Текст книги "Свой путь (сборник)"

На следующий день она набрала Надькин номер.

– Хэлло! – услышала она до боли родной голос.

– Надька, – прошелестела взволнованная Вика.

– Господи! – ответила Надька, и они обе замолчали.

Потом Вика спросила:

– Ну как ты там?

– Четвертого жду, может Бог пошлет девочку, – всхлипнула Надька. – А у тебя что? Как Ксюня?

– У меня все хорошо, Надька, – врала Вика, – и Ксюня на месте, правда, слегка беременная, и Василевский присутствует.

Зачем Надьке знать всю невеселую правду? Не за этим она ей звонила.

– Ксюня? Уже? – ойкнула Надька. – А кто у нее муж?

– А муж у нее чех, Иржи называется.

– Чех? А парень-то хороший, тебе нравится? – продолжала охать Надька.

– Классный! – уверила ее Вика, подумав при этом: «Знала бы Надька, что я его вообще не видела!»

– А Василек с Килькой не разделался? – поинтересовалась Надька.

– С Сайрой, Надька, ты забыла, – напомнила Вика.

– Ну а с Рыжиком ты помирилась? – сыпала вопросами подруга.

– Да, все классно, он женился, у него чудный мальчишка, тоже рыжий, – оживилась Вика. – Общаемся, а как же. Что было, то прошло, брат все-таки. Да и вообще жизнь всех научила: надо уметь прощать, особенно родным людям.

– Точно! – обрадовалась Надька и, помолчав, добавила: – Это ты очень правильно сказала.

Потом они еще болтали минут двадцать, и уже вовсю солировала Надька, подробно рассказывая про детей, мужа и всю его родню. Свою мать, тетю Полю, она тоже перетащила на Землю обетованную, и тетя Поля вовсю помогала ей с детьми, периодически рыдая по брошенной избе-пятистенке и огороду в деревне Кислицы. Когда Надька полностью отчиталась, Вика тихо попросила ее:

– Прости меня, Надька!

Надька смутилась и ответила:

– Да за что, господи, я уже ничего не помню. Но ты меня тоже прости, ладно? Кто старое помянет…

В пятницу Вика отправилась в больницу, Ксюне сказала:

– Так, ерунда, киста какая-то крошечная, ничего серьезного. – Еще не хватало расстраивать дочь, в ее положении!

В понедельник сделали операцию, и вечером, когда Вика окончательно оклемалась от наркоза, к ней в палату зашла дежурная врачиха – немолодая, полная, с уютным лицом.

– Все плохо? – тихо спросила Вика.

– Что «плохо»? – удивилась врачиха.

– Ну, у меня там, сколько мне осталось?

– Господь с вами, в каком смысле, «осталось»? – испугалась врачиха. – Все у вас нормально, обычная миома, рановато, конечно, но сейчас – увы – такая статистика. Подождем неделю биопсию, но я абсолютно уверена.

– Абсолютно? – прошептала Вика и через минуту разревелась.

– Тихо, тихо, швы! – испугалась врачиха и погладила Вику по руке.

А она никак не могла успокоиться, и еще очень разболелся живот. Ей сделали два укола – успокоительный и обезболивающий, – и она уснула. На следующий день, к вечеру, пришла Ксюня, как раненого бойца, взвалила на себя Вику, и они медленно пошли по коридору. Через неделю получили ответ из лаборатории, и Вику выписали домой. Она была еще очень слаба, и Ксюня одевала ее, как ребенка, и застегивала ей сапоги. Они медленно вышли на улицу, и у ворот Вика увидела Василевского – тот стоял у машины и курил.

– Привет, – сказал он ей.

– Привет, – ответила Вика и укоризненно посмотрела на Ксюню. Ксюня пожала плечом и отвела глаза.

Домой они ехали молча, и Вика даже слегка задремала. Ксюня открыла дверь в квартиру, и из кухни вышел очень высокий и очень кудрявый парень в Викином переднике. Вика растерянно и смущенно кивнула:

– Мам! Иржик приготовил кнедлики со свининой и кислой капустой!

