Текст книги "Странник"

Глава 8

Мышцы были налиты усталостью, к тому же во мне все тряслось. Тело, нервы, душа. Нагнулся над хозяином квартиры.

«Хорошо приложил, но ничего страшного. Башка крепкая. Переживет».

Обыскал. Нашел статус-карту. Безработный. Франсуа Фридман. Огляделся. Квартира-стандарт. Кровать. Стол. Пара стульев. За ширмой-перегородкой санузел. Тяжело опустился на стул. Мозг лихорадочно заработал, просчитывая ситуацию, а также возможные шансы на спасение. Судя по складским помещениям и пустырям рядом с жилыми домами, это почти окраина города. А значит… Я вскочил и подошел к окну. Открывшаяся глазам панорама подтвердила мою мысль: дом стоял на самой границе города. Это могло означать только одно – он заселен в лучшем случае наполовину, так как из-за отдаленности от основных мест работы такие дома никогда не пользовались спросом. Кстати, это косвенно подтверждалось появлением одного-единственного жильца за все время моих блужданий. Отсюда вывод: проверка жильцов не займет много времени. Три, максимум четыре часа, а если возьмут за исходную точку несколько подозрительных этажей, в том числе и семнадцатый, на котором я сейчас нахожусь, то меня вычислят в течение получаса.

«Как все плохо! Но кто же меня все-таки преследует? И в таком масштабе. Даже вертолет… Минуту! Неужели СБ смогла бы пойти… Что-то тут не вяжется. Те, насколько я наслышан, не сторонники открытых действий. Послали пару-тройку профессионалов, и все. Что-то не так! О чем я думаю! Мне-то в моем положении – какая разница! Что пнем об сову, что совой об пень!»

Отбросив эти мысли как несущественные на данный момент, подвел итоги: выиграл время, но не вырвался из ловушки. Что-то надо делать. Но что?! Обвел рассеянным взглядом комнату, пока не зацепился глазом за распростертое на полу тело. Левый рукав куртки, пока я его тащил, задрался, и теперь на его запястье поблескивал браслет-коммуникатор безработного.

«Когда-то я тоже… Стоп! А если разыграть из себя владельца квартиры? Нет, не прокатит. И за дверью не отсидишься. Просканируют и определят, что в квартире двое. А если заманить копа и дать по голове? Затем, переодевшись в форму, бежать! А если он не один? Да, риск. Но сидеть и ждать, когда на меня наденут наручники, еще хуже. Ну, решайся! Так что? А-а, черт! Другого выхода все равно нет! Рискну!»

Тут же почувствовал, как тело напряглось, изготовившись к схватке. Несколько раз глубоко вздохнул и начал действовать. Первым делом, подхватив хозяина квартиры под плечи, затащил его в санузел. Плотно прикрыл дверь-гармошку. Подошел к входной двери. Взял «Зверя» в правую руку, а в левую ключ и статус-карту. Поднес электронный ключ к замку и… замер с занесенной рукой над замком. Страшно было снова отдавать себя в руки судьбы. Слишком мало было шансов. Только надежда. Может, попробовать отсидеться?! Еще раз посмотрел на «Зверя», зажатого в кулаке, и решился. Карточка скользнула по защелке электронного замка. Дверь с легким шорохом отошла в сторону. Неспешно, словно хозяин квартиры, сделал шаг за порог. И тут же сильный удар вбил меня обратно. Рухнув на пол, я невольно застонал от дикой боли в груди. Перед глазами все поплыло. Первое, что я увидел, когда с глаз упала пелена, было черное отверстие короткого ствола автоматического дробовика, смотревшее мне прямо в лицо, а над ним – черный шлем-сфера с затемненным забралом. Из нагрудного кармана разгрузки боевика раздавалась перекличка голосов. Меня интенсивно искали.

«Не полицейский и не бандит. Тогда кто? Солдат корпорации? Но где его нашивки и девизы?»

Удивление заставило отступить даже боль. Начал приподниматься, но попытка тут же была пресечена.

– Пошевелишь хоть пальцем, урод, убью! – раздалось из-под закрытого шлема.

