Текст книги "100 великих мастеров прозы"

Вольтер
(1694 – 1778)

Вольтер

Современники Вольтера сохранили для нас историю о том, как на одном из писем ему вместо обычного адреса стояло: «Королю поэтов, философу народов, Меркурию Европы, оратору отечества, историку суверенов, певцу героев, верховному судье вкусов, покровителю искусств, благодетелю талантов, ценителю гения, бичу всех преследователей, врагу фанатиков, защитнику угнетенных, отцу сирот, пример для подражания богатым, опоре бедных, бессмертному образцу всех наших добродетелей». И письмо было доставлено по адресату – никто из почтовых чиновников не усомнился, кому оно предназначено, ибо человек, обладавший всеми этими качествами, в Европе был только один.

Вольтер, старейший из французских просветителей, в течение полувека стоял в центре эпохи Просвещения и до конца своей жизни оставался одним из ее признанных вождей. Его назвали «некоронованным королем» общественного мнения. «Вольтер не только человек, это – целый век»: он прожил 84 года, видел закат «короля-солнце» Людовика ХIV, наблюдал медленную агонию феодальной системы и умер незадолго до Великой французской буржуазной революции, которую идейно подготовил.

Круг его интересов был необычайно разносторонен: он с одинаковым триумфом выступал как мыслитель и историк; с ранних лет он дышал воздухом поэзии и свободомыслия, в 12 лет он уже поэт («Он Фебом был воспитан», – скажет о нем Пушкин); современники видели в нем великого драматурга. Вольтер работал для театра в течение шестидесяти лет и написал десятки пьес. Его эпическая поэма «Генриада», его тонкие, умные, изысканные эпиграммы, стихотворные послания, философские поэмы, его знаменитая «Орлеанская девственница», полная веселого шутовства и иронии, убийственных насмешек и сарказма прославили имя их создателя во всем мире. Вольтер умел смеяться, как никто в его время, над всякого рода рутиной и невежеством, о чем свидетельствуют его памфлеты. Его читали и почитали. Он был политиком, экономистом, юристом, увлекался физикой, химией, биологией, везде обнаруживая свои незаурядные способности.

Франсуа Мари Аруэ (таково настоящее имя Вольтера) родился 21 ноября 1694 года в Париже в семье королевского советника. Он учился в привилегированном коллеже Людовика Великого, где уже отличался бунтарским и независимым характером. Один из учителей, раздосадованный колкими репликами юного воспитанника Аруэ, сбежал однажды с кафедры и, взяв мальчишку за шиворот, крикнул: «Несчастный! Ты когда-нибудь станешь распространителем деизма во Франции!» Благочестивый иезуит не ошибся в своем предсказании. Аруэ пишет вольнодумные стихи, сатиры и эпиграммы на придворные круги, на регента Филиппа Орлеанского и его дочь, что не прошло мимо ушей властей: в 1717 году он был заключен в тюрьму Бастилию на одиннадцать месяцев. Таким образом, Вольтер на собственной шкуре испытал порядки французского абсолютизма и не единожды. После освобождения он уезжает на три года в Англию, где изучает труды Ньютона и становится популяризатором его учения. Около 15 лет он провел в имении своей приятельницы маркизы дю Шатле, где и создает главные свои труды.

Творчество Вольтера необъятно, оно составляет 90 томов, современники называли его «королем поэтов». Вершиной его поэтического творчества стала поэма «Орлеанская девственница» (1735), которую Пушкин назвал «катехизисом остроумия». В 1755 году после смерти маркизы Вольтер покупает поместье Ферней на границе Франции и Швейцарии, отчего становится недосягаем для французских властей, где и живет до конца своих дней. Этот дом вскоре становится центром интеллектуальной, культурной жизни Европы, «европейским постоялым двором», куда приезжали лучшие умы из многих стран, в том числе и России (граф Шувалов, князья Юсупов и Салтыков и др.). Здесь в 1758 году Вольтер пишет самую лучшую свою философскую повесть «Кандид».