И правда, запахи с кухни доносились умопомрачительные. Вика сглотнула слюну, и впервые за последние несколько недель ей по-настоящему захотелось есть.

– Сейчас, только пойду переоденусь! – крикнула Вика. Она зашла в свою комнату и в углу увидела большой коричневый чемодан. «Иржин, наверное», – подумала Вика и открыла шкаф. В шкафу ровнехонько, одна к одной, висели рубашки Василевского, а на полках аккуратненько были разложены свитера, майки, трусы и носки. Вика переоделась и пошла в ванную. Там, в ванной, на полочке стояли пена для бритья «Жиллетт» и одеколон «Арамис» – ее любимый запах. Точнее, запах ее любимого мужчины. Она приняла душ, подкрасила губы и глаза и зашла на кухню. Иржи и Ксюня накрывали на стол. На подоконнике в вазе стояли ее любимые белые гвоздики, а рядом лежала красная кожаная коробочка.

– Это тебе, мам, – кивнула на коробочку Ксюня.

В коробочке лежали толстая, крученная в веревку цепь и такой же плетеный браслет. Вика застегнула браслет и вытянула руку – полюбоваться.

– Твоя работа? – сурово спросила она Василевского.

Он смутился и отрицательно замотал головой.

– Это от тети Нади, мам, дядька какой-то принес. Смешной такой, в черной шляпе и с пейсами.

Потом все сели за стол и выпили шампанского, хотя Иржи был недоволен и настаивал на пиве, которое, разумеется, было бы более уместно к кислой капусте и свинине. Но Ксюня объявила, что сегодня семейный праздник, а на праздник положено пить шампанское.

За столом сидели вполне милый будущий зять Иржи, счастливая Ксюня с Викиным внуком в животе и любимый и смущенный Василевский. Квартира сияла чистыми окнами, свежими занавесками и новыми обоями.

А потом Вика устала, и Василевский уложил ее в постель. Они ни о чем не говорили, ничего не обсуждали. Им все было ясно без слов. А когда Вика почти заснула, раздался телефонный звонок, и она взяла трубку, лежащую на тумбочке у кровати.

– Привет, Индюшка! – услышала она знакомый голос. – Как дела?

Вика подумала и уверенно сказала:

– Прекрасно! – И еще раз повторила по слогам. – Дела у меня действительно пре-крас-но!

И это было абсолютной правдой.

С Рыжиком они проговорили около часа и могли бы говорить еще, но Вика очень хотела спать, и совсем не было сил. Засыпая, она подумала, что нужно срочно отнести в починку осенние сапоги, потому что хоть на улице и январь, но все уже начало таять, ну просто как в марте – знаете этот наш сумасшедший московский климат. Ну да, сапоги, и что там еще? В общем, список дел как обычно. Житейские хлопоты. А как же, если такая большая семья… А потом она уснула. И ей приснилась дубленка цвета «баклажан».

Олег Жданов
Семь адресов…

Деньги требовались срочно. Бывает такое? Знаете это чувство? Вот вроде в заложники никто не взят, но долги и отсутствие финансовых перспектив ощущаешь прохладной сталью на затылке. И пошел я в курьеры. Как они одеваются обычно вспомнить не смог, и посему оделся как оделся. Офисный комплекс встретил меня многоголосым эхом: «Мы успешные, мы успешные, мы все здесь успешные!» Успешными здесь были и в правду все: уборщицы, охранники, служба ресепции, бюро пропусков. Обитатели офисов уж точно были мегауспешными. Я являлся исключением. Как всегда, впрочем. Сегодня мне предстояло путешествие в мир успешных и мегауспешных.