– Не буду, – испуганно произнес я, замерев в неудобном положении.

– Статус-карту! – последовал приказ.

– Э… она была… в руках. Вместе с карточкой-ключом… Вы меня в грудь ударили… Она где-то здесь… на полу, – проблеял я трусливым голосом. Это нетрудно было сделать, страх и так держал меня в своих липких лапах.

– Ищи! Быстро!

Боевик сделал шаг назад, потом другой, встал у закрывшейся двери. Я не видел его глаз за темным лицевым щитком, но не сомневался, что он не спускает с меня взгляда. Опустив глаза, пробежался взглядом по донельзя затертому пластику пола. Статус-карта лежала в шаге от наемника. Искоса брошенный взгляд на боевика. Разгрузка, броня, шлем, высокие ботинки с берцами. Цвета – черный и темно-синий. Стандартная униформа наемника, но есть и отличие – нет ни девизов, ни знаков различия. Солдаты корпорации «Роботс» носили серый цвет и девиз компании на груди и на рукаве вместе со знаками различия. К армии Папаши Дугласа он явно тоже не принадлежал. Там все как на подбор – здоровенные верзилы, обвешанные оружием с ног до головы, а этот сложения спортивного, но никак не мощного.

«Непонятно. Теперь карточка».

– Вот она, – пискнул я жалобным голосом.

– Где «вот», урод?! – рявкнул в ответ наемник.

– Но вы же сами сказали: «не шевелиться», – начал оправдываться я. – Вот я…

– Покажи на нее. Медленно.

Я медленно поднял руку с зажатым в ней «Зверем». Указал на карточку. Тот даже не повернул головы.

– Что у тебя в руке?

Ствол опустился, теперь он смотрел мне прямо в сердце.

– И-игрушка, – для правдоподобия я даже начал заикаться. – Для р-ребенка. В подарок. Зовут «Зверь – нож».

Но он будто не слышал меня.

– Медленно подползи к карточке. Возьми. Подашь ее мне, не поднимаясь с колен.

Я подал ее той же рукой, в которой у меня был зажат «Зверь». Невидимое лезвие смотрело вниз. Как только наемник взял карточку, я развернул кисть и вонзил нож в бедро над пахом, а затем просто стал опускать руку вниз, разрезая живую плоть. Наемник не то чтобы почувствовал боль, но ощущение, что его левая нога затекла и стала как чужая, заставило его перенести вес на другую ногу и опустить голову. Вид потока струящейся крови и достигшая нервных окончаний боль вызвали мгновенный шок. Он замер, не веря своим глазам.

Именно этого момента я дожидался. Отбив ствол дробовика в сторону, вскочил на ноги, замахнулся, готовясь сбить его с ног. Но он упростил мне задачу. Наемник сам отбросил дробовик и сейчас пытался трясущимися руками зажать рану. При этом разрубленная нога подломилась окончательно, и он рухнул на пол. Жалости я не чувствовал, зато испытывал боль в груди от удара прикладом. Со словами дезактивации «Зверь – нож» спрятал свое оружие в карман, потом, наклонившись, резким движением сорвал с наемника шлем. Он даже не заметил этого. Лицо молодого, почти юного парня было белым как мел, а взгляд прямо прикипел к льющейся из-под его рук крови. Секунду я смотрел на искаженное гримасой боли лицо, потом расстегнул магнитные замки разгрузки, осторожно снял ее. Посмотрел с сомнением на его испачканную кровью куртку, надел разгрузку. Водрузил на голову шлем, взял в руки дробовик и шагнул к двери.

Пройдя коридором, бегом спустился к коробке лифта. Рядом с ним, прислонившись боком к стене, стоял еще один наемник. У этого лицевая пластина была откинута. Дробовик лежал на плече. Меня приветствовал оскал в тридцать два зуба еще одного молодого лица.

– Стас, ты чего? Сигареты кончились? – И тут его улыбка завяла.

