Текст книги "Побег из ада"

– Ну во-первых, не десять, а дней семь, в лучшем случае восемь. Да ещё такие паузы в общении, вот и считай, сколько у нас осталось времени.

– Ну, на счёт пауз я согласен, но почему от силы дней… – и не успел я закончить эту фразу, как до меня вдруг дошло, что имел ввиду Сергей.

Посмотрев на меня и по-видимому догадавшись, что я понял то, что опять попытался задать нелепый вопрос, улыбнулся и с каким-то ехидством в голосе вновь обратился ко мне:

– Надеюсь, что ты не собираешься прямо отсюда идти на работу, – и снова усмехнувшись, добавил, – а вообще, с небритой физиономией, в сапогах, и с рюкзаком за спиной это оригинально. После этих слов Сергей рассмеялся.

– Ну ладно, хватит издеваться, подумаешь немного запутался, тут с вашими тюрьмами и горящими машинами всё на свете перепутаешь.

– Ты уже совсем перестал шутки понимать, – уже без смеха и вполне серьёзно сказал мне Сергей и снова посмотрел на сидящего неподалёку Ивана.

– Какие тут могут быть шутки. Поехали в отпуск, специально подальше от людей, чтобы отдохнуть от забот и головной боли, а тут чёрт знает, что. После этих слов я сделал глубокую затяжку и, быстро выпустив дым изо рта, затянулся ещё раз. Сергей, догадавшись по моему поведению о том, что я начинаю нервничать, сменил интонацию в голосе и снова обратился ко мне:

– Слушай, может тогда соберёмся и поедем домой, а там догуляем оставшиеся дни.

– Ну ещё чего, за десять лет первый раз выбрались молодость вспомнить, да я теперь и там не успокоюсь, ты меня знаешь, всё равно голову ломать буду.

– А если мы и за эти дни ничего от него не узнаем? – поинтересовался у меня Сергей и сделал очередную затяжку.

– А почему ты думаешь, что мы вообще ничего не узнаем? – после этого вопроса Сергею я сделал последнюю затяжку и бросил окурок в ещё дымящееся кострище

– Ну во-первых, я сказал слово если, задавая тебе этот вопрос, а во-вторых…

– Извини, я тебя перебил, но дай мне пожалуйста ещё одну сигарету.

– Да, ты явно начинаешь психовать, -заметил мне Сергей, доставая пачку из кармана,

Достав из пачки сигарету и прикурив её от догорающей сигареты Сергея, я снова обратился к нему:

– И что там во-вторых?

Сергей внимательно посмотрел на меня, сделал ещё одну затяжку и, выбросив окурок в кострище, спокойно и негромко произнёс:

– А во вторых, если у нас ушло почти в два раза больше времени только на то, чтобы более-менее войти с ним в контакт… А ты хочешь, чтобы он за несколько дней рассказал тебе всю подноготную.

– Ну во-первых, не всю подноготную, а только то, что он делал в тюрьме, а если сказать точнее, за что он сидел в тюрьме… А во-вторых, не несколько дней, а целая неделя, – перебил я Сергея.

– Ну ты, наверное, точно всё на свете перепутал, – возмущённо произнёс Сергей, достал из кармана сигарету и, подкурив её от моей, добавил. – К твоему сведенью, многие люди вообще предпочитают умалчивать о том, что они когда– либо были в этих заведениях. А ты хочешь, чтобы за шесть или семь дней он тебя всё конкретно рассказал.

– Но я же не имел ввиду, что именно всё, хотя бы приблизительно…

– Ты чего меня перебиваешь?! – срываясь в голосе, оборвал меня Сергей.

– Ладно, ладно, молчу, виноват, больше не буду, – попытался я разрядить обстановку, понимая, что Сергей начинает нервничать, и дело может дойти до того, что мы разругаемся.

Сделав затяжку и немного помолчав, Сергей снова обратился ко мне, но на этот раз интонация его голоса приобрела более спокойный оттенок:

– Послушай, ты не учел ещё один нюанс. Одному только богу известно, когда с ним это произошло и сколько лет он живёт в этом лесу, – и, сделав очередную затяжку, Сергей продолжил. – Понимаешь, он же одичал, деградация личности, я вообще удивляюсь, что он разговаривает.