Лифтовых холлов было несколько, и я начал свой трудовой день с того, что заблудился. И вот тут-то я совершил свою первую ошибку: позвонил тому, кто меня ждал, чтобы выдать заказ, и поведал, что нахожусь на нужном этаже нужного подъезда. Чудесный женский голос объяснил мне, как их найти, добавив, что первичное объяснение я плохо слушал, иначе бы не заблудился. Ну что сказать? Наверное, плохо слушал. Я потупил свою самонадеянную голову и пошел искать правильный лифтовой холл. Меня встретили. Хорошо встретили. Сняли ксерокс с паспорта, досмотрели рюкзак, и я уже подумал, что зря не взял с собой рентгеновские снимки поясничных позвонков и компьютерную томографию черепа. А может быть «успешные» именно так и проходят диспансеризацию? Вот по пути в офис. Оп, и все снимки. Потом, наверное, еще ряд более глубоких корпоративных анализов и ты здоров и лоялен. Здо́рово. Живут же люди!

Длинными коридорами то ли власти, то ли того самого успеха меня привели на склад. Вручили адреса, контактные телефоны и иные ориентиры в пространстве. Адресов было семь, последний на метро «Пражская». Три раза попросили не перепутать, четыре раза – не помять и не испачкать, а потом прозвучала неожиданная для начинающего курьера просьба. В ней звучала надежда и доверие:

– По седьмому адресу, если вы вдруг заблудитесь, не звоните, пожалуйста. Попробуйте сами, через навигатор, спутник, нам позвоните. Только ни при каких обстоятельствах не звоните ей самой. Она странно реагирует. Мы ей уже почти год не можем ни одного подарка доставить. Понимаете?

Я, конечно, кивнул, но что мне было понятно? Я вам что, профессиональный курьер, что ли? Может, по этому адресу надо сразу с психологом ездить. «От Алтуфьева до Пражской лишь на первый взгляд далеко», – процитировал я в уме строчку из песни и снова попытался смиренно кивнуть. Доверия ко мне это не прибавило, но всеми техниками смирения я не овладел даже спустя четыре тещи. Тут я усмехнулся этой мысли, прозвучавшей похоже на строчку из «Колыбели для кошки», и тут же вынужден был жестко пожалеть об этом.

– Что случилось? Почему вы улыбаетесь? Что-то не так? Вы точно все поняли? Не помнете пакеты?

Вот ведь черт. Не успешный – не улыбайся, так что ли? Да, не помну я ничего. Все я понял. Буду писать короткие сообщения с дороги. Как будто я курьер-робот, и сразу после вручения груза на базу автоматически посылается модное слово: done. Я еще раз попытался всем своим видом выразить концентрированную исполнительность, взял семь пакетов и быстро зашагал к выходу. Моя курьерская жизнь началась.

До первой точки было очень неудобно ехать на метро, и я решил поймать самого дешевого бомбилу в городе, чтобы за двести рублей пересечь экватор. Первой машиной оказался свежий продукт немецкого автопрома. Я заглянул внутрь и увидел за рулем приличного мужчину, который вполне мог быть моим сегодняшним работодателем. Почему-то мое предложение сильно ниже рыночного его устроило, и мы поехали. Говорили о счастье, самореализации, точке переосмысления.

Когда мы подъехали к банку, а именно он был моим первым адресом, мой визави неожиданно сказал:

– Вижу, у вас подарков много, а так уж вышло, что я сейчас абсолютно свободен. Давайте покатаемся вместе. Уж очень приятная беседа получается. Как в купе поезда дальнего следования.

Я уже по привычке кивнул. С неким усилием извлек с архивов своего коммуникативного подсознания умение нормально улыбаться, с которым сегодня боролся, дабы соответствовать профессиональному формату.

– Мне тоже приятно наше общение, но есть пара пунктов, которые стоит обсудить прежде, чем пускаться в эту дорогу. Вот деньги. Подождете меня?

– Конечно. Я вот чуть подальше встану и багажник открою. Ну, вы понимаете. Чтобы камеры.

