Текст книги "Полёт Кондора. V1 VR V2"

Много позже, тренируя экипажи авиакомпании на тренажёре, ОН досконально показывал и рассказывал молодым пилотам, как «выжить» при попадании в «сдвиг ветра», когда самолёт подбрасывает восходящим порывом воздуха или, что ещё хуже, когда на взлёте или посадке «невидимая рука Природы» безжалостно прижимает его к Земле нисходящим потоком:

– Не меняйте конфигурацию самолёта – не убирайте шасси и механизацию крыла. И если столкновение с землёй неизбежно, смело выключайте электронное управление двигателями, это добавит тяги!

На стоянке самолёт прогревался до температуры сауны. Было достаточно всего лишь подняться в кабину, чтобы промокнуть до трусов. Крепкий запах мужского пота пытались облагородить дезодорантами, называя такую процедуру латинос – shower («мексиканский душ»). Так и взлетали, включив систему кондиционирования воздуха (СКВ) «на холод» до появления инея, что в принципе недопустимо, так как выпадавшая влага могла повредить электронику в блоках. Как только у радиста, имеющего волосяной покров по всему телу, «шерсть» на спине становилась дыбом, делали потеплее. Шутка Жванецкого скрашивала трудности бытия: «Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем!» Ребята и сами могли «подлить масла в огонь»: «Лучше маленький Ташкент, чем большая Колыма, а ошпаренных меньше, чем обмороженных…»

Больше всего самолёт страдал от мелкого песка, похожего на взвесь и забивавшегося на земле во все щели. В воздухе песчаная буря, сродни вулканическому пеплу, могла легко заглушить двигатели. Одно слово Саха́ра – матушка.

К подбору экипажа ОН относился очень скрупулёзно. Основными критериями отбора были отсутствие тяги к спиртному и профессионализм. Главным было и то, и другое. ОН терпеть не мог бесхребетных и пресмыкающихся людей. Ведь опереться можно только на то, что сопротивляется!

Второй пилот – красавец и балагур, король розыгрышей. Летая в Средней Азии, оформил своему бортмеханику, узбеку по национальности, годовую подписку на журнал «Свиноводство». Раз в месяц кишлак стоял на ушах и плевал вслед почтальону, который нёс «подписчику» очередной номер, держа его двумя пальцами за уголок.

Он давно уже был готов к вводу в строй в командиры. Грамотный и уверенный в себе, к тому же имеющий командирский налёт на предыдущем типе воздушного судна. Сильно отличающийся от современных вторых пилотов двухчленных экипажей.

Штурман – интеллигент и умница, гений преферанса, который мог проложить маршрут, что называется, по пачке папирос «Беломорканал». Считал в уме не хуже калькулятора. ОН в шутку называл его «Сусаниным».

Бортинженер, бывший военный, знавший самолёт лучше многих специалистов ОКБ (опытно-конструкторское бюро). Запросто мог подготовить кабину к запуску двигателей… с закрытыми глазами в прямом смысле слова. Немало полетавший в ВТА (Военно-транспортная авиация) по горячим точкам, очень хорошо знал цену жизни и смерти, настоящей мужской дружбы и предательства.

Бортрадист – ходячая энциклопедия анекдотов, помимо английского, мог вести связь на языке страны, над которой проходил маршрут. Сам он не помнил, а скорее всего, лукавил, сколько знает языков, а мужики, начиная считать, сбивались… Любимыми были русский и матерный. Матерился душевно и всегда к месту и по делу. Летал когда-то в экипаже Горбачёва Михаила Сергеевича – первого и последнего президента СССР (Союза Советских Социалистических Республик). С гордостью хранил служебный загранпаспорт тех времён, на первой странице которого красовался вензель «Crew of Gorbachev» (Экипаж Горбачёва). Смеялся, что когда-нибудь поменяет его на Мерседес.

Два бортоператора, которым под силу было загрузить в грузовую кабину тяжёлый танк с зазорами от бортов в размер спичечного коробка. Этих парней ОН называл «Ювелирами».

Системы самолёта и двигатели обслуживали два наземных инженера, два «деда Русской авиации», два «домовых», вернее, «самолётных», которые могли разобрать и собрать самолёт «в поле на коленке», как детское лего. Для них самолёт был «крестом нательным». Один из них так красиво «a capella» пел народные песни на русском и украинском языках, что местные аборигены, не понимая ни слова, аплодировали стоя.

