Текст книги "Разносчик порнографии"

Разносчик порнографии

Говорят, будто сказанное слово серебряное, несказанное золотое, да, видно, порой сказанное и рубля не стоит. И в самом деле, сколько таких скрытных личностей наблюдать приходится – сотни! Боятся говорить открыто, скрываются. Вокруг да около в лучшем случае. Они-то, может, толкуют побольше некоторых там ведущих на телевидении или радио, но впустую бросаются словами, пускают дым, и только.

Мне его взгляд сразу не понравился. Взгляд похотливого извращенца. Всякое видал, но эти тёмно-зелёные глаза, проникающие в самую глубину твоего нутра, оценивающие свою, именно свою безопасность, типа «будь с ним поосторожней, браток», и в то же время простецкое поведение, мол, я свой, с непонятными жестами рук, мимикой, и добродушная речь, как будто не я ему привёз заказанные порнофильмы, а он мне, пытаясь продать полулегальное видео от Прянишникова.

Он спросил:

– Жёстче ничего нет?

– Ваш заказ, два фильма с фистингом. Остальные диски для других клиентов. Содержание мне не известно. Извиняйте!

Он скривился. Видимо, желание увидеть не просто динамику совокупляющихся тел, глубокого проникновения, а что-то ещё более экстравагантное, было настолько сильным, что я решил, он откажется от покупки, а это – минус, что нежелательно для моего кармана: я зависим от продаж.

Он, без сомнения, не первый раз вызывал курьера – это был скорей всего Андрей – и, видимо, ждал, что ему предложат что-нибудь ещё. Помимо ранее заказанного порева. При желании, я понимал, загнать левый диск на болванке такому клиенту не стоило труда. Знать только надо, что он хочет. Но не всё сразу. Дела делаются постепенно.

– Хорошо, – сказал он. – В другой раз, если поедите на мою заявку, возьмите десятка два дисков. Понимаете? Я хорошо плачу. Вижу, вы недавно работаете?

– Это имеет значение?

– Нет, конечно, – поспешил ответить он, как бы оправдываясь. – Но имейте в виду.

– Хорошо, я понял.

– Вижу, ты из понятливых ребят.

Он дал сверху хорошие «чаевые». Так жить можно, подумал я, и отправился по другому адресу. Главное, соглашаться с клиентом, а что ты думаешь про себя о нём, ему лучше не знать…

– А вообще, забудь наш разговор, – говорит он мне в спину. Я не реагирую.

Прохладный вечер. Темнеет. Зажигаются огни. Ветер бьёт в лицо тысячами иголок. Я еду на спортивном велосипеде по мокрым улицам большого города. Почти два десятка заказов нужно развести до полуночи. Район, который обслуживаю, почти не знаю. Спасает карта. Но в ней надо разобраться, сориентироваться, на это уходит время. Что нежелательно.

Второй вечер я на новой работе. Вчера ездил с напарником, таким же студентом, который вот уже два месяца трудится на этой стезе порнобизнеса. Меня поставили с ним вместе на короткое время, чтобы я смог привыкнуть к клиентам, к их запросам и требованиям, но не для того, чтобы разобраться в топографии незнакомого микрорайона.

Я опаздывал. Диспетчер позвонил на мобильник:

– Гена, ты где? Не поспеешь за час на Лермонтова двенадцать дробь три, клиент откажется от заказа. Он уже предупредил. Твоя выручка – твои проблемы.

Это Полина. Она тоже студентка. Красивая штучка. Говорят, в одном из фильмов снялась, но потом отказалась от карьеры порнозвезды, – на тот момент ей срочно требовалось заплатить за учёбу. Теперь – просто диспетчер. Подрабатывает, как почти все в этой фирме. Я бы хотел посмотреть кино с её участием, но, насколько мне известно, она снималась в парике и в гриме, играла «ведьму». А что за фильм, как называется, я не успел спросить у Андрея, с которым мы вчера работали.

– Понял, – отвечаю. – Скоро буду. Надеюсь.

