее, – выдохнула я.

– Зачем ты это сделала?

– Что сделала…

– Волосы зачем отрезала? – он посмотрел на меня.

– Мешают, – я вздохнула. – Ухаживать за ними некогда. Путаются. Да и меньше шанса, что за них ухватится какой-нибудь строптивый зомбарь, – грустно улыбнулась я.

Он пододвинулся, чтобы я села рядом. Я воспользовалась приглашением, поежившись от прохлады.

– Завтра поучу тебя стрелять. Не хочу, чтобы меня завалили, как только представится возможность. Будешь прикрывать.

– Что? Ты поможешь мне? Хочешь со мной поехать? – я обрадовалась.

– Сколько вопросов сразу. Сама ты не справишься, Рэмбо в юбке. Разве не этих слов ты ждала?

Я замолчала. Да, я ждала, что он согласится, и была этому несказанно рада.

– Выспись сегодня. Завтра рано вставать. – Он затушил сигарету в пепельнице, стоящей на деревянном столике.

– Хорошо, как скажешь, – тут же согласилась я.

– Почему мы не были знакомы до начала этого бардака? – он посмотрел на меня, потирая ладони.

– Потому что ты служил, а я работала на какого-то дядьку, – улыбнулась я. – Зато мы знакомы теперь.

– Да, – улыбнулся он. – Идем в дом. Холодно.

Он пропустил меня первой. Войдя в дом, мы встретили недобрый взгляд Ксении. Сергей не обратил внимание, да и я тоже.