Текст книги "Мастер, Елизавета и другие"

Аввакум принимает решение о своем месте в борьбе с никонианством

«Аввакум возвращался домой по ночной Москве в подавленном состоянии. Он хорошо понимал, что хотел от него Алексей Михайлович. Царь ждал помощи в изменении русского православия на западно-греческий манер, чего Аввакум никак не мог одобрить. Сама мысль об этом вызывала чувство негодования, пойти по такому пути означало перечеркнуть всю свою прошедшую жизнь, сделать бессмысленной борьбу за чистоту веры, ненужными все трудности и пережитые лишения. Но даже не это самое главное. Пойдя навстречу царю, он предаст русский народ, который обрёл себя в православии и под его знаменем выстоял в борьбе против многочисленных врагов. Только истинная вера может спасти Русь в этой жизни и будет зачтена там, на Божьем Суде, которого не минует ни один человек. И Аввакум – один из тех, кто несёт истинное понимание православной веры, непреклонно стоит на её защите. Но ведь можно и не стоять в первых рядах защитников, а просто отойти в сторону от развернувшихся баталий, и этим спасти себя и свою семью. Понятны Аввакуму слова всемилостивого Государя: «… не обижайся, коли что не так будет», он их расценил просто – не хочешь помогать, так тогда и не мешай, а иначе… Не один Аввакум на этом свете, семья у него, жена, шестеро детей. Сколько мыкались по холодной Сибири, сколько пережили всего нехорошего, только теперь, вернувшись в Москву, зажили по-человечески. Жаль их. Вот и сейчас, в позднее время, не спит, ждёт его протопопица, волнуется, как разговоры царские закончились.

Аввакум вошёл в дом, перекрестился на святые образа, жена кинулась к нему, помогая снять тяжёлый тулуп, засыпанный снегом.

– Как там царь наш боголюбивый, что он тебе повелел делать, что ты ему ответил?

Аввакум промолчал, сел в красный угол, задумался. На печи спали младшие дети, в углу, на полу, подстелив под себя тулуп, разметался старший сын Иван, за печкой, спрятавшись за занавесочкой, спала старшая дочь Аграфена. Намаялись за день, отдыхают в тепле да в довольстве. Что дальше с ними будет? Всё зависит теперь от него, что решит он, так и сложится их жизнь.

– Связали меня дети и ты, жена милая, – тоскливо проговорил Аввакум, – Не знаю что делать. Зима еретическая на дворе, говорить мне или молчать?

Ёкнуло сердце у Анастасии, поняла она, что плохо кончился разговор с царём, жалко ей стало Аввакумушку, бросилась она к нему.

– Не тужи, Петрович, не печалься. Я с детьми благословляю: дерзай проповедати слово Божие по-прежнему, а о нас не тужи; пока Бог позволяет, живём по-прежнему; а когда разлучат нас, тогда в молитвах своих нас не забывай; силён Христос и нас не покинет! Поди, поди в церковь, Петрович, – обличай блудню еретическую!

Слёзы навернулись на глазах Аввакума.

– Не плачь, муж мой любый! Слыхала я, – ты же мне читал, – апостольскую речь: «привязался еси к жене, не ищи разрешения; егда отрешишися, тогда не ищи жены».

Встал Аввакум с лавки, поклонился жене в пояс. Укрепила она дух его на борьбу с ересью, легче стало на сердце, светлее в мыслях».

Проводник находит свою зону ответственности и становится Целителем

Человек в панике метался по квартире. «Что же делать дальше? Ведь у него изменились не только глаза, появились новые способности, которые надо где-то и как-то применить. Как себя вести в роли Проводника Высших Сил? Как обратиться к Разуму?» – сонм вопросов клубился в голове человека, так неожиданно для себя обретшего способности явно паранормального характера. На стене висел образ Христа-Спасителя, приобретённый в одном из подмосковных монастырей. Это был список с известной иконы Андрея Рублёва «Спас», на которой Иисус изображён таким, каким Он мог быть до мучений и воскрешения – молодым, умным, добрым, всевидящим и всё понимающим Учителем, готовым прийти к любому на помощь. Именно так и воспринимал человек этот образ Спасителя. Кто, как не Он, может быть вечным и никому не постижимым Разумом? Кто, как не Он, может руководить Высшими Силами? Человек встал перед иконой на колени, перекрестился и запросил: «Боже Всемогущий, скажи, что мне делать, как обратиться к Тебе? Как исполнить Твоё желание?» Ответа не последовало. «Почему я прошу у Него исполнения Его желания? Ведь это моё желание узнать своё предназначение? – мелькнула мысль в голове человека, и он попросил вновь. – Боже, исполни моё желание!» После этих слов он услышал внутренний голос:

– Не надо просить об исполнении своего желания на коленях перед иконой вашего человеческого бога, – голос был мелодичный и спокойный. – Я не бог и не могу спасать или наказывать кого-либо. Я всеобщий Разум и со своими помощниками целесообразно устраиваю всю Вселенную, для чего мне надо знать желания всех, обличённых хоть каким-то разумом. Твои желания, как и желания нескольких подобных тебе избранных людей на планете Земля, я слышу, где бы вы не находились – в любое время и в любом месте. По ним я понимаю, чего вам, людям, не хватает, и к чему вы стремитесь. Каждый из избранных имеет зону ответственности и может осуществлять свои желания с помощью Высших Сил, если я посчитаю это целесообразным.

Пока голос звучал в его голове, человек медленно поднимался с колен. После всего испытанного за прошедшую неделю он был готов услышать нечто необычное. Мелодичность и уверенность голоса успокаивали его, он чувствовал готовность к общению, как со своей стороны, так и со стороны Неизвестности.

– А какие мои желания могут призвать Высшие Силы к помощи? – задал он мучивший его вопрос.

– Они обуславливаются вновь открывшимися твоими способностями, – также спокойно, даже буднично, ответил голос. – Я и сам не ожидал, что у тебя появятся именно такие умения, видимо, на Земле они стали актуальными. Ты можешь стать целителем и помогать людям уйти от катастроф, если они не являются неизбежными.

Человек понял, что это связанно с его утренними открытиями.

– Но я не имею медицинского образования, как же я смогу исцелять людей?

На вопрос он получил совсем неожиданный ответ.

– Тебе мои Помощники многое показали. Ты увидел историю Земли и её цивилизаций, ты побывал в иных мирах, на других планетах, мог наблюдать, как там живут их обитатели. Но не всё понял. Я строю Вселенную в нескольких измерениях, их количество разное на различных планетах и в различных мирах. В некоторых из них число измерений достигает максимальной величины – шестидесяти четырёх. Обитатели таких миров живут вечно, перемещаясь по областям измерений. Они могут погибнуть только в случае попадания в какую-нибудь катастрофу. Ваша планета Земля находится в четырёх измерениях, три из которых пространственные, а четвёртое временное. Вы боретесь между собой за пространство и, не сопротивляясь, плывёте по течению времени. Поэтому ваша Земля является планетой Смерти. Все живущие на ней рано или поздно умирают, вы не умеете плавать против течения времени. Вся ваша медицина направлена на исправление физического тела людей, но у человека, помимо физического, грубого тела, есть и тонкое тело. Его тоже нужно лечить и поддерживать. Для этого вы используете религиозные догмы и обряды. Именно с такой целью у тебя висит икона Иисуса Христа, и проходят службы в ваших церквях. Истинная вера может излечить тонкое тело человека, что улучшает и состояние его физического тела. Но вы не умеете возвращать тонкое тело в состояние, в котором оно было раньше, не можете смотать назад катушку времени, размотанную в течение жизни человека. Там, раньше, тонкое тело было моложе и здоровее, и, если взять его из прошлого и поместить в настоящее, то оно омолодит и оздоровит физическое тело. Вот в этом и будет заключаться сила твоего воздействия.

– Как это будет происходить?

– Если у тебя появится желание исцелить человека от той или иной болезни, ты, с моего разрешения, призываешь Высшие Силы, и они, через тебя, как Проводника, сматывают катушку времени для тонкого тела, оздоравливающе воздействуя на физическое тело человека. Это совершается не сразу, нужно затратить время и силы, в том числе и твои. В этом и будет состоять твоя работа как Целителя.

Человек воспринял информацию и задал вопрос в её развитие.

– Я смогу исцелить любого человека от любой болезни?

– Нет, для исцеления любых болезней ты еще не готов. Мои Помощники будут вести тебя к вершинам мастерства. Но если болезнь сильно запущена, она, к сожалению, не поддастся омолаживающему воздействию тонкого тела. Кроме того, есть люди, за исцеление которых Высшие Силы не будут браться, как у вас говорится, по особым причинам.

– Кто это узнает?

– Ты сам.

На этом общение с Разумом закончилось. Человек это понял по состоянию лёгкости в голове и успокоению нервной системы. Он стал Целителем.

Елизавета ищет Мастера. Где прячется подсказка судьбы?

Елизавете одной в «домике», как она называла свою квартиру, было тоскливо. По состоянию души ей хотелось быть всегда вместе с тем человеком, которого она сможет полюбить. А его у неё не было. Эта ежедневная тоска одиночества отравляла душу и калечила её молодое красивое тело. Елизавета ощущала этот разрушающий процесс, а хождения по врачам подтверждали её опасения. Она стала чувствовать постоянную внутреннюю тревогу, как будто внутри что-то непрерывно тряслось и напрягалось. Это влияло на её сон, она долго не могла уснуть или просыпалась посреди ночи и оставалась одна со своей тревогой до утра. В результате не выспавшейся шла на работу, которая превращалась в муку. Длинный ряд лечащих врачей пополнился психиатрами и психотерапевтами, они выписывали различные успокаивающие таблетки и антидепрессанты. От них становилось спокойнее и даже веселее, но интервалы успокоения продолжались недолго и всё сокращались. Чтобы их поддерживать, надо было увеличивать дозы, что вело к наркомании. Елизавета это отлично понимала, но ничего поделать не могла. В последнее время ей стало страшно выходить на балкон – высота завораживала…

Сегодняшний вечер она решила занять чтением рукописи. В офисе долго поработать с ней не удалось, начальник вернулся с «пятиминутки» злой и загрузил всех, на её взгляд, ненужной работой. Придя домой, Елизавета достала папку, озаглавленную фамилией неизвестного автора, и остановилась, глядя на инициалы В. М. А ведь её сосед по креслу в театре тоже вроде был писателем, а вдруг это он? Почему бы и не продлиться чудесам, начатым в прошлое воскресенье? Елизавета подняла трубку домашнего телефона, помедлила мгновение и набрала номер своей знакомой.

– Светлана, привет! Это Елизавета. Подскажи, пожалуйста, а как зовут автора рукописи, которую ты дала мне на корректуру?

– Виктор Михайлович, а зачем тебе?

У Елизаветы что-то внутри ёкнуло и напряглось, но она ответила спокойным голосом.

– Да так, кое-какие вопросы появились. Ты не могла бы дать мне его телефон, я позвоню ему и спрошу.

– Нехорошо это. Он ведь знает, что я являюсь корректором.

– Ну как хочешь, только из-за этого у меня работа задерживается.

– Неужели всё так серьёзно? У меня с ним обычно проблем не было, – растерянно сказала Светлана и, помедлив, добавила. – Ну ладно, записывай, скажи, что я приболела, и часть работы передала тебе, чтобы успеть издать книгу к Новому году.

Ну вот, телефон есть, время не совсем позднее, можно и позвонить. Только надо придумать, что сказать. Ведь автор может оказаться не тот, которого она надеялась услышать, да если и тот, то что она ему сообщит? Что она думает о нём третьи сутки? Или, что она поставила весь Питер на уши, чтобы найти его телефон? Или просто узнать, почему он не досмотрел спектакль? Тогда как она нашла его, не зная о нём ничего, кроме имени-отчества? Елизавета неуверенно подняла телефонную трубку, подержала её, а затем резко бросила на рычаг. Надо же, придумала какую-то ерунду, дел что ли нет других? Чего не может быть, того не случится. Но, с другой стороны, чему быть, того не миновать. Положившись на Провидение, Елизавета села за чтение рукописи.

Мастер и его великие соавторы

А в это время Мастер «висел» в Интернете. Он искал литературу для новой, ещё не существующей книги. Этот этап работы был для него самым увлекательным. Он взял за правило приобретать в собственность отобранные книги. Постепенно увеличиваясь в числе, они грудились с двух сторон стола, иногда возвышаясь выше его головы. Мастер представлял, что за столом сидят его соавторы, спорят друг с другом и ждут, что же скажет он. Это льстило его самолюбию. Представьте себе спор между Львом Николаевичем и Фёдором Михайловичем о душе русского человека. Вот они оба высказались, не согласились друг с другом и теперь ждут: что же думает по этому поводу Виктор Михайлович? Разве могло бы такое случиться в жизни? Нет, конечно. Кто он такой, по сравнению с этими двумя глыбами русской литературы? А за его рабочим столом такие встречи бывают и часто. Он, стараясь не обижать гениев, в чём-то соглашается с одним, в чём-то – с другим, а затем скромно, но настойчиво предлагает свой вариант, ссылаясь на изменения, произошедшие уже тогда, когда гении покинули наш переменчивый мир. Особенно его увлекали книги, изданные ещё при жизни авторов. Тогда чтение превращалось в беседы с великими людьми, и Мастер был им благодарен за то, что они нашли время для общения с ним.

Иногда старинные книги становились для него фетишем. Вот одна из них – Псалтырь 1645 года, изданная ещё до раскола Русской Православной Церкви при правлении царя Алексея Михайловича Романова. Псалтырь украшена пурпурно-золотыми иллюстрациями, на нижних уголках страниц остались следы от пальцев, перелистывавших страницы. Кем были люди, читавшие эти строки? О чем они думали? Как они использовали мудрость древних в своей жизни? Отсюда начинался полёт фантазий самого Мастера. Он представлял, как одетый в чёрный клобук протопоп Аввакум склонился над книгой, и ночью, при свете восковой свечи (остался след от капли воска, упавшей на страницу), ищет аргументы в споре с еретиками-никонианами. А вот через два века книга попала в Николаевскую церковь села Дворецкого. Об этом сообщил её прихожанин, переписывая или уча наизусть девятнадцатый псалом. Он, не сдержав озорства, сделал свою отметку новым гусиным пером: «Проба пера. Свидетельствую ученикъ Богословского класса Димитрий». Дальше уже видны следы кощунства над книгой, видимо, оставленные в период преследования старообрядцев – подпаленное кожаное тиснение обложки. Вероятно, книгу хотели сжечь, бросили в костёр, да Бог не дал сгореть, кто-то потом выгреб её из кучи пепла. Теперь же, почти через четыре века после своего издания, книга лежит на рабочем столе Мастера, и он благоговейно касается её натруженных страниц.

От дела отвлёк телефонный звонок. Он поднял трубку. Молчание, а потом срывающийся женский голос:

– Виктор Михайлович?

– Да, слушаю Вас.

Опять молчание, а затем неожиданный вопрос:

– А почему Вы не досмотрели спектакль «Третий выбор»?

Теперь замолчал Виктор Михайлович, опешив от неожиданности вопроса.

– Елизавета? – неуверенно переспросил он.

– Да, – с каким-то облегчением ответил женский голос, и на другом конце линии связи раздался женский смех.

– Как ты меня нашла? Или я оставил тебе свою визитку?

– Нет, не догадались. Мне пришлось всех питерских Викторов Михайловичей поднять, чтобы Вас найти.

– Не может быть! Хотя от таких девушек, как ты, всё можно ожидать, – Виктор Михайлович принял объяснение за чистую монету.

– Так всё же, почему? – настойчиво переспросила Елизавета.

– Чтобы с тобой сходить на этот спектакль второй раз, – взял себя в руки Виктор Михайлович.

– Объяснение принимается и считается приглашением в театр, – Елизавета сразу «брала быка за рога».

Виктор Михайлович не стал сопротивляться такому напору.

– Первое повторение этого спектакля в Александрийском театре – наше, – сделал он своё предложение. – За полчаса до начала спектакля встречаемся в холле.

– Приглашение принимается. До встречи!

Короткие гудки. Виктор Михайлович аккуратно положил трубку и задумался. «Необычная девушка. В ней есть какая-то странность, быть может, из-за внутренней нервозности, глубоко спрятанной и подавляемой сильным характером. Молодая, пожалуй, моложе моей дочери.

Красивая. Даже очень. Настойчивая. Надо же, как-то нашла меня. А зачем? Быть может моя читательница? Но, как я понял по нашим разговорам в театре, она даже не знала, что я писатель. Тогда зачем она меня искала?» – Виктор Михайлович усмехнулся, поняв, что уже повторяется в своих вопросах. Он сделал пометку в деловом календаре и продолжил работу.

Аввакум подвергается царской опале. Как заслужить милость власть имущих?

«После встречи с царём лучшие люди московские засуетились вокруг Аввакума, дружбу искать с ним стали. Решили, что приблизил его к себе Государь, а раз так, то и другим надо его обласкать. Предложили Аввакуму на Печатном дворе книги священные править, деньгами стали одаривать, в гости зазывать, под аввакумово благословение подходить. Понимал Аввакум, что любовь скоро закончится, однако с удовольствием взялся за правку книг церковных, изгонял из них еретические строки. Но в храмы с новым уставом отказывался ходить, в своих проповедях обличал ересь греческую, твёрдо стоял за русскую веру. Потянулись к нему прихожане, русский люд искони не жаловал иноземцев, особенно когда они лезли в чужой монастырь со своим уставом. К царю потекли жалобы на неугомонного протопопа. Но царь всё же надеялся, что Аввакум успокоится, не будет будоражить народ, ан нет, тот не утихомирился. Почувствовал недовольство царя и сам Аввакум, по его мнению, причиной стало то, что он не успел рассказать царю все свои доводы против греческих нововведений. Поэтому подготовил Аввакум письмо царю и решил передать его через сына своего духовного – блаженного Фёдора. Знал он, что царь не обижал блаженных, через них сам Господь Бог глаголет. Да и момент удобный не заставил себя ждать: Алексей Михайлович собрался приехать на молебен в монастырский храм, где служил Аввакум. Торжественный выезд царя всегда оформлялся знатно: перед каретой бежали дворовые, разметая уличную пыль или снег, на запятках кареты стояли бояре в парадной одежде, вдоль дороги собирался простой люд, славящий царя. Вот тут бедолага Фёдор, вместо того чтобы ждать царя на крылечке возле храма, кинулся прям под его карету и испугал Алексея Михайловича. Он велел посадить Фёдора в тёмную за дерзновение, правда, потом, узнав, что у того было письмо аввакумово, забрал письмо и отпустил Фёдора. Но то, что плохо начинается, плохо и заканчивается. После этой поездки разгневался царь на Аввакума: «власти-де на тебя жалуются, церкви-де ты опустошил, поезжай-де в ссылку опять». На том и закончилась ласковая жизнь Аввакума и его семьи. Собрали они свои пожитки и поехали в края северные.

Со смирением принял Аввакум царскую опалу, не винил царя в этой несправедливости, решил, что Диавол так нашептал ему через уста царских приближённых. Но было жаль Аввакуму детей своих малых. В первой сибирской ссылке умерли два его сына, та же учесть теперь могла постигнуть и четверых его младшеньких. Написал Аввакум челобитную царю-батюшке с просьбой не вести их в далёкий Пустозерский острог, а оставить в Колмогорах. «Помилуй меня, равноапостольный государь-царь, ребятишек ради моих умилосердися ко мне!» Смиловался Алексей Михайлович, отменил суровый Пустозерский острог, назначил местом ссылки город Мезень. Да только не ребятишек аввакумовых ему стало жаль, смягчило его сердце обращение к нему как к «равноапостольному». Вот именно этого он и добивался от пастырей церковных: «любить царскую власть не как земную, а как святую».

Целитель размышляет об избранности

Целитель ходил по комнате и обдумывал произошедший разговор с Разумом. В таком неспешном движении ему думалось легче, и приходили свежие мысли. «Я один из немногих избранных людей на Земле, – Целитель вспоминал слова, сказанные Разумом. – Почему я оказался избранным? Разве я лучше других? Тем более в области целительства. Почему для этой цели не избрать одного из светил медицины? Хотя для Разума мои открывшиеся способности явились неожиданностью. Как это он сказал: «… видимо, на Земле они стали актуальными». Актуальными стали желания быть физически здоровыми. Да, это действительно так. Большая часть рекламы по телевизору посвящена медицинским препаратам. Но Разум телевизор не смотрит, он контролирует желания избранных и по ним понимает, чего хотят люди на Земле. Вот его фраза: «Твои желания, как и желания нескольких подобных тебе избранных людей на планете Земля, я слышу, где бы вы не находились – в любое время и в любом месте. По ним я понимаю, чего вам, людям, не хватает, и к чему вы стремитесь». То есть по желаниям нескольких он понимает желания миллиардов людей, проживающих на Земле. В каком случае это будет соответствовать истине?»

Целитель задумался. Он вспомнил ещё одну фразу Разума: «Я всеобщий Разум и со своими помощниками целесообразно устраиваю всю Вселенную, для чего мне надо знать желания всех, обличённых хоть каким-то разумом». Из этой фразы Целитель выделил слово «целесообразно». На основании чего «целесообразно»? На основании желаний всех, обличённых хоть каким-то разумом. А желания всех он не контролирует. Значит, сам себе противоречит? Но Разум не может себе противоречить. И тут Целителя осенило: «Я понял! Разум контролирует желания людей усреднённого типа, то есть он в число избранных вводит не самых умных и не самых лучших и не самых плохих, вообще не «самых-самых». Он выбирает людей средних по всем показателям, ищет, как говорят в математической статистике, математическое ожидание на всём людском множестве. Я – математическое ожидание, полученное с огромной степенью точности!» От неожиданности вывода Целитель рассмеялся. Теперь всё становится на свои места. Не надо контролировать желания всех людей, а затем усреднять их по всему множеству реализаций. Надо один раз найти несколько усреднённых по всем параметрам людей, живущих в разных регионах Земли, и в дальнейшем по их желаниям представлять, что нужно населению Земли! Браво, Разум!

Но это ещё не всё. Помимо определения желаний, нужно и стараться их выполнять. Только в этом случае Разум со своими помощниками сможет целесообразно устраивать Вселенную. Но как это сделать? Целитель вновь задумался. Он вспомнил ещё одну фразу Разума: «Каждый из избранных имеет зону ответственности и может выполнять свои желания с помощью Высших Сил». Здесь он говорит о «зоне ответственности» каждого из избранных. Зоны ответственности появляются, исходя из приоритетных желаний людей, в этом и кроется их неожиданность для Разума. Она заключается в способностях, которые проявляются у отобранных «средних» людей. В данном случае, у него они проявились в области целительства. Такие способности приносят людям пользу. А ведь они могли быть другими и нести вред. Целитель вздрогнул. Желания у людей возникают разные, в военное время или при нагнетании общественного негатива появляются желания убийства других людей. Значит, может появиться зона ответственности за убийства людей? Не это ли имел в виду Разум, когда сказал в конце их разговора: «… есть люди, за исцеление которых Высшие Силы не будут браться, как у вас говорится, по особым соображениям». А если он, Целитель, столкнётся с таким человеком? Разум сказал, что он сам должен понять, что человек из себя представляет. Значит, и такая способность у него появилась?

Целитель подошёл к окну. Внизу шумел вечерний зимний Питер. Люди спешили по своим домам с работы, оставляя там одни заботы и устремляясь к другим. Целитель неожиданно почувствовал свою ответственность за них. На людей он смотрел уже другими глазами, не такими, как раньше.