Я в очередной раз кивнул и отправился в банк. Так. Подарок на месте. Фамилия и адрес совпадают. Проверил трижды, мысленно представляя себе, как из-за курьерской ошибки одни конфеты попадают в руки другого адресата и через сутки увольняют трех-четырех человек, а еще через неделю две компании разрывают отношения и обе начинают пользоваться услугами конкурентов своих бывших партнеров. А что? У нас такая экономика. Коммуникативная. Нам другие критерии не нужны.

Я все достал. Пакет расправил, содержимое проверил и… И понял, что, в силу моего курьерского непрофессионализма, не знаю, какой текст должен произнести, как представиться, как попросить расписаться в моей ведомости. Да и одет я, наверное, странно. И ручки у меня нет, только черный маркер. Что делать? Ко мне так давно не приходили курьеры. Я, собственно, судебных исполнителей со дня на день жду. Как себя вести? Но львиные замашки из прошлого развести сопли мне не дали. Мужик я аль не мужик? Курьер аль не курьер? Мужик. Курьер. Все, звоню:

– Добрый день. Могу ли я услышать Анастасию Кирилловну?

– Здравствуйте, это я.

– Меня зовут Олег Жданов, и я счастлив сообщить вам, что привез для вас удивительный весенний подарок. В данный момент я нахожусь на охране в вашем офисе. Вы сможете спуститься или послать кого-то из своих подчиненных?

– Ой, как приятно, я сейчас спущусь.

Интересно, современные женщины успевают в такой ситуации помечтать о миллионе алых роз от мужа или возлюбленного? Или сразу распознают предпраздничного курьера? Впрочем, женщина не заставила себя долго ждать, и я увидел, как она, улыбаясь, как мои вторая и четвертая жена, вместе взятые, проплыла сквозь охранника ко мне в холопские сени. Она была вполне привлекательна и обладала теплым стилем в одежде. Даже странно, что в банке работает, допустил я, видимо, не курьерские мысли и улыбнулся ей как мужчина.

– Анастасия Кирилловна, вы прекрасно выглядите сегодня. Вот прошу. Подарок от компании «Мокошь-парк». Желаю вам счастья, здоровья и весеннего вдохновения. Могу я попросить вас об автографе?

Я передал ей красивый пакет тонкого дизайна и с наслаждением, тоже, видимо, не курьерским, отметил, что ей стало стыдно за свое обручальное кольцо и она почти поверила в судьбу.

– Ой, спасибо огромное. Такие потрясающие слова и подарок. Просто восторг. Давайте я вам распишусь. – Она вдохновенно расписалась. Почему-то вздохнула и подняла на меня глаза. – Спасибо вам…

– И вам удачи и счастья… До свидания…

Я улыбнулся и зашагал к выходу. Похоже, что у меня получилось. В голове крутилась пара догадок, но, чтобы их проверить, требовались дополнительные пробы. Их было еще шесть.

На улице мне приветливо махал водитель, который вышел из машины, чтобы размяться.

– Все в порядке? Едем дальше?

– Буду откровенен. Нет у меня бюджета на такси. Следующие четыре адреса относительно близко, поковыляю как-нибудь.

– Олег, деньги не главное.

– Я-то знаю, но бензин, ваш труд…

– Давайте я вас еще до одного адреса хотя бы довезу, а там решим. Я просто за одну вашу мысль ухватился. Вы сказали, что иногда приходит время, когда стоит начать искать себя заново. Я пятнадцать лет в цифровых коммуникациях проработал. С первого марта сократили. Вот катаюсь, но почему-то было ощущение, что бегать с резюме на том рынке, который я знаю и где меня знают, не нужно. Пришло время искать себя в чем-то другом. Более интересном. Где скриптов меньше. Так ведь?

– Абсолютно. Поехали. Обсудим.

Хм. Сотрудница банка оказалась теплой. Мой водитель, выглядящий успешным, оказался думающим и ищущим безработным. Неплохо для первого часа на новой работе. Мы погрузились в алгоритмы поиска счастья, и тут и мне стало жалко, что до следующего адреса было совсем недолго.