С такой командой не страшны были никакие трудности. Случайные люди мгновенно «засвечивались» и не задерживались в экипаже.

Перед тем, как покинуть Родину, собирали техаптечку – наиболее дефицитные приборы, блоки, агрегаты… И обязательно запасные колеса, пару-тройку основных и одно носовое. Понятно, что со всем эти «приданым невесты» вес самолёта увеличивался, но как говорится – будем жениться, всё пригодится! Своя ноша ру́ки не тянет! Работали автономно, как подводники в дальнем походе. Даже соблюдали что-то похожее на морские традиции по «употреблению» забортной воды при первом погружении – обливали водой впервые пересекающего экватор.

Обязательно делали прививки от жёлтой лихорадки. Помимо этого, брали с собой метакельфин, лекарство, если верить бедуинам, спасающее от лихорадки, но убивающее напрочь печень. Поэтому сразу решили, что в случае заболевания, будут лечиться джином и терпким лаймом, как советовали местные. К счастью, ЕГО экипаж эта беда обошла стороной.

Давным-давно в советское время существовало понятие закрепленного или штатного экипажа. Поменять кого – то одного, например, из-за болезни, было невозможно, менялся весь экипаж на резервный. Экипажи слётывались годами и в полёте лётчики понимали друг друга даже по кивку головы или короткому жесту, привыкали к интонациям и тембру голоса. Многие даже дружили семьями!

Это была старая Аэрофлотовская система. Она во многом оправдывала себя, особенно на взлёте и посадке, когда шёл плотный радиообмен в эфире и тем более во время отказов, когда права на ошибку не было. Каждый мог ошибиться, но только не экипаж в целом! Потом появились обучающие программы для подготовки пилотов к выполнению полётов в незакрепленном составе экипажа. Так уже давно летал весь мир, в основном на самолётах с двухчленным экипажем. В больших авиакомпаниях командир и второй пилот могли вообще не знать друг друга, никогда не летать вместе и познакомиться только на предполетном брифинге, а в следующий раз опять полететь тем же составом, скажем, только через полгода!!! Вот уж воистину – мы с вами странно встретились и странно разошлись. Слётанность заменили строгим выполнением «стандартных операционных процедур». (SOP – standard operational procedure). К этому добавили «человеческий фактор» или «ресурсы кабины» (CRM – crew resource management), а в простонародье, умение вести себя по – человечески по отношению к другим. И периодически лётчики становились на несколько дней студентами, подтверждая этот навык. Не напоминает модное западное веяние регулярного посещения психолога!? Ладно бы преподавателями CRM были действующие или списанные пилоты, но обычно эта дисциплина доверялась барышням после пединститута или психфака какого-нибудь университета, которые на самолёте летали только в качестве пассажиров. Это была не их вина, это была общая беда! Как говорил Виктор Степанович Черномырдин, в своё время председатель Правительства Российской Федерации: «Никогда такого не было, и вот опять! Хотели как лучше, а получилось как всегда!»

CRM экипажа из двух человек, мягко говоря, несколько отличается от CRM экипажа из четырёх или девяти. ЕГО ребята смеялись:

– Что за экипаж такой? Два человека! А если один из пилотов ещё и женщина!? Не выпить, не закусить, не подраться…

Чиновники ИКАО – Международной Организации Гражданской Авиации (ICAO – International Civil Aviation Organization) каким-то способом, известным только им одним, установили, что в кабине четыре степени опасности:

– Должностные барьеры.

– Межличностные отношения.

– Напряжение ожидания.

– Неправильное понимание.

