Текст книги "Впереди только тьма"

Каждый маг был сам за себя, соблюдая строгий свод законов Феникса. Меньшую власть над ними имел архимаг и его советники, которые напрямую не влияли на деятельность остальных чародеев. Архимаг являлся, скорее, представителем всей этой касты, но за большую часть этих колдунов ответственности не нес. Они сами выбирали, что им делать, куда стремиться, ведь у них было два козыря: знания и деньги. К ним ходили с просьбами о содействии, а они сами выбирали, стоит ли им идти навстречу. Их отказ не считался недопустимым, и это бесило Адриана. Сила без ответственности. Впрочем, другая сторона медали была в том, что им воспрещалось лезть куда не следует. Дела церкви и королевства их не должны были волновать. Думалось, что они все равно получат достойный отпор, если решатся покуситься на больший кусок.

Гофард слышал о колдунах многое, но он просто не мог воспринимать их в лучшем свете. Они были корыстны во всем, без исключения. Это сборище торговцев, которые нашли новые знания для своей выгоды, но не собирались их раскрывать другим. Паладин был наслышан о чародеях, что посвятили себя науке мироздания, открывали новые возможности, покоряя стихии. Они словно упивались своей властью и ни с кем не делились ею, углубляясь сильнее в изучения. Это были светила науки, толкавшие медленно и верно прогресс, но явно не для всего человечества.

Но сам Адриан лучше всего знал этих богатых самодержцев за их темные стороны. Всегда находились люди, развращенные властью. Именно за такими, именуемыми отступниками, паладин и охотился всю свою жизнь. Маньяки среди них были самыми безобидными, если, конечно, такое можно сказать о людях, пускающих из пальцев свет, способный разрезать металл. Чародеи, которые стали простыми преступниками, для паладина не были такими уж занозами. По крайней мере, они были предсказуемы.

Но был еще и другой сорт отступников. Истинный Феникс не зря предупреждал всех о недопустимых гранях магии. Их воспрещалось изучать во всем Едином Королевстве. Но ведь запретный плод сладок, не так ли? Каждый год находились десятки богатых глупцов, решивших, что достойны большего. Они лезли туда, куда не надо, раскрывали новое, неизведанное, богомерзкое. Адриан помнил многих из них. Расправиться именно с ними чаще всего отправляли Гофарда. Он помнил скрюченные, деформированные тела с сотнями глаз. Огромные дьявольские крылья хлопали над головой в темных полях. Первые годы ему часто снились кошмары. С безумием просыпался, хватаясь за свой кулон.

Омерзительные сны снятся ему до сих пор. Только теперь он не просыпается от них.

***

Адриан уже покорил несколько лестниц, но так и не понял, в правильную ли сторону он идет. Сколько ни плутал, он не смог найти хоть одну живую душу. Все словно разбежались от него, ловко спрятавшись за дверями, а их была уйма. Выйдя на один из этажей башни, паладин просто встал посреди большого коридора. В стороны от него уходили еще три ответвления, в которых царило безмолвие. Наверно, чародеи уверены, что найти дорогу можно интуитивно, раз исключили любые видимые знаки направлений. Адриан уже надеялся встретить еще одного уборщика, хотя бы кого-нибудь.

– Ой, надо же! Какие гости у нас! – эхо игривого голоса заставило вздрогнуть мужественного воина. Словно из укрытия, хрупкая девушка выглядывала из проема двери в отдалении. – Сейчас, сейчас!

Что ж, это будет получше оборванцев. Оставалось надеяться, что у этой молодой особы хватит ума доступно объяснить дорогу.

Адриан, рефлекторно выпрямившись, устремился по коридору к девушке. Та в свою очередь, кажется, наспех надевала обувь и была готова пойти навстречу.

– Карающий Меч Адриан Гофард, – на ходу он поприветствовал уже приближавшуюся чародейку. Ее длинные волосы цвета корицы были растрёпаны, словно она только встала с постели. Темно-лазурная мантия выдавала в ней ученицу.

