Текст книги "Молитва для адмирала"

Молитва для адмирала
Виктор Семенов

Супруге Юлии

дочери Софии

сыну Михаилу

с Любовью

Все совпадения – случайны, а персонажи – вымышлены. Все, кроме, одного.

Эта история требовала от меня свободы.

Стучала кулаком по столу, не ведая ни капли скромности, кричала, разрывая изнутри, и чуть-чуть успокоилась, когда я наконец взял лист бумаги и ручку.

Я познакомился с Денисом Дмитриевским в старших классах школы, и мы не то чтобы подружились, но по крайней мере общались, не вызывая друг у друга изжоги. Потом наши пути разошлись: он выбрал юридическое образование, я же отправился искать счастья в журналистике. Мы встречались на вечеринках у общих друзей и продолжали встречаться после окончания институтов, хотя каждый из нас уже занимался своей профессией.

Время текло, мы взрослели, обрастали делами, семьями. Обрастали ответственностью. Появились дети. Я писал статьи, очерки и сценарии. Денис делал бизнес в сфере права, начал с земельных правоотношений и потихоньку расширял его на все возможные сферы, за которые ему было интересно браться.

И вот некоторое время назад мне потребовалось встретиться с Денисом, уже не как с одноклассником и другом (а время все-таки расставило все по своим местам), а как с юристом, одним из лучших в городе в сфере земельных правоотношений. У меня возник вопрос, шкурный, о моей даче на Ладоге, и, конечно, я тут же напросился в офис к Денису. Он щелкнул мой вопрос за десять минут, рассказав необходимый алгоритм действий, и дальше, имея некий запас времени и отличное настроение, предложил выпить по бокалу скотча и поболтать, и я, поскольку не мог и не хотел отказывать, естественно, согласился.

Вначале я, выпив немного вкуснейшего виски, рассказал Денису о своих успехах, похвастался заметными публикациями. Я помню, он спросил тогда:

– Слушай, а почему бы тебе не написать большую вещь?

Я думал об этом. Много думал. И у меня был ответ:

– А о чем? О чем писать?

Денис помолчал тогда, я помню, но не очень долго, и ответил, глядя куда-то поверх меня:

– О Колумбе.

Я поперхнулся оливкой:

– О ком?

– О Христофоре Колумбе.

Он посмотрел на часы, наполнил стаканы и рассказал мне эту историю. Закончил, когда уже глубоко стемнело. Мы допили бутылку, по-дружески обнялись и разбежались по домам.

В каждом из нас есть Колумб. Мы не всегда знаем, куда плывем. Не всегда знаем, сколько еще до новой, пока никем не открытой земли. И каждый из нас пересекает черту, deadline, откуда возврат еще возможен: пресной воды в трюмах хватит, чтобы добраться домой… Но ты не поворачиваешь назад, а ждешь попутного ветра и, как только он наполняет паруса, мчишься дальше, забывая о том, что позади только что осталась точка невозврата.

И как только я взял ручку и листок бумаги и пересек свой deadline, эта история мгновенно вырвалась на свободу.

Глава 1. Фантастическая

1

Вокруг Дмитриевского и всей его команды сжималось кольцо. Обстоятельства непреодолимой силы, случайные и неслучайные совпадения, вереница странных фактов – все сливалось в один полыхающий огнем обруч, через который Денису приходилось прыгать, словно он цирковой тигр, а не руководитель собственного правового центра.

В кабинет завалилась Орлова. Без стука, как обычно. Собрала в хвост растрепанные светлые волосы, одернула пиджак и уселась в кресло напротив, обдав Дмитриевского веселым нежно-голубым взглядом.

– Как ты, Оленька?

– Отлично. Лучше, чем когда бы то ни было. Ты?

– Тоже неплохо. Из суда?

– Конечно. И сразу к тебе. Отложили. На месяц.

– Не очень? Чуешь что?

– Да. Судья или разбираться не хочет, или заряжена. Еле ноги унесла. Месяц есть, чтобы перегруппироваться. Дай сигаретку…

– А тебе восемнадцать-то есть? – улыбнулся Дмитриевский, доставая пачку.

– Ну да вроде… Тридцать три… А иногда кажется, что все пятьдесят.

– Ну не утрируй, милая…

Оля в свои тридцать три руководила судебно-правовым отделом, держа под контролем все текущие судебные процессы, и лично участвовала в самых сложных.

– Правда… Я вообще жаловаться пришла, Денис…

– Никаких жалоб, Оленька, ты же знаешь, – ответил Дмитриевский.