ХVIII век создал свой особый литературный жанр – философский роман, философскую повесть, в которых авторы охотно прибегали к фантастическим сюжетам и героям, к приемам сказочного повествования, описывали далекие экзотические страны Востока. В легком комическом тоне писатели рассказывали разного рода были и небылицы, словно желая развлечь читателей, однако на самом деле под внешне авантюрным сюжете они стремились донести до читателя важные философские, политические, социальные идеи своего времени. Они поучали, говорили о серьезном смеясь, и их мысли действительно доходили до широких масс. Классическим образцом такого жанра и стали философские повести Вольтера, в особенности «Кандид, или Оптимизм».

На первый взгляд, это – сказка, однако на самом деле повесть представляет собой размышления автора о мире, полном нелепых предрассудков, насилия и жестокости, человеческой глупости. Общеизвестно, что героями сказок частенько бывают «простаки» или «дурачки». Вот таков и Кандид у Вольтера, не случайно в переводе имя героя означает «наивный», «беспечный». Он действительно наивен и чист душой и не подозревает, какие беды ему готовит жизнь. Кандид живет в замке спесивого и недалекого барона, кичащегося своей длинной родословной. Здесь же живет его прекрасная дочь Кунигунда и еще одно примечательное лицо – философ Панглос. Он сторонник философии Лейбница, в основе которой лежит идея об изначально предустановленной в мире гармонии и неустанно повторяет: «Все идет к лучшему в этом лучшем из миров».

Философ Панглос и его идея мировой гармонии – вот главный объект насмешек Вольтера. В гротескной форме он воспроизводит его разглагольствования: «…Все по необходимости существует для наилучшей цели. Вот, заметьте, носы созданы для того, чтобы носить очки, – поэтому мы носим очки. Ноги, очевидно, предназначаются быть обутыми, – и мы носим обувь. Камни были созданы, чтобы их тесать и строить из них замки, – и вот у монсеньора прекрасный замок… Свиньи созданы, чтобы их есть, – и мы едим свинину круглый год».

Чтобы опровергнуть философию оптимизма, Вольтер проводит своих героев через жесточайшие испытания, способные развеять самые радужные мысли об общественном устройстве. Все в этой повести пронизано одной мыслью – мир человеческий устроен плохо, всюду люди страдают от угнетения, войн и чудовищных болезней, и причины этого коренятся в порочных законах и нелепых предрассудках.

Оба героя, Кандид и Панглос, были изгнаны из замка, и на долю каждого выпала самая печальная участь. После долгих мытарств, измученные и опустошенные, они встречаются вновь, учитель и ученик. Терзаемый тяжкой болезнью, безносый, всеми гонимый Панглос, едва спасшийся от сожжения на костре и виселицы, несчастный и жалкий, с прежним тупым упорством проповедует идею оптимизма и гармонии, являя собой вечный образец слепой веры и глупости: «Я всегда оставался при своем прежнем убеждении, потому что я философ. Мне непристойно отрекаться от своих мнений». Высмеивая современное ему общественное устройство, Вольтер показывает в повести страну своей мечты. Кандид побывал в Эльдорадо, сказочном царстве, где не было монахов, инквизиции, казней, тюрем, где процветали науки и искусства.

Стиль повести насквозь ироничен, здесь в каждом слове намек: «Архидьякон сжигал людей чудесно…» Или вот автор рассказывает о казни некоего английского адмирала: «За что убили этого адмирала? – За то, что он не убил достаточно людей… в нашей стране убивают время от времени одного адмирала, чтобы придать бодрости другим». Вольтер не выдумал этот эпизод. В 1757 году английские власти действительно расстреляли адмирала Бинга за проигранное с французами сражение. Вольтер тщетно пытался его спасти. Повесть была напечатана в Женеве и оттуда попала в Париж. Церковники немедленно ее запретили, и вскоре книга была сожжена рукой палача. Однако только в 1759 году сожженный «Кандид» выдержал тринадцать изданий.