Я вышел из машины и подошел к массивным дверям с небольшой вывеской. Мне открыли, и я увидел двух огромных, налысо бритых мужчин в костюмах. Та-а-ак. Это уже не бизнес. Это фонд какой-то или рейтинговое агентство. Его сотрудников и хоронят, наверное, с проводочком в левом ухе, чтобы могли доложить о статусе небесной проходной. Я остановился в неуютной и хорошо простреливаемой прихожей и начал проверять и сверять свои пакеты. Когда я уже почти закончил, голос откуда-то сверху почти шаляпинским басом порекомендовал мне воспользоваться внутренним телефоном. Я задрал голову, посмотрел на монстра в костюме и с чувством протеста, свойственным карликам, стоящим перед великанами, сообщил, что воспользуюсь своим мобильным телефоном. Так у нас, у крутых курьеров, принято, понял, отважно подумал я и вжал голову в плечи.

– Добрый день, больше всего на свете мне сейчас нужно услышать Ольгу Михайловну, это возможно? – На фоне басов охраны я старался звучать хотя бы баритоном.

– О, здравствуйте, неожиданно несколько. Ольга Михайловна – это я.

– Чудесно. Меня зовут Олег Жданов. Я слышу прекрасное настроение в вашем голосе, но готов еще улучшить его, если вы спуститесь вниз за подарком, который я привез.

– С радостью это сделаю. Прямо сейчас?

– Конечно. Голубой вертолет волшебника с подарками только что совершил посадку прямо у вашего офиса.

– Иду.

Я услышал стук каблуков на лестнице, и ко мне спустилась очаровательная французская женщина. Каблуки, но не шпильки. Не пошлая юбка выше колена. Уютный и стильный текстиль сверху. Длинное каре и яркая улыбка.

– Здравствуйте, Олег.

– Здравствуйте, Ольга. Вручаю вам чудесный весенний подарок от «Мокошь-парк». Желаю быть такой же яркой, востребованной и легкой, как сама весна. Распишитесь, вот маркер.

– А почему черный? Было бы классно расписываться цветными маркерами.

– Отличная идея.

Она снова улыбнулась и посмотрела на меня. Я на нее.

– Вы там передайте привет в вашей компании. Такие сюрпризы чудесные от вас всегда.

– Обязательно. Я должен лететь. До встречи, Ольга?

– Счастливо вам, Олег. Спасибо.

Я улыбнулся и, поборов желание коснуться ее тонких рук, вышел из подъезда на улицу. А непростая работа у курьеров-то. Я пошел к машине. Водитель сделал жест рукой, означавший приблизительно следующее: «Даже не спорь, едем дальше». Ну, если час с логопедом стоит 3000 рублей, то я, наверное, могу позволить повозить себя за «поговорить». Мы поехали дальше. Было ощущение, что меня за курьера-то никто и не воспринимает. А почему? Во мне нет равнодушия, раздражения, суеты, грязных рук, и я смотрю на женщину как на женщину. В этом дело? Посмотрим, что будет дальше.

Следующий адрес мне не понравился. Улица была перекопана, носила самое лживое из возможных городских названий, но являлась дислокацией сразу трех моих адресатов. Я вошел в подъезд, произвел уже привычную для нас, профессиональных курьеров, процедуру и позвонил в некоем игровом предвкушении.

– Добрый день, могу ли услышать Юлию Борисовну? – Я вошел в роль Чеширского Кота.

– Вряд ли. Ее нет на месте. Что-то передать? – мужской голос был резким, но вежливым.

Вот ведь блин. Только в роль вошел. Я огорчился, но в том же подъезде был и другой мой адресат, может, там эксперимент продолжу.

– Я принес для нее подарок. Как к вам пройти?

– Дайте трубку охране и поднимайтесь на четвертый этаж, налево.