– А что тут удивительного? – спросил я у Сергея, когда он в очередной раз сделал глубокую затяжку. Выпустив дым изо рта, он посмотрел на меня и на удивление спокойно ответил:

– Ну если ты за две недели пребывания здесь начинаешь тупеть, так это ты ещё учитывай, что не один и живешь в избушке практически в нормальных бытовых условиях. А он неизвестно сколько бродит совершенно один, да и жилище у него, как ты понимаешь, больше подходит для зверя, чем для человека.

Ну ладно летом по лесу можно бродить, если комары с мошкарой не съедят, а всю зиму в этой норе сидеть. Ты попробуй хотя бы дня три в ней просидеть, я не знаю каким ты оттуда вылезешь,

– Лично я думаю, никаким, – продолжил я вслух мысль Сергея.

– Мысли читаешь? – улыбнулся он и снова затянулся.

– А зачем мне их читать, я и так прекрасно знаю, о чём ты можешь думать, слава богу, не первый день тебя знаю,

– Так я тебя вроде бы тоже, потому и удивляюсь тому, что с тобой происходит. За столько лет я в первый раз вижу, чтобы ты так тормозил.

– А ты сам на себя посмотри. После каждой его выходки сидишь и голову ломаешь.

– Ну и что, по крайней мере глупых вопросов тебе не задаю.

– Правильно, потому что знаешь, у меня в отличие от тебя ума не хватает.

– Это точно, особенно теперь, – после этих слов Сергей ещё раз взглянул на меня и рассмеялся.

– И что тут такого смешного?! – довольно-таки резким тоном спросил я у Сергея.

– Ну у тебя точно башня съехала, ещё сильнее рассмеялся он и сквозь смех добавил. – Ты уже и шутки перестал понимать. Ладно, успокойся, давай лучше делом займемся, а то, честно говоря, жрать уже сильно хочется, – сделав последнюю затяжку и выбросив окурок, он поднялся на ноги и повернулся в ту сторону, где находился Иван. – Вот, посмотри, Иван, наверное, уже тоже проголодался.

После произнесённых им слов я повернулся в ту же сторону. Иван стоял в двух шагах от меня, и опять я поразился тому, что на его лице не осталось и следа от той гримасы, которая была буквально двадцать минут назад.

– Чёрт! – воскликнул я неожиданно даже для самого себя, когда догорающая сигарета обожгла мне палец.

– Ну вот, ты уже и чертыхаться начал, а в лесу между прочим, чёрта вспоминать не стоит, – опять улыбаясь, заметил мне Сергей. Иван, поддерживая его, правда с небольшим испугом на лице, закивал головой.

– Да я, палец…

– Да ладно, хватит оправдываться, – не переставая смеяться, перебил меня Сергей.

– Да я…

– Успокойся, давай лучите делом займёмся, – снова прервал меня Сергей и тут же обратился к Ивану:

– Иван, ты кушать хочешь? – и после того, как тот кивнул головой, снова обратился ко мне. – Дай Ивану пока хотя бы кусок хлеба, пусть немного пожуёт, а мы с тобой готовить будем.

Вытащив из рюкзака, я подал Ивану кусок хлеба и снова обратился к Сергею, спросив у него, что мне делать дальше, на что он не задумываясь тут же ответил:

– Бери котелок и шагай за водой, а я пока костер разведу.

Взяв котелок, я быстрым шагом пошёл к ручью. Ходил я не долго, а когда вернулся, Иван с Сергеем уже сидели около костра и, как мне показалось, о чём-то увлеченно беседовали.

– О чём толкуем? – поинтересовался я, спускаясь в овраг.

– Подойдёшь поближе, и тебе расскажем, -обернувшись, ответил Сергей.

Когда я подошёл к костру, Сергей протянул мне шест и для начала предложил повесить котелок над огнём. Быстро разобравшись с этим делом, я снова обратился к Сергею:

– Ну давай, рассказывай, о чём вы тут так интересно беседуете?

– Как о чём? – переспросил меня Сергей и после непродолжительной паузы добавил. – Да вот, хотел Ивану объяснить, зачем мы костёр разжигаем, а он, оказывается, и без меня всё это хорошо знает, а то, что костер из котелка залил, говорит, что просто вспомнил машину, в которой последний раз ехал.

– А что за машина, он тебе не рассказывал? – поинтересовался я у Сергея.

– Пока ещё нет, но думаю, что он нам об этом расскажет, – с каким-то ехидством на лице ответил он и обратился к Ивану, который, пока мы разговаривали между собой, нашёл себе занятие, как мне показалось, по душе. Ломая на мелкие части ветки, которые принёс Сергей и подкидывая их в костёр, ом внимательно наблюдал за тем, как огонь пожирает вновь подкинутую ему жертву.

– Ты нам ещё расскажешь чего-нибудь? – повернувшись к нам, он молча кивнул головой. – Ну мы сначала поедим, наберёмся сил, а потом поболтаем, да Иван? – снова обратился к нему Сергей.

– Поболтаем, поболтаем, – пробормотал Иван, утвердительно качая головой.

– Ну что, мужики, доставайте припасы, вода уже закипает, – заглянув в котелок, громко произнёс Сергей.

– Ну что, вермишель с тушёнкой заделаем, чтобы побыстрей, а потом что-нибудь посерьёзней сообразим, как? – поинтересовался я у него, подойдя к приготовленным уже продуктам.

– Так само собой, сейчас главное голод убить, а там ночь длинная, чего– ни будь ещё сварим, – ответил мне Сергей.

Не знаю, заметил он или нет, сам я его об этом не спросил, но лично мне показалось, что в тот момент, когда Сергей отвечал на мой вопрос и произнёс слово «убить», Иван, спокойно сидящий у костра, и внимательно наблюдая за языками пламени, вдруг вздрогнул так, как будто его ударил мощный электрический заряд.

– Серёга, давай вермишель сварим, а тушёнку потом закинем, ладно?

– Да делай ты, как хочешь, лишь бы побыстрее, а то я уже так жрать хочу, что ещё минут пятнадцать, и я начну потреблять пищу в сыром виде.

После этих слов он достал сигарету и, прикурив её от горящей ветки, встал на ноги и сделал глубокую затяжку. Выпуская дым изо рта и оглядываясь вокруг себя, он произнёс:

– Пойду-ка я пройдусь, ноги разомну, пока вы тут кашеварите и, сделав ещё одну затяжку, не торопясь направился в ту сторону, куда ходил за хворостом.

– Пусть прогуляется, а мы пока с тобой еду приготовим. Да, Иван?

– Пусть прогуляется, -ответил он, продолжая подбрасывать ветки в огонь.

Стараясь не мешать занятию нашего друга, я только посоветовал ему не разжигать сильно пламя, чтобы наша вермишель не убежала в костёр. Внимательно выслушав меня, он промолчал, но всё же последовал моему совету. А так как, в отличие от меня, делать ему было больше нечего, то он, взяв ветку подлиннее, стал периодически ворошить горящие угли. Когда уже всё было готово, я достал сигарету и, совсем забыв, что произошло с Иваном от табачного дыма, закурил в его присутствии, но увлечённый своим занятием, он не обратил на это никого внимания. Лишь только тогда, когда я решил освежиться на ветерке то, отходя от костра, обратился к нему, сказав, чтобы он не подкидывал больше дров. Посмотрев на меня и ничего не ответив, он отошёл от костра и присел на бревно. Немного помолчав и сделав ещё одну затяжку, я снова обратился к нему:

– Иван, ты закусить-то не хочешь?

– Кушать хочу, – негромко ответил он и покачал головой.

– Так может не будем его ждать, а то я то же очень кушать хочу, – задал я ему провокационный вопрос.

– Будем, – неожиданно громко произнёс Иван.

– Чего будем, а чего не будем? – раздался весёлый голос Сергея.

Повернувшись в ту сторону, откуда доносился голос, мы увидели в нескольких шагах от нашей стоянки Сергея, державшего в руках большую охапку хвороста. Кинув её на оставшиеся ветки, он снова улыбаясь произнёс:

– Так что мы будем, а что не будем.

– Тебя ждать. Жрать хочу, жрать хочу, а сам убрёл и с концами. Скажи спасибо Ивану, что решили тебя подождать, а то сами бы всё слопали и тебе не оставили, и опять бы кричал «жрать хочу».

– Так я ведь за хворостом для костра ходил.

– Но тут ведь ещё есть.

– Ты чай в холодной воде заваривать будешь? Лично мне, после того как поем, за хворостом идти не захочется, я сюда отдыхать, а не вкалывать приехал, – ответил мне Сергей и, вытащив из кучи пару толстых сучков, подкинул их в костёр. – Пусть потихоньку горят, пока мы едим, а чай поставим, тогда тонких для скорости подбросим, – отряхивая руки, произнес он.

– Из котелка поедим или в миски наложить? – поинтересовался я у присутствующих.

– Ты уже совсем одичал в этом лесу! – тут же заметил мне Сергей и сразу добавил. – Хорошенькая картинка, три здоровых детины сидят вокруг маленького котелка и лопают из него кашу.

– Да я просто подумал, что всё равно будем готовить капитальный ужин, гак чтобы посуды меньше мыть…

– Ты, наверное, решил, что мы в пустыню Сахара приехали. Вон, до ручья двадцать метров, а он думает, где посуду мыть. Ну ты, конечно, молодец, ничего не скажешь, – рассмеялся надо мной Сергей и сквозь смех добавил. – Давай миски доставай, а то у меня уже кишка кишке бьёт по башке.

Накладывая в миски содержимое котелка, я снова напомнил Сергею, что варил только вермишель, а тушёнку положил потом. Посмотрев сначала на Ивана, а затем на меня, он, ухмыльнувшись, произнёс:

– Так что, теперь её есть нельзя, что ли? Давай, накладывай поскорее, а то мы с Иваном с голоду помираем, а он нам сказки рассказывает. Точно, Иван?!

Иван, как всегда утвердительно, кивнул головой, и опять я заметил маленькую деталь в его поведении. В тот момент, когда Сергей произнёс слово «помираем», его лицо приняло какое-то странное выражение. Только на этот раз это был не ужас, не скорбь, а какая-то странная улыбка, перекликающаяся с печалью, которая мгновенно появившись, тут же исчезла.

– Ну что, мужики, давайте кушать, – обратился я к присутствующим, разложив еду по мискам.

– Ложки ты, конечно, оставил в мешке? – спросил у меня Сергей и направился к рюкзаку.

Достав из рюкзака пару ложек, так как мне досталась та, которой размешивали в котелке, он вернулся на прежнее место и взял в руки одну из мисок.

– А что, пахнет обалденно, попробуем, как оно на вкус, – и взяв чуть– чуть на кончике ложки, предварительно слегка подув, так как еда была ещё горячая, попробовал её на вкус.

– Ну что, по-моему прекрасно, – одобрил мои старания Сергей и, повернувшись в ту сторону, где находился наш друг, окликнул его. – Иван, иди сюда, поедим горяченького.

Когда Иван подошёл к Сергею, тот, подавая ему миску с ложкой, негромко добавил. – Садись и кушай, только аккуратней, а то оно ещё горячее.

Иван, внимательно выслушав совет, сел на бревно и положил миску на колени. Дождавшись, когда мы расположились рядом и начали потихоньку есть, он, зачерпнув ложку вермишели, поднёс её к губам, но тут же резко опустил обратно.

– Аккуратней, я же тебя предупреждал, что оно ещё горячее. Подожди немного, ты просто уже отвык от горячей пиши, так что не торопись.

После этих слов Иван попытался отставить миску в сторону, но Сергей остановил его:

– Иван, ты лучше ложкой поперемешивай, и оно быстрее остынет.

Затем он показал Ивану, как это лучше сделать, и тот принялся остужать свою еду. Проглотив ещё одну ложку вермишели, Сергей обратился ко мне:

– Пища, конечно, обалденная, тем более с голодухи, но есть маленький нюанс.

Быстро проглотив прожёванное, я уже хотел поинтересоваться, что опять случилось, но он тут же перебил меня:

– Хлебушек-то сударь забыли, вот так.

Протянув Сергею свою миску, я встал с бревна и, подойдя к вещмешку, спросил Сергея

– Тебе один кусок или больше?

– Мне один и не забудь достать Ивану.

– Ну разумеется, у меня ещё не совсем крыша поехала, – возмутился я и, достав хлеб, сначала подал кусок Ивану, а затем, присев обратно на бревно и взяв у Сергея свою миску, подал ему.

Пока мы разделывались с вермишелью, Иван, отложив свою миску в сторону, с большим аппетитом и с неким блаженством на лице, жевал хлеб. Лично я уже почти доел то, что у меня было, когда Сергей, в очередной раз проглотив пережёванную пищу, обратился к нашему другу:

– Иван, у тебя, наверное, уже остыло, кушай вермишель, не ешь один хлеб в сухую, а то желудок болеть будет.

Иван положил миску на колени и, зацепив ложкой немного вермишели, аккуратно поднёс её к губам, по-видимому боясь снова обжечься. И убедившись в том, что пища действительно остыла, положил её в рот и стал медленно пережёвывать. Когда мы с Сергеем закончили со своей трапезой, я снова начал наблюдать за Иваном. И опять я заметил странную вещь: после каждой съеденной ложки на его лице появлялось такое выражение, будто бы с каждой съеденной ложкой вермишели к нему возвращались воспоминания из прошлого. Мгновенная улыбка на его лице тут же сменялась каким-то унынием, если даже не сказать скорбью. Подтолкнув Сергея в плечо, я показал ему глазами на Ивана и, чтобы не привлекать его внимание своим любопытством, мы просидели молча и почти неподвижно до тех пор, пока он не опустошил свою миску и не отставил её в сторону. Затем он упёрся локтями в колени и положил голову на раскрытые, как лепестки цветка, ладони, закрыв ими почти всё лицо. Со стороны он был похож на старое, обломанное ветром, засохшее дерево, на обломанном конце которого, как куст прошлогодней пожухлой травы, торчали растрёпанные волосы.

– Ну что, поели неплохо, теперь ещё чайку попить и вообще прекрасно будет, – с этими словами Сергей встал с бревна и, подойдя к рюкзаку, достал из него чайник.

– Может котелок на ручье просто сполоснуть, в нём бы и заварили, а то потом ещё и чайник от копоти отмывать.

– После жирной пищи холодной водой котелок полоскать, а потом ещё в нем чай заваривать, это, конечно, ты оригинально придумал, – и сделав жест рукой, который обозначал, что у меня не всё в порядке с головой, Сергей продолжил своё высказывание. – Тебе теперь может и всё равно, если в чае будет жир и специи от тушёнки плавать, а мне лично пока такого не хочется. Тем более, если чайник полный вскипятить, то в нём и на чай воды хватит, и на то, чтобы посуду кипяточком ополоснуть. Ладно, теряющий разум человек, не будем больше время терять, подкинь лучше пока дровишек в костёр, а я за водичкой сбегаю.

После этих слов Сергей быстро поднялся по пологому краю оврага и направился в сторону ручья, а я не торопясь встал с бревна и подошёл к костру, чтобы подкинуть хвороста в угасающее пламя. Но не успел толком разгореться костёр, как позади меня раздался громкий и весёлый голос Сергея:

– Ну что, всё ещё костёр мучаешь.

Оглянувшись назад, я увидел стоящего на краю оврага Сергея и не успел я сообразить, что ему на это ответить, как он уже стоял возле меня.

– Ну раз уж я пришел, то давай лучше сам всё сделаю.

Быстро подняв шест с земли, он пропустил его через ручку чайника и подвесил его над костром, а затем, присев на корточки, так же быстро и ловко стал подкидывать хворост в огонь. Когда разгоревшееся пламя охватило чайник со всех сторон, Сергей встал на ноги и достал из кармана сигареты. После того, как мы закурили, он положил её обратно в карман и стал снимать с себя куртку, при этом бормоча себе под нос, что ему стало слишком жарко. Затем Сергей подошёл к рюкзаку и, аккуратно положив её рядом, стал возвращаться обратно и при этом чисто случайно задел локтем сидящего рядом Ивана. От чего тот вздрогнул так, как будто его сильно ударило токам и, подняв резко голову, стал оглядываться вокруг себя ничего непонимающим взглядом. Глядя на него со стороны, можно было подумать, что его только что разбудили, и он ещё не может понять, что происходит вокруг него.

– Что случилось? – поинтересовался у него Сергей, присаживаясь рядом на корточки.

Широко раскрыв глаза и внимательно посмотрев на Сергея, он провел левой рукой от горла до желудка, при этом сделав такое выражение лица, как будто он съел не вермишель с тушёнкой, а наглотался гвоздей.

– Тебя что, тошнит? – снова поинтересовался у него Сергей.

Ещё раз пристально посмотрев на Сергея, он не издав не единого звука молча кивнул головой.

– Это ты просто уже отвык от такой пищи, вот у тебя и началась изжога, такое иногда даже у меня бывает, когда много жирного или острого съем, это не смотря на то, что постоянно такую пищу употребляю. Но ты немного потерпи, сейчас чаю покрепче заварим, сладкого попьёшь и тебе легче будет.

– Может ему пока чего-нибудь сладкого дать? – посоветовал я Сергею.

– Да у нас из сладкого только сахар есть, а так больше ничего, – после этого ответа Сергей, немного подумав, вновь обратился к Ивану. – Слушай, давай я тебе пару кусочков сахара дам, может действительно полегче будет, кто его знает.

Дождавшись очередного кивка от Ивана, Сергей достал из рюкзака полиэтиленовый пакет с сахаром и, вытащив оттуда несколько кусочков, протянул их нашему другу. Выхватив резким движением сахар из руки Сергея, он тут же попытался положить все три кусочка себе в рот.

– Не торопись, у тебя его никто не отнимает, – улыбнувшись, сказал ему Сергей и, убирая пакет обратно в рюкзак, добавил. – Ты ешь по одному кусочку и не пытайся его разгрызть, а то зубы заболеть могут. Ну а если не хватит, то ещё достать не долго и идти далеко не надо.

Закончив объяснение с Иваном, он сразу обратился ко мне, интересуясь, не закипает ли вода в чайнике и, услышав от меня, что вода уже давно кипит, достал из рюкзака банку с заваркой и быстро подошёл к костру.

– Сними, пожалуйста, чайник, – обратился он ко мне, положив банку с заваркой около бревна, и взял в руку котелок.

Сняв чайник с костра, я поинтересовался у Сергея, что мне делать дальше.

– Наливай в котелок, – ответил он, поднося его ближе.

Когда котелок был уже наполовину наполнен кипятком, Сергей остановил меня движением руки и, отставив его в сторону, взял в руку банку с заваркой:

– Ну что, хватит нам воды, чтобы чаю напиться? – поинтересовался он у меня.

– Да тут ещё больше половины, – ответил я, заглядывая вовнутрь.

– Тогда может прямо в чайнике заварим? – снова спросил у меня Сергей и после того, как я согласился с ним, открыв банку, насыпал её содержимое себе на ладонь. – Столько хватит?

– Да, я думаю, что для нормального чая хватит, ты ведь не собираешься чифирить?

– Нет конечно, -после этого ответа он высыпал заварку с ладони в чайник и, закрыв банку, добавил. – Поставь его ближе к костру, пусть пока запревает.

После этих слов Сергей отнёс банку обратно в рюкзак и, тут же вернувшись обратно, обратился к нам обоим:

– Вы пока к чаю всё готовьте, а я пойду посуду быстренько сполосну, пока вода не остыла, – с этими словами он взял котелок с мисками и отошёл к небольшой канавке, которая находилась неподалёку от нашего костра.

Не дожидаясь помощи от Ивана, я быстро достал и разложил всё что у нас было прихвачено с собой из нашего приюта. Я хотел уже было крикнуть Сергею, что у меня всё готово, как вдруг за спиной услышал его голос:

Значит так! Ёмкости к следующему приготовлению и приёму пищи готовы, а пока попьём чаю.

С этими словами он подошёл к тому месту, где у нас лежали вещи и положил вымытую посуду рядом с рюкзаком. А затем, вернувшись к костру и посмотрев на приготовленное мной к чаепитию, не много подумав, сказал:

– Найти бы небольшую ровную доску, чтобы кружки поставить, а то в руках держать не очень-то удобно, а на землю ставить не то, ни сё. Иван, у тебя нет ничего подходящего? – окликнул он сидящего на противоположном бревне, с опушенной головой, как в глубоком раздумье, нашего друга.

Тот, словно чего-то испугавшись, резко поднял голову и, пристально посмотрев на Сергея, молча кивнул в ответ. Затем так же резко, как поднял голову, он встал на ноги и быстро направился к своему жилищу. Не пробыв в своей норе и двух минут, он вытащил оттуда довольно-таки широкую, но не длинную доску, а если быть ещё точнее, то сантиметров сорок длиной и, подойдя к нам, подал её Сергею. Взяв у Ивана доску, он покрутил её в руках и, посмотрев на нас обоих, громко произнёс:

– Вот это то, что надо! Иван, подай мне, пожалуйста, топор, – и, взяв у Ивана из руки принесённый в один миг инструмент, быстро стесал верхнюю часть бревна.

Примерив на это место доску и убедившись, что она ложится довольно– таки плотно на приготовленное для неё место, обратился ко мне:

– Там, по-моему, в кармане рюкзака есть несколько гвоздей, принеси, пожалуйста.

Подойдя к рюкзаку и открыв боковой карманчик, я действительно обнаружил там несколько небольших гвоздей. Вытащив их оттуда, я быстро вернулся обратно и подал гвозди Сергею, но не прошло и минуты, как он обухом топора вогнал их в доску, тем самым капитально закрепив её на бревне.

– Иван, унеси, пожалуйста, топор на место, – протягивая топорищем вперёд, произнёс Сергей и после того, как Иван взял протянутый ему предмет, постучав ладонью освободившейся руки по закреплённой доске, добавил. – Ну вот, почти как в кабаке.

После последнего слова Иван как-то снова изменился в лице и медленно понёс инструмент на место.

Сергей, быстро расставив кружки и разложив приготовленное к чаю на только что сделанном столике, подошёл к костру и попытался взять чайник, чтобы разлить по кружкам, но схватив его за ручку, он тут же отдернул руку:

– Ё-моё, она горячая, – воскликнул он, потирая обожжённую руку о штанину.

– Не сильно обжёгся? – поинтересовался я у Сергея.

– Да нет, не успел, она уже не до такой степени горячая, чтобы от одного прикосновения кожа слезала.

– Так вон же тряпка есть, у тебя перед глазами на рогатине висит.

– А, это ты что ли повесил? – обматывая ручку чайника, поинтересовался у меня Сергей.

– Ну ты, Серый, даёшь, я же вместе с тобой воду в котелок наливал и чайник с костра снимал.

– Да я просто внимания не обратил, знаешь, в голове всё мысли какие-то, ну ты сам, наверное, понял, – ответил он, разливая по кружкам чай. Затем, поставив чайник обратно к костру, громко произнёс. – Мужики, давайте чаю попьём, пока он не остыл.

– Чаёк это хорошо, – отозвался я, подойдя к накрытому столику, и, присев на бревно, ради шутки спросил у Сергея, какую мне лучше взять кружку.

– Ты издеваешься или у тебя на самом деле с башкой не всё в порядке?! – возмутился он, восприняв мои слова на полном серьёзе.

Глядя на Сергея, я рассмеялся и, пытаясь сдержать смех, ответил ему:

– Ты на себя посмотри, шутки уже не воспринимаешь, за горячее голыми руками хватаешься, а что ещё дальше будет.

– Ха-ха, шуточки у него, хрен поймешь, не то шутит, не то у него башня едет.

– Да ладно, Серёга, успокойся ты, давай лучше чай пить.

– А кто тебе сказал, что я не спокоен? Иван, иди сюда, будем чай пить! – в завершение нашего диалога крикнул он и присел на корточки рядом со столиком.

Когда подошёл Иван, он предложил ему присесть с другой стороны столика на бревно, а затем спросил:

– Иван, тебе сколько кусков сахара в чай положить?

Пристально посмотрев на Сергея, он молча пожал плечами.

– Ну тогда я положу, как и себе, три кусочка, ладно?

Снова пристально посмотрев на Сергея, Иван, так же, как и в предыдущий раз, молча кивнул головой. Опустив сахар Ивану в кружку, а затем и себе, Сергей подал ему чайную ложку. Продемонстрировав на своём примере, как ей пользуются, и убедившись в том, что Иван всё понял, Сергей взял свою кружку и поднёс её к губам.

– А мне кто сахар положит? – снова ради смеха поинтересовался я у Сергея.

– Сам себе положишь! – сурово ответил он и сделал ещё один глоток.