Интересно, какие межличностные отношения они имели в виду, если два незнакомых человека впервые встречаются в кабине!?? А почему бы не включить в этот список банальную ссору с женой или «близким другом» накануне вылета…? Или они именно про это? Очевидно, можно было бы придраться и к остальным пунктам результатов этого научного изыскания. Как бы там не было, перестройка и ветер перемен «зацепили» авиацию, как и всё вокруг, и натворили такого… Но это будет позже, а сейчас…

Сейчас весь экипаж работал на результат, стараясь оправдать доверие командира. ОН всегда советовался с мужиками, если были сомнения по поводу благополучного выполнения задания или степень риска зашкаливала. Учитывался голос каждого, но решение оставалось за НИМ. ОН всегда говорил, что решение наполовину неправильное, если его нельзя поменять. Были полёты, когда ОН оставлял на земле инженеров и бортовых операторов, стараясь не рисковать хоть кем-то из экипажа. Была даже пара перелётов втроём – командир, штурман, бортинженер. С точки зрения авиационных законов это не нарушение… это преступление! Но где тот закон, а где жизнь!? Риск – оправданная необходимость, но это научное определение. В реальных условиях чаще всего бывает по-другому.

ОН вёл дневник, записывая даже самые мелкие эпизоды. Ведь лучшая память это карандаш и бумага! Уже тогда думал, что когда-нибудь напишет книгу.

Зарабатывали они по тем временам очень прилично. Действующий в экипаже сухой закон не позволял расслабляться. Они могли быстро собраться и в течение пары часов вылететь в любую точку планеты. Годы «тренировок» научили ЕГО обходиться ма́лым. В «тревожном чемодане», никогда не переводились армейские галеты, бутылка воды, ну и essential of life (предметы первой необходимости). С личными документами ОН расставался только дома.

Так однажды был выполнен «золотой» рейс, когда какому-то шейху из Арабских Эмиратов срочно понадобилось перевезти в Австралию породистых скакунов для участия в охоте и «конкурсе красоты». Это был первый ЕГО опыт перевозки животных, да ещё и таких баснословно дорогих! Самолёт был застрахован на сумму, равную годовому бюджету небольшой европейской страны. Обеспечение рейса, разрешения на пролёт территорий, заправка топливом, бортовое питание экипажа и сопровождающих… всё было организованно на правительственном уровне! Каждый в экипаже почувствовал себя на «мгновение» родственником шейха. Недельный отдых в роскошном отеле пролетел незаметно. Правильно говорят, деньги творят чудеса, а большие деньги управляют миром. Хотя… Генри Форд, в своё время, как-то сказал:

– Если изъять деньги у пятидесяти богатейших еврейских семей, то прекратятся войны и революции.

После возвращения «табуна» на родину мужики смеялись:

– Ну что, командир, теперь опять «в окопы, вшей кормить?»

«Отсидки», похожие на австралийскую, были большой редкостью. Их можно было пересчитать по пальцам одной руки. Чаще радовались маленьким «радостям» в виде посылок, состоящих из пары банок селёдки и чёрного хлеба или шматка́ солёного сала, доставленных попутным бортом из России, Украины, Белоруссии. Расслабиться экипаж мог позволить себе только после тяжёлых рейсов с отказами, требующих снятия стресса, в случае дня рождения кого-то из команды, ну и наконец, на Новый год, который никто не отменял. Но всё это было, что называется, пригубить. Как говорили ребята:

– Дури в нас и так хватает, а для запаха и пробки хватит понюхать.

Хватало места и курьёзам… Выполняли рейс из Гётеборга в Буэнос Айрес, перевозили двигатели для грузовиков Volvo. Садились в Лиссабоне, на островах Зелёного мыса, в бразильском Ресифи, где задержались на пару дней отдохнуть, хотя летели усиленным экипажем. Почти вся команда отдыхала у бассейна в отеле, когда открылись двери лифта и из него вышли два бортоператора ростом под два метра каждый и второй командир… по пояс им. На нём были синие шорты и жёлтая футболка с надписью Russian Mafia. Небритые гренадёры взъерошенного вида, голые по пояс, стояли по бокам, напоминая охрану. У каждого из троицы на шее красовался серебряный «цепо́к» толщиной в палец. В Португалии, где тоже был отдых, случайно попали на распродажу серебра и накупили «пиратских» драгоценностей на всю оставшуюся жизнь! Отдыхающие начали освобождать шезлонги и перебежками заторопились к выходу! Через пять минут у бассейна остались только «братки». Руководству отеля стоило немалых трудов успокоить немцев, голландцев, англичан… Европа была наслышана про малиновые пиджаки, золотые цепи на шее и шестисотые Мерседесы! Знали бы эти горе – туристы, что испугались полковника в отставке, заслуженного лётчика – испытателя, одного из лучших штопористов Союза, да и просто замечательного человека, а вовсе не крёстного отца русской мафии!

