Текст книги "Диагностика эмоциональных нарушений у детей"

Определяется, с каким запаздыванием либо опережением появилось новообразование[56]56
  За единицу асинхронии эмоционального развития в первые три года жизни берется сдвиг на один критический период. Сдвиг менее, чем на один критический период, оценивается как легкий (появление коммуникативной улыбки в 5 месяцев, а не в 2–3 месяца, как положено в норме); на один – как умеренный (появление улыбки в 8 месяцев); на два – как выраженный (появление улыбки в год); на три и более – как очень грубый (например, протест против разлуки с матерью появляется не в 5–6 месяцев, а в 5 лет).


[Закрыть] (или же оно так и не появилось на момент последней оценки), а также скорость восстановления пропущенных на предшествующих этапах новообразований.

Критические периоды эмоционального развития в первые 3–3,5 года жизни распределяются так: 0–3, 3–6, 6–12, 12–18, 18–24, 24–36, 36–42 месяцев.

Новообразования, важные для эмоционального развития. Появление новообразований отражает, с одной стороны, избирательное повышение чувствительности ребенка к определенным воздействиям среды (которые мы называем аффективными нагрузками), а с другой – развитие устойчивых способов аффективного реагирования на эти воздействия.

Одним из признаков нарушений является отсутствие или неустойчивость перечисленных здесь «подготовительных» паттернов[57]57
  Например, подготовительными паттернами для такого новообразования, как поведение привязанности, являются отдельные виды контакта между ребенком и матерью.


[Закрыть] и новообразований. Например, если у ребенка отсутствовали улыбка и лепет на протяжении всего первого года жизни, то вряд ли мы можем ожидать, что он будет искать эмоциональной оценки матери во время самостоятельного обследования пространства на втором году жизни.

Другим проявлением нарушения является выпячивание, изолированное развитие, фиксация каких-то отдельных паттернов или новообразований. Например, ребенок овладевает жестом несогласия «нет», но не использует онтогенетически более ранний жест «да».

В основу перечисленных здесь новообразований положены данные разных авторов (Бернштейн, 1990; Изард, 1980, 1999; Никитина, 1993 и др.; Ainsworth et al., 1978; Bowlby, 1969, 1973; Brazelton, Cramer, 1990; Field, 1984, 1996; Gesell, 1974; Spitz, 1945; Trad, 1986, 1990; Winnicott, 1958/2002), а также данные собственных наблюдений за «условно нормальным» развитием наиболее адекватных детей в Доме ребенка и за нормальным развитием детей в семьях.

Период от рождения до 3 месяцев. Основными новообразованиями этого периода являются следующие:

а) способность младенца самостоятельно менять свое физиологическое состояние (плавно переходить от возбужденного к спокойному состоянию[58]58
  При этом тенденция к заражению аффектом от матери сохраняется в качестве ведущей.


[Закрыть]; младенец в 3 месяца может вести эмоциональный диалог с матерью или заменяющим ее человеком, чередуя общение с паузами для отдыха); установка цикла «сон – бодрствование»;

б) четкое выделение, объектов по признаку «живое – неживое» (ребенок отличает механическое движение от живого в эксперименте); эмоциональное оживление, улыбка на лицо человека;

в) выработка особых предпочитаемых способов контакта с матерью (поза при тактильном контакте – в первые 6–8 недель; ритм глазного контакта – в 8–14 недель; голосовой контакт – 3 месяца) на основе различения опыта по признаку «приятное – неприятное».

Период от 3 до 6 месяцев. В этом возрасте ребенок уже может в течение некоторого времени терпеть отсрочку удовлетворения желания (например, в случае голода) благодаря следующим новообразованиям:

а) некоторому запасу стереотипов взаимодействия с матерью, которые позволяют предвосхищать приятное событие (ждать и надеяться);

б) самостоятельной активности, направленной на поддержание состояния комфорта (сосание пальца, куска одеяла и другие виды аутостимуляции).

Быстрое развитие эмоционально-выразительной экспрессии, явное удовольствие от общения с матерью позволяют ребенку взять на себя активную роль в таком взаимодействии.

В 6 месяцев отмечаются признаки быстрого формирования привязанности; дифференциация взрослых по признаку «свой – чужой»; страх чужих; малыш исследует черты взрослого, активно играет с ним в «ку-ку» (6–10 месяцев), что является одним из признаков формирования постоянства объекта. Формируется целостный образ матери, о чем свидетельствует страх разлуки с матерью или заменяющим ее человеком. Появляется способность реагировать депрессией на разлуку с матерью.