– Ну не жаловаться… Назови это рационализаторским предложением… Ребята недорабатывают…

Так Орлова называла коллег, которые занимались административными процедурами. Они же помогали судебникам собирать доказательства из государственных структур. И вот между «ребятами» и Ольгой постоянно шла какая-то не совсем понятная Денису борьба.

– Ясное дело, – съехидничал он.

– Я серьезно, – ответила Ольга. – Попросила вон один документ из администрации мне достать для сегодняшнего процесса. Так криков было – как будто я что-то противоестественное прошу…

Дмитриевский усмехнулся:

– Думаю, если бы ты у них что-нибудь противоестественное попросила, они бы сделали это с радостью. А так, видимо, скучно.

У Орловой заверещал карман.

– О, – засмеялась она, глядя на экран смартфона. – Летчик мой… В отпуск к нему собираюсь…

– Ответь… – улыбнулся Денис и углубился в почту.

– Да, Кирилл! – затрещала в телефон Орлова, а в кабинет Дмитриевского после однократного, ничего не значащего стука заглянула голова Вити Смолина – компьютерщика и системного администратора:

– Можно?

– Да, конечно. Ты один?

– Не. С Васей Кручининым.

Кручинин, рекламщик и маркетолог, сидел в одном кабинете со Смолиным. В последнее время они работали над интернет-сайтом. Почти всегда ходили вместе и постоянно переругивались.

– Конечно, с Васей, – улыбнулся Дмитриевский, – Как же без Васи. Что там?

Ребята встали за спиной Орловой. Она вопила в трубку:

– Что значит «не прилетай»? Что это значит? У меня билеты невозвратные, слышишь?

– Денис. У нас с Васей разногласия по концепции сайта. – Витя поправил длинные, давно не стриженные волосы.

– «Разногласия по концепции сайта…» – передразнил его Василий и пояснил, глядя на ноги Орловой: – Да он просто упрямый осел, вот и все разногласия!

Ольга же продолжала недовольно трещать в трубку:

– Ты вообще, что ли, тю-тю? Как так можно, а?! Летчик еще называется!

– Ха! Кто из нас упрямый осел? – Витя зло посмотрел на рекламщика. – Я тебе в прошлый раз то же самое говорил: зачем запускаешь интернет-рекламу перед длинными выходными? Кто будет звонить? И кому?

– Телефоны мобильные указаны. Звонили, – парировал тот.

– Кому? Кому звонили?

– Мне один раз. И один Васильевне.

– Так это, наверное, Васильевна тебе звонила рассказать, что ей звонок был. Ты же все равно не взял трубку, ага? – иронично пробормотал Витя.

– Сволочь ты! – заорала Орлова. – Мерзавец! Тоже мне офицер!

И заплакала, отключив телефон.

– А ну-ка тихо все! – повысил голос Дмитриевский.

– Осел… – еще раз буркнул Вася и умолк.

Все стихли. Тикали большие настенные часы «Ситизен»; Дмитриевскому их подарили коллеги-конкуренты на прошлый день рождения фирмы. Орлова всхлипнула. В кабинет заглянула крашеная блондинистая голова бухгалтерши-кадровички Любы. Увидев диспозицию, Люба ойкнула и закрыла за собой дверь. Дмитриевский вытащил из верхнего ящика письменного стола пару бумажных салфеток и положил их перед Олей.

– Ого… У него в столе салфетки… – прошептал Витя.

– Ну конечно, – огрызнулся Вася. – Как поглядит на антивирусник, который ты закупил в прошлом году, так и плачет… Два компьютера уже полетело…

В кабинет, опять же без стука, зашел заместитель Дмитриевского Борис Аркадьевич Скрипник, с небольшой сединой в волосах, в красивом черном костюме. Он принес два стаканчика кофе, один из которых поставил на стол перед Денисом, и сел на черный кожаный диванчик слева от входа.

– Что вам здесь всем, медом намазано? – проворчал Денис, глотнув из стакана. Аромат черного колумбийского кофе стал заполнять кабинет. А сладкая парочка продолжала свои препирательства.

– Компьютеры полетели не из-за вирусов, – прошипел Вася, – а из-за юзеров. А что в головах у этих юзеров – одному богу известно. И очень может быть, что как раз вирусы… Но тогда ты, получается, прав…

– Конечно, прав! – встрепенулся Вася.

– Ребята, – устало поинтересовался Денис, – а мы вам здесь не мешаем? Вы зачем пришли?

– Борь, а мне? – всхлипнула Ольга. – Мне кофе?

Борис Аркадьевич, поерзав на диване, пробасил:

– Милая, но я же не знал, что ты здесь истеришь сидишь… На, возьми. Я не пил еще.