Исключительный авторитет, которым пользовался Вольтер у своих современников, был следствием не только его писательской деятельности, но и общественной, и, в частности, борьбой с церковью. «Раздавите гадину!» – этим лозунгом он неизменно заканчивал все свои письма друзьям, вновь и вновь напоминая о главной задаче, стоявшей перед ними. «Гадина», конечно, церковь, и не только католическая. Вольтер разоблачал ее в своих поэмах, повестях, драмах, памфлетах, но и это казалось ему недостаточным. Этот хилый, больной старик провел серию поразительных расследований. Все началось в 1762 году с «дела Каласа», считавшегося процессом века.

Тулузский коммерсант Калас, протестант, был обвинен в убийстве своего сына, католика. Тулузский парламент приговорил его к смертной казни через колесование. Вольтер почувствовал неладное, он не сомневался, что здесь поработала «гадина». Вскоре ему стало известно, что обвинение не было доказано, и он занялся расследованием дела: разыскивает родных Каласа, опрашивает адвокатов и коммерсантов и постепенно выясняется, что Калас невиновен, что сын его покончил собой, запутавшись в долгах. Перед Вольтером открылась страшная картина преступления, совершенного церковью, которая решила обыграть этот факт для поднятия своего авторитета и фанатизма у верующих. Гневу Вольтера не было предела: «Тулузские судьи колесовали самого невинного человека. Почти весь Лангедок стонет от ужаса». Отныне целью Вольтера стал пересмотр этого дела, хотя на дыбы поднялась и церковь, и парламент.

Он направляет тысячи писем во все инстанции с подробным изложением существа дела; он угрожает, что о «праведности» французского суда узнает вся Европа. Он беспокоит министров, надоедает канцлеру, умоляет о помощи фаворитку короля, снаряжает за свой счет вдову казненного в Париж. Свое слово Вольтер сдержал: вся Европа узнала о деле Каласа, вся Франция читает анонимные брошюры, разоблачающие тулузских судей. И он одерживает победу: дело было пересмотрено, Калас признан невиновным, католик-мракобес, ведший это дело, был уволен в отставку. Этим делом Вольтер приобрел огромную популярность в стране и Европе, его стали называть «спасителем Каласа», «адвокатом справедливости». Когда спустя тринадцать лет кто-то в толпе, окружившей Вольтера, спросил, что это за человек, ему ответила простая женщина: «Как! Вы разве не знаете? Это тот, кто спас Каласа». Ответ дошел до Вольтера, и он оценил его больше, чем все другие проявления восхищения, которые он вызывал.

Вольтер был чрезвычайно популярен и в России. Его хорошо знал Ломоносов, переводил на русский язык Кантемир. С ним переписывались граф Шувалов и сама Екатерина II, любившая демонстрировать перед Европой свою просвещенность. После смерти Вольтера она выписала в Россию его библиотеку и скульптуру, выполненную Гудоном, которая и поныне находится в Эрмитаже. Кстати, и Вольтер в течение всей своей жизни интересовался Россией и посвятил ее истории ряд своих трудов, например «Историю России при Петре I». «Он первый пошел по новой дороге и внес светильник философии в темные архивы истории», – отзовется об этом труде А. С. Пушкин.

Дени Дидро
(1713 – 1784)

Дени Дидро

Имя Дидро в нашем представлении выражает саму суть XVIII века, вошедшего в историю человечества под знаком французского Просвещения. Французские просветители выступали против «старого порядка» и теоретически обосновывали то «царство разума», которое будет возведено на месте обрушившегося здания феодального мира. Литературе в этом деле отводилось особое место – она должна была стать орудием перевоспитания и преобразования общества.

Никогда еще литература не была так тесно связана с философией и идеологией. Философия вторгалась во все сферы жизни, а литература становилась местом проверки новых воззрений на человека и общество. Философские концепции становились предметом споров героев художественных произведений, определяли сам сюжет, выверялись логикой его развития.

Век Просвещения обрел в Дидро своего выдающегося идеолога, гениального пропагандиста, замечательного беллетриста. Границы между литературой и философией у него были подвижными и весьма условными. По глубокому убеждению Дидро, поэт должен быть одновременно философом, ему должны быть ведомы пути развития человеческого духа, добрые и дурные явления общества. Философские же его труды исполнены живых картин, ярких, убедительных образов и нередко представляют собой художественные произведения в высшем смысле этого слова.