Я кивнул, все выполнил и постарался не перепутать лифтовые холлы. У цели на четвертом этаже было звучное название из семи англицизмов подряд, но счастья сотрудникам оно явно не приносило. Офис был похож на пункт выдачи белья в прачечной.

– Так, где расписаться?

– Здравствуйте.

– Да-да. Здравствуйте. Вот возьмите, я принял и расписался. – Мужчина был раздражен и немного этим даже гордился. Мой настрой оказался сбит, я передал пакет и, сказав себе волшебное слово: «Валим!», тут же отступил к лифту.

В ожидании одной тесной кабинки мне пришла мысль о другой. Обернувшись, я узрел дверь мужского туалета совсем недалеко от лифта. Как настоящий сбитый пилот и нищеброд, я уже умел находить счастье в малых радостях и счел близкое расположение мужского туалета к лифтовому холлу счастливым предзнаменованием. Я вошел за волшебную дверь. И тут меня посетила парадоксальная мысль о том, что звонок второму адресату этого подъезда стоит сделать сразу, чтобы потом не ждать. Я набрал номер. Никто не брал трубку, и я приступил к более прозаическому занятию. Хотя некая поэтика в этом все же есть. И вот в самый разгар приятных поисков мелодии в журчании весеннего ручейка у меня зазвонил и завибрировал телефон. Номер был неизвестен, но вдруг это по работе звонят? Я же курьер. Я должен быть всегда «на связи». Не прекращая необратимого процесса, я взял трубку.

– Добрый день, вас слушают.

– Здравствуйте, вы мне только что звонили. Говорите быстрей, я между двумя совещаниями, – красивый голос истеричной карьеристки, звезды корпоративов и фотосетов, выложенных в социальные сети, резонировал от сантехники в моем пристанище.

Ну и что? Я вообще в туалете, и вас не тороплю из-за этого. Как хорошо, что это не видеозвонок, а то было бы у вас на один сюрприз больше.

– Здравствуйте, Кристина Натановна. Я курьер, привез вам замечательный подарок от компании «Мокошь-парк». Подскажите, как я могу его вам вручить? – на последней фразе у меня пропала необходимость думать о двух процессах одновременно, и голос снова обрел уверенность и псевдобаритональность.

– Отлично. Поднимайтесь на второй этаж, от лифта направо, только вот прямо сейчас, у меня совсем нет времени, – взвизгнула Кристина Натановна.

Я кивнул, но понял, что это все-таки не видеозвонок, и ответил в трубку:

– Буквально через две минутки буду у вас на этаже.

«Я уже на четвертом, детка. Мне на твой второй как два пальца», – подумал я, застегивая ширинку. Это был явный рубеж моего эксперимента. Хамство приходит сверху, а не снизу. И я пошел в этом убеждаться.

Спустя двадцать минут страшно важного и ценного для Кристины Натановны времени она вышла из одной двери в холл и направилась в противоположную. Истерично, суетно. Как полагалось. На себе она несла коктейль из известных брендов и наверняка могла себе позволить есть картошку, только напомнив себе, что ее привезли нам из Америки. Концентрация дорогого аромата казалась столь избыточной, что я задумался о том, сколько же надо на себя вылить, чтобы так пахнуть, если я после двух по 0,7 Jack Daniels за вечер благоухаю значительно скромнее. Она прошла мимо и вдруг обернулась:

– А, это вы курьер, да?

– Да, вот ваш пакет, распишитесь, пожалуйста.

– У вас есть ручка?

– Маркер.

– Я спросила про ручку.

– Давайте я попрошу у охранника.

Она поджала губы, и я понял, что курьер Жданов провалил операцию. Но человек Жданов даже не собирался вымаливать прощение. Я принес ей ручку, и она брезгливо расписалась, брезгливо улыбнулась и брезгливо попрощалась.

– Спасибо. Всего хорошего.

И тут я не выдержал. Мышцы и струны моего самомнения напряглись и… И я справился с собой и выпустил наружу буддистский выдох вместо люмпенского всплеска:

– Желаю вам чувствовать себя счастливой и нужной в каждый день этого года, а не только весной.

Она растерялась. Она улыбнулась. Детской улыбкой, испорченной ежедневным таймингом офиса и бесконечной борьбой за эффективность.

– Ой, спасибо…

Мой запас буддизма иссякал, и я пошел к лифту. Быть курьером – это ежедневное испытание на прочность.

Зато в машине играла расслабляющая мелодия на радиостанции с соответствующим названием. Были разговоры о самопознании, смене ориентиров, Индии, запрещенных препаратах, мотоциклах и джазе. Оставалось все три адреса, и на последнем меня ожидало испытание. Но все по порядку.

Позвонив по третьему адресу на этой лживой улице, я услышал звонкий и заразительный женский смех.

– Добрый день, прошу прощения, что врываюсь в ваше веселое бытие, но у меня есть для вас еще одна радостная новость. Я привез подарок и уже стою у охраны.

– Ооооо… Супер, я почти уже дошла до кафе, но сейчас вернусь к вам, – голос Виктории Сергеевны был наполнен солнечным смехом.

Буквально через минуту я распознал ее в ротации толпы на проходной по улыбке до ушей и американскому мышонку на розовом фоне флиски.

– Добрый день, Виктория, вот ваш подарок от компании «Мокошь-парк». Уверен, что хорошее настроение вас никогда не покидает, но подарки ведь всегда вовремя, правда?

– Конечно. Классно, что вы приехали. Чудесный день у меня сегодня. – Она сверкала очаровательной улыбкой и наполняла всю проходную позитивной энергией. Несовершенство ее фигуры и дисгармония цветов ее одежды перед такой энергетикой меркли. Она была прекрасна.

– Оставите мне автограф?

– Ух ты, как здорово. Даже маркером! – Она расписалась, обняла свой пакет, как плюшевого мишку, и подпрыгнула.

– Счастья и удачи вам, Виктория!

– И вам. Пока-пока. Спасибо большое.

Я вышел на серую улицу еще не развернувшейся весны с ощущением того, что посетил танцевальный диско-клуб. Это была приятная усталость.

Предпоследний перегон мы с водителем посвятили разговорам о женщинах. Неторопливая беседа, в которой привычное для всех мужчин мира состязание в красоте и значимости своих вымышленных и полувымышленных побед происходит особенно утонченно. «Вот помню, учился я в институте», «Мы с моей первой женой…», «Пришел как-то на день рождения к однокласснице» и еще тридцать три привычных фабул мужских подвигов промелькнули между нами. Мы были друг другу никто и поэтому с радостью друг другу верили и друг на друга не обижались. Вот это и есть хороший мужской разговор.

Адрес, куда мы ехали, был отвратительным местом со всеми визуальными и логистическими составляющими: узкая улица с односторонним движением, вереница припаркованных машин, железнодорожный переезд, убогие и уродливые здания бывших институтов, отсутствие навигации и лица, у которых не захочется спрашивать дорогу. Мы справились и нашли нужное из одиннадцати строений. У меня снова отсканировали все документы, включая квитанцию штрафа за езду без шлема, датированную июлем месяцем. Все-таки в офисе работать очень опасно. Шахты и бензоколонки так не охраняют. Секретарша мне приветливо улыбнулась и даже показала кусочек декольте, соответствующий моему курьерскому статусу, и сама пошла звать Инну Алексеевну. Войдя в офисный спейс, она не удержалась и почти крикнула:

– Тимкина!!! Там тебе подарок привезли.

Я почувствовал себя папой, которого первый раз послали забрать ребенка из детского сада. Вот тот самый момент, когда нянечка кричит псевдоблагожелательным голосом: «Тимкина, за тобой папа пришел!! Иди за вещами в группу». Тимкина оказалась скромна и пожалеет об этом. Я ее не запомнил. Я помню охранника, секретаршу, двух любопытствующих сотрудниц того офиса и даже парня, который привез баллоны для кулера, а ее нет. Она была мила, она улыбнулась, она сказала «спасибо», «спасибо» и «спасибо». Беда прям. А ведь явно хорошая женщина. Мне даже показалось, что, если бы я приехал в офис делать ей предложение, ее реакция была бы такой же скромной. Улыбка и спасибо-спасибо-спасибо.

– Будьте, пожалуйста, счастливы, – сказал я ей на прощание.

Она смиренно кивнула, а я пошел. Меня ждал ужас на метро «Пражская», и к нему я решил подготовиться. Для начала – просто перекусить. В одном из убогих строений рядом с нашим шестым адресом оказалась небольшая пиццерия. Я выглядел на обычное меню и потому обидел официантку, попросив меню бизнес-ланча. Подумала, что жадный, а я ведь курьер. У меня денег-то нет. Салат, борщ, небольшая пицца и морс обошлись мне в 300 рублей. Я был сыт, доволен и купил себе сто граммов виски. Нам, настоящим курьерам и знатокам профессии, можно перед сложным заказом и для бодрости, чтобы психованный клиент не распылялся еще больше в поисках твоих недостатков. Пусть проблема будет очевидной – запах спиртного. Яркий, терпкий, с нотками вишни. А то нажалуется потом на то, чего не было, станет обидно. А виски был, есть и будет. Я хотел оставить сто рублей чаевых, но подумал, что курьеры так не поступают. Оставил две монетки по десять рублей, а маркером написал на чеке: «Вы лучшая!»

Возле предположительного места расположения седьмого адреса я провел минут сорок. Я сверил карты «Яндекса» и «Гугла», мою бумажку, данные БТИ и «Желтых страниц», сайт компании, куда я приехал, а также собрал небольшую фокус-группу из курящих обитателей бизнес-центра. Все были единодушны. Это здесь. Я набрал телефонный номер:

– Добрый день, я могу услышать Веру Андреевну? – Я вложил в эти слова всю возможную политкорректность этого грубого мира.

– Да, это я. Здравствуйте.

– Меня Зовут Олег Жданов. Мне поручено передать вам замечательный подарок от компании «Мокошь-парк». Я приехал в ваш офис, вы сможете послать кого-то за подарком на охрану или спуститесь сами?

– А куда вы точно приехали?

Тут я скорчил рожу. Видимо, сейчас начнется.

– Понимаете, молодой человек, я в декретном отпуске и поэтому нахожусь дома.

– Какая замечательная новость, я вас поздравляю. Желаю вам и вашему маленькому здоровья и счастья!

Ее голос был не молод. Неудивительно, что она нервничала последний год, но поднятая тема тут же сделала ее доброй и вежливой.

– Спасибо большое. Мне очень приятно. Спасибо.

Мы ехали на нашей философской машине, возвращаясь с успешно выполненной операции. Семь женщин получили свои подарки. Я никому не нахамил и поднял образ курьера на новый качественный уровень. Люди странные. Боятся грубить тем, на ком видят дорогие очки, готовы расцеловать первого встречного за теплые и неординарные слова в свой адрес. Грубят всем, потому что боятся не выносить ребенка, как будто грубость этому содействует. Я написал короткое сообщение на адрес работодателя: «адрес № 7 больше не истерит и уже в декретном отпуске. Задание выполнено». Пусть не нервничают там. Все хорошо. По сути, по форме. Просто хорошо.

Когда я последний раз выходил из машины, я протянул моему философскому другу полторы тысячи рублей.

– Слушай, не отказывайся. На бензин. Такие «концы» по городу накатали. И мне же тоже было приятно с тобой общаться.

Он улыбнулся и деньги взял. Они были нужны ему не меньше, чем мне. Мы оба являлись почти безработными, но счастливыми и думающими. Может, это даже лучше, чем быть успешным. Кто знает. Посмотрим.