Ее внешность слегка смутила Гофарда. Приятная курносая девица улыбалась ему с неподдельным интересом, что невольно он стал более расположен к ней.

– А вы, юная дева, кем будете?

– Для вас я буду Кассия, – она деловито протянула ему хрупкую руку, пылая дружелюбием. Адриан сначала взглянул на ее ладонь, потом на саму девушку, вновь на ладонь. Поколебавшись, он все же осторожно пожал ее. Его кольчужная перчатка скрыла ее руку.

Здесь никаким нормам приличия не учат?

– Рад встрече, Кассия, – только и смог ответить Адриан секундами погодя. Ее уверенность и милое личико оставляли на душе следы шарма, а его было в достатке. Светло-голубые глаза маняще блестели от света из окон со стороны лестничных площадок. – У вас здесь как-то безлюдно. Всегда такое запустение царит?

– Ой, да что вы, шутить изволили! – ученицу развеселил вопрос. – Вы просто пришли не в то время. Все на занятиях сейчас, в делах. Вот к вечеру здесь постоянно шумиха. Вам повезло, что я решила сегодня остаться у себя в комнате.

Слабо поддержав ее веселье, Адриан невольно улыбнулся. Жаль, что такая милая девушка жила в прогнившем Оплоте. Он мягко перешел к сути:

– Я здесь по важному делу к архимагу Анктусу. Ты не могла бы мне подсказать, где его можно найти?

Ее лицо тут же приобрело заинтересованный вид, как у ребенка.

– А зачем?

От одного этого простого вопроса внутри Адриана что-то взорвалось. Что вообще возомнила о себе эта девка?! На его вопросы нужно отвечать, а не задавать новые!

Злость заполнила мысли, но он старался держать себя в руках.

– Как я уже сказал, милая Кассия, – паладин осторожно подбирал слова, – я здесь по важному делу…

– Так что за дело-то? – девушка все так же улыбалась, словно не замечая, как пару раз дернулась бровь у воина.

– Важное дело, которое вас не касается, юная дева, – уже недоброжелательно уточнил Адриан. Кассия стояла, все еще улыбаясь, но уже натянуто. В глазах проглядывалось нечто едкое. Она будто тоже старалась не сболтнуть ничего лишнего.

– Видите ли, в чем дело. Я первая ученица Инфантия…

– Да мне плевать какая и чья ты ученица! – прогремел Адриан, все же не удержав копившееся раздражение. Это место бесило его от бестолковых собеседников. – Мне нужно увидеться с вашим архимагом и больше ничего! Это так сложно – сказать, где он?!

Кассия сдержанно прослушала гневную тираду, недовольно скривив губы. Она смотрела на напыщенное лицо паладина и видела вместо него спелый кричащий помидор в своих фантазиях. Не удержавшись, она издала тихий смешок.

– Я первая ученица Инфантия, – более серьезно повторила Кассия, не упуская возможности добавить колкие нотки. – И, как я поняла, вы понятия не имеете, что он один из советников архимага. Меня тоже касается все то, что может быть важным моему учителю. И как бы вы ни хотели хоть что-нибудь узнать, вам придется сначала сказать мне, ради чего вы здесь.

Еще ни одна пигалица не обращалась к нему в таком тоне. Его приказы выполняются, так было всегда. Что вообще эта разбалованная молодежь думает о себе? Что за притон здесь такой, что не освещается пламенем Феникса?

Как же хотелось тут все сжечь и сравнять с землей. Особенно эти чертовы лестницы вместе с этой зазнавшейся девицей.

Надо держать себя в руках, не посрамить Истинного Феникса. Как виделось, от этой упертой девчушки грубостью ничего не добьешься. Несколько мгновений Адриан приводил чувства в порядок. Ему просто надо быстрее со всем покончить в этой бегемотовой башне и вернуться к своим прямым обязанностям.

Наконец, придя к слабому равновесию, он потянулся к небольшому свертку, покоившемуся за поясом рядом с мечом. Как бы ему хотелось вытащить клинок и посмотреть, как эта дурочка не стала бы с ним сотрудничать.