К великому сожалению эта троица очень быстро покинула наш бренный мир… Командир умер дома, во сне от сердечного приступа, один из операторов сорвался со скалы на экскурсии в конголезском заповеднике, второй погиб в танзанийской катастрофе. У каждого свой путь!

Больше всего ОН боялся «родительских дней» (РД). Так назывался день отдыха, когда для связи с семьями использовалась бортовая радиостанция дальней связи и каждый мог минут пять – десять поговорить с женой, детьми, которых заранее предупреждало руководство авиакомпании. Они приезжали в аэропорт, поднимались в кабину аналогичного самолёта, занимали кресла пилотов и через гарнитуру слышали родные голоса, искажённые помехами и заглушаемые каким-то чёртом, без устали повторявшим:

– Товарищ, shut up, товарищ, shut up (заткнись)…

РД был плавающий, но раз в две недели общались обязательно! Потом делились между собой радостями и печалями. Хорошо, если радостями… Порой кого – то приходилось «собирать в кучу». «Замполитами и капелланами» в экипаже были умудрённые жизненным опытом наземные инженеры, по совместительству ещё и инженеры человеческих душ. Иногда жёны не приходили. Работа, дом, больные дети, сама приболела… Да мало ли. Однажды не пришла и ЕГО, третья тогда уже. Не пришла и на следующий сеанс…

С третьей женой ОН познакомился в Юрмале, на конкурсном концерте молодых исполнителей советской эстрадной песни. Роман развивался очень бурно. Достаточно сказать, что с первого же вечера ИХ знакомства ОНИ стали жить вместе. Как говорят французы, самая опасная ночь – вторая! Чувство новизны уже прошло, а чувство близости ещё не пришло. В ИХ случае сразу «сошлись и серия, и номер лотерейного билета». ОН был старше ЕЁ на десять лет, примерно настолько же, может чуть больше, ЕЁ родители были старше ЕГО. И мать, и отец очень обрадовались выбору дочери, так как предыдущие ЕЁ избранники, мягко говоря, не вписывались в их представление о зяте. Неизвестно, что хуже, женщина без прошлого или мужчина без будущего. ЕГО сразу приняла и ЕЁ младшая сестрёнка, смышлёная и очень общительная девчушка дошкольного возраста с невероятно красивыми глазами цвета горного озера. ОНИ часто гуляли втроём, ходили в цирк, кино, на аттракционы в парк, хотя родители очень ревностно относились к таким походам. И никогда отец не разрешал младшей ночевать у старшей! ОН не понимал этого, хотя объяснения звучали убедительно – ребёнок должен спать дома, режим нарушать нельзя, да и к школе надо готовиться… А мелкая тянулась к НИМ всей своей сущностью, бессознательно распознавая рядом с НИМИ состояние праздника.

Однажды рано утром раздался звонок телефона и женский голос доброжелательно намекнул, что младшая сестра совсем не сестра, а дочь!

ЕГО эта новость не обрадовала и не огорчила. У всех в жизни свои заморочки. ОН не стал терзать себя тайной и за утренним кофе рассказал ЕЙ о звонке. На удивление ОНА отнеслась к этому спокойно – шила в мешке не утаишь. Будучи фанаткой хоккея, ОНА, ещё молодой девчонкой, «залетела» от какого-то заезжего хоккеиста. Скрывала беременность от родителей практически до последнего, побоялась делать аборт на ранних сроках, родила и… отказалась в роддоме от ребёнка! Дура! Отец, узнав об этом, решил удочерить внучку! Чудны дела твои, Господи!

ОН, помня о своей дочери от второго брака, тут же предложил забрать дочку – сестричку! Не тут – то было! Отец жёстко ограждал младшую от старшей, защищая её от правды, и никогда не согласился бы на это. ОНА сама рассказала родителям о том, что тайна превратилась в секрет Полишинеля. Мужчины долго беседовали с глазу на глаз, и отец взял с НЕГО чуть ли не подписку о неразглашении. ЕЁ мать, милая интеллигентная женщина, не могла поднять глаз на НЕГО, чувствуя за собой какую-то мнимую вину. Потихоньку всё улеглось, но для родителей ОН стал ещё одним потенциально опасным человеком, способным причинить отложенную боль их маленькой «дочке».