Одновременно складывается рудиментарный образ физического Я: ребенок исследует свои ручки, играет с ножками, проявляет интерес к своему отражению в зеркале.

Дальнейшее развитие устойчивости к фрустрации в ситуации взаимодействия с неживыми объектами: ребенок проявляет устойчивый интерес к игрушке, который выражается в его стремлении взять привлекательную игрушку, даже если она упала.

В этот период ребенок обнаруживает первые признаки символической регуляции своего поведения. Появляется лепет, который Винникотт (2002б) называл первым переходным объектом.

Период от 6 до 12 месяцев. Значительное усиление страха чужих свидетельствует о дальнейшем формировании особых отношений привязанности к близким людям. Регуляция эмоций ребенка в этот период в значительной степени осуществляется за счет участия матери. Ребенок использует мать как безопасную базу для исследования неживой и социальной среды. Интерес к новым предметам (ослабление страха новизны), а также стиль взаимодействия со средой (активность, агрессивность, тормозимость, пассивность) на этом этапе сильно зависят от качества привязанности между ребенком и матерью.

Развитие символической регуляции происходит здесь в форме жестовой коммуникации и активного использования переходного объекта в процессе психологического отделения от матери.

Период от 12 до 18 месяцев. В рамках поведения привязанности отмечается расширение репертуара поведения привязанности к матери в свободной от стресса ситуации (ребенок целует и обнимает мать ради взаимного удовольствия, а не только требуя помощи в ситуации опасности)[59]59
  В более раннем возрасте привязанность используется преимущественно для контроля негативных состояний младенца, т. е. в стрессовой ситуации.


[Закрыть].

Развиваются навыки коммуникации с более широким кругом людей (близких, других детей): появляются диалогические игры (в мяч), способность делиться, просить, используя отдельные слова и жесты. Ребенок выражает свое согласие, кивая головой (жест «да», 12–16 месяцев), чуть позже – несогласие раскачиванием головы из стороны в сторону (жест «нет», 14–18 месяцев).

К 12 месяцам малыш четко ориентируется на эмоциональные сигналы матери во время исследования окружающего. Максимальный страх разлуки с матерью, отмечаемый в этом возрасте, связан с тем, что мать по-прежнему обеспечивает безопасность ребенка в период усиления экспансивных тенденций и исследовательского поведения, связанного с быстрым развитием ходьбы, в то время как собственная символическая регуляция ребенка еще очень слабая. В этом возрасте выражена реакция следования за матерью.

Появляется автономная речь с преобладанием аффективно окрашенных обобщений, понятная только ограниченному кругу близких людей. В течение нескольких месяцев в речи ребенка доминирует аффект, овладение интонационной стороной высказывания опережает развитие речи. Ребенок экспериментирует с интонированием и ритмом речевого высказывания (чистые интонации, слова непонятны, но образуют структуру предложения)[60]60
  В норме в ходе дальнейшего развития интонационная сторона высказывания интегрируется с содержательной стороной. Однако при недостаточном интеллекте способность правильно передавать эмоциональный смысл сообщения может сохраняться в течение всей жизни. Известен случай взрослого имбецила, который, не понимая содержания, при чтении стихов («Евгений Онегин») тонко чувствовал и верно передавал с помощью жестов и интонации эмоциональный компонент текста (личное сообщение Л. С. Печниковой).


[Закрыть].

Развитие и дифференциация физического образа Я: ребенок узнает себя в зеркале, показывает части тела на себе. Выражает симпатии и антипатии к определенным людям. Предпочитает определенные игрушки.

Период от 18 до 24 месяцев. Быстрое развитие агрессивного поведения вследствие уменьшения страхов, связанных с пространством и таким образом ограничивающих активность. Агрессия и экспансия несколько ограничиваются стереотипами, на соблюдении которых настаивает ребенок (может отказываться от новой пищи, любит один и тот же маршрут на прогулке и т. п.).

Конец второго года жизни – «эпоха стереотипий»[61]61
  Т. е. ребенок получает особое удовольствие от повторяющихся движений и действий.


[Закрыть] (Бернштейн, 1990): в речи они представлены в виде эхолалии (как способы овладения образцом произношения); в моторике – в особых повторяющихся движениях (кружится, танцует под музыку); в быту – в том, что ребенок любит рутинные события дня и ожидает их.