– Он прислал запрос, – паладин нехотя протянул из свертка слегка мятое письмо. Кассия ловко схватила его, и, быстро раскрыв, пробежалась по строчкам на пергаменте. – Ситуация с отступниками в Гаспоре.

У нее вновь на лице засияла заинтересованная улыбка, как если бы она нашла новую игрушку. С недовольством Адриан наблюдал за ее восхищением. Видимо, уже и забыла о недавних грубостях.

– А, так вот оно что! – искренне обрадовалась ученица. Гофарду думалось, что у всех в Оплоте Чудес были проблемы с адекватностью. Кассия резко вернула письмо в сложенное состояние и вручила обратно паладину. – Ну что ж не сказали, что вы по такому важному делу?

Да она просто издевается. Адриану даже не хотелось реагировать на такую явную провокацию.

– Идите до конца вон того коридора, – немного приподнявшись на носки, колдунья указала пальцем за спину воина. – Вверх по лестнице до упора, потом проходите коридор и опять наверх. Там сами уже дальше разберетесь.

Закончив, Кассия игриво подмигнула, весело хмыкнув себе под нос. Она будто не воспринимала напряжения, которое витало рядом с паладином. Скорее, ученица получила от этого разговора удовольствие.

– Желаю вам легкой дороги, Карающий Меч Адриан Гофард.

Последние слова Кассия вызывающе растянула, а после, как ни в чем не бывало, направилась обратно к себе комнату. Копна волос взметнулась на миг, когда она резко отвернулась от воина. Тот лишь молча проследил за ней взглядом, постепенно затушив свой гнев. Адриан ничего не ответил девушке на прощанье, надеясь, что скоро у него больше не будет нужды общаться с подобными личностями.

***

В массивную дверь постучали.

– Да, входите.

Все, как и сказала наглая девка. Пройдя по пути, который она указала, Гофард без особых трудов нашел нужную дверь. Как назло, дальше по маршруту уже были расставлены правильные указатели. Оказалось, что Анктус был на самом верху башни, и это еще сильнее возмутило паладина. Не могли же чародеи каждый раз проходить столько лестниц! Наконец-то Адриану стали попадаться навстречу люди, но к ним обращаться уже не было желания. Хватит с него этих копошащихся змей. Они наблюдали за ним как за диковинкой, что сильнее раздражало его.

Осталось теперь выяснить все, что нужно и больше сюда не возвращаться.

Толкнув обитую железом дверь, Гофард оказался в просторной комнате, которая больше походила на обсерваторию. Потолок тянулся вверх, упираясь в черное покрытие крыши. Чувствовался жар от него. Ощущалась духота, несмотря на хорошее проветривание. Множество узких окон размещались по всему периметру комнаты, так что дневного света здесь было в достатке.

Посреди комнаты широким полукругом стояла высокая библиотека, на которой сверху была выстроена небольшая площадка. С места, откуда смотрел Адриан, было не разглядеть, что именно там находилось. Лишь силуэтами виделись на столах незнакомые ему приборы, кристаллы, мензурки. Лестница на пристройку почти незаметно таилась позади книжных шкафов.

В центре полукруга Гофард мог наблюдать следующую картину: некий старик чуть ниже среднего роста в белоснежной мохнатой мантии пытался разобрать свой захламленный стол. Книги на нем поднимались стройными башнями, соседствуя с разбросанным пергаментом, различными вариациями карт Единого Королевства и прочим колдовским хламом.

Да, так паладин бы и назвал это – колдовской хлам. Адриан не был силен в определениях витиеватых железных и стеклянных конструкций. Некоторые из них могли напоминать спусковые механизмы на арбалетах, колеса от телеги или даже кочаны капусты.

– Значит, Верный Дранас не смог отказать в моей маленькой просьбе? – нарушил тишину архимаг, не отвлекаясь от своих дел. – Прислал самого лучшего своего воина. Что ж… Какая честь.