– Давай, Генчик, торопись, – добавляет она, и я жму на педали быстрей. Ласковое слово окрыляет! И вот он, нужный адрес. Полина – добрая фея, как вовремя она позвонила, мелькает в голове. Она красивая девушка, я бы ей вставил… Ох уж эта работа! И мысли похабные возникают порой, скоро, наверное, изрекать их начну вслух – заработаюсь.

Передо мной калека. У него нет ног. Он не смотрит на меня. Когда открылась дверь, я даже не сразу его заметил. Глянул вниз и увидел коротышку на культяпках, он протягивал деньги. Суровое небритое лицо и широкие плечи не сочетались с маленьким ростом. На нём была одета тельняшка в голубую полоску. Ему не повезло. Однозначно. Уродство и ущербность не отменяет похоти. Мои циничные мысли ошеломили меня самого. Всё правильно, работа меняет человека. Чаще – не в лучшую сторону. Суметь вовремя заметить первые признаки перемен и задуматься – первый способ остаться самим собой.

Дверь захлопнулась. Я подошёл к лифту, обернулся зачем-то назад, чтобы взглянуть на закрытую дверь ещё раз. Шум на лестничной площадке заставил перевести взгляд на спускающихся девушек в коротких юбках. Я засмотрелся на них. И забыл про калеку.

И снова я лечу на велосипеде навстречу ветру. Рекламные огни большого города ослепляют и дурманят. Я пьянею ото всего, что меня окружает. Я понимаю, что молод, впечатлителен и наивен, но это так романтично. Быть молодым!

Следующий адрес, как я понял из карты, совсем рядом. Два переулка проехать. Я мчусь по пешеходному тротуару, обгоняю прохожих. На моём пути должен быть один из многочисленных интим-магазинов, я должен сдать выручку, отметиться и поспешать на другую заявку. Могут и ещё подкинуть пару адресков. С одной стороны, больше заработаешь, с другой – задержаться придётся. А завтра на занятия. Ежедневные недосыпы могут послужить плохой успеваемости, во-первых, а во-вторых, – где же взять деньги, родители-то не резиновые. Лучше плохо учиться, чем совсем не учиться из-за финансовых проблем.

– Как дела, начальник? – спрашивает продавец, моложавый мужчина, с гладко зачёсанными жирными волосами назад.

– Нормально, – говорю и достаю деньги из портмоне.

Здесь я впервые. В одном этом микрорайоне, насколько мне известно, три интимных солона, и в каждом пип-шоу: подглядывание за девушками в специальных кабинках – это за дополнительную плату, удовольствие дорогое и не менее прибыльное, как для хозяина, так и для красотки.

Смотрю поверх головы продавца, где висит плакат с надписью «во всем должен быть предел, даже в порнографии». Философское высказывание. А где это дно, интересно? Там, где клиент захочет лицезреть изнасилование с убийством? Такого в пип-шоу не покажут. И ни это ли хотел заполучить первый покупатель? Или чего ещё, не понятно?.. Я принимаю всё, но подобные вещи убивают даже самых отъявленных циников. Типа меня. Нет закона – трактуй, как хочешь.

– Заявки есть?

– Пусто.

Он делает пометку в специальном журнале о курьерах.

– Давай, дружище! – жмёт мне руку.

Две девушки принимают заказ. Они пытаются рассмотреть меня, залезть под одежду, потрогать там все выпуклости и впадины. Желания – мужчина и женщина – у всех одинаковы, но не у всех так ярко выражены. У них серая внешность, как у мышек, вылезших из норки, они мне не нравятся. Пустышки, думаю. Не только на первый взгляд – не удивлюсь, что и в остальном гнилые орешки. Наглые ухмылки раздражают.

– Ты не хочешь чаю, – предлагает одна.

– Спасибо, но у меня много заявок, – оправдываюсь и делаю шаг назад.

– А где Андрей? – спрашивает другая девушка.

– На другом участке. Перевели.

– Он никогда не отказывался от чая.