В тот родительский день, когда жена не вышла на связь второй раз, ОН понял – женитьба не была событием, событием будет развод! Возвращаться было некуда. Казалось, Митяев подсматривал за НИМ:

 
Он сойдёт на безлюдный перрон,
Hа прощанье кивнув проводнице.
Оживятся вокзальные птицы,
По походке узнав – это он.
 
 
Сколько раз через этот вокзал
Он опять к суете возвращался,
Сколько раз там же шумно прощался
И в вечерних огнях отбывал.
 
 
Hо сегодня никто нас не ждёт,
В лужах лёд, и пока не светает,
И никто на планете не знает
Где он нынче гостит и живёт.
 

Время от времени судьба укладывает людей на лопатки. Видимо для того, чтобы они увидели, какое над ними красивое голубое небо! Но ОН не привык глядеть в небо, лёжа на спине, ЕМУ было привычнее растворяться в нём! В который раз работа «легла бальзамом на душу». Если весь мир отвернулся от тебя, вспомни, что самолёт взлетает против ветра!

ЕГО по– настоящему уважали за профессионализм. ЕМУ многое было по силам в смысле авиационного мастерства. ОН мог уменьшить режим работы двигателей на эшелоне до малого газа, зайти и сесть на аэродром с ограниченными воздушными подходами, добавив тяги только у самой земли, не разбудив шумом двигателей местные кишлаки. Военные лётчики называли такие посадки «с заходом по градиенту». Так летали везде, где была опасность быть сбитыми. Стингеры доставали до трёх, максимум трёх с половиной тысяч метров, нельзя было сбрасывать со счетов и стрелковое оружие на малых высотах. Попробуй потом найди пулевое отверстие в фюзеляже, а ведь были попадания и в двигатели, и в топливные баки, и в кабину пилотов… Помимо всего прочего, расход топлива на такой заход был минимальным. А керосин в те времена был «жидкой валютой». Удивительно, но ведро этой жидкости в ХХ веке в некоторых странах было символом достатка и даже богатства.

ОН называл такие заходы «полётом Кондора». Кондор – самая большая летающая птица Западного полушария, обитающая в Андах и на тихоокеанском побережье Южной Америки. Мощный и красивый орёл с контрастным черно-белым оперением и белым пуховым воротником, способный немыслимо долго держаться в воздухе, раскинув крылья и ловя восходящие потоки воздуха. А ещё ОН очень любил одноимённую мелодию Лео Рохаса. Мог слушать её бесконечно, каждый раз находя в ней новые звуки. А в шутку смеялся:

– Вы видели, как ворона с разворота на помойку заходит!?

Как-то раз, выполняя посадку на американо-иракской военно-воздушной базе Балад, расположенной в семидесяти километрах от Багдада, на заходе подверглись ракетному обстрелу. Вертолёты, поднятые в воздух заранее, выполняли функции боевого охранения и «висели» парами в районах торцов ВПП. «Вертушки» заметили на земле вспышки запусков ПЗРК (переносной зенитный ракетный комплекс) и тут же «кинулись перепахивать» окрестности и уничтожать ракеты, отстреливая ЛТЦ (ложная тепловая цель) – высокотемпературный «фейерверк», способный «заморочить» инфракрасную «головёшку» ракеты и увести её от основной цели. Суета в непосредственной близости от полосы не позволила сесть с первого раза, ушли на второй круг. Повторный заход выполнили по «градиенту». Красиво, «накоротке», не «размазывая схему»! После посадки диспетчер, наблюдавший «полёт Кондора» с вышки, американец судя по произношению, поинтересовался:

– Как долго летаете на этом типе?

Радист не расслышал, поэтому и не понял смысл вопроса:

– Два с половиной часа… Из Шарджи пришли!

Позже «америкосы» в знак уважения подарили ЕМУ видеозапись последних «приключений» в районе аэродрома. Пока разгружались, выяснилось, что несколько бойцов американского спецназа надо «забросить» в Багдад. Согласовали незапланированный перелёт и вылетели уже в ночь. Лететь предстояло недолго и недалеко, но достаточно низко, а значит со строгим соблюдением мер безопасности… без аэронавигационных огней, проблесковых маяков, без использования фар на заходе и по возможности без шума. Провожали, как родных! Зашли точно в створ полосы, огни которой службы аэропорта включили для них всего лишь на несколько минут для ориентировки перед касанием и пробега. После посадки коммандос покинули самолёт прямо на ВПП и растворились в темноте… слишком был велик риск заруливать на перрон «в свете софитов». Фраза «в Багдаде всё спокойно» приобрела тогда новый смысл.