Первое, что бросалось в глаза при взгляде на Анктуса, это его густая борода. Та была аккуратно пострижена, равномерно по форме массивной челюсти. Кристально-белые волосы на лице дополняли его идеальную лысину. Изредка вычерчивались морщины, больше всего в уголках глаз.

Адриан подходил к архимагу, оглядываясь по сторонам кабинета. Казалось, что все необходимое тот держал либо на своей пристройке, ютившейся прямо над его головой, либо перед собой на столе. Паладин уже было раскрыл рот, как вдруг старик резко оторвался от упорядочивания вещей и уставился на гостя.

– Можешь не представляться. Тебя же этому выдрессировали дома? Как же там называют вас, лучших ищеек? Пылающий Меч?

Обоюдная неприязнь оказалось взаимной. Адриан тогда не будет ходить вокруг да около, играя любезностями, а продолжит сражаться колкостями. Всю жизнь ему только и приходилось воевать с этими чародеями: оружием или словом. Без оружия такая битва вроде называлась дипломатией.

– Карающий Меч, – поправил Гофард, самодовольно ухмыльнувшись. Он совсем невзначай положил руку на рукоять клинка. – И, как я понимаю, без меня вы не можете разобраться со своей проблемой. Прошу, не стесняйтесь просить помощи.

Анктус будто выжигал взглядом на месте Гофарда зияющую дыру. Видимо, архимаг мысленно перебирал всевозможные варианты оскорблений, но все-таки остановился на улыбке. Его пышные усы сдвинулись в разные стороны, придавая его лицу немного комичный и по-настоящему дружественный оттенок.

Дипломатия.

– Тогда не будем терять времени, дружочек. Прошу, – архимаг жестом пригласил его присесть. Насколько Адриан заметил, здесь поблизости не было какой-либо мебели. Однако он удивился, обнаружив позади себя низкое деревянное кресло из качественного дерева, обитое красной тканью.

– Достаю только, когда приходят гости, – пояснил Анктус с той же улыбкой на губах. – Садитесь, не стесняйтесь. Никуда оно не исчезнет.

С подозрением Адриан несколько раз двинул мебель кованым сапогом. Убедившись в ее существовании, гость с неохотой все же принял предложение. Сам архимаг уверенно подался назад, присаживаясь в свое только что появившееся кресло с высоким подголовником.

– Простой фокус, кстати, – невзначай подметил Анктус, довольный собой. – Так что вы можете мне поведать?

– Скорее уж, что вы могли бы. Как вы поняли, Верный Дранас согласен помочь вам, – Гофард решил сразу перейти к делу. Нечего задерживаться там, где не рады. – Отряд Ведомых собран, как и просили: двенадцать воинов, готовых к встрече с отступником. Надеюсь, этого не будет мало. Однако в вашем письме мало что говорится конкретного, и это привело меня сюда.

– Так это все потому, что я хотел поговорить с вами лично, Адриан Гофард, – ехидно усмехнулся старик, что не могло не взволновать паладина. Он сжал непроизвольно кулаки, раздумывая свой следующий шаг для нападения.

– Да что вы все, как на иголках, честное слово, – в сердцах архимаг всплеснул руками, почувствовав возросшую напряженность. – Вы чуть что, так сразу готовы наброситься. Я, может, просто хотел удостовериться, что мне выделили действительно достойного воина в помощь. Мы на одной стороне, дружочек, и вы должны будете скоро в полной мере это осознать.

Его слова были просты для понимания, но вели к иной сути. В каждом новом заявлении Адриан чувствовал двусмысленность. В ответ на свой недоверчивый взгляд он получал лишь улыбку довольного старика.

– Что ж, расскажу вам, в чем, собственно, дело, – Анктус подался вперед, скрестив пальцы перед собой. Голос понизился и утратил былую расслабленность. – Надеюсь, вы знаете, у меня несколько советников. Каждый из них имеет доступ в этот кабинет, а также в ближайшие подсобные помещения. И, к сожалению, один мой дорогой друг выкрал отсюда очень ценную вещицу для своих личных целей.

