Текст книги "Стражи Армады. Резус-фактор"

Глава пятая

Выброс закончился, наступило хмурое утро. Не спавшие всю ночь Стражи вернулись из подвала наверх, в помещение без окон. Из запасов Дэна приготовили сытный завтрак, наскоро поели, после чего каждый занялся делами.

– Везёт им… – Скип, успевший уже побывать на чердаке и вернуться обратно, грузно сел на ящик и откинулся спиной на стену. – У них есть Рубеж, периметр, через которые можно ходить в мирную жизнь. А у нас – только Великие Пустоши и Выжженные земли за ними…

– Насколько мне известно, – сказал Дэн, грея пальцы на кружке с горячим кофе, – внешние границы всех ваших Пустошей являются эквивалентом периметра аномальной Зоны… Или точнее – идущими после них горами: от Апеннин и Альп на западе до Уральских гор на востоке, а также от Скандинавской гряды и Баренцева моря на севере до Кавказа на юге.

– …Чё? – Страж оттолкнулся лопатками от стены и подался вперёд.

– Прости, не Зоны, а вашей Пади. Хотя, по сути и значению, Падь – это просто разросшаяся аномальная Зона отчуждения, куда просочились дополнительные аномалии и монстры. Ваш доктор наук… или профессор, или как там?.. этот, Константинович, лишь раздвинул границы, когда влез по незнанию в управление Армадой.

– Не въехал. – Скип привстал с ящика.

– Ну чего тут не понятно? – Дэн оторвал взгляд от кружки и посмотрел на Стража. – Синцов не устроил всемирного Судного дня, как вы его называете. Он лишь раздвинул границы Зоны отчуждения, не уничтожая при этом всю цивилизацию… Нет, конечно, большинство людей на этой территории погибли или куда-то пропали. Но на остальной земле люди продолжают мирно жить! Правда, для них ваш Судный день превратил Рубеж в некий Купол. Многие земные учёные всё это время пытаются пробиться сквозь него. Но никто не может пройти, и даже спутники из космоса не видят, что у вас происходит… Кхм… Не могли, до недавнего времени…

– Малой, ты такие бредни нам сейчас толкаешь! Ты же был на Пади… – Скип подошёл к парню.

– …Вообще-то, нет. Я из этой временно́й реальности никуда не ходил.

– Тогда откуда тебе известно, что в нашем мире люди остались живы?!

– Мне рассказали…

Рус, находясь в слепой зоне товарища, тихонько поднялся с ящика и шагнул к нему, чувствуя, что назревает нешуточный конфликт.

– Скип, успокойся! – Гриф тоже встал с места.

– Отвали! – бросил через плечо Страж и склонился над Дэном. – У меня родная сестра жила во Владивостоке. Ты хочешь сказать, что она жива?!

– Ну да…

– Я… – Страж матерился через слово. – Я… столько раз… пытался… с ней связаться! Тишина!

– Скип, отставить! – Гриф схватил подчиненного за локоть.

– Командир, не сейчас! – Тот ловко вывернул руку из захвата и вновь повернулся к парню. – За Великими Пустошами ничего не осталось!

– Ты так уверен, потому что никто не вернулся оттуда?

– Слышь, ты, за базаром следи! – Скип выбил кружку с кофе из рук паренька, но в этот раз Грифу удалось ловко схватить его за запястье. Наполнившийся гневом разум Скипа перекрыл все другие эмоции, и он, не замечая стоящих рядом товарищей, свободной рукой вытащил пистолет и прицелился в Дэна. – Я же сказал, командир, отвали!

Грифу ничего не осталось, кроме как отпустить его и сделать шаг назад. А Скип, не убирая оружия от головы паренька, заглянул в его глаза и закричал:

– Я ходил туда! Лично! Все последние годы я ходил на Пустоши! И за горы ходил! Да, там существует непроходимый силовой барьер… Пусть даже Купол – плевать! И плевать на то, что непроходимый! Зато прозрачности ему не занимать! Я сам видел, что за Пустошами и этим Куполом никого и ничего не осталось! Один пепел…

– Ну а когда последний раз вернулся, Армада предложила тебе стать Стражем? – К удивлению присутствующих, Дэн оставался спокоен.