Он встал и поставил свой стаканчик на ее чуть влажную бумажную салфетку.

– Спасибо, – пискнула Ольга.

– Зачем мы пришли? – Витя с надеждой посмотрел на Дмитриевского. – Есть один вопрос. Вася хочет повесить на сайт бесплатные онлайн-консультации. А мне кажется – не надо. Кто будет их давать?

– Новенькая, – пояснил Вася. – Я с ней поговорил – она не против.

– А чего, – отозвался Дмитриевский, – нормально, по-моему. Оля, как новенькая? Она же у тебя в отделе?

Месяц назад просто так, с улицы, без рекомендаций, к Дмитриевскому взяла и пришла незнакомка. Сказала, что хочет работать у него. И как раз одно место освободилось: ушла в декрет девчонка из отдела Орловой. Он мельком пробежался по резюме пришелицы и, вызвав Ольгу, кивнул в сторону новенькой: забирай, мол…

Орлова глотнула кофе и поморщилась:

– Двоякое ощущение от нее. Вроде умная девка, в голове много чего держит. А иногда какой-нибудь финт выкинет – думаешь потом, что это было…

– Пусть консультирует онлайн в свободное время. Вопросы есть?

– А ее кто будет консультировать онлайн? – огрызнулся Витя. – Чтобы она смогла консультировать? Наконсультирует она вам…

– Ольга? – Денис посмотрел на девушку, ожидая ответа.

– Не, – отмахнулась та, – с квалификацией все в порядке. Письменно, может, еще лучше выйдет. У нее были казусы при личном взаимодействии. Здесь – нормально, я думаю.

– Говорил я тебе! – продолжил ворчать на друга Василий. – А ты: нет, пойдем советоваться. Отвлекаем только…

– Это ты отвлекаешь. А я по делу…

– Так, ребят, – осадил их Борис Аркадьевич. – Давайте вы у себя продолжите, а? Нам здесь кое-что надо бы обсудить. Оля, у тебя еще что-то?

– Нет, – ответила Орлова, забрала стаканчик с кофе и салфетку и быстро ретировалась, цокая по деревянному полу восьмисантиметровыми каблуками. Ребята зашевелились и направились к двери; Вася продолжал коситься на ноги Орловой, а Витя – на Васю, что-то бормоча.

Борис Аркадьевич перебрался туда, где только что сидела Ольга. Настенные часы «Ситизен» внимательно наблюдали за происходящим со стены напротив и показывали половину пятого.

– Денис… – начал было Борис Аркадьевич, но тут в дверь опять проникла светлая голова Любы:

– Я на минуточку?

– Давай, быстро, – разрешил ей Дмитриевский. – Время пошло.

– У новенькой нашей диплом юрфака, похоже, липовый. Вон, на мой запрос ответили…

Она протянула Денису какую-то бумажку, но ее успел перехватить сидящий напротив Борис.

– А зачем ты вообще запрос делала, звезда моя? – спросил Денис.

– Как зачем? Положено. Кадровый учет…

– А… Ладно. Оставляй. Будем разбираться.

Борис положил бумажку на стол, а Люба поспешила максимально быстро исчезнуть из кабинета. Хлопнула дверью.

Из замочной скважины с внутренней стороны торчал ключ. Скрипник повернул его, медленно прошел обратно и сел на то же самое место, положив ногу на ногу. Уперся носком кожаного итальянского ботинка в мусорное ведро под столом у Дениса и чуть сдвинул его к хозяину кабинета. Слегка прищурился от неожиданно проникшего в кабинет солнца. Сказал:

– Завтра с утра встречаемся с советником. Там чего-то не так четко, как планировали. Заказчик, похоже, не ставя нас в известность, сам полез что-то решать…

– Ты о Парашютной?

– Да.

– Вот б… – вырвалось у Дениса.

– Не матерись, дружище.

– А чего делать? Краковяк плясать?

У Дмитриевского было одно занятное свойство: чем сильнее вокруг нарастали напряжение и незапланированная кутерьма, тем больше из него выходило смеха и юмора. И вообще, обладая очень специфическим чувством юмора, он старался смотреть на все профессионально-бытовые неурядицы сквозь призму веселья, иногда неуместного и даже чуть-чуть оголтелого. Борис же Аркадьевич, наоборот, серьезный и собранный, на работе позволял себе веселье только во время корпоративов.

– Не надо, – серьезно ответил он. – Не надо плясать.

– С Костей едешь?

– Да, конечно.

Костя (или, если чуть более официально, Константин Сергеевич Аблокатов) руководил так называемым отделом согласований (на ребят оттуда и пыталась жаловаться Орлова) и отвечал в конторе за взаимодействие с органами государственного аппарата, и официального, и не совсем. Ранее, естественно, работал на государственной службе.