– История не нова, уважаемый архимаг, но я не понимаю, для чего нужно мое личное присутствие здесь? – Гофард напыщенно откинулся на спинку кресла, вновь потихоньку закипая от мысли, что его потревожили зазря.

– Эта история может для нас всех обернуться не в лучшую сторону, – хмыкнул лысый колдун. Он посмотрел на паладина, как смотрят взрослые на самоуверенных глупых детей. – Конечно, вы же не разбираетесь в наших инструментах. Что вы! Они для вас одинаково бесполезны. А ведь та вещица довольно опасна в чужих руках, и будет становиться губительней с каждым промедлением. Много будет смертей, если вовремя не остановить его. Человек, который обокрал меня – убийца, лжец и безумец. Мой советник Гирокан был мне другом и жестоко воспользовался моим доверием. Найдите, выследите его, но ни в коем случае не убивайте.

Последнюю фразу архимаг произнёс, акцентируя внимание на каждом слове. Требовательный тон Анктуса показался воину совершенно неуместным.

– Постойте, я же не ослышался? Вы хотите, чтобы колдуна, владеющего смертоносной мощью, и намеревающегося, как я понял, перекосить уйму народа – хотите, чтобы мы его не убивали? – недоумевающее лицо Гофарда говорило само за себя. – Я правильно понимаю?

С горькой улыбкой Анктус ответил совершенно серьезным голосом:

– К сожалению, дела обстоят именно так. Боюсь, его смерть может сделать ситуацию намного хуже.

Да, такого в его практике еще не было. Обычно никому больше нет дела до отступников, как только они переходят черту. Гофарду условие архимага определенно не нравилось.

– Надеюсь, у вас есть объяснение такой странной просьбе? Вы же не надеетесь, что я просто соглашусь с вами и побегу слепо искать вашего советника? – паладин медленно срывался в голосе. Вечные тайны, недомолвки – зараза, против которой и была направлена Истина Его. И сейчас Адриан видел, как эта погань пытается им командовать.

Пальцы старика барабанили по древесине. Руки в кольчужных перчатках с силой сжимали подлокотники от нарастающего гнева. Архимаг явно не хотел делиться информацией. Он несколько раз оглядел стол, останавливаясь взглядом на причудливых инструментах. Анктус искал ответ, но не мог подобрать правильных слов. Видимо, их и не существовало.

– Вы упрекаете меня в скрытности, – все так же печально улыбался архимаг. – Мы все помним урок алчности Бегемота, пришествие Феникса и далее по списку. Понимаю, я прошу вас о помощи, почти не объяснив, с чем вы столкнетесь. Простите, Карающий Меч, но я не в праве вам это сказать, по крайней мере сейчас. Может, когда вы станете старше и получите звание Верного – вот тогда вы поймете меня и даже не осудите.

– Я спрашиваю о том, что угрожает мне и жизням моих подопечных, а вы предлагаете мне повзрослеть?!

Накипевшее недоумение вырвалось с волной злости. Адриан больше не мог сидеть на месте. Он резко вскочил с кресла, едва не опрокинув его. В сторону архимага обвинительно направил перст:

– Вы знаете что-то важное, но боитесь грязи на руках! Может, это вы хотите спасти свою шкуру, выдав вашего коллегу? Или здесь что-то еще? Не поделили с кем-то власть? Убираете конкурентов? К Бегемоту и его матери все! Я не собираюсь плясать под ваши приказы! Вы мне скажете все, архимаг…

– Я ничего вам более не скажу, – не теряя лица, жестко перебил Анктус, не спеша поднимаясь. Кончики усов поникли, потеряв дружественный вид. Мех на белой мантии слегка затрепетал от усилившегося сквозняка. – Лишь предупрежу о еще одном условии. Компанию вам составит мой другой советник. Он явится следующим утром к вашему блаженному собору. Доставайте его своими вопросами, а уж он проследит за вами и вашим нравом, чтобы вы нас к чертям собачьим не отправили.

– О, нет, Анктус. Я не собираюсь вместо вас глупо помирать, – не унимался Гофард. Праведная ярость вновь накрыла его с головой, он перестал различать вещи вокруг себя. Держа рукоять меча на поясе, монах решительно направился к столу архимага за ответами.