Дени Дидро родился 5 октября 1713 года в городе Лангре в зажиточной семье ножовщика, гордившейся своим двухсотлетним генеалогическим древом. Отец хотел видеть своего старшего сына священником, а потому отдал мальчика в местный иезуитский коллеж. В двенадцать лет Дени был тонзурирован, хотя у него не было склонности к духовной карьере, и отправлен учиться в парижский коллеж иезуитов д’Аркур. В столице отвращение к богословию у юного Дидро проявилось довольно скоро. Теологии он предпочел естественные науки: физику, математику, химию, физиологию. Увлекся он и языками – латинским, греческим, позже, в связи с пробудившимся интересом к философии, – английским.

После коллежа Дидро проучился два года у прокурора, но и тут ему не понравилось. Атмосфера крючкотворства и сутяжничества – это было совсем не то, о чем он мечтал. Вскоре отец, видя, что его сын не собирается следовать его указаниям, отказал ему в материальной поддержке. Так в двадцатилетнем возрасте Дидро пополнил многочисленную толпу парижских интеллигентов, перебивавшихся случайными грошовыми заработками. Как только не пытается Дидро заработать: занимается репетиторством, переводит с английского, даже на заказ сочиняет проповеди для аббатов. Одновременно он пополняет свое образование, в первую очередь изучает труды Лейбница, Декарта, Локка, Спинозы, за ними идут фундаментальные труды и новинки всех отраслей знаний и техники. Именно тогда он начинает собирать свою замечательную библиотеку.

В 1743 году Дидро тайно обвенчался с дочерью купеческой вдовы Антуанеттой Шампион. Несмотря на энергичные поиски средств к существованию, семью он свою прокормить не умел. От четырех детей, рожденных в браке, в живых осталась только дочь Мария-Анжелика (ей суждено будет стать первым биографом своего отца). Жил он в крохотной квартирке, расположенной под самым чердаком. Некий маркиз де Костри однажды высказался: «Бог мой! Куда бы я ни пошел, везде я слышу разговоры только об этом Руссо и об этом Дидро. Можно ли понять такое? Ничтожные люди, у которых нет собственных домов и которые живут на четвертом этаже! Право, к таким вещам привыкнуть невозможно!»

И все же нужда ничуть не повлияла на характер Дидро. Он был человеком удивительно терпимым, общительным и веселым, легко сходился с людьми, был любимцем светских салонов. Его добротой широко пользовались: целые разделы в сочинениях просветителей Туссена и Рейналя написаны рукой Дидро, есть вставка Дидро в трактате Руссо «О происхождении неравенства среди людей», известно, что Дидро даже помог нищему студенту написать памфлет против самого себя. Вольтер называл его «пантофил», то есть «вселюбящий». Дидро вел себя одинаково просто и непринужденно, общаясь с людьми самых разных сословий, не делая различий между простым рабочим и высокопоставленным вельможей. И ему это прощалось.

В 1747 году Дидро поступил неожиданный заказ от всесильного временщика Филиппа Морепа, наперсника Людовика XV в любовных похождениях. За две недели Дидро пишет галантный роман «Нескромные сокровища» в модном тогда стиле рококо и издает его под маркой несуществующего голландского издательства. Гривуазность романа, балансирующего порой на грани непристойности, создала вокруг него атмосферу скандала. Позже Дидро говорил, что он готов скупить и сжечь все напечатанные экземпляры «Нескромных сокровищ».

В это же время Дидро пишет ряд философских эссе, где с позиции деизма выступает против церковных догматов и авторитетов. Среди них – «Философские письма», которые Парижский парламент 7 июля 1746 года приговаривает к сожжению вместе с «Естественной историей души» Ламетри. Но это не останавливает Дидро. Критика католической ортодоксии продолжена в «Прогулке скептика» (1747), а в «Письмах слепых» (1749) он уже открыто проповедует атеистические взгляды.