Для этого периода характерны сильный эгоцентризм, ревность. Ребенок протестует против запретов матери. Возможно депрессивное настроение, предшествующее психологическому отделению от матери (появлению местоимения «я» в речи).

Социализация поведения в кругу сверстников: обмен игрушками с другим ребенком, возвращение игрушки ее владельцу; не только дает игрушку, но и показывает ее другому.

Развитие символической регуляции выражается в отказе от автономной речи. Ребенок стремится все увиденное обозначить общепринятым языком, называет предметы «для взрослого», в диалоге с ним.

Устойчивость к фрустрации повышается за счет развития способности к символическому представлению чувств, конкретных желаний в игре. Ребенок понимает юмор, старается повторить действие, вызвавшее смех взрослых.

Период от 24 до 36 месяцев. Первый пубертатный период[62]62
  Этот период характеризуется значительными физиологическими и гормональными сдвигами (развивается гипофиз, созревают надпочечники) и вегетативными изменениями (сходными с вегетативным неврозом).


[Закрыть]. Желание утвердить себя как автономную от матери личность временно берет верх над другими задачами аффективного развития. В этот период происходит быстрое развитие различных аспектов образа Я (Сухарева, 1959).

Ребенок использует местоимения «я», «мой», ценит и защищает свою собственность (становится жадным), узнает себя на фотографиях. Он знает о половых различиях и половой принадлежности – как себя, так и других людей. Усиливается сексуальное влечение.

В этом возрасте в норме усиливается негативизм. Ребенок экспериментирует с границами дозволенного, игнорирует эмоциональные сигналы матери даже в объективно опасной ситуации, сопротивляется помощи. Говорит требовательным, громким голосом, склонен быть маленьким «диктатором».

На фоне усиления давления влечений и ослабления регуляции со стороны матери ребенок становится крайне неустойчивым к фрустрациям, дает вспышки ярости по незначительному поводу, демонстративен.

Одновременно с усилением аффективной экспансии продолжается развитие эмоциональной коммуникации.

Ребенок становится терпимым к негативным состояниям близких людей и даже активно пытается утешить близких, если им плохо (в отличие от простого заражения материнской тревогой, как это было на предшествующих этапах). Начинает слушаться (сознательно принимает социальные барьеры).

В игре с другими детьми чаще использует вербальную агрессию и квазиагрессивные (т. е. имитирующие агрессию, но без болевого эффекта) действия, а также символические действия (например, дает и получает что-то понарошку).

Период от 36 до 42 месяцев (возможно раньше). В символической игре ребенок выражает темы разлуки и потери, т. е. проявляет выносливость по отношению к собственному болезненному эмоциональному опыту, стремится понять и упорядочить его.

Необходимо выяснить, наблюдалось ли вместо появления ожидаемых новообразований в критические периоды развития ухудшение поведения (например, усиление страхов, аутостимуляции, негативизма, искажение влечений)[63]63
  Например, на втором году жизни, когда мальчик И. должен был начать говорить, его влечения растормозились и исказились (ел ворс, выл, заворачивался голый в одеяло, постоянно двигался, раскачивался и прыгал, как зверь в клетке). В дальнейшем подобная симптоматика усиливалась несколько раз, причем именно в моменты ожидаемого прорыва речи. Последний период обострения влечений и усиления мышечной аутостимуляции (катался голый по земле и осыпал себя ею) отмечался за полгода до появления речи (что произошло только в 5 лет 6 месяцев) (собственные наблюдения).


[Закрыть].

На основе анализа динамики эмоционального развития ребенка делается вывод о соотношении явлений искажения, задержки и неустойчивости новообразований эмоциональной сферы, а также их пропусков.

Мы выделяем следующие профили нарушений эмоционального развития: искаженный (сложные новообразования сочетаются с отсутствием более примитивных); грубо или негрубо задержанный (новообразования запаздывают); неустойчивый (новообразования находятся в «пассиве», редко используются ребенком).

Здесь имеются в виду регрессы (откаты) в самых разных областях развития, связанные с неспособностью ребенка справиться с определенной аффективной нагрузкой. Регрессировать могут не только психические функции и навыки, но и новообразования аффективной сферы (привязанность, коммуникативная речь, личностная идентификация и другие), а также формы аффективного реагирования на психические нагрузки.

Известно, что регрессы отмечаются и в норме. Это главным образом регрессы следующих видов.