– Да!

– Видать, ты нашёл ещё один проход сквозь Купол…

– Какой проход?! Ты о чём?! – заведённый до предела Скип заорал на парня, размахивая пистолетом. – Есть только Падь! Падь – не твоя аномальненькая Зоночка! – Он схватил свободной рукой Дэна за грудки и поднял с ящика, приставив вороненый ствол к виску парня. – Она ПАДЬ! И настал Судный день! И нет больше у нас в будущем человечества!

– Скип! – Окрик командира отвлёк взбешенного Стража, а Рус настолько быстро перехватил его руку с оружием, заведя её сверху ему за спину, что произошедшее напоминало монтажную склейку в кино. Ладонь Скипа сама разжалась, и пистолет с металлическим стуком упал на пол.

– Остынь! – Рус сжал шею товарища удушающим захватом. – Отпусти его!

– Но, Рус… – прохрипел Скип. Отпустив парня, он безуспешно пытался сопротивляться. – Он такую… хрень несёт про нашу родину, а сам даже там… не был!

– Давай сначала успокоимся… – Рус сделал вместе с зафиксированным в захвате напарником шаг назад. – И ничего здесь не будем пачкать… А потом уже разберёмся, кто, кого и куда несёт…

– Вы чего? Верите в этот бред?! – сквозь белеющие губы просипел Скип.

– А если я скажу, что есть люди, прошедшие сквозь Купол и с той стороны, и со стороны Пади? – Дэн, сохраняя невозмутимость, поднял с пола пустую кружку.

– Кто?! – Только успокоившийся было немного Скип чуть не сорвался снова, но захват Руса не позволил ему двигаться.

– Мы с Русом были там! – Клинч спрыгнул с чердака, закрыв собой севшего на место Дэна. – За Куполом.

От удивления Скип прекратил сопротивляться и повис на руках Руса, которому пришлось ослабить захват.

– Но как? Когда?

– Если бы ты год назад пошёл с Трэшем, а не связался с Рексом и Лизой… Ведь после возвращения Трэша из-за Купола, месяца два назад, Клинч встретил троих с той стороны. – Рус неспешно отпустил шею напарника, но, всё ещё держа его заломленную назад руку, заставил Скипа отойти к стене. – Они смогли попасть в Падь, но вернуться у них не получилось. Тогда троица наняла Клинча проводником. Он связался со мной, и я решил помочь.

– Так вот где ты, Колюня, пропадал целый месяц? – Скип попытался оглянуться на державшего его Стража. – А мне ничего не сказал? Друг называется…

– Мы с тобой встретились за день до перехода сюда. Когда бы я тебе всё рассказать успел?

– Ну да… – Скип опустил голову. – Но как вы туда попали?

– За это спасибо Егерю, – ответил за друга Клинч.

– Ага, если бы не он, мы бы сами не справились, – подтвердил Рус, окончательно освободив Скипа. – Я с ним столкнулся по пути к точке встречи с гостями. Поведал ему об этой троице, на что Егерь спокойно ответил: «Она не может вечно следить за всем. Поэтому, как найдёте лазейку через горы, дождитесь тумана…»

– Самое прикольное, что те трое при первой нашей встрече рассказали мне, как они прошли по железнодорожному тоннелю и оказались в Пади, точнее, на Пустошах. – Клинч слегка ухмыльнулся и спросил: – И знаешь, какая была в тот день погода?

– Нет…

– Туман! – Рус по-дружески хлопнул напарника по плечу и усадил на ящик.

– И какой туман! – Клинч подобрал валяющийся на полу пистолет. – Сметана, хоть ложкой ешь.

– А там действительно нормальная жизнь? – тихо, но с затаенной надеждой уточнил Скип. Все его представления о жизни в Пади неожиданно разлетелись на мелкие кусочки от взорвавшей сознание информации.

– Ну, мы дальше лагеря учёных не ходили…

– Но встретили нас там, как героев! – Рус принял горделивую позу памятника, разве что только руку не поднял в призыве. – Выживших под Куполом!