– А чего там? – спросил Денис, хотя примерно понимал, о чем будет речь.

– Мы сейчас вышли на этап получения разрешения на строительство. Документы в службе. По низам решаем. А Фарух, похоже, решил подстраховаться и полез наверх говорить. А там не в настроении был дядя. И низы занервничали.

Фарух Низаметдинов был управляющим партнером крупного строительного холдинга, который занимался строительством жилья по всему региону.

– А аванс низы взяли?

– Взяли. Потому и нервничают. Как бы не пришлось возвращать…

– Верхи не в настроении, а низы нервничают. Почти февральская революция…

– Да, только сейчас октябрь, а там другие силы были, помнишь?

– Конечно, – засмеялся Денис. – Как сейчас помню. Сидели с Зиновьевым и Каменевым напротив Авроры и думали: нефигово бы пальнуть по верхам…

Ни тени улыбки. Сама серьезность:

– И еще. Слушок прошел. Их с рынка хотят выдавить. Через этих.

Борис поднял указательный палец вверх и продолжил, покачивая ногой мусорное ведро:

– И Фарух занервничал. И сам решил проверить все. Хотя обычно не лезет. А Костя советника знает. Пошепчемся завтра, чего там. Может, и рассосется.

– Если рынок начнут переделывать, ничего там не рассосется. Тут надо думать, как самим под замес не попасть.

– Мы маленькие, – ответил Борис, но слегка неуверенно. – Не попадем.

Денис внимательно посмотрел на коллегу:

– Боря, у тебя все нормально?

– Да, а чего?

– Вид странный. Как будто не спишь ни фига. Из-за Фаруха?

– Не, – ответил Скрипник, поерзывая на диване. – Сон чего-то стал сниться. Про аварию… Помнишь, рассказывал?

– Когда с женой ехал?

– С бывшей. На Волхонке. Чудом вывернул…

– Собака вроде?

– Да. Выскочила прямо на шоссе…

– Ты глицинчику попей перед сном, а…

Урна все-таки рухнула на пол, выставив на обозрение несколько смятых бумаг, пустую пачку «Парламента» и протекшую ручку. Денис еще раз матюгнулся, а Боря поспешил удалиться, извинившись за неудобства. Дмитриевский собрал с пола все это безобразие и взял со стола бумагу, которую принесла ему кадровичка Люба. Прочитал внимательно, скомкал и отправил в урну вслед только что собранному мусору. Потом подошел к зеркалу на дверце гардероба и, внимательно посмотрев на свое красивое, правильной формы лицо, спросил у отражения, глядя в веселые зеленые глаза собеседника:

– Диня, что происходит?

Отражение помалкивало. Он, матюгнувшись еще раз, вытащил из шкафа бежевое пальто, надел его и, выключив свет, отправился на подземную парковку. Его рабочий четверг, 3 октября 2015 года, подошел к логическому завершению.

2

Рабочий четверг Кости Аблокатова все еще продолжался. В приемной одного из чиновников градостроительного департамента ему прилетела СМС от Орловой: «Костик, ты куда вечерком?»

«Что, бросил летчик-то?» – мгновенно отреагировал он и хотел было поставить смайлик, но тут секретарь Катенька, улыбнувшись ему сквозь осеннюю усталость, кивнула в сторону дверей. Пришлось отправить так.

Костя предстал перед строгими очами своего старого знакомца Миши Давыдова, отвечающего за градостроительную политику правобережной зоны города. Тот хмурился, глядя на какую-то резолюцию на тощем документе. Посидели минутку в тишине. Потом Давыдов зарылся в бумаги на столе, которых было очень много для руководителя такого уровня. Костя не выдержал:

– Михаил Дмитриевич, вы чего макулатуру копите?

– Знал бы ты ее рыночную стоимость! – огрызнулся тот и, вытащив искомую бумагу, сунул ее Косте. Тот внимательно изучил документ и спросил, улыбнувшись:

– А чего тянул столько?

– Не тянул. Болел. Астма.

– Ясно. Ладно. Поехал. Благодарю.

– Куда это? – Давыдов впервые посмотрел на собеседника. – А спасибо?

Костя криво ухмыльнулся:

– Так авансировано же, говорили. И спасибо, и мерси… Забыл? Точно астмой болел?

– Иди ты! – заверещал Давыдов, и Костя пулей выскочил из кабинета. Надевая куртку в приемной, мельком посмотрел на экран смартфона. Две СМС от Орловой. В первой – просто грустный смайлик, а во второй – крик души: «Поехали в „Акапулько“?»