Не совсем понимая, что происходит с моим другом, я с удивлением посмотрел на него. После небольшой паузы он поставил кружку на столик, видимо для того, чтобы не пролить чай, и рассмеялся, как говорится, от всей души. А когда немного успокоился, снова посмотрел на меня и, сдерживая остатки смеха, произнёс:

– Ну и рожа у тебя, как будто тут перед тобой не мы с Иваном сидим, а чудо-юдо лохматое. Как ты над другими издеваешься, так это ничего, а как над ним пошутили, так у него сразу глаза по девять копеек.

– Да ладно, ладно, я и сам положу, не без рук, – паясничая, ответил я и, достав из пакета сахар, бросил его себе в кружку.

– Вот это другое дело, он сам может ручками шевелить, – усмехнулся Сергей и, отхлебнув из кружки, полушёпотом произнёс. – Хорошо, – и, как бы выпуская лишний жар изо рта, сложил губы трубочкой.

Внимательно наблюдая за происходящим, Иван уже было хотел проделать то же самое и уже поднёс кружку к губам, но заметив такое дело, Сергей тут же предостерёг его:

– Иван, не торопись, пусть остынет, я-то люблю горячий, а вот ты с непривычки обжечься можешь.

– Да, подожди Иван, я вот тоже горячий не пью, это у нас Серёга любитель кипяток хлебать, кишки греть.

– Особенно когда холодно, – беря из пакета сухарик и улыбаясь, добавил Сергей.

Иван с удивлением посмотрел на нас и переспросил почти шёпотом:

– Кишки греть, когда холодно?

После этих слов Ивана мы рассмеялись от всей души, чем вызвали у него еще большее удивление. Не понимая, над чем мы так громко смеемся, он переводил свой взгляд с меня на Сергея и наоборот, молча пожимая плечами. Когда я немного успокоился от смеха, кстати, в отличие от Сергея, я это делал намного быстрее, то сразу обратился к нашему другу:

– Понимаешь, Иван, это мы просто пошутили, а шутят для того, чтобы над чем-нибудь посмеяться и поднять настроение. Ты подумай сам, как можно чаем кишки греть, когда холодно. Посмотрев на меня пристальным взглядом, он прямо на глазах изменился в лице и заулыбался. Мотнул ещё раз головой и не громко повторил фразу «кишки греть, когда холодно».

– Ну вот, совсем другое дело, давай бери всё, что есть на столе и кушай на здоровье.

– Давай, давай, – поддержал меня Сергей, снова засовывая руку в пакет.

Пока Иван, снова о чем-то задумавшись, не спеша грыз печенюшку, я открыл пластмассовую коробочку с клубничным повидлом и намазал им кусок хлеба. Когда Иван покончил с печенюшкой, то снова вопрошающе посмотрел на меня.

– Хлеб с повидлом будешь кушать? – поинтересовался я у него.

– Да, буду, – ответил он и как всегда вдобавок кивнул головой.

Подав ему намазанный кусок, я стал себе готовить другой. Откусив немного от взятого у меня куска хлеба, он медленно стал его пережёвывать.

– Иван, пей чай, он уже остыл, – сделав очередной глоток, сказал ему Сергей.

Иван внимательно посмотрел на Сергея и снова перевёл свой взгляд на меня. Откусив намазанный повидлом хлеб и сделав глоток из своей кружки, я снова обратился к нашему другу:

– Иван, чай уже действительно остыл, и ты можешь его пить.

Переспросив у меня ещё раз и дождавшись от меня подтверждения, он аккуратно поднёс свою кружку к губам, сделал глоток и тут же изменился в лице. Судя по его выражению, можно было подумать, что он ест не чёрный хлеб, намазанный обыкновенным повидлом, а некое экзотическое чудо из джунглей Африки, испытывая при этом такое великое блаженство, что описать его у меня просто не хватит словарного запаса. Посмотрев на Сергея, я поинтересовался у него, почему он ничего больше не ест, а пьёт один только чай.

– Вермишели с тушёнкой наелся, вот и пью один чай, – сделав ещё пару глотков, ответил он.

– Так вроде тушёнка не острая была? – перебил я его.

– А я и не говорю, что она острая была, просто поработал, дров принёс, да ещё у костра нажарился, вот жажда и мучает, – и, поднявшись с корточек, взял в руку чайник и добавил. – Пожалуй, я ещё одну кружечку уговорю, – с этими словами он заполнил свою кружку, при этом не забыв предложить и нам.