Воздух затрепетал с большей силой, едва воин сделал пару шагов. Краем глаза паладин заметил, как на нагруднике заиграла искра. Яркая краткая вспышка ослепила его, начисто опустошив голову от диких мыслей. Резкий толчок выбил дыхание из груди. Почти неслышный стук о дерево, с которым он влетел в кресло, сломав ему ножки. Гофард прочувствовал, как по коже прошла болезненная дрожь и упокоилась где-то внутри тела. Сознание полностью прояснилось, и, недоумевающе вращая глазами, он выловил силуэт архимага. По взгляду Анктуса стало ясно, насколько тот устал как физически, так и морально. Его печально-понимающая улыбка вновь не сходила с лица, но голос отдавал предвзятостью:

– Прошу, больше не испытывайте мое гостеприимство. Просто выполните приказ, как полагается, и долг будет уплачен. Можешь передать это своему хозяину. Ты же у нас бешеный пес на привязи?

После удара молнией координация Адриана хромала. Инстинктивно стирая рукой липкую кровь с лица, он лишь сильнее ее размазал. Багровая влага размеренно продолжала поступать из носа. Переваливаясь, он смог подняться со сломанного кресла, пытаясь не смотреть в сторону Анктуса. В голове не было ни единой мысли. Пропал весь яростный запал, оставив лишь пугающую пустоту. Адриан даже не понимал, что и думать о своем унижении. Словно во сне, не чувствуя тела, он дошел до двери вялыми шагами. Опираясь на стальную ручку, он пытался хоть что-то сказать. Через силу Гофард все же решился задать вопрос:

– Что же за долг у настоятеля перед архимагом?

Кончики пышных усов вновь озорно поднялись вверх. Колдуна привело в восторг неведение паладина:

– Спроси самого Дранаса, если осмелишься укусить хозяина.

Проклятый

Ночь он провел в дозоре. Годами ранее Альнарон уже обустроил себе гнездышко на одном из деревьев. Долго он искал в своем районе удобное расположение, и нашел место, где не так высоко росли близко две крупные ветки, переплетаясь между собой. Здесь Альнарон закрепил веревками теплые шкуры, сделав для себя постель. Сверху укрывала густая листва, слегка спасающая от возможного дождя. Ночь можно было спокойно проводить, не опасаясь хищников и непогоды.

Сама природа помогла ему. Ну, или ему просто повезло, что было более правдиво.

Перед сном он тщательно осмотрел свое окружение: оббежал местность рядом, переходя от дерева к дереву. Луна своим тусклым светом изредка высвечивалась сквозь пробелы в листве. На ней Альнарон дольше всего задержал свой взгляд. Сегодня луна с особенной ехидностью следила за эльфов, словно знала все ответы, но делиться ими не собиралась из вредности. Стражу почувствовал себя неуютно от такого высокомерия, но обижаться не стал.

Лес казался пустым, холодным, одиноким. Чутким слухом можно было расслышать, как дневные птицы жмутся друг к другу в гнездах. Внизу предупредительно шелестела листва, в которой таилась лесная змея. Никаких признаков людей, никакого ощущения присутствия теневого существа. Лишь еще одна ночь в знакомом лесу.

Завернулся в мохнатую шкуру. Приятное тепло медленно разливалось по телу, в то время как между ветвями начал гулять стылый ветерок. Прошел насыщенный день, который оставил противоречивый привкус.

Даже не знал, что и думать. Слишком много вопросов накопилось, которые не давали покоя. Не мог закрыть глаза, слушал собственное дыхание. Может, вся эта чертовщина и привиделась ему.

Нет. Просто не могло. Он терзал себя доводами, пытаясь найти весомые аргументы. Помнил те чувства, связь, что образовалась между ним и бездонной пустотой. Здесь точно могли быть замешаны люди, не зря они появились именно в один день. Тот дикий крик, что издала тень. Ее ли они искали?