«Это ж в Мексике!» – ответил он, улыбнувшись.

«На Лиговке», – пояснила Оля.

«Через полчаса».

«ОК».

Константин был человеком очень юморным и талантливым, знал это и старался использовать на все сто. Семь человек у него в подчинении занимались согласованиями во всех структурах города. Великолепная семерка, так он называл их в мгновения триумфа. Или семеро козлят – в минуты разочарования. Двое ребят решали все по земельному блоку. С силовиками. С приставами. С природоохранными ведомствами. Он сам, лично отвечал за вопросы строительства.

«Почему же ты до сих пор не миллионер?» – шептал злобный голосок в голове, когда Аблокатов сосредотачивался на возможностях, своих и своего коллектива. Он неоднократно размышлял о самостоятельном плавании, присматриваясь к тому, как Дмитриевский ведет свои дела, но раз за разом его останавливала одна и та же интересная штука. Он не понимал, как шеф находил клиентов. А тот находил их постоянно. Минимум рекламы. Минимум общения. А тянулись к нему – как к магниту.

«И ты давай, – шептал голосочек, неугомонный, чуть-чуть сердитый. – Давай так же. Магнить. А потом решай. Как умеешь». Но не получалось чего-то. Не магнитилось. За семь лет работы на Дениса Костя привел в контору только троих клиентов. И как с таким материалом уходить в свободное плаванье? И что это будет за плаванье? На банане? Через Северный Ледовитый океан? Тут голосок, который постоянно ехидно булькал, умолкал, словно выжидая чего-то.

«Костя, я уже на месте», – возмущенно брякнул телефон.

«Я – тоже», – ответил он, заходя внутрь пахнущего буррито мексиканского рая.

Орлова в последние несколько лет с завидной регулярностью повторяла один забавный ритуал. Расставшись с парнем, тут же вызванивала Костю, предлагая ему посидеть и выпить где-нибудь, а когда сидеть и выпивать сил вроде как больше и не оставалось, то обычно находились силы для другого, более интересного продолжения вечера. И этот вечерок не стал исключением и завершился в Костиной двушке на углу Ленинского проспекта и проспекта Народного Ополчения. В начале первого Ольга сидела в кресле в Костиной хилфигеровской рубашке, накинутой на голое тело, и полузакрытыми глазами томно рассматривала, как желтый свет бра, висящего на стенке над ее головой, играл в бокале, наполненном красным южноафриканским сушняком. Костя же курил на балконе; точнее, на балконе курила его голова, а остальное тело, не прикрытое одеждой, находилось в тепле комнаты. Орлова промурлыкала, сделав глоток вина:

– Аблокатов, а давай удерем, а?

Тишина была ей ответом, а потом Костя целиком очутился в комнате и переспросил немного заплетающимся языком:

– Ты что-то сказала?

– Давай удерем, – повторила Орлова.

– Сейчас ночь. Мы в Красносельском районе. Голые. Куда ты удерешь?

– Не в этом смысле. От Дениса удерем. Мы крутые.

– А куда? – улыбнулся Костя.

– Сами будем. Сами по себе. Мы крутые. – Она сделала еще один глоток.

– Давай, – улыбаясь, ответил Аблокатов. – Только завтра. Я с Борей съезжу к Лазаревичу переговорить, переговорю – а потом удерем. Как тебе такой вариант?

– Ты прикалываешься! – буркнула Орлова, отвернувшись к телеку.

– А с тобой невозможно серьезно.

– Возможно. Со мной возможно только серьезно. Несерьезно – это не со мной, слышь, Аблокатов? Я серьезная девушка.

Костя на мгновение помрачнел. В основном потому, что и сам постоянно думал о побеге.

– Орлова, нельзя. Пока, по крайней мере. Мы с тобой с голоду того…

Он присвистнул, изображая, что с ними произойдет в случае прекращения трудовых контрактов.

– Ну, не утрируй, Костик…

– Не, я серьезно… Ну, если и не с голоду, то без новых туфель от Риччи ты точно кони двинешь. Клиентов мы где будем брать?

– Сами придут, – невозмутимо ответила Оля. Аблокатов уставился на нее в недоумении. Потом подошел, сверкая оголенными телесами, и пощупал лоб Орловой. Та улыбнулась и прижала Костю к себе, обхватив длинными сильными ногами. Прошептала:

– Слушай, забери к себе новенькую…

– А чего так? – удивился тот.

– Забери. Странная она… Заберешь? Обещаешь? – она слегка куснула его за шею.

– Хорошо, – прошептал Костя. – Поговорю с Диней…

Он подхватил ее на руки и перенес в кровать.