– Ага… Ещё они хвастались, что рост Купола остановили какие-то их установки! И раз мы выжили, то, возможно, они их отключат. В надежде, что появится возможность всем проходить сквозь Купол… Хотя есть и такие, кто эти установки отключать боятся. Вдруг Купол продолжит расти… Или вообще исчезнет.

– А почему вы свалили оттуда? – с горечью в срывающемся голосе произнёс Скип.

– Я Страж, моя жизнь – Падь, – спокойно ответил Рус, садясь рядом с товарищем.

– Та ж фигня…

– Если бы они остались… – неожиданно заговорил Дэн, вновь наливший себе в кружку горячий кофе, – их бы убили, как тех троих.

– Мужиков убили? – Клинч резко повернулся к парню.

– У-гумк, – отпивая, кивнул парень.

– Крысаков-Рогачу-да-в-уши, мне ведь сразу не понравился их начальник! – выругался Рус.

– Все документы об их походе и вашем пребывании тоже уничтожили. Официально, они сгорели вместе с теми учёными при случившейся аварии…

– Жаль… – скорбя, Клинч опустил голову.

– Не стоит жалеть о том, что было. Прошлое не изменить, оно уже случилось и оставило отпечаток на настоящем, в котором всё это надо разгребать, чтобы настало будущее… – философски заметил Гриф.

– Зато теперь многие у нас узнают об этом проходе! – Клинч подвёл итог разговору.

– Если мы останемся живы, когда вернёмся домой… – зло произнес Рус.

– Да, вам умирать теперь нельзя… – Дэн поставил кружку на ящик рядом с собой. – Ради жизни других вы обязаны выжить! Вон, как Санька…

* * *

Сквозь пелену в глазах уставший Санька смог разглядеть в предрассветных сумерках тёмный прямоугольник какой-то постройки. Спрятанная за сплетёнными ветвями разросшегося кустарника, она выделялась из общего фона слишком ровными гранями. Вот только кто мог построить дом в дикой безлюдной местности, прямо посреди болота? Саньку удивило, что в столь важные и тревожные моменты в его голове находится место для совершенно посторонних мыслей. Наконец-то найдено укрытие, где можно отдохнуть, скинув с себя опостылевший защитный костюм! Поправив на плече ремень автомата, парень двинулся к строению. Однако через каждые два-три шага он все же настороженно замирал, прислушивался и до рези в глазах всматривался в окутывающие домик призрачные клочья предрассветного тумана, готовый, не жалея оставшихся патронов, при первых же признаках опасности открыть огонь.

Обошлось. Позади остались бег по лесу, заплыв по зеркалам болота, ползание по трясине, испуганные шараханья при каждой вероятной опасности. Собрав последние силы, Санька ударил по старой покосившейся двери. Кулак скользнул по заросшим мхом доскам, и удар смазался. Теряя сознание, парень уткнулся лбом во влажную прохладу двери. Нехотя скрипнув, та медленно открылась под весом навалившегося на неё тела. Потеряв опору, парень рухнул вперёд, прямо за порог. Поддаваясь единственному на этот момент желанию, он отбросил прочь осторожность, закрыл глаза и провалился в темноту сна.

* * *

В сосновом частоколе зелёную дымку ядовитых испарений подкрасили оранжевым цветом первые лучи просыпающегося солнца. Раздвинув ветви кустарника посохом, сделанным из орешника, на полянку шагнул человек в заношенной плащ-палатке.

– Вот те раз… – Разглядывая останки животного, разбросанные по веткам кустов и сосен, растущих у аномалии, старичок почесал густую седеющую бороду. – Как же тебя угораздило-то?

Проверяя посохом путь перед каждым шагом, он обошёл пульсирующую сферу аномалии по кругу. Поднял с невысокого пня часть чьей-то оторванной лапы и принюхался.

– Свеженькая! Сгодится. – Он присел на пень и принялся следить за световыми бликами каверзной ловушки. – Давай, давай, родимая, ты же почти созрела… – пробурчал старик в бороду и, доставая из холщовой сумки, висящей на плече, пучок травы, радостно воскликнул: – А вот тебе ещё и вкусняшка будет!

