Текст книги "Впереди только тьма"

Альнарон целился в самого подготовленного воина, что как раз стоял к нему боком. Этот лидер группы яростно жестикулировал перед рассорившимися людьми. Он больше всего походил на легкую жертву.

Каменный наконечник направлен в шею. Главное не промахнуться. Сейчас закончатся все ожидания.

Чья-то стрела первой сорвалась в толпу. Вскрик боли заставил людей резко встрепенуться и податься в стороны. Еще две стрелы незамедлительно влетели в тела: одна попала в глазницу какому-то детине, а другая осталась торчать в груди человека рядом. В тот же миг, когда стрелы стражей просвистели в воздухе, Альнарон выстрелил, сразу доставая еще одну стрелу. Промахнулся, шаркнув наконечником по плечу солдата. Воин успел дернуться в сторону, как только эльфы дали о себе знать. Денор уже заранее думал, что его цель – не жилец, и оттого был неприятно удивлен.

Через секунду, оправившись от ступора, люди как по команде запаниковали. Они беспорядочно понеслись из леса, словно напуганные звери. Петляя между деревьями, они держали перед собой свои самодельные щиты, но то и дело запинались и падали. Лидер чужаков, легко отделавшись от первого выстрела, схватил деревянную баррикаду. Чуть погодя в нее влетела еще одна стрела.

– Отступаем! Быстрее! Бросайте все! – кричал он непонятно зачем. Все вокруг уже давно это поняли, думая только о собственных шкурах. Некоторых из его людей все равно настигли стрелы диких эльфов, как те ни старались бы убежать. Воин еще некоторое время старался отступать со своим ненадежным щитом, но все же бросил его и что есть мочи помчался к полям Гаспора, вслед за товарищами.

Ни одна стрела его не настигла. От этого Альнарон почувствовал новую волну раздражения. Даже здесь никакого толку от него не было.

– Вы оставайтесь на месте, – указал остальным эльфам один из опытных стражей жестким, не терпящим отказа, голосом. Он вместе со своим товарищем устремился по ветвям в сторону сбежавших. До границы леса было не так далеко, вряд ли бы они успели перебить всех выживших.

Альнарону не оставалось ничего, кроме как подчиниться приказу. Легко передвигаясь по растущим снизу веткам, эльф быстро спускался с дерева. Почти бесшумным прыжком на землю он закончил свой спуск.

Теперь здесь царила тишина, привычная для леса. Перед ним лежали пятеро убитых, но никто из них не был сражен от его руки. В колчане позорно осталась пара стрел. Никудышный из него был страж, и он злился на свою бесполезность.

Альнарон прошелся мимо тел. Всего несколько минут назад вон тот человек пытался врезать другому. Сейчас для них ничто не важно – они оба лежали мертвыми. Носком кожаного сапога Альнарон поддел труп, перевернул. Стеклянные глаза ничего не отражали. Сняв с мертвого тела полный колчан, Денор с неприязнью отбросил его в сторону.

Чертово железо. Дикие эльфы никогда не пользовались металлом, считали его попиранием законов природы. Потому почти все оружие и инструменты этого народа были сделаны из камня и кости. От этого эльфы сильнее виделись дикими в глазах Единого Королевства, и в какой-то момент лесной народ стал гордиться этим. Невежество людей ничуть не волновало жителей Тинраля. Такие глупцы сейчас и лежали в собственной крови, на чужой земле среди опавшей листвы.

Спустилась Ламьяма. Она все еще держалась на расстоянии от Альнарона, с недоверием поглядывая в его сторону. Пытаясь вести себя естественно, эльфийка присоединилась к обыску мертвецов. Стражи скидывали все железо в кучу: стрелы, деньги, ножи, застежки на ремнях. Сапоги с металлическими набойками полетели в эту же свалку. У одного в кармане обнаружилась вилка, не понятно только для чего.

Закончив с ними, Альнарон еще раз внимательно осмотрел место засады. Ламьяма продолжала делать вид, что все еще рыщет в одеждах чужаков.

Кого-то не хватало. Денор вспомнил седого безумца, который своим криком будто ворошил осиное гнездо. Эльф заметил, что его нет среди мертвецов, хотя отчетливо помнил, как того ранили. Он не смог бы далеко убежать.

Тот человек был преисполнен горем, и Альнарон знал таких людей. Они теряли близких и, поборов весь здравый смысл, шли наперекор судьбе. Дикий эльф вспомнил, как читал похожую историю. Какой-то глупый рассказ о человеке, который отомстил за свою семью во имя Феникса. Один человек не дрогнул, остался верен своим убеждениям и пожертвовал собой в неравной битве с матерью всех монстров, но зато смог ее победить. С тех пор человечество называло его героем. В книге было слишком мало от реальности, ведь таких людей не бывает. Такие личности сами ломались быстрее. Мир вокруг менял их, а не они – этот мир. И такими дураками бывали не только люди.

Денор направился вглубь леса, всматриваясь в заросли между деревьями. Последние лучи солнца уже были бессильны здесь. Хоть зрение диких эльфов от природы позволяло лучше видеть в темноте, Альнарону было сложно что-либо различать. Оглянувшись через плечо, заметил, как на него смотрит Ламьяма. Ей стало любопытно куда он идет, но, встретив взгляд, эльфийка сразу продолжила копошиться в вещах.

Альнарон не далеко отошел, когда услышал его, где-то по правую руку в нескольких шагах. Тяжелое дыхание выдало присутствие человека. Молодой страж не спеша направился в ту сторону, пытаясь различить силуэт среди теней.

– Нет, ты не Роза, – старик говорил с кем-то. От боли в его голосе стало понятно, как тяжело ему давалось каждое слово.

Дикий эльф напрягся, уже приготовив кривой костяной кинжал, перевязанный на рукояти оленьей кожей. Тихо раздвинув ветки кустов, Денор осторожно всматривался вперед.

Седой человек сидел у крупных корней дерева, прислонившись к древней коре. Он со страдальческим лицом держался за стрелу, которая глубоко вошла под ключицу. Руки его были в крови. Уставившись во тьму перед собой, мужчина что-то шептал. Он медленно задыхался, ранение мешало ему говорить:

– Нет, нет, нет. Моя Роза… Она почти ребенок. Но такая же милая. Скажи, ты видела Розу, мою доченьку? Ты же видела?

Рядом с ним не было ни души. Слезы текли по щекам человека. Ясно виделось, что он был в бреду, его начало знобить. Дикий эльф уверенней прошел сквозь заросли, уже не скрывая своих намерений. Здесь нечего было опасаться.

Внезапно сработали инстинкты: ощущалось рядом еще чье-то присутствие. Резко остановившись, Альнарон проникался всеми своими чувствами. Сколько бы он ни вслушивался, ни всматривался в темноту, ничто не выдавало опасности. От этого только сильнее заиграли нервы.

Тем временем, человек слабо повернул голову в сторону эльфа. Мужчина смотрел на него с самой наивной просьбой в глазах:

– Ты же видел мою доченьку? Вы должны были ее видеть.

Альнарон вглядывался в плачущего чужака, вызывающего знакомую жалость. Где-то в глубине души эльф понимал этого человека. Слишком хорошо он изучал жизнь и культуру людей. Бывало, он незаметно наблюдал за их работой в поле, высоко засев на дереве у границы леса. Видел, как они общаются, радуются, ссорятся из-за мелочей. Замечал, как в нарастающих сумерках молодые пары уединялись на сеновалах. Чувства, эмоции, слова.

Почти, как и у диких эльфов. Почти все время, заклейменный проклятьем у своего народа, Альнарон наблюдал и за их жизнями. Только его родственники были с ним рядом. Родители и сестра никогда не бросали его, не сторонились, как другие. И кроме них у него никого не было.

Он понимал людей, как понимал и диких эльфов. Тонкая грань между ними размывалась. Отличия народов виделись иногда такими глупыми для Альнарона. Ведь каждого из них так же заботили сон, голод, комфорт. Все они вне зависимости от расы думали о продлении рода, о своих родных и близких. И мерзавцы среди них попадались, без разницы – родом из леса они были или из Единого Королевства. В простых обыденных вещах все похожи друг на друга.

Но это были всего лишь размышления, утопичные мысли Альнарона. Реальность всегда сурова к таким выводам. В его руке был костяной кинжал, а перед ним – враг леса. И как бы он ни понимал боль, чувства и стремления этого человека, дикий эльф не забывал, чему его учили.

Чужаки не должны выжить. Не забывать долг перед своим народом. Убивать без сожаления, как наказывал им Терзаемый Бог.

Страж вновь направился к раненому, оставаясь начеку. Всматриваясь в соседние заросли, ничего подозрительного он так и не обнаружил.

Альнарон вплотную подошел к умирающему человеку, сел напротив. Тот разразился новыми рыданиями о своих незавершенных делах, упрямо держась двумя руками за окровавленную стрелу, но все боясь ее вытащить. Он понимал, что это конец, но продолжал твердить одно и то же:

– Ты же найдешь мою, дочку? Ее Розой зовут.

Последние мольбы, которые никто не услышит. Тебе говорят, что все будет хорошо, но ты сам понимаешь горькую правду. Ничего уже не станет лучше. Врут в лицо, хотя и не верят собственным словам. Отвечаешь согласием, ведь смирился или может обидеть не хочешь. Ты соглашаешься, потому что самому хочется верить в эту ложь, о которой все давно знают.

В глазах раненого виделась глупая надежда на то, что мир может быть другим. Альнарон давно уяснил, насколько он несправедлив.

– Нет, – мрачно ответил дикий эльф, воткнув кинжал под подбородок чужаку. Его лицо на миг исказилось болью, чтобы навечно обрести покой.

Со смачным хлюпом костяное острие вышло из черепа. Теплая кровь выплеснулась с напором, еще сильнее оросив ладонь. Человек завалился на бок и смиренно замер на земле.

В этом убийстве не было особого удовольствия. Только обязанность и никакого сожаления.

Вытерев руки и кинжал об одежду чужака, Альнарон встал, не отрывая тяжелого взгляда от трупа. Он вспомнил, зачем пришли люди. Следы от колес, некая Роза. Слишком много событий для обычного дня в дозоре. Нужно было возвратиться в деревню и рассказать отцу.

Напоследок проверив карманы человека, Альнарон уже собрался идти дальше. Но того, что случилось после, он совершенно не ожидал.

Снова чувство чужого присутствия остановило эльфа. Сначала был звук, подобный закипающей воде. Он нарастал со всех сторон, сжимая в тиски. Альнарон от неожиданности резко соскочил с места, спиной прислонившись к ближайшему дереву. Слева в непроглядной тьме что-то двигалось. Подобно бурлящей жиже, тьма колыхалась словно ткань. Она возмущалась, чувствовалось, как в ней нарастает сила. Дикий эльф в неуверенности вжался в ствол, даже не представляя, что происходит.

– Кровь! Моя кровь! Убийца! – стража оглушил тонкий визг, от которого сводило челюсть. Он машинально прикрыл уши, непроизвольно сгорбившись от боли и неподдельного страха. Немыслимое творилось вокруг, и Альнарон совершенно не понимал, что делать. Ничего вокруг не могло издать подобные вопли. Только живая тень леса, кипящая в воздухе.

Альнарон сконфужено стоял, обхватив голову руками. Он боялся пошевелиться, кровь тяжело налилась в руки. Он был не в силах даже взглянуть на клубящуюся тьму, что опасно шипела. Денор в испуге ожидал новых вскриков, но ничего не происходило.

Только бы это все прошло. Только бы ничего больше не случилось.

– Я все сделала правильно, – леденящий шепот прошелся по коже. Он был мягким, сожалеющим. Голос будто заползал в сердце, сдавливая органы.

Немыслимое.

Альнарон завороженно уставился во мглу. Нечто изменилось в воздухе, пронеслась искра, и его стало неумолимо тянуть в мрачную круговерть. Денор потерялся в своих ощущениях. Он чувствовал, будто вся его душа падала в бесконечный колодец, на дне которого ожидала эта тьма. В ней стало проглядываться что-то манящее, затягивающее в себя. Словно тьма была частью его самого.

Если у тени были глаза, то сейчас она начала вглядываться в дикого эльфа. Они были как два бесконечных водоворота из тьмы, подобной цвету его глаз. Денор переставал замечать вокруг листву, кусты, траву. Незримые линии протянулись в воздухе, создавая между Альнароном и мглой глубокую связь.

И внезапно все оборвалось.

Сознание эльфа резко вернулось в этот мир, отчего в голове все смешалось. Как испуганное животное, клубящаяся тень встрепенулась. Дернувшись в стороны, будто вырываясь из оков, она устремилась прочь, вглубь леса, обтекая деревья.

– Нет! Стой! Подожди! – опомнился Альнарон не понимая, зачем вообще зовет это существо обратно. Он резко подался вперед, теряя равновесие. В последний миг удержавшись, выпрямился, пытаясь привести мысли в порядок. Он медленно подошел к месту, где только сейчас было это нечто.

Эта тьма теперь казалась ему такой уютной, продолжением его истинной натуры. Они будто были знакомы всю жизнь, а он даже не понимал, что за существо только что видел. Дикий эльф знал о ней все, но не мог передать словами ничего. Денор не понимал, что именно сейчас произошло, но, кажется, знал, как это назвать – судьбой.

Он еще несколько раз схватил пустоту перед собой в тщетной попытке почувствовать недавние переживания. Все ушло, вмиг унеслось далеко в глубины Тинраля. Человек все еще смотрел пустым взглядом в темную даль леса, умиротворенно опустив уголки рта. Дикий эльф все же вернулся к нему опустить веки.

***

Альнарона еще трясло, когда он вернулся на место засады. Двое незнакомых ему стражей переговаривались между собой, собирая все железное, чтобы потом выкинуть к людям на поля города. Лесу не нужен был мерзкий металл на своей земле. Каждый раз этот жест выражал предупреждение. «Вот что останется от вас среди наших деревьев», – кричали одиноко лежащие мечи и стрелы.

Альнарон шел как в тумане, поглощенный остатками необычных чувств. Он чуть не налетел на Ламьяму, которая вовремя отшатнулась от него. Та посмотрела в его черные глаза все с тем же пренебрежением, подкрепленным страхом. Ее подбородок потемнел от крови, а из походной сумки торчали бедренные кости. Эльфийка знала порядок вещей и сделала все, как и полагалось стражам. Позже она отнесет эти кости к ремесленникам деревни, где они пригодятся в хозяйстве. Из них выточат ножи, столовые приборы, расчески. Множество других полезных применений найдутся для такого материала.

Альнарон увидел вспоротые ноги у людей. У одного из них была вывернута наружу грудина, из которой торчали сломанные ребра. Ламьяма помнила обычаи и чтила их безукоризненно. Сердце врага завершало хорошую охоту.

Один из старших стражей подошел к Альнарону со стандартным приветствием – рукой провел сверху вниз по глазам со словами:

– Да пройдут страдания, брат.

Денор в ответ повторил жест. Слегка оглянувшись назад, он проследил, как Ламьяма, ловко подпрыгнув, ухватилась за ближайшую ветку. Через секунду она уже уносилась прочь, теряясь среди листвы.

Смущало то, насколько сородичи были спокойны. Леденящий визг тьмы они должны были слышать. Окружающее умиротворение не вязалось с тем, что только недавно произошло в дюжине метров отсюда.

Слишком подозрительно.

– Ты хорошо проявил себя, – довольно продолжил страж. Его другой товарищ размеренно навешивал на себя колчаны людей. – Проследил за чужаками, вроде даже одного подстрелил. Молодец.

Альнарон будто видел перед собой беспомощное лицо человека, его единственной жертвы. Тьма бурлила в голове эльфа, пропуская мимо ушей слова одобрения.

– Остальные все же убежали, человека четыре. Но это уже не важно. Они и так уяснили урок.

Страж задержался на глазах Альнарона, пытаясь уловить движение в них, но после сдержанно сделал ожидаемый вывод:

– Из рода Денор, так ведь? – эльф жестом указал на глаза, недвусмысленно намекая. – Я уже заметил. Мы слышали о тебе, но меня особо не волнует твое проклятье. Мы в деревне Белослез смотрим больше по поступкам, а не по родству. Так что, спасибо тебе, страж, за исполненный долг.

Он в пол оборота повернулся, собираясь вернуться к напарнику. Напоследок бросил Альнарону:

– Здесь мы закончим сами, а ты можешь возвращаться в свою часть леса. Легкого шага тебе.

Они действительно ничего не слышали. Никто из них не догадывался, что произошло совсем рядом с ними. Здравые мысли ускользали. Альнарон начал сомневаться, стоит ли говорить о совершенно непонятном событии.

Нет, не нужно. Никто не поверит ему. Так он даже хуже сделает самому себе. Ведь, кто он, собственно? Проклятый из рода Денор, видевший живую тень, черную как его глаза.

Когда всю жизнь тебя не слушают, ты привыкаешь к этому. Это становится частью жизни и пропадает само желание делиться мыслями с другими. И как бы плохо ни было, как бы ни вихляла судьба перед носом, ты привыкаешь все это держать в себе. Даже близким, с которыми проживаешь многие годы, сложно рассказать свои переживания. Чувства – это нечто сокровенное, которое могут испортить другие. В сердце кроется недоверие ко всему, ведь места в нем для веры почти не осталось. Слишком много вокруг пренебрежения, чтобы довериться.

Куда бы он ни пошел, он чувствовал себя одиноким, даже в окружении семьи.

До этого момента.

Там, в лесном мраке, Альнарон на миг перестал ощущать себя покинутым всеми. Он понимал, что рядом была родственная ему душа, и это чувство эльф не хотел потерять.

Альнарон вышел из ступора, вернувшись к холодной реальности. Надо было все же сообщить о находке людей.

– Насчет чужаков. Там дальше на севере следы от повозки, – он начал было рассказывать, но к нему резко повернулся страж, предупредительно подняв руку.

– Мы тоже их нашли. Мы сами во всем разберемся, Денор, – последнее слово эльф высказал с особым нажимом, не требующим споров. Несмотря на добродушие, Альнарона только что недвусмысленно поставили на место.

Да будет так. Альнарон лишь смиренно кивнул, в мыслях даже не удивившись такой реакции. Ничего не менялось по отношению к нему. Но теперь дикий эльф знал, что это не так и важно. Он должен найти эту тьму, чувствовал, что теперь он связан с ней. Может, так он найдет ответы на вопросы, что мучили его с рождения. Он надеялся, что узнает суть своего проклятия.

Альнарон Денор покинул двух своих сородичей с мыслью, что теперь все может измениться. Это именно то, чего он ждал многие годы. Конечно, подкрадывались сомнения, будто все это был мираж, видение его больного сознания. Он боялся даже думать, что это могло быть правдой.

Ему все же стоило многое рассказать об обнаруженном. Пусть его услышит тот, кто действительно будет слушать. Только отец мог действительно поверить словам Альнарона. Может, он сам что подскажет. Не исключено, что странное явление было не впервой, хоть сам Альнарон не мог припомнить такого в истории Тинраля.

Когда идешь на поиски неизведанного, стоит узнать, насколько оно таковым является.

Карающий Меч

Этот день выдался особенно теплым. Последнее время по утрам сильнее чувствовалось дуновение зимы. Спустя несколько часов оно тут же улетучивалось, прогреваясь палящим солнцем. Под его лучами город Сопирон словно блестел золотом. Черепица цвета охры отбрасывала блики, сочетаясь с выцветшей побелкой зданий. Одинокие деревья, раскинувшие широкие ветви над мостовой, покрывались естественной желтизной. Рядом сновали жители по аллеям, вымощенным серым камнем. На главной северной дороге уже открывались лавки ремесленников, торговые навесы с овощами, привезенными из соседних городов. Здесь можно было найти даже рыбу с берегов Лживого моря. Все новые и новые телеги сворачивали на эту оживленную улицу, дабы разгрузить товар. Широкая дорога позволяла почти не стопорить движение, хоть иногда доносилась ругань извозчиков.

Адриан без труда продвигался по улице, направляясь к Оплоту Чудес. Прогулочным шагом маршрут займет меньше часа, да и паладин особо не спешил. Как по команде, Гофард проснулся еще рано утром, провел безукоризненно свой ежедневный обряд. Пока оставалось время до общего завтрака, он успел уже начистить свои парадные доспехи. От этого на солнце его бронзовые пластины переливались пламенем. Массивные наплечники были выплавлены в форме лап величественной птицы. Алый плащ трепетал при ходьбе, почти достигая колен. На его ткани словно золотом был вышит Феникс, расправивший свои крылья. Багровая материя местами переплетала доспехи, подчеркивая статус.

Он любил носить этот комплект, не упускал случая покрасоваться в нем. В этих доспехах паладин всем своим видом показывал величие церкви.

Гофард двигался по одной из самых оживленных улиц, размерено ступая по брусчатке в бронзовых сапогах, заостренных подобно клювам птиц. Адриан уверенно шел, и люди вокруг смотрели на него с благоговением. Он жадно ловил эти взгляды, что тепло отзывались в его сердце.

Не сказать, что Гофард тешил свое самолюбие. Доля этой правды, конечно, есть. Но в первую очередь он чувствовал гордость за свою веру, за то знамя, которое нес. В глазах простых жителей вспыхивал благодатный огонь. Дети, что бегали друг за другом, играя в салки, останавливались, указывали пальцем в его сторону.

Помните, знайте, кто оберегает вас. Истинный Феникс всегда с вами, в ваших сердцах.

Проходя мимо открытых лавок, здоровался с их хозяевами, многие его знали. Кто вообще мог не знать Карающего Меча Феникса? Его слава побед над отступниками давно сопутствовала ему. Молодые девушки, встречая массивную фигуру Адриана, кротко смеялись, ускоряя шаг. Попадались знатные знакомые, лестно отзывавшиеся о деяниях церкви. Командиры городской гвардии отдавали воинское приветствие. Тепло было в сердце паладина, и, смотря на царящий мир и общую благодарность, он понимал, что все в его жизни было не зря.

Такие прогулки по городу всегда ему нравились, поднимали настроение. Ему особенно это нужно перед встречей с архимагом Анктусом.

Гофард почти дошел до конца торговой улицы, выходя на широкую площадь с фонтаном. Дома словно суетились, тесно жались друг к другу. Столица скорее казалась большой из-за своих широких дорог и зданий, которые будто выстраивались друг на друге. Тысячи граждан города шли по своим делам, бедняки валялись в канавах или сидели на углах перекрестков, моля о милостыне. Везде сновали рабочие, таскающие различную кладь. Жизнь кипела и шла своим чередом.

Церковь оберегала их всех, и, как думалось Адриану, этого было недостаточно. Он прошелся среди людей, и они вспоминали лишь его подвиги, восславляли церковь за былые битвы. Он не услышал благодарностей Верному Дранасу в чем-то обыденном. Обездоленные не радовались помощи церкви. Она стала военной мощью, которая давно почивает на лаврах былых времен. Конечно, служители иногда напоминают о себе, о собственной важности, чтобы вновь осесть в своем соборе.

Дранас собирал десятину, собирал налоги. Для кого и чего? Время распрей и войн закончилось, а они все равно сидят на месте. Куда ведет церковь, если не собирается выходить из жилища, но и не обустраивает свой дом? Этот старик затаился в своем кабинете подобно Бегемоту.

Сомнения в верности политики настоятеля давно зарождались в голове, но после вчерашней молитвы они поедали его беспрерывно. Адриан помнил историю церкви Истинного Феникса. Время застоя длится уже достаточно долго. Назовите Гофарда консервативным, и он бы согласился, ибо был верен той церкви, что была сотни лет назад. Когда северные эльфы преклонили головы пред ликом Истинного Феникса, это было явление мощи, сдвигающей границы. Когда под пламенным крылом зародилось великое Единое Королевство, это был дар мира, сострадания.

Обрюзгли, пожирнели, и каждый день сейчас они попирают старые догматы. Словно Бегемоты.

Резкая головная боль пробила висок, отчего Адриану даже пришлось остановиться. Последние месяцы мигрень стала сильнее. Он даже немного усмехнулся, будто именно такие радикальные мысли и были причиной недомогания. Но как бы грубо они ни звучали, с каждым разом он все тверже был в них уверен. Он решил, что после миссии займется этими идеями, чтобы воплотить их в жизнь. Ведь Гофард знал, для кого он будет стараться, шествуя по улицам Сопирона в бронзово-пылающих доспехах. Он знал, что все будет не зря.

Так, с этими размышлениями паладин и дошел до Оплота Чудес – величественного старого здания со множеством пристроек, выложенных из красного кирпича. Одна высокая грандиозная башня, от которой с шести сторон уходили широкие крытые коридоры, что соединялись с другими башнями. Такая конструкция напоминала Адриану огромного паука, и это отлично передавало суть колдунов. Главную центральную башню венчал черный купол, который будто плавился от солнечного тепла.

Весь Оплот Чудес по периметру был окружен высоким, раза в три выше Адриана, забором из того же кирпича, что и само здание. Если собор был подобен замку, то Оплот напоминал частное элитное владение. Впрочем, это утверждение было недалеко от правды.

Широкие ворота были открыты нараспашку, и паладин беспрепятственно в них вошел, даже подивился такой беззаботности. С насмешкой Гофарду представилось, что будь его воля, он бы построил стену еще выше, а вход замуровал. Все для безопасности простых людей, конечно. Во дворе, все так же к удивлению Адриана, играли дети разных возрастов. Кто-то из них катал кожаный мяч. Рядом, то и дело прячась за кустами, играли в салки. Слишком беззаботно для места, где учат многогранной силе. Тут были и взрослые няньки, облаченные в одежды магов – просторные, не сковывающие движения мантии темных тонов. Женщины с недоверием бросили взгляды на воина, но дети стали радостно звать человека с огненной птицей на плаще. Адриан лишь искренне улыбнулся им, мягко кивнув головой в знак приветствия. В этом жесте противоречиво проявлялось высокомерие.

Сыро и холодно – первые мысли, которые посетили паладина, когда тот вошел под своды Оплота. Давно он здесь не был, еще со времен юности. Перед ним был коридор, ведущий на лестницу, которая расходилась в две стороны по ободу башни, поднимаясь все выше и выше. Темно-зеленые ковровые дорожки вели к ступенькам и пересекались с другими коридорами. Света здесь явно не хватало. Со стороны лестницы было несколько больших окон, пропускавших неравномерно свет. Почти на равных расстояниях в стенах слабо мерцали небольшие кристаллы, служащие здесь в роли фонарей.

На первом этаже одинокий уборщик подметал и без того чистый каменный пол. В соборе всю работу выполняли сами монахи, но здесь были другие законы. Здесь вместо магов трудились нанятые рабочие, зарабатывающие лишь крохи, чтобы просто выжить. Бесстыдство, что колдуны такое позволяли. Не исключено, что они каждый день кормили свое самолюбие, наблюдая бедняков, что сдувают пыль у их ног.

По-видимому, сейчас здесь больше никого не было. Деревянные двери, за которыми может и была охрана, оставались закрытыми, несмотря на громкие шаги церковника. Создавалось впечатление, что любой мог зайти в Оплот без спроса. С тем же успехом, беззащитным видом чародеи могли говорить всему городу: «Нам нечего бояться. Заходите, если осмелитесь».

Глупо, но Адриану пришла мысль о ловушке. Он бы с радостью пустил в ход свой меч, покоящийся в ножнах. Дайте повод, и он приведет армию, чтобы сжечь здесь все до основания.

Так и не обнаружив в коридоре более осведомленное лицо, паладин отрывисто обратился к сонному простолюдину:

– Я пришел по делу к архимагу.