– Значит, у него было время.

– Ты случайно не педик, а? – неудачно, то ли шутит, то ли смеётся первая девчонка, усыпанная веснушками, видимо, с ног до головы. – Как на этих дисках.

Девушки засмеялись. Я взял у них деньги и поспешил уйти прочь. Их громкий смех звучал в ушах пенопластом по стеклу. Предложение зайти в гости было так неожиданно, что я, признаюсь, смутился, и, если быть честным, заглянул, коль хотя бы одна из них соответствовала моему представлению о женской красоте. Заниматься любовью с человеком, который тебе не нравится, – та же порнография, которую я продаю, разницы нет.

Я попытался сравнить себя с почтальоном. Будто развожу клиентам газеты, журналы и письма. Какая разница, какую работу ты выполняешь. Грязную или чистую. Меня ждут, а это главное. В моменты кризиса надо хвататься за всё, что подвернётся. Я и ухватился. Когда возникают критические моменты, нет, не обращаются к религии: меняют дорогие сигареты на дешёвые, алкоголя выпивают больше, чем можно себе позволить, идут на преступления ради некоего материального блага; и смотрят порно чаще – от нечего делать. Так проще жить.

В этой квартире вечеринка. Меня буквально затащили вовнутрь. Я, не сопротивляясь, оказался посередине разгоряченной толпы молодых людей, рядом со стриптизёршами. Они уступили мне место – я, кажется, открыл рот, глядя на них.

Девушки, гостьи, решили, что я стриптизёр по вызову – в полку прибыло – и стали кричать, снимай всё, покажи свой член. Хотим видеть большой, только большой и толстый! Я попытался сказать, что я не тот, за кого меня принимают, но громкая музыка заглушала слова. Все разом расступились, образовав полукруг, и ждали от меня танца. Послышались хлопки в ладоши и улюлюканья. Я стоял, не шелохнувшись. Всё слилось в единое месиво. Я никого не замечал. (В пип-шоу девушки не видят подсматривающего, так легче «работать».) Кто-то поднёс бокал вина:

– На, выпей! И начинай.

Подумать только, я «с лёгким паром» попутал, наверное, дома! Не туда попал, без всякого сомнения.

– Это дом сорок? – спрашиваю у парня, который протянул бокал.

– Да, а что?

– Я порнуху принёс. Посыльный я.

Он попросил сделать музыку тише. И обратился к собравшимся:

– Какой придурок заказывал курьера с порнушкой?

Кто-то засмеялся. Девушки разочаровано выдохнули и сели за большой стол, сервированный обилием разнообразных блюд с кушаньями – лучше бы поесть предложили. И снова включилась музыка на полную громкость. Стриптизёрши продолжили танец, оттолкнув меня из центра просторной комнаты. Я чувствовал себя не в своей тарелке. Вот-вот должна начаться оргия, а у меня куча заказов!

– Я пойду, – говорю молодому человеку, который, видимо, был хозяином элитной квартиры. Он еле держался на ногах. И чтобы не перевернул бокал с вином, я взял у него из рук алкоголь и залпом выпил.

– Кто-то из наших прикололся, думаю, – сказал он заплетающимся языком. Он ещё мог думать! – Что там есть, показывай.

Мы ушли в прихожую. Я вытащил диски. Он перебрал все, которые предназначались на этот адрес и сказал:

– Беру. Сколько с меня?

Он не знал цену. Я решил поиметь с него. И увеличил стоимость в два раза.

Не просто легко отделался, решил я, выйдя из квартиры, а удачно и с хорошей прибылью. Хм, у него не убудет. С такими клиентами не церемонятся.

Зазвонил сотовый. Полина интересовалась, сколько заявок я выполнил.

– Иду по графику, – отвечаю ей.

По новому адресу – семнадцатый этаж. Лифт не работает. Странно. Поднимаюсь наверх не спеша.

Пацан протягивает деньги. На вид пятнадцать годков, а может меньше.