ЕГО экипаж благополучно вернулся в Эмираты, откуда позже выполнил ещё несколько «деликатных» рейсов, десантируя продовольствие в отдалённые районы Ирака… Квартира, которую ОН купил старшей дочери по завершении этой работы, в шутку получила название Багдадской.

ОНА вошла и кабина тут же наполнилась тонким ароматом ЕЁ духов, опять напомнив ЕМУ о школьных годах. Воспоминания об одном из любимейших фильмов Scent of a woman (Запах женщины) с Аль Пачино заставили ЕГО улыбнуться. Это был запах первой любви, периодически то пропадающий, то возникающий вновь на протяжении всей ЕГО жизни…

Как – то раз ОН летел пассажиром в Эфиопию, чтобы перегнать из Аддис-Абебы в Шарджу самолёт с отказавшим двигателем. Такое бывает. В Эмиратах находилась мощная авиационно – техническая база по обслуживанию советской техники, где можно было не только двигатель поменять, но даже выполнить регламентные работы или сложный ремонт. К тому же работали там свои мужики, соотечественники, которым можно было доверять. Хотя однажды пришлось гнать самолёт в Россию, что напоминало поездку Москва – Владивосток на поезде.

Доставлять новый двигатель на аэродром, где «застрял» самолёт, и бригаду технарей за тридевять земель дорого и долго. Надо искать подходящий попутный борт, решать логистические задачи, снаряжать целую техническую экспедицию: везти двигатель, оснастку, инструмент, масло, гидравлическую жидкость… и всё равно, что-нибудь забудешь. Размещать народ в отеле, решать бытовые проблемы… Проще было получить разрешение властей и минимальным составом экипажа перегнать «подраненную птицу». Конечно, порожняком. ОН делал такое не раз. Да, рейс в этом случае предстоял совсем не «подарочный». Надо было считать каждый килограмм взлётного веса, учитывать каждый градус температуры наружного воздуха, особенности взлёта, посадки, полёта по маршруту, погоду… Но всё равно так было значительно быстрее вернуть самолёт в строй..

Лицо одного из бортпроводников показалось ЕМУ знакомым. Судя по манерам и акценту, явно русский, хотя и трудился в зарубежной авиакомпании. Уже больше часа прошло после взлёта, а ЕГО всё ещё напрягало отсутствие ответа. Это напоминало раздражающие поиски потерянной вещи. ОН, закрыв глаза, чтобы сосредоточиться, никак не мог вспомнить кто же это, пока к НЕМУ не обратились по имени с вопросом в интонации. Теперь память не подвела. Это был человек, которого ОН хотел убить, будучи восемнадцатилетним мальчишкой. Изрядно постаревший и потрёпанный жизнью за время, что они не виделись, но всё – таки оставшийся узнаваемым. Эта история жила своей жизнью где-то на задворках или в подвалах ЕГО памяти, и уже многие детали стёрлись, как говорится, за сроком давности.

Они вышли на кухню, как старые добрые друзья, не видевшиеся много лет и вот случайно встретившиеся на перепутье дорог. Но говорить было не о чем, кроме одного… Это был муж ЕГО первой школьной любви. Стараясь не затягивать неприятный разговор, ОН быстро узнал, что хотел. ОНА свободна, у НЕЁ дочь, живёт там же… ОН вспомнил, как много лет назад в порыве юношеской безысходности припёрся на свадьбу с каким-то самопальным обрезом, устроив серьёзную панику среди гостей, после чего матери невесты пришлось вызывать скорую…

Неожиданно перед глазами пронеслись кадры одного из ЕГО любимых фильмов «Неподсуден» с Олегом Стриженовым в главной роли.

Бывший рассказывал какие-то небылицы о причинах развода, зачем-то извинялся, подобострастно улыбаясь, а в конце попросил денег взаймы, якобы для дочери… Как был козлом… ОН сразу понял, пьянка всему виной! Не бухал этот парень только во время выполнения полётов, чтобы не выгнали с работы. И точно, через несколько лет цирроз печени не оставил бедолаге шансов.