Во-первых, в ситуации, вызывающей страх, в ослабленном состоянии после болезни или вечером в состоянии усталости новообразования, находящиеся в стадии формирования, могут оказываться недоступными для ребенка (кратковременный регресс навыков).

Во-вторых, в тех же условиях эмоционального истощения любой маленький ребенок, скорее всего, прибегнет к менее зрелым и более мощным по своей защитной функции формам реагирования на аффективные трудности (регресс эмоциональной регуляции).

В-третьих, возможен временный откат, возвращение к более простой, но соответствующей возрасту форме поведения после периода преждевременного использования более прогрессивной формы[64]64
  Например, ребенок, опрятный с полугодовалого возраста, достигнув полутора лет, отказывается ходить на горшок, но при этом с удовольствием рассаживает кукол на горшки и заботится об их чистоте.


[Закрыть].

В-четвертых, возможен временный неустойчивый регресс поведения и способов аффективного реагирования в ситуации рождения младшего ребенка в семье.

И в норме, и в патологии отмечается регресс, связанный с потерей интересов к довольно узкой, факультативной, области развития. В этих случаях ребенок почти полностью утрачивает интерес к тому, что было его сверхценным увлечением на протяжении некоторого времени, и становится менее успешным в этой области[65]65
  Мы наблюдали мальчика 4 лет, который в 2 года собирал сложные мозаики (пазлы из 42 частей), затем перешел к коллекционированию машинок, затем увлекся разрядным строением числа. При переключении интереса на новую область уровень достижений в области прежних интересов становился неустойчивым, так как эти достижения переходили в латентную форму, в пассив. Поэтому во время тестирования мальчик мог и не справиться с головоломкой, которую легко собирал два года назад (хотя иногда он все-таки мог и собрать ее).


[Закрыть].

Необходимо отделить патологический регресс от регресса, допустимого в норме. Ниже перечислены несколько признаков патологического регресса.

1. Возрастной (временной) аспект

а) возраст, начиная с которого стали отмечаться регрессивные явления в поведении ребенка. При тяжелых нарушениях эмоциональной регуляции практически любое новообразование остается неустойчивым, т. е. регрессивные тенденции отмечаются с раннего возраста. Наши наблюдения показывают, что регресс психических функций и навыков (речи, опрятности) на втором году жизни подготавливается несформированностью ряда новообразований в аффективной сфере (прежде всего поведения привязанности) на фоне низкой психической активности ре бенка.

б) длительность и регулярность регресса. К патологическим формам регресса по этому параметру относятся следующие:

– Во-первых, это «привычный» ежедневный регресс, при котором любая новая форма поведения или способность настолько неустойчивы, что необходима ежедневная специальная работа по восстановлению «забытого» материала.

– Во-вторых, это повторяющийся, «волнообразный» регресс, при котором развитие ребенка представляет собой чередование слабых продвижений вперед, за которыми следуют регулярные откаты.

Например, мы наблюдали нескольких детей, у которых такой волнообразный характер регрессов отмечался в рамках развития речи. Начиная с годовалого возраста и до 3–4 лет периодически в течение нескольких недель эти дети произносили простые слова типа «мама», «папа», «баба», затем прекращали говорить на 2–3 месяца и затем снова повторяли попытку. Такие многократные неудачные попытки восстановления правильного хода развития сопровождались усилением разнообразных моторных стереотипий. Как правило, это наблюдалось у пассивных детей с неблагоприятным прогнозом.

– В-третьих, это устойчивый регресс, за которым последовал продолжительный застой в развитии (до нескольких лет).

При затяжном регрессе неизбежны фиксации тех форм поведения, к которым регрессировал ребенок, с последующей их изоляцией и особым аффективным насыщением. Эти формы используются ребенком для аутостимуляции. Так, можно наблюдать своеобразную искусность лепета или автономной речи, с богатством интонаций, иногда «чистую интонацию» в виде мычания или иных звуков, имитирующих язык животных у детей 3–5 лет, которые регрессировали на эту стадию с более высокого уровня в возрасте 1,5–2 лет.

в) возрастная динамика регрессивных тенденций. Помимо данных наблюдения, здесь используются данные беседы с матерью или близкими ребенка. Вопросы, задаваемые матери, формулируются психологом в выражениях типа «Можно ли сказать, что Ваш ребенок стал лучше в последнее время?», «Были ли периоды резкого ухудшения в его развитии, и когда это было?».

В патологии регрессивные тенденции в развитии детей дошкольного возраста наиболее сильны в периоды, соответствующие максимально высокой скорости развития в норме (от 2 до 5 лет). Очевидно, что чем в более раннем возрасте новообразования станут устойчивыми, тем раньше ребенок начнет накапливать свой багаж развития, тем благоприятнее прогноз.

2. Глубина регресса

Чем глубже регресс, тем более примитивным является то поведение, которое используется ребенком взамен утраченного.

О глубине регресса можно судить по наличию или отсутствию признаков латентной активности.

Латентная активность – это неявное, подспудное овладение некоторыми знаниями и навыками, без пошаговой развернутой отработки навыка в совместной деятельности со взрослым. Например, ребенок в 2–4 года в период длительного регресса активной речи (мутизма) может продолжать накапливать словарь (в пассиве), самостоятельно научиться читать некоторые слова, а также произносить слова в определенных ситуациях, «на аффекте». Для выявления зон латентной активности требуется длительное наблюдение за ребенком, а также создание ситуаций вынужденной активности.

3. Полнота регресса

При полном регрессе ребенок утрачивает не только новые, еще не устойчивые, интенсивно развивающиеся навыки и способности, но и уже сформированные, устоявшиеся образования. Чем полнее регресс, тем меньше областей развития, свободных от него.

4. Обратимость регресса

Регресс является обратимым, если произошло восстановление нормального хода развития утраченной функции, новообразования, способа аффективного реагирования.

На практике чаще приходится сталкиваться с частичной обратимостью регресса. Например, утраченная функция восстанавливается в измененном виде или после восстановления продолжает развиваться своеобразно. Так в нашей практике был случай, когда до регресса речи ребенок пользовался довольно полноценной речью, используя основные семантические элементы языка[66]66
  О семантических элементах языка см.: Вежбицкая, 2001.


[Закрыть], прежде всего «я» как центр речевой активности. После регресса к состоянию мутизма, которое продолжаюсь в период с 2 до 4 лет, этот мальчик стал говорить цитатами, утратив ощущение себя как центра речевой коммуникации.

Необратимый регресс может означать распад функции, однако вплоть до латентного периода (младший школьный возраст) остается надежда, что регрессировавшее образование может быть восстановлено.

5. Соответствие тяжести регресса силе патогенного воздействия (причине)

Как показывают наши наблюдения, представление, что психологически понятный регресс является более легким, обратимым, чем регресс, возникший якобы без внешних причин, не оправдывается. Самый разный негативный опыт может спровоцировать необратимые изменения развития на патологической почве, т. е. при слабости новообразований и неустойчивости предшествующего развития. Распространенной характеристикой этого опыта является острое переживание ребенком угрозы для собственной жизни. Такое переживание у ребенка первых трех лет жизни возникает в условиях сильной хронической боли (тяжелое заболевание, сильные ожоги), внезапного испуга (окунули в реку, увидел страшный фильм, укусила собака, поперхнулся пищей), внезапной длительной разлуки с близким взрослым.

Регресс в результате потери внимания близкого взрослого (например, в результате рождения младшего ребенка в семье) у детей до 3 лет чрезвычайно распространен и в норме, однако в патологии его глубина и устойчивость максимальны (вплоть до утраты собственного Я).

Регресс, произошедший в определенный критический период эмоционального развития без внешних травматических воздействий, может быть понят как логический итог «псевдонормального» (Tustin, 1972) развития на предшествующем этапе.

6. Регресс как ограничение, накладываемое самим ребенком на определенную область деятельности, в которой он считает себя неуспешным

Например, ребенок 3 лет отказывается от рисования из-за того, что не выносит несоответствия своих рисунков образцу, в том числе и воображаемому. Анна Фрейд (1993) подобные отказы называет «ограничением Я». Эпизодически такое поведение может встречаться и в норме. В патологии отказ очень упорный. Например, в случае неуспеха в рисовании, ребенок может не брать в руки карандаши в течение нескольких месяцев или даже лет после неудачной попытки.

Структура нарушений. Наиболее общими линиями выражения деструктивных тенденций являются негативизм и сила регрессивных тенденций.

Патологический негативизм используется ребенком для недопущения, уничтожения или отрицания хорошего опыта, в том числе и полученного им в общении с близкими людьми.

Негативизм может проявляться как отвержение ребенком следующих форм воздействия на него со стороны близкого взрослого:

а) успокаивающих форм воздействия в ситуации, когда ребенок испытывает тревогу или страх различной природы. Ребенок отвергает попытки взрослого успокоить его с помощью объятия, прикосновения, ласкового обращения, не может использовать человеческое тепло для регуляции своего состояния. Это наиболее ранние формы негативизма, которые могут наблюдаться уже у младенцев.

б) запрета, наказания. Эти формы воздействия используются взрослым для прекращения агрессии, разрушительного, а также открытого сексуального поведения ребенка и обычно вызывают у него чувства вины и стыда. В патологии эффективность этих форм воздействия недостаточна. В этом случае в поведении ребенка легко возникает садистическая агрессия, атаки на мать или других близких, открытое сексуальное поведение по отношению к ним[67]67
  Садистическая агрессия и открытое сексуальное поведение по отношению к родителям в патологии часто присутствуют одновременно. Ярким примером из нашей практики может быть мальчик 6 лет, который спал голым с матерью, имитировал половой акт с ней, настаивал на том, чтобы она его обнимала в то время, как он ходил в туалет. По отношению же к отцу ребенок был настоящим садистом (отрезал ему сосок, бил в половые органы).


[Закрыть], порча предметов, которые представляют ценность для самого ребенка или его близких.

в) похвалы, совместного переживания с ребенком радости, восхищения чем-то красивым и чувства триумфа. В норме это важно для поддержания усилия ребенка в выполнении трудного задания, для преодоления чувства беспомощности, для восстановления сил после значительных энергетических затрат. В патологии, когда этот механизм закрепления успеха, хорошего эмоционального состояния нарушен, ребенок склонен к разрушению продуктов своей деятельности. Он рвет или зачеркивает свои рисунки, рушит постройки, портит красивую одежду и вещи – как свои, так и близких людей.

г) предложения любых форм совместной деятельности, которые отвлекают ребенка от его текущей активности.

Главным критерием, помогающим отличить негативизм как патологическое явление от негативизма как возрастного симптома (характерного для любых возрастных кризисов), следует считать ясную связь последнего с утверждением ребенком своего Я, а также незатронутость негативизмом существенной части коммуникации между ребенком и взрослым в норме.

В патологии негативизм приобретает прежде всего характер атаки на эмоциональную связь и коммуникацию в целом (Meltzer, 1975а), переставая выполнять свою первоначальную функцию утверждения Я.

В целом, стремление и способность использовать помощь взрослого при аффективных трудностях можно считать проявлением силы позитивной линии развития, линии интеграции опыта в отличие от тотального негативизма, свидетельствующего о силе разрушительных тенденций.

Второй, более общей, чем негативизм, линией выражения деструктивных тенденций является сила регрессов по сравнению с устойчивостью прогрессивных образований. Данные по выраженности регрессов специально рассматриваются выше в оценке общей динамики развития (п. III).

Кратко повторим здесь, что в норме состояния регресса кратковременны, неглубоки и захватывают определенную форму поведения или аффективного реагирования, но не развитие в целом. В патологии это соотношение часто оказывается обратным. В наиболее тяжелых случаях регресс может развиваться стремительно, захватывая различные области развития, не встречая сопротивления со стороны процессов, направленных на интеграцию новообразований. В случаях умеренной тяжести регресс останавливается, но более примитивная форма поведения фиксируется.

Проявления творческого, конструктивного начала основываются на способности ребенка сохранять, накапливать и использовать хороший опыт, прежде всего опыт, полученный в общении с близкими людьми. Сюда относятся:

а) способность использовать помощь взрослого для регуляции своего эмоционального состояния;

б) поведение, направленное на исправление последствий своей агрессии, а также стремление не причинять неудовольствия близким людям;

в) позитивное отношение ребенка к новым достижениям во всех областях развития и способность разделять радость и положительные эстетические переживания с близкими людьми.

В патологии деструктивные тенденции проявляются особенно сильно в критические периоды развития, когда ребенок отказывается практиковать актуальный для его возраста навык или способность. Это своеобразный «негативизм развития». Возможно, он возникает в том случае, если имеющихся у ребенка предпосылок недостаточно для устойчивого функционирования новообразования. В раннем возрасте «негативизм развития» особенно силен в сензитивный период для развития символической активности, в частности, речи.

Возрастная динамика. К счастью, деструктивные тенденции, даже в том случае, если они выражены очень сильно, могут быть уменьшены при изменении условий развития и, что особенно важно, при осознании ребенком своих импульсов и овладении ими с помощью близкого взрослого.