– Паспорт покажи, – говорю ему. – Дети до восемнадцати лет в пролёте!

– Ты ментяра, что ли? Паспорт, может, потерян, – грубит он. – Давай диски, забирай деньги и вали!

Из-за его спины выглянул дружок, такой же сопляк, ухмыльнулся.

Я разворачиваюсь и пытаюсь уйти. Краткий инструктаж предупреждал, что в подобных ситуациях лучше не продать товар, так как за малолетками может быть милицейская подстава…

– Ты не понял!

Приказной тон не цепляет меня. Продолжаю спускаться по лестнице. Но неожиданно следует толчок в спину. Я лечу вниз, бьюсь сильно ногой о металлическую решётку перил, боль пронзает голень, слышится треск кости… И – удар головы о стену: отключаюсь.

Полина пришла ко мне в больницу. Я лежал в травматологии с сотрясением мозга и открытым переломом ноги. Вот кого я не ждал увидеть, так это её!

– Привет, – сказала она сухо и протянула пакет с яблоками.

Я попытался встать, но она остановила меня.

– Я по поручению шефа. Ты не волнуйся, главное. Так вот, Генчик, шеф сказал, чтобы ты не писал заявление в милицию, понимаешь?

– Я и не собирался. – Она заметила на моём лице удивление и сменила тон официальный на дружеский.

– Это хорошо. Ты молодец! Скажу лишь, что тот мальчонка – сын уважаемого человека в городе, не стоит поднимать шум. Если ты оставишь это происшествие, как будто ничего не случилось, без внимания, то можешь вернуться назад на работу, когда выздоровеешь. Шеф тобой доволен!

Полина ушла так же неожиданно, как и появилась. Она лишь сказала:

– Я пойду, – и помахала пальчиками изящной руки.

На следующий день, к вечеру, я доел яблоки. Раньше почему-то я не предполагал, что за своё увечье виновный в этом должен быть наказан.

И написал заявление.

После выписки из больницы работу пришлось менять.

2009 год

Хлёбово

Ночь прошла беспокойно. Однако под утро мне приснился сон, что я потерял время. Казалось, я нахожусь в свободном падении, а мир проплывает вокруг меня в режиме какой-то паузы, стоп-кадра; хотел быть точным, чтобы не опоздать на работу, но не смог: электронные часы во всём городе, а вместе с ними время – исчезли, испарились, ликвидировались. Надо полагать, отразилось молнией, кто поймал время, застолбил – тот не спешит. Поспешность – неспешность. Равенства между этими понятиями нет, скорей – тире. Мой мозг явно не находился в состоянии покоя, он бодрствовал, хотя на самом деле я спал.

***

Обладая номером «78654», я мог себе позволить летающий автомобиль «Летатра-7500». Правда, он был в употреблении. Зато квантовый двигатель находился в хорошем техническом состоянии. И то, что немного протекала плазма, а на лобовом стекле расположилась трещина, не имело значения, ибо голографическая магнитола, сиденья с подогревом, сигнализация с лазерной турелью компенсировали остальные недостатки.

Анну я подвёз к отелю – у меня возникали мысли жить с ней вместе, но я пугался той её отрешённости от жизни, какую проявляли почти все долгожители, и Анна была не исключением. По пути нам встретилась новая красочная реклама, которой раньше на этом месте не было. Она гласила: «МУЧАЕТ СОВЕСТЬ? ПРИМИ ТАБЛЕТКУ СЧАСТЬЯ!» И мелким шрифтом под фотографией улыбающейся полуобнажённой девушки: дёшево, доступно каждому.

Она сказала сухо, но сумела в одно слово вложить всю свою уставшую от бытия душу:

– Спасибо!

Я смотрел ей вслед, её тембр голоса возбуждал – не резкий, не монотонный. Вот что цепляет меня в ней. Я нуждаюсь в ласковом слове, я понимаю интонацию. Это так странно звучит. Тем более перед инструктажем, который я сейчас буду проводить перед двумя десятками охранников. И голос мой, как старшего по смене, должен быть убедительным, я обязан найти правильную интонацию: суметь объяснить просто. Кажется, я догадываюсь, почему привязан к этой красивой женщине, привязан уже полгода – я её понимаю.

Она скрылась за входной дверью. Квантовый двигатель щёлкнул – на работу без опозданий.

***

Торговая сеть «Вестер» являлась крупнейшей в стране. Супермаркет, где я работал, насчитывал двадцать тысяч квадратных метров торговой площади – без учёта складских помещений.

На входе наряду с пластиковой карточкой доступа была предоставлена таблетка «совести» – минус 0.02 креда с зарплаты. Всё буднично, как обычно бывает перед сменой.

Меня уже ждали. Я обвёл взглядом собравшихся – из двадцати человек пять новеньких, одна из них девушка. Политика супермаркета была таковой по отношению к своим сотрудникам, что любая провинность каралась в лучшем случае увольнением. И так как коллектив менялся, каждый день в мою обязанность входила ежедневная лекция либо планёрка, на которую отводилось тридцать минут.

– Первое, на что следует обратить внимание, – начал я свою речь, вспоминая голос Анны, – это распределение потока людей в торговом зале. Второе – исключить возможность проникновения посторонних лиц в служебные помещения. Тотальная слежка за всеми – в первую очередь за работниками супермаркета. Практика показывает, что львиная доля хищений совершается именно сотрудниками, а не покупателями. Двое из вашего числа будут отслеживать работу самих охранников – об этом я сообщу анонимно по телефону, кого посчитаю достойными. И за этими двоими непосредственно буду следить я сам через событийный видеоконтроль у себя на рабочем месте аналитика. Есть вопросы?

Девушка спросила:

– Всё так серьёзно?

– Новенькой, прощаю этот вопрос. Я понимаю, есть те, кому надоели эти инструктажи, но это моя обязанность, которую я буду выполнять неукоснительно, до запятой в тексте… Идём далее. Значит, сразу определяйте зоны, наиболее вероятные для совершения хищений. Во-первых, это места выгрузки товара, места маркировки товара. Во-вторых, сами торговые залы, кассы. Необходимо проверять заднюю территорию супермаркета, на улице, но не задерживаться там с сигаретой в зубах дольше трёх минут – я всё это прекрасно буду видеть. Теперь: способы совершения преступлений. Стало быть, это кражи, совершаемые покупателями, это кражи, совершаемые непосредственно персоналом, это хищения, совершаемые в сговоре между персоналом супермаркета и покупателями…

– А возможен сговор между старшим охранником и главным менеджером, к примеру, чтобы отстранить неугодного работника? – Сергеев задал вопрос, который интересовал и меня. В моё отсутствие.

– Нет, – ответил я. – Сергеев, ты уволен.

Он вышел из конференц-зала, молча. Таблетки совести порой дают побочные действия.

Моя должность позволяла убирать неугодного подчинённого, но эта должность не позволяла подобрать на освободившееся место угодного мне человека.

– На чём мы остановились? Основные мероприятия по предупреждению хищений. Это самая важная часть в нашей работе – предотвратить, а не поймать. Главное, я считаю, – это использование методов психологического воздействия, под которыми следует понимать демонстрацию присутствия охраны с вашей стороны, я же в свою очередь провожу видеонаблюдение, информируя об этом в громкоговорители покупателей и сотрудников супермаркета. С целью выявления лиц, как покупателей, так и сотрудников, вынашивающих умысел совершить преступление, сотрудниками службы безопасности, то бишь охранниками, должна вестись агентурно-оперативная работа. Для негласного сотрудничества следует выявить лиц из персонала супермаркета, кто сможет с нами работать негласно. Руководство для этих целей выделяет солидные денежные средства для поощрения, как охранников, так и персонала супермаркета. Охранник обязан следить за работой рабочего персонала. Лишние разговоры, недоброжелательность к покупателю, частые выходы в курилку и прочее – всё фиксируется, в форме докладной предоставляется мне. Охранник службы безопасности должен уметь определить потенциального вора в общей массе покупателей, уметь вести наблюдение за подозрительными лицами, правильно задерживать и предъявлять претензии, предельно корректно и вежливо вести себя со всеми покупателями, даже если это оказался вор. Одним словом, потенциальный вор, оценивая нашу работу, должен говорить, что есть только одна причина, удерживающая его от преступления, – охранник, способный свести с ума своим присутствием, – подытожил я. – Да, и ещё… Помните: контролируете вы, контролируют вас.

Последнее предупреждение было самым важным из всех – потерять статус означало опустить себя на дно жизни, никаких привилегий, рабский труд, презрение общества, забвение.

***

Рабочий десятичасовой день подошёл к концу. Прошли те времена, когда ты работал восемь часов. Гудок, и чуть ли не строем все покидают рабочие места, никаких вольностей, иначе – понижение социального статуса, увеличение порядкового номера.

Я забрал Анну с отеля. Каждый день я выполнял одни и те же действия.

***

Сон повторился. Но я не смог его увидеть до конца, проснулся: Анна переворачивалась на другой бок и зацепила меня. Она не была моей женой, не была любовницей. Анна не была даже проституткой. Так она считала, но я ей платил за её услуги. Она была похожа на разумного человека, и могла понимать, что ей говорили, и более или менее успешно исполнять любовницу. Высшие власти знали, кто она такая. Знал и я.

За окном ещё не рассвело, и неоновая вывеска рекламы ярко светила, ослепляя, красной надписью: «КУПИ СЧАСТЬЕ! ДЁШЕВО! А ЛУЧШЕ ПОТРАТЬСЯ! ПОДАРИ СЕБЕ РАДОСТЬ ЖИЗНИ! КУПИ ВЕЧНУЮ МОЛОДОСТЬ!» И мелким шрифтом под фотографией улыбающейся полуобнажённой девушки: «Дорого».

В утренних сумерках мне сделалось страшно. Я сжался в комок, подогнул под себя колени, и подбородок упёрся в них. Я привык к рекламе не постепенно – сразу! Всосал с грудным молоком матери ложь. А теперь догадывался – и я был не одинок в своих мыслях – реклама инструмент. То есть я-то так считал, но вслух не говорил, поймёт ли ближний? Хотя всем известно, что сигареты, алкоголь, вечная молодость и смерть одна волчья ягода. Правда, вечная молодость – здесь есть сомнения, профессоры высказывают свою точку зрения по этому поводу, но она всегда совпадает с официальной точкой. Что не удивительно. Анна в своё время это тоже понимала. Её двузначный порядковый номер «97» говорил о высоком статусе в обществе – она не могла не знать, но купилась на дешёвую рекламу с надписью «дорого». Тогда это было престижно, престижно и сейчас. Да, двадцатипятилетняя успешная модель не смогла удержаться перед соблазном. А как иначе? Остановив старость, – она остановила и любое развитие своей личности. Ей сто двадцать, старушка. Молодое тело, а душа устала. Сколько таких! Тысячи. Бывшие толстосумы или дети их. Они живут вечно, а кончают суицидом. Правительство не поощряет самоубийц, зарабатывает на этом. Купить смерть дороже, чем вечную молодость. Бизнес на смерти и вечной молодости – выгодная статья дохода государства.

Рука прикоснулась к груди девушки. Эрекция. Я вошёл в неё спящую. Она проснулась и стала симулировать оргазм – привычка, выработанная за десятки лет, тяжёлая ноша. Для проститутки это естественно, но Анна, я говорил, не считала себя таковой, и мне не казалось странным её поведение – зачем? Ладно, IQ. Видимо, у неё, действительно, не могли срабатывать никакие другие защитные реакции организма – она знала, так надо, ей платят за это. Вечная молодость – вечная покладистость… Нет проблем. Поэтому правительство перечеркнуло её двузначный порядковый номер на запястье ещё девяносто пять лет назад, но не извело совсем, как напоминание о том далёком благополучии.

Мой номер «78654» соответствовал среднему статусу. Я не завидовал ни тем, кто вверху, и не испытывал сочувствия к тем, кто внизу. Они находились в недосягаемости от меня. И когда семя вылилось в пустоту, я сумел остаться безразличным, ибо спать с бессмертной женщиной не каждый может себе позволить. А я могу! И здесь моя ложь выглядит открыто, как на ладони.

Из прикроватной тумбочки я извлёк деньги, отсчитал нужную сумму. Я мог бы дать ей и меньше, но те самые таблетки совести, которыми пичкает правительство почти бесплатно каждый день всех и каждого, действовали, наверное, со вчерашнего дня. И я был честен с ней.

Она спрятала деньги в потрёпанную сумочку и неожиданно сказала:

– Если бы ты, Сергей, сумел бы меня убить, я бы была тебе благодарна. Там, на том свете возвратила долг. Тысяча кредов – это приличная сумма в моём положении. Но хотелось бы освободиться, понимаешь? – она сделалась грустной и от этого ожила, приняла человеческий облик.

Я обладал толикой понимания, как ни странно.

– Глупостей не говори, – сообщил ей.

– Эвтаназия – мало кому доступна. Как и вечная молодость. А руки на себя не поднимаются. И грех, говорит правительство. Страшный грех, говорит церковь. Они правду говорят?

Она разучилась различать цвета. Её недостаток – благо для цивилизованного общества. Рекламные щиты, рекламирующие вечную молодость, часто располагались рядом со щитами, рекламирующими смерть. Я знал наизусть текст этой рекламы – эту рекламу знали, видимо, все. Она гласила: «НЕ БЕРИ ГРЕХ НА ДУШУ, ПРЕКРАТИ СУИЦИД, ДОВЕРЬСЯ ДРУГИМ – ЗАКАЖИ ЭВТАНАЗИЮ! ОПЫТНЫЕ СПЕЦИАЛИСТЫ ПОМОГУТ ТЕБЕ СПРАВИТЬСЯ С ЖИЗНЬЮ!» И мелким шрифтом под фотографией улыбающейся полуобнажённой девушки со шприцем в руке: очень дорого.

Я ушёл от щепетильной темы, сказал:

– Мне пора на работу, сегодня вечером снова тебя заберу.

***

– … да, и ещё… Помните: контролируете вы, контролируют вас, – закончил я привычной фразой планёрку.

Событийный видеоконтроль работал безупречно. На своём рабочем месте я был уверен в электронном устройстве. Руководство супермаркета совсем недавно поставила эту систему, и она окупилась, поговаривали, за четыре месяца.

Вот и сейчас звуковой сигнал сообщил об обнаружении вора. Монитор включил нужную картинку. Это был покупатель. Он снимал маркировку с дорогой бритвы. Сегодня или завтра придёт подельник. А может, и он сам вернётся. Я сообщил охранникам номер стеллажа, но предупредил, чтобы его не задерживали. Если брать, то с поличным. Нанесение вреда маркировки товара не является преступлением.

Обед на рабочем месте. Как обычно. Я заварил себе кофе, оно не даёт эффект сонливости, сделал быстрый плов в пластиковом пакете.

Событийный экран вывел картинку: в супермаркет зашла полная дама в дорогой длинной шубе. Она обошла множество отделов, рассматривала технику, примеряла одежду, купила кое-что из косметики и, видимо, собиралась уходить. Я отвлёкся, чтобы доесть плов. Через пару минут позвонил охранник, работающий в зале.

– Сергей Николаевич, – сказал он, – спускайтесь вниз, сработали антикражевые ворота.

Кофе пришлось оставить остывать. Спускаюсь вниз.

На внешний вид даме было лет шестьдесят. Сколько ей на самом деле не знал никто, только пластиковая карточка паспорта могла прояснить этот вопрос. Я заставил женщину распахнуть шубу. Она возмутилась, но я сказал, что если даже что-то мы найдём, то отпустим её, представителям власти не будем выдавать. Она подчинилась: пылесос, разобранный по частям, был спрятан по потайным внутренним карманам.

– Не хорошо, – сказал я.

Пылесос был изъят. Я попросил даму пройти ворота ещё раз, но они зазвенели снова.

Даму проводили в отдельную комнату. Девушка-охранник, новенькая, осталась с ней наедине. Даме предстояло полностью раздеться. Она долго сопротивлялась, выкрикивая бранные слова, угрожая всем и каждому. Но вскоре успокоилась. Видимо, вспомнив мои слова.

Когда она оделась, я вошёл в комнату. На столике лежали женские прокладки с защитной этикеткой: именно они, а не пылесос, стали причиной провала хитроумной операции.

Даму пришлось задержать до приезда правоохранительных органов (в любом случае я бы её не отпустил из супермаркета, даже если б не нашлись эти злосчастные прокладки), а руководству доложить о неполадках в электронике антикражевых ворот.

***

Анна никогда не говорила много. Старалась отвечать кратко «да» или «нет», не спорила и не пререкалась – можно сказать, она являлась идеальным вариантом для любого мужчины. Да, это так. Но мне с ней было скучно. Совместный ужин, просмотр альтернативного телевидения через интернет, секс, сон.

Секс получился быстрым. Вытирая салфеткой сперму с ягодиц девушки, я услышал снова:

– Убей меня, – она перевернулась на спину.

– Я не могу, – сказал я не сразу, комкая салфетку.

– Боишься правительства?

– Боюсь понижения статуса.

– Это одно и то же, Серёжа. Значит, боишься.

– А тебе не страшно? Умирать.

– Нет.

– Деньги для эвтаназии можно скопить.

– Я не могу их копить сто лет. В моём положении это невозможно.

– Оставим эту тему на завтра, хорошо?

– Ладно.

…казалось, я нахожусь в свободном падении, а мир проплывает вокруг меня в режиме какой-то паузы…

***

Он вернулся. Как я и предполагал. Бритва утонула в кармане пальто. На выход он шёл через рыбный отдел.

Там его и задержали.

Бритва была изъята – я удивился – из протеза: вор был инвалидом. Хитроумная уловка. Я видел, куда пряталась бритва. Но при досмотре в кармане её не оказалось.

Раздевался мужчина при мне. Оставшись голым, он казался таким беззащитным. Член и так маленький, сморщился, почти не был заметен в густых зарослях. Я обратил внимание на его ноги ниже колен. Они имели различие в цвете. Не трудно было догадаться – это протез из гибкого силикона, он полый.

Так оно и было. А карман пальто соединялся специальным рукавом, проходящим через брюки, с протезом. В нём я обнаружил ещё три баночки чёрной икры.

***

Её не было в номере. Никто из работников отеля не знал, когда она ушла. Телефон не отвечал. Постоянство было нарушено.

Летатра, подъезжая к дому, сломалась: вытекла вся плазма.

Звонок в морг.

– Головная служба моргов города.

– Девушка с перечёркнутым номером «97» к вам не поступала?

– Минуточку… полчаса назад.

Я прибыл в морг. Мне представили документы о её смерти: огнестрельное ранение в голову несовместимое с жизнью.

– Она сама это сделала? – спросил я у девушки, предоставившей документы.

– Нет, молодой человек. Он уже задержан, – сказала она и спросила:

– Тело вы будете забирать?

– Нет.

– У неё есть родственники?

– В таком возрасте у людей нет никого, – сказал я и пошёл прочь.

Я долго не мог уснуть. У неё, наверное, был ещё один любовник, о котором я мог бы догадываться. Именно он до конца смог понять её, войти в положение, и он дал ей шанс. Он знал, чем рискует.

И я это знал… и ушёл от ответа.

Был ли во всём этом смысл?..

Постепенно я погрузился в сон. Стоп-кадр превратился в подвижную картинку, время ускорило ход.

2009 год