ЕМУ захотелось умыться, а вернее сказать, отмыться. ОН всматривался в туалетное зеркало и думал, как быстрее вернуться в Россию. Если бы ОН сейчас был за штурвалом… Остаток полёта ОН с ужасом думал, как бы сложилась ЕГО судьба, если бы тогда на свадьбе не сумел сдержать СЕБЯ, нажав на курок и совершив вселенскую глупость. ЕЁ ведь никто не тащил замуж насильно.

И всё – таки без глупостей не обошлось. На первом курсе училища в отместку ЕЙ ОН женился на первой приглянувшейся на дискотеке девчонке, чуть не испортив жизнь не только СЕБЕ и ЕЙ, но и ЕЁ младшей сестре – старшекласснице, влюбившейся в НЕГО по «ходу пьесы». Первый брак рухнул, не продержавшись и года. Жить с «гаремом» было не для НЕГО!

Воспоминания о переполохе на свадьбе напомнили ЕМУ, как однажды в Гамбурге ОН провел ночь в камере полицейского участка. Это Рождество ОН и его бортинженер запомнили на всю жизнь. Гуляя по распродажам красиво украшенного портового города и услышав родную речь, они познакомились в каком-то магазине с нашими моряками. Поболтали, как водится, за жизнь. Попрощались. Уходя, мариманы что-то спёрли, не понимая или по слабоумию, как работает система безопасности, и на выходе устроили «дискотеку», проскочив через рамки. Лётчиков арестовала полиция. На разборки ушла вся ночь. Пока ждали переводчика, сидели в разных камерах. Долго. Вечер. Праздник… Чтобы не замёрзнуть, декабрь, неотапливаемый подвал, ОН разделся по пояс и начал отжиматься от пола. А заметив под потолком над дверью маленький глаз видеокамеры, ещё и устроил бой с тенью. Смотрите, сатрапы, русские не сдаются! Уже за полночь привезли подвыпившую переводчицу. Насмотревшись бесплатного видео, стражи порядка не стали рисковать и привели ЕГО в наручниках. Именно тогда ОН поймал себя на мысли, что русский человек ещё долго будет вжимать голову в плечи, услышав за спиной немецкую речь. Допрашивали по одному. Полицейский, проводивший допрос, поняв, что переводчице и на родном – то языке трудно говорить, отпустил её с миром и продолжил на английском… ОН тоже прилично говорил по-английски, но в этот раз пришлось вспомнить слова, о существовании которых в СВОЕЙ голове даже не подозревал. Всё – таки авиационный английский здо́рово отличается от разговорного. Это сленг, который должен звучать точно и кратко, как выстрел, чтобы не засорять эфир. Понятно, что разговаривать на темы гинекологии или ядерной физики было бы проблематично, но жизнь заставит – заговоришь. Они «мило» проболтали с полицейским капитаном до рассвета, что не помешало, однако, дежурному наряду ночью сделать обыск в их гостиничных номерах. На всякий случай! Полицейские, поняв, что искать украденное надо не в отеле, где остановились лётчики, а в порту, на одном из кораблей, отпустили их. Расставаясь, капитан предложил выпить пива вечером. В знак примирения что ли. «Обойдёшься! – подумал ОН. – После обеда уже вылет». На крыльце участка стоял весь экипаж.

– Почему не соблюдаем предполётный отдых!?

– Соскучились!

ОН был несказанно рад видеть своих мужиков!

После посадки в Аддис-Абебе ОН сделал всё возможное, чтобы покинуть самолёт не попрощавшись. И только добравшись до отеля, смог набрать номер телефона, который помнил наизусть. Мобильные тогда были роскошью. ОН даже не сообразил, что у НЕЁ была глубокая ночь…

Новый год ОНИ встречали вместе. ОН впервые за много лет взял короткий отпуск, по окончании которого опять должен был улететь на полгода. Контракт надо было отработать до конца. ОНИ даже успели слетать в Египет, где провели свою медовую неделю. Куплю, люблю, поедем – главные слова, которые хочет слышать любая женщина из уст своего мужчины, звучали, как мантра, на протяжении всего отпуска! ОН обещал вернуться и забрать их, ЕЁ и дочь. И опять Митяев угадал с сюжетом:

 
Самолёт на Африку отчалил,
Где сливово-чёрные зулусы.
Я тебя, конечно, опечалил,
Но какие я купил здесь бусы!
 