Вбитый с силой в живот ствол дробовика заставил замереть крик у него на губах. Глаза боевика выпучились, лицо побелело. Я нанес ему еще один удар, теперь уже прикладом в лицо. Раздался негромкий хруст, после чего тело наемника стало медленно сползать по стене. Вызвал лифт, затащил тело в тупичок за лифтовой коробкой. Туда же бросил дробовик. В этот момент пришел лифт. Пустой. Я выдохнул с облегчением. Поехал вниз, слушая перекличку голосов в рации. Попытки понять, о чем говорят, разбивались о малопонятные команды и условные коды. Наконец лифт остановился. Сердце заколотилось как бешеное, готовясь выплеснуть адреналин в кровь. А вот мозг, в противовес ему, работал холодно и четко.

Шумевшая в фойе толпа жильцов в два десятка человек на секунду замерла, но, увидев выходящего из лифта еще одного наемника, вновь взорвалась криками, воплями негодования, матерными ругательствами. Их с трудом сдерживал кордон из четырех наемников, не давая им прорваться к лифту и лестнице. Охране явно было не до меня, что не могло не радовать. Грубо растолкав толпу, я добавил в огонь злобы и негодования еще несколько дровишек, но что такое толчки и изощренная ругань после всего, что я испытал?

«Сумерки сгустились. Легче будет уйти от погони», – первое, о чем я подумал, выйдя из подъезда. Охраны у подъезда не было, зато в десятке метров, на противоположной стороне улицы стоял часовой возле большого военного транспорта на воздушной подушке. Я прошел мимо него, завернул за угол. Добравшись до пустыря, перешел на бег, затем с лету перемахнул через полуразрушенную стену. Резко затормозив, затаился, прислушиваясь. Явных звуков, указывающих на погоню, не было, но тут тон позывных и команд, передаваемых по рации, резко изменился. В следующее мгновение послышался гул турбин вертолета.

«Обнаружили. Снова облава». сердце екнуло перед тем, как отчаянно забиться. Я выбрал направление, строго противоположное зданию-ловушке, из которого с таким трудом выскользнул, и размеренно побежал, старательно обегая неровности почвы и кучи мусора. Не знаю, сколько бы я так бежал, если бы не замеченный мной обрывок кабеля, за который я умудрился зацепиться ногой. Со всего размаха рухнул на землю. Рация подо мной хрюкнула в последний раз и замолкла. Вскочил, огляделся и только тогда заметил, что уже почти стемнело. Прислушался. Уши уловили невдалеке шуршание какого-то мелкого зверька или крысы, в воздухе басовито жужжало насекомое, еще где-то тонко свистело. Легкий ветерок донес до меня запах. Отвратительный и до боли… знакомый. Горько усмехнулся. Где-то невдалеке была свалка. Теперь я понял, куда привели меня ноги. Поднял голову. Ночь, накрыв землю, рассыпала по небосводу мириады звезд. Их бледный свет вызывал желание выть. Я опять оказался на помойке… жизни.

Осторожно выполз из норы, вырытой в куче строительного мусора. Несколько минут сидел, отходя ото сна. Тело ныло после неудобной, жесткой постели, да и спал я вполглаза, просыпаясь при каждом шорохе. Встал, потянулся, разминая мышцы. Затем снял и закинул амуницию наемника обратно в нору. Забросав мусором, стал выбираться со свалки. Сначала шел осторожно, памятуя недавнее падение, но чем выше поднималось на небосвод утреннее солнце, выжигая остатки сумерек, тем больше ускорял я шаг. Мне хотелось как можно быстрее уйти с открытого пространства, затеряться среди домов и людей. Чувствовал я себя не так чтобы бодро, но вполне сносно. Деньги есть. «Зверь» в кармане. А главное, я теперь точно знал, что за мной гонится не полиция и не бандиты, а кто-то со стороны. А кто тут может быть иной, кроме СБ концерна? Взяли и наняли боевиков со стороны! Чего-чего, а денег у них хватает! Правда, и тут концы с концами не вязались. Ни по повадкам, ни по возрасту эти боевики никак не походили на матерых наемников, а больше напоминали курсантов военного училища, отрабатывающих практические навыки по захвату террористов. Тут даже вертолет вписывается. Отработка действий в реальной обстановке. Но почему на мне? И кто они? Откуда Папаша Дуглас знает обо мне? Кто дал ему информацию? Всю дорогу от пустырей до границы жилого массива я пытался анализировать все эти факты, складывал из них различные версии, искал недостающие звенья, которые могли бы объяснить скрытые мотивы происходящего, но все было бесполезно. Как была куча, состоявшая из отдельных, не связанных между собой фактов и событий, так кучей и осталась.