Адриан смотрел на него сверху вниз, даже не удостоив приветствием. От уборщика, одетого в лохмотья, пахло чем-то кислым, с долей спиртного. В густой не расчесанной бороде виднелись крошки хлеба и блестели сопли. Оборванец еле поднял взор на Гофарда, будто вчерашняя попойка лишила его последних сил. По виду, он даже не мог различить, кто стоит перед ним.

– А? Что? – опираясь на метлу, пропойца собирался с мыслями. Через мгновения его восприятие вернулось к нему, различив грозную физиономию паладина. – Да, да, точно. Архимаг Анктус, с бородой такой, да. Знаю такого, да.

Повисла неловкая пауза. Оба человека нетерпеливо ждали друг от друга ответной реакции.

– А к кому вы, вообще, пришли? Вам может чем-то помочь? Я-то может и смогу. Почему и нет?

Простолюдин продолжал, глупо почесывая затылок. Адриан хорошо подготовил свое внутреннее состояние и заранее, пересекая ворота Оплота Чудес, достаточно набрался терпения. Оно сейчас ему как раз было нужно.

– Это какая-то проверка? Я ее не сдал, да? – разочарованно вопрошал пьяница, пытаясь разгадать тайну гневного взгляда паладина.

– Ничего хорошего не будет, если не подскажешь где именно мне найти Анктуса, – размеренно сказал Гофард. Такое ничтожество не могло вывести его из себя. Но если разговор продолжился бы в той же манере, Андриан не стал бы себя сдерживать.

Хотя, признаться, было забавно смотреть на потерянного оборванца.

– А, да, точно! Архимаг это да, человечище! – схватившись свободной рукой за голову, обрадовался уборщик. Далее он пытался жестами показать путь, но отчего-то его рука рисовала в воздухе только овал. – Вот, значит, идешь ты по этой лестнице. Поднимаешься вверх и вверх. Потом коридор переходишь, прям напротив еще лестница. И пешочком еще много-много…

Слова стали менее разборчивей, как и смысл сказанного. Теряясь в собственной логике, пропойца повторялся на одном и том же месте, сам себя запутывая. Адриан не стал дослушивать описание занимательного маршрута, поняв, что попусту тратит время. Надеялся, что дальше он встретит более полезного собеседника.

– Благодарность ему передайте тогда! Когда найдете, конечно, – вдогонку понеслись заискивающие слова простолюдина. – Я же прошел проверку? Пусть только не выселяет! Мне же совсем негде жить.

Они набирают бездомных. Просто прекрасно. Рассадник какой-то. Адриан никогда не понимал, как это совершенно отколотое от всего мира место процветало прямо под боком у церкви.

Но, если подумать, подобное было легко объяснимо. Оплот Чудес олицетворял другую мощь, которая держала сильной хваткой Единое Королевство. И если церковь была преданным псом для своего народа, то маги – хитрой кошкой, что сама решает, когда ей появиться на людях. Чаще всего, конечно, когда хочется поесть. И силой, которой овладели хозяева Оплота, было богатство. Здесь, где обучали тайнам природы, процветала коррупция в огромных масштабах. Чтобы попасть сюда в ученики, достаточно было заплатить крупную сумму, которую могли позволить лишь зажиточные граждане. Люди обрекали себя на затворничество, строгий обет чтить законы магии, но эта была малая цена пропуска в элиту общества.

От Оплота к югу с запада и востока уходили такие же многолюдные улицы, как та, по которой только недавно ходил Адриан. Там были лавки с диковинными товарами, которых нельзя было встретить где-нибудь еще. Их хозяева, маги, ведали тайны свойств различных металлов, веществ, что приводило к новому заработку.

Как насчет духов с ароматами, которые вы и представить себе не могли? Взгляните – ткань, покрытая чешуей, отлично спасает от дождя! Вкуснейшие пироги, которые затмят любые труды искусного пекаря. Нигде было не найти чудес, подобных тем, что предоставляли колдуны. Каждый мог быть предпринимателем, ведь уже входил в элиту. Только не забудьте, конечно, о ежемесячных отчислениях в казну.