Он подцепил посохом несколько висящих на ближайшей ветке позвонков, скреплённых веревочками мышц и хрящей, подвинул их к себе. Затем приладил к ним с помощью пучка травы найденную лапу. Выждав ещё немного, словно рыбак, закинул получившийся набор в аномалию. Как только останки животного проникли в сферу, пульсация на секунду прекратилась, и полупрозрачная поверхность подёрнулась сизой пеленой. Спустя мгновение кости закрутились в центре сферы с такой скоростью, что превратились в перламутровый шар. И неожиданно всё пропало. Аномалия схлопнулась, уменьшившись до размера капли росы.

Предусмотрительный старик загодя упёрся посохом в землю, и поэтому резкий перепад плотности воздуха не сдвинул его с места. Он лишь прикрывал глаза во время громких хлопков, похожих по звуку на щелчки кнута. После сжатия сфера так же быстро увеличивалась, а затем снова уменьшалась. Равномерный ритм схлопываний делал ее похожей на бьющееся сердце. Когда аномалия успокоилась, вернув себе прежний вид, под ней на земле остался переливающийся алым светом артефакт.

– Ах ты ж моя хорошенькая! – Довольный старик потёр руки и опустился на колени. – С почином тебя…

Осторожно просунув посох под сферу, он медленно выкатил артефакт со дна углубления. А потом ещё несколько минут, не трогая руками, рассматривал его причудливые изгибы.

– И ведь какого красавца родила! Не артефакт, а артефактище! – Старичок достал из сумки флягу с водой. Смочив край воронки, размял рукой земляную жижу и накрыл ею новорожденного. На прикосновение влажной земли тот ответил шипением, быстро создавая вокруг себя глиняную корочку.

Дед убрал в сумку флягу и артефакт, поднялся с колен и посмотрел на солнечные лучи.

– Хороший будет сегодня денёк… – Помедлив немного, он бросил взгляд на аномалию. – На, подкрепись…

Своим многофункциональным посохом довольный старик толкнул кусок кожи животного в пульсирующую сферу, а затем не спеша двинулся в туманную полутьму просыпающегося леса.

* * *

– Вот те и два! – прихрамывая, старик подошёл к домику.

На пороге распахнутой двери лежал человек в оранжевом защитном комбинезоне. Почесав верхушкой посоха скулу, дед боком протиснулся в помещение. Встав на колени, он с трудом выдернул из руки гостя оружие, потом перевернул незнакомца на спину, пощупал пульс и улыбнулся.

– Я, вообще-то, до обеда гостей не ждал… – проворчал хозяин и вынул из холщовой сумки недавно добытый артефакт и аккуратно положил его на грудь лежащего.

Тут же сквозь появившиеся в глиняной корке трещинки пробился алый свет. Незваный гость тихо застонал.

– Ничего, оклемаешься. А я ща кофею хлебну, и потом мы тя до шконки дотащим… – пробурчал старик в бороду, поднялся, кряхтя, с колен и пошёл разводить огонь в печке.

Весь день неожиданный гость метался в бреду. Его опалённые аномалией руки хозяин смазал дурно пахнущей субстанцией и разложил вокруг него скрупулезно подобранный набор артефактов, в котором было и несколько симбионов, не успевших полностью завершить объединение в аномалиях. По Зоне издавна гуляло несколько проверенных рецептов симбов, но сталкеры приноровились объединять артефакты, просто связывая их медной проволокой. Не всегда получалось удачно, но часто – весьма эффективно. Данный же набор, размещенный рядом с лежащим человеком, непривычно блестел и переливался разными цветами, искрил и испускал завораживающее сияние. А его сложное соединение могло удивить любого: переплетение пучков сухих трав, колючих ветвей кустарника, перьев, мелких костей и ещё чего-то непонятного, чему и название сразу не подобрать. Всё это многоцветное разнообразие форм и видов сливалось в один аномальный фон, наполняющий комнату мягкими, успокаивающими бликами и тихим, на пределе слышимости, низко и монотонно звучащим гулом.

Постояв над гостем некоторое время, старик прислушался к хору артефактов. Цокая языком, убрал два из них, передвинул на их места другие и, удовлетворившись новым звучанием, ушёл в соседнюю комнату, оставив пациента во власти аномального воздействия.

К вечеру самочувствие парня улучшилось. Он пришел в себя, с трудом поднялся и, выйдя на улицу, присел на поваленное рядом с домом загадочного старика дерево. Отчего-то хозяин своим низким, басовитым, ворчливым голосом напоминал ему шмеля.

Постепенно приходя в норму, сознание гостя, любующегося закатом в уютной тишине сумерек, надвигающихся из леса, отказывалось давать оценку событиям последних дней. Оно пыталось цепляться за тёплые родные образы, хранящиеся в памяти, но постепенно приятные картинки сменились кадрами минувших суток.

* * *

Казалось, зловоние, даже издалека исходящее от стаи, сдавливало горло, проникало в каждую клеточку тела и замедляло способность двигаться. Спотыкаясь и падая, Саня упрямо двигался вперёд. Парня гнал первобытный страх. Защитную маску с гарнитурой и наушником, сбитые низкой веткой сосны, он потерял далеко позади и не остановился, чтобы подобрать, потому что за спиной всё время отчётливо слышалось злорадное тявканье стаи. Вместо глаз у зверей были тёмные дыры, что абсолютно не мешало им преследовать человека. За долгое время погони твари не отстали ни на йоту, но и не приблизились. Похоже, слепыши издевались над жертвой, играя с ней в кошки-мышки. Только бы им это не надоело слишком быстро. Вдруг появится шанс оторваться?

Схватившись на бегу за ветку, Санька едва удержался от падения в глубокий овраг, разверзшийся прямо перед ним, как пропасть. Переводя дух, он вытер пот с лица. Запах сосновой смолы ненадолго отогнал тошнотворную вонь гниющих звериных тел. Балансируя на краю откоса, он взглянул на кровавый диск светила, медленно прячущийся за частоколом леса. Прощаясь с последним лучом, Саня оглянулся назад и прислушался. В этот момент заходящее солнце озарило стволы деревьев оранжево-алым светом.

Ветка тихо, словно извиняясь, хрустнула, и парень, сорвавшись, кубарем покатился вниз.

На дне оврага протекал довольно широкий ручей. Измазавшись в его грязной жиже с ног до головы, Санька с трудом поднялся и побежал вниз по течению. Выбраться из оврага именно в этом месте было невозможно – позади приближающаяся звериная стая, а впереди отвесный склон. Через несколько метров он увидел зияющую прямо в земле и явно уходящую вглубь тёмную впадину и, не раздумывая, рванул к ней. Почти добравшись до спасительного входа в пещеру, снова упал в воду. Барахтаньем в размокшей глине он еще сильнее раззадорил уже столпившихся наверху псов. Одна из собак, нервно бегающая по краю, умудрилась оступиться и с жалобным визгом покатилась вниз. Сердце Саньки чуть не выпрыгнуло из груди, когда он, стоя на четвереньках, увидел перед собой слепыша. Зверь, обрушив под собой часть песочного склона, отряхнулся в метре от парня и стал принюхиваться.

До погони Александр видел слепых псов только мёртвыми или на фотографиях. Окрашенное багрянцем вечернее небо дорисовывало и без того зловещим пустым глазницам дьявольские искорки. Зверь повернул голову, шевеля ушами, и тут Саня увидел на теле мутанта проплешины, где отсутствовала не только шерсть, но и кожа. Ему захотелось сглотнуть, но язык прилип к нёбу. Сомкнув губы и не дыша, он следил за движениями мутанта.

Зверь поводил носом и вдруг оскалился, устрашающе рыча. В ту же секунду Санька мысленно простился с жизнью и прошлым, в котором осталась его единственная и горячо любимая девушка. Но неожиданно чувства, загнанные страхом в самый дальний уголок его сознания, вырвались наружу. И появилось желание бороться до конца, до последнего вздоха. Тело Саньки напряглось до дрожи в ногах и руках. Ему даже показалось, что земля от этой его дрожи завибрировала под ним. Послышался шум осыпающегося со склона мокрого песка. Собака отвлеклась от добычи, услышав шум, шагнула вперёд и замерла. Всего несколько сантиметров разделяло их, и это позволило Сане разглядеть каждый волосок на морде зверя. От зловонного дыхания пса лаборанта начало мутить. Так же неожиданно земля перестала вибрировать. Тем временем мутант слегка успокоился, продолжая принюхиваться и прислушиваться. Санька уже почти потерял сознание от потери сил и нервного напряжения, когда с края оврага донёсся призывный вой слепышей. Псина рядом с ним заскулила, поджав хвост, побежала по склону и с лёгкостью взобралась наверх.

По земле снова прошла волна дрожи, явно напугав зверей и заставив их отказаться от дальнейшего преследования добычи. Собаки лишь горестно взвыли и поспешно удалились – их ужин откладывался.

Теперь, когда никто не дышал в затылок, Санька довольно легко и быстро добрался до дыры в земле и полез внутрь. Парень даже не подумал, что может встретить там ещё более опасных существ. Сразу за входом почва под ногами резко ушла вниз. Чувство невесомости перехватило дыхание, но полёт Сани не затянулся. От ощутимого удара при падении парень всё-таки потерял сознание, и разбушевавшийся спустя десять минут локальный Выброс, спровоцированный экспериментом, для него прошёл незаметно.

* * *

Очнулся парень уже глубокой ночью. В пещере было тихо. Приподняв гудящую от боли голову, он увидел на высоте двух-трёх метров светлое пятно входа, через который попал сюда. Добраться до него получилось бы вряд ли, поэтому оставалось только одно – искать другой путь. Окружающая Саньку темнота приносила откуда-то прохладный ночной воздух. Он явно проникал в пещеру извне. Значит, у пещеры всё-таки есть ещё один вход!

Перенервничавший и изможденный Саня сел. Лицо пылало жаром, а тело бил озноб. Нога, лежащая на чём-то твёрдом, затекла. Растирая ее одной рукой, он решил проверить, что же ему мешало. Пальцы второй руки зашарили по мягкому песку, пока не коснулись холодной стали. Пододвинувшись ближе, парень вытащил из песка автомат. Устроившись удобнее, он отряхнул оружие и отстегнул магазин. Действуя как слепой – одними руками, Санька проверил патроны, вернул магазин на место, щелкнул клавишей предохранителя и машинально передёрнул затвор. Знакомый по тренировкам в научном лагере звук известил, что затвор выбросил в сторону находящийся в патроннике патрон. Ругая про себя инструктора, заставлявшего постоянно разряжать оружие, парень отложил автомат и начал поиски потерянного боеприпаса. Тут каждый патрон на счету! Ладони снова окунулись в песок. Саня успел обшарить, ползая вокруг автомата, почти всю пещеру, когда одна рука вдруг наткнулась на нечто, напоминающее на ощупь крупные бусы или чётки. Другая рука тут же подхватила продолговатую округлость гильзы. Положив находку на колени, он, теряясь в предположениях, начал ощупывать «бусы», которые, к ужасу лаборанта, оказались шейным отделом человеческого позвоночника.

От страшной догадки по спине побежали мурашки, и забилось быстрее сердце. Автомат и обглоданный скелет в одной пещере случайно оказаться не могут. Дожидаться хозяина, который зарыл в песке часть жертвы, а всё остальное, возможно, сожрал вместе с костями, Санька не стал. Схватив оружие, он торопливо выбрался наружу через быстро найденный второй вход.

Дождь, холод, темнота и запах смерти. Куда идти? Невдалеке, по правую руку, зашуршали кусты. Санька тут же сделал выбор и быстрой походкой вдоль ручья устремился в ночь.

* * *

Спаситель не переставал удивлять лаборанта. Странные и порой совершенно немыслимые манипуляции проделывал старик, представившийся Пахомычем, с вещами, которые собирал по окрестностям. Наверное, уходил в своих поисках этот затворник далеко от избушки – за то время, что Саня провёл в гостях у чудно́го деда, тот часто подолгу отсутствовал. Возвращаясь, он высыпал на кое-как сколоченный стол добычу из огромной холщовой сумки. Иногда старик доставал оттуда предметы с явными признаками аномальных свойств. Многие из них Саньке доводилось видеть только в каталогах и справочниках, доступ к которым имели сотрудники лаборатории. Во всех книгах и брошюрках говорилось, что артефакты – огромная редкость, добыть их – целое искусство, и обращаться с ними следует крайне осторожно. Пахомыч же безо всякой опаски выкладывал их на стол, как обычные камни, большинство трогал голыми руками, но всегда делал это с неким почтением. Некоторые из них он надолго оставлял лежать на полках, что тянулись вдоль стен избушки. Другие же разглядывал внимательно, то близко поднося к глазам, то отставляя подальше, на расстояние вытянутой руки. Затем часто прикладывал к особо понравившимся пучки различных трав, сушёные ягоды или веточки растений, иногда – перья и даже кости людей или животных.

На Санины вопросы старик отвечал охотно, но не всегда понятно:

– Суть земли этой есть в любой вещи, будь то артефакт, из аномалии добытый, али ягода простая. Нужно только наличие этой самой сути во всем различать, чтобы видеть, что с чем сочетается, да так, чтобы польза была от этого. А в этом тоже понимание иметь надобно. И тогда всё по своим местам становится. А для Зоны отчуждения, что человек, что куст ягодный, всё одно – местные жители. Потому никакого особого почтения человеческие кости от веток кустов или деревьев не требуют.

Иногда Пахомыч сбивался в своих туманных пояснениях о совсем странных вещах. Например, что-то о другой стороне Зоны, «в которую шагнуть можно, если её увидишь, и в которой всё по-другому, правда, страшнее, чем здесь…».

Как-то, пребывая в добром расположении духа (что с ним бывало нечасто), старик стал рассказывать, что относительно недавно и сам бродил по Зоне обычным сталкером, Шмелём, с трудом добывая хабар. Но однажды, проходя Толстым лесом, повстречал, как он выразился, «дедушку», который ему про «другую Зону» растолковал. Шмель сразу не поверил, пока «дед» не показал невообразимые чудеса и не научил его разным премудростям, открывшим глаза на эту аномальную Зону. Стало всё намного понятнее и проще. Где эта «другая Зона», или хотя бы как понять смысл пары премудростей, касающихся «той» или «этой» Зоны, Саня от хозяина расспросами добиться так и не смог. Единственное, что рассказал ещё о себе старик, это как отслужил в армии «срочную», а потом остался там контрактником. «Когда контракт закончился, пытался заработать денег, а через год, аккурат после Вспышки, попал в Зону, по которой бродил целых пять лет, до тех пор, как путь был указан».

Сопоставив даты, Саня пришёл к выводу, что Шмелю должно быть около сорока, а выглядел он лет на семьдесят как минимум. Это, мягко говоря, казалось странным, но удивительного и необычного на островке среди болот и так хватало за глаза. Вот хотя бы «ручная аномалия».

* * *

На следующее утро Санька вышел из домика и осмотрелся. Во дворе у бывшего сталкера Шмеля присутствовала на удивление нормальная растительность. А за забором уже начиналась флора Зоны. И посмотреть было на что.

Опираясь на ограду, парень уставился на дерево конопли с синими прожилками, как вдруг о его спину легонько стукнулся камушек. Саня резко повернул голову, посмотрел на откатившийся кусочек гравия и внимательно огляделся. За углом дома возвышались густые заросли сирени. За ними – огромная крона тутового дерева – в общем, ничего подозрительного. Кто же тогда бросил в него камень? Созерцательно-умиротворённый настрой уже пропал, времени из-за отсутствия каких-либо занятий было предостаточно, и Санька, глубоко вздохнув, медленно выдохнул через нос. Стараясь не думать о том, что любопытство сгубило кошку, аккуратно раздвинул руками ветки сирени и шагнул вперёд, прошёл ещё немного и остановился.

Под густой сенью листвы тутовника находилось весьма уютное место. Уже почти забыв о странном камушке, парень примерился к ближайшей ветке в надежде забраться на дерево, когда увидел два листочка. Они не спеша вальсировали в воздухе на высоте не больше полуметра над землёй. Всё бы ничего, и, возможно, раньше он прошёл бы мимо, но прошедшие сутки в гостях у Пахомыча напомнили о существовании многих удивительных вещей. Саня присел на корточки и пригляделся. Неведомая сила, иногда переворачивая, вращала листики по кругу. Как заворожённый, парень протянул к ним руку. Один листок коснулся пальца. Всё замерло на мгновение, и зелёные «танцоры» задрожали, завертелись сильнее, приближаясь друг к другу. Санька лишь успел увидеть, как один из них прошёл сквозь другой. Затем резкая боль пронзила его ладонь, спину и затылок.

Открыв глаза, он понял, что лежит на земле в метре от уже упавших листьев. Сев, он открыл рот от удивления. «Танцоры» исчезли, а на их месте пульсировал небольшой, размером чуть больше теннисного мячика, шар, похожий на мыльный пузырь. Он переливался всеми цветами радуги, отражая пробивавшиеся сквозь листву солнечные лучи.

Окончательно придя в себя, Санька услышал, как на его поясе пощёлкивает датчик аномалий. Шар за это время увеличился до размеров футбольного мяча. Сорвав травинку, парень аккуратно бросил её в загадочный пузырь. Тот сморщился на время, принял в себя прилетевший предмет, потом раздался тихий чавкающий звук, словно совсем рядом кто-то смачно жевал. Это развеселило парня, и он, развлекаясь, принялся «подкармливать» найденное чудо веточками, былинками травы и мелкими камешками. Каждый раз, когда брошенное угощение попадало в пульсирующую сферу, та сжималась, поглощая предметы, нарушавшие её целостность, тихо чавкая.

– Любопытствуешь? Ну-ну, – скрипучий старческий голос заставил Саньку подпрыгнуть от неожиданности. – Ты бы прекратил Нюшку-то кормить. Отожрётся и будет за тобой по двору гоняться. Съесть не съест – ты ж для неё теперь свой, но нервы попортит. У неё приём пищи раз в день, понятно тебе, хлопец? – Дед неодобрительно посмотрел на гостя и развернулся, чтобы уйти.

– А это что, аномалия? Или она живая, Нюша ваша? И зачем она вам рядом с домом? – Санёк на секунду представил огромный мыльный пузырь, который гоняется за ним и хватает за голову, поэтому эксперимент прекратил и, оглядываясь, поспешно вышел из-под кроны дерева вслед за Пахомычем. Шар качнулся в его сторону, но потом, словно передумав, замер на месте.

Старик ответил не сразу. Только у крыльца остановился, постучал по земле посохом и недовольно пробурчал:

– Мне уйти надо до вечера. А ты дверь закрой и в доме посиди. Слишком ещё слаб, чтобы по земле разгуливать. Хоть у меня во дворе и безопасно… А Нюша… Не важно, что это или кто. Главное, красиво танцует. И мусор есть куда девать! – Пахомыч вдруг рассмеялся и двинулся к калитке. Саня уже не слышал, как тот бормочет себе под нос:

– Хороший мальчик, интересующийся, добрый, сам своей силы не знает. И не надо пока про неё говорить, а то испугается…

Проводив взглядом деда, Санька зашёл в дом.

На закате дня он сходил к роднику, набрал чистейшей воды, развел в печке огонь. С найденной на полке среди артефактов, старой книгой сел за стол ждать Пахомыча. Вскоре вода в котелке на печке начала шуметь, булькать, создавая монотонный, убаюкивающий фон. Обхватив голову руками, Саня решил на минуту прикрыть уставшие веки.

* * *

Посреди полянки горел костёр. Ночная прохлада заставила Саньку подойти ближе к огню. Сталкер в простом комбинезоне, сидящий на бревне, задумчиво смотрел на пламя. Словно отвечая на не заданный ещё вопрос, он заговорил:

– Я ненадолго. Забежал на минутку, а тут у вас славно. Спокойно так, уютно. Я тебе сказать-то что хотел… Понимаешь, случай был странный, с него все и началось. Давно уже произошло, а помню, как сейчас…

Сиделось тогда нам втроём у костра просто отлично. Невысокое пламя потрескивало, иногда стреляя искрами в небеса, освещало наши не слишком чистые, но довольные лица, и наши тела отбрасывали длинные, размытые светом костра тени. Живой огонь согревал, окутывая нас волнами тёплого воздуха, вымывая усталость, и создавалась иллюзия особой защищённости нашей стоянки, как будто это освещённое пространство существовало где-то очень далеко от ужасов Зоны.