Вопросы, столько вопросов! Альнарон просто не мог уснуть, представляя всевозможные варианты будущего. Он словно стал героем книг, который столкнулся с неизвестностью, попал в водоворот событий, что приведет его к великим подвигам. Он даже не представлял, как недалеко он отошел от правды.

***

Он проснулся, почувствовав знакомое тепло. Лес снова наполнился звучанием жизни: трели птиц, нескончаемый шелест, пробегающее среди кустов зверье. Уже наступал день, солнце медленно двигалось к зениту. Альнарон предполагал, что проспал всего несколько часов. Ему запомнилось, как долго он бесполезно размышлял о таинственной тени, сильнее себя запутывая, прежде чем задремать.

Пора было возвращаться в родную деревню. Хоть заряда бодрости в нем не было, Денор все же скинул с себя теплую шкуру, скатал ее обратно в рулон. Эльф накинул на себя лиственный плащ поверх легкой одежды, сплошь усеянной костяными пластинами, вшитыми в ткань. Все снаряжение покоилось на соседней ветке, там же, где эльф и оставил его перед сном. Забрав вещи, страж начал свой Путь Леса, направившись прямиком домой. Через несколько часов, не сбавляя скорости, он уже мог быть на месте.

В его сознании что-то поменялось. Альнарон уже по-другому стал видеть себя со стороны, ощущать течение времени. Ему казалось, что вчерашний день для него стал переломным моментом, точкой невозврата. Несколько минут лишили его былого спокойствия, и на месте молодого Денора был уже словно другой. Он представлял, что в параллельном мире есть точно такой же дикий эльф, который как и прежде будет дальше нести свой скучный дозор в компании с книгами. Тот будет и дальше думать о том, как нечестна к нему жизнь, чувствовать сжигающее одиночество. Теперь настоящий Альнарон Денор не пересечется с этим жизненным путем. Он чувствовал, верил в это.

Новый день принес ему больше уверенности. Всегда ближе к ночи тревожные мысли нападали на него яростнее, не давая уснуть. Проснувшись, его уже не так волновали вчерашние проблемы, и тогда он мог по-другому взглянуть на них. Конечно, в следующий вечер тревога вновь поднималась, но эльф знал – к утру все эти чувства пройдут.

Так было и сейчас. Перебегая с одной ветви на следующую, Альнарон ощущал себя совершенным. Весь бардак в его голове разобрался, превращаясь в четкий план действий, которого он должен придерживаться.

Пробираться по лесу оставалось уже не так долго. Альнарон рассчитывал устроить себе передышку лишь пару раз, что было неплохим показателем для него. Повезло, что как раз сегодня день смены караула. Три ночи дозора, три ночи в деревне – такое правило для каждого стража. Он мог уже встретиться со своей заменой, но надеялся, что ему повезет не пересечься с ним. По правилам, Альнарон должен был лично передать ему вахту, но для проклятого всегда делали исключение.

Его деревня считалась пограничной, одной из поселений стражей. Оттуда выходили многие благородные родом защитники. Они несли в себе кровь тех воинов, которые смогли отстоять первые атаки людей. Те времена стали темными страницами в их истории, но дикие эльфы гордились ими. День Листопада, которым человечество некогда само нарекло то событие, стал переломным моментом в обществе. Усиление обороны на границе, уход от традиционного наследования профессий. В те времена многое менялось в культуре и быте диких эльфов, приобретая человеческие черты.

Но все это давно прошло. Войны закончились чуть больше века назад, и его народ снова возвращался к корням и традициям.

Иногда Альнарон желал родиться в другую эпоху, чтобы не наблюдать всего этого, как он считал, регресса в обществе. Система работала как часы, готовые снова сломаться от любого толчка извне.

Уже виднелся невысокий частокол, в отдалении сливающийся с деревьями. Местами совсем ветхий, местами уже поваленный. Снизу зелень давно укрыла его, оплетая колючим сорняком. Частокол до сих пор не снесли, оставили его как памятник того времени, когда солдаты Королевства волнами пробивались глубже в лес.