 
А ещё изящных два браслета
Из камней дешёвых, но красивых,
Ну и шляпу для тебя на лето
Со шнуром, какую ты просила.
 
 
Не скучай! Не скучай!
И в окно не гляди часами,
Ведь февраль – он короткий самый!
Ну а в марте меня встречай.
 

Только вот про март ошибся…

За полгода ОН смог позвонить дважды. Через полгода ОНА вышла замуж за сослуживца, предпочтя синицу в руках журавлю в небе, видимо, не представляя себя женой лётчика или просто не поверив обещаниям. Мобильные тогда всё ещё были роскошью. В этот раз ОН не собирался никого убивать. Взаимных претензий не было, да и не могло быть. ОНИ опять потеряли друг друга на годы, но сохранили добрые отношения. Жизнь продолжалась – взлёты и посадки, встречи и расставания, потери и находки…

ОН вновь с головой ушёл в работу и позвонил, когда ОНА была замужем уже четвёртый раз. По мобильному. Но это уже совсем другая история…

ОНА всё ещё оставалась в кабине. Пассажиры в большинстве своём спали, те же, кто развлекался фильмами, не в счёт, можно расслабиться. ОН уступил ЕЙ своё кресло, расположенное по центру и чуть позади кресел командира и второго пилота, зная, что ОНА любит смотреть на небо из кабины. Обзор через лобовые стёкла значительно интереснее от выглядывания в иллюминатор. ОН сам мог часами смотреть на закат или восход солнца, когда грань чёрно-синего или оранжево-жёлтого цветов медленно расползается или сужается, провожая старый или встречая новый день. Звёздное небо завораживало ЕГО не меньше. А чего стоила красота полёта по верхней кромке облаков или полярное сияние в северных и южных широтах… Красота северного сияния, играющего в основном зеленоватым спектром, отличается от южного, в котором присутствуют все цвета радуги. Разница между ними такая же, как между летними рассветами и зимними закатами, как между Канадой и Австралией, Исландией и Антарктидой, где их можно наблюдать. Однажды в Австралии ОН увидел эту красоту и влюбился в её неземной свет на всю оставшуюся жизнь.

Сияние возникает, когда Солнце гонит солнечный ветер от себя. Частицы высокой энергии воздействуют на магнитное поле Земли. При столкновении с кислородом в атмосфере Земли, они окрашивают небосвод в красный или зеленый свет, при столкновении с азотом свет становится зеленым и фиолетовым. Это происходит с марта по сентябрь, то есть зимой для Южного полушария. Несмотря на понимание физических процессов, есть в этом какая-то божественная тайна, возможность приобщиться к далёкому космосу, находясь на Земле. Астрономические явления интересовали ЕГО не только с познавательной, но и с практической точки зрения. Магнитные бури, циклоны, солнечные затмения, полнолуния и новолуния требовали, по ЕГО мнению, более серьёзной подготовки к полётам. Например, в полнолуние, когда гравитационное поле Земли усиливается, самолёт как бы становится тяжелее… хуже набирает высоту, расходует больше топлива на одном и том же перелёте. Достаточно покопаться в истории авиации и станет понятно, Луна совсем не союзница полётов. Количество авиакатастроф в полнолуние просто пугающее. Ведь Луна воздействует не только на технику, но и на людей. За всё время существования человечества, люди так и не придумали, как использовать единицу измерения гравитации, названную «этвёш», в честь венгерского физика Лоранда Этвёша, который ещё в девятнадцатом веке установил, что вес тел на движущихся объектах зависит от скорости и направления движения из-за вращения Земли. Кстати, позже Альберт Эйнштейн использовал исследования Этвёша для создания теории относительности. Конечно, в те времена все исследования сводились к личной заинтересованности и увлечённости учёного и вряд ли носили прикладной характер. Печально, что количество накопленных человечеством знаний не всегда помогает избежать трагедий, в авиации в том числе… Теорию относительности ОН, конечно, в шутку объяснял просто: