Текст книги "Темные игры (сборник)"

– Нет. Надо смотаться в Мэдисон. У Ресника есть кое-какие новости – не телефонные.

Он слегка лукавил. Главную новость Кеннеди уже узнал по телефону. Но Элис о ней не проинформировал. Новость оказалась паршивая. Джиллиан – так развеселившая Кеннеди своей прической – ночью была убита.

«Пусть уезжает, – думал Кеннеди. – На юг, на юго-восток, куда угодно, – лишь бы подальше от здешнего кровавого болота».

Пора заканчивать игру, и лучше бы это сделать без Элис. Второй раз – как со стрелой Одинокого Медведя – может и не повезти…

– Тебе обязательно надо туда съездить, – иезуитски сказал Кеннеди. – И основательно покопаться в его архиве. Рональд сообщил интересную вещь: место падения двух сбитых в Миннесоте бомбардировщиков обнаружено. Но – ни единого трупа, ни одного крупного обломка! Всё куда-то исчезло. Хотя следы падения на почву присутствуют! Но до конца улики изъять не смогли – крохотные кусочки обшивки и другие детальки были рассеяны на слишком большой площади. И позволили сделать предварительный вывод: это машины времен Второй мировой! Если твой вельможа имеет данные о ком-либо, владеющим достаточным количеством старых бомбардировщиков – дело, считай, закончено. В общем, берем напрокат машины – и немедленно выезжаем. Если вернешься раньше – ожидай меня в местном «Хилтоне», номер забронирован на мистера и миссис Джонсон.

– Нет, Кеннеди. Не совсем немедленно. Сначала мне нужно пробежаться по магазинам. Ты только посмотри на меня! В этом наряде я похожа на незаконнорожденную дочь полка…

Элис, частное владение «Самолетное Герцогство»

9 августа 2002 года, 12:57

Собрание Тимоти Герцога состояло из двух частей. Из огромного бумажного архива: рукописи неизданных мемуаров летчиков Второй мировой и их частная переписка, пожелтевшие журналы боевых вылетов давно расформированных авиаполков, наградные листы на давно умерших людей, газеты военной поры с описаниями давно забытых подвигов, и т.д. и т.п. А еще – фотографии, фотографии, фотографии…

Вторая часть экспозиции занимала около сорока акров весьма живописной местности и включала без малого сотню старых самолетов, американских и иностранных, – не муляжей, подлинных экземпляров. «Самое большое частное собрание авиатехники во всем Западном полушарии», – горделиво сообщил Герцог.

Больше всего Элис хотелось немедленно взяться за бумажный архив, но на свою беду она сказала старику по телефону, что горит желанием осмотреть именно самолеты.

И теперь ей приходилось идти по узкой дорожке, вымощенной желтым камнем, вместе с Герцогом, приноравливаясь к его неровной, подпрыгивающей походке, – старик воевал в Корее, был тяжело ранен, и носил протез левой ноги. Идти и выслушивать льющиеся потоком объяснения.

– А вот это действительно уникальный экземпляр, мисс Блэкмор! Транспортный С-76 «Караван» – их выпустили всего двадцать пять штук! Двадцать пять! И здесь, у меня – последний «Караван» во Вселенной! Представляете?! Второго нет даже в музее ВВС! Двигатели полностью восстановлены – можно заправиться и лететь! Вы приглядитесь: цельнодеревянный корпус – для сорок второго года, казалось бы, – явный шаг назад. Но всё не так просто! После Перл-Харбора увеличение выпуска самолетов пошло по экспоненте – алюминия не хватало даже на штурмовики и истребители. И министерство обороны дало заказ производителям – поискать для транспортной авиации иные материалы. Но дерево еще что! Сталелитейный вагоностроительный – вагоностроительный! – завод в Филадельфии клепал цельностальные транспортники С-93 «Конестога»! Целиком из нержавеющей стали! Естественно, что немалая часть мощности двигателя тратилась на транспортировку не груза, а самого тяжеленного самолета… Но «Конестоги» стоили слишком дорого, чтобы пустить их после войны на слом. И в 47-м году их передали транспортной компании «Тайгер-Лайн». А потом, много лет спустя, из-за бюрократической неразберихи у этих придурочных «тигров» я не успел выкупить у них последнюю «Конестогу»! Они отдали ее в переплавку! Варвары, настоящие варвары…

Таких историй старик знал множество. Элис по мере сил старалась разделить его энтузиазм. Очевидно, получалось плохо, потому что Герцог заметил с грустью:

– Нынешней молодежи на все это наплевать… Я предлагал Техническому Университету Иллинойса бесплатно – бесплатно! – проводить экскурсии для групп студентов. Они отказались. Они часами смотрят какой-нибудь дебильный «Звездный путь» или пилотируют на компьютере виртуальные истребители – имея несколько «жизней» в запасе… Они думают, что воевать за них тоже будут компьютеры… Куда катится Америка? Знаете – я даже немного рад этим бомбежкам. Хоть кто-то о чем-то задумается…

Чтобы подбодрить старика, Элис начала задавать заинтересованные вопросы. Тем более что вскоре действительно заинтересовалась.

– Господи! Что это за чудо? – воскликнула она при виде огромного четырехмоторного самолета, зачем-то окрашенного в ярко-желтый цвет.

– Жемчужина моей коллекции, – пояснил Герцог. – Знаменитейший некогда был самолет, мисс. Русский, модель Ти-Би-семь. На нем – а может, на его брате-близнеце, – Молотов в ту войну летал из России в Британию и Америку… И не над полюсом – над охваченной боями Европой, недосягаемый для тогдашних зениток и истребителей. А потом Дядя Джо презентовал его старине Маку – не Молотова, хе-хе, – самолет. По легенде, Мак попросил на память об их встрече трубку генералиссимуса. Тот нахмурил бровь, сказал: «А что я тогда буду курить?» – и подарил этого красавца. У него и имя собственное было: Личный его превосходительства генерала Макартура четырех «Пурпурных сердец» именной самолет «Золотой Кондор»… Солдат, помнится, наизусть заставляли зубрить… «Рядовой такой-то! Поименуй личный самолет его превосходительства!» И солдатик, бывало, именует…

– По-моему, Сталин никогда лично не встречался с генералом Макартуром, – усомнилась Элис.

– Так я и говорю: легенда… – пожал плечами хозяин. – А вот, смотрите, чуть дальше начинаются наши бомбардировщики. Вон там – нет, левее, возле трех елочек – знаменитый В-29, он же «Суперфортресс». Именно с таких сбросили «Литл-Бой» на Хиросиму и «Фетмэн» на Нагасаки[20]20
  В русскоязычных источниках эти ядерные бомбы именуются обычно «Малыш» и «Толстяк».


[Закрыть]. Доставившие их самолеты тоже, кстати, имели собственные имена…

Элис перестала слушать журчащую речь Герцога, всматриваясь в огромную четырехмоторную машину. Потом спросила:

– Какая у него бомбовая загрузка?

– Этот красавец мог нести до девяти тонн бомб. Но стандартный вариант, применявшейся в годы войны: двадцать пятисотфунтовок в переднем отсеке, плюс четыре бомбы по две тысячи фунтов – в заднем. Неплохой был подарочек на головы джапам, а?

– В Европе В-29 применялись?

– Нет. Их специально проектировали для Тихоокеанского театра военных действий – чтобы бомбить Японию издалека, с Марианских островов. В Европе такая большая дальность полета не требовалась – и там работали «Летающие крепости» и «Либерейторы»…

– «Либерейторы»… – повторила Элис.

А сама подумала: «Я идиотка! И Кеннеди – идиот. С чего мы взяли, что слово „либерейторы“ в устах Сондерса-старшего означало „Лигу освобождения алгонкинов“? У генералов свой жаргон, у играющихся в индейцев – свой…»

– «Летающие крепости» у всех на слуху, – забросила удочку Элис. – А вот про «Либерейторы» и их роль во Второй Мировой известно гораздо меньше.

– Действительно, странно, – согласился хозяин самого большого в Западном полушарии частного авиамузея. – Тем более странно, что В-24 – иначе говоря, «Либерейторов» – построили восемнадцать с половиной тысяч. А В-17, то есть «Летающих крепостей» – меньше тринадцати тысяч штук. Почти в полтора раза меньше! Но им была создана такая реклама, что поневоле создается впечатление – союзники выиграли войну в Европе только и исключительно на «Крепостях»! Я вижу тут лишь одну причину. В 1942 году, когда немцы рвались к Волге, а японцы к Австралии и границам Индии, – для поднятия боевого духа англо-американцев студия «Уорнер Бразерс» сняла фильм о летчиках, летящих бомбить Германию. Так и назывался: «Летающая крепость». Название, как теперь говорят, стало культовым, знаковым… Других причин нет – «Либерейтор» превосходил «Крепость» по всем параметрам, не говоря уже о количестве выпущенных…

«Могут быть и совсем иные причины, – подумала Элис. – Не только фильм шестидесятилетней давности…»

– А у вас он есть? – спросила Элис. – Я имею в виду – «Либерейтор»?

– У меня есть целых два! – с немалой гордостью сообщил хозяин. – B-24C – а это очень редкая модель, настоящее украшение моей коллекции. И B-24D – это та самая рабочая лошадка, которая выбамбливала Германию.

– Можно на них взглянуть?

– Не можно, мисс, – нужно! Обязательно нужно! Вы думаете, я собирал все эти сокровища для себя? Полно, много ли мне осталось… Нет, мисс! Для вас, для молодых! Что бы вы помнили о своих отцах и дедах – за которых тогда не воевали компьютеры! Которые летали над всем миром – и, как говорится, ад следовал у них по пятам! Пойдемте, пойдемте, мисс…

«Либерейторы» стояли не рядом – а так, словно летели в боевом порядке. Словно один был ведущим, а второй ведомым.

– Красавцы, не правда ли? – спросил старик.

– Да, конечно, – ответила Элис, отнюдь не разделяя его восхищения.

Так вот они какие, «Либерейторы»… Поменьше, чем В-29, на вид более неуклюжие, но тоже весьма внушительные…

– Сколько бомб они могли нести? – поинтересовалась Элис.

– В бомбовом отсеке – четыре тонны. А используя внешнюю подвеску под крыльями – почти шесть тонн, – без запинки выдал Герцог, не пользуясь какими-либо записями.

«Не сходится, – разочарованно подумала Элис. В чем-то ошибка… Но почему тогда Сондерс-отец, он же не мог не знать…»

Она не закончила мысль. Потому что хозяин добавил:

– Но с таким грузом резко падала дальность полета. Поэтому для боевых действий в Европе выбрали оптимальный вариант: бомбовая загрузка 2227 килограммов – плюс восемь с половиной тонн топлива. Тогда «Либерейтор» мог пролететь три тысячи миль. На высоте девятнадцать тысяч футов и при скорости двести двадцать миль в час.

– 2227 килограммов… – медленно повторила Элис. И, произведя несложный подсчет, получила уже известный результат:

– Десять пятисотфунтовых бомб…

– Да, мисс! Именно десять – осколочных или осколочно-фугасных, использовались еще зажигательные, но те были…

Элис не слушала, переводя в уме мили в километры. Сходилось всё. Абсолютно всё. Скорость, высота, бомбовая загрузка…

Неясно лишь одно: откуда в небе над Штатами взялись «Либерейторы»? Да еще в таких количествах?

Кеннеди, Мэдисон

9 августа 2002 года, 13:17

– У тебя с ней что-то было? – спросил Кеннеди.

Ресник ответил уклончиво:

– У меня что-то будет с ублюдком, который сделал это. Ты не представляешь, Кеннеди, что у меня с ним будет. Я и сам еще не до конца представляю. Но обещаю: этот гад будет мечтать о газовой камере. Будет мечтать в ней очутиться – сразу, немедленно, минуя и предварительное слушание, и суд присяжных, и апелляцию в Верховный суд…

– Уже есть подозреваемые?

– Реальных пока нет, – помрачнел Ресник. – Но работа идет. Я говорю тебе это не как какой-нибудь начальник отела по связям с общественностью, желающий отвязаться от назойливых журналистов. Работа идет. Ребята роют носом землю. Не ради денег, чинов и наград – но чтобы все поняли и запомнили: наших убивать нельзя!

Кеннеди кивнул. Все правильно. Каста есть каста. Спросил:

– Что-нибудь сопутствовало? Ограбление? Изнасилование?

Ресник покачал головой:

– Ничего. Тык ножом в сердце – и ушел, никем не замеченный. Сам знаешь – таких, особенно гастролеров, брать очень трудно. Но мы возьмем, не сомневайся.

– Нож нашли?

– Остался в ране. Но след хреновый… Самый заурядный кухонный нож, в любом магазине их навалом.

Все сходилось. Один к одному. Только в эпизоде с Твистером еще попытались имитировать ограбление. Здесь же убийца решил на мелочи не размениваться.

– Тебе это не показалось странным? – спросил Кеннеди. – Ты наверняка встречался с убийствами, совершенными бытовыми ножами. Люди, сводящие счеты с их помощью, редко обходятся одним ударом. Обычно место такого преступления напоминает разделочный цех бойни. На моей памяти один бедолага получил восемнадцать ран от ножа для резки хлеба – остался жив, умудрился доковылять до телефона и вызвать полицию.

– И у дилетанта может случиться – один раз, как исключение, – грамотный удар.

– Один раз может. А два раза подряд?

Круглое улыбчивое лицо Ресника закаменело. Он сказал, тяжело роняя слова:

– Если ты хотел оставить такой козырь в своем рукаве – тебе не стоило говорить этого, Кеннеди. Теперь рассказывай всё.

Элис, частное владение «Самолетное Герцогство»

09 августа 2002 года, 13:25

– Крайне сомнительно, – сказал Самолетный Герцог. – Даже не сомнительно – попросту невозможно, что бы кто-то собрал у себя коллекцию в полтора десятка действующих «Либерейторов» – а я ни сном, ни духом. Мирок коллекционеров авиатехники очень замкнут, все собрания наперечет, это вам не филателисты и не любители кактусов…

– А за границей не может быть неизвестных вам собраний?

– Исключено. Наше сообщество интернационально. Маленький пример: неделю назад ко мне на электронный адрес пришло сообщение из России. Тамошние «блэк-скауты»[21]21
  Очевидно, Герцог таким образом именовал людей, известных в России как «черные следопыты».


[Закрыть] подняли из трясины где-то под Петербургом бомбардировщик Ти-Би-3 в весьма приличном состоянии – очевидно, не сбитый, но совершивший зимой вынужденную посадку на замерзшее болото, а весной ушедший в топь. Подняли и подыскивают покупателя. Так что я в курсе дел во всем мире.

– У правительства США где-нибудь в запасниках не могла сохраниться такая ретро-эскадрилья?

– Правительство… – протянул Герцог презрительно. – Правительство живет сегодняшним днем, спит и видит, как бы сэкономить лишний доллар на нашей боевой славе… Вы представляете, сколько стоит поддерживать один-единственный самолет в рабочем состоянии в течение десятилетий? Можете поинтересоваться у моего бухгалтера. Нет, эти скаредные крысы из Вашингтона предпочтут отстегивать гранты на ликвидацию компьютерной безграмотности!

Старик явно питал предубеждение против электронно-вычислительной техники – что, впрочем, не мешало ему иметь электронный адрес. Элис это порадовало. Материалы архива Герцога не были отсканированы и предоставлены для компьютерного доступа. И, похоже, остались вне поля зрения людей, заметавших следы нехорошо попахивающей истории с «Либерейторами»…

– Я хотела бы немного порыться в вашем архиве. – Элис постаралась произнести это как можно обаятельней. – Действительно, завесу молчания вокруг героев, летавших на «Либерейторах», необходимо развеять. Вы ничего не имеете против?

– Работайте хоть месяц, хоть целый год! – с энтузиазмом вскричал хозяин. – Пишите статью, пишите книгу! Но – на вынос материалы я не даю. Извините.

Кеннеди, Мэдисон

9 августа 2002 года, 14:03

– Кроме идентичного способа убийства, есть и еще одна общая деталь, – говорил Кеннеди. – И Твистер, и Джиллиан незадолго до смерти проделали на компьютере одну и ту же операцию. Попробовали влезть в файл, где требовался допуск по форме Эм-Эйч-18. Тебе знакома такая форма?

Ресник покачал головой. Был он мрачен, бледен и немногословен.

– И мне не знакома, – продолжил Кеннеди. – Но там наверняка стоит несложная программа, фиксирующая появление непрошеных гостей.

– Всех убивают? – скептически спросил Ресник.

– Нет. Но если пользователь связан с госструктурами, способными серьезно расследовать всю эту кучу дерьма – то летальный исход более чем вероятен. Джефри, у нас есть один выход. Один-единственный. Взять убийц за глотку – и тут же выбить из них, откуда взлетают проклятые бомбардировщики и каким способом они прячутся от радаров. Мне тут недавно на вполне наглядном примере продемонстрировали преимущества экстренного потрошения. На привыкших к «предупреждению Миранды»[22]22
  Сформулированное Верховным судом США в деле «Миранда против штата Аризона» перечисление прав задержанного. Любой российский телезритель отбарабанит его не хуже самого заправского копа: «Вы имеете право молчать, все вами сказанное может быть использовано против вас, вы имеете право на один телефонный звонок и т.д.» И лишь потом – дубинкой по ребрам.


[Закрыть] граждан действует неплохо. А если постараться – то и битых волков можно пронять до печенок.

Ресника перспектива нарушить чьи-то конституционные права и свободы отнюдь не смутила.

– Ты вычислил убийц? – деловито спросил он.

– Методом исключения. Организатор, дававший добро – без сомнения, Сондерс. Исполнитель – Рональд. Я прикинул время – используя армейский воздушный транспорт, он вполне мог смотаться в Мэдисон, убить Джиллиан и вернуться – к тому времени, когда я утром дозвонился до него в штабе ВВС.

Ресник уже получил от Кеннеди необходимую информацию о персонажах подгруппы «Дельта» – и представлял, о ком идет речь. Но усомнился:

– Зачем ему самому так рисковать? Проще было послать кого-нибудь из своих людей – самому заготовив алиби…

– Не проще. Киллеров-профессионалов у них нет, есть профессионалы-спецназовцы – это большая разница. Круг полностью посвященных очень узок, а подчиненных Рональда явно используют втемную. Акция против предполагаемых террористов на «Индейской территории» – это одно, а тайная ликвидация сотрудницы ФБР – совсем другое… Послать же человека, знающего всю подноготную дела, но при этом дилетанта в силовых акциях – слишком большой риск провалить операцию. Все сходится на Рональде.

– Ладно. Но почему такой крутой профи не подготовил две разных обставы? Ясно же было, что ты зацепишься за это сходство в двух убийствах.

– Не обязательно. Мы ничего не знали о Твистере, кроме прозвища – ни настоящего имени, ни места службы… Если бы еще один член подгруппы «Дельта» исчез из виду, я лично ничего бы не заподозрил. Связать два уголовных убийства в двух разных городах никому бы в голову не пришло – сам знаешь, что сейчас творится… Рональда подвела чистой воды случайность – Твистер спонтанно решил пойти на внеслужебный контакт с нами, полиция помогла ему отыскать дорогу, по которой мы уехали, а Элис взбрело в голову остановиться и побеседовать со мной на вольном воздухе. Такого сцепления событий ни один профессионал не предусмотрит. В результате я позвонил утром по номеру Твистера – и одним из первых оказался у его свежего трупа, узнав все подробности.

– Тогда возникает вопрос: как Рональд выманил из дому Джиллиан? Она не имела склонности к прогулкам под утро.

– Очень просто. Сказал, что у него к ней поручение от меня и Элис – ты помнишь, как она к нам относилась. Рональд знал о нас достаточно, чтобы слепить правдоподобную легенду.

Ресник помолчал и сказал одно слово:

– Убедил.

После паузы добавил:

– Каковы твои ближайшие планы? Добиваться ордера от военной прокуратуры? Или взять штурмом командный пункт ВВС? В любом случае – я и мои люди в полном твоем распоряжении.

– Ордер мне никто не даст, а командный пункт нам ни к чему. Настоящий штаб этих оборотней – дом Сондерса. Сейчас надо состряпать убедительную легенду для твоего начальства. Ты лучше меня знаешь Донахью – придумай что-нибудь…

– Кеннеди… Легенды не нужны. Донахью уже три дня как в больнице с острым пищевым отравлением. Сейчас я и никто иной возглавляю отделение ФБР в штате Висконсин.

Элис, частное владение «Самолетное Герцогство»

9 августа 2002 года, 14:07

Архив Герцога – огромные стеллажи с полками, уставленными пожелтевшими папками – содержался в идеальном порядке. Элис очень быстро освоилась с каталогом, рубрикатором, алфавитным указателем, – и принялась за работу.

И вскоре разочаровалась. Проследить, как она надеялась, судьбу всех сошедших с конвейера «Либерейторов» оказалось нереально.

B-24 одной лишь модификации «D» (украшавшей коллекцию старика) были выпущены в количестве не много, не мало – 2738 экземпляров. Причем на трех заводах: в Сан-Диего, в Форт-Вос и в Тулзе. А были еще и другие модификации… Более того, кроме корпорации «Консолидейтед», разработавшей этот самолет, часть заказа для ненасытного USAAC выполнял и «Дуглас Эйркрафт». Если к тому же учесть, что немалая часть «Либерейторов» (несколько сотен) была передана Великобритании, Канаде и Австралии, и при передаче получила иные серийные обозначения… А еще была Франция, незадолго до своего краха заказавшая партию В-24В – следы их утратились в неразберихе июньского разгрома. Еще был гоминьдановский Китай – Элис так и не разобралась, получил или нет Чан Кай-ши желанные «Либерейторы» для борьбы с коммунистами Мао… К тому же не стоило забывать, что вся запутанная история происходила на фоне войны, полыхавшей в трех частях света…

В общем, проследить путь каждого «Либерейтора» от конвейера до плавильной печи не смог бы никто. И вычислить «затерявшиеся» на этом пути партии воздушных машин – тоже.

Загрустив, Элис двинулась по дорожке, проложенной покойным Твистером – стала просматривать копии документов действовавшей в Европе 8-й воздушной армии в поисках сведений о пропавших без вести В-24. Хотя мысль компьютерного жулика о похитителях-инопланетянах по-прежнему казалась ей бредом…

Тезис агента Блэкмор о том, что над густонаселенной Европой – в отличие от Тихого океана – «исчезнуть бесследно» самолету было почти невозможно, вполне подтвердился. В статистике потерь Герцог сделал специальные ссылки – из них следовало, что следы практически всех «пропавших без вести» бомбардировщиков впоследствии обнаружились. В течение многих лет после войны обломки находили в горах и лесах, поднимали со дна болот и озер…

Лишь по привычке доводить любое дело до конца она покончила с 44-м годом и принялась за 45-й – благо эта папка уступала толщиной другим.

Потом она встала. Перед глазами плясали строчки таблиц. Элис медленно подошла к окну. Прижалась разгоряченным лицом к стеклу. За окном колосились поля, перемежаемые редкими купами деревьев – обычный пейзаж для Иллинойса. Мир был в порядке. Значит, что-то не в порядке с ее головой…

Деревянной походкой она вернулась к столу. Крепко зажмурилась и сказала себе: «Сейчас я открою глаза и увижу другие цифры. Совершенно другие».

Аутотренинг не помог. Цифры остались те же. При бомбардировке Дрездена в ночь с 31 января на 1 февраля 1945 года без вести пропало два «Либерейтора». Обломки одного из них, согласно сноске Герцога, обнаружились впоследствии в советской зоне оккупации. Второй исчез бесследно.

На следующую ночь налет шел в две «волны». И потери возросли: пять и семь «Либерейторов» соответственно – пропавших без вести и никогда не найденных.

В ночь на третье февраля бомбежки не было.

Зато на следующую ночь из ста тридцати машин на базу не вернулись двадцать две. Места падения пяти стали известны. Исчезли в никуда семнадцать…

Элис очень хотела бы поверить в случайность. Но не могла. Цифры совпадали идеально.

Гамильтонвилль – один неопознанный объект.

Через сутки:

Гамильтонвилль – пять объектов, Ластинг – семь.

Через сутки:

Бомбежек нет.

Через сутки:

Милуоки – семнадцать бомбардировщиков…

Она посмотрела на часы – и с замершим сердцем перевернула страницу.

И изумилась. Сведений о потерях больше не было. До самой капитуляции Германии – не было. Приписка Герцога свидетельствовала: скопировать документы в полном объеме ему не удалось.

Элис медленно произнесла вслух:

– Ну да, конечно, ведь он не имеет допуска по форме Эм-Эйч-18…

Следующие сорок минут она лихорадочно терзала клавиатуру ноутбука, составляя программу, коррелирующую появления и исчезновения «Либерейторов» в пространстве и времени…

Потом вскочила и бросилась к шкафу с рубрикатором. Должны, должны остаться какие-то свидетельства! Мемуары ветеранов, например… Неизданные мемуары.

Стук пришедшего Герцога она не услышала – тому пришлось постучать дважды.

– Мисс Блэкмор, со мной связался – и настаивает на разговоре с вами – один мой старый друг, – сказал Герцог. – Он сейчас в Милуоки.

– У вас действует связь с Милуоки? – изумилась Элис. – Через спутник Европейского Консорциума?

– Не совсем, – скромно улыбнулся старик. – Я не слишком доверяю этим новомодным игрушкам. У меня стоит старая добрая полевая рация.

Кеннеди и Ресник, Милуоки

9 августа 2002 года, 19:41

– Инструкции ясны? – спросил Ресник.

Затянутый в черный ночной камуфляж агент кивнул головой, укрытой под капюшоном с прорезями. Что любопытно – люди в подобных нарядах вызывали теперь на улицах Милуоки куда меньше подозрительного интереса, чем бесцельно шатающиеся штатские. Военное положение имело свои плюсы.

И все равно им пришлось ждать темноты. Пересекать засветло огромный, засаженный редкими деревьями участок перед домом Сондерса не хотелось. Умом Кеннеди понимал, что для инфраоптики ночь не помеха, – но все равно в темноте было как-то спокойнее.

Хозяин особняка, по всему судя, со службы вернулся. Огромный лимузин час назад подкатил по подъездной аллее – и назад не проехал. Пташка сидела в гнезде – хотелось надеяться, что не одна.

– Через десять секунд начинаем, – сказал Кеннеди, не отрываясь от циферблата часов.

– Памперс надеть не забыл? – отпустил Ресник фирменную, давно ставшую ритуалом шутку.

И они начали.

Разводить Голливуд и преодолевать стену эффектными киношными способами не стали – фэбеэровский микроавтобус подкатил к стене задним ходом, Кеннеди с Ресником сквозь люк вылезли на крышу и без особых затей перевалились через гребень вниз. Машина тут же уехала. Видеокамера, лицезревшая сие зрелище с вершины стены, транслировала (стараниями потрудившихся над ней технических специалистов ФБР) в эти секунды ту же картинку, что и пять минут назад.

Они неслышными тенями скользили между деревьев. Откуда-то – похоже, из подсобных помещений на задах дома, – доносился приглушенный лай. Кеннеди готовился к появлению сторожевых собак и сжимал в правой руке портативный и мощный ультразвуковой генератор, предназначенный мгновенно лишать псов агрессивных намерений. Но пока все было тихо.

Переносной пульт в руках Ресника свидетельствовал: никаких невидимых лучей, объемных датчиков и прочих порожденных научно-техническим прогрессом пакостей на их пути нет. Кеннеди это тревожило. Если его расчеты верны, Сондерс и компания должны сейчас принимать все мыслимые меры предосторожности. Беспечная самонадеянность? Ловушка? Или истинное логово заговорщиков не здесь?

Они круто изменили траекторию, огибая угол дома и сектор обзора укрепленной над черным ходом камеры. Кеннеди сделал еще два шага и застыл соляным столпом.

Ресник недоуменно оглянулся. Кеннеди подошел, прижался губами к его капюшону в районе уха, прошептал почти беззвучно:

– Кто следил за аллеей? Когда подъехал этот «Додж»? Почему ты мне не сказал?

Ресник не стал тратить слов для ответа на дурацкие вопросы. Коснулся обшлага, показал шесть растопыренных пальцев, потом один – полусогнутый. Кто из агентов следил за подъездной аллеей – и в самом деле неважно. А сообщать ему про этот «Додж» с помятым и небрежно выправленным левым задним крылом Кеннеди не просил. Потому что был уверен – машина находится далеко отсюда. Вместе с арендовавшей ее Элис.

Напарник толкнул его – нетерпеливо.

Кеннеди двинулся дальше. Что бы ни привело сюда Элис, надо делать задуманное.

Они заняли позицию неподалеку от двери черного хода. Кеннеди знал: короткий коридор ведет от нее в огромный холл – с беломраморной лестницей, широченными парадными дверями, картинами и статуями. Там, у дверей, дежурили два охранника. Из коридора открывалась дверь – насколько мог судить Кеннеди, в пультовую. Там тоже наверняка сидели вооруженные люди. Другой информации после единственной – двухдневной давности – короткой экскурсии по особняку Кеннеди не имел.

Ресник аккуратно и беззвучно зашвырнул в кусты небольшой сверток. Они приготовили оружие и стали ждать.

Оружие было грозным только на вид. Честно говоря, даже самый придирчивый суд не усмотрел бы криминала в ночных прогулках с этими как бы револьверами – силлуминовыми, стреляющими пластиковыми шариками посредством укрытого в рукоятке баллона и продающимися в магазинах игрушек. Не усмотрел бы, если бы не одна малость.

Шариков в барабанах не было.

Вместо них они зарядили крохотные пластиковые карпулы с прижатыми до поры стабилизаторами и тяжелыми инерционными пробками-поршнями – выдавливающими наружу содержимое в тот момент, когда венчающая конструкцию игла во что-нибудь втыкается. Если этим чем-то окажется человек – три или четыре (в зависимости от комплекции) часа спокойного отдыха ему гарантированы. Против боевого автомата или даже пистолета – не слишком козырная карта. Но если тут несут охранную службу действительно ребята Рональда – с которыми Кеннеди побывал в бою – стрелять боевыми в них не хотелось.

Сверток заработал. В кустах раздался оглушительный и весьма натуральный собачий лай. И – громкое кошачье шипение.

Кеннеди ждал – натянутый как струна.

Не происходило ничего. Секунды ползли. Дверь не открывалась. Револьвер в поднятой руке был непривычно легковесен. Весь план казался дурацкой авантюрой.

Дверь распахнулась неожиданно – без всяких предваряющих звуков. Темная громоздкая фигура шагнула наружу. Остановилась, всматриваясь в направлении предполагаемой кошачье-собачьей схватки.

«Чпок!» – негромко сказал револьвер Ресника. Фигура начала оседать – медленно, потом все быстрее. Кеннеди метнулся в дверь. Ресник чуть задержался – подхватил охранника, не дал шумно рухнуть.

В темном коридоре стоял человек – шагнувший из ярко освещенной пультовой и едва ли что-либо видящий. И – хотелось надеяться – не слышавший за звуками лая слабый хлопок.

Так и оказалось.

– Ну что там, Брет? Опять небось Пайки? Этот мохнатый парень сам не свой до кошек, – обратился человек к Кеннеди.

Ответ был короток:

«Чпок!»

Кеннеди рванул с высокого старта. Пять ступенек, падающее тело, дверь, яркий свет по глазам – «чпок! чпок! чпок!» – две фигуры в камуфляже уткнулись лицами в пульты, третья стала заваливаться вместе со стулом. Кеннеди поддержал, опустил аккуратно на пол.

Аппаратура стандартная, это хорошо… Быстро пробежался взглядом по экранам мониторов внутреннего наблюдения: никого, никого, никого… отлично! В холле Ресник оттаскивает в сторонку, в укромный уголок двух стоявших у главного входа… Правильно, нечего им там валяться, интерьер портить… Продолжил осмотр: никого, никого, ни… черт возьми!

Кеннеди с трудом подавил желание немедленно устремиться на второй этаж. Втащил в пультовую охранника из коридора, заблокировал систему подачи внутренней тревоги – теперь всевозможные «тревожные кнопки» внутри дома можно давить хоть до посинения.

Из холла вернулся Ресник. Вдвоем они затащили с улицы незадачливого Брета, в недобрый час решившего поглазеть на драку собаки с кошкой, – и тоже уложили в пультовой.

Кеннеди взглянул на часы. Неплохо, график опережается почти на минуту. Еще одна двойка подтягивается сейчас к черному ходу, их позиция будет в пультовой… Третья двойка прикроет дом снаружи. И – резерв в микроавтобусе.

– Полковника не видно, – тихо сказал Кеннеди. – Но он мог и не ставить камеры в своих апартаментах. Зато… – Он кивнул на экран.