«Выживу, попробую разобраться, а для начала надо убраться из этого района».

Вынырнув из просвета между домами, влился в поток прохожих, только набиравший силу. Еще полчаса, и он превратится в толпу людей. Ступив на тротуар, я думал, что чувство отверженности, преследовавшее меня со вчерашнего вечера, пройдет, как только окажусь в толпе, а получилось наоборот – оно стало еще острее. Шел, кося настороженным взглядом по идущим рядом со мной, изредка озирался вокруг, изображая интерес к товарам в витрине или рекламе. Неожиданно взгляд выделил из массы человека, сидящего за столиком открытого кафе. Он ничем не отличался от других посетителей, но в то же время что-то выделяло его. Что именно, я так и не смог определить, оставалось просто поверить, как зверь верит в свое чутье. Предупрежденный подобным образом, я сделал вид, что меня заинтересовала вывеска, висевшая над распахнутой широкой дверью, в которую тут же не замедлил свернуть.

«А это еще кто? Или у меня мания преследования? Может, человек просто сидит и пьет свой утренний кофе… Черт! Как я сюда попал?!»

Только сейчас я понял, что стою у ряда автоматических раздатчиков в дешевой сервис-столовой. В животе тут же заурчало. Несмотря на нараставшую тревогу, мне отчаянно хотелось есть. Да и привлекать излишнее внимание не следовало. Пришел – бери – ешь! Расплатившись и забрав запечатанный в контейнер порционный набор, сел в углу. Все еще колеблясь, правильно ли делаю, что остаюсь здесь, я развернул упаковку. В нос ударил аппетитный запах жареной курицы. Я понял, что не уйду, пока не съем хотя бы пару кусков.

«Еще кусок. Еще. Все. Вроде наелся. Теперь пора…» Тут мои мысли оборвал негромкий девичий голосок, раздавшийся в шаге от меня:

– Все-таки я тебя вспомнила.

Едва не подпрыгнув от испуга, я каким-то чудом сумел удержать себя в руках. Чуть сбоку от моего столика стояла Крыска. Судя по ее недовольному виду, она ожидала от меня более живой реакции на свое появление. Опустив взгляд, я наколол на вилку кусок и стал тщательно поливать его соусом, пытаясь тем самым скрыть свой испуг и растерянность.

«Девчонка – агент Папаши? Маловероятно. А с другой стороны, о моем появлении здесь знали! Совпадение? Хотелось бы верить». Не придя ни к каким выводам, поднял глаза от тарелки и только сейчас понял, что девчонка уже сидит напротив меня и что-то мне говорит.

– …на Папашу Дугласа. Это так?

Переспрашивать я не стал, а вместо этого кинул в рот кусок и принялся неторопливо его пережевывать, стараясь держать себя как можно естественнее. Главное – не дать ей повода думать, что я чего-то или кого-то боюсь, а значит, меня можно шантажировать. Надо будет, повторит.

– Это ты приходил к Пупе года полтора тому назад?

Я ответил кивком головы, делая вид, что меня интересует только еда.

– Послушай, а что ты такое сделал, что тебя Папаша ищет?

Ее глаза прямо искрились от любопытства.

– Ничего. – Я засунул в рот следующий кусок.

– Я так и думала, что ты это скажешь, – сказала Крыска с ехидной ухмылочкой.

Я отодвинул от себя тарелку с остатками еды:

– Как ты меня нашла?

– Чистая случайность. Заметила, как ты сюда входил, вот и решила поздороваться. – Увидев недоверие в моих глазах, тут же успокоила: – Живу я здесь рядом. В двух шагах. Да не дергайся. Лучше скажи, чем ты так Папаше насолил?

– Да ничем! – я уже не мог сдерживаться. – Точно говорю! Я сам не знаю, что происходит!

– Тихо. Люди кругом. Он не знает, зато все кругом знают, что тебя ищет Папаша. Ну, может, не сам большой босс, а кто-то из его окружения, но это дела не меняет.

– Откуда ты это можешь знать?

– Не смеши. Пока ты не покалечил Амбала, тебя просто искали. Это мне уже потом Пупе рассказал. Правда, для чего, он мне так и не сказал. Но после того, как ты отрубил клешню Амбалу, а он в авторитете у боевиков был, тебя ищет каждый бандит в нашем районе. Для чего, я думаю, ты догадываешься. Ты стал настолько популярен, что на тебя народ ставки делает. Мнение большинства сводится к тому, что ты не доживешь до обеда.

Я молча заглянул ей в глаза. Она не отвела их, ожидая моей реакции на сказанное, но я опять ее разочаровал. Мое мнимое спокойствие проистекало не из того, что я не поверил ее словам, а оттого, что предполагал нечто подобное.

– Так что ты от меня хочешь, Тата? – вопрос был поставлен ребром: говори, что надо, или уходи.

– Характерный ты. – Тон, с которым она произнесла это слово, не поддавался расшифровке. – И головы не теряешь. Это хорошо. Поэтому у меня к тебе предложение. Я помогаю тебе, ты помогаешь мне. Деньгами.

– Ты мне? Интересно, чем же? – я старался говорить равнодушно, даже с ленцой.

Кажется, мне это удалось. Она задумалась. Мне показалось, что она пытается решить, уменьшить сумму, которую она хотела содрать с меня, или нет. Но колебалась она недолго.

– Тут, недалеко, в Северном квартале, вояки-боевики кого-то гоняли. Не тебя ли?

Она испытующе посмотрела на меня. Я выдержал ее взгляд. Когда поняла, что удар не достиг цели, нанесла следующий:

– Знаешь, а мордовороты Папаши аж землю рогами роют, так им хочется до тебя добраться.

– Повторяешься. Ты уже это говорила.

– Я хочу денег.

– Это не деловой подход, Тата.

– Не деловой, – согласилась она. – Но мне они нужны позарез.

– Они всем нужны.

– Но то, что я тебе сейчас скажу, стоит денег.

– Мне надоел этот разговор. Говори или уходи.

– Запишись в армию.

– Девочка, ты же вроде умная, а как скажешь… Армия у нас на контрактной основе. И берут туда профи. Я могу попасть туда только в случае объявления войны и никак иначе. Так что не вешай мне лапшу…

Тут я замолчал, глядя, как расплывается ее физиономия в ехидной улыбке.

– Подожди! Ты хочешь сказать…

– Да. Именно это и хочу сказать. Пока ты тут бегал наперегонки с парнями Папаши, началась война.

– Подожди, девочка. Необъявленная война между нами и Центральными Мирами тянется уже который год. Не считая легких стычек в мирах-колониях, она имеет чисто экономический характер. Так что…

– Слушай ты, умник! Замолкни! И слушай! – теперь она решила не сдерживаться. Сделав паузу, продолжила: – Позавчера вечером было сообщение по «голо». Выступал какой-то генерал. Сказал, что на Ганимеде военный мятеж. Потом еще что-то про шпионскую сеть, про деньги и оружие, поставленные туда Центральными Мирами. И еще что-то с политикой связано… Толком я так ничего и не поняла. Так вот, я к чему все это. Миры-колонии и пограничные миры, с нашим в том числе, объединились в коалицию. И объявили войну Центральным Мирам. Вчера вечером об этом уже наше правительство сказало. Еще сказали, что мы станем единой стеной и дадим отпор… Ну, и прочая мура. Короче, в нашем районе уже открылись два вербовочных пункта. Как тебе это?

Новость давала надежду, а вместе с ней шансы на будущую жизнь.

– Не то слово, Тата!

Я уже догадывался, что она сейчас скажет.

– Я знаю, где находится вербовочный пункт. Сал, мой знакомый, уже ходил туда. Интересовался, что и как. Могу отвести тебя туда хоть сейчас.

Вот мы и добрались до сути дела. Первое правило «дна»: «даром ничего не делается».

– Сколько я тебе буду должен?

– Сал говорит, что посреднику, который приведет рекрута, платят пятьдесят кредитов. Мне ничего не заплатят, я девчонка. Но сам рекрут получает подъемные. Триста кредитов. Для семьи, для родителей. Понимаешь меня? Я хочу половину твоих подъемных.

– Значит, половину… А что тебе помешает рассказать обо мне людям Дугласа, когда получишь деньги? Дескать, видела похожего человека на призывном пункте. Проверят. Точно – он. Глядишь, и денежек за зоркость подкинут.

– Ну, скажу. Ну, схватят тебя. Начнут трясти. Ты же не дурак, сообразишь, что к чему, и первым делом на меня покажешь. Мне еще здорово повезет, если меня сразу убьют. Это первое. А второе – ты мне нравишься. Нет, не как мужик, а… как человек. Ну что, договорились?

– Договорились.

Отворив дверь с блестящей табличкой «Призывной пункт. Военная база „Нордвуд“», мы оказались в пустом коридоре с четырьмя дверями. На двух из них висели таблички. Одна гласила «Врач», вторая содержала более конкретную информацию: «Штаб-сержант Шканек». Толкнув ее, я вошел. Тата тихой мышкой шмыгнула за мной следом.

Комната показалась мне почти пустой, может быть, благодаря стандартной обстановке небогатого офиса. Стол. Несколько стульев. На стене пара красочных плакатов, призывающих сражаться за родину. В дальнем углу примостились два металлических шкафа темно-зеленого цвета. Они таким же резким пятном выделялись из обычного набора небогатой конторы, как и сам сержант, отличавшийся своим внешним видом от обычного бизнесмена. Плотно сбитая, мускулистая фигура. Короткая стрижка. Густые черные волосы и брови. Цепкий и властный взгляд. Хозяин кабинета производил впечатление жесткого и уверенного в себе человека.

– Садитесь, – последовало короткое приглашение в ответ на мое «здравствуйте».

Я сел напротив штаб-сержанта, Крыска расположилась на стуле у двери.

– Я тебя слушаю, парень.

– Пришел записаться в добровольцы, сержант.

– Ну что ж! Начало неплохое. Каков только конец будет? Обычно после моей краткой лекции на тему «Что такое армия, или 100 способов заставить мужика плакать» народ пулей вылетает отсюда с криком: «Надо еще подумать!» Так что, будешь слушать или сразу уйдешь?

– Буду.

– Сам напросился. Тогда начнем.

Приготовившись слушать, я стал поудобнее устраиваться на стуле, при этом слегка наклонился в сторону и увидел за стоявшей на краю стола нераспакованной коробкой пластиковых карточек…

«Я должен был это предвидеть. Должен был!»

Рядом со столом, на специальной подставке, стоял переносной терминал считывателя-определителя личности, подобный тем, что в полицейских участках. Это меняло если не все, то многое. По моему плану призывной пункт должен был стать той щелью в заборе, сквозь которую я мог пролезть, раз уж мне не хватило сил через него перемахнуть. Почему-то я думал, что стоит только помахать перед носом болванов в погонах статус-картой, а затем подписать несколько бумаг, как меня тут же отправят с отрядом новобранцев для прохождения военной службы куда-нибудь далеко-далеко. Наивный. Теперь же все осложнялось. Моя статус-карта, пройдя через определитель личности, заявит о себе в десятках баз данных. Полиция, бюро иммиграционного контроля, служба безопасности, регистрационный отдел… В ближайшие десять минут мое имя и фамилию прокачают в десятках организаций, а значит, о моем нахождении будет знать множество людей. И если среди них есть те, кто раскинул на меня сеть, то…

«Может, попробовать подкупить сержанта? Пусть вывезет меня отсюда. С рекрутами. Дать тысячу? Или полторы. Черт! Как же я не продумал такую элементарную деталь. Все эта нехватка времени, будь она неладна! Хорошо, а если он откажется? Или еще хуже – заявит в полицию? А, будь что!..»

В дверь постучали. Сержант замолк на полуслове. Я резко повернул голову на стук, заодно мазнув косым взглядом по Крыске. Та в свою очередь также напряглась, но стоило на пороге появиться солдату, как посветлела лицом, да и меня слегка отпустило. Пока рядовой тянулся по стойке «смирно», я повернулся к сержанту и попытался прочесть по его лицу, заметил он что-нибудь или нет. Если бы я не вглядывался внимательно, то вряд ли бы заметил тень настороженности, мелькнувшей в глазах штаб-сержанта.

– Сэр!

– Слушаю тебя, Джонс.

– Сэр! Вы приказали доложить, когда транспорт с базы будет на подходе. Он пребывает через двадцать минут. Сэр! Разрешите идти?!

– Подожди, рядовой!

– Ты слышал о транспорте, парень? – теперь сержант обращался ко мне. – Времени у тебя в обрез. Того, что я тебе рассказал, вполне хватит для решения. Поэтому не тяни резину! Да – или выметайся!

В который раз меня загнали в тупик, не дав ни секунды времени для раздумий. Мне бы развернуться и уйти, но я не стал этого делать. Тогда мне пришлось бы начинать все сначала. Бежать, скрываться, прятаться, а я устал от постоянного, изматывающего душу страха, устал видеть в каждом человеке врага. Только здесь, впервые за прошедшие сутки, я почувствовал себя в относительной безопасности. Мне хотелось растянуть это ощущение как можно дольше, и я решился:

– Да, сержант.

– Статус-карту, парень. – Сержант протянул руку. – И не забудь прижать палец, чтобы я знал, кого поздравить со вступлением в ряды нашей славной армии.

Прижав палец к карте, я протянул ему свой документ. Пробежав глазами по данным, сержант сначала проверил его на сканере для удостоверения подлинности, потом документ прошел через определитель. Медленно текли минуты. Судьба, видно, решила в очередной раз испытать меня на прочность.

– Вроде все нормально, – сделал заключение сержант. – Рядовой, проводишь его к врачу. Еще не передумал, рекрут?

– Нет.

– Кто эта девчонка? Сестра?

– Да.

– Как я сразу не догадался?! – ехидно улыбнувшись, воскликнул сержант. – Вы же почти близнецы!

В следующую секунду его улыбку словно стерли с лица.

– Девчонка – в коридор, ты – к врачу.

Врач осмотрел меня за две минуты. Судя по осмотру, годность к армии здесь определялась уже тем, что рекрут пришел сюда сам, так сказать, своими ногами, а не приехал в инвалидной коляске. Затем я снова оказался у сержанта, где подписал уже заполненный контракт и получил деньги.

– Прощайся с девчонкой, – буркнул сержант. – Даю пять минут. Транспорт на подходе.

Разговора не получилось. Она больше смотрела на мою руку с зажатыми деньгами, чем мне в лицо. Поняв это, я тут же вручил ей деньги. Все. Она стала торопливо пересчитывать их дрожащими пальчиками и, когда удостоверилась, что у нее в руках триста кредитов, а не обещанная половина, подняла лицо. Наши глаза встретились. Недоверие на лице сменилось робкой, недоверчивой улыбкой.

– Это все мне?

– Бери, девочка. Ты заслужила. А теперь иди, – я решил не затягивать прощание.

– Пока.

– Пока, Тата.

Ее глаза отчаянно захлопали, стараясь скрыть влагу, начавшую собираться в уголках глаз, но она была волевой, сильной девчонкой и умела контролировать свои чувства. Губы, сжавшись в тонкую, жесткую линию, тут же преобразили ее лицо. Трудно было поверить, что это жесткое и циничное выражение принадлежит не взрослой женщине, а девочке-подростку.