Альнарон спустился с деревьев, как по лестнице, только ступеньками служили толстые ветви. Он заметно сбавил шаг, уже почти дойдя до высоких кольев. Через проем в частоколе он вошел в деревню, чья будничная шумиха достигала ушей: хруст дерева под костяной пилой, треск костров, досужие разговоры.

Пред ним лежала его родная деревня Белокости клана Молодой Листвы. Дикому эльфу каждый раз непривычно было видеть свой родной дом после дозора. Здесь была полная противоположность всему тому, что его обычно окружало: огромное пространство вырубленных и выкорчеванных деревьев, вытоптанная столетиями трава. Видно, как растительность выступала от частокола, но, приближаясь к поселению, утрачивала свою власть. Десятки деревянных домов ютились близ тонких дорожек, по которым могли свободно пройти лишь двое.

Сами жилища диких эльфов, беспорядочно раскиданные по деревне, едва ли могли похвастаться своей надежностью по сравнению со зданиями людей. Приземистые хижины почти не отличались друг от друга. Множество крепких бревен, вкопанных в землю, образовывали почти идеальный пятигранник, являясь каркасом для дома. К другим, поперек привязанным ветвям, крепились теплые шкуры, чаще всего медведей, которых в отдельных районах леса было в достатке. Караваны с пушниной, приходившие с юга, всегда радовали разнообразием и стабильностью. От времени года шкуры сменялись, заменяя теплую шерсть на менее густую. Крыша венчалась низким куполом, сплошь состоящим из переплетенных веток, листьев и жесткой кожи. В центре темнели небольшие проемы для выхода дыма. Края крыши, где скапливалась дождевая вода, слегка загибались.

Сегодня народа было не густо в деревне. Охотники снова ушли за добычей. Стражи сменялись в этот день и некоторые из них, вернувшиеся домой, уже попадались на пути. Без сомнений, они хотели провести свободный день в своей хижине с семьей. Им было сейчас не до других забот деревни, к ним они вернутся завтра.

Альнарон ступал по полупустым дорогам между скоплениями хибар. Беременные женщины не скрывали свои выпирающие животы. Пробегали дети, совсем юные, пока не готовые обучаться ремеслу родителей. Проносились изворотливо, не замечая взрослых, что-то таскали с собой. В свою очередь, эльфы постарше выполняли свои каждодневные обязанности, чтобы только к вечеру вернуться по домам.

Денор вышел на широкую протоптанную улицу, вдоль которой дома стали более упорядоченными. Слышен был беспрерывный скрежет из пары хижин, соединенных между собой. Здесь братья Конрики вдвоем вытачивали изделия. Один из них, с перевязанными в конский хвост волосами, бил тяжелым заостренным куском булыжника о другой, еще больший, откалывая от него части. У другого, младшего, на рабочем месте лежала груда костей с кусками бурого мяса на концах. Похоже, Ламьяма уже вернулась со своими трофеями. Младший Конрик тщательно правил человеческие кости острием каменного ножа, который был не хуже железного аналога. Мимо бродили юные подмастерья, некоторые из них были детьми мастеров. Большая часть их работы состояла в выточке наконечников и креплению их на стрелы. Готовые древки для стрел им приносили из другой части деревни. Альнарон плохо знал тех мастеров по дереву. Удивительно, как Альнарон, прожив всю жизнь в деревне, почти не знал большую часть ее обитателей.

Стражу казалось, что братья-ремесленники никогда не отдыхали. Поглощенные работой, они совсем не замечали ничего вокруг. Они считались самыми востребованными мастерами в общине. Часто к ним наведывались ради инструментов и оружия.

Эти умельцы были из тех немногих, кто лояльно относился к Альнарону. Дикий эльф не так часто заходил к ним заходил за новыми стрелами, но Конрики, сколько он себя помнил, всегда были добры к нему. Еще с детства, когда Денор забегал поглазеть на их работу, те не выгоняли его, даже иногда давали подержать инструменты в руках. Два добродушных брата, которые любили свое дело и прекрасно с ним справлялись.