Опубликование «Писем слепых» окончательно переполнило чашу терпения правительства. Вольнодумец и богохульник арестован и осужден на стодневное пребывание в тюремной башне Венсенского замка. Но заключение обернулось триумфом для Дидро. Он становится чрезвычайно популярным. В его тюремную камеру рвутся многочисленные посетители, и среди них – Жан-Жак Руссо.

После сорокадневного заключения Дидро был освобожден. Помогли друзья, среди которых многие были вхожи в придворные круги. Отныне он регулярный посетитель салона ученого барона Поля Анри Гольбаха, где собираются выдающиеся умы Европы – Д’Аламбер, Гельвеций, Жан-Жак Руссо, Дэвид Юм, Лоуренс Стерн…

Вместе с Д’Аламбером Дидро начинает издание «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и художеств». Эту работу он считал главным делом своей жизни. Издание «Энциклопедии» для XVIII века явилось событием в культурном отношении беспрецедентным, удивительным и, пожалуй, самым значительным. Дидро сумел объединить вокруг издания всех просветителей – от Вольтера до Руссо. Энциклопедия выходила с 1751 по 1780 год, составила 35 томов, в том числе 11 справочных книг, содержавших рисунки, чертежи, карты, схемы, и 8 томов указателей. Сам Дидро написал для «Энциклопедии» более тысячи статей.

Наряду с этим шла напряженная работа над сочинениями по эстетике и философии. Свои философские и эстетические взгляды Дидро воплотил в художественной форме, создав два романа «Монахиня» (1760) и «Жак-фаталист и его хозяин» (1773) и повесть «Племянник Рамо» (1779). Эти произведения так и не были напечатаны при жизни автора. Сам же Дидро не считал себя прозаиком.

На сюжет «Монахини» Дидро натолкнула история некоей Маргариты Деламар, заточенной после скандального бракоразводного процесса в монастырь под угрозой исправительного дома для женщин легкого поведения. Став единственной наследницей родительского состояния, она затеяла судебный процесс, пытаясь расторгнуть «обет бедности» и выйти из монастыря. В иске ей было отказано, наследство она потеряла, а сама она так и осталась в монастыре. Кроме того, у Дидро были свои причины обратиться к теме монастырской жизни. Его родная сестра была монахиней и сошла с ума. Резко изменился характер брата, надевшего сутану священника. Возлюбленная его друга Д’Аламбера, мадемуазель Леспинас, была заточена в монастырь и бежала оттуда.

Главную героиню романа Дидро Сюзанну Симонен отправили в монастырь родители – она, незаконнорожденная дочь, должна искупить грех своей матери. Ее монастырская жизнь наполнена издевательствами, попранием человеческого достоинства, извращенными домогательствами. После смерти родителей Сюзанна обращается в суд, ссылаясь на отсутствие с ее стороны свободного волеизъявления при принятии обета. Дело проиграно, но девушка не смиряется, предпочтя надругательству над личностью побег из обители, скитания и лишения. Сюзанна, девушка из третьего сословия, наделенная чистотой помыслов и поступков, иллюстрировала любимую идею просветителей: врожденное нравственное благородство преобладает над благородством происхождения. Дидро придал этой идее замечательную художественную форму, построив свой роман в виде записок Сюзанны. И вместе с тем, во всем романе ощущается перо философа. Он лаконичен, здесь почти нет лирических описаний, раскрывающих поэзию чувств, углубленный анализ Сюзанны порой несоразмерен с ее небогатым жизненным опытом. «Перед нами достаточно сухая, почти протокольная запись», – сказал по поводу романного стиля Дидро С. Д. Артамонов.

После «Монахини» последовал «Жак-фаталист», где проблема свободы и несвободы была заявлена еще более глубоко и всесторонне. Фатализм был любимой темой философов XVIII века. По мнению Л. Воробьева, в этом романе «Дидро-художник сумел решить ту дилемму свободы, перед которой стал в тупик Дидро-философ: человеческая деятельность, конечно, определяется обстоятельствами, но она же и изменяет обстоятельства». Художественные и интеллектуальные достоинства «Жака-фаталиста» высоко оценил Гете, назвав роман «поистине первоклассным произведением», «тонким и изящным кушаньем, приготовленным и положенным на блюдо с большим искусством».

Повесть «Племянник Рамо» исследователи называют вершиной художественной прозы Дидро, где органическая связь философии и художества предстает особенно наглядно. Впервые среди писателей и философов Нового времени Дидро сумел продемонстрировать «разорванность сознания» (Гегель) современного человека, чьи принципы замешаны на абсолютной беспринципности. Вместе с тем, в образе главного героя повести, чье имя, а точнее, безымянность, вынесена в заглавие, просвечивает целое общество, основанное на частных привилегиях и произволе, где нормальным является именно нарушение всех моральных норм.

Издание «Энциклопедии» совершенно разорило Дидро. На помощь ему пришла Екатерина II, питавшая слабость к французской просветительской философии. Еще в 1762 году Екатерина предлагала Дидро перенести издание «Энциклопедии» в Россию. В 1765 году Екатерина позволила себе истинно царский жест: через посредничество князя Дм. А. Голицына, русского посла в Париже, она купила библиотеку Дидро и тут же назначила Дидро ее пожизненным хранителем с окладом в 1000 франков в год, выплатив ему жалование за пятьдесят лет вперед (по этому поводу философ шутил, что честь теперь его обязывает прожить еще пятьдесят лет). В 1785 году, после смерти Дидро, его библиотека была доставлена в Петербург. К сожалению, она не была сохранена как особый целостный фонд, подобно библиотеке Вольтера, и книги Дидро со временем растворились в книжных фондах Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Петербурге.

Сам Дидро неоднократно оказывал услуги русской императрице. Он рекомендовал ей специалистов по разным отраслям науки и искусства. Именно Дидро мы обязаны появлением в Петербурге одного из главных его символов – «Медного всадника» Фальконе. Выступал Дидро и экспертом при покупке Екатериной коллекции картин барона Тьера, включавшей полотна Рафаэля, Ван-Дейка, Рембрандта, Пуссена и других величайших художников и ставшей основой картинной галереи Эрмитажа.

В 1773 году Дидро получил личное приглашение Екатерины посетить Петербург, куда он и отправился в мае того же года, пробыв в северной столице около пяти месяцев. Екатерина встретила его милостиво и дружески. Сам философ был настроен так деловито – ведь он представлял русскую царицу великим реформатором, с нетерпением ожидавшим его советов, – что даже не посчитал нужным соблюсти правила придворного этикета. Он явился на прием к Екатерине в черном кафтане, «в котором ходят только в чулан», как позже писала об этом дочь Дидро. Философ подолгу беседовал с Екатериной на различные государственные, философские и политические темы, написал замечания, резкие и бескомпромиссные, на ее проект «Наказа». Позже, вернувшись на родину, Дидро продолжал выполнять ряд поручений Екатерины, среди которых был проект организации университетского образования в России.

Последние десять лет своей жизни Дидро прожил в Париже. Из России он вернулся с подорванным здоровьем и со званиями действительного члена Российской академии наук и почетного члена Российской академии художеств. Дидро продолжал интенсивно работать – завершал издание «Энциклопедии», писал свои знаменитые очерки «Салоны», посвященные ежегодным художественным выставкам в Париже. Екатерина II купила ему особняк в дворянском предместье Сен-Жермен, куда писатель, наконец, вместе с семьей смог переехать из своей бедной квартиры в одном из домов Латинского квартала. В феврале 1784 года у него открылось кровохарканье, болезнь стала быстро прогрессировать. Незадолго до кончины Дидро посетил духовник из церкви святого Сульпиция и предложил покаяться в своих еретических заблуждениях, что, по его мнению, «произвело бы благоприятное впечатление». В ответ Дидро произнес: «Я верю, господин кюре, – произвело бы благоприятное впечатление. Но признайтесь, это было бы бесстыдной ложью с моей стороны».

Дидро умер 31 июля 1784 года, до последнего вздоха оставаясь атеистом.